О посте. Слово 2-е^*

Ныне – время умилостивления, – не будем же опускать благоприятного случая; время покаяния в грехах – поспешим же воспользо­ваться этою благодатью. Будем воздерживаться от пищи, а, прежде всего – от грехов: освобождение от зла – первое из благ.

То, что противоположно добродетели, есть порок, каковы: зависть, воровство, убийство, вражда и вообще все, что называется злом и есть зло на самом деле. Пребывающий во зле получает себе в возмездие порок, и таким образом еще прежде геенны несет наказание в последствиях порока. Разрез, производимый врачом, сам по себе не зло, но он является наказанием за обусловивший его порок.

Первое зло – пре­бывать в пороке. Нечестивый чужд Богу и, если даже он не будет ввержен в геенну, от блага он уже устранен во всяком случае. Не соблюдающей целомудрия оскверняется пожеланиями, завистник снедается своею страстью, вор мучится стыдом и страхом, убийца дрожит за собственную жизнь. Быть злым – вот первое зло. Хотя бы врач не прибегал еще к ножу, больной уже страдает, хотя бы Бог еще не посылал наказания – Он ведь долготерпелив, – грешник уже чувствует свой недуг: "всякий, – сказано, – делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8:34). Итак, уже прежде совершения грешник ему порабощен и вместе с тем несет уже наказание за грех.

Пост – прекрасная узда для всех, кто ценит пользу поста. Обращай внимание не на труд только, сопряженный с постом, но и на его плоды. Ведь, если не принимать во внимание цели (того или другого действия), то сеятель, например, не стал бы сеять, чтобы не показаться тратящим семена попусту; руководствуясь же надеждой, он сеет то, что у него есть, чтобы пожать то, чего у него нет. Пост изнуряет тело жаждою, но зато душа радуется в чаянии благ.

Что в нас выше – душа или тело? (Конечно, душа), а она, хотя бы и была утолена жажда, питается все же с большею пользою красотою добродетелей. Должно нам держаться поста, который не только не вредит телу, но еще врачует его и поддерживает в нем здоровье. Постящиеся извлекают из поста пользу и в телесном отношении, – подобно борцам, которые посредством упражнений освобождают себя от излишка плоти, – и в то же время восполняют то, чего недостает душе. Душа всегда заботится о теле, но питает его для себя самой и печется о нем в виду собственной пользы: душа управляет телом и направляет его к своим целям. И конечно, если она имеет попечение о теле, то еще больше должна позаботиться сама о себе. В силу установленного самим Богом порядка, душа владеет телом. Те, которые телу отдают предпочтение пред душой, извращают этот естественный порядок. Не душа служит телу, но, согласно изначала установленному правилу, тело всегда подчинялось душе. Если и это для тебя неубедительно, то хотя праздники, которые установила душа для пользы тела, пусть удостоверят тебя в том, что она желает добра для тела. Между тем всякий раз, когда тело получает преобладание над душой, оно само сохраняется, а душа гибнет.

Не будем думать, что польза поста ничтожна. Если бы от (плодов) одного дерева воздержался Адам и соблюл пост только по отно­шению к нему одному, то смерть была бы умерщвлена, или лучше сказать – не было бы надобности умерщвлять то, чего не было. Видишь, если бы Адам воспользовался тем лекарством, какое представляет собою пост, то род наш не был бы смертным? Какие благодатные средства потребовались для того, чтобы уничтожить последствия невоздержания нашего прародителя! Сообразив, как гибельно было противоположное, то есть невоздержание, допущенное Адамом в отношении одного только дерева, оцени затем, какое великое благо пост и удаление от того, что вообще дозволено. Ведь Адам, коснувшись того, что было запрещено, погубил свой род; пост, устраняющий и то, что дозволено, исправляет его грехопадение. Если бы Исав постился, он не продал бы своего первородства. Но, оказавшись рабом еды, он променял свое природное преимущество на чечевичную похлебку. Знающим Писания напоминаю об этом. Что принес Моисей иудеям с горы? Закон и сорокадневный пост. Но прежде чем был принесен закон, народ предался нечестью. Первая заповедь закона гласит: «Господь Бог.. един есть» (Втор.6:4), – а те, которые должны были получить эту заповедь, говорят: вот эти – боги твои. Великий недуг: изображение тельца предпочли Богу живому! Какое же средство употре­блено было против этой беды? Опять постится Моисей, не совершив­ши греха, и Виновник Ветхого Закона умилостивляется к согрешившим. Постом началась проповедь Нового Завета, от поста получила начало. Спаситель, крестившись ради нас и удалившись в пустыню, прежде всего постится и таким образом полагает начало знамениям – не потому, чтобы сам нуждался в посте, но чтобы нас научить пользо­ваться постом. Итак, если Ветхий Завет открывается постом и постом полагается основание новому, то и мы да не осмелимся счесть пост злом.

