Приложение. Открытое письмо в редакцию Воронежских Епархиальных Ведомостей

Умер протоиерей о. Иоанн Андреевич Иванов.

Мы, его товарищи, все ждали, что будет сообщено в наших Епархиальных Ведомостях о жизни и смерти такого недюжинного человека, как покойный Иван Андреевич, как привыкли мы называть своего товарища. Но до сих пор не было ничего сообщено и даже ничего не было представлено в редакцию Воронежских Епархиальных Ведомостей, как пришлось мне узнать в редакции этой.

Грустно. Неужели покойный о. протоиерей не заслужил того, чтобы хоть кто-нибудь почтил его после смерти воспоминаниями о его деятельности, деятельности весьма полезной, особенно для Воронежского общества. Часто пишется и иногда много о деятельности заурядных священников, даже и низших членов причта, а вот о. протоиерей Иванов был человек очень выдающийся, проживший не бесследно.

Прежде всего нужно сказать, что, когда мы учились с ним, то он по своим познаниям высоко стоял перед всеми нами.

Он перешел в нашу Семинарию из другой Епархии.

Обыкновенно бывает, что человек, перешедший из другого учебного заведения в новое учебное заведение, – не скоро приспособится и сначала не может зарекомендовать себя, но покойный Иван Андреевич сразу выдвинулся. Он особенно хорошо знал иностранные языки и математику.

По окончании учения в Семинарии он был много лет преподавателем в наших духовно-учебных заведениях; много лет был членом духовенства при Дух. Нашей Семинарии, законоучителем в местной Учительской семинарии, членом Дух. Консистории. Он оставил после себя много сочинений, очень солидных и ученых. Он много проповедовал.

Уже одно это перечисление мест, где и как он работал, оказалось многословным.

А если бы его деятельность на всех поприщах его жизни была освещена, это было бы прежде всего поучительно для всех и было бы наградою за его полезную деятельность – венком на его могилу.

Хорошо, что о покойном была напечатана хоть в Воронежском Телеграфе коротенькая заметка одним сельским учителем.

Но этого, конечно, мало.

Приходилось говорить с учителями сельских школ, бывшими учениками покойного о. протоиерея, – и все они отзываются о нем, что он был прекрасный преподаватель и таковой же, и как человек, хотя и строгий был. Его все любили и с благодарностью всегда вспоминают его. Желательно было бы, чтобы о жизни покойного о. Протоиерея было сообщено все, что могло бы послужить на пользу всех и в награду за его полезную деятельность.

Заштатный священник Василий Дроздов

«Воронежские Епархиальные Ведомости» №49, 1911

10 октября 1911 г., в 12 часов 40 минут дня в г. Воронеже скончался от крупозного воспаления легких настоятель Воскресенской, что при дворянском собрании, церкви, протоиерей Иоанн Андреевич Иванов.

Мы ожидали, что памяти его, как одного из достойнейших представителей городского духовенства, будут посвящены близкими к нему лицами в местной печати, а в особенности в «Епархиальных Ведомостях», обстоятельные сведения о его долголетней и высоко-полезной деятельности в качестве священника, законоучителя и учителя некоторых местных учебных заведений.

Наши ожидания оказались тщетными. Кроме краткого формуляра в «Воронежском Телеграфе» и небольшой заметки (там же), принадлежавшей одному из учеников почившего по Воронежской учительской семинарии, о покойном ничего не было сообщено, и нам вполне понятно горькое чувство сожаления о. Вас. Дроздова (товарищ почившего по семинарии), высказанного им на страницах «Епарх. Вед.» по поводу такого глухого молчания к памяти покойного.

Восполняя такой крупный пробел и чувствуя всегда глубокое уважение к достопамятному о. протоиерею, решаемся мы сказать о нем несколько строк и указать на некоторые факты и черты из его жизни и деятельности.

Служебный формуляр покойного и сведения и его научно-литературных трудах имеются в нашей книге: «Воронежская учительская семинария (1875–1910). Исторический очерк» (Воронеж. 1911).

