Девять бесед на Святой Земле

Слава и благодарение Господу Богу! Наконец наш долгий путь по земле и по морю кончен, и мы уже в той Святой Земле, куда в течение многих лет стремилось сердце наше, на которую желательно было взглянуть хотя бы однажды, в том Святом граде Иерусалиме, о котором столь часто поют и читают в святой церкви, где распят был, погребен и воскрес из мертвых Господь наш Иисус Христос! Забыты теперь нами все неприятности и скорби, все труды и опасности, которым мы поддались в пути, не чувствуется более усталости, силы наши обновились, мы как бы помолодели, сердце трепещет от радости, слезы умиления невольно сами собою катятся по лицу. Иерусалим, Сион, Елеон, Гефсимания... Как давно известны нам эти имена, как близки и дороги сердцу христанина эти места! И всё это перед нами, все это у нас в глазах! О, слава Богу, слава Богу, благословен Господь от Сиона, живый во Иерусалиме! Мы и не стоим того, а привел Господь Многомилостивый!

Во время пути была у нас одна мысль, один разговор, как бы поскорее дойти до Святой Земли. Что же будем делать теперь? Не однажды в дороге случалось мне слышать от бывалых поклонниц, что надобно побывать там-то и там, купить и запастись тем-то и тем-то. Конечно, эти бывалые сестры наши и здесь не перестанут советовать нам и учить, что и как надобно сделать, и, может быть, даже предложат вам к тому свои услуги. Но прежде, нежели последовать чьему-либо совету и наставлению, дорогие братья и други мои, спросите наперед сами себя, зачем мы пришли сюда из такой дали, уясните, чего нам хотелось, и тогда увидим сами, что нам надобно делать. Если мы пришли сюда со своими немощами и грехами для того, чтобы, как тяжелую ношу, всю жизнь нас тяготившую, снять и бросить их с себя на Голгофе, у подножия Креста Господа Иисуса, грехи всех людей на Себя взявшего и Своей крестной смертью Богу Отцу за них удовлетворившего, то и будем стараться об этом, очищая себя от них истинным, сердечным покаянием, усердными молитвами и слезами. Положим зарок, чтобы впредь жить честно, свято и богоугодно и не прогневлять Господа ни делом, ни словом, ни мыслью. Где бы мы ни были, что бы ни делали, будем всегда помнить Крест и Голгофу, чтобы изгладить грехи наши. Если мы сделаем так, грехи наши, сколько бы их ни было и как бы велики и тяжки они ни были, тут, при подножии Креста Христова и останутся и никогда более не вспомянутся ни в сей жизни, ни в будущей. Если мы пришли сюда затем, чтобы исполнить желание своего сердца, поклониться живоносному Гробу Христову, гробу Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и прочим св. местам, чтобы возблагодарить Господа Бога и Пречистую Его Матерь за все милости и щедроты, которые мы получали в жизни своей, и просить помощи и благословение Божие и на будущее время, чтобы на святых местах помянуть и помолиться и за тех, которые близки и дороги нашему сердцу или заповедали и просили нас о том, то и будем благодарить Бога усердно, просить Его помощи и молиться за себя и за других. Будем помнить, что мы пришли сюда затем, чтобы получить спасение и пользу душевную, и все, что не относится и не способотвует этому, пусть не занимает нас! Нам нужна благодать не вещественная и видимая, а невидимая, духовная, не огонь угасающий, откуда бы он ни был вынесен, а огонь любви к Богу, горящий в сердце человека, душу согревающий и просвещающий, нужно разрешение от грехов от великого Архиерея, прошедшего небеса Господа нашего Иисуса Христа, в таинстве покаяния на исповеди перед духовником, истинно кающемуся даруемое. Нам нужно стараться о том, чтобы как можно более выкинуть из сердца своего разного хламу и сору греховного, совершенно очистить и облегчить его, а не о том, как делают многие из поклонниц, чтобы обременять себя всякой всячиной иерусалимской. Берегитесь, чтобы в погоне за таковою не упустить из виду того, что одно истинно дорого и свято, и за чем шли мы сюда из дома, т. е. нравственного усовершенствования, душевного спасения. Если мы не принесем домой ни крестов, ни четок, ни ладана, ни пузырьков с маслом и тому подобного, ни Бог, ни люди, не осудят нас за то. А если воротимся домой с прежними нашими слабостями и нравственными недостатками, то каждый подумает и скажет, зачем же они ходили в такую даль? Дорогие братья и сестры!

Мы будем теперь жить там, где жили Господь и св. апостолы, ходить по тем дорогам, по которым они ходили, постараемся же и думать, и говорить, и делать так, как они. Начнем знакомство наше с Св. городом усердным посещением храмов Божиих, а не неблаговидным шатанием по базарам и корчемницам среди врагов христианства.

Благочестивые поклонники, дорогие братья и сестры о Господе! Возблагодарим Господа Бога за то, что Он и нас, грешных и недостойных, сподобил видеть Святую Землю, те дорогие сердцу христианина места, где Господь Иисус Христос родился, жил тридцать три года как человек, учил народ, исцелял больных, воскрешал мертвых, где установил и Божественное Таинство Тела и Крови Своей, причащения коих мы сегодня удостоились; был коварно предан учеником, по сознанию самого судьи неповинно и безаконно осужден, столь жестоко и страшно измучен, что все тело Его представляло одну сплошную рану, и не было на нем целого места, и, наконец, вместе с разбойниками был распят на кресте за грехи наши; сподобил Он поклониться и Св. Гробу, в котором положено было пречистое тело Его, стрегомое воинами, и из которого Он воскрес из мертвых в третий день; побывать на горе Елеонской, с которой Он вознесся на небо, видеть и целовать след пречистых ног Его, последний след на земле, к утешению нашему до ныне сохранившийся! Господи, Господи! Сердце трепещет, дух захватывает от радости, когда подумаешь о том, что мы находимся теперь в той стране, где прошла вся жизнь нашего Искупителя, не верится даже, что мы ходим по тем же дорогам, по которым и Он ходил, смотрим на те же горы и долины, дышим тем же воздухом, которым и Он дышал, пьем ту же воду и из тех же самых источников, из которых и Он пил! Ведь всё Евангелие как будто бы в лицах перед нами, все так ясно и живо, как будто было вчера, а не за тысячу и девятьсот лет. Здесь и доныне растут и зеленеют потомки деревьев, которые при Нем были и под тенью которых, может быть, не однажды отдыхал Спаситель! Не счастье ли, не радость ли это нам. Вспомните, чего стоило это прежде, сколько надобно было употребить времени, сколько требовалось трудов и издержек, чтобы из нашей отдаленной родины добраться до Святой Земли? Многие ли, стократ нас лучшие, сподоблялись такой великой милости Божией, такого счастья и радости? Даже Боговидец Моисей, проведший израильтян через Чермное море, не переходил Иордана и только издали с вершины одной горы удостоился посмотреть на землю Обетованную, хотя она была в то время не той святости и значения, как теперь. А мы? О, Господи, Господи! Но, дорогие братья и сестры мои, кому много дано, с того много и взыщется. Раб, знавший приказание господина своего и не исполнивший его, бит будет много; а мы теперь хотя и неключимые, недостойные рабы, но уже не неведущие и незнающие, мы все видели своими глазами. Видели Голгофу и крест – доказательства, того, колико возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть на смерть для спасения его. Но видели и долину, обращенную в страшное Мертвое море, ясно показывающую, как страшен Господь во гневе Своем и какая ужасная и горькая участь ожидает грешников. Да, мы теперь уже не неведущие!

Так будем же всегда твердо помнить это, дорогие и возлюбленные мои соотечественники и соотечественницы, и на сих святых местах будем усердно просить и молить Господа Иисуса Христа о том, чтобы Он без всяких с нашей стороны заслуг и достоинств, а единственно по Своей только неизреченной милости и человеколюбию, даровав нам видеть и поклониться местам Своей смерти и воскресения, милостив был к нам и в час нашей смерти, и по всеобщем воскресении мертвых удостоил нас и Горнего Иерусалима Своего – Небесного Царствия; чтобы это странствие наше сюда принесло пользу душам нашим и послужило нам во спасение. Не будем, други мои, в молитвах наших забывать и тех, которые настолько облегчили, сделали доступным для нас это путешествие. Пусть на всех святых местах первый поклон наш, первая молитва будут за в Бозе почивающих государя императора Александра III и великого князя Сергея Александровича, основавшего Палестинское общество, заботами которого мы теперь пользуемся. Да упокоит Господь Бог души их в селениях, идеже праведные пребывают.

Поклонение св. местам ведет начало свое издревле, оно было еще во времена Ветхого Завета; а для нас, христиан, оно освящено примером Самого Господа Иисуса Христа, каждогодно приходившего в Иерусалим на праздник Пасхи.

По воскресении Господнем первыми поклонницами Живоносного Гроба Его была сама Пресвятая Дева Богородица и Мария Магдалина, которых призывал к тому ангел, отваливший камень от двери гроба, и говоривший им: не бойтеся... приидите, видите место, идеже лежа Господь (Мф.28,5–6). Потому-то с первых же дней христианства, несмотря на все трудности путешествия, опасности и преследования от неверных, христиане считали всегда своим священным долгом поклонение Гробу Господню и другим священным местам, упоминаемым в Евангелии, и при первой возможности старались воздвигать на них храмы. Это усердие к украшению св. мест храмами было столь велико и всеобще, что строителями их были не только императоры и императрицы и другие влиятельные и богатые лица, но участвовали в том и простые люди, и даже бедные вдовицы. Наши соотечественники начали посещать св. места здешние почти с самого введения христианства в России; многие подвизались в обители св. Саввы и других пустынных монастырях палестинских, а княжна Полоцкая преподобная Евфросиния даже и скончалась в Св. граде.

Правда, что число русских поклонников прежде было не велико. Зато путешествие сюда составляло тогда подвиг, и подвиг не малый. Много на него требовалось и времени, и трудов, много надобно было претерпеть и перенести всего! Потому и решались на него только люди благочестивые, горевшие истинной любовью к Богу, для спасения души своей готовые терпеть и голод, и жажду, и труды, и болезни, и обиды, и оскорбления, и даже самую смерть. Ныне мы ходим сюда во множестве, целыми тысячами; но таковы ли мы, как прежние поклонники? Можно ли, например, приписать благочестию и любви к святым местам то, что некоторые поклонницы приходять сюда по десяти и более раз? Не другое ли что влечет их в Иерусалим? Вепомним грузинского отшельника св. Давида Гареджийского, который не решился войти в него даже и один раз, но, дошедши до Поклонной горы, пал на землю, поклонился Святому городу и, не считая себя достойным войти в Иерусалим, взял лишь три камешка и пошел обратно домой...

Я недавно здесь и мало бывал среди поклонников, но из того, что удалось мне заметить и особенно слышать о поклонниках, боюсь, что мы не сумеем совершить своего поклонническаго подвига так, как должно, во спасение себе и в пользу и назидание другим. Бесспорно, что здесь места святые; все горы и долины, камни, источники и деревья – всё напоминает Христе, приводит на память события евангельские и должно бы возбуждать в нас чувства благоговения страха Божия, чувства любви и благодарности к Искупителю; но ведь люди сумели нагрешить и в раю, фарисеи и разбойник ругались Христу и на Голгофе, когда даже неодушевленная природа трепетала в страхе.

Но в святом месте грех стократ тяжелее и непростительнее, нежели где-либо в другом месте. Мы здесь уже одним многолюдством своим обращаем на себя взоры и внимание всех: и православных греков, и разных иноверцев, и евреев, и магометан, всегда нам враждебных. Поэтому-то я и прошу вас, братия и сестры, будьте осторожны, блюдите, како опасно ходите, не роняйте, не бесчестите имени русского, берегитесь навлечь на себя порицание и тем унизить в глазах других самую веру вашу православную, берегитесь, чтобы вместо пользы не получить вам вреда, чтобы своей простотой и неумелостью не соблазнить кого или самим не соблазниться и не впасть в грех. А в случаях к тому недостатка не будет: здесь вы увидите многое не по-нашему. Здесь не Россия; другая страна, другой народ, другие и обычаи, а вы держитесь своего. Вы пришли сюда, чтобы поклониться святыне и получить пользу для души, так и думайте и старайтесь только об одном этом, до всего другого нам и дела нет.

