Глава IV. Творение. Бог Творец

Одним из основных догматов христианства является учение о Боге-Творце, Который, в отличие от платоновского Демиурга, устраивающего космос из некоего первичного вещества, созидает Вселенную из ничего. Об этом так сказано в Ветхом Завете: «Посмотри на небо и землю и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего» (2Мак. 7:28). Все существующее получило бытие благодаря свободной воле Творца: «Он сказал – и сделалось, Он повелел – и явилось» (Пс. 32:9).

В творении участвовали все три Лица Святой Троицы, о чем пророчески сказано уже в Ветхом Завете: «Словом Господа сотворены небеса, и Духом уст Его – вся сила их» (Пс. 32:6). О творческой роли Бога Слова говорит апостол Иоанн в начале Евангелия: «Все чрез Него начало быть и без Него ничто не начало быть» (Ин. 1:3). О Духе сказано в Библии: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:2). Слово и Дух, по образному выражению святого Иринея Лионского , суть «две руки» Отца.³⁰ Речь идет о со-действии, совместном творчестве Трех: Их воля одна, но каждому присуще свое действие. «Отец есть предначинательная причина всего существующего, – говорит святитель Василий Великий. – Сын – причина созидательная, Дух Святой – причина совершительная, так что волею Отца все существует, действием Сына все приводится в бытие, присутствием Духа все совершается».³¹ Иными словами, в творении Отцу принадлежит роль скорее Первопричины всего, Сыну Логосу (Слову) роль Демиурга-Творца, а Святой Дух довершает, то есть доводит до совершенства, все созданное.

Не случайно, говоря о творческой роли Сына, Отцы Церкви предпочитают называть Его Словом: Оно являет Отца, открывает Отца, и, как всякое слово, Оно обращено к кому-то, в данном случае ко всему творению. «Бога не видел никто никогда: Единородный Сын, сущий в недре Отчем – Он явил» (Ин. 1:18). Сын явил Отца тварному бытию, благодаря Сыну любовь Отца излилась на тварное бытие, и оно получило жизнь. Уже у Филона Александрийского Логос является посредником между Богом и тварью, а христианская традиция прямо говорит о созидательной силе Логоса. В этом же смысле толкуются слова из Книги пророка Исаии: «Слово Мое, Которое исходит из уст моих – Оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал Его» (Ис. 55:11). Вместе с тем Логос – это тот замысел и закон, по которому все сотворено, то разумное основание вещей, благодаря которому все обладает целесообразностью, осмысленностью, гармоничностью и совершенством.

Однако тварное бытие иноприродно Богу, оно не является эманацией – излиянием Божества. Божественная сущность в процессе сотворения мира не претерпела никакого разделения или изменения: она не смешалась с тварью и не растворилась в ней. Бог является Художником, а творение – Его картиной, в которой мы можем узнать Его «кисть», Его «руку», увидеть отблески Его творческого ума, но Художник не исчез в Своей картине: Он остался Тем, Кем был и до ее создания.

По какой причине Бог сотворил все? На этот вопрос святоотеческое богословие отвечает: «по преизбытку любви и благости». «Как только благой и преблагой Бог не удовольствовался созерцанием Себя Самого, но по преизбытку благости захотел, чтобы произошло нечто, что в будущем пользовалось бы Его благодеяниями и было причастно Его благости, Он приводит из небытия в бытие и творит все», – пишет преподобный Иоанн Дамаскин.³² Иными словами, Бог захотел, чтобы было еще что-то, участвующее в Его блаженстве, причастное Его любви.

«В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1). В этих первых строках Библии указывается на сотворение Богом мира невидимого, духовного, умопостигаемого и мира видимого, материального. Как мы говорили, в библейском языке нет абстрактных понятий, и духовная реальность часто выражается словом «небо». Христос говорит о Царстве Небесном, и в молитве, которую Он дал, мы читаем: «Отче наш, Иже еси на небесех... Да будет воля Твоя яко на небеси и на земли» (Мф. 6:9–10). Речь здесь не идет о видимом материальном небе. Царство Божие – это духовное, а не материальное Царство, в котором Бог живет, будучи по природе Духом. И когда говорится «сотворил небо», речь идет о духовном мире со всеми населяющими его существами, то есть ангелами.

