Святительское слово

Прославление святых угодников Божиих

Святость есть не просто праведность, за которую праведники удостаиваются наслаждением блаженства в Царстве Божием, но такая высота праведности, что люди настолько наполняются благодати Божией, что она от них течёт и на тех, кто с ними общается. Велико их блаженство, происходящее от лицезрения славы Божией. Будучи преисполнены и любви к людям, происходящей от любви к Богу, они отзывчивы на людские нужды и на их моления и являются ходатаями и предстателями за них пред Богом.

Таковы были прежде всего ветхозаветные праведники, Христом освобождённые из ада и введённые в рай, и «наибольший из рожденных женами» Иоанн Креститель. Таковыми стали затем апостолы и их ближайшие преемники. Никто из христиан не сомневался в их святости и по их кончине, большей частью мученической, сразу их стали почитать и призывать в молитвах. Во время высокого духовного подъема в первые века гонений на христиан таковыми явились и мученики. Сама мученическая кончина была дверью к высшим Обителям, и христиане сразу начинали их призывать как святых угодников Божиих. Чудеса и знамения подтверждали эту веру христиан и были доказательством их святости. Также потом стали почитаться великие подвижники. Никто не постановлял почитать святыми Антония Великого, Макария Великого, Василия Великого, Григория Богослова, Николая Чудотворца и многих других им подобных, но Восток и Запад одинаково чтут их, отрицать их святость могут лишь те, кто в святость не верует. Сонм угодников Божиих возрастал беспрестанно; во всех местах, где были христиане, появлялись и свои новые подвижники. Однако общая жизнь христиан стала снижаться, духовное горение стало тускнеть, не было уже того ясного ощущения, что есть Божественная правда. Посему не всегда общее сознание верующих могло определить, кто есть действительный праведник и угодник Божий. В некоторых местах появились сомнительные личности, которые мнимыми подвигами увлекали часть паствы. Посему церковная власть стала следить за почитанием святых, проявляя заботу, чтобы оградить пасомых от суеверия. Стали исследовать жизнь почитаемых верующими подвижников, и проверять сказания об их чудесах. Ко времени Крещения Руси уже установилось, что признание нового святого совершается церковной властью. Постановление власти церковной, конечно, распространялось на подведомственную ей область, однако и другие места признавали обычно совершённое где-либо прославление, хотя бы не вносили в свои месяцесловы. Ведь церковная власть лишь свидетельствовала о святости. Святыми праведники становились не постановлением земной церковной власти, а милостию и благода­тью Божией. Церковной властью лишь одобрялось восхваление в Церкви и молитвенное призывание нового святого.

Какая власть то должна и могла сделать, точно не было определено, во всяком случае власть епископская.

Были прославления, совершённые высшей церковной властью целой поместной Церкви, имена новопрославленных вносились тогда в церковные месяцесловы всей той Церкви, другие прославлялись в той или иной местности и почитание их постепенно распространялось в другие места. Обычно прославление совершалось в той местности, где жил или страдал подвижник. Но бывало и иначе. Так, пострадавший в Софии (Средце, Болгария) от турок в 1515 году юноша из города Кратова (Сербия) Георгий был через 14 лет уже прославлен в Новгороде. Несмотря на то, что и сограждане почитали его, как новомученика, и даже духовником его была составлена церковная служба, они не смели это проявить открыто, боясь турок, и посему в Новгороде, находившемся в торговых сношениях с теми местами, по распоряжению Архиепископа была составлена служба и стала почитаться память мученика Георгия Нового, откуда она распространилась по всей России. Когда же Сербия и Болгария освободились от рабства турок, они стали пользоваться составленной в России службой, а составленная первоначально в Софии до сих пор является достоянием библиотеки. Последние два века, когда Россия жила во славе и благоденствии, прославления новых святых совершались обычно весьма торжественно по постановлению Высшей власти, иногда (но не всегда) происходя по всей России, а особенно в местности, где обретались чудотворные мощи. Однако это не изменяет общего порядка в Церкви, и если русские люди под гнётом безбожной власти не могут открыто восхвалять и призывать Богом прославленного угодника Божиего, долг свободной от гнета безбожников части Русской Церкви всенародно чтить и призывать Чудотворца, подобного Святителю Николаю, чтимого ныне во всём мире, и молить святого праведного Иоанна о исправлении нашей жизни и о прекращении бедствий, постигших по пророчеству его Отечество наше.

Да дасть Господь, чтобы настал тот вожделенный день, когда от Карпат до Тихого океана прогремит:

«Величаем тя, праведный отче Иоанне, и чтим святую память твою, ты бо молиши за нас Христа Бога нашего!»²⁰

О почитании святых, просиявших на Западе

Доклад Архиерейскому Синоду 1952 года

«Поставляяй пределы языков по числу Ангелов Своих и собираяй от разсеянных сынов Адамовых Церковь Свою, умножаяй в ней святыя Своя, яко звезды на небеси, просиявшия на Востоце и на Западе, Севере и Юзе».

Лишь весьма небольшой части их составлены церковные песнопения и память их отмечается повсеместно в Церкви. Бесчисленные сонмы иных известны и особо чтятся лишь в известных местах, в других же они отчасти указаны через повествования об их житиях и месяцесловы, в коих указаны дни их памяти. Месяцесловы, ставшие составляться от середины прошлого тысячелетия, в значительной степени составлялись определёнными людьми по своему почину и значение их зависело от доверия Церкви к его составителю и принятии его. Значительно позже стали составляться Четьи – Минеи, сборники житий святых. Русский народ чтил угодников Божиих, как просиявших в родной земле, так и с которыми был знаком по их житиям. И месяцесловы и жития святых неоднократно исправлялись и дополнялись у нас в России на основании вновь собранных данных. Основой для нынешних русских сборников житий святых являются Четьи – Минеи св. Димитрия Ростовского, являющиеся одним из главных его трудов. Впоследствии с дополнениями они были изданы Святейшим Синодом и на русском языке. В житиях святых древлеживших есть упоминания и о таких святых, память которых сейчас не отмечается и жития их почти неизвестны. Самый полный месяцеслов в России был составлен архиепископом Сергием Владимирским, включающий множество святых Востока и Запада. Как ни обширны были в России сведения о святых, просиявших вне её, когда совершили великий исход русские из своего Отечества, оказалось, что вне Руси имеется ещё множество святых в других странах, неведомых даже тщательным исследователям житий по имеющимся у них житиям и месяцесловам.

Даже в ближайших по месту, духу и крови странах оказались неведомыми в России святые, имевшие с нею непосредственную связь своими трудами и жизнью. Таковы ученики св. первоучителей славян Кирилла и Мефодия – чудотворцы Наум, святители Климент и другие, помогавшие своими наставлениями в переводе богослужебных книг на славянский язык.

Святые Иоанн «Русский» и Пахомий, уроженцы Малой России, попавшие в плен в XVIII веке и чтимые в Греческой Церкви, но неизвестные в России, хотя и принадлежащие к святым русским. Также и кроме них много древних и новых подвижников имеется в странах восточных, неведомых до сих пор в других областях. Поскольку страны те православные и святые прославляются Православными Церквами, не могло быть колебаний и сомнений в почитании тех святых наравне со святыми, уже в России ведомыми. Вместе с жителями тех стран – Греции, Сербо – Черногории, Болгарии и Румынии – прибегать к ним и почитать [их] должно всем православным.

В более сложном положении оказалось дело на Западе. Христианство здесь было проповедано в первых веках, во многих местах самими апостолами. В течение многих веков Православие стояло твёрдо и сюда даже устремлялись исповедники восточные искать опоры во время ереси (свв. Афанасий, Максим). Здесь просияли многие мученики и подвижники, укрепляя Церковь. Но в то же время отход и отпадение Запада от единой Вселенской Церкви затмили здесь истину и смешали её с обольщением. Потребовалось установить, кто из почитаемых здесь за столпы и святителей веры действительно являются таковыми. Нельзя было это предоставить частным исследователям, то лежало на обязанности епархии и она должна была то делать. Постановления Со­вещаний русских старцев о почитании святых Запада отнюдь не является их канонизацией, а установлением, что означенного подвижника почитали святым до отпадения Запада и [он] является святым, почитаемым Православною Церковью.

Отсутствие на Востоке песнопений и сведений о святом далеко не означает непризнания тем его святости. Ведь и чтимым на Востоке, просиявшим там святым далеко не всем составлены церковные службы. На каждый почти день в Синаксаре и Прологе указаны памяти святых, не только которым посвящена служба того дня, но и другим. Многим же святым не определено особого дня памяти, хотя они упоминаются в некоторых службах, например в службе святым, в посте просиявшим, или же они и без того известны и почитаемы. Жития же мучеников, подвижников и других святых ведомы одному только Богу. Все они вместе прославляются в Неделю Всех святых, как о том говорится в Синаксаре на тот день. Святые, неизвестные до сих пор (или в настоящее время) на Востоке, но чтимые в пределах Запада, принадлежат своею земною жизнию различным векам и прославились разными путями.

То суть мученики первых веков, подвижники и святители. Последние два лика отчасти сливаются, так как многие из подвижников становились потом епископами. Относительно первых, то есть мучеников, не возбуждается никаких сомнений. Они по своим страданиям за Христа являются такими же мучениками, как и иные, почитаемые Церковью, некоторые даже имеются в проверенных русских месяцесловах; и ныне о них упомянуто лишь потому, что они неизвестны большинству мирян, пользующихся лишь краткими месяцесловами и календарями. Таковы, например, святитель Пофин, епископ Лионский, и остальные лионские мученики. Необходимо было указать живущим ныне вблизи мест их подвигов и останков святых мощей на те неоценимые духовные сокровища и призвать православную паству к почитанию их. Запад полон подобных мучеников. Ещё в первые десятилетия нашего изгнания начались по частным починам паломничества к здешним святыням, но многим они неизвестны доселе, хотя известны другие достопримечательности.

Весьма чтимым издревле является в Марселе мученик Виктор, пострадавший с обращёнными им стражами Александром, Фелицианом и Лонгином. Над их гробницами преподобный Кассиан Римлянин создал свой монастырь, в котором подвизался и почил. В православном месяцеслове имеется несколько мучеников с тем же именем Виктора, но из описаний их страданий видно, что то разные мученики.