Некоторые огорчаются, видя трудность закона о посте, и закрывают глаза на проистекающую от него пользу. Не знаешь разве, что и львы во рве научены были поститься и не тронули Даниила? Если уже львы оказались послушными повелению и не обнаружили своей при­родной кровожадности, были как бы знакомыми, а не нападали как чужие, то не постараемся ли и мы пользоваться постом? В Писании есть также рассказ, что когда Иеровоам, царь иудейский, впал в нечестие, установив по примеру предков поклонение тельцам, то явился пророк и ни царю, ни народу ничего не сказал, зная, что и государь, и подданные его далеки от послушания, но, оставив людей, которые все равно не послушались бы, он говорит жертвеннику, то есть – алтарю, чтобы показать, что камни лучше слышат, чем эти люди: родится Иосия, говорит он, и на этом жертвеннике сожжет кости жрецов (3Цар.13:2). Обличаемый не снес бесчестия и разгневался. Он дал рукою знак воинам, чтобы те схватили благодетеля-про­рока, но протянул руку, а согнуть ее уже не мог: грех иссушил его руку. Кричит протянувший руку, чтобы задержали пророка, и одно­временно – пророк исцеляет его руку. И говорит ему царь: войди в дом мой со мною, вкуси хлеба, напейся воды – и тогда отправляйся в путь. Пророк отвечает: мне повелено Богом в тех местах, где господствует нечестие, не вкушать ни хлеба, ни воды. И затем уходит. Но обрати внимание, чем кончилось дело. Другой пророк, услышав, что приходил пророк и сказал то-то и то-то, отправляется вслед за тем, догоняет, просит пророка зайти к нему подкрепиться пищей, и убеждает. Но убедил тем, что будто бы и ему велел это сделать Господь. Тот вошел и поел. Во время же еды Дух Святой нашел на пророка, который пригласил, и тот стал пророчествовать уже не от себя, а по внушению Духа. Так как ты, сказал он тому, которого угостил и накормил, не послушался Господа Бога твоего и ел там, где тебе повелено было не есть, то как только ты выйдешь отсюда, тебя съест лев. Видишь, к каким печальным для пророка последствиям привело несоблюдение повеления отно­сительно поста? Пророк уходит, но его пророческое достоинство уже не сопутствует ему по причине ослушания. Его встречает лев – не с целью съесть его, но чтобы показать, что сам он послушен повелению, нападает на непослушного, причем, касается тела его лишь настолько, чтобы убить, – и убивает, чтобы наказать ослушника. Убив ослушника, лев отдает предпочтение посту пред возможностью насладиться. Таким образом, получилось следующее: лежал мертвый пророк, подле него стоял его осел, оставшийся в живых не потому, конечно, чтобы oсла было труднее убить, чем человека, но потому, что неразумный лев точно соблюдал данное ему повеление и невиновного осла не убил и даже не коснулся, но убил только ослушника, переставшего в силу ослушания быть пророком. Втройне удивительную вещь можно было наблюдать при этом: лежал пророк – жертва ослушания, подле него – лев, олицетворение послушания, и рядом же – осел, ни естественного страха пред львом не испытывавший, ни уходивший, ни подвергавшийся со стороны льва нападению. Все это для того, чтобы показать, что не из кровожадности сделал лев свое дело, но потому, что не соблюл поста тот, кому повелено было не вкушать.

Другой пример: Илия был взят как бы на небо. Но чем предварено было это событие, как не сорокадневным постом? Если Моисей постится, и Илия постится, и Господь является венцом их в том же деле, – то как прекрасно подражать таким примерам! К тому же не нужно забывать, что у нас пост имеет перерывы в своем течении: мы постимся не сорок дней подряд, но с некоторыми передышками, ведем счет по дням, но не выдерживаем поста в полной мере. Сравнительно с указанными великими примерами, то, что требуется от нас, не велико, а если и от этого еще мы станем уклоняться, то окажемся совсем чуждыми для подвизавшихся в посте. Никто из нас не постится сорока дней: на протяжении этого времени мы даем себе отдых, подобно путникам, которые на ночь делают привал, а утром отправляются в дальнейший путь. Но если те, чьи великие имена мы назвали выше, постились целые сорок дней, а мы даже и с отдыхом не можем совершить одинакового с ними пути, то нам не следовало бы и осмеливаться вспоминать о том, чему подражать мы не умеем.

