Иван Реверсов

Источник

Татиан

Младший современник и ученик Иустина, Татиан, родом из Ассирии («Речь против Еллинов», гл. 42), принадлежал к числу классически образованных людей своего времени. Греко-римская поэзия, мифология, история, философия и ораторское искусство были ему хорошо известны, так что он сам про себя говорит, что «весьма славился в языческой мудрости» (там же, гл. 1). Кроме того, предпринимая для восполнения своих знаний путешествия в различные страны, славившиеся своими школами и учителями, он обогатился сведениями о быте, нравах и религиозных воззрениях многих народов Азии и Европы, с которыми ему приходилось встречаться.

Но и такой богатый запас разнородных сведений не удовлетворил Татиана, как не отвечающий на запросы ума и сердца человека, желающего постигнуть истину и составить себе миросозерцание не на таких шатких основах, как языческая религия, мораль и философия, полные всякого рода недостатков. В стремлении найти истину, он посвятился в какие-то греческие мистерии (там же, гл. 29), вероятно, элевзинские, но и это не улучшило дела, так как и мистерии были выражением того же язычества и, следовательно, не могли удовлетворить человека, желающего стать выше его. Прибытие в Рим, где, как в центре материальной и духовной жизни тогдашнего мира, всего рельефнее обнаруживалась полная несостоятельность язычества во всех отношениях, еще более усилило убеждение Татиана, что язычество не обладает истиной. Это печальное для него убеждение заставило его «углубиться в себя и исследовать, каким образом найти истину» (там же).

Истина, наконец, перед ним открылась. Ему попали в руки книги Св. Писания, которые произвели на него глубокое впечатление «по простоте их речи, безыскусственности писателей, удобопонятности объяснения всего творения, предведению будущего, превосходству правил и, наконец, по учению об этом едином Властителе над всем» (там же). К этим книгам расположило его и то, что они гораздо древнее всех памятников эллинской образованности. Затем Татиан увидел высоконравственную жизнь христиан, чуждую всего суетного (гл. 11) и основанную на единомыслии и согласии с верою (гл. 26 и 32), оценив по достоинству целомудрие и возвышенный характер христианских женщин (гл. 33 и 34) и особенно был поражен готовностью христиан бестрепетно умирать за свои религиозные убеждения (гл. 4). Все это вместе взятое убедило его в превосходстве христианства перед язычеством, и он обратился к «варварской мудрости» христианства, по всей вероятности, в том же Риме, где в нем особенно сильно назрела нужда в новой лучшей религии. В Риме Татиан познакомился с св. Иустином, сделался его учеником (свт. Ириней Лионский. «Против ересей», I, 28), вошел с ним в особенно близкие отношения и вместе с ним терпел одинаковые преследования от их общего врага, философа Кресцента («Речь против эллинов», гл. 19). По примеру своего учителя, он также сделался проповедником и защитником христианства. Есть основание думать, что он преемствовал Иустину в должности учителя в основанной последним в Риме богословской школе; по крайней мере, известно, что Родон, один из христианских писателей, учился в Риме у Татиана (Евсевий. «Церковная История», V, 13).

После мученической смерти Иустина Татиан удалился на Восток, в Сирию, и здесь увлекся гностицизмом. О дальнейшей его судьбе нет никаких известий. Время его смерти предположительно определяется 175 годом.

Из многих сочинений, приписываемых Татиану Евсевием, Иеронимом и Климентом Александрийским, до нашего времени дошла одна только, бесспорно принадлежащая ему, написанная в православный период его жизни, апология под заглавием «Речь против эллинов». В ней апологет доказывает превосходство христианства перед язычеством по веро – и нравоучению и по степени древности происхождения, причем о христианстве говорит кратко, тогда как о ненормальностях язычества трактует очень подробно, так что в ней полемический элемент значительно преобладает над апологетическим. К особенностям этого труда Татиана относятся крайняя несистематичность изложения и слишком беспощадная критика язычества, в том числе и языческой философии, к которой его предшественник и учитель относился с большим уважением, находя в ней проблески Божественной истины. Резкость и односторонность суждений Татиана объясняется его восточным увлекающимся темпераментом.