Таким же чтимым издревле мучеником является св. Албаний вблизи Лондона; мощи его почивают там доселе, сохранилось подробное описание его подвигов. Упоминается в некоторых церковных памятниках легион св. Маврикия, пострадавший за Христа в горах Швейцарии, подобно дружине Андрея Стратилата на Востоке; сей Маврикий соименен другому Маврикию, пострадавшему с сыном Фотином, но по месту и роду страданий видно, что это разные мученики.

Освятил своей кровью Тулузу и епископ Сатурнин, влачимый за Христа по улицам города в середине III века.

То все те мученики, кровь которых была семенем Христовым, которых Церковь почти ежедневно воспевает в различных «мученических» тропарях и стихирах и о которых также упоминается там, где процвели и дали плоды семена их крови. Они являются тоже якоже кровьми, как и кровь других «иже во всем мире мученик», украсившая Церковь «яко багряницею и виссом» [Тропарь в Неделю Всех святых]. Продолжателями мучеников во утверждение веры и благочестия на Западе, как и на Востоке, были святители и преподобные. Первое монашество на Западе тесно связано с Востоком. Сведения о нём и его основателях сохранились в трудах их учеников или других близких по времени писателей.

Одним из основных рассадников на Западе был Леринский монастырь. Житие основателя его св. Гонория сохранилось в панегирике ему ученика его Илария, епископа города Арля. Из него известно, что св. Гонорий путешествовал со своим братом по Египту и Палестине, по возвращении откуда создал свой монастырь в Лерине. При жизни он совершил ряд чудес. С монастырём были духовно связаны св. Павлин Ноланский, по указанию которого туда пришёл св. Евхерий, оставивший ряд трудов своих, в том числе «Житие св. Маврикия и св. мучеников Фивейского легиона», о котором здесь сказано раньше. В монастыре том жил некоторое время преподобный Кассиан, основавший потом свою обитель в Марселе. Нужно отметить, что преподобный Кассиан, чтимый всею Православною Церковью, хотя память и совершается раз в 4 года, в католической церкви считается святым местночтимым и память его, правда ежегодно, отмечается лишь в Марселе, где в церкви священномученика Виктора почивают останки его мощей, сохранившиеся при уничтожении их во время французской революции. В том же монастыре подвизались св. Викентий Леринский, чтимый на Востоке ещё более, чем на Западе, учитель Церкви, погибший около 450 года и оставивший труд свой о Священном Преда­нии. Через Леринский монастырь с Востоком связаны также Англия и Ирландия, так как он явился духовной опорой просветившего Англию преподобного Августина и его сподвижников, жил там некоторое время и просветитель Ирландии св. Патрикий. Монастырь, основанный св. Коломбом в Ирландии, находился в сношениях и общении с восточными монастырями в XI веке и даже по имеющимся данным некоторое время после падения Рима, разрыва Рима с Востоком.

Остатки того монастыря с мощами преподобного основателя его существуют доселе, и недавно туда было совершенно паломничество, оставившее глубокое впечатление на его участников, как и подробное житие св. Коломба. Последователями препреподобного Коломба были преподобные Колумбан, Фридолин и Галл, из Ирландии пришедшие в Швейцарию в VII веке и послужившие в Галлии и Северной Италии утверждению там христианства и защите Православия от еретиков. При жизни они совершали чудеса и предсказывали будущее. Подробные жития их хранились в тамошних монастырях и память их чтится в местах, с ними связанных до сего дня.

Среди французских преподобных выделяются святые Геновефа и Клотуальд, сокращённо называемый Клод.

Преподобная Геновефа, родившаяся в 423 году и преставившаяся в 512 году, с детских лет отличалась набожностью и всю жизнь провела в молитве и крайнем воздержании. В детстве её призвание провидел св. Герман Оксерский и благословил её посвятить себя Богу. Духовно она была связана с преподобым Симеоном Столпником, знавшим о ней. Много чудес было совершено ею при жизни, из которых особенно славно спасение своими молитвами Парижа от Аттилы. Память о том чуде не только хранится в предании, но и отмечена колонной, сооружённой на месте, до коего дошёл Аттила. Она считается покровительницей Парижа и Франции и ни уничтожение её мощей в революцию, ни борьба против веры не смогли прекратить этого почитания.

Преподобный Клотуальд был родом из королевской семьи, погибшей во время междоусобиц. Выросши и поняв тщету земной славы, он не захотел домогаться своих прав, принял монашество и проводил строжайшую подвижническую жизнь. Некоторое время пребывал в полном уединении, потом у него образовался монастырь, церковь которого по сей день хранит его мощи. Преставился он в середине VI века.

Бабкой преподобного Клотуальда была святая Клотильда, королева Франции, воспитавшая своего внука. Для Франции она имеет тоже значение, что для Руси св. Ольга и для Чехии св. Людмила, для Римской империи св. Елена. Благодаря ей её муж Хлодвиг I окрестился, затем окончательно утвердился в Православии. Она своею жизнию, наставлениями и молитвами проповедовала и утверждала христианство во Франции. После смерти супруга проводила жизнь свою в воздержании и заботах об оказавшихся в бедствиях. Предупреждённая свыше о своей кончине за тридцать дней, она мирно преставилась 3 июня 533 года. Мощи её хранились и обносились с крестным ходом до французской революции, когда были сожжены и хранятся лишь частицы.

В утверждении христианства во Франции, проповеданном там ещё в дни апостолов, много потрудилось святителей последующих веков, одновременно боровшихся и с проникавшими туда ересями. Особенно прославился святой Мартин, епископ Турский. Житие его имеется в русских Четьях – Минеях, хотя помещено 12 октября, а не 11 ноября, когда он преставился и когда совершается его память. Учителем его был также всюду чтимый св. Иларий Пуатьерский.

Св. Мартин, память коего широко чтится, послужил просвещению не только Галлии – Франции, но и Ирландии, так как св. Патрикий, просветитель её, был его близким родственником и находился под его духовным влиянием.

Св. Патрикий отличался весьма строгою жизнию и подобно св. Мартину святительские труды соединял с подвигами монашескими. При жизни он прославился многими чудесами, способствовавшими обращению ирландцев. Как святой чтится со дня своей кончины, последовавшей в 491 или 492 году при ряде знамений, свидетельствовавших о его святости. С современниками, также потрудившимися в Ирландии, куда приезжали для борьбы с пелагианством, были два столпа Церкви в Галлии (Франции) – святители Герман Оксерский и Лупп Тройский. Оба они прославились неустрашимостью в проповедании и охранении своей паствы от варваров, а также многими чудесами при жизни и после кончины.

Св. Герман Оксерский преставился в 439 году, мощи его хранились нетленными в течение веков, пока их не уничтожили кальвинисты. Св. Лупп, о котором в «Илиотропионе» упоминает св. Иоанн, архиепископ Черниговский (впоследствии митрополит Тобольский), принял монашество в Леринском монастыре и был тогда под руководством св. Гонората, достойного преемника преподобного Гонория, основателя той обители. Впоследствии св. Гонорат сделался епископом Арля, где церковь устроил и был первым епископом св. Трофим, ученик апостола Павла. Св. Лупп же был избран епископом города Тройе, но продолжал вести строго подвижнический образ жизни. Спасши свой город от Аттилы и совершив ряд чудес, он погиб в 479 году. Мощи его хранились до французской революции, когда были сожжены и сохранились лишь небольшие части их.

Столетием позже тех святителей жил св. Герман, епископ Парижский. Из древности дошло его житие, из которого видно, что он отличался благочестием с раннего детства, бывшего весьма для него тяжёлым. Принявши монашество в монастыре св. Симфориана, он проводил самую суровую жизнь, значительную часть своего времени посвящая молитве. Прославившись чудесами, он сделался впоследствии епископом Парижа, где продолжал прежний образ жизни, соединив его с трудами пастырскими и милосердия. Предуведомленный свыше в старости о своей кончине, он преставился 28 мая 576 года. Мощи его долго хранились, теперешнее их местонахождение не удалось установить. Его имя носит существующая поныне церковь, начатая постройкою по его заботам на месте капища Изиды в честь св. мученика Викентия. Построена при нём была также церковь в честь св. Германа Оксерского, которого он весьма чтил и которому подражал. Деятельность и житие его окончательно утвердили христианство во Франции.

В ней просиял целый сонм святителей и подвижников, столпов Православия и учителей благочестия в том краю. Позже началось просвещение христианством СевероВосточной Европы. С ним связаны святительские труды святителя Ансгария, епископа Гамбургского и потом Бременского.

Житие св. Ансгария было описано его учеником архиепископом Римбертом и дошло до нашего времени. Из него видно, что он родился в 801 году. В семилетием возрасте он имел видение, призвавшее его служить Богу. Воспитываясь в монастыре, он в 12 – летнем возрасте был пострижен. Бывшие ему видения побудили его вести строгую подвижническую жизнь, а затем отправиться на проповедь язычникам, обитавшим в Северной Европе. Начав на 21-м году своей жизни с Гамбурга, он затем перешёл в Данию, где крестил короля с народом. Оттуда отправился в Швецию. В 831 году посвящается во епископа Гамбургского и всех народов Севера. Проповедь его простирается на Швецию, Данию и польбенских славян (нынешняя северная Германия). Он был полон ревности и готов был пострадать за Христа. Скорбя, что не получил венца мученического, он был утешен голосом свыше и мирно отошёл ко Господу 3 февраля 865 года. Свои апостольские труды он соединил с внутренним самоусовершенствованием и временами уходил в уединение.

Был полон милосердия, простирая его, где только узнавал о нужде, не ограничиваясь местом. Особенно заботился о переселенцах, вдовах и сиротах.