Пост, это – полное по возможности подражание ангелам, отрешение от настоящего, пребывание в молитве, наслаждение души, обуздание тела и укрощение страстей. Постящиеся знают, как пост укрощает пожелания, а те, кому случалось испытать это на деле, подтвердят, что он смягчает нрав, подавляет гнев, сдерживает по­рывы сердца, бодрит ум, приносит спокойствие душе, облегчает тело, устраняет невоздержание, предупреждает увлечение вином и головные боли: при нем (у человека) и вид хороший, и взор веселый. Во время поста движения благообразны, язык приличен и не развя­зывается вином, ясность ума не омрачается страстями. Пост и в радости знает меру и соблюдает тишину. Внешний человек здесь ничем не связан; поэтому то, что мы испытываем под влиянием вина, мы не помним, а то, от чего освобождаемся благодаря посту, у нас на виду. Пост знает и себя, и то, что ему противно, а пьян­ство, не зная самого себя, не имеет представления и о благах поста. Ради чего, скажи мне, были поражены смертью сыновья Аарона – священники? Не ради ли того, что, при совершении служения Богу, упились вином? Что предписывал закон назореям? Не воздержание ли от вина и от всего, что с ним связано? Друзья Даниила питались ово­щами, удаляясь от царского стола Навуходоносора. Сам же Даниил, муж желаний, постился три седмицы дней: самое это название он получил за то, что стал выше желаний. Он постился не один день – по-иудейски, по-нищенски, но целых три недели, предызображая пост церковный. «Вкусного хлеба я, – говорит он, – не ел", a те воздер­живаются от страстей на время; – «мясо и вино не входило в уста мои» (Дан.10:3): таков пост церковный. Вот пример христианской жизни во времена Ветхого Завета. Конечно, для слабых людей это лишь образы, но для пророков – следы самой истины.

Пост отвращает гнев Божий. Бог сказал: «Ниневия будет разрушена» (Ион.3:4), но Ниневия не испытала на себе этой угрозы – благодаря посту. Сам Иона бежал, боясь того, что на помощь ниневитянам явится пост. Кит поглотил Иону, но поглотил, соблюдая пост. Поглотив, он не пожрал своей добычи, но сохранил и соблюл ее, как залог для Владыки, и того, кто не желал идти по своей воле, доставил туда, куда было ему при­казано. И вот пророк – один, нагой, прямо из чрева китова, после испытанного им потрясения мало и на человека походивший – огласил Ниневию, великий город, своею проповедью; один пророк явился туда, и время показало, что он сделал. При том, провозгласив, что го­род погибнет, он наперед уже должен был оттолкнуть их от веры. Но они послушались одного пророка и прибегли к лекарству, отвращающему гибель, – к посту. Не о том ревновал Иона, чтобы Ниневия была разрушена, но чтобы послужило к обличению Израиля это сопоставление, – то, что язычники с готовностью повиновались и одному пророку, а Израиль оставался глух к целому их сонму. Итак, установлен был пост, чтобы отвратить Божественный приговор. А пост был не простой, но состоял он в удалении как от пищи, так и от грехов. Да, если бы человек постился по причине грехов и в то же время продолжал пребывать в грехах, чего бы он достиг? Это все равно, как если бы, омыв­шись от грязи, опять начать в ней валяться. Должно, прежде всего, прекратить самый грех. Что, в самом деле, пользы – то каяться в грехе, то потом опять к нему возвращаться по прежней дороге? Разве душа не смирилась постигшими ее ударами? Разве мы не возносим молений о том, что согрешили. Если же в прежних грехах мы каемся, то новые зачем накопляем? Итак, ниневитяне отказались от пищи, отстали от грехов. Бог их услышал: пост силен преклонить на милость Владыку. Иона вознегодовал, что пророк должен был исполнить волю Божию, а между тем Бог, отменив Свой приговор, не замедлил даровать спасение. Конечно, Бог не может солгать, но истинен во всем Тот, Кто сказал: «Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его; но если народ этот, на который Я это изрек, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему» (Иер.18:7–8). Отменив Свою угрозу, Бог не оказался чрез то лжецом. Ведь, конечно, Он послал пророка не с тем, чтобы разрушить Ниневию, – тогда зачем было предрекать то, что с необходимостью должно было совершиться? – но именно потому, что не хотел гибели города, Он пригрозил, что разрушит его, чтобы, по­каявшись, они избегли гибели.