Речь против эллинов

Не будьте, эллины, враждебно расположены к варварам8 и не питайте ненависти к их учению. Ибо, какое из ваших учреждений получило начало не от варваров? Астрономию изобрели вавилоняне, магию – персы, геометрию – египтяне, письмена – финикияне. Тосканцы изобрели пластику; летописи египтян научили вас составлению историй. Тирренцы изобрели игру на трубе, писать письма выдумала, по свидетельству Гелланика, женщина, некогда бывшая царицею персов, которой имя было Атосса (гл. 1).

Что хорошего приобрели вы от философствования? Аристипп, ходивший в пурпурной одежде, согласно своему убеждению, вел распутную жизнь. Аристотель, который неразумно положил предел Провидению и ограничил счастье теми предметами, которые ему нравились вопреки долгу наставника, слишком льстил Александру, забывши, что он еще юноша. По учению Аристотеля, не могут быть счастливы те, которые не имеют ни красоты, ни богатства, ни здоровья телесного, ни знатности (гл. 2). Нечего также слушать и Зенона, который учит, что Бог есть виновник зла и пребывает в нечистых местах, в червях и в делающих непотребное. Посему не должны привлекать вас торжественные собрания философов, которые вовсе не философы, которые противоречат сами себе и болтают, что каждому придет на ум (гл. 3).

Зачем вы, эллины, хотите возбудить против нас общественные власти? За что я подвергаюсь ненависти, как самый преступный человек, если не хочу пользоваться учреждениями некоторых? Велит ли царь платить подати? Я готов. Велит ли господин служить и повиноваться? Я признаю себя рабом. Ибо человека нужно почитать по-человечески, но бояться должно только Бога, Которого нельзя видеть человеческими глазами и выразить никаким искусством. Если мне велят отвергнуться Его, в этом только не послушаюсь и скорее умру, чем покажу себя лжецом и неблагодарным. Бог наш не получил начала во времени, потому что Он один безначален и Сам есть начало всего. «Бог есть Дух» (Ин. 4, 24) не живущий в материи9, но Создатель вещественных духов и форм материальных. Он невидим и неосязаем, ибо Он Сам виновник вещей чувственных и вещей невидимых. Его мы познаем через творение Его, и невидимое могущество Его постигаем через дела Его. Не хочу поклоняться творению, созданному Им для нас. Как я признаю за богов деревья и камни? Кроме того, мы не должны умилостивлять неизъяснимого Бога посредством каких-либо даров, ибо Он ни в чем не нуждается и потому не должен быть нами преклоняем, как нуждающийся (гл. 4).

Бог был в начале: а начало есть, как мы приняли, разумная сила10. Поскольку же Он есть сила и основание видимого и невидимого, то вместе с Ним было все; с Ним существовало, как разумная сила, и Само Слово, бывшее в Нем. Оно, как мы знаем, есть начало мира. Родилось же оно через сообщение, а не через отсечение. Ибо, что отсечено, то отделяется от первоначала. А что произошло через сообщение и приняло свободное служение, то не уменьшает того, от кого произошло. Как от одного факела зажигается много огней, и притом свет первого факела не уменьшается от зажжения многих факелов: так и Слово, происшедшее от могущества Отца, не лишило Родителя Слова. Вот и я говорю, а вы слушаете, но от передачи слова я беседующий не лишаюсь слова, но, произнося звуки, я хочу привести у вас в порядок ту материю, которая прежде была без порядка. Слово, в начале рожденное, в свою очередь произвело наш мир, создавши Само Себе вещество. Материя не безначальна, как Бог, и не имеет власти равной с Богом, как безначальная; но она получила начало и не от кого-нибудь другого произошла, а произведена единым Творцом всего (гл. 5).