Св. Ансгарий при жизни совершил множество исцелений, но по смирению своему считал себя грешником. Добрые дела и чудотворения старался делать втайне. Но благодать Божия, почившая на нём, настолько была очевидна и почитание его было настолько велико, что через 2 года после кончины он уже причисляется к святым и имя его имеется уже в Мартирологах 870 года. Нетленные мощи его хранились в Гамбурге до реформации, когда были преданы земле и сохранилась лишь часть их. Житие его и проявляющаяся через него сила Божией благодати, как и причисление его ко святым, когда Запад составлял ещё часть Вселенской Православной Церкви, не должны оставлять сомнений в том, что он святой угодник Божий. Архиепископом Александром были собраны все имевшиеся о нём на немецком языке сведения, как из католических, так и из протестантских источников, и все они подтверждают всё изложенное здесь о св. Ансгарии, описывая труды в кротости и добродетели сего великого мужа, как и его чудеса. Получено нами также подробное житие на датском языке. Лишь ввиду сделанных одним из собратий наших возражений нужно указать, что сделаны им они неосновательно. Прежде всего, нет никаких данных предполагать, что св. Ансгарий был орудием в руках Римского престола для утверждения его владычества и проводником тех идей, которые привели к отделению Рима. Все старания найти какие-либо указания в имевшихся источниках не дали никаких подтверждений, наоборот, приводят к обратным выводам, так как нынешние католики не преминули бы то использовать и прославлять за то св. Ансгария, если бы то было.

Святость св. Ансгария не может быть подвергнута сомнению из-за того, что имени его нет в греческом месяцеслове и богослужебных книгах, и тем отнюдь не определяется отрицание её Церковью Восточной. В греческих месяцесловах и богослужебных книгах не было и нет доселе современников св. Ансгария, свв. Кирилла и Мефодия, хотя они хорошо были известны в Цареграде. А католическая церковь их память отмечает более, чем св. Ансгария. В греческих книгах нет просветителя Болгарии св. Бориса – Михаила, принявшего крещение от греков, ни св. Людмилы Чешской, крещённой св. Мефодием, ни св. Вячеслава. Нет ни св. Владимира, ни прославленных с благословения Константинопольского Патриарха свв. Бориса и Глеба, Петра Московского. Из всех русских святых в греческих Минеях упоминается в Синаксарях, без посвящения им службы, только св. Иоанн Новгородский и преподобный Варлаам Хутынский. В Церкви Элладской отмечается память блаженной княгини Ольги, имеющей там иные тропарь и кондак, чем у нас. То отнюдь, однако, не указывает, что мы не должны чтить святых, в Русской земле прославленных, как и не показывает их отрицания греками. Имеется и много греческих святых, имён которых нет в Минеях и месяцесловах, но память их совершается по местам и совершаются там им службы. Святой Ансгарий служил не политическим целям, а Христу, и печать его апостольства – страны, им ко Христу приведённые. Позднейшее отпадение их не умаляет его служения, как и служения св. Мефодия – отпадение на многие века Моравии и Паннонии. В различных местах вселенной праведники Христа Единому Богу работали, единым духом водились и купно Им прославлены. Волна революций и реформаций уничтожила их мощи на Западе, как дошедши до нашего Отечества коснулась кощунственно и русских святых. Она пыталась уничтожить их память, как и Иулиан Отступник сжигал святые мощи преподобных. Но они ликуют в Церкви небесной, а мы должны ещё более славить их труды, прославляя тем Бога, творящего через них чудеса.

Бог есть огнь

«Бог есть огнь поядаяй» [Евр. 12:29]. Когда предмет прикасается к огню, то ме­няется: или сгорает, или закаляется.

Так человек, прикасаясь к Богу, или гибнет, или спасается.

Огонь – всегда огонь! Но вот от прикосновения к нему получается и пепел, и сталь, в зависимости от того, что прикасается.

Так происходит и с человеком, и все зависит от того, что принесёт он к огню Божественному – в каком состоянии он прикоснётся к Богу. Если держит себя как железо, то железная сила станет стальной. Если распускается до слабости соломы – сгорит.

Каждый человек, рано или поздно, неизбежно прикоснётся к Богу, и горе ему, если не приготовится к той встрече.

Толстой небрежно, самоуверенно, а не в страхе Божием, приблизился к Богу, недостойно причастился и сделался богоотступником.

Настанет час, когда будет прикосновение с Божией силой, хотим мы того или нет.

Лопата в руке Господней. Лопатой подбрасывается зерно и солома, и последнюю относит ветер, а зерно падает у ног Хозяина и его собирают в житницы, солома оставляется или сжигается. Неминуема встреча с Господом и надо к ней готовиться. Наши грехи – это солома, сгорающая при этой встрече. Надо самому заранее произнести суд над собой и самому, готовясь к той встрече, отделиться от соломы, сжечь солому грехов покаянием.

Или сжигаются они одни, или сгорает вместе с ними и сам человек, отдавшийся греху.

Надо знать о Страшном Суде и отнестись к тому дню и событию как должно. Надо очистить свою душу, надо молиться.

К тому событию надо отнестись ясно и сознательно, а не как животное, которое прячет голову, чтобы не видеть опасности.

Церковь – Тело Христово

«Той (Христос) есть глава тела Церкви»

(Кол. 1, 18), «яже есть Тело Его, исполнение

Исполняющего всяческая во всех» (Еф. 1, 23)

Неоднократно в Священном Писании Церковь называется Телом Христовым. «Радуюсь в страданиях моих о вас... за Тело Его, еже есть Церковь» (Кол. 1, 24), – пишет о себе апостол Павел.

Апостолы, пророки, благовестники, пастыри и учители, говорит он же, даны Христом «в дело служения, в созидание Тела Христова» (Еф. 4, 11 – 12).

В то же время в Тело и Кровь Христовы прелагаются хлеб и вино за Божественной Литургией и верные причащаются их. Так установил Сам Христос, причастивший Своих апостолов за Тайной вечерей со словами: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое; пийте от нея вси, сия бо есть Кровь Моя Новаго Завета» (Мф. 26, 26 – 28).

Как же одновременно Телом Христовым является и Церковь, и Святые Тайны?

Верные и сами являются членами Тела Христова – Церкви, и причащаются Тела Христова во Святых Тайнах?

И в одном и в другом обстоятельстве наименование «Тело Христово» употребляется не в переносном, а в самом действительном значении сего слова. Мы веруем, что Святые Тайны, сохраняя вид хлеба и вина, суть истинное Тело и истинная Кровь Христовы. Также веруем и исповедуем, что Христос, Сын Бога Живаго, прийдя в мир грешный спасти, стал истинным человеком и плоть Его, восприятая от Девы Марии, была настоящей человеческой плотью; что телом и душой Христос был истинным человеком, во всём подобным остальным, кроме греха, оставаясь в то же время истинным Богом. Божеское естество не умалилось и не изменилось у Сына Божия при Его воплощении, как и человеческая природа не изменилась при том, а полностью сохранила все свои человеческие свойства.

Неизменно и неслиянно, навеки, «нераздельно и неразлучно» соединились в Едином Лице Господа Иисуса Христа Божество и человечество.

Вочеловечился Сын Божий, чтобы людей сделать причастниками Божественного естества (2Пет. 1, 4), чтобы падшего в грех и смерть человека освободить от них и сделать бессмертным.

Соединясь со Христом, мы восприемлем Божественную благодать, дающую человеческой природе силу для победы над грехом и смертью. Господь Иисус Христос указал людям путь победы над грехом Своим учением и дарует вечную жизнь, делая их участниками вечного Его Царства Своим Воскресением. Чтобы восприять от Него ту Божественную благодать, необходимо теснейшее с Ним общение. Привлекая всех к Себе Божественной любовью и соединяя их с Собой, Господь соединил друг с другом возлюбивших Его и пришедших к Нему, объединив в Единую Церковь.

Церковь есть единство во Христе, теснейшее единение со Христом всех право верующих в Него и любящих Его и единение их всех чрез Христа.

Состоит Церковь из земной её части и небесной.

Сын Божий пришёл на землю и вочеловечился, чтобы возвести человека на небо, сделать его снова жителем рая, вернув ему первоначальное состояние безгрешности и целости, и соединить с Собой.

То совершается действием благодати Божией, подаваемой через Церковь, но нуждается и в усилии самого человека. Бог спасает падшее Своё творение Своею к Нему любовью, но необходима и любовь человека к Своему Творцу, без которой невозможно ему спастись. Устремляясь к Богу и прилепляясь к Господу своею смиренной любовью, душа человека получает силу, очищающую её от грехов и укрепляющую на борьбу с грехом до полной победы.

В той борьбе участвует и тело, ныне являющееся вместилищем и орудием греха, но предназначаемое быть орудием правды и сосудом святости.

Бог сотворил человека, вдохнув богоподобный дух в созданное Им сперва из земли одушевленное тело. Тело должно было быть орудием покорного Богу духа. Через него дух человеческий проявляет себя в вещественном мире. Дух через тело и его отдельные члены открывает свои свойства и качества, которые Бог дал ему как Своему образу, почему и тело, как проявление образа Божия, является и именуется «по образу Божию созданною нашею красотою» (Стихира на погребении).

Когда первозданные люди духом отпали от Своего Творца, тело, до тех пор покорное духу, через душу воспринимая веления его, перестало подчиняться ему и стало стремиться господствовать над ним. Вместо Закона Божия в человеке стал господствовать закон плоти.

Грех, отсекши человека от источника жизни – Бога, рассёк также и самого человека. Нарушилось единение его духа, души и тела, смерть вошла в него. Душа, не напояясь струями жизни, не могла передавать их телу. Тленным стало тело, томление стало уделом духа.

Христос пришёл на землю вновь падший восстановить образ и вернуть ему единение с Тем, Чей он образ. Соединяя с Собой, Бог восстанавливает человека в первоначальной доброте во всей её полноте.

Подавая благодать и освящение духу, Христос также очищает, укрепляет, исцеляет и освящает душу и тело.

«Прилепляяйся Господеви един дух есть с Господом» (1Кор. 6, 17).

Тело же соединившегося с Господом человека должно быть орудием Господним, служить для исполнения Его воли и стать частью Тела Христова.

Для полного освящения человека тело раба Господня должно соединиться с Телом Христовым, и то совершается в таинстве Святого Причащения. Принятые нами истинное Тело и истинная Кровь Христовы становятся частью великого Тела Христова.

Конечно, для единения со Христом недостаточно только соединение нашего тела с Телом Христовым. Вкушение Тела Христова бывает благотворно, когда духом устремляемся к Нему и соединяемся с Ним. Принятие Тела Христова при отвращении от Него духом подобно прикосновению ко Христу тех, кто Его били и заушали и распинали Его. Прикосновение их к Нему послужило им не во спасение и исцеление, а в осуждение.