Протоиерей Иоанн Андреевич Иванов был вторым законоучителем Воронежской учительской семинарии после магистра богословия, священника Никифора Ивановича Ляборинского, умершего в 1903 году в должности законоучителя и настоятеля церкви Донского Кадетского корпуса. О. Иоанн Андреевич Иванов сын священника с. Верхнего Чуфичева, Старооскольского уезда Курской губернии.

Обучался в Курской духовной семинарии, из среднего отделения которой перешел в Воронежскую и здесь окончил курс в 1867 году первым студентом. Отказавшись, по болезни, от обучения в духовной академии на казенный счет, он 18 сентября 1868 года был определен учителем русского и церковно-славянского языка в Воронежское духовное училище, а 7 июля 1869 года перемещен учителем греческого языка. В духов. училище служба его продолжалась до 19 декабря 1873 года (когда он уволился по прошению), причем он состоял (с 29 ноября 1871 года по 17 ноября 1873 года), по избранию, помощником смотрителя училища, а уже по увольнении был избран 28 сентября 1876 года членом правления училища. Кроме того, с 17 февраля 1868 года по 16 ноября 1870 года он безвозмездно преподавал славянский язык в жен. духовном училище; с введением же нового устава в епархиальном женском училище и штата учителей, определен 16 ноября 1870 года преподавателем по арифметике и геометрии, в каковой должности состоял до 1896 года. 27 декабря 1870 года состоялось рукоположение его во священника Воскресенской церкви, что при Дворянском Депутатском собрании. 27 декабря 1910 года в церкви при Дворянском собрании происходило скромное торжество по случаю исполнившегося 40-летия служения в священном сане при этой церкви Протоиерея И.А.Иванова. Литургию и после нее благодарственное молебствие совершал почтенный юбиляр. Накануне им же было совершено всенощное бдение. По окончании молебна о. Протоиерею от имени Воронежского дворянства был поднесен золотой наперсный крест для ношения на золотой же цепи. Поднесение этого креста последовало согласно постановлению собрания предводителей и депутатов дворянства 18 декабря 1910 года (Воронежский Телеграф 1910 года, №292).

В течение своей продолжительной службы о. протоиерей Иоанн Иванов за свою полезную деятельность получил все доступные в его положении награды и отличия: 23 мая 1893 года он был возведен в сан протоиерея, а в 1911 году пожалован орденом св. Владимира 3 степени.

Кроме Воскресенской церкви при Дворянском Депутатском собрании, на служение которой о. протоиерей Иванов отдал свыше 40 лет своей жизни, другим местом долголетней службы о. Иоанна является Воронежская учительская семинария, в которой он прослужил законоучителем свыше 32 лет, именно с 30 января 1879 года по 10 октября 1911 года, т. е. до дня смерти.

Своей долголетней службой о. Иоанн заслужил глубокое уважение сослуживцев и искреннюю любовь воспитанников семинарии. За учебно-воспитательные труды по семинарии он не раз получал благодарность от учебного начальства, в том числе письменно от товарища министра народного просвещения, князя С. М. Волконского (в 1884 г. после посещения семинарии).

В то же время практический опыт и разносторонние способности о. Иоанна находили себе приложение и в других областях церковнообщественного служения: в 1879–1894 гг. он состоял, по избранию, членом Правления Воронежской Духовной семинарии, в 1894–1900 гг. членом духовной консистории; кроме того, состоял членом Комитетов по постройке здания Воронежского мужского духовного училища и общежития для своекоштных воспитанников духовной семинарии. При открытии Братства св. Митрофана и Тихона (13 января 1885 года) вступил в число его членов и состоял в нем до самой смерти.