Посему мы веруем, что по окончании всего будет воскресение тел – не так, как учат стоики, по мнению которых после некоторых периодов времени одни и те же существа всегда являются и погибают без всякой пользы, – но однажды, по исполнении наших веков, и единственно ради восстановления одних человеков для суда. Суд же производят над нами не Минос, не Радамант, но Сам Бог Творец будет судьею. Мы веруем вследствие вот каких оснований. Как я, не имевший прежде бытия, родился, таким же точно образом я родившийся, через смерть переставая существовать и быть видимым, опять буду существовать, по подобию того, как некогда меня не было, а потом родился. Пусть огонь истребит мое тело, пусть погибну в реках или морях, пусть буду растерзан зверями, но я сокроюсь в сокровищнице богатого Господа. Бог, когда захочет, восстановит в прежнее состояние сущность, которая видима для Него одного (гл. 6).

Небесное Слово, по примеру Отца, родившего Его, сотворило человека – во образ бессмертия, дабы как Бог бессмертен, так и человек, получивший причастие божества, имел также и бессмертие. Впрочем Слово, прежде сотворения человеков, создало ангелов. Тот и другой вид творения создан свободным и не по естеству добрым, ибо это принадлежит одному Богу, а люди могут делаться добрыми по свободному определению своей воли; так что нечестивый по справедливости будет наказан, потому что сделался худым через себя, а праведник по достоинству получит похвалу за добрые дела, потому что он по свободе своей не преступал воли Божией. Поэтому, когда люди последовали одному (ангелу), который по своему первородству был мудрее прочих, и приняли его за Бога, хотя он восстал против закона Божия, то могущество Слова отлучило от общения с Собою как начальника безумия, так и последователей его. Вследствие этого сотворенный по образу Божию, оставляется высшим духов11 и делается смертным, а тот первородный за свое преступление и безрассудство стал демоном; вместе с ним и те, которые подражали ему и увлеклись его мечтаниями, составили полк демонов и по причине свободной воли преданы своему безумию (гл. 7).

Эти последние сделали людей жертвою своего отступничества. Они, показавши людям порядок расположения звезд, ввели судьбу, которая чужда справедливости, ибо судья ли кто или подсудимый, такими сделались по определению судьбы; убийцы и убиваемые, богачи и бедняки – порождения той же судьбы (гл. 8). Гневлив ли кто или терпелив, воздержан или невоздержан, богат или беден кто, таким бывает от назначения тех, которые располагают рождением; ибо распределение Зодиака есть дело богов. Но мы выше судьбы, и вместо блуждающих демонов знаем одного Господа неизменного; и не подчиняясь судьбе отвергаем и ее законоположителей. Скажи мне, ради Бога, каким образом связанный и изгнанный из своего царства Кронос поставляется распорядителем судьбы? Как дарит царства он, который сам уже не царствует? (гл.9).

Зачем мне почитать богов, которые любят дары и сердятся, если не получают их? Пусть они управляют судьбой, я не хочу покланяться блуждающим звездам. Каким образом Антиной, красивый юноша, по смерти помещен на луне? Кто возвел его туда? Зачем вы святотатствуете в отношении к Богу? Зачем обезображиваете Его творение? Ты закалаешь овна и ему же поклоняешься; телец есть на небе, а ты убиваешь подобного ему (на земле). Так называемый Евгонасий (Геркулес) подавляет вредное животное, и удостаивается чести орел, пожирающий Прометея, создателя человека. Хорош Цикн, хороши сыновья Зевса (Кастор и Поллукс), похитители дочерей Левкиппа (гл. 10).

Итак, каким образом я могу допустить рождение по судьбе, когда вижу таких ее распорядителей? Не хочу царствовать, не желаю быть богатым, отказываюсь от военачальства, ненавижу блуд; не замышляю плавать на корабле ради ненасытной жадности, не вступаю в борьбу для получения венцов; я свободен от безумного честолюбия, презираю смерть, я выше всякого рода болезни, печаль не снедает моей души. Если я раб, сношу рабство; если свободен, не хвастаюсь благородством своим. Я вижу, что одно и то же солнце для всех, что одна смерть постигает всех, живет ли кто в удовольствиях или в бедности. Богатый сеет и бедный пользуется тем же посевом. Богачи умирают, такой же исход жизни имеют и нищие. Богатые нуждаются в очень многом, хотя пользуются доверенностью и честью; а бедный и умеренный легче достигает того, чего он желает для себя. Что за судьба, что ты умираешь всякий раз, как предаешься похотям? Умри для мира, отвергнув его безумие; живи же для Бога, и познав Его, отвергни древнее рождение. Мы сотворены не для того, чтобы умирать, но умираем по своей вине, свободная воля погубила нас; бывши свободными, мы сделались рабами, продали себя через грех. Богом ничего худого не сотворено, – мы сами произвели зло; а кто произвел его, может снова отвергнуть его (гл. И).

