Пятнадцатое собеседование аввы Нестероя (второе). О божественных дарованиях

После вечернего собрания (т. е. богослужения) ожидая обещанного рассуждения, мы по обычаю сели вместе на рогожке. Когда мы некоторое времени промолчали из уважения к старцу, он нашу стыдливую молчаливость предварил такой речью: предыдущее рассуждение дошло до объяснения причины духовных дарований, которая, по преданию старцев, бывает троякой Первой причиною исцелений бывает, во-первых, благодать, производящая чудеса и даруемая избранным и праведным мужам за их святость. Как известно, апостолы и многие святые творили знамения и чудеса властью Господа, Который говорил: «больных исцеляйте,... мертвых воскрешайте, прокаженных очищайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте» (Мф.10:8). Вторая причина – назидание церкви или вера тех, которые приносят больных для исцеления или тех самых, которые желают получить исцеление. В этом случае сила исцелений исходит иногда и от недостойных и от грешников, о коих Спаситель говорит в Евангелии: «многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? И не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф.7:22–23) Напротив, недостаток веры в больных или в приносящих их препятствует обнаружиться силе исцелений и в тех, которым она сообщена. Так Евангелист говорит: «и не совершил там (Иисус) многих чудес по неверию их» (Мф.13:58). И сам Господь говорит: «много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина» (Лк.4:27). Исцеления третьего рода бывают по обольщению и ухищрению демонов. Человек, преданный явным порокам, может иногда производить удивительные действия и потому почитаться святым и рабом Божиим. Через это увлекаются к подражанию его порокам и открывается пространный путь к поношению и уничижению святости религии; да и сам тот, кто уверен, что обладает даром исцелений, надменный сердцем, испытывает тягчайшее падение. От этого происходит то, что демоны, с воплем называя людей, не имеющих никаких свойств святости и никаких духовных плодов, показывают вид, будто их святость жжет их и они вынуждены бежать от одержимых ими. О таковых-то людях во Второзаконии говорится: «если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо,... и скажет притом: «пойдем вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им», – то не слушай слов пророка сего, или сновидца сего; ибо чрез сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы Господа, Бога вашего, от всего сердца вашего и от всей души вашей» (Втор.13:1–3). И в Евангелии говорится: «восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф.24:24).

Поэтому мы никогда не должны удивляться тем, которые стараются изумлять нас необыкновенными действиями, но больше должны смотреть на то, все ли пороки они изгнали из себя, исправили ли свои нравы и таким образом достигли ли совершенства. А совершенство подается промыслительной благодатью Божьей не ради веры других или по иным посторонним причинам, но за собственное усердие каждого. Ибо в этом и состоит то деятельное познание, которое иначе называется у апостола любовью и которое ставится им выше всех языков человеческих и ангельских, выше и той великой веры, которая может раздвигать горы, выше всякого познания и пророчества, и раздачи всего имения и, наконец, выше самого главного мученичества. Ибо после того, как апостол исчислил все роды дарований и сказал: «одному Духом дается слово мудрости, другому же слово знания; ... иному вера;... иному дары исцелений; иному чудотворения» (1Кор.12:8–10); заметь, какой, говоря далее о любви, предпочел ее всем дарованиям. И еще, говорит он, я покажу вам путь еще превосходнейший (Там же, (1Кор.12:31). Отсюда ясно видно, что верх святости и совершенства состоит не в совершении чудес, а в чистоте любви. И справедливо. Ибо чудеса должны прекратиться и уничтожиться, а любовь всегда останется (1Кор.13:8). Потому-то отцы наши никогда, как мы видим, не желали творить чудес; даже и тогда, когда имели такую благодать Св. Духа, они не желали обнаруживать ее, разве только в случае крайней необходимости.