Бог сотворил ангельский мир прежде видимой Вселенной. Ангелы – служебные духи, бесплотные, обладающие умом и свободной волей. Преподобный Иоанн Дамаскин говорит о легкости, пламенности, пылкости, весьма большой проницательности и стремительности, с которой ангелы желают Бога и служат Ему, об их подвижности, постоянной устремленности вверх и свободе от всякой материальности. Он также называет ангелов «вторыми светами, имеющими свет от первого безначального Света».³³ Находясь в непосредственной близости к Богу, они питаются Его светом и передают его нам.

В Библии многократно упоминаются ангелы, однако отсутствуют подробные описания ангельского мира, нет рассказа о его сотворении (кроме упоминания о «небе»). К моменту сотворения видимого мира ангелы уже существовали: «Когда сотворены были звезды, восхвалили Меня громким голосом все ангелы Мои» (Иов. 38:7, по переводу LXX). Сами же ангелы сотворены, как указывает преподобный Исаак Сирин, «в молчании»,³⁴ потому что первое слово Бога – «да будет свет» относится к видимому миру. В молчании – то есть в тайне, прежде слов и прежде времени.

Главным делом ангелов является непрестанное восхваление Бога. Пророк Исаия описывает видение Господа, вокруг Которого стояли серафимы и восклицали: «Свят, свят, свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его!» (Ис. 6:1–3). Но ангелы являются также вестниками, посылаемыми от Бога людям (греч. aggelos означает «вестник»): они принимают живое и деятельное участие в жизни человека. Так, например, архангел возвестил Марии о рождении от Нее Иисуса (Лк. 1:26–38), ангел объявил пастухам о рождении Мессии (Лк. 2:8–20), ангелы служили Иисусу в пустыне (Мф. 4:11), ангел укреплял Иисуса в Гефсиманском саду (Лк. 22:43), ангел возвестил женам-мироносицам о воскресении Иисуса (Мф. 28:2–7). У каждого человека есть свой ангел-хранитель, который является его спутником, помощником и покровителем (см. Мф. 18:10).

Не все ангелы равны по своему достоинству и по своей близости к Богу: между ними существуют различные иерархии, находящиеся во взаимном соподчинении. В трактате «О небесной иерархии», приписываемом Дионисию Ареопагиту, его автор насчитывает три ангельских иерархии, каждая из которых делится на три чина. К первой и высшей иерархии относятся серафимы, херувимы и престолы, ко второй – господства, силы и власти, к третьей – начала, архангелы и ангелы.³⁵ Все названия девяти ангельских чинов заимствованы из Священного Писания и имеют, по святому Исааку Сирину, следующие значения: «Серафимы – согревающие и сожигающие (букв. «огненные»), херувимы – обильные знанием и мудростью, престолы – Божья опора и Божий покой... именуются также господства как имеющие власть над всяким царством, начала – как устрояющие эфир (воздух), власти – как властвующие над народами и над каждым человеком, силы – как крепкие силою и страшные видением своим... архангелы – как бодрые стражи, ангелы – как посылаемые».³⁶ О херувимах, кроме того, говорится, что они имеют много очей, а о серафимах – что у них шесть крыльев (вспомним Пушкина: «и шестикрылый серафим на перепутье мне явился»).³⁷ Крылья и очи, однако, нужно понимать в духовном смысле (как и «глаза», «лицо», «руки» у Бога), поскольку ангелы не имеют материальной плоти.