Мы знаем два вида духов, из которых один называется душою, а другой выше души и есть образ и подобие Божие. Тот и другой дух находятся в первых человеках, так что они с одной стороны состояли из вещества, а с другой были выше его. Подобным образом и мир, заключающий в себе более или менее прекрасные произведения могущества Творца, по воле Его получил вещественный дух12. Итак, демоны, которые составлены из вещества и получили от него дух, сделались невоздержными и безнравственными. Им-то вы, эллины, поклоняетесь, – существам, которые произошли из материи и уклонились от надлежащего порядка. Они в своем безумии увлеклись гордостью и, возмутившись, покусились восхитить себе божество. Господь же всего попустил быть им в обольщении до тех пор пока мир окончится разрушением, придет Судия, и все люди, которые, несмотря на препятствия от демонов, стремились к познанию совершенного Бога, в день суда получать полнейшую похвалу за свои подвиги. Стремитесь к нам желающие научиться, ибо не рассчитываем ни на красноречие, ни на вероятные доказательства, ни на софистические извороты, но пользуемся словами Божественного происхождения (гл. 12).

Душа сама по себе не бессмертна, эллины, но смертна. Впрочем, она может и не умирать. Душа, не знающая истины, умирает и разрушается вместе с телом, а после при конце мира воскресает вместе с телом, и получает смерть через нескончаемые наказания. Но если она просвещена познанием Бога, то не умирает, хотя и разрушется на время. В начале дух обитал вместе с душою, но потом оставил ее, потому что она не захотела следовать ему. Хотя она удержала в себе некоторые искры могущества его, но отделившись от него, не могла созерцать высших вещей; ища Бога, она, по заблуждению, вымыслила многих богов, последуя ухищрениям демонов (гл. 13).

Таковы и вы, эллины; вы признали владычество многих, а не Одного, и решались последовать демонам, как будто они могущественны. Им не легко умереть, потому что не имеют плоти; но они, живя, творят дела смерти, и сами умирают всякий раз, как научают греху своих последователей. И то, что в настоящее время составляет их преимущество, именно, что они не умирают подобно людям, останется с ними и тогда, когда будут подвергнуты мучениям: они не будут причастниками вечной жизни, и вместо смерти не получат блаженного бессмертия (гл. 14).

Итак, нам должно теперь искать снова то, что потеряли, соединить душу свою со Святым Духом и вступить в союз с Богом. Человек есть образ и подобие Божие. Следует сказать о том, в чем состоит образ и подобие Божие. Что не может быть сравниваемо, то ничто иное есть, как само сущее, а что сравнивается, т.е. только подобие. Совершенный Бог бесплотен, а человек есть плоть. Душа есть связь плоти, а плоть есть вместилище души. Если существо, так составленное, будет держать себя наподобие храма, то Бог благоволит обитать в нем через духа, Им посылаемого. Если же храмина человека не такова, то он будет превосходить животных только членораздельными звуками, а во всем прочем образ жизни его будет такой же, как у них, и он не есть уже подобие Божие. Вещество хотело владычествовать над душею, и демоны по своей свободе передали людям законы смерти; люди же, после утраты бессмертия, смертью через веру13 победили смерть, и через покаяние им дано такое название, какое приписывает слово: «немного они умалены пред ангелами» (Пс. 8, 5). Кто побежден, опять может победить, если устранить причину смерти (гл. 15).