О. протоиерей Иоанн Иванов известен своими трудами и в духовной литературе. Он состоял постоянным сотрудником «Воронежских Епархиальных Ведомостей», в которых напечатал весьма много богословских статей и проповедей. Отдельно им изданы следующие сочинения: «Добро и зло в истории рода человеческого по свидетельству Св. Писания» (Воронеж, 1894 г. 459 страниц), «О значении храма и обряда в области веры и религии Христовой» (1894 г., 82 стр.), «Страдания Господа нашего Иисуса Христа от Гефсимании до Голгофы» (1894г., 242 стр.). Этот труд представляет собой ряд чтений в Митрофановом монастыре; раньше был напечатан в «Воронежских Епархиальных Ведомостях». 1887 г. №№ 6, 7, 10, 11, 16, 17, 20; 1888 г. №№ 7, 8, 18; 1889 г. №№ 5, 7; 1890 г. №№ 4, 5, 6; 1891 г. №№ 7, 8, «Бытие и жизнь в конечных причинах и в последнем основании при свете Св. Писания и разума» (1910 г. 2 тома: 1. Стр. 10+229; 2. 11+208+20) и «Святитель Митрофан Воронежский в его духовно-нравственном образе и в его святительском служении: смысл и значение почитания святых» (1910 г. 57 стр.).

В «Воронежских Епархиальных Ведомостях» помещены следующие проповеди и статьи о. Протоиерея: «Речь, произнесенная при освящении нового здания духовного училища в Воронеже» (1882 г. №22); «Речь при погребении Серафима, Архиепископа Воронежского и Задонского» (1886 г. №10); «Речь при поднесении золотого креста протоиерею И.В.Адамову» (1886 г. №14); «О значении храмов в деле веры и жизни христианской», из чтений в Воронежском Митрофановом монастыре (1887 г. №№ 1, 2 и 4); «Слово в день закладки храма Св. Равноапостольного Князя Владимира в Воронеже» (1896 г. №16); «Слово, сказанное пред началом молебствия и принятия присяги в Митрофановом монастыре в присутствии дворян, в 11897 г.» (1898 г. № 19); «Слово в день рождения Государыни Императрицы Марии Феодоровны» (1903 г. №2); «Слово в день тезоименитства Государыни Императрицы Александры Феодоровны» (1903 г. №11); «Слово, сказанное на Божественной литургии в присутствии дворян Воронежской губернии» (1904 г. №8); «Слово в день Вознесения Господня и Рождения Государя Императора Николая Александровича» (1904 г. №11); «Слово, сказанное пред началом молебствия Господу Богу и принятия присяги в Митрофановом монастыре в присутствии дворян» (1910 г. №6); «Слово в день празднования открытия св. мощей святителя и чудотворца Митрофана» (7 августа) (1910 г. №35) и мн. др.

При воспоминании об учебных годах, проведенных в стенах Воронежской учительской семинарии (1890–1893 гг.) в нашей памяти прежде всего всплывает образ почившего о. Иоанна. Крупная по внешности фигура его как-то гармонировала и его всегда серьезной речи, и его умственным интересам и научным стремлениям, и его своеобразным педагогическим приемам, и его серьезно-строгому отношению к своим обязанностям. Работа над учеными трудами религиозно-нравственного содержания налагала на него какой-то особенный отпечаток: глубокая мысль бороздила его чело, взор его был сосредоточен, движения медленны и важны. Если же на уроках по Закону Божию приходилось ему давать объяснения, соответствовавшие главным идеям и положениям его научно-богословских трудов, то он изменялся: в его глазах загорался огонек вдохновения, он вставал за кафедрой и, размахивая руками, произносил целую научную лекцию. Надо сказать, что любимыми его темами и любимыми библейскими личностями его были те, над которыми может долго работать только человек с особенным философским складом мысли: патриарх Енох, Мельхиседек, праведный Иов, пророк Илия, св. Иоанн Предтеча, последние дни Иерусалима и всего мира, добро и зло, Апокалипсис и т. п.

Покойный отец Иоанн по своему предмету никогда никому не ставил двоек, не давал переэкзаменовок, не оставлял на второй год, и тем не менее, уроки по Закону Божию всегда приготовлялись исправно, и многие с удовольствием ждали уроков по предмету о. Иоанна. Обращение его с воспитанниками было самое простое – на «ты», с прибавлением слова: «брат». Если же он был почему-либо не доволен воспитанником, то переходил на «вы», но такое обращение всегда вызывало со стороны воспитанника просьбу называть его, как и всех, на «ты». На педагогических советах о. Иоанн являлся всегда защитником воспитанников. Заботился он о них и с материальной стороны. «У тебя, брат, я вижу, костюм-то подгулял, пора бы возобновить его», – говаривал он, но, зная, что воспитанник новый костюм приобрести не в состоянии, он хлопотал за него перед педагогическим советом и нередко выхлопатывал пособие из сумм семинарии.

