Человеколюбие без человекоугодия

В период своего инспекторства архимандрит Иларион поддерживает дружеские отношения с архиереями, ставшими после революции во главе различных церковных и антицерковных движений. Среди них – архиепископ Антоний (Храповицкий), впоследствии глава РПЦЗ, епископ Феодор (Поздеевский), в 1920-е годы лидер умеренной церковной оппозиции, настоятель Свято-Даниловского монастыря и епископ Евдоким (Мещерский), в будущем председатель обновленческих ВЦС и Синода (все трое побывали в должности ректора МДА). Архимандрит Иларион был в дружбе и с другими иерархами, из которых многие впоследствии окончили жизнь мученическим подвигом. Он был в дружеских отношениях, к примеру, с архиепископами Прокопием (Титовым) («Ведь он мой приятель»²⁰¹), Иувеналием (Масловским) («Это святой ангел!»²⁰²), Петром (Зверевым) и со многими другими будущими священномучениками. Но на примере дружбы с тремя вышеназванными иерархами хотелось бы показать два ценных душевных качества отца Илариона, редко соединяющихся в одном человеке. С одной стороны, это открытость и дружелюбие в отношениях практически со всеми людьми. С другой – самостоятельность мышления, независимость и твердость в отстаивании собственной позиции. Эту черту характера владыки Илариона можно определить как доброжелательность (или человеколюбие) без человекоугодия.

С митрополитом Антонием архимандрит Иларион познакомился еще в бытность свою Владимиром Троицким и с тех пор поддерживал с владыкой Антонием теплые, дружеские отношения. Вероятно, высокопреосвященный Антоний в какой-то степени повлиял на решение Владимира Троицкого принять монашество. Последний так вспоминал о своей беседе с архиепископом Антонием Волынским на праздник Покрова 1912 года: «„Все еще рябчиком ходишь?» – встретил меня святитель. Обо многом поговорили и вообще весьма утешился»²⁰³. Будучи инспектором МДА, архимандрит Иларион отзывался о своем старшем товарище-архиерее как о «глубокочтимом святителе»²⁰⁴, который «неустанно ратует за очищение нашего богословия от католической схоластики»²⁰⁵.

Тем не менее дружба и взаимоуважение обоих иерархов вполне уживались в них с самостоятельностью богословской мысли. Что касается научной ценности богословских рассуждений митрополита Антония, то архиепископ Иларион высказывался о ней критически. По воспоминаниям С. Волкова, «знаменитый в те годы ученый архиепископ Антоний (Храповицкий) отозвался о работе Флоренского достаточно резко, сказав: „Или я уже ничего больше не смыслю в философии, или это просто хлыстовский бред!» На это инспектор МДА заметил, что он „готов согласиться только с первой половиной его суждения, поскольку, занятый делами церковного управления и общественности, Антоний порядком поотстал от философии и недооценивает ее новейших направлений"»²⁰⁶.

Не менее добрые отношения сложились у инспектора академии с ректором МДА епископом Феодором (Поздеевским): «Рад я чрезвычайно, – писал он в первые месяцы своего инспекторства, – и радости не скрываю своей – тому, что преосвященный Феодор относится ко мне очень хорошо. Не ругает, даже когда следует. Отношения наши чрезвычайно просты: таких отношений между ректором и инспектором в Моск. академии давно не было, я не помню»²⁰⁷.

В 1915 году архимандрит Иларион встает на защиту ученого монашества в ответ на появление «Записки думского духовенства», о чем будет подробней сказано ниже. Без сомнения, такого рода действия инспектора МДА приветствовались ректором академии епископом Феодором, известным апологетом монашества.

Тем не менее в защите монашества архимандрит Иларион сохраняет умеренную позицию, и когда на Всероссийском съезде ученого монашества, проходившем под фактическим председательством епископа Феодора, был поднят вопрос о создании «монашеской» академии, архимандрит Иларион вместе с иеромонахом Варфоломеем (Ремовым) воспротивился этой идее, объясняя свою позицию тем, что «ученое монашество в настоящее время, в общем, не близко к богословской науке, а часто, к сожалению, относится к ней без должного уважения»²⁰⁸.

Также дружен был архимандрит Иларион и с епископом Евдокимом (Мещерским), ректором МДА в годы студенчества в ней Владимира Троицкого. Поддерживал он эти отношения и позже. Например, в июне 1912 года, проведя в Туле два с половиной дня, Владимир Алексеевич «мало кого видел, так как сидел почти все время» у преосвященного Евдокима, в те годы – епископа Каширского, викария Тульского архиерея²⁰⁹. Но это не помешало архиепископу Илариону (Троицкому) в 1923 году вести борьбу с обновленческим расколом, активным деятелем которого в то время стал архиепископ Евдоким (Мещерский).