Единосущным Отцу и нам

В преддверии IV Вселенского собора римский святитель Лев Великий написал: «Одинаково опасно исповедать Господа Иисуса Христа только Богом, а не вместе и человеком, или признавать Его простым человеком, а не вместе и Богом»⁵⁷. В основании всех богословских и христологических споров, которые возникали в истории и которые разрешали Вселенские соборы, лежал вопрос о спасении – избавлении от вечной поги –бели. Реальная же встреча с Богом возможна лишь тогда, когда преодолена пропасть между Творцом и Его творением. Итак, Господь есть истинный Бог и Он же – подлинный человек. Споры о Божестве Спасителя, которые в итоге привели к созыву I Вселенского собора в Никее (325 г.), а затем II в Константинополе (381 г.), были спорами богословскими – о Боге Слове и Его равенстве Отцу. В древней Церкви богословие – это область учения о Пресвятой Троице. Учение о Логосе – Слове Божием – в прологе четвертого Евангелия заключает в себе фундамент всех знаний о Троице: «Слово было у Бога...» и в то же время «Слово было Бог» [Ин. 1:1]. Таким образом евангелист исповедует различие (Лиц) и единство (природы) в Троичном Боге. Другие вопросы вероучения относились к области домостроительства – по–гречески «икономия», искусство управления домом. Все знают, что означает происходящее отсюда слово «экономика», а для Бога дом – это всё мироздание. И Его домостроительство состоит в том, что Он не оставил падшего человека наедине с грехом, но послал в мир «Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в 11его не погиб, но имел жизнь вечную» [Ин. 3:16].

Пришедший в мир Господь есть краеугольный Камень мироздания, Он – Камень, на котором созидается Церковь, и в то же время Он Камень преткновения и соблазна: в центре всех споров, разрешением которых занимались Вселенские соборы, – Личность Христа Спасителя, Бога и человека. И после вопросов о Пресвятой Троице ударение переместилось на христологию – на то, как совмещаются две природы в единой Личности Господа, ведь человечество не соразмерно Божеству? Исторически христологические споры начинаются вроде бы с частного тезиса – с обсуждения именования Девы Марии Богородицей, а заканчиваются восстановлением иконопочитания на VII Вселенском соборе. От Девы Марии воплощается Сын Божий, Он становится видимым и, значит, изобразимым. И в иконе, и в почитании Девы Марии выражена тайна Боговоилощения.

В итоге многовековой борьбы за правое – правильное – мнение о Боге были преодолены два полярных взгляда на Личность Господа, состоявших в том, чтобы усматривать в Нем прежде всего человека либо по преимуществу Бога.

Ключ к пониманию главного христологического вопроса – соотношения Бога и человека в Спасителе–- лежал в осмыслении Троического догмата. В применении к учению о Христе – Боге и человеке – терминов «усия» и «ипостась» в том значении, какое им придали отцы – каппадокийцы: «природа» и «личность». В Пресвятой Троице – единство природы и различие Лиц, в Господе Иисусе Христе – наоборот: Одно Лицо и различие природ.

III Вселенский собор применил термин Троичного догмата «омоусиос» – «единосущный», обозначающий равенство Сына по отношению к Отцу – и к нам, утверждая, что «Христос единосущен нам». И это потому, что Он родился от Богородицы: именно это имя свидетельствует, что рожденный от Нее – человек, и то, что Он – Бог. Он – Сын Божий, рожденный от Отца изначально. И Он – Сын Человеческий, рожденный от Девы Марии во времени. И раз Он – наш брат по человеческой природе, то мы можем иметь единство с Ним. Это и происходит в Церкви и ее Таинствах. И поскольку во Христе и Божество, и человечество не существуют отдельно либо раздельно. – значит, во Христе нам открылся доступ к Богу; таким образом человек уже здесь, на земле, получает возможность стать причастником Вечного Царства, которое уготовил Господь всем любящим Его и которое в полноте откроется в жизни будущего века.