№17, преосвященного Питирима, епископа Курского, от 23 ноября 1905 года

По вопросу о том, насколько необходимо в настоящее время Высочайшее соизволение на укрепление за церквами и монастырями недвижимых имуществ

При решении вопроса о том, насколько необходимо в настоящее время испрошение Высочайшего соизволения на укрепление за церквами и монастырями недвижимых имуществ, необходимо прежде всего обратить внимание на то, когда и по какому поводу монастыри и церкви лишены права на свободное приобретение недвижимых имуществ. Из истории видно, что ещё в XIV веке, при развитии Московского государства, вопрос о существовавших тогда церковных вотчинах получил государственный характер. От чрезвычайно быстрого возрастания монастырских вотчин у правительства стала уходить из рук земля, которая нужна была ему для раздачи служилым людям. Притом же, на льготные монастырские земли уходило много крестьян с земель служилых людей, которые от этого беднели и затруднялись нести государственную службу. Высшее боярство, сила которого основывалась главным образом на вотчинном владении, носившем ещё следы удельного характера, и которое приписывало себе своего рода держание земли совместно с единым русским самодержцем, было сильно встревожено, увидав перед собой всё более и более возраставшее значение новых державцев земли – монахов, и всеми силами принялось противодействовать их усилению. Вследствие таких обстоятельства со времени Иоанна III в правительственных сферах с особенной энергией стала развиваться мысль об ограничении вотчинных прав монастырей и вообще церковных учреждений. На первый раз, при покорении Новгорода, пользуясь правами завоевателя, великий князь раздал служилым людям несколько владычных и монастырских земель Новгородской области. Тот же великий князь стал настаивать, чтобы более знатные служилые роды не отказывали своих вотчин в монастыри без особого разрешения Государя. При Иоанне Грозном, на Стоглавом Соборе, было положено более общее правило, чтобы новые вотчины владыкам и монастырям никаким способом не приобретать без согласия царя. В 1580 году, по случаю сильного истощения государства от войн, был созван Собор о монастырских вотчинах, и на нём было положено: села, завещанные монастырям на помин души, отдавать обратно родственникам завещателя с тем, чтобы последние вознаграждали монастырь деньгами по цене завещанных сел. При царе Алексее Михайловиче составлялось новое Уложение, которое должно было неизбежно коснуться прав иерархии, и это Уложение воспретило уже безусловно всякое увеличение церковных вотчин, причём некоторая часть наличных церковных земель была отписана в казну вследствие того, что по жалобам тяглых людей беломестцы, особенно духовные и их люди, селились около городов слободами, отбивали от них торги и промыслы, а сами никаких податей не платили. При Петре I церковные вотчины перешли в управление монастырского приказа, который в царствование Анны Иоанновны, будучи переименован в коллегию экономии, перешёл в ведение Сената. Но императрица Елизавета Петровна опять отдала все церковные вотчины в руки духовенства. Наконец, Пётр III сделал решительный шаг, распорядившись включить все церковные вотчины в общий состав имуществ государственных, а на содержание церковных учреждений и лиц определить штатное жалованье. Намерение Петра III в окончательной форме осуществила преемница его, императрица Екатерина II, которая для окончания этого дела созвала комиссию из духовных и светских лиц, и в 1764 году эта комиссия все церковные вотчины передала в государственное ведомство под именем экономических, а архиерейские дома и монастыри были снабжены соответствующими окладами жалованья, с прибавкой известного количества земель и разных угодий. Затем, в 1786 году, церковные земли были секуляризованы и в Малороссии. В 1788 году сделаны соответствующие распоряжения о монастырских вотчинах губерний Харьковской, Екатеринославской, Курской и Воронежской. Наконец, по присоединении к России Западного края и Закавказья, населённые церковные земли в разное время (при Николае I и Александре II) отобраны и там, с приличным за них вознаграждением духовенства из казны.

