№ 17. Сотрудник Братства св. Гурия. 27 марта 1910 года

Во имя Отца и Сына и Св. Духа.

В 4-ое воскресенье великого поста, братия мои возлюбленные, св. Церковь вспоминает угодника Божия Иоанна Лествичника, оставившего нам свои поучения, свою Лествицу – сочинение, как лестница, указывающее путь, который может привести нас к вечной жизни. И сегодня-же, другими словами, и Евангелие (о заповедях блаженства Мф. 5:1–12), читанное в честь Иоанна Лествичника, тоже указывает нам на лестницу спасения. Память угодника Божия и это св. Евангелие одинаково указывают, что в наших руках заключается всё, что для нашего спасения нужно.

Раньше, до пришествия Господа Спасителя, род человеческий искал пути спасения, искал средства душевного обновления, мучился и не находил себе ещё утешения в своих страданиях; он жаждал истины, и жажда его ещё не была удовлетворена.

Ныне же, в наших руках само Царствие Небесное – вечное блаженство, которое Господь принёс на землю; в наших руках всё, что даровано нам Спасителем, через Его – воплощение, крест, воскресение и, наконец, вознесение на небо; нам принадлежит само блаженство жизни с возлюбленным Спасителем Иисусом Христом...

В какой же степени мы можем блаженствовать в любви к Господу Спасителю? Ап. Павел говорит: „Я закону законом умрох, да Богови жив буду. Христови сраспяхся. Живу же не ктому аз, но живет во мне Христос“. (Гал. 2:19–20.) Т. е. – я умер для закона и умер для жизни земной и теперь уже не я живу, но живёт во мне Христос. Я сораспялся Христу, чтобы Он во мне был. – Вот до какой степени может достигнуть близость наша со Спасителем, что уже не мы живём, а в нашей плоти грешной живёт Господь! Какая это тайна, братия, и какая простая истина: с нами может жить и живёт Сам Христос!

Но вот этот вопрос вы себе и поставьте, живёт ли Он с нами? Имеем ли мы терпение, кротость, мир – всё, что дарует Спаситель? Если имеем мы это, значит живёт в нас Христос, а если нет, то и Христос не в нашем сердце. Кто живёт со Христом, тот имеет „плоды духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание“ (Гал. 5:22) – великие добродетели, которые отличают истинного христианина от нечестивого. Имеем ли мы в себе христианский мир и радость? Если да, то мы – на пути блаженства, а если не имеем, то мы очень далеки от Христа и своей внутренней тьмой можем вокруг себя сеять только зло и горе и ближним своим служить не можем.

Апост. Павел говорит, что он ради Христа умер для жизни... Вот какой великий крест значит нёс ап. Павел! А мы и малого своего креста нести не хотим. Но все мы, даже когда творим свою волю, иначе говоря, даже когда живём в противлении воле Божией, всё-таки несём каждый свой крест. Только какой? Один из двух: или благоразумного разбойника, или виновного. Благоразумный усмотрел в своих страданиях волю Божию, и возлюбив её, нашёл своё спасение, а другой в страдании обрёл только озлобление (Икос канона Крестопокл. нед.).

Мы все несём крест жизни, каков же он? Если мы подчиняемся воле Божией, то это спасительный крест благоразумия; а если мы бунтуем, противимся Творцу своему и возражаем против промысла Божия, то мы уподобляемся тому разбойнику, который не усмотрел средств для своего обновления – мы несём погибельный крест разбойника озлобленного.

И как ап. Павел, познав волю Божию, умер для ветхого закона, так и мы можем умереть для прежней жизни и радостно понести свой крест, твёрдо зная, что Господь вместе с крестом Своим даровал нам всё, – всё блаженство в благодати. Итак, возьмите, мои дорогие, крест и несите его с покорностью, в предании себя в волю Божию, в мире и радости, и тогда – вы умрёте для жизни грешной и – приготовите в сердце своём почву для того, чтобы жил в вас Христос. Ибо ранее, чем мы не умрём для мира, Господь не вселится в нас, а когда умрём, тогда будем способны с Ним воскреснуть для жизни вечной.