Мы не безумствуем, эллины, и не вздор говорим, когда проповедуем, что Бог родился в образе человека. Вы порицаете нас, но сравните свои басни с нашими рассказами. Аполлон фиговолосый в угождение Адмету пас кривоногих быков. Прометей, прибитый к Кавказу, понес наказание за свое благодеяние, оказанное людям. Зевс, по-вашему, завистлив. Посему, в виду ваших собственных сказаний, принимайте нас, по крайней мере, как передаются сказания, подобные вашим. Но мы не имеем ничего нелепого, а ваши рассказы – чистый вздор. Если вы говорите о рождении богов, то этим признаете их смертными. Послушайтесь меня, эллины, и не объясняйте иносказательно ни басен, ни богов ваших. Допустивши это, вы уничтожите своих богов. Ваши боги или нечестивы, если они таковы, какими представляете их, или если обратить их в естественные явления, они уже не то, что говорите. Но я говорил это только условно, а в самом деле наше познание о Боге неприлично сравнивать с мнениями тех, которые погрузились в вещество и нечистоту (гл. 21).

И какие у вас учреждения? Я не раз видел одного человека, и при виде его удивлялся, а потом чувствовал презрение, потому что он по наружности представлял ложно то, чего нет у него внутри. Он один являлся обличителем всех богов, представителем суеверия, порицателем геройских подвигов, изобразителем убийств, наставником блуда и корыстолюбия, учителем разврата, и при всем том его хвалят. Но я отверг всю ложь его, его нечестие, его занятия и, наконец, самого этого человека. А вас увлекают подобные люди, и вы порицаете тех, которые не разделяют ваших чувств. Хороши у вас аудитории, где рассказываются срамные дела ночные, где услаждают слушателей произношением гнусных речей (гл. 22).

Я видел людей, которые озабочены упражнением тела: им предлагают награды и венцы, их вызывают учредители игр, – не к прекрасному подвигу, но к тому, чтобы затеять спор и ссору, и кто сильнее дерется, тот получает венец. И это еще меньшее из зол, а о больших кто может говорить без возмущения? Некоторые, предавшись праздности, из-за мотовства продают себя на смерть: бедный продает себя, – богатый покупает убийц. Вы убиваете животных, чтобы есть мясо, и покупаете людей, чтобы доставить душе пищу из человеческого тела и питаете ее самым безбожным пролитием крови (гл. 23).

Что удивительного и великого делают ваши философы? Они отпускают длинные волосы, отращивают бороду, носят звериные когти; они говорят, что ни в чем не нуждаются; но, как Протей, нуждаются в кожевнике для сумы, в портном для одежды, в дровосеке для палки, в богачах и в поваре для своей прожорливости. Некоторые говорят, что Бог есть тело, а я говорю, что Он бестелесен; говорят, что мир неразрушим, а я утверждаю, что разрушится; говорят, что сожжение мира бывает в разные времена, а я говорю, что это будет один раз; бессмертье приписывают одной душе, а я и телу вместе с душою. Чем мы вредим вам, эллины? Почему вы ненавидите, как самых отъявленных злодеев, тех, которые следуют слову Божию? Мы не едим человеческого мяса: вы лжесвидетельствуете, когда говорите так; а у вас Пелонс делается ужином для богов, хотя был любимцем Посейдона; Кронос пожирает детей и поглощает Митиса (гл. 25).

Зачем вы присваиваете мудрость только себе, тогда как вы не имеете ни другого солнца, ни другого восхода звезд, ни лучшего происхождения, ни даже смерти, отличной от других людей? Бога же вы не знаете. Поэтому вы ничто; ваши действия несообразны с разумом. Посему-то, когда мы узнали, что вы таковы, – мы оставили вас, и уже не трогаем вашего, но следуем слову Божию (гл. 26).

Не нелепо ли, что нас ненавидят без всякого исследования и по несправедливому предубеждению, тогда как разбойника не наказывают по одному только обвинению, прежде чем тщательно исследуется справедливость его (гл. 27).