Из приведённых выше исторических данных видно, что мотивы к отобранию от монастырей и церквей земельных угодий и к лишению монастырей и церквей права на свободное приобретение этих угодий были чисто государственные. Государство частью само нуждалось в земельных угодьях для раздачи их служилым людям, частью служилые люди нуждались в земле, дабы иметь возможность безнуждно исполнять государственную службу, а частью духовные люди, имея землю, селились около городов и отбивали у горожан промыслы, не платя сами никаких повинностей. Все эти мотивы уже в 1805 году, видимо, стали утрачивать своё значение в глазах правительства. В этом году было возбуждено ходатайство Амвросием, митрополитом Новгородским, о разрешении Перекопскому монастырю, Новгородской епархии, приобрести подворье, и Государь Император беспрепятственно согласился на это. Затем, в 1810 году, был поставлен принципиальный вопрос о том, возможно ли монастырям приобретать в собственность земельные угодья, и при разрешении этого вопроса Высочайшей властью было усмотрено, что приобретение некоторых статей, по местному их положению, может быть весьма полезным для монастырей, особенно для тех, кои не могли получить от Короны всех угодий, по штатам им предоставленных. А потому было постановлено: на будущее время, всякий раз, когда по надобностям монастырей будут предстоять покупки ими земельных угодий, испрашивать на сие Высочайшее соизволение, посредством чего, как сказано в указе Министра Юстиции Правительствующему Сенату, от 29 мая 1810 года за № 24246, частные только исключения сделаны быть могут в общем законе, и всегда можно будет удовлетворять желаниям монастырей соответственно подлинным их надобностям. В 1819 году такое же правило было введено и для приобретения земель в собственность приходских церквей. В 1841 году, при издании Устава консистории, в нём уже появляется статья (112, по изданию 1883 года 106), предусматривающая право церквей и монастырей приобретать земли безотносительно к их имущественному состоянию, однако же с Высочайшего всякий раз соизволения. Наряду с этим в гражданских законах появляются статьи, предоставляющие право гражданскому суду самому утверждать духовные завещания, коими передаются в собственность церквей и монастырей земельные угодья. Переходя к настоящему времени, нельзя не видеть, что теперь испрошение Высочайшего соизволения на укрепление за церквами и монастырями различных земельных угодий обратилось в простую формальность. Обычно в этих случаях теперь собираются документы, определяющие права жертвователя на распоряжение жертвуемым имуществом и устанавливающие беспрепятственность укрепления земли за церковью или монастырём со стороны тех данных, какие требуются и при приобретении недвижимого имущества частным лицом, т. е. со стороны отсутствия на жертвуемой земле споров, исков, запрещений, взысканий и недоимок. С этими именно данными вопрос об укреплении за церковью или монастырём жертвуемой земли ныне восходит на Высочайшее воззрение. Следовательно, основной государственный мотив – опасение, чтобы через постоянное приобретение земельных угодий церкви и монастыри не приобрели преобладающего экономического значения в государстве, – ныне отошёл на задний план и не принимается во внимание Высочайшей властью. Не принимаются во внимание и другие государственные мотивы к ограничению имущественных прав монастырей, о которых упоминалось выше, по абсолютному несоответствию их современным условиям государственной жизни, так как ныне само государство в земельных угодьях не нуждается, людей, которые отбывали бы государственную службу за землю, в государстве нет, и, наконец, по действующим узаконениям все дарственные на церкви и монастыри земли, превышающие установленную норму, не изъяты из обложения государственными повинностями. Несомненно, этим только и можно объяснить, что в настоящее время не бывает никогда случаев Высочайшего отказа в разрешении на укрепление за церквами и монастырями приобретаемых ими земель. Наконец, с изданием Высочайшего манифеста 17 октября сего 1905 года, когда гражданские права каждого лица сделались абсолютно свободными, какие бы то ни было ограничения как для лиц, жертвующих церквам и монастырям земельные угодья, так и для церквей и монастырей, принимающих жертву, представляются уже совсем несовместимыми с приведённым актом Высочайшей воли.

Итак, в настоящее время, по-видимому, возможно было бы укреплять за церквами и монастырями приобретаемые ими земельные угодья без Высочайшего соизволения, как акта, практически потерявшего своё государственное значение.

Исключение из этого может быть допустимо только в одном случае, а именно: когда жертвователь пожелает передать в собственность церкви или монастыря имущество, доставшееся ему по наследству. На основании 967 ст. 1 ч. X, т. Свода Закон, родовое имение дарить родственникам или чужеродцам, мимо ближайших наследников, запрещается. Поэтому, до изменения вышеозначенной статьи, в случае пожертвования кем-либо на церковь или монастырь родового имения, необходимо Высочайшее соизволение на принятие и укрепление за церковью или монастырём этого имения, в изъятие указанной статьи закона.

Что касается вообще порядка приобретения церквами и монастырями недвижимых имуществ, а равно и порядка продажи ими сих имуществ, то о них можно сказать следующее. По действующим ныне узаконениям, все казённые учреждения приобретают в свою собственность недвижимые имущества тем самым порядком, какой существует для торговых учреждений и частных лиц. Так как, на основании 1282 ст. Уст. гражд. суд., дела церквей и монастырей причисляются к разряду дел казённого управления, то, следовательно, и к ним можно было бы прилагать этот общий порядок приобретения недвижимой собственности, установленный законом для торговых учреждений и частных лиц; причём, имея в виду двоякий способ приобретения церквами и монастырями имуществ – путём дара и путём покупки, юридическая санкция для этих приобретений могла бы быть установлена двоякая: в первом случае (при приобретении путём дара) она всецело может принадлежать епархиальному начальству, а во втором (при приобретении путём покупки), применительно к требованиям 118 ст. Уст. о казённых подрядах и поставках, она может быть разграничена между Святейшим Синодом и епархиальным начальством, и последнему она может принадлежать при условии, если ценность приобретаемого имущества не будет превышать суммы 10.000 рублей. Затем, при продаже церквами и монастырями недвижимой собственности, может быть полностью приложен порядок, определённый для городских и других общественных учреждений 1503 ст. 1 ч. X т. Свод. Зак., применительно к которому контроль за продажей церковной и монастырской собственности может быть сосредоточен в Духовном Ведомстве и распределён между епархиальным начальством и Святейшим Синодом в пределах стоимости продаваемого имущества. При этом юридическими лицами продаваемых имуществ должны признаваться учреждения, в пользовании коих находятся эти имущества, как то: церкви, монастыри, учебные заведения, благотворительные братства, миссионерские и другие церковные общества и т. п. Те же собственности, распорядителем которых является епархиальный съезд, например свечные заводы и разного рода прибыльные статьи, должны иметь по-прежнему юридическим собственником епархиальное начальство, ввиду охранения их от излишнего расхищения. Опыт показал, что чем более подобные собственности имеют хозяев в лице депутатов, ревизоров и управителей, назначаемых епархиальным съездом, тем большему расхищению они подвергаются. Съезд, нередко встречаясь даже с чисто уголовными делами по растрате значительных сумм на свечном заводе, избегает заводить судебные преследования против виновных, избегает даже жаловаться на них епархиальному архиерею, и, таким образом, где епархиальный архиерей сам не следит за этими отраслями епархиальной жизни, там в большинстве случаев духовенство, или вернее Поместная Церковь, обкрадывается на этом главном источнике своей доходности. А потому, для большого контроля за подобными статьями доходности, безусловно необходимо иметь юридическим собственником их епархиальное начальство.