Возлюбленные о Христе братья и сестры! Живя в своих семействах на родине нашей в благословенной России, часто чувствовали мы в душе своей какое-то непонятное недовольство, хотя видимых причин к тому не было и всего у нас было довольно; сердце наше стремилось к чему-то непонятному, душа искала, жаждала чего-то нового. Особенно это чувство возрастало и усиливалось в нас тогда, когда мы или в церкви слушали Святое Евангелие, или дома читали его. Тогда мы мыслями нашими невольно переносились в Св. Землю, на места событий евангельских, о которых читали, хотелось даже на самое короткое время, на один миг, побывать в ней; хотелось видеть тот Назарет Галилейский, где было Благовещение ангела Пресвятой Деве Марии и где Она зачала во чреве Господа нашего Иисуса Христа от Духа Свята; где Господь, как простой человек, прожил в доме Своего воспитателя старца Иосифа около тридцати лет; хотелось поклониться месту рождества Его в убогом вертепе Вифлеемском, где Он, как новорожденный младенец, повит был пеленами и вместо колыбели положен в ясли; облить слезами то страшное лобное место, где был распят на кресте, ту обагренную Божественною Его кровию каменную скалу, которая в час смерти Его поколебалась и треснула, когда и распятый с Ним разбойник, и распинавший Его сотник уверовали в Него, а сердца первосвященников и книжников иудейских оказались жестче камня; хотелось припасть с молитвою, наплакаться досыта и горячо лобызать тот гроб, в котором положено было измученное и изъязвленное бездыханное Его тело, ту тесную погребальную пещеру, в которой Он преславно воскрес из мертвых в третий день, которая, как и тогда, охраняется ныне неверными воинами; св. гору Елеонскую, с которой Он вознесся на небо, оставив на ней до ныне видимый след пречистых ног Своих и давши обещание невидимо пребывать с нами во вся дни до скончания века. Как счастливы, думали мы, те люди, которые живут там и могут видеть все это каждый день! Ведь у нас в России, где и неодушевленная природа, и животные, и нравы, и обычаи, и даже одежда людей не такая, как здесь, сколько ни читай Библию, всего этого верно не вообразишь и не представишь. Сколько раз мне, как священнику, приходилось, например, читать в церкви во Св. Евангелии о торжественном входе Иисуса Христа в Иерусалим, рассказывать о том прихожанам в беседах, говорить на этот праздник проповеди, и если бы кто спросил тогда, что за животное осел, на котором Господь ехал, велико ли оно, чем отличается от мула или лошади, я не знал бы, что и сказать, потому что в России нет этих животных, я их не видал. То же самое надобно сказать и о многом другом, упоминаемом в Евангелии. Ибо видение паче слуха, и как бы хорошо и подробно ни рассказывал вам кто-нибудь о предмете, все не то будет, как ежели бы вы предмет этот видели сами. Но отдаленность расстояния России, отечества нашего от Святой Земли, трудность и продолжительность пути всегда ужасала нас и представляла нам исполнение желания нашего невероятным. Легко сказать, ведь для этого нужно было пройти тысячи верст и переехать три моря! Сколько требовалось на то времени, трудов и издержек?

Но невозможное у человека возможно Богу! Яко той рече и быша: той повели, и создашася! (Пс.32:9). Он вложил в сердце царево мысль основать Палестинское общество для удобства русских поклонников и сделал легким и удобным то, о чем прежде мы не смели бы и думать. И вот как щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив! Мы уже во Святой Земле, живем в Иерусалиме, в том Святом городе, имени которого прежде не могли произносить без особенного сердечного трепета. Не верится даже, что все это не сон, не мечта, что мы действительно ходим по тем же дорогам, по которым Господь Иисус Христос ходил со Своими учениками, видим пред собою те же горы, долины и камни, которые были при Нем и среди которых, может быть, не раз отдыхал Он, дышим тем же воздухом, который оглашался некогда Его Божественными словами, пьем воду из тех же источников, из которых и Он утолял Свою жажду! А стоим ли мы того, чем заслужили такую благодать? Ничем! Если мы оглянемся на самих себя и беспристрастно рассмотрим жизнь свою, то что в ней увидим? Одни только грехи, слабости и пороки! Не только добрых дел, каких-либо трудов и старания о них нет у нас, охоты и желания к ним даже не имеем; не только веры живой и непоколебимой, могущей спасти человека, знания даже первоначальных понятий о Боге и веры в Него не имеем. Вот нас, православных поклонников, здесь собрались тысячи, а многие ли могут сказать, в чем состоит вера православная, кто Иисус Христос, для чего Он приходил на землю, как жил, как учил? Нет, не потому мы здесь, что стоили этого и заслужили, а для того Господь привел нас сюда, чтобы воочию, наглядно показать нам, что Он Сам сделал для нас, какие перенес страдания, какой мучительной и позорной предан был смерти, чтобы тем тронуть окаменелыя сердца наши, побудить нас исправиться и жить так, как Он Сам жил, заповедовал и учил. Это со стороны Его, так сказать, последняя мера и средство, чтобы спасти нас, последний талант, данный нам для делания, и если мы и им не воспользуемся, не пустим в обращение, не отдадим торжникам, а по-прежнему или растратим его на предметы недостойные, на удовлетворение наших прихотей или страстей, или скроем и закопаем в землю, то уже не останемся совершенно безответны. Как в притче евангельской хозяин вертограда уже приказал было срубить смоковницу, много лет не приносившую никакого плода, и оставил ее еще на год только по просьбе садовника, желавшаго испытать, не принесет ли она еще плода, ежели разрыхлить и удобрить под ней землю. Так и правосудие Божие, много лет напрасно ожидавшее нашего покаяния и исправления, уже требует, может быть, нашего наказания, и суд наш давно написан; и только безмерное Его человеколюбие и милосердие отсрочили еще на некоторое время исполнение над нами приговора и праведнаго Суда Божия в надежде на наше покаяние. Тем, что Господь Бог допустил нас сюда, Он как бы так говорит нам: «Я даровал вам счастье родиться в стране христианской и с младенчества познать веру православную, даровал Свои Божественные Таинства, могущие уврачевать все недуги и немощи душевные, все силы и средства, яже к животу и благочестию, все необходимое к тому, чтоб восходить от силы в силу в жизни духовной и получить спасение; но вы не хотели ими воспользоваться и начать жизнь новую и святую; Мое евангельское слово касалось только вашего уха, не проникая в сердце, Мои заповеди и оправданя были у вас только на устах, везде и во всем форма без содержания, одно механическое исполнение обрядности без малейшего исправления сердца и жизни духовной. Жалость падшего и запустевшего дома души вашей снедает Меня! Покажу вам еще и ту землю, в которой Я жил и страдал для вас тридцать три года, покажу землю, орошенную Моим потом и кровью, место моего крайнего уничижения и истощения, Моей крестной смерти и погребения, чтобы вы не могли извинять и оправдывать себя незнанием. И если еще и эти камни, облитые Моими горькими слезами, Моим потом и кровью, не тронут и не умягчат окаменелых сердец ваших, Моя смерть не воскресит вас для жизни новой, духовной, то уже сами себя вините в вашей погибели. Ибо всякое древо, не приносящее плода добра, посекается и в огонь ввергается!»

Братия и сестры, поклонники и поклонницы! Не считайте слов моих преувеличенными и одной угрозой. К несчастью, они как нельзя более справедливы. Посмотрите, что сделано с землей, текущей медом и млеком, с долиной, по выражению Священного Писания, подобной раю Божию, чему она подобна теперь? Что сталось с находившимися в ней пятью городами, когда они истощили долготерпение Божие? Но и Содому и Гоморре отраднее будет в день суда, нежели нам, христанам, нам, поклонникам, все видевшим своими глазами, ежели мы не исправимся. Ибо кому больше дано, с того больше и взыщется! Так, дорогие мои соотечественники, будем всегда помнить это и хоть страхом суда и наказания станем обуздывать себя и воздерживаться от пороков и увлечений. Будем стараться о том, чтобы иметь всегда в уме и сердце своем Господа Иисуса, как учил и требовал того от христиан апостол Павел: Чадца моя, имиже паки бользную, дóндеже вообразится Христос в вас (Гал.4:19). Не судих бо видети что в вас, точию Иисуса Христа, и сего распята (1Кор.2:2). Не за другим чем, для одного только Животворящаго Креста и Гроба Господня пошли мы сюда из дому, так и будем же стараться только о том, за чем пошли, употребим все силы на то, чтобы неосужденно и достойно поклониться им, глубже запечатлеть их в уме и сердце, и целыми, неврежденными унести на родину, т. е. научимся тверже веровать, горячее любить Христа и лучше, и тщательнее исполнять Его заповеди, чтобы наше поведение могло служить примером и назиданием для других, яко да видят добрые дела наша и прославят Отца нашего, иже есть на небесех. Этого требует от нас звание поклонника Святой Земли. Это одно только и нужно, и полезно для души, и может сделать нас настоящими, истинными поклонниками, поклоняющимися Отцу Небесному в духе и истине не в Иерусалиме только, но всяком другом месте, везде и повсюду, каковых только поклонников и ищет, и приемлет Господь Бог. Если мы придем домой с этими мыслями и желаниями, с твердой решимостью быть лучше, кротче, воздержаннее и служить примером для других, мы принесем домой усердие к Святой Церкви, согласие и любовь друг к другу, как первый признак последования Христу, кротость и смирение, трудолюбие и услужливость; если мы будем милостивы к нищим, воздержаны в словах, честны в поступках, то это будет самый лучший и дорогой гостинец и подарок для наших родных и друзей, в будни самый радостный и светлый праздник для наших семейств; тогда у нас каждая деревня будет Иерусалим, каждый дом уподобится св. Сиону.

А одно то, что вот мы сходили в Св. Землю, проспали столько-то ночей в храме Гроба Господня, купались в реке Иордан, поднимались на св. гору Фавор, перецеловали все деревья и камни в Иерусалиме, не принесет нам никакой пользы.

Возлюбленные о Христе братья и сестры!

Как некогда Господь наш Иисус Христос пред самым страданием и смертью Своею в этом самом городе Иерусалиме, пришедши в него из Вифании, неподалеку отсюда, в Сионской горнице преподал ученикам Своим св. апостолам под видом хлеба и вина истинное Свое Тело и Кровь, так и нас, собравшихся и пришедших сюда в Св. град из-за трех морей и тысяч верст из всех концов отдаленной России, сегодня сподобил Господь причаститься того же самого Божественного Тела и Животворящей Крови Своей. Как св. апостолы, когда Господь Иисус Христос, сидя с ними в сионской горнице и преподавая им хлеб и вино, сказал, что это Тело и Кровь Его, нимало не усомнились и всем сердцем поверили тому, хотя и видели Его перед собою целым и живым, так и мы должны твердо и несомненно верить, со страхом и любовью приступить к Святой Чаше и усердно благодарить Господа, такого благого и милостивого к нам! Господь Иисус Христос, чтобы напитать наши души, всего Себя отдает нам, чтобы приблизить нас к Себе и соединить с Собою так, чтобы был у нас с Ним один дух и одно тело, и даровать нам через то вечную жизнь в Царство Небесное. Ибо как Сам Господь, однажды воскресши, уже не умирает, и смерть Им к тому не обладает, так и причащающийся Тела и Крови Его, если и умрет, оживет и на суд не придет, но прейдет от смерти в живот. Вот какие высокие обетования соединил Господь с причащением Своего Тела и Крови, и вот какого пренебесного и Божественного дара нас, грешных и недостойных, сподобил Господь! Истинно, один только Бог может любить так! Возлюбим же Его и мы, братие, за такое неизреченное милосердие и любовь к нам, возлюбим всем сердцем и душою, всем существом, всеми нашими силами, не будем жалеть самих себя, отдадимся Ему всецело до готовности умереть за Него, как и Он Сам умер за нас! Умереть за друга значит показать к нему самую большую и горячую любовь. Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя, – сказал Господь (Ин. 15:13). Но если мы и души свои положим за Господа Иисуса Христа, умрем за Него, то далеко не сделаем того, что Он для нас сделал. Ибо мы исполним только долг свой, еже должны бехом сотворити сотворим, и ничто же лишше! Мы умрем за своего Творца и Благодателя и получим за то от Него в награду Царство Небесное. А Он, Единородный Сын Божий и Творец наш, умер за нас, Своих тварей, злых и негодных рабов, постоянно Ему противившихся и досаждавших! Можно ли сравнивать одно с другим?

Господи Иисусе Христе! Мы веруем и исповедуем, что ядущий Твою Плоть и пиющий Твою Кровь в Тебе пребывает и Ты в нем, что с Тобою, где бы ни были: на небе, в последних ли моря или в преисподних земли – везде будет для нас свет и радость, везде будет рай, и пока Ты с нами, никто же на ны; что Святое Причащение есть такой пребожественный дар, которого нет ничего выше и святее, что, сохранивши его в себе целым и неврежденным, мы счастливы и блаженны будем навеки. Искренно веруем, вполне сознаем и чувствуем все это, и из глубины души готовы сказать теперь, подобно Петру: «Господи, готовы мы с Тобою и в темницу, и на смерть идти; но Господи, Господи, Ты видишь, что хотя дух и кажется иногда бодрым, но плоть немощна. Ты знаешь бренность состава и удобопреклонность нашу ко греху, что от юности прилежит нам попечение прилежно на вся злая, что еже деяти доброе часто не обреталось даже у лучших представителей человечества, что при всех наших добрых намерениях и желаниях довольно для нас и малого искушения, какого-нибудь ничтожного случая, двух-трех нехитрых слов какой-нибудь служанки-привратницы, чтобы сегодня же изменить Тебе и отречься Тебя, и трепещем за самих себя! Тебе угодно было вверить нам талант Твой и без всяких заслуг наших удостоить нас Божественной Твоей Вечери, усердно молим Тя, Сам Ты и сохрани, умножь и возрасти его в нас к славе Пресвятого имени Твоего».