Но у кого же нам теперь учиться для получения вечной жизни? Конечно, у святых Отцов, которые нашли вечную жизнь. Если мы будем о ней спрашивать тех, которые и сами её не знают, то, конечно, только с ними дальше собьёмся с пути. Мы должны спрашивать о спасении не у всякого встречного, а у св. Отцов, как вспоминаемый сегодня св. Иоанн Лествичник, указывающих нам истинную лестницу для восхождения на небо.

Её указывает и нынешнее Евангелие. «Хочешь ли ты блаженства?» –говорит оно. Спроси о нём у нищего духом – он, несомненно, блаженствует; ты же, если зло кипит в твоём сердце, и ты отвечаешь злом на зло, не можешь в себе иметь блаженного мира. А нищий духом, который себя так смирил, что никакой себе цены не видит и только уповает на милость Божию, он действительно пользуется всегда миром и таким образом всегда блаженствует. Он считает себя хуже всех, и никакая обида людей его не огорчает, ибо он хотел бы претерпеть ещё более и считает себя достойным всякого унижения.

Хочешь ли ты иметь мир и радость, вместо забот мирских, – иди и ищи это утешение у плачущих... Они имеют его, потому что на земле они плачут, но душою только радуются. Они проливают слёзы, и мы видим только слёзы их и не знаем, что это предвещает радость небесную; иди к ним, и они дадут тебе эту радость среди слёз скорби о грехах.

Хочешь ли ты, возлюбленный слушатель, дальнейшего блаженства, хочешь ли уделить свою новую радость и ближним, хочешь ли ты, чтобы и тебя понимали, чтобы твоя радость разделялась другими, – иди к кротким; они безответны на зло и отзывчивы на добро, они наследуют землю силой тех даров, которых душа человеческая жаждет, а мир дать не может, – иди к ним учиться и обрести мир твой.

И теперь, смирив гордость твоей природы, пережив плач мира и обретши благодатный дар кротости, если ты скажешь: но я правды ищу на земле, я алчущий и жаждущий! – то Господь отвечает уже тебе, что ты насытишься. – Да, насытятся – но только те, которые приходят к правде в сознании своего ничтожества, а если ты ещё не смирился и о ней вопрошаешь в безумии гордости, то не найдёшь её. Может быть тебе и теперь всё ещё трудно, но ты ищи и ищи спасения, только будь искренен, и желая правды, не ищи счастья своего на земле, – ибо его нет, и искание его есть грешная трата сил. Есть только правда Божия, и есть единое счастье быть со Христом, быть с Богом, единым и вечным. Потому ты в мире ничего для себя не желай и – вскоре тогда тебе станет легко быть ко всем – милостивым. А тогда и Господь наконец покажет тебе Свою высшую милость, ты станешь наконец чист сердцем, Бога твоего увидишь и истинно, в радости неизреченной твоей, захочешь только на земле быть – миротворцем, а когда будешь гоним в обществе своём, то ты и не заметишь этой печали, потому что будешь всегда с самим Богом... В этом и есть последняя ступень восхождения на небо.

Вот и идите, возлюбленные мои, по этой лестнице вашей жизни, вашего блаженства, укрепляясь десницей Божией. Решайтесь идти со Христом по Его заповедям, и Христос Сам подаст вам руку помощи и приведёт вас в вечное блаженство вожделенного Своего Небесного Царства. Аминь.

Епископ Андрей.