Так, помнится, авва Макарий, первый скитский пустынножитель, воскресил мертвого. Когда один еретик, последователь Евномия, употреблял все искусство словопрения на то, чтобы ниспровергнуть чистоту православной веры и уже многих обольстил, тогда правоверные мужи, весьма встревожившись такой опасностью, просили блаженного Макария, чтобы он пришел к ним и весь правоверующий Египет избавил от такой опасности неверия. Макарий пришел, и когда еретик приступил к нему со своим искусством словопрения и хотел привести его в затруднение аристотелевским хитрословием, коему Макарий не учился, то блаженный апостольской властью положил конец его многословию, сказав: «ибо Царство Божие не в слове, а в силе» (1Кор.4:20). Пойдем к гробам и призовем имя Господне над первым мертвым, какого найдем, и таким образом покажем, как говорит Св. Писание, веру нашу от дел (Иак.2:18). Через такое свидетельство совершенно ясно откроется истина веры, когда мы докажем ее не пустым словопрением, а чудесами – этими истинными доводами. Услышав это, еретик сначала от стыда перед стоящим народом изъявил притворное согласие и обещал придти завтра. Но на другой день, когда все, желая быть свидетелями такого чуда, поспешно стеклись к назначенному месту, – он, обличаемый совестью в своем неверии, от страха бежал и тогда же совершенно удалился из Египта. Блаженный Макарий, со всем народом ожидавший его до девятого часа, когда узнал о его удалении, то, взяв с собою обольщенный им народ, пошел к назначенному месту. Поскольку все пространство египетской земли, по причине разлития реки Нила, обычно каждый год довольно надолго покрывается водою, так что невозможно бывает никому переходить с одного места на другое, разве только переправляясь на судах, то у египтян вошло в обычай бальзамировать тела умерших и скрывать их в особенных возвышенных зданиях. Ибо грунт земли, делающийся жидким от постоянного наполнения водою, заставляет не предавать умерших земле, которая из-за частых наводнений должна была бы выбрасывать на свою поверхность сокрытые в ее недрах тела. Итак, блаженный Макарий, остановившись перед давнишним уже трупом, сказал: ответь мне, человек, если бы со мною пришел сюда тот еретик, сын погибельный, и если бы я в его присутствии воззвал к тебе, призывая имя Христа, Бога моего, то восстал ли бы ты перед теми, которые введены были им в обольщение? Мертвый тотчас восстал и дал желаемый ответ. Авва Макарий спросил у негр: кто он был, находясь еще в живых, в какое время жил и слыхал ли тогда об имени Христовом? Он отвечал, что он жил во время древнейших царей и имени Христова не слыхал в те времена. Тогда авва Макарий сказал ему: почий в мире с прочими; в конце времен Христос воскресит тебя. Поэтому, если бы не необходимость избавить от опасности целую страну, не полная преданность и чистая любовь ко Христу заставили Макария произвести это чудо, то заключающаяся в нем великая сила и благодать навсегда, может быть, осталась бы сокрытой. Так поступил и блаженный Илия, как читаем в книге Царств (3Цар.18), когда низвел с неба огонь на жертвы, чтобы избавить веру целого народа от опасности, коей подвергали ее лжепророки.

Нужно ли говорить о делах аввы Авраама, прозванного дитятею (παις), т. е. простым, по простоте и невинности его нрава? В один из дней Пятидесятницы, когда он из пустыни шел жать на поля египетские, приступила к нему с просьбою и слезами некая женщина, несшая дитя свое, уже изможденное и полумертвое от недостатка молока; он подал ей чашу воды, сделав над ней крестное знамение, и как только женщина выпила той воды, к удивлению, тотчас сосцы ее, уже совершенно иссохшие, обильно наполнились молоком.

Некогда тот же Авраам, идя в селение, окружен был толпою насмешников, которые, издеваясь, указывали ему на одного человека, много уже лет не могшего ходить по причине сведенного колена и от многолетней слабости едва только ползавшего, и, искушая авву, говорили: докажи нам, авва Авраам, что ты раб Божий, возврати этому человеку прежнее здоровье, чтобы почитаемое тобою имя Христово не было и нами оставлено без уважения. Тогда он, призвав имя Христово, тотчас наклонился и, взяв того человека за иссохшую ногу, потянул ее; от этого движения сухое и кривое колено его тут же расправилось; стопы его получили надлежащее употребление, какого от слабости давно не имели, и он пошел исполненный радости.