Братие, возблагодарим Господа Бога! Наше паломничество и поклонение святым местам началось и сопровождается самыми благими и многознаменательными случаями и предзнаименованиями, приводящими нам на память события евангельские и обещающими нам счастливое и благоуспешное его окончание! Подобно блудному сыну, возвратившемуся в дом из страны далече и принятому отцом своим с распротертыми объятиями, и мы, неизвестные и чужие, и дальние странники, встречены были с братским радушием и любовью и нашли здесь удобный себе прют и добрых товарищей и руководителей. Как Господь наш Иисус Христос в Сионской горнице сначала Сам умыл ноги ученикам Своим, св. апостолам, потом преподал им под видом хлеба и вина Пречистое Тело и Животворящую Кровь Свою, так и нам на том же почти Сионе, мати церквей Божих, подражая примеру Спасителя, чрез своих священнослужителей омыли ноги, внушая через то, как чисто и незазорно должно быть хождение наше по Святой Земле, какая непорочность и чистота духа и тела требуется для того, чтобы достойно прикоснуться устами ко Гробу Господню, Голгофе и прочим святым местам, и вот в настоящий день мы удостоились и Трапезы Господней, вкусили и Хлеба Животного и Чаши Жизни. А это такая святыня, которой нет ничего выше и святее! Какое благое начало, какое близкое подобие и соответствие положения нашего с апостолами даже и по месту, и времени! Дай Бот нам кончить его подобно апостолам! А почему бы и не кончить? По своему мирскому положению и состоянию святые апостолы были весьма близки к вам, дорогие мои соотечественники: они были, как и вы, простые люди, бедные неученые галилейские рыбаки.

А куда пошли св. апостолы по окончании Тайной Вечери на Сионе, после своего первого причащения Тела и Крови Христовой? Они пошли вслед своего Господа и Учителя из Сионской горницы в сад Гефсиманский, что по ту сторону Кедрона, потом возвратились в Иерусалим, некоторые из них доходили и до двора архиерейского, куда уведен был воинами их Учитель, затем, подобно Ему, каждый их них в свое время пошел на голгофу, т.е. на муки и смерть за веру в Него, и, наконец, на небо, в Царство Небесное; одни пострадали вскоре и здесь же в Иерусалиме, другие преданы мукам в Риме, иные в других отдаленных местах много лет спустя по воскресении Христовом; но все сошлись в раю у Престола Господня. А куда пошел с Тайной Вечери Иуда? О! Он, как вор, потихоньку, тайно вышел из-за стола, незаметно удалился из комнаты и пошел один к врагам Христовым, книжникам и фарисеям, чтобы предать им своего Учителя и получить за то деньги, потом спускался и в сад Гефсиманский, чтобы дать льстивое лобзание Учителю и тем указать Его воинам и слугам архиерейским и выдать на смерть. Зашел было потом несчастный в храм Божий, но ненадолго и не за тем, чтобы покаяться в страшном грехе своем, а чтобы бросить в нем доведшие его до отчаяния деньги, потом на дерево и затем в ад. Вот как не одинакова была судьба и участь первых причастников Тела и Крови Господней. Вот какие выпали противоположные пути и дороги из одного и того же святого места! Но как было тогда, так и доныне, и так будет и всегда: что случилось с первыми причастниками, то же будет и с нами. Что будем искать, то и найдем, куда пойдем, туда и придем! И кто ныне приступает к святому причащению после чистосердечного раскаяния в грехах на исповеди, с сознанием своего недостоинства и твердой решимостью отстать от греха и исправиться, с непоколебимой верой и горячей любовью к Христу и, принявши Божественный дар, старается сохранить его в себе всегда целым и невредимым, тот идет путем апостольским вслед Господа Иисуса и на суд не придет, но придет от смерти в живот. Тесен и прискорбен путь этот; надобно быть всегда настороже касательно всех мыслей своих, слов и поступков, надобно постоянно сдерживать и обуздывать себя и отказывать себе во многом; зато он короток и ведет прямо в небо. Коротким я называю его потому, что и вся-то жизнь человеческая, как и один краткий миг, малое, незаметное мгновение в сравнении с вечностью, с тем, что будет за гробом. Тесен и прискорбен путь, но, кроме него, нет другого, и по нему благополучно прошли уже многие тысячи людей всех возрастов, званий и состояний, и притом он кажется таковым только издали и сначала, когда необходимо бывает преодолевать прежние наклонности и привычки, а чем более будет человек подвизаться на нем, тем чаще будет ощущать в себе новые силы и помощь свыше. Ибо Господь близ всех, призывающих Его! Возьмись за Него одной рукой, и Он обнимет тебя обеими, Он и павшего поднимет, и совершенно изнемогшего возьмет на свои плечи и донесет до двора Отца Небесного. Ибо Он не хочет погибели и смерти грешника, а желает, чтобы спаслись все!

Ужели же и из православных христиан в наше время идет кто путем предателя Иуды, спросите вы, может быть. Нечего греха таить, страшно сказать, а надобно признаться, что и из нас, братия, именующих себя христианами православными и каждого причащающихся Святых Тайн, иные, может быть, и несознательно, и по неведению, а многие и сознательно идут путем пространным и широким, вводящим в погибель, путем предателя Иуды, и не только идут сами, но соблазняют и привлекают к тому других своим примером и разговорами. Многие из так называемых образованных и ученых людей судят и рядят, например, о делах церковных, как им вздумается, не справляясь ни с Священным Писанием, ни с канонами соборов и правилами церковными. По их словам, и то у нас не так и это излишне, не надо монашества, не нужны посты, не требует Бог золотых сосудов и облачений церковных, какая кому польза от множества горящих в церкви свечей, расписанных ее стен и других пожертвований на храм? Не лучше ли, не полезнее ли было бы употребить эти деньги на богадельни, больницы и училища? Но не так ли же думал и предатель Иуда, когда одна женщина помазала Господа Иисуса Христа дорогим миром, не его ли это слова: «Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?» Об Иуде евангелист сделал такое замечание: «...сказал же он это не потому, чтобы о нищих заботился, но потому, что был вор». Что же сказать нам о своих нищелюбцах?

Вот собралось нас сюда одних русских поклонников несколько тысяч, и, конечно, из дома все пошли затем, чтобы помолиться Господу Богу, поклониться святым местам, сделать угодное Богу; а думаете ли, осмелитесь ли сказать по совести, что все мы идем тесным и прискорным путем, путем апостольским, когда честных и добрых людей не нашлось однажды и десяти человек в целых пяти городах? Правда, мы ходим каждодневно к службам церковным и постимся, питаясь почти одними сухарями. Но что из этого? Зачем нам, однако, говорить и судить о других, обратим внимание на самих себя! Сколько раз, например, мы на исповеди пред лицом самого Господа нашего Иисуса Христа и пред своим отцом духовным со слезами и клятвами обещались исправиться и перестать грешить, призывали в свидетели тому небо и землю; а сдержали ли, исполнили ли свое обещание, долго ли даже думали и старались о том? После каждой исповеди нашей становились ли лучше и воздержнее, как того безусловно и непременно требовал от нас духовник; после каждого причащения Тела и Крови Христовой прилеплялись ли мы к Нему сердцем своим крепче, соединились ли с Ним все более и более, до того, чтобы составлять с Ним един дух, чтобы и в нас мудрствовалось только то одно, еже и во Христе Иисусе? Даже в тот день, когда причащались, не забывали ли мы о Нем, не думали ли и не говорили ли о том, от чего отрекались на исповеди, не сердились и не ссорились ли друг с другом, не осуждали ли и не переговаривали ли? Не случалось ли с нами и того, что перед исповедью и причащением, стараясь вести себя лучше и воздержнее, очистить душу свою постом и молитвами, по причащении мы тотчас же изменяли образ своей жизни, в посте разрешали себе рыбу и вино, и даже до излишества, и переставали ходить к службам церковным. Таковы ли должны быть в нас плоды и последствия Святого Причащения? Судите сами, чей это путь, апостольский ли?

Далее, поклонение святым местам бесспорно есть дело святое и богоугодное; после него исправлялись самые закоренелые грешники и отъявленные блудницы и вели жизнь равноангельскую, как, например, Мария Египетская. Но что, если и оно не изменит нас и не сделает лучшими, если и эти камни, орошенные потом, облитые слезами и кровью нашего Искупителя, не тронут и не сокрушат окаменелых сердец наших, если и эти страшные Голгофа и крест не будут постоянно представляться мысленному взору нашему, забудутся нами и не будут непрестанно напоминать нам о том, что сделал для нас Бог и чем мы Ему за то обязаны; если и после этого причащения в такое святое время и в таком месте, где каждая горка и дол, куда ни взгляни, всем напоминает о Христе, мы будем жить и грешить по-прежнему? Не будем ли подобны предателю, которого также не тронули и не удержали от предательства ни умовение ног его Учителем, ни Божественные Его беседы и увещания, ни таинственная Трапеза Причащения. Да и ныне многие идут широкими вратами и пространным путем, вводящим в погибель!

Радоваться бы надо тому, что мы здесь, а я боюсь, други мои, того, чтобы это трудное путешествие наше в Святую Землю, не доставив пользы душе, не подвергло бы нас еще большей ответственности нашей пред Богом и не послужило бы к нашему осуждению, как самые лучшие и сильно действующие лекарства, когда неумеючи пользуются ими, всегда приносят вред больному. Пока мы были дома, в России, знали о Господе Иисусе Христе мало, одно то, что кому удалось выслушать в церкви или узнать от родителей, понятия наши о Нем были неясны и сбивчивы, учили нас молиться Ему, и мы молились, запрещали то или другое, угрожая наказанием за неповиновение, и мы боялись и трепетали, но полного и сознательного понятия о вере у нас не было; мы знали и веровали по слуху, а о многом и вовсе не знали и не слыхали, особенно же люди неграмотные, каких у нас весьма много. Подобно праведному Иову мы могли сказать тогда о себе Богу: слухом убо уха слышах тя первее, ныне же око мое виде тя (Иов. 42:5).

А пришедши сюда, никто уже не может и не должен извиняться и оправдываться незнанием. Все мы, поклонники, так сказать, видели Христа своими глазами, осязали Его своими руками, слышали Его Божественные проповеди и наставления на тех самых местах, где Он говорил их. Кто из нас не был в Вифлееме, не видел той каменной пещеры в земле, где Он, Единородный Сын Божий, как человек, родился от Пресвятой Девы, тех яслей, в которых положен был, как младенец, повитый пеленами, не был и в другом подземном вертепе, где ангелы возвестили людям первую весть об этом радостном событии? Кто не купался в реке Иордан, воспоминая крещение Иисуса Христа от Иоанна, не видел той пустынной горы близ Иерихона, где Он постился сорок дней? Место, где был древний храм иудейский, в котором Господь столь часто учил народ; Сионская горница, в которой установил Он Божественное Таинство Причащения; сад Гефсиманский, где Он скорбел и тужил, с воплем крепким и слезами молился до кровавого пота; дома Анны и Каиафы и претория Пилата, где Он, неповинный ни в одном грехе и Судия живых и мертвых, был осужден на смерть, поруган и измучен до того, что уже падал и не мог нести креста; страшная Голгофа, где был распят, как разбойник и уже мертвый прободен в ребра копьем; Его каменный гроб, как и тогда, доныне стрегомый неверными воинами, находится в этом городе и почти каждодневно нами посещается. В глазах у нас рядом с городом и гора Елеонская, с которой Он вознесся на небо, где и теперь еще цел и виден на каменной скале последний след пречистых Ног Его на земле. Одним словом, здесь все так ясно и живо представляет события евангельские, так много говорит сердцу, что как будто живешь в то время и сам видишь и слышишь Пророка галилейского, дивного чудотворца, воскрешающего мертвых, друга и благодетеля простого народа и грозного обличителя неправд книжников и фарисеев.

Какая книга, какое слово может столь живо и ясно передать и столь глубоко запечатлеть в памяти и сердце все это? Пройти поклонником Святую Землю от Назарета до горы Елеонской не то же ли самое, что пройти весь курс богословия и наглядно изучить все Евангелие? Потому мы, поклонники, теперь уже не можем называть себя людьми темными и извиняться неведением, с нас взыщется уже более. Ибо кому много дано, с того много и взыщется, и раб, знавший приказание господина своего и не исполнивший его, наказан будет строже против того, который не исполнил по незнанию. А думали ли вы когда об этом? Вот это-то и страшит меня! Ибо если и после всего нами виденного и достоверно узнанного мы останемся таковыми же, каковы были и до путешествия, если не будем иметь всегда в сердце и памяти своей распятого за нас Господа Иисуса, о котором нам здесь напоминает почти каждое место, гора и камень, не будем непрестанно гореть к Нему любовью, как своему Искупителю, исполнять Его заповеди и жить так, как учил и требовал; если поведение наше не будет добрым примером для подражания, а рассказы и беседы наши наставлением и назиданием, то мы уподобимся злому и лукавому рабу, скрывшему в землю данный ему талант, и окажемся преступнее самого предателя. Нет, дорогие братья мои, да не будет с нами этого, но да просветится свет наш пред человеки, да видят добрые дела наши и прославят Отца Небесного! Это наш долг, наша непременная обязанность!