Об упадке в городе Баку Правительственных русско-татарских школ № 128 газеты „Каспий“ от 12 июня 1909 года сообщает следующее: „Жалобы на упадок наших русско-татарских школ приходится слышать постоянно. Ученики бегут из них в училища мусульманских обществ „Саадат“ и „ Иттихад“⁶⁵ не смотря на то, что город учит даром, а там за право учения взимается сравнительно высокая плата, и процент оканчивающих учеников в несколько раз меньше нормального, а успехи их не выдерживают самой снисходительной критики“. Так обстоит дело народного образования в Правительственных школах города Баку, тогда как школы, открытые мусульманскими Бакинскими благотворительными обществами, положительно битком переполнены. Так например, в статье „Бакинские мусульманские благотворительные общества» напечатанной в № 529 татарской газеты „Вакыт“, от 10 ноября 1909 года мы читаем, что в школе общества „Саадат“ в 1908 году было 400 человек учащихся (общество „Саадат“ обладает громадными капиталами). В другой новометодной школе „Нур“, того же общества „Саадат», учащихся 140 человек.

Однако этими двумя школами не исчерпываются все новометодные частные школы в Баку. Их теперь там чрезвычайно много и все они находятся в исключительном ведении мусульманских обществ Кавказское учебное ведомство и в частности Бакинско-Дагестанская дирекция народных училищ в жизнь новометодных мектебов, в силу своей полной некомпетентности, не вмешиваются и весь контроль над ними и право внутренней их организации отдали из руки самих же мусульман, вследствие чего направление в этих учебных заведениях пошло по нежелательному и вредному для нашей государственности руслу, что между прочим усматривается из программ обучения в этих мектебах. (См. проект программы для новометодных мектебов Дагестанской области, напечатанный в издававшейся в Баку татарской газете „Иршад“ № 198 от 22 августа 1906 г., в особенности в части, касающейся преподавания истории. Редактором газ. „Иршад» был Кавказский публицист и общественный мусульманский деятель Ахмед-Бек-Агаев, ныне инспектор народных училищ города Константинополя и Константинопольского вилаета⁶⁶). В конце 1909 г. Балаханское Мусульманское благотворительное общество (селение Балаханы Бакинской г.), при участии учителей Правительственных русско-татарских школ, выпустило новую книгу для чтения на тюркском языке, предназначенную, как видно из содержания её, для второго, третьего и четвёртого отделений новометодных школ. Учебник этот озаглавлен следующим образом: „Из курса мусульманского мектеба, открытого Балаханским благотворительным обществом „Феюзат. – Чтение“. Сочинение Ахмеда Кемаля, издание Бахиша Ахмедова.

Здесь не время и не место вдаваться в подробный разбор этого учебника, что должно составить совершенно отдельную работу. Но необходимо сказать, что в число статей этого учебника весьма разнообразного содержания вошла также статья ученика четвёртого отделения того же училища Али Машан Хусейн-Заде, озаглавленная „гигиена», в которой, в популярном и общедоступном для детского понимания виде, излагаются „основные положения непреложной истины: здравый ум в здравом теле“. Вот как далеко пошло уже дело в новометодных мектебах!!!

Учебник написан не на азербайджанском, а на обще-тюркском языке и это весьма понятно, так как директором училища „Саадат“ состоит известный Кавказский националист Али-Бек Хусейн-Заде, бывший редактором издававшегося в Баку 1907 г. – на Истамбульском наречии журнала „Феюзат“, на страницах которого он печатно доказывал необходимость объединения мусульманских народностей под знаменем общетюркского языка.

Уместно будет также отметить, что биографии как названного уже Бакинского мусульманского деятеля Али-Бека Хусейн-Заде, так и другого ныне покойного националиста Хасана Бека Меликова помещены на страницах с 115–119 уже упомянутого учебника, изданного Балаханским мусульманским обществом: Биография Хасана-Бека Меликова принадлежит перу учителя Правительственного городского шести-классного в гор. Баку училища Али Искандира Джафарова, который почтил память этого национального мусульманского героя, выпустивши в свет 10 марта 1908 года выпуск № 9 журнала „Дебистан» (Школа), всецело посвящённый деятельности усопшего вожака Кавказских мусульман. На первых страницах этого выпуска сообщается прежде всего биография Меликова, затем происходившие торжественные похороны. Стр. 5–16 названного сборника посвящены подробному описанию деятельности Хасана Бека Меликова, а именно: Заслуги Меликова перед Тюркской нацией и в частности: что представлял из себя Меликов для мусульманского общества? – Хасан Бек Меликов, как учитель. Хасан Бек Меликов, как основатель мусульманского театра. Хасан Бек Меликов, как организатор мусульманского благотворительного общества. Деятельность Хасана Бека Меликова, как редактора и основателя газеты. Мнение Хасана Бека Меликова о языке.