С удовольствием встречался он с бывшими питомцами учительской семинарии, подробно расспрашивал о их деятельности, горевал при их неудачах и радовался при виде бывших питомцев семинарии, ставших полезными общественными работниками. 17 февраля 1911 г. Воронежская учительская семинария праздновала 35-летие своего существования. Вместе со своими сослуживцами о. Иоанн внес лепту на расходы по этому празднованию (особых казенных сумм на празднование не отпускалось), несмотря на некоторое недомогание и службу наутро в церкви (юбилей праздновался вечером), он пробыл в семинарии часа два, остался очень довольным успешным выполнением воспитанниками семинарии юбилейной программы, но еще более того был рад встрече с бывшими своими учениками (на юбилей приезжали из разных мест губернии), из которых некоторые уже блистали сединами. «Вы где же теперь? Что делаете?» – задавал о. Иоанн вопросы. – Учитель городского училища, учитель 2 классного министерского училища, секретарь земской управы, чиновник, – слышал он ответы. Лицо о. Иоанна сияло, и он произносил: «Да какие же все молодцы, как я рад, что наши воспитанники являются полезными деятелями и на других поприщах, помимо учительского».

В 1901 г. о. Иоанн выслужил 25-летний срок по учебному ведомству. По существующим законоположениям он имел право получать пенсию (650 руб. в год), оставаясь на службе. Но он не захотел этого. «Не желаю я, служа, получать двойные деньги – и пенсию и жалование; выйду в отставку, тогда и буду просить пенсию». И так он не получал 10 лет того, на что имел полное право с юридической и нравственной стороны, но не со стороны его особенного мировоззрения.

Покойный о. протоиерей всегда высказывал свое желание умереть на службе, а не в отставке, не за штатом. Его желание исполнилось: он умер среди занятий священника, законоучителя и кабинетного ученого.

30 сентября 1911 г. (под Покров Пресв. Богородицы) он отслужил всенощную в церкви дворянского собрания, будучи в тот же день утром на занятии в учительской семинарии. Выйдя после всенощной на Б. Дворянскую ул., о. Иоанн поджидал конку, и в это время его продуло пронзительным ветром. Вечером и ночью он чувствовал недомогание и спал плохо. 1 октября, в 9 ч. утра, осмотревший его врач нашел, что у о. Иоанна инфлуэнца, и подал ему необходимую помощь. Со 2 октября больного стали посещать два врача, определившие, что у него крупозное воспаление легких. С 8 стала ослабевать сердечная деятельность, 9 жизнь о. Иоанна поддерживалась искусственно, а 10-го, в полдень, его не стало. Умер он на глазах своей жены, двух дочерей и сына, умер тихо, спокойно.

В виду многочисленных заслуг о. протоиерея Иоанна Андреевича Иванова на различных поприщах церковно-общественного служения, его кончина вызвала искреннюю скорбь у всех знавших его так или иначе соприкасавшихся с ним во время его продолжительной службы. Поэтому, как только стало известно по городу о смерти о. Иоанна, в его квартире началось беспрерывное совершение панихид духовенством города Воронежа и Митрофанова монастыря, при большом стечении народа.

11 октября в 4 часа вечера тело покойного о. протоиерея, при печальном перезвоне колоколов, было изнесено в Воскресенскую церковь Дворянского Депутатского Собрания.

В похоронной процессии следовало множество градского духовенства во главе с ректором духовной семинарии протоиереем Николаем Околовичем, директор, преподаватели и воспитанники учительской семинарии почитали покойного.

12 октября в этой же церкви заупокойную литургию и отпевание совершал Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Анастасий, Архиепископ Воронежский и Задонский, любивший покойного за его во всех отношениях примерную службу и благочестивую христианскую жизнь. Пред отпеванием Владыка сказал глубоко прочувствованную речь, посвященную памяти честного и усердного труженика на ниве Божией, на слова церковной песни: «блажен путь, в он же идеши днесь, душе яко уготовася тебе место упокоения».