Издавна поклонники Святых мест на память себе о Св. граде и в дар и благословение другим имеют обыкновение уносить отсюда на свою далекую родину разные предметы: крестики, иконы, воду и камешки из реки Иордан, четки, свечи, обожженные при Гробе Господнем, масло, цветы, ветви дерев и прочее, кто что может достать. В этом нет ничего худого, если только этим предметам суеверно не будем приписывать какой-то особенной святости, которой они не имеют и иметь не могут, и если они не будут для нас поводом к хвастовству и тщеславию. Но я бы не советовал вам, дорогие братья мои, слишком обременять себя подобными предметами. Кресты из Иерусалима, Киева, Москвы и Калуги или другого какого места, крест восьмиконечный и четвероконечный для православнаго христианина одинаково должны быть честны и святы, как одинаково напоминающие нам одного и того же распятого за нас Иисуса Христа. И разрешительный лист бумаги, за чьей бы подписью он ни был, не разрешит грехов, и иерусалимский саван, хотя бы и от Гроба Господня и был весь в крестах, не прикроет их, ежели ты сам не раскаешься в них чистосердечно пред духовником и не получишь в них от него разрешения. Надобно стараться приобрести сокровище и блага духовные, усовершенствовать себя в добрых делах, укрепить веру в сердце, обуздать язык, научиться терпению, смирению, послушанию и любви, без чего невозможно угодить Богу, а не собирать камешки и травки, свечи и стекляночки с маслом и прочие иерусалимские святости, чего у нас и дома много. Аще же и разумехом по плоти Христа, но ныне ктому не разумеем (2Кор.5,16). «Ищите дарований духовных», – писал апостол Павел. Потому вы, дорогие братья и сестры, унесите отсюда крест не в сумке за плечами, а в сердце твердую и живую веру в Распятого; вместо стеклянок с маслом – любовь друг к другу, как первый признак того, что вы последователи и ученики Его, без чего и вера, и все добрые дела ничего не значат пред Богом; унесите усердие к Святой Церкви, беспрекословное повиновение властям, честное и бескорыстное служение обществу и любовь к труду, кротость, смирение и услужливость как самые дорогие и прятные дары и гостинцы для ваших родных и соседей. Забудьте о том, что вы видели здесь и на долгом пути своем нехорошего, не судите других, это не наше дело, а лучше смотрите сами за собою, чтобы не соблазнить кого чем-нибудь, удерживайтесь от многоглаголания и болтливости и сами постоянно думайте и другим рассказывайте только о Христе, как говорил и учил Апостол Павел: Не судих бо ведети что в вас, точию Иисуса Христа, и сего распята (1Кор. 2:2). Вы поклонники, и о другом чем говорить вам неприлично. Только рассказывайте то, что вы действительно знаете и видели, а не прибавляйте по своему измышлению. Тогда вы будете настоящими истинными поклонниками, поклоняющимися Отцу Небесному в духе и истине, тогда и Господь Иисус Христос всегда будет с вами, как Он и обещался на горе Елеонской, сказав апостолам: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28:20) и введет вас в Иерусалим Небесный, в котором уже не будет ни вопля, ни стенаний, ни болезни, ни смерти, чего я всем нам усердно и от всей души желаю.

Возлюбленные о Христе братья и сестры!

Сегодня по неизреченной милости Божией после нелегкого пути по дебрям Иудейских гор, удостоились мы вознести наши моления на том святом месте, где совершилась главизна нашего спасения: вознести наши моления среди родственных нам по вере, но чуждых по языку и обычаю и воочию убедиться, что в Церкви Православной нет еллина и иудея, варвара и скифа, но всяческая и во всех Христос.

Здешний город Назарет, столь известный ныне всему христианскому миру, в древности быль так незначителен и мал, что и имени его не находится во всем Священном Писании Ветхого Завета, и была даже поговорка, что от Назарета может ли что до́бро быти? И эта насмешливая поговорка, судя по жизни и нравам современных Христу жителей Назарета, была как нельзя более справедлива. Это была страна самая заглохшая и непросвещенная, истинно люди сидящие во тьме и сени смертной. И в этот-то захудалый и ничтожный город послан был от Бога Архангел Гавриил благовестить Пресвятой Деве Марии зачатие и рождение от нее Предвечного Бога Слова, Господа нашего Иисуса Христа, который, родившись в Вифлееме, еще младенцем принесен был сюда и жил здесь до тридцатилетнего возраста в скудости и трудах как сын плотника и, сам занимаясь тем же ремеслом и не пользуясь от детей Иосифа особенным расположением и любовью, как сын не одной с ними матери. Вы уже видели, братия, остатки того дома, где воспитывался и жил Господь, видели, как это жилище, устроенное в земле и освещавшееся только с одной стороны, было мрачно, тесно и бедно, как неблизко от него источник, находящийся ныне в православном храме, из которого Пресвятая Дева, а часто и отрок Иисус по нескольку раз каждодневно должны были носить воду в глиняных сосудах, подобных тем, какими и ныне носят. Здесь же в Назарете, где ныне находится армянская церковь, была и та еврейская синагога, куда в каждую субботу ходил Господь для слушания закона и в которой впоследствии учил и объяснял им Священное Писание, и, наконец, вынужден был сказать своим загрубелым и завистливым согражданам: яко несть пророк без чести, токмо во отечестве своем, и в сродстве, и в дому своем. И не можаше ту ни единыя силы сотворити, токмо мало недужных, возлож руце, исцели. И дивляшеся за неверие их, – сказано в Евангелии (Мк. 6:4–6). Не мог Иисус Христос не потому, что у Него не было силы, а потому, что граждане не были способны к принятию, не имели в себе восприимчивости и веры, что сердца их ожесточены были, как камень. Господь прежде всего всегда требовал веры в Него и по вере просящего давал просимое... Видите ли близ самого города высокий утес? Это тот самый, с которого жители Назарета хотели низринуть Иисуса Христа; вот чем они хотели выразить свою веру в Него! И это тогда, когда вся Галилея наполнена была славой о Его чудесах, народ ходил за Ним тысячами, и все радовались и благодарили Бога за то, что Он даровал такого пророка и чудотворца. Удивительно, до чего может дойти ожесточение и злоба человека!

Обратим наше внимание на окрестности Назарета и постараемся запомнить эти каменные горы и утесы, безлесные холмы, глубокие рвы и овраги, узкие и извилистые ложбины, где так мало зеленеющих дерев и нет журчащих ручейков, где самый воздух от пыли, взметаемой ветром с гор, часто бывает непроницаем и удушлив. Какой мертвенный и безжизненный вид, какая грустная и унылая картина! И Господь Иисус Христос вынужден был каждодневно смотреть и видеть перед собою одну только эту непривлекательную картину и в таком захолустье и среди таких грубых соседей жить тридцать лет! При чтении Св. Евангелия и воспоминаний об Иисусе Христе обыкновенно мы останавливаемся мыслью чаще и более всего на том, что было в Иерусалиме при Его крестных страданиях, а об остальном как бы забываем, а между тем ведь и жизнь Его в Назарете не была легка, а протекала в трудах и лишениях.

Для чего же Единородный Сын Божий, Творец неба и земли, Господь наш Иисус Христос так уничижил Себя, переносил такие труды и лишения, насмешки и оскорбления, претерпел столько клеветы и обид, терпел не день или два, а всю Свою жизнь до смерти, и смерти самой позорной и мучительной, на кресте между разбойниками? Для нас, братия, для нас! Нас ради человек и нашего ради спасения! Люди преступили заповедь, прогневали Бога еще в раю и потому справедливо изгнаны были из него и подверглись смерти и погибели вечной. Грех их был так тяжел и велик перед Богом, что никто не мог искупить и загладить его – ни люди, ни ангелы. Творец и Создатель наш Господь Иисус Христос, жалея о погибели людей, чтобы спасти их, Сам сошел с небес, принял на Себя естество наше и сделался совершенным человеком. Будучи Сам безгрешен, Он принял на Себя все грехи человеческие, жил на земле тридцать три года, подвергая Себя трудам и лишениям, бесчестию и оскорблениям, страданиям и мукам, и как разбойник был распят на кресте, чтобы этими Своими страданиями и смертью искупить и загладить пред Богом все грехи человеческие и даровать людям спасение. Вот сколь благ и милостив Господь, вот как Он жалеет людей и не хочет, чтобы погиб и последний грешник, а желает, чтобы спаслись все! Постарайтесь же, братия, сколько можно лучше запомнить это, положить себе на сердце, чтобы, где бы вы ни были, что бы ни делали, а то, что Господь сделал для нас, всегда было бы в наших мыслях и перед глазами. И это будет самое лучшее и полезное, что мы можем прибрести для себя на Святой Земле. Приятно знать и помнить, какой видом Фавор или Елеон, велика ли река Иордан, далеко ли она от Иерусалима; но ведь это душе пользы не принесет. А непрестанное памятование о том, что Господь вытерпел за нас, каких мук стоило Ему спасение грешников, может удержать нас от греха.

Во времена Иисуса Христа здешняя сторона называлась Галилеей. Господь любил народ галилейский как менее испорченный и более простой и склонный к вере, нежели иудейские книжники и фарисеи; часто и подолгу останавливался и проповедовал Он в городах и селениях галилейских, творил дивные чудеса и подавал множество исцелений. Все ученики Его, апостолы, были галилеяне. Потому здесь, что ни новое место, то и новое воспоминание о каком-нибудь священном событии. Галилея, так сказать, Евангелие в лицах. Все в ней переносит мысли наши к векам давно минувшим, событиям евангельским и напоминает о Христе. Вот перед нами Назарет, где был Он воспитан и откуда с Пречистой Своей Матерью и учениками ходил на брак в Кану Галилейскую, где претворил воду в вино, почти рядом с ним и Фавор, гора Преображения, место Божественной Его славы, где в присутствии величайших из пророков Моисея и Илии глас Небесного Отца свидетельствовал о Нем, как о Единородном Сыне, и Божественная и вечная слава Его показана ученикам настолько, насколько возможно видеть ее человекам. С Фавора видны и древний Наин, ныне небольшая деревня, где Господь воскресил умершего сына вдовицы, и гора Блаженств, на которой произнесена была проповедь Иисусом Христом, и та пустыня, и доныне остающаяся пустыней, где пятью хлебами насытил Господь пять тысяч мужей, кроме детей и женщин, и даже самое озеро Галилейское, столь часто упоминаемое в Евангелии. Берега и окрестности Галилейского озера были главным поприщем деятельности Иисуса Христа. По нему ходил Он как по суху, на нем укрощал бурю, из лодки учил народ, стоявший по берегам, здесь были чудесные ловитвы рыбы и, наконец, явление Его ученикам по воскресении. На берегу моря был и Капернаум, многолюдный и богатый город, куда переселился Господь из Назарета, и Вифсаида, родина апостолов Петра, Андрея и сынов Заведеевых. Прошло уже более тысячи девятисот лет, как написано было Евангелие. Сколько в это время произошло в мире разных событий и перемен, сколько народов один после другого владели этой страной! А между тем и доселе известны местным жителям почти все происходившее здесь евангельские события! Истинно это Святая Земля, на которой следы пребывания Богочеловека неизгладимы!

Если угодно будет Господу Богу, все это мы скоро, на этих же днях, увидим своими глазами, а теперь преклоним колена и помолимся Царю царей, Господу Иисусу Христу, здесь возросшему и трудившемуся до тридцатилетнего возраста, о благополучном царствовании, здравии и долгоденствии благочестивейшего государя нашего императора Николая Александровича, между другими отеческими попечениями о благе народа облегчающего трудный, дорогой и небезопасный прежде путь к святым местам и тем дающего возможность и нам видеть их.

Хотя в России православная вера введена почти за тысячу лет перед сим и хотя наш простой народ добр, набожен и любит посещать храмы Божии, но по своей крайней простоте, безграмотности и невежеству и доныне не знает хорошо своей веры, не понимает, что в ней важно и необходимо, по выражению Евангелия, оцеживает комаров и поглощает верблюдов, увлекается всяким ветром учения. Уж чего грубее и безграмотнее наших расколоучителей, нечестивее и безбожнее их учения, смешнее и нелепее их обрядов, например: живи, как хочешь, не ходи в церковь, не ешь из одной чашки с православными, крестись двуперстным крестом, да не подстригай ни бороды, ни усов или того, что у них простой безграмотный мужик исповедует, прощает и разрешает другого мужика, а женщина служит попом! А сколько они обольстили народу, отторгли от Святой Церкви и ввели в погибель!

Скольких допустили даже наложить на себя руки, сожигаясь, обещая им за то венцы мученические! А здесь, в Иерусалиме, довольно иноверцев всяких ересей, и лютеран, и католиков, и не таких грубых, как наши раскольники, но людей ученых и образованных, умеющих говорить и по-нашему. Все они и ненавидят друг друга, и ссорятся между собой, и все одинаково ненавидят Святую гору нашу и рады уловить кого-нибудь в свои сети. Это волки хищные, прикрывающиеся кожей овечьей. А базар здешний завален всяким хламом и сором книжным: и картинками, и образками, противными нашей вере, и разными книжками и брошюрками, столь хитро и лукаво написанными, что еретичество и ложь их не скоро заметит и ученый, а тем более человек простой. Ох, уж эта наша простота и невежество! При ней ведь и самая набожность наша, вместо пользы, может принести вред душе, даже святое дело сделать нехорошим! Поэтому я опасаюсь, братия, чтобы нам по своей неопытности и простоте не испортить и самого паломничества нашего, и поклонения святым местам и вместо душевной пользы не получить вреда. Так как известно вам, что многие уже обратили его в ремесло и век свой ходят по богомольям, чтобы есть даровой хлеб, собирать подаяния и ничего не делать, а другие, сходивши к святым местам, считают себя чуть не святыми и думают, что уж сделали все и ничего с них более не требуется. Поэтому для общей пользы нашей и назидания и хотелось мне поговорить с вами о том, что такое Святая Земля и святые места, и как надобно поклоняться им, чтобы поклонение наше было святым и добрым делом, а не худым, было приятно Богу и умилостивляло Его, а не прогневляло! Видите, как близко касаются нас эти вопросы и как необходимо нам разрешить их.