Последний отдел выпущенного сборника особенно интересен: „Хотите вы“, говорит Маликов, „чтобы тюркская нация жила? Хотите вы, чтобы она прогрессировала? Хотите вы, чтобы она была образованной и цивилизованной? – Дайте ей один общетюркский язык“.

Автор этой статьи – некий Сулейман-Бек-Абдурахман Бек Заде по поводу соображений Меликова делает следующее замечание... „Ах, какие прекрасные слова! Ах, какие возвышенные мысли! Какие возвышенные идеи! Какая великая истина!..“

Возвращаясь к содержанию учебника, изданного Балаханским мусульманским благотворительным обществом, не входя в подробный разбор его содержания, нельзя не отметить, что помещённые две биографии упомянутых мной националистов уничтожают всякую возможность допущения названного руководства даже в частные мусульманские мектебы. В биографии, например, Хасана Бека Меликова, написанной учителем правительственного Бакинского шести-классного городского училища, Джафаровым, приведены выдержки и рассуждения Меликова, заимствованные автором статьи из издававшейся в конце 70-х годов Хасан Бек Меликовым газеты „Экинчи“ (Пахарь), трактующие о свободе и влиянии её на культуру и прогресс нации. „Народы запада», говорит Меликов, „благодаря свободе значительно нас опередили. Если бы нам развязаны были руки, согласно нашему шариату, это было бы великое и богоугодное дело. Мы же об этом вспомнили слишком поздно. Размышляя о том, что освобождение от рабства дело богоугодное, мы с нашими желаниями, однако сделались рабами друг другу, земледельцы рабами Государя, женщины рабами мужчин, дети рабами своих отцов, слуги рабами своих господ, ученики рабами своих учителей. Разве это не рабство? Да, все мы друг у друга в рабстве, а причина тому твёрдо укоренившиеся старинные обычаи наших предков. Одним словом, так как на востоке нет (необходимой) свободы, мы отстали от европейских народов и не смотря на такое положение мы не заботимся о прогрессе и не в состоянии его осуществить”. (Страница 117-я из учебника „Феюзат“, изданного Балаханским мусульманским благотворительным обществом. Город Баку, Товарищество Кавказского печатного дела „Каспий” № 7416, год 1909). Таким образом горькая действительность приводит нас к убеждению, что в новометодных национальных мектебах, при отсутствии над ними необходимого и разумного контроля, возможна политическая пропаганда и развращающее влияние руководителей на молодое поколение мусульманского населения.

I

Наши оптимисты смотрят на этот вопрос, почти как на праздный, и обычно отвечают, что отпадения уже были и что нет никаких резонов им повторяться снова. Эти же оптимисты происшедшие отпадения объясняют очень просто: от Церкви отпали, говорят они, те инородцы, которые христианами никогда и не были, они только приписаны были к православным приходам, а в действительности всегда были от Церкви далеки. Естественно, продолжают рассуждать наши философы, что такие номинальные христиане при первой возможности отпали в магометанство, т. е. в существе дела от православного прихода переписались в магометанский. Теперь же все инородцы, пережившие бурю 1905–06 годов, будто бы уже несомненно хорошие христиане, и нет поводов думать о возможности дальнейшего отступничества.

Так думают наши оптимисты.

И как это ни больно и как ни обидно, но мы должны сказать, что все их рассуждения почти ни на чём не основаны. Те, кто рассуждает таким образом, на самом деле – не знают ни настроения отпадших, ни обстоятельств современной жизни крещёных инородцев, ни самого психологического процесса отступничества. – Мы же с полным сознанием ответственности за высказываемое нами мнение и с болью сердца предупреждаем всех, кому дорога жизнь церковная, что если не будут изменены к лучшему все условия жизни крещёных инородцев, прогресс отпадения их от православия будет продолжаться.