В небесной иерархии высшие чины получают озарение Божественным светом и приобщение к тайнам Божества непосредственно от Самого Творца, а низшие – через посредство высших: «Каждый чин принимает (тайну) от другого чина с соблюдением строгого порядка и различения в сообщении от первого чина ко второму, пока тайна перейдет таким образом ко всем чинам. Но многие из тайн останавливаются на первом чине и не простираются на другие чины, потому что, кроме этого первого чина, все прочие не могут вместить в себя величие тайны. А некоторые из тайн, исходя от первого чина, открываются только второму чину, который сохраняет их в молчании... и некоторые тайны доходят до третьего и четвертого чина» (Исаак Сирин).³⁸

Ангельская иерархия, по Дионисию, переходит в земную церковную иерархию (епископы, священники, диаконы), которая приобщается к Божественной тайне через посредство небесной иерархии. О количестве ангелов говорится обобщенно – их «тысячи тысяч» и «мириады мириад» (Дан. 7:10). Их во всяком случае больше, чем людей: святитель Григорий Нисский в образе заблудшей овцы видит все человечество, а под девяносто девятью незаблудившимися (ср. Мф. 18:12) понимает ангельский мир.³⁹

На заре существования тварного бытия, еще до создания Богом видимого мира, однако уже после сотворения ангелов в духовном мире произошла грандиозная катастрофа, о которой мы знаем только по ее последствиям. Часть ангелов, воспротивившись Богу, отпала от Него и сделалась враждебной всему доброму и святому. Во главе этого отпавшего воинства стоял Эосфор, или Люцифер, само имя которого (букв. «светоносный») показывает, что первоначально он был добрым, но затем по своей собственной воле «и по самовластному произволению изменился из естественного в противоестественное, возгордился против сотворившего его Бога, захотел воспротивиться Ему, и первый, отпав от блага, очутился во зле» (Иоанн Дамаскин).⁴⁰ Люцифер, которого также называют диаволом и сатаной,⁴¹ принадлежал к одному из высших чинов ангельской иерархии. Вместе с ним отпали и другие ангелы, о чем иносказательно повествуется в Апокалипсисе: «...И упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику... и поражена была... третья часть звезд, так что затмилась третья часть их» (Апок. 8:10, 12). Некоторые толкователи видят в этих словах указание на то, что вместе с денницей отпала треть ангелов.

Диавол и демоны оказались во тьме по собственной свободной воле. Каждое разумное живое существо, будь то ангел или человек, наделено от Бога свободной волей, то есть правом выбора между добром и злом. Свобода воли дана живому существу для того, чтобы оно, упражняясь в добре, могло онтологически приобщаться к этому добру, то есть чтобы добро не оставалось только чем-то, данным извне, но становилось его собственным достоянием. Если бы благо было навязано Богом как необходимость и неизбежность, ни одно живое существо не могло бы стать полноценной свободной личностью. «Никто никогда не стал добрым по принуждению», – говорят Святые Отцы.⁴² Через непрестанное возрастание в добре ангелы должны были восходить к полноте совершенства вплоть до всецелого уподобления сверхблагому Богу. Часть из них, однако, сделала выбор не в пользу Бога, тем самым предопределив и свою судьбу, и судьбу Вселенной, которая с этого момента превратилась в арену противоборства двух полярных (хотя и неравных между собой) начал: доброго, Божественного и злого, демонического.

Учение о добровольном отпадении диавола от Бога является ответом на извечный вопрос всякой философии о происхождении зла. Вопрос о происхождении зла стоял весьма остро перед христианской богословской мыслью, так как ей постоянно приходилось сталкиваться с явными или скрытыми проявлениями дуализма, то есть такой философской доктрины, согласно которой в мире изначально действуют две равные силы – добрая и злая – управляющие миром и как бы раздирающие его на части. В конце III века на Востоке широко распространилось манихейство (названо так по имени своего основоположника Мани), просуществовавшее под разными именами (павликианство, богомильство, альбигойство) вплоть до позднего Средневековья: в этой ереси отдельные элементы христианства переплелись с элементами восточных дуалистических религий. По учению манихеев, вся совокупность бытия представляет собой два царства, которые всегда существовали вместе: царство света, наполненное многочисленными добрыми эонами (ангелами), и царство тьмы, наполненное злыми эонами (демонами). Богу света подчинена вся духовная реальность, а бог тьмы (сатана) безраздельно господствует над материальным миром. Сама материя является греховным и злым началом: человек должен всячески умерщвлять свое тело, чтобы, освободившись от материи, возвратиться в нематериальное царство добра.