Имея силу творить столь великие чудеса, такие мужи ничего не приписывали себе; они сознавались, что эти дела были совершаемы не ради их заслуг, а милостью Господа, и как только замечали удивление, возбужденное произведенным чудом, то отвергали человеческую славу, говоря подобно апостолам: «мужи Израильские! что дивитесь сему, или что смотрите на нас, как будто бы мы своею силою или благочестием сделали то, что он ходит?» (Деян.3:12). По их мнению, никто не должен прославляться за дары и чудеса Божии, а всякий только за собственные добродетели, которые требуют деятельности ума и усильного старания. Ибо весьма часто, как выше сказано, люди, развращенные умом и противники веры, именем Господа изгоняют демонов и творят великие чудеса. Когда апостолы, указывая на этих людей, говорили: «Наставник, мы видели человека, именем Твоим изгоняющего бесов, и запретили ему, потому что он не ходит с нами» (Лк.9:49), то хотя в том случае Христос сказал: «не запрещайте, ибо кто не против вас, тот за вас» (Лк.9:50); однако, когда эти многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? И не Твоим ли именем многие чудеса творили?, тогда Он даст им, как Сам свидетельствует, такой ответ: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф.7:22–23). Даже и тем, которым за святость жизни Сам Он даровал эту славу знамений и чудес, не позволяет превозноситься ими. «Однако... тому не радуйтесь, – говорит Он, – что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах» (Лк.10:20).

Наконец, Творец знамений и чудес, призывая учеников к принятию Своего учения, ясно показывает, чему особенно должны научиться от Него истинные Его последователи. Придите, говорит Он, и научитесь от Меня не тому, чтобы небесной властью изгонять демонов, очищать прокаженных, давать зрение слепым, воскрешать мертвых; ибо хотя Я творю и эти чудеса через некоторых рабов Моих, но человек не должен хвалиться ими; слуга и раб не может иметь никакой части той славы, которая принадлежит одному Божеству. "Вы же, – говорит Господь, – научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф.11:28–29). Ибо этим добродетелям вообще все могут учиться и приобретать их; совершение же знамений и чудес не всегда необходимо и не для всех доступно. Смирение есть наставник всех добродетелей; оно есть крепчайшее основание небесного здания; оно есть собственный и великий дар Спасителя. Кто следует кроткому Господу не в явлении высоких знамений, а в добродетели терпения и смирения, тот совершает все чудеса, сотворенные Христом. А кто желает повелевать нечистыми духами, или чудесно подавать здоровье недужным, или являть перед народом какое-либо из дивных знамений, тот хоть и призывает имя Христово, но бывает чужд Христа; поскольку, надменный гордостью, не следует учителю смирения. Даже отходя к Отцу, Иисус Христос оставил ученикам Своим, как бы некоторый завет, следующую заповедь. «Заповедь новую, – говорит Он, – даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга.» И тут же присовокупил: «по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:34–35). Не сказал: если будете, подобно Мне, творить знамения и чудеса; но говорит: если будете иметь любовь между собою, которую, известно, могут сохранять только кроткие и смиренные. Потому-то отцы наши никогда не называли добрыми и свободными от заразы тщеславия тех монахов, которые хотели слыть заклинателями и для того с величайшей надменностью разглашали, что они уже заслужили или надеются скоро получить эту благодать. Многие удивлялись им, но напрасно. «Кто утверждается на лжи, тот пасет ветры, тот гоняется за птицами летающими» (Притч.9:12). Без сомнения, с ними случится то, о чем говорится в Притчах: «что тучи и ветры без дождя, то человек, хвастающий ложными подарками» (Притч.25:14). Итак, если кто перед нами сделает какое-либо знамение, то мы должны хвалить его не за чрезвычайность знамения, но за его добродетель, и обращать внимание не на то, повинуются ли ему демоны, а на то, имеет ли он те свойства любви, какие описаны апостолом (1Кор.13:4–8).