Должен добавить, что так называемые „предохранительные меры“ задержать этот процесс нисколько не могут; для этого нужны средства исключительно культурно-просветительные, в собственном смысле слова – государственные. Быть же покойным в отношении дальнейшей судьбы инородцев может только или человек случайный и потому мало знакомый с жизнью края, или человек уж очень беспечный. Факты, взятые из жизни, к такому покою отнюдь не дают никакого повода, напротив, они наводят на удручающие мысли.

Здесь, среди инородцев Приволжья, происходит то же явление, как и в Южной России. Там коренные русские люди, по совершенно непонятным, по-видимому, причинам, из православной Церкви уходят в ряды сектантов и из русских граждан по происхождению (вследствие дурного воспитания) становятся какими-то выродками, совершенно чужими для родины, даже с немецким именем штундистов⁶⁷. Совершенно параллельное явление наблюдается и среди тех инородцев, которые давно живут в непосредственной близости к татарскому и русскому населению: здесь замечается отрицательное отношение массы крещёных инородцев ко всей русской культуре, ко всему тому, что в общей сложности инородец называет „русской верой». Среди этой массы можно отыскать искренних приверженцев Христовой Церкви, горящих даже желанием служить ей, с сознательной любовью к России, как родине, но все они в массе подчиняются по непостижимой логике (на самом деле очень понятной) именно татарскому влиянию, а не русскому, предпочитают „уйти в татары», чем принять „русскую веру» или оставаться в ней.

Таким образом, как на Юге, так и на Востоке в Приволжье, замечается падение силы русского национального духа, ослабление русской культуры, какая-то страшная болезнь русского народного духа.

Ведь вот что странно: отпадают от Церкви не вновь крещёные, не те, которые „только числились христианами», нет, отпадают те, которые ни в каком случае „только числиться» не могли; во многих местах отпадают те крещёные инородцы (напр. в Елышеве, Апазове, Саврушах), отцы которых почти двести лет были христианами. Нужно было ожидать, что их правнуки и праправнуки будут уже вовсе русскими, а они – отпали в магометанство и ко всей России стали, так сказать, спиной! Разве это не удивительно? Но всякое массовое отпадение от Церкви крещёных инородцев есть уже только последний акт в смысле их татаризации. Эти отпадения являются следствием продолжительного процесса отпадения того или другого селения от всей русской культуры, от всей России; это постепенное отпадение от всей „русской веры», от всякого сношения с русскими людьми; это в полном смысле слова есть „уход в татары», завершающийся отпадением от Церкви.

Это явление прямо – страшное для России. Это симптоматическое явление, свидетельствующее о величайшей национальной и государственной болезни, разъедающей народный организм нашего отечества. И это явление нужно изучить всесторонне, а потом принять самые серьёзные меры для того, чтобы прекратились и болезненные симптомы, а вместе с ними и сама болезнь. Но эти меры должны быть не случайные, не только, так называемые, миссионерские, а органические, церковные в собственном смысле слова. А так как никто сам себе не враг, то и государство должно помочь осуществлению этих церковных мер и уж ни в каком случае не препятствовать этому.

Епископ Андрей.

В отступническом селе Елышеве, Мамадышского у., около церкви приютилась школа Братства Св. Гурия... Убога обстановка этой школы! Вместо обыкновенных теперь классных парт – прямые столы со скамейками... Не богата школа и учебными пособиями. Братство отпускает учителю жалованье в 120 руб. в год и 180 руб. на удержание школы и на содержание учеников при ней. В школе обучается пятнадцать мальчиков, детей беднейших родителей или детей-сирот. Некоторые мальчики из семейств склонных к отпадению. Собраны сюда мальчики из разных селений: из с. Уреевых Челнов (25 вёрст от Елышева) – пять чел.; из д. Субаш, Горохопольского прих., 12 в. – четыре человека; из д. Верхних Меретяк, Меретякского прих. (25 в.) 2 чел.; из д. Три Сосны, Икшурминского прихода, (5 вер.) 2 чел.; из д. Верхних Машляк, Шеморбашского прихода, (20 в.) 1 мальчик; из с. Б.-Савруш, (7 в.) 1 мальчик. Некоторые из учеников не имеют верхнего платья, не имеют белья на смену. Несомненно, неимущие, оставаясь в своих углах, никогда бы не могли посещать школы. Здесь в общежитии, имущие дают бедным товарищам бельё на время стирки и чинки. Стирает и чинит бельё школьников и готовит пищу жена учителя (при школе прислуги не имеется).