Не (так было, что) Адам вкусил от древа, и тогда Бог его наказал, но предупреждал (Бог), что если он вкусит, умрет – чтобы тот не вкушал. Но тот не послушался сказавшего, поел, вкусил. Разве нельзя обвинять там, где был возможен выбор? Но разве не знал (Бог), скажет кто-нибудь, что он вкусит? Наверное, тот, кто говорит так, еретик и идет против Писания. Ему следует возразить так: если Спаситель знал, что Иуда предаст Его, то зачем избрал его? Может быть, мы и защитимся против еретика, сопоставляя историю Иуды и Адама. Одинаково ли объясняются оба эти события или различными способами? Итак, должно нам выяснить себе и то, почему (Господь) избрал Иуду такого, каков он был, и почему, зная, что Адам согрешит, ввел его в рай. Именно в посту и нужно заниматься возвышенными во­просами, когда душа пребывает бодрою. Спаситель знал, – это вне всякого сомнения, – что Иуда готовит предательство. Ну, и что же? – ска­жете вы. Являя Свое чрезвычайное человеколюбие, (Господь как бы говорит, что) сколько от Меня зависит, ты и апостол, и в лике Моих учеников считаешься; если несмотря на это ты оказываешься недостойным, то чрез это сразу обнаруживаются и Мое необычайное человеколюбие, и твоя крайняя злоба. И распоряжение деньгами доверял ему (Спаситель) не потому, что не знал об его воровских наклонностях, но потому, что желал дарованием ему власти потушить его страсть. Итак, Он знал наперед и предвидел, и не только предвидел, но и неоднократно предсказывал: «один из вас предаст Меня» (Мф.26:21; Мк.14:18; Ин.13:21). Чем же вы в таком случае недовольны? Тем, что злой человек своей злобой исполнил благое дело общего спасения, без всякого принуждения со стороны Избравшего? Ведь если к чему-нибудь Иисус его принудил, то уже конечно к апостольству, а не к предательству; но даже и к апостольству Он не принуждал. Что происходит по принуждению, то в расчет не принимается; целомудренный по необходи­мости не есть еще целомудренный, потому что стал таким по необходимости. Добродетели к человеку не привяжешь, если нет у него к ней расположения.

Теперь, далее, почему оставил Бог Адама в раю? Творец был благ, Он сотворил человека свободным, как свободному дал ему заповедь. Знал Он, что тот вкусит от древа, но не помешал ему, не принуждал его, не насиловал его свободной воли: Адам сам согрешил. Ради дерева дорогим было и то место, где была эта драгоценность. (Адам) не был создан злым, но зло был оскорблен его непослушанием Тот, Кто дал ему заповедь. Но если вкушение плода погубило заповедь, то вместе с заповедью призывается пост – и спасает.

Испытай себя самого, человек! Что тут вычиты­вать? Спроси себя самого, каков был ты до поста и каким стал, постясь? Из того, что мы делаем, одно приносит плод впоследствии, в другом с самым делом совмещается и плод. Кто выходит в море ловить рыбу, не тотчас же находит добычу, как только ока­жется в море; а тот, кто постится, сразу имеет и плод поста. Разве ты не ценишь тишины? Разве ты не освободился от винного чада? Разве не избавился от бури и непогоды? Разве не хочешь за­метить того, что плоть обуздана, не смущает тебя своими порывами и не заставляет краснеть? Разве ты не знаешь, что теперь и ум твой действует в пользу целомудрия? Разве не радуешься, слыша, что такой-то постился?

Постящиеся пусть не считают пост за зло; тот, кто думает, что пост зло, хотя и постится, сам пребывает во зле. Не принадлежат к числу злых ангелы, не имеющие нужды в наслаждении пищей, подобно нам. Вкушение пищи не есть какая-либо для нас честь, но дело простой необходимости. Сколько зла у нас ни совершается (в обычное время), оно подавляется постом. Пост же я разумею – не простое удаление от пищи, но тот, который имел в виду Исаия: постись, чтобы быть услышанным. И если ты скажешь Богу словами иудеев: «постимся, а Ты не видишь? смиряем души свои, а Ты не знаешь», то берегись, чтобы не услышать: «в день поста вашего вы исполняете волю вашу» (Ис.58:3).