Что же такое Святая Земля и святые места? Господня земля, и исполнение ея, вселенная и вси живущии на ней, – говорит псалмопевец царь Давид (Пс.23:1). Вся земля, как творение и дело рук единого Создателя Бога, одинаково свята; и как неодушевленная, не имеющая ни воли, ни разума не может ни приобретать святости, ни грешить. Здешняя страна, или Палестина, называемая ныне Святой Землею, в древности была землею обильной и плодоносной, землей, текущей медом и млеком, и дорога и свята была для евреев как отечество и родина, как земля Обетованная, обещанная Богом родоначальнику их Аврааму, подобно тому, как и мы свое отечество и родину называем Святой Русью. Кроме сего, ее по справедливости можно и должно было называть Святой потому, что во всем мире в ней одной только была святая и Богооткровенная вера и храм истинному Богу, между тем, как в других местах везде было идолопоклонство и нечестие. Храм Иерусалимский построен был по образцу и указаниям, данным Моисею Самим Богом еще в пустыне Синайской, и при самом освящении его ознаменован был явлением в нем славы Божией, что должно было внушать евреям мысль об особой святости и храма, и Иерусалима – столицы царства и города славы их царей Давида и Соломона, чему немало способствовали и некоторые слова и выражения псалмов и пророков, буквально понимаемые и неверно толкуемые. У них вошло в обычай даже клясться храмом вместо имени Божия и место храма и Иерусалима равнять по святости с самим законом Божиим, данным через Моисея. А когда Господь Иисус Христос пришел на землю и благоволил прожить здесь тридцать три года, то она еще более стала почитаться христианами Святою и священною, особенно те места, где Он родился и жил, умер и воскрес, и другие, имевшие какое-либо отношение к Его жизни. Гонители христианства, цари римские, чтобы истребить в народе саму память о Христе, засыпали святые места землей, построили на них капища и осквернили идольскими жертвами. Но когда император Константин в четвертом веке принял христианство и мать его Елена, разрушив капища, открыла Гроб Господень и Св. Голгофу и обрела самое Животворящее Древо того Креста, на котором распят был Спаситель, тогда Святая Земля еще более прославилась, и на поклонение обретенной святыне потекли богомольцы со всего христианского мира. Но указания на то, что Иерусалим и вся здешняя сторона сама по себе святы или получили от Христа какое-либо особенное освящение, нет в Св. Евангелии. Когда самарянка у колодца Иаковля спрашивала Его о том, где должно поклоняться Богу, то Он не дал никакого предпочтения Иерусалиму перед другими местами. Перед страданием Своим Он оплакал его, как мертвеца, отверг и предал на попрание языков, что видим и доныне, и о величайшей святыне ветхозаветной, храме Божием, сказал, что оставляет его пустым и что не останется от него и камня на камне.

Дорога была для евреев Святая Земля, как земля священная, Самим Богом Обетованная и чудесно им данная, как отечество их и родина, где жили и погребены вместе с праотцами и пророками их отцы и деды. Не могли забыть и горько плакали они об Иерусалиме, потому что он был городом царей Давида и Соломона, составлял гордость и славу народа, в нем находился и храм Божий, единственное на земле место, где они могли приносить Богу жертвы и совершать свои обряды. Потому они говорили: Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя. Прильпни язык мой гортани моему, аще не помяну тебе, аще не предложу Иерусалима, яко в начале веселия моего (Пс.136:5–6). Конечно, и для нас должна быть почтенна, дорога и свята Обетованная земля по совершившимся в ней великим и священным событиям, и особенно Иерусалим, как место смерти и воскресения Иисуса Христа, искупления и спасения всего рода человеческого, начала и происхождения святой веры нашей. Но ежели мы, как христиане, аще же и разумехом по плоти Христа, но ныне ктому не разумеем (2Кор.5:16), то тем более не должны привязываться сердцем к нынешнему Иерусалиму земному, находящемуся в рабстве, а должны стремиться к Иерусалиму высшему, свободному, который есть мать всем нам. Приступите, – говорит Апостол, – к Сионской горе, и ко граду Бога живого, Иерусалиму небесному (Евр.12:22). Не имамы где пребывающего града, но грядущего взыскуем! Мы не связаны, подобно евреям, местом для поклонения Богу. Жено, веру ми ими, – сказал Господь Самарянке, – яко грядет час, егда ни в горе сей, ни в Иуресалиме поклонитесь Отцу… Но грядет час, и ныне есть, егда истинные поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною: ибо Отец таковых ищет поклоняющихся ему. Дух есть Бог: и иже кланяется ему, духом и истиною достоин кланятися (Ин.4:21–24).

А если так, если Иерусалим и вся Святая Земля сами по себе столько же святы, как и другие места, как и родина наша, Россия православная, если они дороги и святы для христиан по одним только воспоминаниям происходивших на них священных событий, то ведь эти воспоминания у нас могли быть и дома, и в России мы могли размышлять о жизни и смерти Иисуса Христа, так не напрасно ли мы приняли на себя такой труд, совершили столь длинный путь и пришли сюда? Не напрасно! Поминать Господа Иисуса Христа и размышлять о Его страданиях и смерти, подъятых нас ради, можно всегда и везде, и это есть долг каждого христианина. Но при нашей суете мирской, при наших непрестанных заботах то о том, то о другом, часто ли нам удавалось это дома? Всегда ли мы даже и в праздники исполняли это и ходили в церковь к святой службе? А здесь, когда мы не заняты ничем другим, все-таки скорее придет на ум это, и особенно, когда и самая местность, и другие предметы, находящиеся у нас перед глазами, будут иметь какое-либо отношение к событиям евангельским. Переезжайте через какую угодно реку: Волгу, Дон, Урал и проч. – вам и в голову не придет подумать о крещении Иисуса Христа, а подите на берега Иордана, и все это само собою вам живо представится. Нет! Мы не напрасно пришли сюда! Если бы мы даже и не сумели совершить своего поклонения святым местам так, как следует, и извлечь для себя из того всей пользы, от чего да избавит нас Бог, то и тогда за нами останется хоть то, что мы имели намерение, желали и хотели сделать. А одно только это и находится во власти человека, одно только это и принадлежит ему! Сам великий апостол Павел сказал о себе: еже бо хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю. (Рим.7:18) Кроме желания и хотения нашего, все прочее совершает уже Сам Бог Своею благодатью. Потому Он и дела приемлет, и намерения ценит, и дает одинаковую мзду как трудившимся целый день, так и пришедшим на труд в единонадесятый час.

Далее, видение паче слуха! То, что мы видели своими глазами, осязали руками, легче запечатлевается в памяти, глубже проникает в сердце, нежели то, о чем слышали от других или читали в книге. Ни самый лучший, живой и красноречивый рассказ о распятии Господнем, ни изображение его на картине не могут так поразить и тронуть меня и так глубоко запасть в сердце и запечатлеться в памяти, как то, когда я стою перед самой подлинной Голгофой, вижу и осязаю то углубление, где водружен был крест Христов, вижу и места, где стояли кресты распятых с Ним разбойников, и ту глубокую расщелину, которая образовалась в час кончины Господней. Тогда исчезает для меня пространство времени, отделяющее нас от этой страшной минуты, когда на кресте распят был сам Спас мира, тогда не мыслью только, а всецело, всем существом своим переношусь в Иерусалим, чувствую и вижу, как все приходит в смятение. Вот передо мною беспокойный народ еврейский, ненавидящий римлян-язычников и постоянно мечтающий о независимости и восстановлении своего царства, вижу, как он теснится около претории Пилата, и слышу, как он отказывается от своей самостоятельности и признает Тиверия, едва ли не худшего из кесарей римских, преемников Давида и Соломона, и, как милости, просит смерти своему Мессии! Вот римский проконсул всенародно и торжественно признает Иисуса невинным, называет Его праведником и как бы перед каким священнодействием умывает руки и произносит Ему смертный приговор. Вот архиереи, книжники и весь народ иерусалимский вместо того, чтобы по случаю величайшего своего праздника Пасхи приносить жертвы в храм и молиться Богу, оставляют город и спешат на место казни преступников, чтобы ругаться над Распятым, которому за несколько только дней устроили торжественную встречу и кричали: «Осанна!» Иисус и осужденные вместе с Ним на распятие два разбойника, неся на себе кресты, только еще вышли из ворот Судных и не успели дойти до места казни, как вся гора сплошь наполнилась уже народом так, что воинам приходится раздвигать его, чтобы дать возможность пройти осужденным. Вот они достигли и места казни, кресты поставлены на своих местах, снята и вся одежда, оставлен только на главе Иисуса венец терновый, как никому ненужный. Стучит молот, вбивающий гвозди в распростертые руки и ноги осужденных, страшные раздирающие душу вопли раздаются в воздухе, кровь брызжет из ран и ручьями льется по крестам... К крестам прибиваются надписи, показывающие вину распятых. Над Господом Иисусом Христом написана она на трех языках, и из нее видно, что вся вина Его состояла только в том, что Он царь Иудейский! Римские воины, покончивши порученное и мало интересное им дело, отходят прочь, на край горы, и, чтобы скоротать время ожидания, пока не умрут распятые, находят себе более приятное занятие – приступают к разделу одежды распятых. Начинаются между ними споры о качествах и доброте их и, чтобы разделить безобидно, бросают жребий. Лишь только солдаты отошли от крестов, чтобы заняться разделом одежды, как вся толпа, подобно волнам бурного моря, бросилась к кресту Иисуса. Нет более разделения на партии и классы; фарисеи и саддукеи в богатой одежде, архиереи и книжники в белых покрывалах и длинных мантиях с широкими воскрилиями и кистями, и в одном только грязном хитоне поденщик и чернорабочий, и полунагой и в рубище погонщик ослов и верблюдов, и седые старики, и безбородые юноши и подростки – все слились в одну кучу, все теснятся к Распятому, на лицах у всех злорадство и злоба, все кричат, беснуются и изрыгают хулу и ругательства, стараясь превзойти в том один другого; и шум, и крик их, как вой и рев голодных зверей, далеко слышен в окрестности. Как во время качки на море все плавающие более или менее подвергаются морской болезни, так и здесь все озверели, у всех пена у рта, и голоса охрипли от ругательств и крика. Или пример толпы столь соблазнителен и увлекателен, или уж в самом воздухе разлито что-то эпидемическое и заразительное, что и самые воины римские, всегда недолюбливающие и презиравшие евреев и не только не имевшие с ними никаких общих интересов, но даже плохо понимавшие и язык их, пристают к ним, покончивши раздел одежды, подвигаются к кресту и тоже начинают ругаться и вторить архиереям и книжникам. Среди всеобщего крика и шума, подслушав из молитвы Иисусовой два псаломских слова Или, Или, что значит Боже, Боже, и полагая, что Он зовет Илию на помощь Себе, со злорадством и насмешливо говорят: Посмотрим, как Илия придет спасти Тебя! Между тем распятые тяжело страдают, и страдания их все более и более увеличиваются и дошли уже до ужасающей лютости; так как гвозди с каждой минутой все более и более раздирают их руки и ноги, кровь, лишенная надлежащего своего обращения, начала ударять в голову и производила внутренний жар и нестерпимую жажду, страшные судорожные боли искажали и подергивали лица и вынуждали изгибаться и корчиться всем телом, насколько позволяли то пригвожденные к крестам руки и ноги. Хотя Господь Иисус Христос и более показывал мужества и терпения в перенесении мук, не кричал, подобно разбойникам, а отвечал на насмешки и ругательства толпы тихой за них молитвой к Богу Отцу, но есть предел возможного для человека, и Его страдания были ужасны, по Его пречистому лицу пробегали болезненные судорожные движения, Его мучила нестерпимая жажда и вынуждала воскликнуть: Жажду! Римские воины, как хозяева и распорядители на месте казни, спешат тотчас же исполнить Его желание и, напитавши губку желчью и оцтом, втыкают ее на палку и подносят к устам Его.

Долги дни весной, а евреи еще с самого раннего утра собрались в претории Пилата, немало времени провели они и в ходьбе то от Пилата к Ироду, то от Ирода обратно к Пилату, то в стоянке здесь на Голгофе; хотя давно прошел час обеда, но их не мучает ни усталость, ни голод, охрипли их голоса, но крик и шум не утихают, издевки и ругательства не только не прекращаются, но даже соблазняют и увлекают к тому же и одного из распятых с Иисусом разбойников, который, наверное, до сегодня никогда и не видал Его, как и большая часть ругающегося народа народа, так как Господь не часто бывал в Иерусалиме и никогда долго в нем не оставался. Какая честь, какая слава и похвала для архиереев и книжников, князей и старцев израилевых стоять заодно и быть единомысленными с распятым разбойником – по их же закону человеком самым негодным и проклятым!