И учитель с женой, и ученики живут в одной общей комнате с русской печью. Эта комната, 10×9 аршин⁶⁸, служит и классом, и столовой, и спальней, тут же и квартира учителя!

Учитель буквально всё время проводит с учениками. Благодаря неусыпному труду и любви к делу, несмотря на всю неприглядность внешних условий, он достигает кое-каких положительных результатов: ученики знают значительное количество молитв, читают, пишут, толково могут передавать рассказы из св. истории, научаются говорить по-русски, поют церковные песнопения по-славянски и по-татарски. В будни утром и вечером совершают общие молитвы вместе с учителем, в праздники хор этих ребятишек поёт в местной церкви; ученики же читают в церкви и прислуживают в алтаре. Часто эти школьники являются единственными богомольцами в Елышевской церкви. Православных прихожан там остаётся очень мало: в приходской деревне, отстоящей от села в пяти верстах, – домов десять, да в самом селе – два семейства, пребывающих в Православии.

Местные мусульмане присматриваются к жизни школы около церкви, они ясно учитывают значение этой школы, как просветительного пункта. Недаром Елышевские отступники добиваются закрытия прихода в селе Елышеве и весьма бы обрадовались они, если бы по каким-либо обстоятельствам не стала существовать церковь в селе, а с ней и миссионерская школа. Бедная маленькая школа, с пятнадцатью человек учащихся, тревожит спокойствие отступников, – отсюда естественно напрашивается неизбежный вывод: – давайте населению православную школу, благоустраивайте школу в материальном отношении! Маленькие школьники, согретые огнём Евангельской любви, явятся проповедниками веры Христовой. Да будет!.

Р. Д.

У магометан большое торжество. Дочь дьякона Елабужской Покровской церкви, учившаяся в епархиальном училище, Л. Зубарева перешла в магометанство, т. е. некоторые ещё говорят, что пока она не перешла, но что это означает, как не переход в магометанство, – её сожительство с татарином, в татарской семье, где она уже на положении жены татарина исполняет магометанские обычаи и обряды. Она оставила отца, которому написала в письме из села Челнов Уфимской губернии, где живёт эта татарская семья, что более никогда не возвратится к нему. Теперь значит не должно быть и вопроса об её отпадении: – это факт совершившийся.

И вот, как при уклонении в магометанство пьяного, развратного, неоднократно менявшего свои верования Громова (бывш. свящ.) магометане всего мира торжествовали, – так как весть об этом пронеслась и в Турции и в Индии; – так несомненно и теперь магометанские газеты прошумят о том, что дочь духовного лица приняла ислам. Не явная ли это победа магометанства?

Правда, они всего-то приобрели глупенькую, совершенно недалёкую и по отзыву начальницы Елабужского Епарх. училища, девицу, страдающую пляской св. Витта, нервно расстроенную, уволенную из 4-го класса после 7 лет ученья, – но всё это будет представлено в ином свете.

Что же однако заставило эту несчастную, неразумную девицу оставить родительский кров, всё оставить и идти непременно на сожительство к татарину? О сознательном усвоении магометанства здесь, конечно, не может быть речи. Едва ли она даже сознает важность своего шага и ожидающую её славу безумца Герострата.

Объясняют происшедшее различно. Но вернее всего – причина такого безумного поступка заключается в тяжёлых домашних условиях.

Отец – вдовый человек с многими недостатками. Надлежащего воспитания в семье не могло быть. Приходилось девушке жить у родственников, между прочим, в Челнах, где она и познакомилась с татарином Муллиным.