Христианское богословие говорит о природе и происхождении зла иначе. Зло не есть некая изначальная сущность, совечная и равная Богу, оно есть отпадение от добра, противление добру. В этом смысле оно вообще не может быть названо «сущностью», потому что не существует само по себе. Как тьма или тень не являются самостоятельным бытием, но лишь отсутствием света, так зло есть лишь отсутствие добра. «Зло, – пишет святитель Василий Великий, – не живая одушевленная сущность, но состояние души, противное добродетели и происходящее... через отпадение от добра. Поэтому не ищи зла вовне, не представляй себе, что есть какая-то первородная злая природа, но каждый пусть признает самого себя виновником собственного злонравия».⁴³ Бог не создал ничего злого: и ангелы, и люди, и материальный мир – все это по природе является добрым и прекрасным. Но разумным личным существам (ангелам и людям) дана свободна воли, и они могут направить свою свободу против Бога и тем самым породить зло. Так и случилось: светоносец-денница, изначально созданный добрым, злоупотребил своей свободой, исказил собственное доброе естество и отпал от Источника добра.

Не будучи ни сущностью, ни бытием, зло, однако, становится активным разрушительным началом, оно ипостазируется, то есть становится реальностью в лице диавола и демонов. По сравнению с Божественным бытием активность зла иллюзорная и мнимая: диавол не имеет никакой силы там, где Бог не позволяет ему действовать, или, иными словами, он действует только в тех границах, в которых ему допущено Богом. Но, будучи клеветником и лжецом, диавол употребляет ложь как свое главное оружие: он обманывает свою жертву, показывая ей, будто в его руках сосредоточены могучая сила и власть, тогда как на самом деле у него нет этой силы. В. Лосский отмечает, что в молитве «Отче наш» мы не просим «избави нас от зла», то есть от всякого зла вообще, но «избави нас от лукавого» – от конкретной личности, воплощающей в себе зло.⁴⁴ Этот «лукавый», не будучи изначально злым по своей природе, является носителем того мертвящего не-бытия, той не-жизни (ср. славянское слово «нежить»), которая ведет к смерти и его самого, и того, кто становится его жертвой.

Бог является абсолютно непричастным злу, однако зло находится под Его контролем, так как именно Бог определяет границы, в которых зло может действовать. Более того, по неисповедимым путям Своего Промысла, в педагогических или иных целях Бог иногда пользуется злом в качестве орудия. Это видно из тех мест Библии, где Бог представлен насылающим на людей зло: так, например, Бог ожесточил сердце фараона (Исх. 4:21; 7:3; 14:4); Бог послал злого духа на Саула (1Цар. 16:14; 19:9); Бог дал народу «недобрые заповеди» (Иез. 20:25, по еврейскому тексту и переводу LXX); Бог предал людей «нечистоте», «постыдным страстям» и «превратному уму» (Рим. 1:24–32). Во всех этих случаях речь идет не о том, чтобы Бог был источником зла, но о том, что, будучи всецело властен как над добром, так и над злом, Бог может использовать зло для достижения добра или для избавления людей от еще большего зла.

Естественно возникает вопрос: зачем вообще Бог позволяет злу и диаволу действовать? зачем Он допускает зло? Блаженный Августин признался, что он не в состоянии ответить на этот вопрос: «Я не могу проникнуть в глубину этого решения и признаюсь, что оно превышает мои силы», – написал он.⁴⁵ Ответив на вопрос о происхождении зла, богословие не дает четкого ответа на вопрос о том, почему Бог, не будучи создателем зла, все же позволяет ему действовать. Говоря об этом, богословствующий ум в очередной раз замирает перед тайной, будучи не в силах проникнуть в глубину Божественных судеб. Как говорит Бог в книге пророка Исаии, «Мои мысли – не ваши мысли, и пути Мои – не ваши пути... Но как отстоит небо от земли, так отстоит путь Мой от путей ваших и помышления ваши от мысли Моей» (Ис. 55:8–9, по переводу LXX).