Мы отделились от общепринятого и земного учения, мы повинуемся заповедям Божиим, следуем закону Отца нетления и отвергли мнения человеческие; не одни богатые у нас философствуют, но и бедные даром пользуются учением; ибо все, что исходит от Бога, так высоко, что нельзя заплатить за них дарами мирскими. Мы допускаем всех, кто хочет слушать, будет ли он старик или юноша; и всякому вообще возрасту у нас отдается честь; впрочем, распутство от нас далеко. Вы смеетесь, но некогда восплачете. Не глупо ли, что вы удивляетесь Нестору, который усиливается сравняться с юношами в битвах, тогда как он с трудом отсекает по старческой слабости упряжку коней; а смеетесь над теми, которые у нас борются со старостью и размышляют о делах божественных? Кто не будет смеяться над вами, когда вы говорите об амазонках, Семирамиде и других воинственных женщинах, а наших девиц порицаете? (гл. 32).

Послушайте, до чего доходит пустота у эллинов, – вы, которые говорите, что мы занимаемся пустяками среди женщин и юношей, среди девиц и старух, и насмехаетесь над нами за то, что мы не с вами. Произведения искусств заключают в себе много вздора, хотя уважают их более богов ваших; относительно женщин вы ведете себя непристойно. Что за прекрасное учение произвела вам Главкиппа, родившая чудовище, как показывает ее медная статуя, сделанная Никератом афинянином, сыном Авктемона? Пракситель и Геродот сделали вам статую распутной Фрины, а Эвтикрат – Пантевхиды, сделавшейся беременной от прелюбодея. Геродот Олинфский изобразил Гликеру, блудницу и Аргосскую музыкантшу. Вриаксис поставил статую Пазифее; воспоминая ее распутство, вы едва не желаете, чтобы и ныне были подобные женщины. Сапфо была блудница, бесстыдная женщина, и сама воспевала свое распутство; а у нас все женщины целомудренны, и девицы, сидящие за прялками, поют божественные песни гораздо лучше, чем эта девица ваша. Посему вы должны стыдиться того, что вы ученики презренных женщин, а смеетесь над женщинами, преданными нашему учению, и над общественными собраниями, которые они посещают (гл. 33).

Думаю, что теперь кстати доказать, что наша философия древнее учений эллинских. Пределами у нас будут Моисей и Гомер, потому что они оба жили в древнейшие времена; последний древнее всех поэтов и историков, а первый – родоначальник всей мудрости у варваров. Итак, возьмем их для сравнения, и мы найдем, что наше учение древнее не только образованности эллинов, но и самого изобретения письмен. Самое раннее время жизни Гомера, по Кратесу, определяется спустя 80 лет после взятия Трои, а самое позднее – в пятисотых годах по взятии Трои (гл. 31).

Пусть даже Гомер был не позже троянской войны, а современником ее; пусть думают, что он жил прежде изобретения букв. Окажется, что вышеупомянутый Моисей на много лет древнее взятия Трои и времен Троя и Дардана (гл. 36). Египетский историк Птоломей говорит, что иудеи при царе египетском Амазисе вышли из Египта под предводительством Моисея в те страны, которые они заняли. По словам его, Амазис был современником царя Инаха; а время, которое протекло от Инаха до разрушения Трои, заключает в себе двадцать поколений (400 лет) (гл. 38).

Итак, из сказанного видно, что Моисей жил ранее древних героев и войн. Поскольку же он древнее по времени, то ему должно верить более, нежели эллинам, которые, не признавая этого, заимствовали у него учения (гл. 40).

вездеприсутствие Божие, но опровергается пантеистическое учение стоиков, что Божество разлито во всех явлениях природы.

* * *

8

Всем нациям, исключая греческую.

9

Этим не отрицается

10

Два употребленные подряд слова «начало» имеют различный смысл: первое означает, что Бог существовал прежде сотворения мира, а второе указывает на то, что Бог есть начало бытия.

11

Т.е. духом, как высшим началом души, которое есть образ и подобие Божие.

12

Жизненный дух, который находится в разной степени во всех тварях.

13

В истинного Бога, ради Которого верующий умирает для мира и греха.


Источник: Апологеты защитники христианства / Лекции проф. Казанской духовной академии И. П. Реверсова с оригинальными текстами апологетов. - Санкт-Петербург : Сатисъ, 2007. - 189 с.

Комментарии для сайта Cackle