Несомненно, всё время она чувствовала себя несчастной. И вот под влиянием тяжёлых обстоятельств решилась на отчаянный шаг. Именно – на отчаянный, бессознательно, глупо, не взвешивая всех обстоятельств дела; это не то, что с намерением – выкинуть какую-нибудь крупную мерзость, как могли бы сделать в её положении и делают иногда более умные, но вместе с тем и более развращённые люди.

Что же отец? Заинтересованный этим делом я посетил его. Отец – слабый человек. Был он в Челнах, видел дочь, просил, умолял возвратиться, но получил отказ. Всю дорогу он боялся, как бы его не убили татары. Это за то, что они дочь-то у него похитили!

На мой вопрос: „что же она говорит в своё оправдание“, он ответил: „Она полюбила его и расстаться с ним не может“.

При глупости этого объяснения, оно и неправдоподобно.

Нужно сказать, что Зубарева в декабре истекшего года была у меня за справками, нет ли учительских вакансий и может ли она рассчитывать на получение учительской должности. Я отказал – в виду недостаточности её образовательного ценза и обращающей с первого же раза на себя внимание её неразвитости, – конечно, не предполагая, что случится такое ужасное происшествие.

Значит ещё недавно у Зубаревой были другие намерения, она хотела жить самостоятельно – собственным трудом. Как бы то ни было, а факт совершился. Магометане торжествуют. А наше русское христианское общество как относится к этому?

Мною произведена была маленькая анкета. И результаты получились плачевные. Один, в сущности добрый и даже религиозный человек, заявил: „Теперь свобода совести, стеснений не должно быть; пусть каждый верует так, как ему хочется? “ Другая собеседница при разговоре со мной высказалась так: „Что же тут особенного, что вышла за татарина, поживут и разойдутся“.

В общем же много разных разговоров; все удивляются, передают весть друг-другу, как крупную новость, но никто не возмущается, не сожалеет о случившемся. В этом смысле – полное равнодушие.

Но неужели в самом деле этот факт не заслуживает никакого внимания и его следует оставить без всяких последствий!

Интересно, как бы отнеслись татары или евреи, там, где они живут массами, к подобному факту, т. е. если бы у кого-нибудь из них была похищена для крещения девушка русским человеком? Они бы очень просто считались с этим событием; пришли бы вооружённой толпой, девушку бы отобрали, а если бы она стала сопротивляться, то убили бы её тут же на месте и убили бы того человека, который принял её с намерением крестить. На суде бы их оправдали, потому что виновен тот русский, который похитил девушку, возбудил в её сородичах фанатизм, и которого они убили. Такого рода случай был в Казани: на новокрещённого, выходившего из церкви после крещения, напали татары и растерзали бы, несомненно, его на части, если бы он не успел скрыться в лавку русского торговца. Его спасли, но несколько русских человек, в том числе полицейского чиновника, избили до полусмерти. И всё прошло для бунтовщиков благополучно, хотя они были привлечены к ответственности и дело тянулось года три.

Так как русские люди не могут прибегать к подобного рода самозащите, то за них должна заступаться христианская власть, для которой, во всяком случае, до́роги же интересы Церкви.

Я. Коблов.

(„Земщина» 1909 г.).

В сенате 15 декабря слушалось дело по апелляционной жалобе Башкира Шейхль-Гаттар-Гильдина, который был приговорён саратовской судебной палатой к заключению в крепость на 1 мес. за то, что в Оренбурге издал „русско-татарский словарь“; в этом словаре он умышленно истолковал некоторые русские слова не в надлежащем их значении; слово „Манифест“ он истолковал, как акт Высочайшей Воли, издаваемый Государем в пользу и во вред народа. Затем относительно истолкования слов „забастовка“, „буржуазия“, „капиталистический строй“, „пролетариат“, были допущены суждения, возбуждающие вражду в рабочих и крестьянах к чиновникам и капиталистам.

Сенат утвердил приговор палаты.