Видимый мир, согласно Библии, сотворен Богом в шесть дней (см. Быт.1). Как понимать эти «дни»? Вряд ли можно думать, что речь идет об обычных шести сутках – хотя бы потому, что сутки зависят от Солнца, а само Солнце появилось на четвертый день. На языке Библии слово «день», как было отмечено выше, означало некий промежуток времени, иногда очень продолжительный. Так, например, сорокалетнее странствование евреев между Красным морем и Ханааном Давид называет «днем искушения в пустыне» (Пс. 94:8). В другом псалме он говорит: «пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний» (Пс. 89:5). И апостол Петр говорит, что «у Господа один день, как тысяча лет, а тысяча лет, как один день» (2Пет. 3:8). Кроме того, о седьмом дне не сказано «и был вечер, и было утро», как о других днях, из чего можно заключить, что седьмой день еще не завершен и продолжается теперь. «Восьмым днем» христиане издревле называли будущий век и Царство Небесное. Все это говорит о том, что библейские шесть дней – это шесть последовательных этапов творения, которое разворачивается постепенно, как грандиозная картина великого Художника.

Первые слова Библии – «в начале». Бог созидает время, но «начало» времени, как говорит святой Василий, не есть еще само время. Начало – это тот первый и краткий миг, который приобщает тварное бытие к вечности, потому что с того момента, как потечет время, Вселенная должна будет подчиниться его законам, согласно которым прошлого уже нет, будущего еще нет, а настоящее есть неуловимое и всегда ускользающее мгновение, которое, не успев начаться, уже кончается. И хотя время появляется одновременно с Вселенной, все-таки тот краткий миг «начала», когда времени еще не было, а Вселенная уже должна была начаться, является как бы залогом того, что тварное бытие приобщилось к вечности и когда-нибудь после завершения своей истории, опять войдет в вечность. Ибо вечность – это отсутствие времени, а вне времени есть только сверх-бытие или небытие. Вселенная, вызванная творческим словом Бога из небытия во временное бытие, после окончания времени не исчезнет, не канет в небытие, но приобщится к сверх-бытию и станет вечной. Платон говорит о сотворении Вселенной во времени: «Время возникло вместе с небом, дабы, одновременно рожденные, они и распались бы одновременно, если наступит для них распад».⁴⁶ А Библия говорит о «начале», которое было до времени, и если для времени наступит «распад», то Вселенная останется. Время, являющееся иконой вечности («первообразом для времени послужила вечная природа», по Платону⁴⁷), сублимируется в вечность, а Вселенная – в Царство будущего века.

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:1–2). По другим древним переводам Библии, Земля представляла собой «нечто пустое и ничтожное» (Феодотион), «нечто праздное и неразличимое» (Симмах),⁴⁸ то есть бесформенную праматерию, из которой предстояло сотворить мир. «Земля» первого дня – это, по выражению митр. Филарета, «изумляющая пустота»,⁴⁹ хаотичное первовещество, имеющее в себе залог будущей красоты, гармонии, космичности. «Тьма» и «бездна» подчеркивают неорганизованность и безвидность материи, а «вода» – ее пластичность. О Святом Духе сказано, что Он «носился» над водою. Этим глаголом в другом месте Библии обозначается полет птицы над гнездом с птенцами: «Орел покрывает гнездо свое, носится над птенцами своими, распростирает крылья свои, берет их и носит на перьях своих» (Втор. 32:11). То есть Святой Дух охранял и оживотворял материю, «носясь» над ней и вдыхая в нее «дух жизни».

«И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош» (Быт. 1:3–4). Свет первого дня не есть свет Солнца и Луны, появившихся на четвертый день, а есть свет Божества, отобразившийся в тварном бытии. «Сказал» и «увидел» – антропоморфизмы, имеющие, однако, глубокий смысл. Выражение «сказал» указывает на действие Слова Божьего, одной из Ипостасей Святой Троицы, а «увидел» говорит о сознательности и целесообразности творческого процесса, об удовлетворении Художника от того, что созданный им Космос действительно прекрасен.

