Легенды и реалии

В самом же лагере личность архимандрита Илариона была окружена легендами. Рассказывали о взятии им приступом взбунтовавшегося кавказского монастыря, о фантастической встрече владыки в Кеми с папским нунцием и о героическом ответе православного иерарха на предложенную «тиару кардинала»³⁶⁵. Впрочем, если эти рассказы и не были историчны, то были правдивы по существу. Владыка Иларион действительно говорил: «Я скорее сгнию в тюрьме, но своему направлению не изменю».³⁶⁶

Реальные действия архиепископа Илариона иногда были гораздо значительней, чем легендарные. Даже в богатой православной агиографии немного найдется случаев, подобных описанному Борисом Ширяевым, когда владыка, идя, по мнению многих, на верную смерть, укрепляемый молитвой, с помощью Божией и четырех собратьев спас от верной гибели застрявшего на лодке в ледяной шуге жесточайшего безбожника и врага заключенных – лагерного полкового военкома Сухова. Незадолго до этого Сухов палил картечью в распятие. Владыка уподобился самому Христу, спасающему одного из Своих палачей Лонгина сотника и обращающего Своего гонителя Савла. «Спас Господь!» – так восприняли это чудо все видевшие. «Спас Господь!» – не мог не сознаться и сам спасенный богоборец, в Страстную Субботу судорожно крестящийся на им же самим расстрелянного Распятого³⁶⁷.

Свой дар убеждения использовал владыка и в лагере. Выхлопотав у начальства послабления для ближних, сам он отказывался от выгодных предложений, оставаясь простым рыбаком. «Владыка Иларион всегда избирался в делегации к начальнику острова Эйхмансу, когда было нужно добиться чего-нибудь трудного, и всегда достигал цели. Именно ему удалось сконцентрировать духовенство в 6-й роте, получить для него некоторое ослабление режима, перевести большинство духовных всех чинов на хозяйственные работы... Он же отстоял волосы и бороды духовных лиц при поголовной стрижке во время сыпнотифозной эпидемии... Остричь... стариков-священников значило бы подвергнуть их новым издевательствам и оскорблениям»³⁶⁸.

По воспоминаниям Бориса Ширяева, именно архиепископ Иларион добился у Эйхманса праздничного пасхального богослужения в лагере не только для духовенства, но и для других заключенных³⁶⁹ (с выданными из музея крестами, хоругвями и чашами), когда, несмотря на богоборческую власть, «ликующий хор „сущих во гробех» славил и утверждал свое грядущее неизбежное, непреодолимое силами зла воскресение...»³⁷⁰.