Из многих тысяч народа, бывшего на Голгофе, один только наблюдавший за порядком казни римский сотник, язычник, не обнаружил в себе ни сострадания, ни злобы к Распятому, хотя мог удобно сделать и то и другое и, стоя поодаль от толпы, продолжал пристально смотреть на Него, ожидая Его смерти, чтобы донести о ней по начальству. Если он любил наблюдать как философ, то в предметах для наблюдения не было недостатка. На Голгофе человечество выказало себя в самых крайних проявлениях и с самой высшей и низшей стороны.

Но вот, наконец, к чести человечества, раздается и голос правды, но не из уст архиереев и книжников, почивавших на законе и постоянно рассуждавших о Боге и предметах духовных, а с креста – от другого распятого с Иисусом разбойника. Разбойник укоряет и останавливает своего ругающегося товарища и обращается к висящему с ним рядом Иисусу с молитвою как к Мессии. Но что один голос? Чтобы образумить эту озверевшую и обезумевшую толпу, нужны громы небесные, молнии и гласы трубные, как было на Синае. Надобно, чтобы самые бездушные стихии изменением своего обычного порядка засвидетельствовали праведный отзыв судии неправедного и подтвердили слова благоразумного разбойника!

И вот лишь только раздается последнее слово умирающего Распятого: совершилось!, так и начинает совершаться чудное и непостижимое: весенний ясный день мгновенно превращается в самую темную ночь, земля колеблется, каменная гора трясется и дает трещины, открываются гробы, и погребенные в них мертвецы встают и уходят в город, и к довершению всего завеса храма раздирается и обнажает пустоту Святая Святых, как бы для того, что уже не для чего скрывать ее, когда Сам Мессия висит обнаженным на кресте. Тогда вся толпа беснующихся евреев внезапно умолкает и обращается в бегство, бия себя в перси. Смотря на столь необыкновенную и неожиданную катастрофу, честный язычник сотник находит в ней не простой случай, а дело Творца миров и провозглашает евангельскую истину: Воистину Божий сын был сей (Мф. 27:54).

Все это здесь я как бы вижу и слышу, как будто оно происходит перед моими глазами, и я стою у самого подножия креста, вижу и слышу крик и ругательства толпы, и кроткий и вместе властный, царственный голос распятого Господа разбойнику: днесь со мню будеши в раю (Лк. 23:48). Вижу и евреев, разбегающихся в ужасе, когда гора начала трястись и непроницаемая тьма внезапно покрыла землю, залитую неповинной кровью. Мне кажется даже, что будто она подо мною колеблется и не могу не пасть к подножию креста и не воскликнуть Умершему на нем, от всего моего сердца и души, подобно разбойнику: Помяни мя, Господи! Кажется, и сам тут так бы и умер с Ним! А одни минуты подобного настроения нашего духа дороже многих дней нашей суетной и рассеянной жизни дома. Лучше день един во дворех Твоих паче тысяч, – сказал Давид (Пс. 83:11), когда еще и святынь таких, как Голгофа и Гроб Господень, не было. Нет, святые места суть вещественные очевидные доказательства истины Евангелия, средства и орудия к тому, чтобы нас сделать святыми; кого они не тронут и не приведут в чувство, того, я не знаю, что еще можеть тронуть!

Как же надобно поклоняться святым местам? Их надобно чествовать, а не боготворить, поклоняться им так, как святым иконам. Когда мы поклоняемся святым иконам, ставим перед ними свечи, возжигаем лампады и украшаем их золотом и серебром, то ведь делаем это не для самих икон, дерева и красок, которые, как предметы неодушевленные, не могут ни видеть, ни чувствовать ничего этого, не могуть ни наказать, ни помиловать нас; а поклоняемся тому, кто написан на иконе, ему и дары приносим, по любви к нему и изображение его украшаем. Так точно надобно поклоняться и святым местам и почитать их. Святые места должны укреплять в нас веру и возносить мысль нашу к Тому, что на них некогда было. Без веры мы не можем получить от них никакой пользы душе, никакого освящения.

Мы, например, как христиане, почитаем реку Иордан священною и святою, так как в ней крестился Господь Иисус Христос и тем освятил ее воды и так как там, на ней, Троическое явися поклонение, Триипостасный Бог впервые ясно явил Себя миру; но святые и священные для нас воды Иордана могут ли сообщить, какое освящение, когда погружаются в них неверующие евреи и турки? Никакого! Потому-то при поклонении св. местам прежде и более всего надобно иметь веру твердую. Ибо только верующему все возможно, почему и Господь Иисус Христос, когда Его о чем просили, всегда требовал от просящих веры и по мере ее подавал просимое. По вере вашей буди вам, – сказал Он слепцам и когда один человек, прося об исцелении сына, говорил: еже аще что можеши, помози нам, то Господь прямо отвечал: еже аще что можеши веровати, все возможно верующему (Мк.9:24). Должны поклоняться духом и истиною, не привязываясь к предметам земным, а вознося ум и сердце к Богу, как Господь говорил самарянке: ни в горе сей, ни во Иерусалиме поклонитеся Отцу (Ин.4:21); следует стремиться туда, идеже есть Христос, одесную Бога сидя (Кол.3:1). Когда, например, в Вифлееме мы поклоняемся, припадаем и лобызаем грешными устами то святейшее место, где родился Господь, сердцем, душою и мыслью должны припадать, поклоняться и целовать Самого Господа Иисуса, нас ради и нашего ради спасения сшедшего с небес и благоволившего тут родится. А земля, дорогая и святая для нас ради этого воспоминания, сама по себе земля есть и ничего более.

Господи Иисусе Христе, на сем священном месте, яко человек умерший на кресте за грехи наши! Даруй нам всегда помнить Твои страдания и смерть и, яко разбойника, помяни и нас во Царствии Твоем!

На прошедших днях, когда мы, русские поклонники, возвращались из Гефсимании от гроба Божией Матери, то зашел разговор о Божией Матери и блаженном Ее Успении. По этому случаю мы и коснемся учения Православной Церкви о лице Пресвятой Девы Марии, о том, как надобно почитать Ее. Нам ли, русским, не знать того, когда мы каждодневно и за каждой службой слышим из уст Церкви: Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную, и Матерь Бога нашего. Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова родшую, сущую Богородицу Тя величаем. Когда у нас, как только дитя начинает говорить, каждая мать уже начинает учить его молитве: Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие... И во всей России не найти ни одного дома русского, ни богатого, ни бедного, в котором бы не было Ее Святой иконы. Нигде так не почитает народ Матерь Божию, как в России, нигде нет такого множества храмов в честь Ее, как у нас, стольких явленных и чудотворных икон Ее, нигде не собирается к ним на поклонение столько народа из самых дальних мест! Богородица – упование и надежда наша и в сей жизни, и в будущей. Сколько уже раз Она спасала отечество наше от различных бед и несчастий! Несомненно, веруем и твердо надеемся, что и впредь Она не лишит нас Своего матернего покрова и заступления, ежели мы сами не воспрепятствуем тому своими грехами и особенно своей холодностью к вере и Святой Церкви, что так заметно стало ныне повсюду.

Теперь, исполняя ваше желание, скажем несколько слов и о тех немногих преданиях о жизни Пресвятой Девы Марии, которые от древности сохранились в Православной Церкви. Пресвятая Дева прожила на земле более шестидесяти лет. Сколько она в такое продолжительное время совершила подвигов добродетели, сколько произнесла мудрых слов наставления, вразумления и утешения, нам об этом решительно ничего неизвестно. Наша Православная Церковь строго и свято хранит только то, что преемственно дошло до нее от времен апостольских и лиц, видевших и знавших Пресвятую Деву, не измышляя и не выдумывая ничего нового. В акафистном пении наша Св. Церковь называет Ее Святая Святых большей. Но как преобразовавшее Ее в ветхозаветной Церкви святое святых было закрыто завесою, недоступно и не видимо не только народу, но даже и священникам, так и подробности Ее святейшей жизни сокрыты от нас. И ежели мы по своей греховности недостойны видеть и ангелов, то тем более Ту, которой со страхом и трепетом предстоят и служат ангелы, которая выше всех тварей, херувимов и серафимов. Впрочем, обо всех более важных событиях в жизни Пресвятой Девы, начиная с Ее рождения в Назарете до погребения в Гефсимании, до нас дошли предания Церкви.

По закону Моисея все евреи, разделенные на двенадцать колен, должны были жить на участках и вступать в браки с лицами только своего колена, не смешиваясь с другими. Исключение сделано было только для колена Иудова, как царственного, и Левиина, как священнического, которым дозволялось родниться между собой. По возвращении же иудеев из плена вавилонского, когда лучшая и плодороднейшая часть земли, где было царство Израильское, оставалась мало населенной, уже дозволялось каждому жить там, где кто хотел. Потому и родители Пресвятой Девы Марии Иоаким и Анна, хотя первый происходил из колена Иудова и был потомком Давида, а вторая была из колена Левиина, жили в Иерусалиме. Всем наделил их Бог: и благородством происхождения, и согласием, и любовью друг к другу, а по жизни не было никого на всей земле благочестивее их. Но вместо того, чтобы при такой жизни только радоваться, сердце их снедала скорбь глубокая и невыносимая, потому что Анна была неплодна, и у них не было детей. Многие в нынешнее время не только не подумали бы горевать и печалиться об этом, а еще были бы рады тому; а у евреев было не так, каждый желал иметь детей, и многочадие считал для себя величайшим счастьем, а неимение детей почиталось тогда гневом Божьим, бесчестьем и позором перед людьми. Сколько по этому случаю было горя у Иоакима и Анны, сколько пролито слез, принесено Богу молитв, самых усердных, роздано милостыни, совершено всесожженй и жертв в храме! Проходили годы за годами в усердных и неотступных молитвах, а детей все не было. Бог как бы не внимал их молитвам, не видел их слез и горя. Вот они уже достигли и старости, и для праведной Анны не оставалось уже никакой надежды быть матерью; а они по-прежнему продолжают молиться о чадородии, и чем менее оставалось надежд к тому, тем более и более они усугубляют свои молитвы. Раз в один великий праздник, когда благочестивый Иоаким хотел принести свою жертву Богу в храме Иерусалимском, он, как бездетный, жестоко и грубо был оскорблен архиереем и одним из простолюдинов и так обесчещен пред всем народом, что не хотел и домой возвратиться, а ушел в пустыню оплакивать свое горе. Услышав о нанесенном бесчестии и оскорблении и считая себя в том виновной, Анна еще более почувствовала свое несчастье, но, полная веры и надежды на Бога, не пришла в отчаяние, как ни тяжело было ее горе и ни безнадежно положение, но дала обещание посвятить на служение Богу дитя, которое Он даст. Неплодная и поседевшая старица посвящает Богу дитя не только еще не рожденное, но, судя по-человечески, которому уже и родиться невозможно. Какова вера и надежда на Бога праведной Анны, достойной быть дочерью Авраама! И Господь не замедлил утешить их, послав к Ним Ангела известить, что у них родится дочь, которую ублажат все роды. И Анна, проживши неплодной пятьдесят лет в супружестве, зачала во чреве и родила дочь, нареченную по повелению Ангела Мариею. Велика была радость престарелых родителей о рождении дочери, забыты были все томившие их столько лет горести и печали, радовались и благодарили Бога с ними и все их сродники и знакомые. Едва минуло отроковице с небольшим три года, когда бы только радоваться и любоваться дочерью, когда только она начала понимать ласки их, праведные супруги, горя любовью и благодарностью к Богу, поспешили посвятить ее на служение Ему, как обещалась Анна еще до ее зачатия. Как люди состоятельные, они собрали лик девиц для Ее сопровождения и с великим торжеством представили Ее в храм Иерусалимский. Храм в то время только что возобновлен был Иродом, и его белые как снег мраморные стены и золоченая крыша с окружающими здание трехэтажными корпусами для помещения и жительства очередных священников и лиц, посвятивших себя на служение Богу, представлял прекрасное и восхитительное зрелище и был гордостью и славой еврейского народа. Вход в храм был с восточной стороны, и так как он находился на возвышенности, где теперь мечеть Омара, то нужно было входить в него по лестнице в 15 ступеней. Когда праведные Иоаким и Анна, держа свою трехлетнюю дочь с обеих сторон за руки и окруженные ликом девиц с горящими свечами и множеством родственников и знакомых, подошли к лестнице и поставили младенца Деву на первую ступень, Она, без всякой посторонней помощи, быстро поднялась по ней и остановилась на последней ступени, где и была встречена самим архиереем, который для жительства Ее указал место при храме, где воспитывались девицы.

Престарелые родители, расставшись с дочерью в столь юном возрасте, нередко Ее посещали и особенно мать Ее Анна. Но не долго и ей суждено было любоваться своей подрастающей дочерью, радоваться и утешаться Ее благочестием, благонравием и успехами в науках и рукоделии! Она пережила своего супруга только двумя годами, так что когда исполнилось Пресвятой Деве тринадцать лет и нельзя было долее оставаться Ей при храме, а надлежало вступить в супружество, Она была уже круглой сиротой и устройством дальнейшей судьбы Ее должны были распорядиться чужие люди.