Нельзя не отметить черт поразительного сходства между космогонией Библии и другими древними космогониями, например месопотамской и древнегреческой. «Из хаоса родились мрак и темная ночь,» – пишет Гесиод в «Теогонии».⁵⁰ Слово «хаос» происходит от глагола, означающего «открытием рта выражать изумление», и как нельзя лучше соответствует библейской «изумляющей пустоте» первозданной материи. Платон называет Космос, в отличие от «вечносущего» Бога «богом, которому предстояло быть».⁵¹ Он говорит о разумности и одушевленности Космоса: «Пожелав, чтобы все было хорошо и чтобы ничего, по возможности, не было дурно, Бог позаботился обо всех видимых вещах, которые пребывали не в покое, но в беспорядочном нестройном движении: Он привел их из беспорядка в порядок... Он устроил ум в душе, а душу в теле, и таким образом построил Вселенную, имея в виду создать творение прекраснейшее и по природе своей наилучшее... Наш космос есть живое существо, наделенное душой и умом, и родился он поистине с помощью Божественного провидения».⁵² Космос, по Платону, есть икона Бога: он «воспроизводит Первообраз и являет собой подобие настоящего Образа».⁵³

Во второй день Бог создает «твердь» – пространство, обладающее прочностью, стабильностью, твердостью. В третий день Он создает сушу и море и отделяет одно от другого. В четвертый день Бог создает Солнце, Луну и прочие светила: с этого момента заработал механизм суток – ритмичной смены дня и ночи. В пятый день морская стихия по велению Божьему порождает рыб и пресмыкающихся, а воздушная – птиц. Наконец, в шестой день появляются животные и человек.

Исследователи отмечают геоцентризм библейского повествования: сказав о сотворении Вселенной в первый и второй день, автор книги Бытия начиная с третьего дня обращается к Земле и тому, что происходит на ней. В этом есть глубокий символизм. «Это не остаток какой-то примитивной космологии... не соответствующей нашей послекоперниковской Вселенной. Геоцентризм здесь не физический, а духовный: земля духовно центральна, потому что она – плоть человека, потому что человек... есть существо центральное, то существо, которое объединяет в себе чувственное и сверхчувственное, и потому с большей полнотой, чем ангелы, участвует во всем строе земли и неба. В центре Вселенной бьется сердце человека» (Вл. Лосский).⁵⁴

Библейская картина сотворения мира являет нам Бога во всем Его творческом могуществе. Сотворив духовный мир и населив его ангелами, Бог затем создает материальный космос как отображение-икону Своей превышающей всякую мысль красоты. В центре Вселенной Бог поселяет человека. Все живое, по предвечному замыслу Творца, призвано восхвалять Его: «Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних. Хвалите Его, все ангелы Его, хвалите Его, все силы Его. Хвалите Его, солнце и луна, хвалите Его, все звезды и свет. Хвалите Его, небеса небес, и вода, которая превыше небес. Да восхвалят имя Господне, ибо Он сказал – и сделалось. Он повелел – и совершилось... Хвалите Господа от земли, змеи и все бездны: огонь, град, снег, лед, бурный ветер, исполняющий слово Его, горы и все холмы, деревья плодоносные и все кедры, звери и всякий скот, пресмыкающиеся и птицы пернатые, цари земные и все народы... Хвалите Его на тверди силы Его... Все дышащее да хвалит Господа» (Пс. 148:1–150:6, по переводу LХХ).

Сотворенная Богом Вселенная является книгой, открывающей тем, кто умеет читать, величие Творца. Неверующие, наблюдая материальный мир, не видят в нем отображение высшей нематериальной Красоты: для них в мире нет ничего чудесного, все – естественное и обыденное. Книга Божьего чуда прочитывается очами веры. К авве Антонию, египетскому отшельнику IV века, пришел знаменитый философ и спросил: «Авва, как ты можешь жить здесь, лишенный утешения от чтения книг?» Антоний, указав рукой на небо, пустыню и горы, отвечал: «Моя книга, философ, есть природа сотворенных вещей, и когда я хочу, я могу читать в ней дела Божьи».⁵⁵