Причащающиеся же с благоговением, любовью и готовностью принести себя на служение Ему, тесно соединяются с Ним и становятся орудием Его Божественной воли.

«Ядый Мое Тело и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем», – изрек Господь (Ин. 6, 56).

Соединяясь с Воскресшим Господом и через Него со всей Присносущей Троицей, человек почерпает от Неё силу для вечной жизни и сам становится бессмертным.

«Якоже посла Мя живый Отец, и Аз живу Отца ради, и ядый Мя и той жив будет Мене ради» (Ин. 6, 57).

Все верующие во Христа и соединившиеся с Ним преданием себя Ему и принятием благодати Божией совокупно составляют Церковь Христову, Глава коей есть Сам Христос, а входящие в неё – её члены.

Невидимый телесным оком Христос проявляет Себя на земле явственно через Свою Церковь, как невидимый дух человеческий проявляет себя через своё тело. Церковь есть Тело Христово как потому, что части её соединены со Христом через Его Божественные Тайны, так и потому, что через неё действует Христос в мире.

Мы причащаемся Тела и Крови Христовых (в Святых Тайнах), чтобы самим быть членами Тела Христова (Церкви).

Не совершается то сразу. Полное пребывание в Церкви есть уже состояние победы над грехом и совершенного очищения от него. Всё греховное до некоторой степени удаляет нас из Церкви и от Церкви; вот почему над каждым кающимся читается в молитве при исповеди: «Примири, соедини Святей Твоей Церкви». Христианин через покаяние очищается, соединяется теснейше со Христом в причащении Святых Таин, но потом опять оседает на него пыль греха и отдаляет от Христа и Церкви, почему снова нужны покаяние и причащение.

Пока не окончится земная жизнь человека, до самого исхода души из тела, продолжается в нём борьба между грехом и правдой. Какого бы высокого, духовного и нравственного состояния кто ни достиг, возможно для него постепенное или же стремительное, глубокое падение в бездну греха. Посему необходимо для каждого причащение Святых Тела и Крови Христовых, укрепляющее наше общение с Ним и орошающее живительными струями благодати Святого Духа, текущими по телу Церкви. Насколько важно причащение Святых Таин, показывают жития преподобного Онуфрия Великого, которому, как и другим пребывавшим в той пустыни отшельникам, Ангелы приносили Святое Причастие; преподобной Марии Египетской, конечным желанием которой, после многих лет пустынной жизни, было принятие Святых Таин; преподобного Савватия Соловецкого и множества других. Не напрасно ведь изрек Господь: «Аминь, аминь глаголю вам, аще не снесте Плоти Сына Человеческаго, ни пиете Крови Его, живота не имате в себе» (Ин. 6, 53).

Причащение Тела и Крови Христовых есть принятие в себя Воскресшего Христа, победителя смерти, дарующего тем, кто с Ним, победу над грехом и смертью.

Сохраняя в себе благодатный дар Причастия, мы имеем залог и предначатие вечной блаженной жизни души и тела.

До самого «Дня Христова», Его Второго пришествия и Суда над всем миром, продолжаться будет борьба греха с правдой, как в отдельном каждом человеке, так и во всём человечестве.

Церковь земная объединяет всех возрождённых путём крещения, взявших крест борьбы со грехом и последовавших за Подвигоположником борьбы той – Христом. Божественная Евхаристия, приношение Бескровной Жертвы и причащения её, освящает и укрепляет её участников, делает вкушающих Тело и Кровь Христовы истинными членами тела Его Церкви. Но лишь со смертью человека определяется, остался ли он действительным членом Тела Христова до своего последнего издыхания, или же грех восторжествовал в нём и изгнал благодать, получавшуюся им в Святых Тайнах и связующую его со Христом.

Почивший в благодати, как член Церкви земной, из земной Церкви переходит в небесную, отпавший же от земной не войдёт в небесную, ибо земная часть Церкви есть путь в небесную.

Чем больше человек находится под действием благодати причащения и теснее соединился со Христом, тем больше он будет наслаждаться общением со Христом и в грядущем Его Царствии.

Поскольку же грех в душе человека продолжает действовать до смерти, и тело его подвержено его последствиям, нося в себе семена болезни и смерти, от которых освободится, лишь когда распадётся по кончине человека и восстанет уже свободным от них в Общее воскресение. Соединившийся духом и телом со Христом в сей жизни, духом и телом будет с Ним и в грядущей жизни. Благодатные струи Животворящих Таин Тела и Крови Христовых являются источником нашей вечной радости в общении с Воскресшим Христом и лицезрении Его славы.

Те же последствия греха, ещё не изгнанного окончательно из рода человеческого, действуют не только в отдельных людях, но через них проявляются и в земной деятельности целых частей Церкви. Постоянно появляются ереси, расколы, нестроения, отторгающие часть верных. Непонимание между поместными Церквами, или частями их, издревле волновали Церковь и постоянно в богослужении слышатся моления о прекращении их.

«Просим Церквам единомыслия», «Церквам соединения» (Воскресный канон Троичный, глас 8), «Церкве раздоры устави». «Устави раздоры Церкве» (Служба Архангелам. 8 ноября, 26 марта, 13 июля) и подобные молитвы в течение веков возносятся Православной Церковью. Даже в Великую Субботу, перед плащаницей, Церковь взывает: «Жизнь рождшая Пренепорочная Чистая Дево, утоли церковныя соблазны и подаждь мир, яко Благая» (конец 2-й статии).

Только когда появится Христос на облацех, попран будет искуситель и исчезнут все соблазны и искушения.

Тогда закончится борьба между добром и злом, между жизнью и смертью, и Церковь земная вольется в Церковь торжествующую, в которой «будет Бог всяческая во всех» (1Кор. 15, 28).

В грядущем Царстве Христовом не будет уже нужды в приобщении Тела и Крови Христовых, ибо все удостоившиеся будут в теснейшем общении с Ним и наслаждаться превечным светом Живоначальной Троицы, испытывая блаженство невыразимое языком и непостижимое нашим слабым умом. Посему после причащения Святых Христовых Таин за Литургией, в алтаре возносится всегда молитва, поемая в пасхальные дни: «О, Пасха велия и священнейшая, Христе! О, Мудросте, и Слове Божий, и Сило! Подавай нам истее Тебе причащатися в невечернем дни Царствия Твоего».

Слово о двух пирах

Во имя отца и Сына и Святаго Духа.

Ныне пред мысленным взором нашим два пира, о которых говорят нам сегодняшние евангельские чтения.

Один пир, описанный в притче, устраивает царь полный доброжелательства и милости. Однако званные на него не пришли, когда пир был готов. Они предпочли заняться кто куплей, кто своими хозяйственными делами; иные же, схватив посланных, оскорбили и даже убили некоторых. Разгневанный царь, строго наказав виновных, послал снова слуг своих – звать на пир всех, кого встретят. Собралось много пришедших, и когда царь пришёл посмотреть их, он увидел одного не в праздничной одежде. Царь спросил, почему он пришёл одетым не подобающе, а тот молчал, высказав тем презрение к царю и нежелание участвовать в торжестве, за что был извержен вон. Так на этот пир было много званных, но мало оказалось избранных, принявших участие в вечери.

Другой пир не приточный, а действительный. То пир беззаконного Ирода. По-видимому, на него никто из званных не отказался прийти, все были одеты празднично и наслаждались вдоволь. Он проходил в пьянстве, разгуле, не сдерживаемом стыдом и совестью, и закончился величайшим преступлением – убийством Иоанна Крестителя.

Те два пира – образы двух порядков жизни, двух родов наслаждения. Первый – образ духовного пира, духовного наслаждения. Он устраивается Господом. Тот пир – Церковь Христова. Мы приглашаемся на тот пир, когда призываемся к участию в богослужениях, особенно Божественной Литургии, и причащению Божественного Тела и Крови Христовых, к деланию добра, вниманию и трезвению. Мы отказываемся идти на тот пир, когда не приходим на церковные службы, когда вместо добра делаем зло, когда предпочитаем житейские заботы и удовольствия Божественной жизни. Мы приходим не в брачной одежде, когда вносим чуждое, греховное настроение в ту жизнь. Каждый из нас много раз в день приглашается на тот пир и отказывается каждый раз, когда плотское и греховное предпочитает духовному и Божественному.

На пир Ирода мы тоже приглашаемся многократно в день. Мы часто сразу не замечаем, что нас искушает зло. Грех начинается всегда с малого. Ирод вначале даже всласть слушал Иоанна Крестителя, он внутри сознавал греховность своего поступка, но не боролся с грехом и дошёл до убийства величайшего праведника. Мы идём на скверный пир Ирода каждый раз, когда вместо добра выбираем зло, плотские, греховные наслаждения, немилосердие, невнимательность к своей душе и так далее.

Начав с малого, уже трудно остановиться и, если затем вовремя не опомниться и не употребить усилия над собой, можно дойти до величайших грехов и преступлений, за которыми последуют вечные мучения.

И ныне к каждому из нас Иоанн Креститель взывает: «Покайтесь, приблизилось бо Царство Небесное». Покайтесь, дабы наслаждаться в светлых, вечных обителях вечери Агнца, закланного за грехи всего мира, и не разделить с диаволом пир злобы и мучений в тартаре (в преисподней) и тьме кромешной.

Назидательный урок для юношей из притчи о блудном сыне

И рече юнейший отцу: отче, даждь ми достойную часть имения. – В притче о блудном сыне заключается самый поучительный урок для юноши.

В самом деле, в блудном сыне мы видим полный характер ветреной юности: легкомыслие, необдуманность, страсть к независимости – словом всё, чем обыкновенно отличается большая часть юношей. Юнейший сын возрастал в доме родительском. Достигши юношеских лет, он уже возмечтал, что родительский дом для него тесен. Ему казалось неприятным жить под руководством отца и надзором матери, ему хотелось подражать своим товарищам, предававшимся шумным удовольствиям света. «Я, – рассуждает он, – наследник, богатого имения. Не лучше ли будет, если я теперь же получу часть свою? Я могу распорядиться богатством иначе, нежели как распоряжается отец». И легкомысленный юноша увлёкся обманчивым блеском удовольствий света и решился свергнуть с себя иго послушания, решился удалиться из дома родительского.