Действительно, истребить в собственной плоти нечистое вожделение – это есть большее чудо, нежели изгнать нечистых духов из чужих тел; силою терпения укротить мятежные движения гнева – это есть славнейшее знамение, нежели повелевать князьями, владычествующими в воздухе (Еф.2:2, 6:12); избавить собственное сердце от мучительных недугов уныния – это гораздо важнее, нежели исцелить телесные немощи и болезни другого; вообще врачевать болезни собственной души есть славнейшая добродетель и высшее совершенство, нежели врачевать болезни чужого тела. Ибо чем душа выше тела, тем важнее ее здоровье, и чем существо ее драгоценнее, тем тяжелее и гибельнее ее падение.

О чудесных исцелениях святым апостолам сказано: «не радуйтесь, что духи повинуются вам» (Лк.10:20). Ибо эта власть над демонами не была их собственная, но происходила от силы призываемого имени Христова; а потому и внушается им, чтобы они не смели полагать своего блаженства или славы в том, что совершается могуществом и силою одного Бога, а видели бы ее в той внутренней чистоте жизни и сердца, за которую имена их удостоятся быть написанными на небесах.

Чтобы сказанное нами подтвердить свидетельством древних отцов и свидетельством Св. Писания, мы теперь изложим, что блаженный Пафнутий думал о чрезвычайности знамений и о благодатном даре чистоты, и что он узнал из беседы с ним ангела; представим его слова и опыты. Много лет проводя жизнь особенно строгую, Пафнутий стал считать себя совершенно свободным от плотских вожделений. Ему казалось, что он преодолел все вражеские нападения демонов, с коими вел продолжительную и открытую войну. Однажды пришли к нему святые мужи, и он, приготовляя пишу из чечевицы, обжег руку огнем, пылающим в печи. Крайне огорчась этому, он начал рассуждать сам с собою. Отчего, думал он, этот огонь находится со мною во вражде, когда отказались от жестокой войны и сами демоны? Если теперь вещественный, временный и малый огонь этот не пощадил меня, то не коснется ли меня и тот неугасимый огонь, который искусит дела каждого в страшный день испытания? Когда Пафнутий, волнуемый такими размышлениями и скорбью, внезапно погрузился в сон, то приступил к нему ангел Господень и сказал: для чего скорбишь, Пафнутий, что еще не примирился с тобою этот земной огонь, когда в членах твоих остается еще не полностью укрощенный мятеж плотских вожделений? Пока корни их будут оставаться в твоем сердце, до тех пор не позволят они и этому вещественному огню быть в мире с тобою. Итак, только тогда можешь ты надеяться не потерпеть вреда от него, когда испытаешь, что все внутренние вожделения в тебе угасли. А для этого поди, заключи в свои объятия нагую прекрасную девицу, и если, держа ее при себе, ты будешь чувствовать, что покой сердца твоего остается непоколебимым и в плоти твоей не происходит мятежного волнения, тогда и этот видимый пламень тихо и безвредно будет прикасаться к тебе, как к трем вавилонским отрокам. Старец, пораженный этими словами ангела, не решился подвергнуть себя столь опасному искушению, на которое сделано было ему указание; но, спросив собственную совесть, испытав чистоту своего сердца и познав, что сила его целомудрия не может равняться силе такого испытания, сказал: неудивительно, что и после того, как нечистые духи уступили мне победу над собою, огненные разжигания, которые я считал слабее жестоких демонских нападений, еще свидетельствуют против меня. Ибо нужна большая добродетель и высшая благодать для того, чтобы погасить внутреннюю похоть плоти, нежели для того, чтобы нападающих на нас злых демонов покорить Господним знамением (т. е. крестом) и могуществом Всевышнего, или чтобы изгнать их из тел призыванием божественного имени. Авва Нестерой, окончив речь об истинном действии дарований, своим учением сопровождал нас, спешивших к келье старца Иосифа, которая была почти в шести милях от него.