Пост состоит в исполнении воли Господа. Смысл поста не в том, чтобы мы с выгодой не ели, но в том, чтобы приготовленное для тебя, съел бедный вместо тебя. Для тебя это вдвойне благо: и сам ты постишься, и другой не голодает. Не будем тяготиться трудностью поста: все же пост не то, что распятие на кресте. Ради чего, в самом деле, пост? Он – вместо креста: мы получили большее, отдаем меньшее. (Господь) распят для тебя, терпит жажду и пьет уксус с желчью. Неприятно это питье, велик этот пост. Но ты ведь уже не вкушаешь желчи и стоишь твердо, – ты уже на кресте не висишь? Не будь же неблагодарен к Иисусу, не плачься, что ты постишься; плачься о том, что ты не постишься всегда.

Чего ты лишился из-за поста? Вина ли? Не вина, конечно, но воспаления в теле, головной боли, тяжкого дыхания. Зато подумай, что ты получаешь взамен: мир, тишину, успокоение. Самый цвет лица чистый и ровный у соблюдающих пост прекрасен, – под влиянием же вина лицо разгорается огнем. Кто не страдает вместе с Иисусом, тот не знает Иисуса; кто уклоняется от поста, тот забывает о кресте. Не будем принимать пост с предубеждением, чтобы не обратилось для тебя во зло то, в чем ты предполагаешь зло, и чтобы не оказаться тебе пред Богом рабом лукавым. Никто не предается печали в праздники, кроме разве тех, кто не понимает значения праздников. В праздники и нужно в осо­бенности быть веселым. А ты хочешь поступать наоборот: печалишься тогда, когда становишься наравне с ангелами? Разве ты не знаешь того, с чем это связано? Когда природа требует брака, то ты не женишься вопреки природе. Воздавай должное браку, но если почитаешь пост, дни поста проводи по-ангельски. Я не уни­жаю брака, но отдаю предпочтение посту. То, что мы вкушаем до поста, не остается с нами. Зачем же нам усиленно забо­титься о том, чего даже нет. Ведь все удовольствие, доставляемое вкушением пищи, исчерпывается временем глотания; когда проглаты­ваемое минует то место в горле, где сосредоточено чувство вкуса, его как будто и не было. А пост не отягощает человека, не наполняет его чрева и не извергается чрез чрево в помет; он обеспечивает бессмертие, приближает нас к ангелам, потому что сам по себе он и есть не что иное, как посильное (с нашей стороны) подражание ангелам.

Что же? Ты недоволен тем, что ведешь (в посту) трезвую жизнь? Что не уязвляешься чужим благополучием? Что твой ум ясен? Что твоя плоть не осквернена? Что твоя душа цветет? Что ты слу­шаешь Писания с радостью? Что не болтаешь, чего не следует? Что, одним словом, ты как будто уже не человек, но почти ангел? Это – праздник Господа, собравшего нас на брак духовный, и вошедшего посмотреть возлежащих – нет ли между ними кого в одежде небрачной. На брак нужно облекаться в одежды чистые и незапятнанные, одежды святые – соответственно святости и чистоте брака, одежды блестящие по виду и роскошные по качеству. Пусть же не омрачается брачное торжество, пусть наставление апостольское вразумит всех, чтобы всем единодушно пребывать в посте. С постом тесно связана и молитва: пост приводит человека в благоприятное расположение, а молитва – всегда ко времени: ты не согрешил – поэтому постись, а согрешил – и поэтому постись; постись также, чтобы не грешить, и чтобы пребыть в том, что ты приобрел. Вот сколько видов поста! Согрешил кто-нибудь – и постится в наказание себе, чтобы избежать наказания (от Бога).