Торжественное Архиерейское служение, стройное пение Архиерейского хора и задушевная речь Архипастыря произвели сильное впечатление на дворянство, питомцев учительской семинарии, присутствовавших с семинарскою корпорациею, возглавляемою Феодором Сергеевичем Дарским, и на многих богомольцев, собравшихся отдать последний долг достойнейшему представителю Воронежского духовенства.

Отпевание, при участии множества градского духовенства, окончилось в 2.30, и похоронная процессия направилась на Новомитрофановское кладбище.

Кроме духовенства, прах покойного сопровождали представители дворянства (похороны о. Иоанна были приняты дворянством на свой счет), педагогическая корпорация с директором Ф.С. Дарским во главе, и воспитанники учительской семинарии и масса горожан. На кладбище тело покойного было обнесено вокруг Новомитрофановской церкви воспитанниками учительской семинарии и затем опущено в могилу с восточной стороны церкви, рядом с могилой умершего в 1906 г. его сына-студента.

После покойного остались: жена, Варвара Николаевна, урожденная Кузнецова, дочь чиновника Воронежской Духовной Консистории, и дети: Надежда – учительница немецкого языка в частной женской гимназии Е.Л.Нечаевой и частном реальном училище И.Н. Мирошникова, Варвара служит в Управлении Ю.В. железных дорог, Владимир – податной инспектор в С.-Петербурге и Николай, инженер путей сообщения, состоит помощником начальника службы путей в Управлении Ю.В. ж. д.

Покойный получал по службе скромное жалованье (1200 р. в год за законоучительство в семинарии и 200 р. за настоятельство в церкви) и никогда не прося ниоткуда по какой-либо причине пособия, жил вполне бессребреником и оставил после себя только скромный домик на Ильинской улице да обширных размеров библиотеку, содержащую немало редких книг по богословию, церковной истории и философии.

Покойный незадолго до своей болезни и смерти успел закончить два научно-богословских труда: «Цель жизни человека в связи с идеей патриотизма» и «Святитель Тихон в его духовно-нравственном образе и в подвигах его служения во славу Божию». Первый труд, как видно из предисловия к нему, заканчивает собою круг тех предметов, рассмотрение которых дало содержание предыдущим трудам автора: «Добро и зло в истории рода человеческого по свидетельству Священного Писания» (Воронеж, 1894) и «Бытие и жизнь в конечных причинах и в последнем основании при свете Св. Писания и разума», 2 тома (Воронеж, 1910).

Он в настоящее время печатается в типографии Н.Кравцов и Ко. Второй труд покойный отец протоиерей завещал поместить в «Воронежских Епархиальных Ведомостях». Надо сказать, что издавая свои труды, о. Иоанн не преследовал никаких коммерческих целей: издавались они в небольшом количестве экземпляров, выход их в свет не рекламировался, и большая часть их раздавалась покойным своим бывшим ученикам, близким знакомым и почитателям.

Мир праху твоему, добрый пастырь и ревностный учитель слова Божия!

В.В. Литвинов

Воронежские Епархиальные Ведомости, 12 февраля, №7, 1912

Почти через два месяца далеко от Богом спасаемого Воронежа в своем приходе, приютившемся у подножия отрогов Приуралья, с грустью в сердце в официальном перечне лиц, «за смертию исключенных из списков», я прочитал: «протоиерей Воскресенской церкви Дворянского собрания г. Воронежа Иоанн Иванов – с 14 сентября».

Это краткое сообщение очень много говорило для меня, как ученика почившего, и я оказался бы неблагодарным должником, если бы обошел молчанием кончину этого незаурядного пастыря. В жизни порою нам встречаются такие личности, которые, можно сказать, буквально врезываются в нашу память, и все то, что связано было с ними, как будто налагает на наш внутренний мир неизгладимую печать.

Личность покойного протоиерея Иоанна Андреевича, думаю, оставила резкое и глубокое впечатление в памяти питомцев того учебного заведения, которому он посвятил тридцать лет своей жизни в должности законоучителя Воронежской учительской семинарии.

