Физические страдания нисколько не затемняли душевных сил святителя Иннокентия. Рассудок и память не оставляли его до последней минуты жизни. Лежа в постели, он все-таки старался отвечать своим знакомым на некоторые их письма. Письма епископа, относящиеся к этому времени, отличаются особенным религиозным вдохновением. В них виден образ благочестивого подвижника, взирающего на свою смерть как на легкий переход в лучшую жизнь.

«Мне нужно,– писал святитель 29 сентября княгине Мещерской,– очищение, которого невозможно достигнуть ничем, кроме болезни. Гордость сердца моего, сомнение, неверие, как тяжкие оковы, связывая дух, держат тело в болезни. Господи! Не могу и чувств приклонить в лучшую сторону или от немощи телесной, или от закоснения в грехах. Помолитесь, чтобы Господь Сам, Своей силой всемогущей, смягчил сердце, отверз двери и взошел как Владыка сердца, как Царь, как Творец, как Бог! Вы радуетесь тому, что есть любящие меня. Поистине, не достоин ни любви, ни вашей радости. Пишу просто. Тяжесть греховная, закрывая свет истинный, держит меня во тьме и тени смертной (Пс.106:10). Не видят моей гнусности другие, а мне она ощутительна»¹⁷¹.

Точно таким же характером отличается и следующее, по счету последнее, письмо святителя к княгине, написанное им за три дня до смерти. «Вы благодарите Господа,– писал он,– вы благодарите Его за мою болезнь: благодарю Вас, что во истине ходите. Благодарить надобно Господа за очищение прегрешений. Доселе скверную мою душу Господь возбуждает к очищению, и доселе еще столько остается неверия, страстных скверн, что нужно продолжить очищение. Хочу и молюсь, чтобы желание исполнилось, чтобы Господь Своей силой утвердил и совершил Свою волю: славить единого Господа и служить, и действовать, и писать, и принимать писания, и говорить, и делать, и знакомство иметь, и беседовать.

Прошу и Ваших на сие молитв, ибо мои хотения и моления очень слабы. Столь же скоро прерываются, как возвращается припадок болезненный.

Господи! Как я слаб! Каждый день решаю утвердиться в намерении и каждый час колеблюсь, как прах, ветром возметаемый. Не знаю, что удаляет Самого Господа, как будто насильно. Сознаю здесь свою тяжесть греховную и искушение вражее, ибо ничто, кроме грехов, не может удалить Господа Иисуса»¹⁷². В последних строках письма святитель говорил, что он «устал». Эта усталость спустя три дня сменилась для него вечным покоем.

Письма свт. Иннокентия к С.С. Мещерской. Письмо 55. С. 75–76.

Письма свт. Иннокентия к С.С. Мещерской. Письмо 56. С. 76–77.