В великом затруднении были священники и старейшины, когда, предложивши Пресвятой Деве, как взрослой уже, оставить храм и по примеру и обычаю других девиц вступить в супружество, услышали от Нее в ответ, что Она однажды, еще в младенчестве, родителями навсегда отдана на служение Богу и обещалась соблюсти Свое девство во веки. Такого обета еще ни одна девица никогда не давала, а, напротив, все желали быть матерями и иметь детей. Потому священники пришли в недоумение и не знали, как поступить им в этом небывалом и неслыханном прежде деле, чтобы не прогневить Бога, так как и оставить уже взрослую Деву при храме, и нарушить данный Ею обет Богу, выдав Ее в супружество против Ее воли, было невозможно. И то и другое казалось грехом. После долгих рассуждешй между собой и молитв они, наконец, решились отдать Ее в супружество такому мужу, который бы был только хранителем Ее девства, т. е. человеку благочестивому и престарелому, чтобы он, называясь мужем, жил с Нею как с дочерью или сестрой, и вот Она обручена была со старцем Иосифом – бедным плотником, происходившим из того же Иудова колена и жившим в городе Назарете.

Хотя жизнь в Назарете, в доме бедного плотника, старческими руками снискивавшего пропитание своему семейству, была не без лишений и недостатков и нисколько не походила на благоустроенную и обеспеченную во всем жизнь при храме, какую вела Пресвятая Дева более десяти лет, но она нимало о том не скорбела и не смущалась, по-прежнему все время, свободное от занятий по дому, посвящала уединению и молитве, с каждым днем все более и более горя любовью к Богу. По прошествии четырех месяцев пребывания Ее в Назарете раз, когда она душу свою изливала в молитве к Богу, вдруг предстал пред Ней Архангел Гавриил с приветствием: Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою! (Лк. 1:29) и возвестил, что от Нее родится Сын Божий, Спаситель мира. Что Она должна была почувствовать тогда, какую небесную радость, какое духовное утешение иметь в сердце, этого не может выразить не только человеческий, но и ангельский язык. Услыхав же от Архангела, что уже шестой месяц, как и неплодная и престарелая родственница Ее Елисавета зачала во чреве и готовится быть матерью, Мария, добрая и любвеобильная, не могла утерпеть, чтобы не посетить и не приветствовать ее с радостью и не обрадовать ее всемирной радостью, своим зачатием давно ожидаемого Мессии. Потому, собравшись вскоре, она отправилась из Назарета в Горнюю, которой и достигла тридцатого числа марта¹. Что было дальше, вам, братья, хорошо известно из Св. Евангелия, чаще всего читаемого в Церкви, весьма простого и понятного для каждого. Кроме того, вы сами видели и знаете в Горней то место, где произошла описываемая встреча и свидание, ту историческую и достопамятную арку и первые ступени лестницы, доныне сохранившиеся, которые первые огласились названием Девы Марии Матерью Господа. Ежели в жизни Пресвятой Девы до самого вознесения на небо Сына Ее Господа Иисуса Христа было какое время, более радостное и спокойное, исполненное утешения и веселия духовного, то именно те три месяца, которые провела Пресвятая Дева в Горней у праведных Захарии и Елисаветы во взаимном утешении одна другой материнскими радостями, в хвале и благодарении Богу. Здесь от полноты сердечной радости воскликнула Пресвятая Дева: величит душа моя Господа, и возрадовался дух Мой о Бозе, Спасе моем (Лк.1:46–47). Здесь самая кроткая и смиренная паче всех человек указала на Свое величие и на то, что Ее будут ублажать все роды.

Но за этими спокойными и счастливыми днями вскоре для Пресвятой Девы наступили и дни испытания, тревоги и печали. Когда Она, пробывши в Горней три месяца, возвратилась в Назарет, обручник Ее Иосиф тотчас же заметил Ее непраздность и, не зная, чему приписать ее, пришел в беспокойство и смущение, так как Пресвятая Дева не открыла ему явления Ей Архангела и тайны Своего зачатия. Бурю внутрь имея помышлений сумнительных, целомудренный Иосиф смятеся, в Тебе зря небрачней, и бракоокрадованную помышляя, – сказано в акафисте Богоматери. И праведный старец, не зная, что делать, решился тайно, без огласки, отпустить Ее от себя и дать разводную. Тяжело было Пресвятой Деве видеть и переносить такое несправедливое и оскорбительное о Себе мнение от лица Ей близкого и уважаемого человека, но что было Ей делать? Потому Она и предала Себя всецело воле Божьей, и Господь не замедлил открыть ее. Лишь только Иосиф решился отпустить от себя Пресвятую Деву, ангел Божий явился ему во сне и, открыв ему тайну бессеменного зачатия, вразумил и наставил, как и что нужно ему делать, и праведный старец сделался самым усердным служителем будущей Матери Мессии.

Какова была остальная жизнь Пресвятой Девы после того, как Она уже сделалась Матерью Господа Иисуса Христа, можно видеть и понять из того, что сказал Ей праведный Симеон, когда Она Своего сорокодневного Сына принесла в храм Иерусалимский для посвящения Богу как первенца: И тебе же самой душу пройдет оружие (Лк.2:35). И это оружие редко когда болезненно не прободало и не раздирало Ее материнского любящего сердца, начиная со времени избиения четырнадцати тысяч младенцев в Вифлееме ради Ее сына, до крестной смерти Его самого на Голгофе. Все, что претерпел Господь от евреев: все клеветы и злословия, оскорбления, гонения, страдания и смерть – в Ее любящем материнском сердце столь же тяжело и болезненно отзывалось, как если бы Она сама терпела их. Даже и тогда, когда свет славного воскресения Христова озарил мир и проповедь Евангелия, подобно волнам моря, быстро и неудержимо разлилась во все концы вселенной, Ей неоднократно приходилось проливать слезы по тому или другому случаю, каковы, например, были гонение, воздвигнутое иудеями на юную Церковь Христову, убиение первомученика Стефана, смерть Иакова, брата Иоаннова, Ее родственника, убитого Иродом, и другие. И ежели апостол Павел, не видавший от своих соотечественников евреев ничего, кроме одного только зла, клеветы, гонений и побоев, готов был пожертвовать собой навсегда, лишь бы только спаслись они, то можно ли допустить, чтобы Пресвятая Дева, столь милосердная и жалостливая, что сочувственно отнеслась и пожалела о таком неважном деле, как недостаток вина на браке в Кане Галилейской, не скорбела и не жалела о родном Ей народе, упорно стремящемся к своей погибели, о его крайнем ожесточении и неверии, разрушавших всякую надежду на его обращение и спасение? Одним словом, жизнь Пресвятой Девы ясно показала, что и для самых добродетельных и святых людей земная жизнь есть время только подвигов самоотвержения, терпения и труда, а не время успокоения, наград и воздаяний, время сеяния, а не жатвы.

Пресвятая Дева Мария как зачала во чреве без семени и родила Господа безболезненно, так и жизнь Свою скончала безболезненно. Смерти обыкновенно предшествуют у нас болезни и ослабление сил и всего состава телесного. Пресвятая Дева, хотя уже и достигла старости, но не чувствовала в себе ничего подобного.

Любила Она посещать для молитвы те места, где Господь распят был и погребен, а также откуда вознесся на небо. За три дня до кончины, когда Она возвращалась с горы Елеонской, предстал Ей Архангел Гавриил и, радостно приветствуя, подал Ей райскую ветвь, блистающую небесным светом, и возвестил Ей, что через три дня переселится Она к Сыну своему на небо. Возвратившись на Сион в свое жилище, Она тотчас же объявила о том апостолу Иоанну, приказав ветвь райскую нести перед Ее гробом, и велела готовить все необходимое для погребения: и одр, и свечи, и фимиам. Затем немедленно известила о том Иакова, брата Господня, который в то время находился в городе как епископ Иерусалимский. А он послал известить о предстоящем Успении Пресвятой Девы всех родственников и знакомых Ее не только в самом Иерусалиме, но и в ближайших к нему городах и селениях. На другой день собралось в Иерусалим множество мужчин и женщин, и вместе с Иаковом пришли на Сион в дом Иоанна все родственники и знакомые Пресвятой Девы. Дом был убран и украшен как на праздник или торжество и наполнен благоуханием от курения фимиама и аромата, горело множество свечей, погребальный одр покрыт был самыми чистыми и лучшими плащаницами и пеленами, а сама Пресвятая Дева, блистающая неземным величием и светом, казалась существом высшим естества человеческого. Радостно встретила Она пришедших и с любовью приветствовала всех, рассказала им о явлении Ей Архангела и показала данную Ей ветвь райскую. Когда же те, услышавши от Нее о предстоящем Ее Успении, не могли удержаться от слез и рыданий о разлуке с Ней, то поднялся в доме плач и стон как бы уже об умершей. Пресвятая Дева, утешая их, сказала: «Давно душа Моя стремится к Тому, чтобы разрешиться от уз тела и предстать престолу Сына и Бога Моего и насладиться Его лицезрением. Долго ждала Я этого радостного для Меня времени. Не смущайте сердца Моего вашею скорбью, не омрачайте слезами вашими Моей великой радости. Радуйтесь со Мною и все тому, что я ближе буду к престолу Божию, лицом к лицу и уста к устам смогу молиться и ходатайствовать за вас перед своим Сыном и Богом, и не только за вас, но и за всех, которые будут веровать в Него и просить Моей помощи. Не скорбите, не оставлю вас сиротами, всегда буду с вами». Затем она стала делать свои последние распоряжения, завещевая предать погребению тело Ее в Гефсимании, в усыпальнице Ее родителей и обручника Ее Иосифа, а остающаяся после Нее две Ее одежды отдать двум нищим вдовицам, получавшим от Нее пропитание и с любовью служившим Ей. Оставалось еще неисполненным, по словам самой Пресвятой Девы, одно желание: хотелось Ей перед кончиной своей еще видеть учеников Господних, апостолов, чтобы утешиться успехами их Евангельской проповеди и поделиться с ними своей великой радостью, как прежде разделяла Она с ними все их печали и горести. Но это для всех казалось уже, видимо, невозможным, так как апостолы, переходя для проповеди Евангелия из селения в селение, из города в город, были в то время далеко от Иерусалима: кто в Италии или Испании, кто в Греции или Малой Азии, кто на берегах Черного моря или в отдаленной Индии, так что и для самого скорого возвращения их потребовались бы месяцы, а Она намеревалась разрешиться от тела следующий день. Но когда беседовала Она об этом, вдруг послышался необыкновенный шум, как бы от самого сильного грома, и множество облаков спустилось на землю около дома. Подобаше, – воспевает Св. Церковь, – ясновидцам слова и слугам, Успение Матери Божией видети, конечное еже на Ней таинство. Угодно было Господу Богу исполнить последнее желание Своей Пречистой Матери, и кто где находился из апостолов, облака подняли их и поставили на Сионе перед тем домом, где пребывала Богоматерь. Хотя они находились в разных странах, кто ближе, кто далее от Иерусалима, но прибыли в одно время и с ними несколько учеников апостола Павла, как и он сам, не видавшие Господа Иисуса Христа, а одного из числа двенадцати ближайших учеников Его и апостолов Фомы между ними не было. Удивлялись и недоумевали апостолы, увидевши друг друга, для чего их так чудесно собрал Господь в Иерусалим, пока не объявили им о предстоявшем Успении Божией Матери. Тогда они уразумели и поняли цель чудесного своего прибытия и поспешили в дом, чтобы предстать лицу Божией Матери. Обрадовалась Пресвятая Дева, увидев учеников своего Сына и услыхав от них о чудесном прибытии их на облаках, тотчас же встала с своего места и начала славить и благодарить Господа, услышавшего Ее молитву и исполнившего Ее последнее желание; потом, обратившись к апостолам, с любовью приветствовала каждого, называя по имени, восхваляя их труды и терпение и, чтобы унять у них слезы и рыдания и облегчить скорбь предстоящей разлуки с Ней, обещалась невидимо всегда быть с ними, помогать им в трудах и защищать от бед и несчастий. Хотя со времени явления Ей ангела-благовестника Она все время днем и ночью провела без сна, в молитве, но не казалась утомленной или ослабившей, и, смотря на Нее, никто бы не поверил, что кончина Ее так близка, если бы сама Она не возвестила о том. Между тем, в собеседовании, утешении плачущих, молитвах, незаметно прошла вся ночь, и наступил уже третий,по-нашему девятый час дня. Пресвятая Дева, не переставая изливать душу свою в тайной молитве, возлегла на одр, но потом вскоре встала, склонилась до земли и воскликнула: «Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое; буди мне ныне по глаголу Твоему», снова возлегла на одр и, смеживши очи, тихо и спокойно, как бы погрузившись в сон, предала чистую и святую душу свою Богу. Тотчас же над Ней и по всему дому раздалось ангельское пение и слышы были часто повторяемые слова: радуйся, Благодатная, Господь с Тобою. Лицо усопшей просветилось как солнце, и весь дом наполнился таким благоуханием, какого не могут дать никакие земные ароматы. Понятно, что при виде такого небесного величия и славы Пресвятой Девы должны были утихнуть и прекратиться в сердцах присутствующих все земные скорби и печали, как нельзя быть тьме при сиянии солнца. От начала мира впервые еще человечество торжествовало над страхом смерти, впервые смерть казалась радостнее и веселее рождения.