Двадцать лет минуло с того дня, как оставили мы свою «alma mater». Наш выпуск – 13. Как сейчас предо мною между всеми другими преподавателями выделяется наш глубокоуважаемый законоучитель о. протоиерей, которого за глаза и в глаза все воспитанники звали Иван Андреевич. С виду суровый, с высоким лбом, с прямым проницательным взором, о. протоиерей своей внешностью, как и своей твердой речью, производил в первый раз впечатление человека строгого; помню и я, и многие из товарищей моих сробели на приемных испытаниях по Закону Божию; но отец законоучитель, видно понял, что слабость наших ответов была от чрезмерного волнения; а впоследствии и мы хорошо поняли нашего отца законоучителя.

Любили мы до увлечения слушать его уроки по Закону Божию. Начиная с первого класса, вторые полчаса урочных Иван Андреевич посвящал на изложение и объяснение нового урока; оно всегда было весьма подробное и картинное, и хотя задавались нам уроки довольно большие по объему, но в виду объяснения предварительного, готовить их было не трудно. Правда, отец протоиерей при объяснении уроков нередко увлекался, говорил языком высоким, научным, для юношей 16–17 лет неудобопонятным, но это все сглаживалось и исполнялось для нашего восприятия тем воодушевлением и той пламенностию речи, с какими излагался урок: за ним и сами мы увлекались. Сейчас еще помню урок о. протоиерея «Разрушение Иерусалима» (в 70 г. по Р. X.). Говорил он не менее часу, говорил художественно, талантливо, речь свою дополнял ссылками на древних историков: Иосифа Флавия, Тацита и др. и так приковал внимание всего класса, что мы прозевали звонок и перемену. Впрочем, это бывало не один раз. Как уроки по катехизису, по богослужению, так и по истории церкви вообще всегда излагались с большими и интересными для нас подробностями. На все вопросы наши о. протоиерей охотно давал объяснения; случались совопросники и легкомысленные, их вопросы своею наивностию иногда так поражали о. протоиерея, что он, бывало, рассмеется, да так искренно, от души, что потом с трудом остановится; но это, впрочем, бывало редко.

Предмет – историю церкви мы, можно сказать, весь курс проходили со слов о. протоиерея; он был для нас живым учебником, и сам он любил этот предмет, мало нас спрашивал, а больше сам говорил и всегда с большим подъемом чувства и увлечением. Само собою, благодаря умелому преподаванию, предмет Закона Божия все воспитанники знали основательно. Учились мы в Семинарии в девяностых годах прошлого столетия, и в то время все воспитанники жили на частных квартирах. В воспитательном отношении нельзя сказать, чтобы это было полезно для юношей, тем более, что надзор за ними был слабый; у себя на квартирах мы имели полную свободу располагать временем. Конечно, кто поступал в заведение затем, чтоб учиться, тем условия квартирной жизни приносили много вреда, юноши мы были великовозрастные и понимали, – зачем поступили в заведение, в стенах которого нас недолго баловали и после двух-трех замечаний да еще малоуспешности – растворяли пред нами его двери. Преподаватели посещали квартиры наши не часто, да из них мы только и побаивались о. протоиерея. Иногда он являлся на квартиру неожиданно, иногда же за тем, – и это чаще всего, чтобы разобрать какие-нибудь недоразумения. Беда – тому, кто провинится в поведении: и без того строгий и серьезный Иван Андреевич становился грозным и страшным для виноватых. По тону речи подумаешь: теперь конец кому-нибудь из товарищей, но проходит день, другой, месяц, – если воспитанник смиряется и просит извинения, Иван Андреевич, хотя и остается холоден к нему, но не карает, ожидая исправления юноши, и в то же время, на педагогическом совете защищает его или скорее просит за него. И действительно, все воспитанники справедливо называли Ивана Андреевича своим верным защитником. «Это еще не большая беда, если И.А. покричит, подчас назовет и глупым и просто дураком», говорили мы между собою, это – еще есть надежда на его милость, а вот если о. протоиерей начнет заговаривать с воспитанником вежливо, мягко, на «вы», ну, тогда уже предвидится конец его снисхождениям; но и самых безнадежных, кажется, о. протоиерей готов был поддержать. С особенною ревностию он стоял за воспитанников последнего класса, готовящихся к выпуску, и, думаю, его только защите обязаны многие из получивших диплом. Если усопший о. протоиерей был милостив к раскаивающимся, зато до крайности его возмущала ложь.