Не подобные ли побуждения заставляют многих и ныне оставлять, если не дом родителей земных, то дом Отца Небесного, то есть выходить из повиновения Святой Церкви?

Иго Христово для незрелых умов кажется трудным, и заповеди Его тяжкими. Они думают, что нет особенной нужды соблюдать то, что повелевает нам Бог и Его Святая Церковь. Можно служить, им кажется, Богу и не отказываться от служений миру. «Мы, – говорят они, – уже довольно крепки для того, чтобы противостоять гибельным искушениям и соблазнам. Мы можем и сами твёрдо держаться истины и здравого учения. Дайте нам усовершить свой разум многосторонними сведениями! Предоставьте нам самим укрепить свою волю среди искушений и соблазнов! И пусть чувство наше самым опытом убедится в гнусности порока!» – Такие желания чем лучше той необдуманной просьбы, какую произнес юнейший сын отцу: «отче! даждь ми достойную часть имения!»?

И вот легкомысленный юноша перестаёт внимать заповедям и внушениям Святой Церкви. Перестаёт заниматься словом Божиим и учением святых отцев, а приклоняет слух свой к мудрованиям лжеименных учителей и убивает в этих занятиях самые лучшие часы своей жизни. Реже начинает посещать храмы Божии или стоит в них невнимательно, рассеяно. Не находит возможности прилежно заниматься благочестием и упражняться в добродетели, потому что большая часть времени потребляется на посещение зрелищ, общественных увеселений и т. п. Словом, с каждым днём всё более и более предается миру и, наконец, отходит «на страну далече».

К чему же приводит такое удаление от Святой Церкви? К тому же, к чему привело блудного сына удаление из дома родительского. Легкомысленные юноши очень скоро истрачивают прекрасные силы и способности души и тела и губят всё, что было сделано ими доброго для времени вечности. А между тем является «глад крепкий на стране той», является пустота и недовольство, – необходимые следствия шумных удовольствий; является жажда наслаждений, которая ещё более усиливается от удовлетворения порочных страстей и наконец делается неутолимой. И как часто бывает, что несчастный миролюбец для удовлетворения своих страстей прибегает к занятиям низким и постыдным, которые не приводят его в себя, как блудного сына, и не возвращают на путь спасения, а довершают его погибель, временную и вечную!

Закхей

Иисус вошел в Иерихон и проходил чрез него. И вот некто Закхей, начальник мытарей и человек богатый, искал видеть Иисуса, кто Он. Но не мог за народом, потому что мал был ростом. И забежав вперед, влез на смоковницу, чтобы увидеть Его, потому что Ему надлежало проходить мимо неё. Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал: «Закхей, сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме». И он поспешно сошёл и принял Его с радостию. И все видя то, начали роптать и говорить, что Он зашёл к грешному человеку. Закхей же став, сказал Господу: «Господи, половину имения моего я отдам нищим, и если кого чем обидел, воздам вчетверо». Иисус сказал: «Ныне пришло спасение дому сему, потому что и он– сын Авраама, ибо Сын Человеческий пришёл взыскать и спасти погибшее» (Лк. 19:1–10).

Кто такой Закхей?

Он начальник мытарей – «старейшина мытарем». Привычное противопоставление смиренного мытаря и гордого фарисея часто заслоняет в нашем сознании действительные очертания этих двух образов. Между тем, чтобы правильно понимать Евангелие, надо их ясно представлять.

Фарисеи действительно были праведниками. Если в наших устах наименование «фарисей» звучит как осуждение, то во дни Христовы и в первые десятилетия христианства это было не так. Наоборот, апостол Павел торжественно исповедует себя пред иудеями: «я – фарисей и сын фарисея» (Деян. 23, 6). А потом христианам, своим чадам духовным, он же пишет: «Я из рода Израилева, из колена Вениаминова, еврей из евреев, по учению фарисей» (Флп. 3, 5). И кроме св. апостола Павла многие фарисеи стали христианами: Иосиф, Никодим, Гамалиил.

Фарисеи (по – древнееврейски – перусим, по – арамейски – ферисим, что значит «иные» – отделённые, иноки) были ревнителями Божиего Закона. Они «почили на Законе», то есть непрестанно о нём думали, любили его, стремились точно исполнять его, проповедовали, истолковывали его. И смысл Господних обличений против фарисеев заключается в том, что Господь предупреждает их, что весь свой подвиг, все свои действительно добрые старания они обесценивают в Божиих глазах, обращают в ничто, и приобретают себе от Господа осуждение, а не благословение своим превозношением совершаемыми ими делами праведности, гордым самовозвеличением, и, главное, осуждением ближних, яркий пример чего даёт приточный фарисей, говорящий: «Благодарю Тебя, Боже, за то, что я не таков, как прочие человеки».

Наоборот, мытари – это действительно грешники, нарушители основных законов Господних.

Мытари – это сборщики податей с евреев в пользу римлян. Надо помнить, что евреи, хорошо сознававшие своё исключительное положение Богоизбранничества, славились тем, что «мы – семя Авраамово, и не были рабами никому никогда» (Ин. 8, 33). А тут, в результате известных исторических событий, они оказались в подчинении, в порабощении у гордого и грубого «железного» народа, язычников, римлян. И ярмо этого порабощения затягивалось всё туже и делалось всё более чувствительным.

Самым ощутительным, наглядным знаком порабощения и подчинения евреев римлянам была уплата евреями своим поработителям всевозможных видов налогов – дани. Принесение дани для евреев, как и для всех древних народов, было по преимуществу символом подчинения. А римляне, ни мало не стесняясь с покорённым народом, грубо и решительно взыскивали с них и положенные и дополнительные налоги. Конечно, евреи платили с ненавистью и отвращением. Недаром, желая скомпрометировать Господа в глазах своего народа, книжники спрашивали Его: «Позволительно ли давать дань кесарю?» Они знали, что если Христос скажет, что давать дани кесарю нельзя, то Его легко будет обвинить перед римлянами, а если Он скажет, что платить дань нужно, то Он будет безнадёжно скомпрометирован в глазах народа.

Пока римляне правили Иудеей посредством местных царьков, вроде Ирода, Архелая, Агриппы и других, эта порабощённость Риму, и в частности необходимость платить налоги, смягчалась для иудеев тем, что они непосредственно подчинялись и платили дань своим царям, а уже те подчинялись и платили Риму.

Но как раз незадолго до начала проповеди Христа Спасителя произошло изменение в системе управления Иудеей. Связанная с событием Рождества Христова всеобщая перепись была первым шагом к установлению подушного налога на всех римских подданых этой местности. В 6-м или 7-м году по Рождестве Христовом, после смещения Архелая, когда введена была персональная подать на всех жителей Палестины, иудеи ответили на это восстаниями фарисея Садока и Иуды Галилеянина (см. Деян. 5, 37), и лишь с большим трудом удалось первосвященнику Иазару успокоить тогда народ.

Взамен местных царьков правителями Иудеи и смежных областей были назначены римские прокураторы. Для более успешного взимания налогов римлянами был тогда же введен институт мытарей, существовавший в Риме уже с давних времён. Но в то время как в Риме и во всей Италии мытари вербовались из почтенного всаднического сословия, в Иудее римлянам приходилось набирать мытарей из моральных отверженцев, из иудеев, согласившихся перейти на службу к ним и принуждать своих собратьев к уплате дани.

Принятие такой должности было связано с глубочайшим нравственным падением. С ним связывалось не только национальное, но прежде всего религиозное предательство: чтобы стать орудием порабощения Богоизбранного народа грубыми язычниками, надо было отречься от надежды Израилевой, от его святынь, от его чаяний, тем более что римляне с душевными переживаниями своих агентов не считались: вступая на службу, мытари должны были приносить языческую клятву верности императору и совершать языческое жертвоприношение его духу (гению императора).

Конечно, не только интересы Рима соблюдали мытари, взимая налоги со своих соплеменников. Но преследуя свои корыстные цели, обогащаясь за счёт своих порабощённых собратьев, они делали ярмо римского гнёта ещё более чувствительным, ещё более непереносимо тяжёлым.

Вот чем были мытари. Вот почему были они окружены обоснованными ненавистью и презрением как предатели своего народа, предавшие не рядовую народность, но Богоизбранную, Божие орудие в мире, тот народ, через который единственно могло прийти человечеству возрождение и спасение.

Все сказанное относится к Закхею в сугубой степени, потому что он был не рядовым мытарём, но начальником мытарей – архителонис. Без сомнения, всё совершил он: принёс языческую жертву и языческую клятву, безжалостно взимал налоги со своих собратьев, увеличивая их в свою пользу. И стал он, как свидетельствует Евангелие, человеком богатым.

Конечно, Закхей ясно понимал, что для него потеряны надежды Израилевы. Всё провозглашенное пророками, с детства любимое, от чего радостно трепетала каждая «ведующая воскликновение» верующая ветхозаветная душа – не для него. Он изменник, предатель, отверженный. Ему нет части в Израиле.

И вот до него доходят слухи, что Святый Израилев, провозглашённый пророками Мессия, уже явился в мир и вместе с небольшой группой учеников проходит по полям Галилеи и Иудеи, проповедуя Евангелие Царствия и совершая великие чудеса. В верующих сердцах трепетно загораются радостные надежды.

Как отнесётся к этому Закхей?

Для него лично пришествие Мессии – катастрофа. Власти римлян должен прийти конец, и торжествующий Израиль, конечно, отомстит ему за понесённый от него ущерб, за причинённые им обиды и притеснения. Но даже если это и не так, ибо Мессия, по свидетельству пророка, «идёт праведный, спасающий, кроткий» [Зах. 9, 9], то всё же торжество Мессии должно принести ему, Закхею, только величайшее посрамление и лишение всего того богатства и положения, которые приобрёл он страшной ценой своей измены Богу, родному народу и всем надеждам Израилевым.