Будем же поститься и мы, возлюбленные, чтобы не восстали на нас наши собственные страсти. Ты знаешь примеры поста, следую­щего за грехом, т.е. поста, как следствия греха, поста в смысле наказания за грех. Но пост и предшествовал греху, не для того, чтобы уничтожить совершившийся грех, но чтобы предотвратить его совершение. Другое имеет применение пост, когда кто желает получить закон: и требующий закона постится, как постился Моисей, который и получил закон. Иной опять постится, чтобы не лишиться того, чего достиг. А пост церкви есть вместе и радость, и домостроительство (о спасении ее сынов). Она на деле познает Иисуса, сраспинаясь Распятому, сострадая Господу, чтобы и прославиться вместе с Ним. Не для того (постится она), чтобы оплакивать Господа – жив ведь Сын (Бога) живого! – но чтобы исповедать радость о деле спасения. Если мы и огорчаемся, что распяли Его иудеи, то не за Него огорчаемся, но оплакиваем дерзость Его распинателей. Он восстал из мертвых, восстал к славе, какую имел у Отца дотоле, пребывает с Отцом так, как и пребывал. Торжество Иисуса не дает повода к печали. Но мы должны поститься, заботясь о самих себе и стремясь быть общниками Его страданий: вот наша цель, братие! Кто удостоился быть общником страданий Христовых? Велико это таинство. Будем же по­стоянны в своем стремлении к добру, не будем поддаваться злу. Распят Иисус, Сын Бессмертного. Он отдал тело Свое на распятие не ради Себя самого, но ради тебя. Ты вкусил от древа, а Он по­стится на древе; ты взял то, чего не должен был брать, а Он тело Свое отдал за то, что ты взял. Ты послужил тогда жестокой страсти, а Он вкушает – вместо всякого удовольствия – уксус. Не отчуждайся Его царства. Ты знаешь, что Он распят, знаешь, что Он ради тебя умер: исповедуй, что Он жив. Во имя живого принеси исповедание, во имя претерпевшего муки потерпи мучение, во имя умершего умри. Если такой смерти будешь ты искать, то не погибнешь: смерть ради поста – кратковременна. У тебя нет значительных подвигов? Порадуй Его малыми: с весельем поспеши на Его праздник, с радостью прими пост. Пост духовный – наслаждение.

Но не напрасно ли я взываю? Как изменились за это время лица тех, кто торопится к своему обеду! Это несвойственно истинным и постоянным любителям поста. Непохоже ведь на то, чтобы вы были недовольны тем, что вас отдаляют от трапезы Господней. Помимо вашего желания ваш вид выдает вас. Как бы лучом света обнаружено скрывав­шееся сознание, что мы удерживаемся силою – и вот мы уже не стоим. Докуда нам играть истиной? Докуда в дело Господне вносить свою суету? Или ты не слышал, что говорит псалмопевец, отвечая на свой собственный вопрос: «Подлинно ли правду говорите,.. справедливо судите» (Пс.57:2)? Если ты искренно любишь пост, принимай его с радостью; если он тебе неприятен, тем хуже для тебя; если он тебя тяготит, тебе не­чего радоваться; если ты считаешь, что пост для тебя – лишнее, то он и не принесет тебе пользы.

Иисус распялся ради тебя, и не роптал, а напротив, спешил на страдания; а ты и непродолжительного поста не хочешь снести для своего собственного спасения? О, человек! У меня не хватает силы вопиять так, как следовало бы. Иисус распят: смотри и поражай себя ударами в грудь, пролей слезы из глаз твоих. Он распят ради тебя: сраспнись с Ним, раздели Его славу не для того, чтобы умереть, но для того, чтобы избежать смерти. Сегодня – день приготовления, день, в который ради твоего спасения водружен был крест; распнись и ты вместе с твоим Спасителем, умирай вместе с Ним. Ведь это для Бога, – для Бога, сделавшегося ради тебя человеком. Разве мы не чтим Его достоинство? Разве Его страдания нас не пристыжают? Вдумайся, человек, в это сопоставление: чем Он был, – и что потерпел? Судия осужден, жизнь пре­дана на смерть, питатель всех терпит голод, напояющий всех то­мится жаждой, Царь славы подвергается бесчестию, Владыка приводится пред игемона, и Бог осуждается людьми. Тот, Кто изрек о себе истину, что «Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну» (Ин.5:22), – Он, Судия всех, осужден – и кем осужден? Этого, кажется, достаточно тебе, человек, чтобы помнить о посте. Конечно, нужно, прежде всего, знать, в каком мы положении, а потом уже судить о наших делах. Когда мы возлюбим пост и с любовью будем его исполнять, радуясь как празднику, то в качестве приличного в посту угощения, – воздавая честь трапезе Господней, – предложим рабам Го­спода тайны поста, Его предвечную славу, Его спасение, явленное миру в последние времена: кто Он был и чем сделался? откуда пришел и какой народ удостоил Своим посещением – и почему? Итак – к своей и Его радости – будем всегда содержать этот пост, служа Владыке поста, во всем изъявляя Ему благодарность, всегда просла­вляя, всегда любя возлюбившего нас и поклоняясь понесшему грехи наши, умирая ради Умершего за нас и ожидая прославления вместе с потерпевшим поношение. Всесвятому же Отцу, сподобившему нас этого поста и не пощадившему Сына своего ради нашего спасения, воздадим славу – чрез пришедшего – пославшему нераздельно с животворящим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.