Благослови, душа моя, Господа! Господи Боже мой! Ты дивно велик, Ты облечен славою и величием... Ты поставил землю на твердых основах: не поколеблется она во веки и веки. Бездною, как одеянием, покрыл Ты ее; на горах стоят воды. От прещения Твоего бегут они, от гласа грома Твоего быстро уходят... Ты послал источники в долины: между горами текут, поят всех полевых зверей; дикие ослы утоляют жажду свою. При них обитают птицы небесные, из среды ветвей издают голос. Ты напояешь горы с высот Твоих, плодами дел Твоих насыщается земля. Ты произращаешь траву для скота и зелень на пользу человека... Ты простираешь тьму, и бывает ночь: во время ее бродят лесные звери; львы рыкают о добыче и просят у Бога пищу себе. Восходит солнце, и они собираются и ложатся в свои логовища. Выходит человек на дело свое и на работу свою до вечера. Как многочисленны дела Твои, Господи! Все сделал Ты премудро: земля полна произведений Твоих. Это море – великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с большими. Там плавают корабли, там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нем. Все они от Тебя ожидают, чтобы Ты дал им пищу их в свое время. Даешь им – принимают; отверзаешь руку Твою – насыщаются благостью... Буду петь Господу во всю жизнь мою, буду петь Богу моему, доколе есмь... Благослови, душа моя, Господа! Аллилуиа!

Псалом 103

Солнце склонилось на запад. Полнеба в золотых огнях. Даже у маленьких сиреневых тучек золотые края. Под небесами печальные просторы полей. Какая глубина печали в российских полях... Она зовет душу в страну, далеко-далеко лежащую от земли. Двери в храм открыты. Оттуда слышно пение вечернего псалма: «Благослови, душе моя, Господа. Благословен еси, Господи. Дивна дела Твоя, Господи»... Из окон церковных видно, как на поля, на пашни и дальний лес ложится вечерняя благость и покой... Мы призваны видеть другие зори и зарницы, которые несравненно прекраснее земных, мы должны еще пойти туда, где обретается истинный покой и мир сердцу.

«Воспоминания пастыря»

Когда волнуется желтеющая нива

  И свежий лист шумит при звуке ветерка,

  И прячется в лесу малиновая слива

  Под тенью сладостной зеленого листка;

  Когда росой обрызганный душистой,

  Румяным вечером иль в утра час златой,

  Из-под куста мне ландыш серебристый

  Приветливо кивает головой;

  Когда студеный ключ играет по оврагу

  И, погружая мысль в какой-то смутный сон,

  Лепечет мне таинственную сагу

  Про мирный край, откуда мчится он, –

  Тогда смиряется души моей тревога,

  Тогда расходятся морщины на челе, –

  И счастье я могу постигнуть на земле,

  И в небесах я вижу Бога...

  М. Лермонтов

И вот открылся очам нашим поразительный вид горных хребтов и восхитительно живописная красота местности на все стороны и по всему протяжению до самого горизонта, куда только достигал глаз... Солнце клонилось к западу и своими лучами золотило всю страну: и вершины гор, и глубокие пропасти, зияющие мраком и наводящие страх, и небольшие между горами кое-где видневшиеся полянки, покрытые зеленью... Во всем пространстве вокруг нас царствовала мертвая тишина и совершенное молчание: то было отсутствие всякой житейской суеты. Здесь природа вдали от мира праздновала свое успокоение от суеты и являла таинство будущего века... Это был нерукотворенный храм Бога Живого, где всякий предмет глаголал славу Его и исполнял Божию службу.., проповедуя Его всемогущество, присносущную силу и Божество... Книга природы раскрывала нам здесь одну из роскошных страниц, и мы видели и всюду читали... следы Божии и через рассматривание твари познавали невидимые Божии совершенства (Рим. 1:20)... Безмолвие гор и удолий порождало новое чувство: то было состояние неисповедимой тишины и покоя... то была тихая и духовная радость – был «глас хлада тонка, идеже Господь» (3Цар. 19:12)... И так мы сидели и молчали, смотрели и удивлялись и священным восторгом питали сердца свои, переживая те возвышенные минуты внутренней жизни, когда человек ощущает близость незримого мира, входит в сладкое с ним общение и слышит страшное присутствие Божества. В это время, переполняясь святыми чувствами, он забывает все земное. Сердце его, разогреваясь подобно воску от огня, делается способным к восприятию впечатлений горнего мира. Оно пламенеет чистейшей любовью к Богу, и человек вкушает блаженство внутреннего обогащения; слышит в чувстве своем, что не для земной суеты, но для приобщения вечности даются ему короткие дни земного бытия.