Но может быть, это и не так. Может быть, новый проповедник совсем не Мессия. Не все веруют в Него. Главные неприятели мытарей, и в частности его – Закхея, фарисеи и книжники не верят Ему. Может быть, всё это – только пустая народная молва. Тогда можно продолжать спокойно жить, как доселе.

Но Закхей не хочет утверждаться в таких мыслях. Он хочет видеть Иисуса, чтобы узнать – твёрдо узнать: кто Он? И Закхей хочет, чтобы идущий мимо Проповедник был воистину Мессия Христос. Ему хочется сказать с пророками: «О, если бы Ты расторг небеса и сошел!», пусть это даже связано с гибельной катастрофой для него – Закхея. Есть, оказывается, в его душе такие глубины, которых он сам в себе доселе не ощущал, есть в нём горящая, пламенная, палящая, совершенно бескорыстная любовь к «Чаянию языков», к начертанному пророками образу кроткого Мессии, который «взял на Себя наши немощи и понёс наши болезни». И при появлении возможности увидеть Его Закхей не мыслит о себе.

В торжестве Мессии для него лично, для Закхея – катастрофа и гибель. Но он не думает об этом. Он хочет только хоть краем глаза увидеть Того, о Ком предвозвестили Моисей и пророки. И вот Христос проходит мимо. Он окружен толпой. Закхей не может Его увидеть, так как мал ростом. Но жажда, совершенно бескорыстная, предельно самоотверженная жажда Закхея хоть издалека увидеть Христа, так безгранична, так непреодолима, что он – человек богатый, облечённый положением, чиновник Римской империи, среди враждебной, ненавидящей и презирающей его толпы, ни на что не обращая внимания, поглощённый только горячим желанием видеть Христа, нарушает для того все условности, все внешние приличия, и залезает на дерево, на смоковницу – сикомору, растущую при пути.

И глаза тяжкого грешника, начальника изменников и предателей, встретились с глазами Святого Израилева – Христа – Мессии, Сына Божия.

Любовь видит то, что недоступно равнодушному или враждебному взгляду. Самоотверженно любя образ Мессии, Закхей смог тотчас же узнать в проходящем Галилейском Учителе Христа Господа, а Господь, полный Божественной и человеческой любовью, увидел в этом смотрящем на Него с ветвей сикоморы Закхее те душевные глубины, которые были неведомы дотоле и самому Закхею: Господь увидел, что ни мало не затемнённая какой-либо корыстностью, горящая любовь к Святому Израилеву в этом сердце изменника может его возродить и обновить.

Прозвучал Божественный голос: «Закхее, потщався слези: днесь бо в дому твоем подобает Ми быти».

И нравственное возрождение, спасение, обновление пришло к Захею и ко всему его дому.

Сын Человеческий воистину пришёл взыскать и спасти погибшее.

Господи, Господи, и мы, как некогда Закхей, изменили Тебе и делу Твоему, лишили себя части в Израиле, предали своё упование! Но пусть, хотя бы в посрамление нам и подобным нам, да приидет Царствие Твое, Твоя победа и Твое торжество! Да не глумятся враги Твои над наследием Твоим! Даже, если заслуженно, по грехам нашим, Твоё пришествие принесёт нам гибель и осуждение, гряди Господи, гряди скорее! Но дай нам, хотя издали, увидеть торжество Твоей правды, даже если мы не сможем быть его участниками. И помилуй нас, паче надежды, как помиловал некогда Закхея!

(Святой Климент Римский свидетельствует, что Закхей впоследствии стал спутником св. апостола Петра, и вместе со святым первоверховным апостолом проповедовал в Риме, где и принял при Нероне мученическую кончину за Христа. По – христиански: величайшим добром заплатил он римлянам за чуть – чуть было не совершённое ими ему величайшее зло. В гордую столицу некогда соблазнивших и поработивших его римлян, заставивших его отречься от всей святыни души своей приходит он, освобождённый благодатью Человеколюбца Господа нашего, и приносит Риму не проклятие, а благовествование, отдавая за то и самую жизнь свою.)

Слово об иконописании

Произнесено на открытии Общества

ревнителей русской православной иконы

в Сан-Франциско

Иконопись началась с того дня, когда Господь наш Иисус Христос, приложил убрус (то есть полотенце) к Своему лицу и на нём отпечатал Свой Божественный человеческий образ. Св. евангелист Лука, по преданию, написал образ Божией Матери. Согласно преданию, много существует сейчас образов св. евангелиста Луки. Будучи живописцем, он написал не только первые иконы Божией Матери, а также свв. апостолов Петра и Павла и, возможно, другие, которые до нас не дошли. С того началась иконопись.

Потом икона на некоторое время приостановилась. Христианство было жестоко гонимо: всякое напоминание о Христе уничтожалось и подвергалось осмеянию. Поэтому в течение гонения иконопись не развивалась. Христиане старались символами выразить то, что хотели сказать. Христос изображался в виде Доброго пастыря, в виде языческих, мифических личностей. Изображался Он и виде лозы – в воспоминание слов Господних: «Я есмъ Лоза истинная, вы же ветви» (Ин. 15, 1 – 6). Также было принято изображать Христа в виде рыбы. Почему в виде рыбы? Потому, что если написать по – гречески «Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель» (ίησοΰς Χρίστος, Θεοΰ Υίος, Σωτήρ), то получается как раз, если составить первые буквы, слово «рыба». Поэтому христиане изображали рыбу, тем напоминая о тех словах, которые были известны верующим в Спасителя. То стало известно язычникам, потому начертание рыбы также преследовалось.

Но когда после победы Царя Константина Великого над Максентием была дана свобода христианам, а затем христианство быстро одухотворило Римскую империю и заменило язычество, то сразу иконопись развилась полной силой. Уже на первых Вселенских Соборах мы видим указание на иконопись. В церковных песнопениях, которые сейчас неоднократно употребляются, есть упоминание об иконах.

Что же такое были иконы? Иконы были соединением именно тех символов, которые заменяли иконы во время гонения, и живописи. Икона – не просто изображение, портрет. В последних изображался только телесный облик, а икона должна была напоминать людям о духовном облике того лица, которое изображается. Христианство есть одухотворение мира. Христос создал Свою Церковь, чтобы одухотворить, чтобы преобразить мир, очистить его от греха и привести его к тому состоянию, которое будет в будущем веке. Христианство создано на земле, опирается на землю, но восходит своими устоями до небес. Христианство есть тот мост и лестница, по которой люди восходят от земной Церкви к небесной. Поэтому простое изображение, которое напоминает о свойстве земного образа каждого лица, не есть ещё икона. Даже точность изображения, в смысле физического телосложения, ещё ничего не означает. Человек может быть очень красив внешне, и в то же время быть очень злым. Может, наоборот, быть безобразным, и в то же время быть образцом праведности. И вот икона должна изобразить, сохраняя черты его телесного облика, то, что мы видим глазами – через тело душа действует в этом мире, – и в то же время показать его внутреннюю духовную сущность. И задача иконописца – именно передать возможно больше, возможно полнее, те его духовные черты, которыми он стяжал Небесное Царство, которыми он заслужил от Господа венец нетленный. Потому что назначение Церкви – спасение души человеческой. То, что на земле, погибнет; когда сопровождаем тело в землю, душа уходит в иное место. Когда мир погибнет, сгорит огнём, то будет новая земля и новое небо, как говорит св. апостол Иоанн Богослов, ибо он своим духовным оком уже провидел этот новый Иерусалим, который так ярко изобразил в Откровении. Господь пришёл для того, чтобы приготовить весь мир к этому духовному перерождению. Чтобы приготовиться к этому будущему Царству, надо искоренить из себя те семена греха, которые, исказив благодатную первобытную природу, вошли в человечество с грехопадением наших прародителей, и всадить в себя те добродетели, которые они утеряли с грехопадением. Цель христианина – ежедневно изменяться, ежедневно улучшаться, и вот об этом говорят наши иконы.

Напоминая о святых, об их подвигах, икона не просто изображение святого, как он выглядел на земле. Нет, икона изображает его внутреннюю борьбу духовную, изображает, как он достиг того, что считается земным ангелом, небесным человеком. Так точно изображения Божией Матери, Иисуса Христа. Они должны изображать ту превысшую святость, которая была в них. Ибо Господь Иисус Христос – соединение всего человеческого и всего Божественного, и когда изображается икона Спасителя, надо изображать так, чтобы мы чувствовали, что это человек, настоящий человек, и в то же время, что это выше человека. Чтобы мы не просто подходили к Нему, как мы можем подойти к каждому прохожему, к каждому знакомому. Нет, нужно, чтобы мы чувствовали, что Он человек, близкий нам, и наш Господь, милостивый к нам, и в то же время грозный Судия, Который хочет, чтобы мы следовали за Ним, и хочет ввести нас в Царство Небесное. Поэтому нельзя уклоняться ни в ту, ни в другую сторону. Нельзя только изображать духовный облик святого, совершенно не считаясь с тем, как он выглядел, живя на земле. Это – тоже крайность. Все святые должны изображаться так, чтобы, насколько можно, передавать их подлинные черты: воины изображаются со своими воинскими доспехами, архиереи – в своих архиерейских одеждах. Неправильно, когда архиереи первых веков изображаются в саккосах, тогда как в то время саккосы не носились, а носились фелони. Это не такая большая ошибка. Лучше допустить ошибку в телесном, чем допустить ошибку в духовном, или, так сказать, презреть духовную сторону.

Однако гораздо хуже, когда всё правильно в смысле физическом, телесном, а святой выглядит как обычный человек, как будто его засняли, а духовного ничего в нём нет. Это уже будет не икона. Иногда обращают большое внимание на то, чтобы икона была красивой. Если это не идёт в ущерб духовности, то это хорошо. Но если красота на­столько увлекает наш взор, что мы забываем о самом главном, что надо душу спасать, душу возводить к небесной высоте, то красота икон уже идёт в ущерб. Это не будет икона, это будет картина. Будет очень кра­сива, но не будет икона. Икона есть то изображение, которое возводит нас к святому угоднику, или возводит к небу, или вызывает чувство покаяния, чувство умиления, чувство молитвы, чувство, что надо склониться перед этим образом. Ценность иконы в том, что когда мы приближаемся к ней – хотим молиться перед ней с благоговением. Если образ это вызывает, то это есть икона.