Так как народа, собравшегося на погребение Пресвятой Девы, было очень много, и каждому хотелось проститься с Ней и освятиться прикосновением к честному Ее телу, то апостолы тотчас же, а за ними и все прочие, покланяясь до земли, с великим благоговением и страхом стали подходить к одру и с любовью прикладываться к телу Пресвятой Девы, которая нимало не походила на умершую, а казалась как бы только заснувшей, и все, прикасавшиеся к Ней, кто чем ни был нездоров, тотчас же получали совершенное исцление: слепые – зрение, глухие – слышание, хромые и безногие – хождение. Затем апостолы Петр, Иаков, Павел и другие подняли одр на свои плечи (рамена) и в предшествии райской ветви началось погребальное шествие с каждением фимиама, множеством свечей и псалмопением сугубым. Ангелы прославляли Царицу Небесную, а люди пели псалмы Давида. Лишь только вынесли из дома одр, как светлый облак в виде круга или венца появился в воздухе, окружил всех сопровождающих тело Девы и шел впереди вместе с ними, так что шествие казалось не погребальным, а каким-то высокоторжественным и чудным, где слышались не рыдания и вопли, а радостные песни ангелов и людей. Такого погребальнаго шествия не было еще не только в Иерусалиме, но и во всем мире, конечно, и не будет!

С Сиона, юго-западного угла Иерусалима, где жила и скончалась Пресвятая Дева, в Гефсиманию, находившуюся на востоке, за Кедронским потоком, путь огибал весь город. В то время, когда погребальное шествие приближалось к юго-восточному углу города, его встретил вышедший на дорогу священник Иерусалимского храма Афоний, который, увидевши торжественное погребение тела Матери ненавистного ему Иисуса, воспылал гневом и, как безумный, бросился к одру, чтобы повергнуть на землю тело Пресвятой Девы. Но лишь только руки дерзновенного успели прикоснуться к одру, как тотчас же прильнули к нему и повисли, быв отрублены невидимо ангелом; а сам он, обливаясь кровью и терпя невыносимую боль, повалился на землю, крича и прося помощи у апостолов. Тогда Петр, приостановив шествие, сказал Афонию: «Вот ты получил, чего желал, мы помочь тебе не можем, если не поможет и не исцелит тебя Господь Иисус Христос, от которого вы отверглись и предали крестной смерти.

Но и Он не подаст тебе исцелешя, пока всем сердцем не уверуешь в Него и не исповедуешь, что Он воскрес из мертвых, и есть Мессия, обещанный пророками, и единородный Сын Божий». Когда же Афоний сказал в ответ: «Всем сердцем верую и исповедую, что Иисус Христос есть истинный Мессия. Мы и прежде видели и знали это, но зависть и злоба ослепили нас, и мы отвергли Его». Тогда Петр велел ему обрубленные руки приложить к висевшим у одра кистям их, и руки сделались целыми и здоровыми, как и прежде. Когда шествие достигло Гефсимании и одр с телом Божией Матери поставлен был возле гроба, снова полились у всех слезы и послышались плач и рыдания, смешавшиеся с радостными песнями ангелов. Все скорбели и тужили о разлуке с Пречистой и Милосердной Матерью, и каждый спешил дать Ей последнее целование и освятиться прикосновением к Ее телу. Но народу было так много, что едва к позднему вечеру успели положить тело в гроб и привалить к нему большой камень. И как три дня не умолкало над гробом ангельское пение, так и св. апостолы три дня не отходили от гроба, дни и ночи проводя в посте, молитве и песнопениях. На третий день явился в Гефсиманию и апостол Фома, горько плача и скорбя о том, что не удостоился наряду с прочими получить благословение Пресвятой Девы и быть свидетелем Ее кончины и погребения. Чтобы облегчить скорбь его, апостолы решились открыть гроб Пресвятой Девы, чтобы он мог проститься с ней и получить от того утешение в своей печали. Но когда отвалили камень и открыли гроб, то вместо утешения одному Фоме, все пришли в великий страх и недоумение: в гробе была только одна благоухающая погребальная пелена или плащаница, а тела Божией Матери не было.

Нельзя также было подумать и того, что оно кем-либо из врагов похищено, так как апостолы ни днем ни ночью ни на минуту не отходили от гроба. Не зная, чему приписать случившееся, они обратились с молитвою к Богу и стали просить, чтобы Он Сам открыл им эту дивную тайну. Уже под конец третьего дня по погребении, когда они после многих дней, проведенных без пищи, собрались повечерять и тут же в Гефсимании сели все вместе за трапезу, не переставая и во время ее удивляться и беседовать друг с другом о случившемся, вдруг услышали над собой ангельское пение и когда подняли лица свои и стали смотреть вверх, чтобы увидеть поющих, к неизреченной радости своей увидели Пресвятую Деву живой, стоящей на воздухе в небесной славе, со множеством предстоящих Ей ангелов, которая и сказала им: Радуйтесь! Я буду с вами во все дни! Тогда они, вместо того чтобы по своему обыкновению окончить ужин призыванием имени своего Учителя, радостно воскликнули: «Пресвятая Богородица, помогай нам!» Тогда только они поняли, для чего угодно было Промыслу Божию призвать апостола Фому уже после погребения Божией Матери, а не вместе с ними; тогда только им стало ясно, что как Фома своим неверием уверил их в истине Христова Воскресения, так он же должен был своим поздним прибытием дать повод и причину к открытию гроба Божией Матери и тем увериться, что и Она в третий день воскрешена Сыном своим Господом Иисусом Христом и с телом взята на небо. После сего апостолы и ученики апостольские, как и прежде, взяты были облаками и отнесены туда, где кто был прежде. Это было уже последнее их собрание и свидание их друг с другом на земле.

Дорогие соотечественники, возлюбленные о Господе братья и сестры! Возблагодарим Господа!

Долго томила нас дома заветная дума, сильное было желание, давно хотелось побывать в Святой Земле и своими глазами видеть те святые места, где родился, жил и умер Господь наш Иисус Христос, желание, свойственное не нам одним, но почти каждому русскому, православному христианину. Но уже одно то, что для этого надобно было совершить столь трудный путь, проплыть столько морей, приводило нас в страх и отнимало всякую надежду на исполнение желания, так как и средства наши были весьма ограничены, и многие из нас находились уже в таком возрасте, когда перестают думать о путешествях. Но вот сверх всякого нашего чаяния и надежды мы в Святой Земле, побывали и в Вифлееме, где родился Господь наш Иисус Христос, и в Назарете, где Он жил около тридцати лет, омыли свои греховные тела в священных струях Иордана, где Он крестился, поднимались и на Фавор, где Он преобразился и показал Свою Божественную славу ученикам, и на горе Елеонской, с которой Господь вознесся на небо, и уже несколько месяцев живем в Иерусалиме, где Он был распят, погребен и воскрес. Все эти священные места, одно название которых прежде заставляло трепетать наше сердце, мы уже видели, везде побывали, походили по тем местам и дорогам, по которым Он ходил, подышали тем воздухом, которым и Он дышал, и смотрим на те же горы, холмы, овраги и долины, которые у Него были перед глазами. Видели и остатки того Гефсиманского сада, где любил Господь уединяться и где перед Своим страданием молился до кровавого пота; были и там, где находился храм Иерусалимский, из которого Господь часто учил народ, изгнал торжников, обличал книжников и фарисеев и который Он, наконец, вынужден был отвергнуть и осудить на разрушение так, чтобы не осталось от него и камня на камне. Одним словом, мы побывали на всех Святых местах, посмотрели и помолились. Мы как бы прошли за Иисусом Христом по всему Его жизненному пути на земле от яслей Вифлеемских до горы Елеонской, были Его очевидцами, спутниками и последователями. О, если бы и Он счел нас таковыми и принял наш труд так, как пришедшего на труд в единодесятый час, и, сподобивши видеть этот земной Иерусалим, не лишил нас и Небесного! Велика к нам была милость Божия, за которую, пока мы живы, должны непрестанно благодарить Господа Иисуса Христа и молиться за тех, которые облегчили нам путь! Нам даровано было то, о чем многие, лучшие нас, и подумать не смеют, выпала такая счастливая доля, что и в пути нашем по морям и по суше, и здесь, в неприветном нам климате, обстановке и пище, мы были всегда здоровы, и не случилось с нами ничего неприятного. Между тем многие из товарищей наших, русских поклонников, здесь, на чужбине, вдали от родных и знакомых, нашли себе могилы и не возвратятся уже к ожидающим их дома близким. А чем мы лучше и достойнее их? Да, братия, нам дано было много, так много, что и дать более невозможно. Будем всегда помнить то, что кому много дано, с того много и взыщется. Мы, поклонники, все Святое Евангелие уже на самых местах как бы в лицах и видели, и знаем, и не можем уже считать себя рабами, не ведавшими воли Господина своего, людьми темными. Нам все было показано и сказано.

Обновим жизнь нашу так, чтобы в словах и делах наших отображался Христос, как желал и требовал того от христиан апостол Павел: чадца моя, имиже паки болезную, дóндеже вообразится в вас Христос (Гал.4:19). Не судих бо видети что в вас, точию Иисуа Христа, и сего распята, – писал он к коринфянам (1Кор.2:2) Пусть никогда не выходят у нас из памяти Его страдания и Крест, подъятые Им нас ради, самые места, которые мы уже знаем и видели. Пусть все, что мы будем говорить и делать, будет направлено к тому, чтобы исполнить Его волю и прославить имя Отца Небесного, как заповедал и Сам Спаситель. Это долг каждого христианина и тем более долг каждого православнаго поклонника святых мест. И ежели блаженны не видевшие и веровавшие, то, что же будет нам, ежели и видевши все своими глазами, и осязавши руками, еще не уверуем и станем жить по-прежнему в суете и рассеянности? Ибо вера требуется не на словах только, а на делах и жизни человека. Помните, дорогие братья и сестры, что с нас, поклонников, взыщется гораздо более, нежели с других!

Помните, братия, что на пути сюда, когда в море началась небольшая качка от валов, то многие из вас, незнакомые прежде с морем, с грустью говорили, что не дождаться того, чтобы увидеть Святую Землю и поклониться Святому Гробу Господню и Голгофе. А вот Господь Бог сподобил нас и всем святым местам поклониться, довольно пожить в Иерусалиме и благополучно собраться в дорогу в наши родные края. Слава Богу, Слава Богу! Благословен Господь от Сиона, живый во Иерусалиме!

Правда, что по отеческой милости и заботливости о нас благочестивейшего государя императора нашего и нынешнего августейшего председателя Императорского Православного Палестинского Общества великой княгини Елисаветы Феодоровны нам и здесь было хорошо, а не так, как бывало прежде с поклонниками; нас охраняли и о нас заботились сколько было то возможно, но все же не так хорошо, не то, как дома. Здесь мы не пользовались ни особенными удобствами для жизни, ни особенным сочувствием и расположением единоверных нам жителей, язык которых для нас непонятен. Здесь не то, что в России, гостеприимной и страннолюбивой, все надобно было иметь свое, просить, все купить, везде всего надобно было опасаться не только от врагов христианства, магометан и евреев, но и от завистников России, христиан иностранных и иноверных, и даже иногда единоверных, так что иной раз, кажется, улетел бы домой, в Россию. Но слава Богу, все это уже кончилось и прошло как сон, и настало время возвратиться в наше отечество. Довольно пожили мы в Святой Земле, немало видели, будет, о чем вспомянуть дома и рассказать своим родным и знакомым. Остается теперь усердно помолиться Богу и попросить Его о том, чтобы и домой нам возвратиться так же здоровыми и вполне благополучно, как прибыли сюда.

Еще одно слово, одна последняя к вам просьба, совет и наставление, дорогие мои братья и сестры, поклонники и поклонницы! Некоторые из наших братьев, поклонников, побывавши в Святой Земле и поклонившись Гробу Господню, думают, что сделали уже все и что ничего более от них не потребуется, высоко ценят свой труд и считают себя чуть ли не достигшими святости. Пожалуйста, не будьте таковыми! Помните, что сказал Господь: егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы: яко, еже должны быхом сотворити, сотворихом (Лк.17:10). Смиряйтесь, считайте себя последними и хуже всех. В больницах врачи телесные дают сильно действующие лекарства только тем, на которых другие обыкновенные лекарства уже не действуют, дают самым тяжелым и опасным больным как последнее средство спасти их. Кто может знать, для чего Господь Бог попустил нас видеть святые места? Может быть, это было тоже последнее средство, чтобы пробудить нас от сна греховного и спасти нас! Наконец, мы уже давно из дома, и на пути, и здесь могли наслушаться и видеть многое. А люди везде люди, и везде в мире много худого. Потому старайтесь забыть о том, что нехорошо, и слово гнилое да не изыдет из уст ваших, а говорите и рассказывайте только об одном хорошем, назидательном и полезном для слушающих вас, не лгите на святые места, не выдумывайте сказок и небылиц, а говорите только о том, что вы сами видели и что действительно и доподлинно знаете, особенно вы, сестры-поклонницы, чаще удерживайте язык свой! В многоглаголании нет спасения. Чаще нам приходится раскаиваться и жалеть о том, что сказали, нежели о том, что умолчали! Да благословит вас Господь от Сиона, сотворивый небо и землю, и направит стопы ваши на путь мирен и сподобит вас видеть благая Иерусалима, не сего, земного, но Небесного!