«На горах Кавказа»

Прославим наилучшего Художника, премудро и искусно сотворившего мир, и из красоты видимого уразумеем Того, Кто превосходит красотой всех, и из величия этих чувственных вещей сделаем вывод о Бесконечном, превышающем всякое величие и по множеству силы Своей превосходящем всякое знание.

Святитель Василий Великий

Человек, который потерял способность удивляться и благоговеть, – мертв. Знать, что существует сокровенная Реальность, которая открывается нам как высшая Красота, знать и ощущать это – вот ядро истинной религиозности.

Альберт Эйнштейн

Рассмотри разнообразие и богатство плодов... рассмотри силы корней, соков, цветов, запахов... рассмотри также драгоценность и прозрачность камней. Природа, как на общем пиршестве, предложила тебе все.... чтобы ты, сверх прочего, из самих благодеяний познал Бога... Обойди морские заливы, соединяемые друг с другом и с сушей, красоту лесов, реки, обильные и неиссякаемые источники... Скажи, как и откуда все это? Что значит эта великая и безыскусственная ткань?.. Разум не находит, на чем бы утвердиться ему, кроме Божьей воли... Разыскивай, человек, если можешь что исследовать и найти! Кто прорыл реки на равнинах и в горах? Кто дал им беспрепятственное течение?.. Кто разлил воздух – это обильное и неоскудевающее богатство?.. Положим, что постигнуты тобою круги, круговращения, приближения и отдаления, восхождения звезд и солнца, какие-то части и их подразделения и все, за что превозносишь ты чудную науку свою... Знаем, что есть какие-то ангелы, архангелы, престолы, господства, начала, власти, светлости, восхождения, умные силы или умы, природы чистые, беспримесные, непреклонные или неудобопреклоняемые ко злу, непрестанно ликующие вокруг Первопричины... Сии умы приняли каждый одну какую-либо часть Вселенной или приставлены к одному чему-нибудь в мире, как ведомо сие было все Устроившему и Распределившему, и они все... песнословят Божие величие, созерцают вечную славу...

Святитель Григорий Богослов

Сам Он – Творец и Создатель ангелов, приведших их в бытие из ничего, создавший их по образу Своему... Из этих ангельских сил тот ангел, который стоял во главе земного чина и которому со стороны Бога была вверена охрана земли, не родившись злым по природе, но быв добрым и произойдя для благой цели... не перенесши как света, так и чести, которую ему даровал Творец, по самовластному произволению изменился из состояния естественного в противоестественное... и первый, отпав от блага, очутился во зле. Ибо зло и не есть что-либо другое, кроме лишения блага, подобно тому как и тьма – лишение света; ибо благо есть свет духовный, равным образом и зло есть тьма духовная.

Преподобный Иоанн Дамаскин

Прежде, чем сотворено небо, прежде, чем произведена земля, был Бог Творец, один уединенный, Свет безначальный, Свет несозданный, Свет совершенно неизреченный... Не было ни воздуха, как ныне, ни тьмы не было вовсе, ни света, ни воды, ни эфира, ни чего-либо другого, но был один Бог – Дух совершенно световидный и вместе всемогущий и невещественный. Он сотворил ангелов, начала и власти, херувимов и серафимов, господства, престолы и неименуемые чины, служащие Ему и предстоящие со страхом и трепетом. После же того Он произвел небо, как свод, материальное и видимое... и вместе землю, воды и все бездны... Итак, небо сотворено было материальным, и, отличаясь по природе от нематериального Света, оставалось как бы большим домом без света; но Владыка Вселенной зажег солнце и луну, дабы для чувственных (созданий) они и светили чувственным образом... Сам же Он далек от всякого (материального) света, и, будучи светлее света и блистательнее сияния, нестерпим для всякой твари. Ибо, как при свете солнца не видно звезд, так и если Владыка твари захочет воссиять, никто живой не стерпит Его восхода.

Преподобный Симеон Новый Богослов