При всяком удобном случае он старался насадить в воспитанниках честность и справедливость. Не менее упомянутых достоинств почивший, как воспитатель, обращал наше внимание своей аккуратностию. В то время он ежедневно приходил в семинарию на Воскресенской улице из своего дома у Ильинской церкви пешком, и не только сюда, но и к церкви дворянского собрания, где мы иногда бывали за чтецов – и при том несмотря ни на какую погоду, мы не замечали, чтобы о. протоиерей опоздал хотя бы на несколько минут. Под воскресные дни он всегда служил до всенощного бдения: сперва в семинарии, а потом и в дворянском собрании.

Кому неизвестно из знавших о. протоиерея, что он был талантливый проповедник. Мы слушали его и в церкви, и в Дворянском собрании, и в Благовещенском Митрофановом монастыре, а чаще всего в семинарии во время семинарских актов, при особенных государственных событиях и в царские, и торжественные дни. Любимою темою почившего был текст: «никтоже возложь руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии» (Лк.9:62). Помню, в то время стали выходить первые обличительные проповеди архиепископа Никанора Херсонского против Л.Толстого, и тогда же выпущены фирмою «Посредник» дешевые брошюры последних сочинений графа. Как и всякая молодежь, семинаристы наши тоже увлекались популярным писателем. Издания «Посредника» оказались почти на всех квартирах воспитанников. «Власть тьмы» читали нарасхват.

Как только об этом стало известно нашим наставникам, о. протоиерей воспользовался первым случаем и сказал сильное и вразумительное поучение против «гордого, – как он называл, – графа». На тему «не противься злому», кажется, о. протоиерей говорил многократно. Мало того, посещая квартиры наши, он в отеческой беседе опять-таки переходил к Толстому, предостерегая незрелую молодежь от опасного увлечения толстовством, которое уже свивало себе гнездо в Острогожском уезде. Благодаря этому могу с уверенностью засвидетельствовать, что из нашего выпуска учителей-толстовцев не было.

Насколько нам известно, о. протоиерей вел жизнь скромную, очень воздержанную, говорят, почти аскетическую. Был внимателен и отзывчив ко всем обращавшимся к нему; с некоторыми из нас, своих питомцев, был в переписке. Своих бывших воспитанников о. протоиерей встречал как родной отец. Помню такой случай. Лет семь тому назад проездом через Воронеж в мае месяце я зашел в учительскую семинарию: там были экзамены. Когда доложили о. протоиерею о моем желании видеть его, он в ту же минуту вышел ко мне навстречу и, когда я назвал себя, то несмотря на прошедшие пятнадцать лет, он вспомнил меня, обнял, расцеловал, пригласил в зал, где представил училищной корпорации и воспитанникам. В кабинете в самой задушевной беседе незаметно мы провели более часа, как с самым близким другом. С объятьями, проводил меня о. протоиерей, подарив на память несколько книг своего сочинения.

Пределы статьи не позволяют пока многое сказать из светлых воспоминаний о почившем. Думаем, что со смертию усопшего о. протоиерея Воронежская церковь понесла крупную утрату, особенно же тяжелую утрату понесла Воронежская учительская семинария. Это был законоучитель – незаурядный. После него семинарии нужен и достойный преемник.

Верим, что бывшие воспитанники незабвенного о. Иоанна Андреевича любовию вспомнят своего дорогого наставника и помолятся о душе его, да примет Господь «благого и верного раба» в обители свои и «аще о коем прегрешении его вспомнят, любовным, молит почивший, простят сердцем»⁴.

Священник И. Набивач

Воронежские Епархиальные Ведомости,

12 февраля, №7, 1912