Вот о чём ревновали наши иконописцы – древние иконописцы, которых было много и до Крещения Руси, и, наконец, наши русские иконописцы, начиная с преподобного Алипия Печерского, написавшего ряд икон Божией Матери, из которых сохранились некоторые доныне. Это дивные иконы, которые продолжают византийскую традицию писания икон, вызывающих умиление. Они не были обязательно в тёмных красках; были часто и яркие краски, но эти краски призывали – хотелось молиться перед такой иконой. Святитель Петр, уроженец Галиции, был впоследствии митрополитом Киевским и всея Руси. От него сохранились иконы, которые в последнее время находились в Успенском соборе в Москве. Создалась целая школа иконописания в Новгороде под руководством святителя Алексия Новгородского, и целый ряд икон, которые он написал, сохранился. Рублёв написал икону Святой Троицы, которая известна сейчас не только в христианском, но и в полухристианском мире.

Но, к сожалению, весь этот православный ход начал нарушаться, когда в Россию начало проникать западное влияние. Очень было полезно в некоторых отношениях знакомство России с Западной Европой. Многие технические науки, многие другие полезные знания пришли оттуда. Мы знаем, что христианство не гнушалось никогда знанием того, что приходило извне. Свв. Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст учились в языческих школах, и многие из лучших богословов хорошо были знакомы с языческими писателями, и сам св. апостол Павел даже в Святом Писании приводит изречения языческих стихотворцев. Но не всё западное было полезно для России. Оно в то же время нанесло страшный нравственный вред. Потому что русские вместе с полезными знаниями начали принимать то, что чуждо нашему православному укладу, православной вере. Быстро наше образованное общество отошло от жизни народной и Церкви Православной, в которой всё измерялось церковным уставом. И затем чуждые влияния коснулись и иконописи. Начали проникать изображения в западных вариациях, может быть, и красивые со стороны художественной, но совершенно не имеющие никакой святости. Красивые в смысле земной красоты, даже иногда соблазнительные, но лишённые духовности. Это уже не икона. Это извращение, непонимание иконы.

Цель нашего Общества – прежде всего – у русских людей, наших соотечественников, развить понимание истинной иконы. Во – вторых, привить любовь к этой иконе и желание, чтобы наши храмы и наши дома украшались настоящими иконами, а не какими – то западными картинками, которые ничего нам не говорят о праведности и о святости, а только приятны на вид. Конечно, бывают иконы написанные правильно в смысле исполнения. Можно писать очень правильно теоретически, но в то же время плохо практически. Но это не значит, что в самом принципе иконописи такие иконы плохи. Обратно, бывает, что можно красиво написать, но совершенно не считаясь с правилами иконописи. И одно и другое будет вредно. Нужно стараться писать иконы так, чтобы они были хороши и по принципу, и по методу, и по исполнению. Для этого и образовалось наше Общество, и желательно, чтобы оно помогло здешнему православному населению привить правильный взгляд на роспись церковную в смысле изображения святых икон и принесло пользу нашему церковному делу.

Вот почему мы здесь противостали некоторым лицам и их попыткам расписывать храмы, потому что у них неправильная постановка, неправильное направление – как бы хорошо ни шёл паровоз, он всё равно скатится с рельс и произойдёт крушение. Так точно бывает и с теми, которые, может быть, технически и хорошо исполняют, но неправильная постановка, неправильные взгляды ведут по ложному пути.

Господь да поможет нам, чтобы наше Общество плодотворно работало с пользой для нашей Церкви.

26 января 1965 г.

О талантах и иконописи

Господь произнёс притчу о том, как хозяин раздал таланты своим рабам, сообразуясь со способностями каждого. По прошествии некоторого времени он потребовал от них отчёта и наградил тех, кто заработал столько же, сколько получил. Но того, кто ничего не делал и принёс только полученный им талант, он подверг строгому наказанию. Хозяин тот – Господь Бог, таланты – Его дарования, рабы – люди. Даёт Господь дарования духовные, даёт отдельным людям, даёт и целым народам.

До пришествия Христа словеса Божии были вверены Израилю. Когда заколебался Израиль в вере, когда стала падать Иудея, воззвал пророк Барух, ученик пророка Иеремии: «Сия книга повелений Божиих и закон, пребывающий во век. Все, держащиеся её, будут жить, а оставляющие её умрут. Обратись, Иаков, возьми её, ходи при сиянии света её! Не отдавай другому славы твоей и полезного для тебя чужому народу. Счастливы мы, что мы знаем, что благоугодно Богу» (Вар. 4, 1 – 4).

Однако Израиль не пребыл в завете Божием и, отвергшись Сына Божиего, отпал от Бога. Господь основал новозаветную Церковь Свою, в которую вошли многие бывшие языческие народы. Особою хранительницей Православия после победы христианства над язычеством стала Византия, в которой Вселенские Соборы и святые отцы Церкви установили точное изложение догматов веры и православное учение.

После же падения Византии православная вера наиболее хранилась русским на­родом, к тому времени уже вполне впитавшим её в себя. Народный быт и государственные законы, обычаи – всё имело в своей основе веру православную или согласовалось с ней. Одним из олицетворений православной веры являются наши храмы, и ими покрыта была вся Русская земля.

Сам храм есть уже изображение невидимой Вселенской Церкви, о которой мы говорим в Символе веры: «Во едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Посему и называются наши храмы церквями. Возвышающийся над церковью купол указывает нам устремление к небу и напоминает нам о небесных сводах, под коими возносится наша молитва к Богу. Он напоминает нам небо невидимое, горнее Царство Божие.

Храмы украшаются иконами. Иконы – не простое изображение какого – нибудь лица или события. Икона есть символ невидимого. Если видим нам внешний облик Христа, Его угодников, то икона должна изображать и их внутренний облик – их святость. Даже светские изображения часто олицетворяют нам ту или иную идею. Возьмём, например, известный памятник Петра Великого в Петрограде, где он изображён на коне, высоко поднявшем своего всадника, что изображает, насколько высоко он поднял Россию во многих отношениях. Многие другие памятники изображают ту или иную идею. Если так в искусстве светском, тем более должно быть то же в духовном, где изображается высшее, небесное, духовное.

Икона не есть портрет; портрет изображает только земной облик человека, икона же изображает и внутреннее его состояние. Даже если изобразить только внешний облик, – в разные моменты изображения будут все различными. Блаженнейший митрополит Анастасий рассказывал, как будучи студентом Духовной Академии он с другими своими сверстниками был в Кронштадте на богослужениях праведного отца Иоанна. И когда отец Иоанн заканчивал Литургию, вид у него был светло озаренный, словно у Моисея, когда он сходил с горы Синайской. Через некоторое время отец Иоанн принимал их у себя в келье и был как обычный человек. Да и Сам Господь наш Иисус Христос однажды показал нам Свою Божественную славу на горе Фавор, а в остальное время Он казался обычным человеком, и люди удивлялись, откуда у Него такая сила и чудеса.

Икона должна изображать не только внешнее, но и внутреннюю жизнь, святость и близость к небу. Главным образом это изображается в лике и взгляде, а в соответствии тому должна писаться и остальная часть иконы. На изображение состояния духа, скрытого под плотию, и направлялось всё внимание наших православных иконописцев. Чем лучше это удавалось, тем лучше являлась икона. Часто бывали при том недостатки изображения тех или иных частей тела, не потому, что это делалось сознательно иконописцами, а потому, что достижение главной цели не всегда дозволяло им обратить достаточно внимания на второстепенные стороны. Впрочем, если даже делать обычные снимки, особенно неожиданные, то, несомненно, на многих бы получились неестественные положения тел человеческих, которых мы обычно не замечаем.

Нельзя написать икону, только изобразив внешний облик тела, но на ней должны отображаться невидимые подвиги и сиять небесная слава. Это в совершенстве может сделать тот, кто сам живёт духовной жизнью и кому понятны и близки жития святых. Посему наши древние иконописцы всегда то делали и подготовлялись к тому постом и молитвою. Многим так написанным иконам Господь дал чудотворную силу.

Конечно, каждая икона после освящения должна почитаться, и к ней нельзя относиться пренебрежительно и непочтительно, почему мы воздержимся от обсуждений икон, уже стоящих в храмах, но всегда стремиться должны мы к лучшему, а самое главное – обращать внимание не столько на внешнюю красоту икон, сколько на их духовность. Иконы же, явно не удовлетворяющие требованиям православной иконописи, нельзя ставить в храмах и даже иногда в домах.

Икону могут писать не все обладающие искусством и способностью к писанию. Часто настроение того, кто пишет икону, и желание послужить Богу имеет больше значения, чем само искусство писания. После Петра Великого в России вместе с тем хорошим, что принесено с Запада, вошло и новое, чуждое православному духу влияние, которому подпала значительная часть образованного русского класса, внося в творения их многие неполезные, нехорошие новшества. Частично это отразилось и в иконописи. Вместо подражания древнерусским иконописцам стало господствовать подражание чуждым Православию художникам Запада. Новые изображения хотя и были очень красивыми, но не соответствовали духу иконописи. Чуждый Православию дух стал внедряться в России и постепенно расшатал её.

К нам сейчас обращены слова пророка: «Не отдавай другому славы твоей и полезного для тебя чужому народу». Как в жизни, так и в церковных обычаях мы должны вернуться к тем твёрдым и чистым основам, на которых строилась и держалась Россия. Отображением их является и наша иконопись. Не в чуждом для Православия духе должны писаться иконы для наших храмов. Неверно думают те, кто утверждает, что православные иконы должны обязательно писаться тёмными и с неестественным положением тела. Древние иконы писались яркими светлыми красками и со временем стали тёмными, от времени и насевшей веками пыли. Но вместе с тем надо помнить, что действительно многие святые были смуглыми, проводя жизнь свою в жарких пустынях, и что действительно у многих тела были истощены многолетними подвигами. Славились они не земной, а небесной красотой. Да помогут они своими молитвами, чтобы наши храмы были отображением небесной славы, а паства наша объединилась в искании Царства Божия и как своим храмом, так и жизнью проповедовала истину Православия.

Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века

Неутешна и безгранична должна бы была быть наша скорбь об умирающих наших близких, если бы не даровал нам Господь жизнь вечную. Бессмысленна была бы наша жизнь, если бы она кончалась со смертью. Какая польза тогда от добродетели, от добрых дел? Правы тогда говорящие: «Станем есть и пить, ибо завтра умрём!» [1Кор. 15, 32] Но создан человек для бессмертия, а Своим Воскресением Христос разверз врата Небесного Царства, вечного блаженства, в Него веровавшим и праведно жившим. Земная наша жизнь – подготовление к будущей, и смертью нашей заканчивается та подготовка. «Человеку надлежит однажды умереть, потом же суд» [Евр. 9, 27]. Оставляет тогда человек все свои земные попечения, распадается тело, чтобы вновь восстать в Общее воскресение. Но душа его продолжает жить и ни на миг не прекращает своего существования. Многими явлениями умерших дано нам отчасти знать, что происходит с душой, когда она выходит из тела. Когда прекращается её зрение телесными очами, тогда открывается её духовное зрение. Часто оно начинается у умирающих ещё до кончины, и они, ещё видя окружающих и даже разговаривая с ними, видят то, что другие не видят. Выйдя же из тела, душа оказывается среди других духов, добрых и злых. Обычно она стремиться к тем, которые более сродны по духу, а если находясь в теле она была под влиянием некоторых, то остаётся в зависимости от них выйдя из тела, как бы неприятны они ни оказались при встрече.

В течение двух дней душа пользуется относительной свободой, может посещать места на земле ею любимые, а на третий день направляется в иные пространства. При том она проходит через полчища злых духов, преграждающих ей путь и обвиняющих её в различных грехах, на которые они сами её соблазняли. Согласно откровениям, имеется двадцать таких преград, так называемых мытарств, на каждом из них испытуется тот или иной вид греха; пройдя через одно, душа попадает на следующее, и лишь благополучно пройдя через все, душа может продолжать свой путь, а не быть сразу ввержена в геену. Насколько ужасны те бесы и их мытарства показывает то, что Сама Богородица, извещённая Архангелом Гавриилом о предстоящей кончине, молила Сына Своего избавить Её от тех бесов и, исполняя Её молитву, Сам Господь Иисус Христос явился с Неба принять душу Своей Пречистой Матери и вознести на небо. Страшен бывает третий день для души усопшего, и посему особенно нуждается она тогда в молитве о ней. Благополучно пройдя мытарства и поклонившись Богу, душа в течение ещё тридцати семи дней посещает селения небесные и пропасти адские, не зная ещё, где она окажется, и лишь на сороковой день определяется её место до воскресения мертвых. Одни души находятся в состоянии превкушения вечной радости и блаженства, а другие – в страхе вечных мучений, которые полностью наступят после Страшного Суда. До тех пор возможны ещё перемены в состоянии душ, особенно через приношение за них Бескровной Жертвы (поминовение на Литургии), а также и по другим молитвам.

Насколько важно при том поминовение за Литургией, показывает следующее событие. Перед открытием Мощей св. Феодосия Черниговского (1896 г.), совершавший переоблачение мощей священник, уморившись, сидя возле мощей, задремал и увидел перед собой Святителя, сказавшего ему: «Благодарю тебя, что для меня потрудился. Ещё прошу тебя, когда будешь совершать Литургию, помяни моих родителей», – и назвал их имена (иерея Никиту и Марию). «Как ты, Святителю, просишь у меня молитв, когда Сам стоишь у Престола небесного и подаёшь людям милости Божии», – спросил священник. «Да, это верно, – ответил св. Феодосий, – но приношение за Литургией сильнее моей молитвы».

Посему полезны усопшим и панихиды и домашние молитвы об усопших, и добрые дела, творимые в их память, как, например, милостыня, жертвы на церковь, но особенно полезно для них поминовение за Божественной Литургией. Много было явлений усопших и других событий, подтверждающих, насколько благодетельно поминовение усопших. Многие умершие с покаянием, но не успевшие то проявить при жизни, освобождались от мук и получали упокоение. В церкви всегда возносятся молитвы о упокоении усопших, и даже в день Сошествия Святого Духа в коленопреклоненных молитвах на вечерне есть особое моление «о иже во аде держимых». Каждый же из нас, желая проявить свою любовь к усопшим и оказать им действительную помощь, лучше всего это может сделать через молитву о них, в особенности поминовением их на Литургии, когда вынимаемые за живых и усопших частицы опускаются в Кровь Господню со словами «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею честною, молитвами святых Твоих». Ничего лучшего и большего не можем мы сделать для усопших, как молиться о них, подавая за них поминовение на Литургии. В том они нуждаются всегда, а особенно в те сорок дней, в которые душа усопшего проходит свой путь до вечных обителей. Не чувствует ничего тогда тело, не видит собравшихся близких, не обоняет благоухания цветов, не слышит надгробных речей. Но ощущает душа возносимые о ней молитвы, благодарна бывает тем, кто их творит и духовно бывает близка им.

Родные и близкие усопших! Делайте для них то, что им нужно и что в ваших силах. Тратьте средства не на внешние украшения гроба и могилы, а на помощь нуждающимся, в память усопших близких, на церкви, где возносятся о них молитвы. Окажите милость усопшему, позаботьтесь о душе его. Всем нам предстоит тот путь; как будем тогда желать, чтобы молитвенно помянули нас! Будем же и сами милостивы к усопшим. Как только кто преставится, немедленно зовите или извещайте священника прочитать «Последование по исходе души», которое положено читать над всеми православными сразу по их кончине. Постарайтесь, чтобы, если есть возможность, отпевание происходило в церкви и до отпевания над покойником читалась Псалтирь. Отпевание может совершаться и не пышно, но обязательно полностью, без сокращения; думайте тогда не о себе и своих удобствах, а об усопшем, с которым прощаетесь навеки. Если одновременно в церкви несколько покойников, не отказывайтесь от того, чтобы их отпевали совместно. Лучше пусть отпевают сразу двух или больше покойников и ещё горячее будет молитва собравшихся всех их близких, чем будут отпевать их по очереди и, не имея сил и времени, будут сокращать службу, когда каждое слово молитвы для усопшего есть как капля воды жаждущему. Обязательно позаботьтесь сразу о совершении сорокоуста, то есть ежедневном поминовении в течение 40 дней на Литургии. Обычно в церквах, где происходит ежедневное священнослужение, отпетые там усопшие поминаются в течение сорока дней и больше. Если же отпевают в церкви, где нет ежедневной службы, близкие должны сами позаботиться и заказать сорокоуст там, где ежедневная служба. Хорошо посылать также на поминовение в монастыри и в Иерусалим, где постоянная молитва у святых мест. Но нужно сорокоуст начинать сразу после кончины, когда душа особенно нуждается в молитвенной помощи и посему начать поминовение в ближайшем месте, где ежедневная служба.

Будем заботиться об уходящих в иной мир прежде нас, дабы для них сделать всё, что можем, помня, что «Блажени милоствии, яко тии помиловани будут» [Мф. 5, 7].

Каким способом мы можем наилучше почтишь усопших близких наших?

Мы видим часто стремление сродников умершего как можно богаче провести похороны и устроить могилу. Большие средства тратятся иногда на роскошные памятники.

Много денег тратят родственники и знакомые на венки и цветы, причём последние приходится вынимать из гроба ещё до его закрытия, чтобы они не ускоряли разложения тела.

Иные хотят объявлениями через печать выразить своё почтение умершему и своё сочувствие его родственникам, хотя самый такой способ выявления своих чувств показывает их неглубокость, а подчас и лживость, так как искренне скорбящий не будет выставлять свою скорбь напоказ, выразить же своё сочувствие – можно сделать гораздо теплее лично.

Но что бы мы из всего того ни сделали, умерший не получит от того никакой пользы. Мёртвому телу одинаково лежать в бедном или богатом гробе, роскошной или скромной могиле. Не обоняет оно принесённых цветов, не нужны ему притворные выражения скорби. Тело предается тлению, душа живёт, но не испытывает больше ощущений, воспринимаемых через телесные органы. Другая жизнь настала для неё, и другое нужно ей оказать.

Вот то нужное ей и должны мы делать, если действительно любим усопшего и желаем принести ему свои дары! Что же именно доставит отраду душе умершего? Прежде всего, искренние молитвы о нём, как молитвы личные и домашние, так и в особенности молитвы церковные, соединённые с Бескровной Жертвой, то есть поминовение на Литургии.

Многие явления умерших и другие видения подтверждают огромную пользу, которую получают усопшие от молитвы за них и от приношения за них Бескровной Жертвы.

Другое, что приносит большую отраду душам усопших, – творимая за них милостыня. Напитать голодного во имя усопшего, помочь неимущему – всё равно, что сделать то ему самому.

Преподобная Афанасия (память 12 апреля) завещала перед смертью кормить в память её нищих в течение сорока дней, однако сестры монастыря по небрежности исполняли то лишь девять дней.

Тогда святая явилась им с двумя Ангелами и сказала: «Зачем вы забыли моё завещание? Знайте, что милостыня и молитвы иерейские, приносимые за душу в течение сорока дней, умилостивляют Бога: если души усопших были грешны, то Господь дарует им отпущение грехов; если же они праведны, то молящиеся за них будут награждены благодеяниями».

Особенно в наши тяжёлые для всех дни безумно тратить деньги на бесполезные предметы и дела, когда, употребив их для неимущих, можно одновременно сделать два добрых дела: и самому усопшему, и тем, которым будет оказана помощь.

Недавно, в годовщину кончины монахини Марины, согласно её завещанию, на добровольно собранные пожертвования, в ограде Архиерейской церкви был устроен обед для неимущих. На объявление о сём пришло около 150 человек, которые все были накормлены. Сделано было тем великое дело!

Но если не в таких размерах оказать помощь, а накормить хотя бы несколько или даже одного голодного – разве малое дело? А сделать то легко, внеся некоторую сумму на поминки в Комитет помощи бедным при Архиерейской церкви, в Дом милосердия или Общественную столовую.

С молитвой за усопшего будет дана беднякам пища. Они насытятся телесно, а усопший напитается духовно.

Неделя 7-я по Пасхе.

Шанхай, 1941 г.