Глава 9. Суд человеческий и суд Божий

В следующей части Нагорной проповеди Иисус вновь обращается к теме взаимоотношений между людьми и излагает правила, по которым Его последователи должны судить друг о друге:

Не суди́те, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего (Мф. 7:1–5).

Текст тщательно выстроен и обладает композиционной цельностью, позволяющей легко запомнить его. В первой фразе многократно используются однокоренные слова: «суд» – «судить» – «судимы»; «мера» – «мерить». Три последующие фразы скреплены троекратным повторением слов «бревно», «сучок», «брат твой», шестикратным повторением слова «глаз». Переход от множественного числа второго лица в первой фразе к единственному числу второго лица в последующих фразах призван подчеркнуть наличие у поучения конкретного адресата: слушатель должен узнать себя в предложенном ему наставлении. Наконец, употребление слова «лицемер» в последней фразе имеет оценочный характер. Как мы помним, в большинстве случаев использования этого слова в прямой речи Иисуса оно указывало на фарисеев. Можно предположить, что и здесь практика фарисеев служит наглядным примером того, как не должен поступать последователь Иисуса.

Рассматриваемый текст имеет много параллелей в двух других синоптических Евангелиях. У Марка одно из поучений Иисуса, произнесенное из лодки, содержит следующий фрагмент: Замечайте, что слышите: какою мерою мерите, такою отмерено будет вам и прибавлено будет вам, слушающим. Ибо кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет (Мк. 4:24–25). Последняя фраза данного фрагмента присутствует и у Матфея, притом дважды: в поучении, произнесенном из лодки (Мф. 13:12), и – с незначительными модификациями – в притче о талантах (Мф. 25:29).

У Луки мы читаем расширенную версию поучения, включающую несколько фрагментов, которые находим у Матфея в других местах:

Не суди́те, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам. Сказал также им притчу: может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму? Ученик не бывает выше своего учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его. Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как можешь сказать брату твоему: брат! дай, я выну сучок из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в твоем глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего (Лк. 6:37–42).

Рассматриваемому нами фрагменту Нагорной проповеди в приведенном тексте Луки соответствует начало и конец. Первая заповедь расширена: человек призывается не только не судить, но и не осуждать и прощать. «Мера», о которой Иисус говорит в Нагорной проповеди, у Луки расшифровывается при помощи четырех определений: добрая, утрясенная, нагнетенная и переполненная (подразумевается зерно, которое отсыпают покупателю на рынке). Слова если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму у Матфея применены к фарисеям (Мф. 15:14). Фраза ученик не выше учителя у Матфея вправлена в поучение двенадцати апостолам после их избрания (Мф. 10:24). Три завершающие фразы у Луки текстуально почти идентичны словам из Нагорной проповеди.

Разночтения и вариации у Матфея и Луки ученые объясняют тем, что они работали с одним и тем же первоисточником, но по-разному использовали его. Мы бы могли, со своей стороны, предположить, что Иисус часто повторял одни и те же образы и формулы («ученик не выше учителя», «если слепой ведет слепого», «какой мерой мерите») в разных контекстах. Использование одних и тех же формул-рефренов было характерной чертой речи Иисуса, и у нас нет оснований подозревать работу редактора во всех случаях, когда одна и та же формулировка встречается у двух или трех евангелистов в различных ситуациях.

Слова «не судите» отражают жизненную позицию Иисуса: Он никого не осуждал – ни мытарей, ни женщину-грешницу (Лк. 7:37–48), ни женщину, обвиненную в прелюбодеянии (Ин. 8:3–11). О Своей миссии на земле Иисус говорил: Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин. 3:17). Единственная категория лиц, при упоминании о которых речь Иисуса приобретает оттенок осуждения, являются фарисеи: Иисус публично осуждал их нравы, обычаи, образ действий и образ мысли.

Сознательный отказ от осуждения грешников не означает, что Иисус потворствовал греху. Напротив, Он очень ясно называет вещи своими именами и во многих поучениях предостерегает слушателей от совершения тех или иных грехов. Но Он отделяет грех от грешника и Свою задачу видит не в том, чтобы осуждать людей, как это делали фарисеи (Лк. 18:11), а в том, чтобы их спасать, избавляя от рабства греху и открывая им путь в Царство Небесное.

Отказ от осуждения не отменяет перспективы Страшного суда, о которой Иисус напоминал неоднократно. За каждое злое дело человек получит воздаяние, а за добрые дела – награду: этот вывод вытекает из Его слов о Страшном суде (Мф. 25:31–46). Слова «да не судимы будете» указывают на ту же самую перспективу. Иисус устанавливает прямую взаимозависимость между тем, как человек судит других, и тем, как Бог будет судить его. Аналогичную взаимозависимость мы уже видели в словах: Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших (Мф. 6:14–15).

Критерии, по которым человек судит других, будут применены к нему самому на Страшном суде. О том же говорит апостол Павел, почти буквально повторяя формулировки из речи Иисуса: Итак, неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого, ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя другого, делаешь то же. А мы знаем, что поистине есть суд Божий на делающих такие дела. Неужели думаешь ты, человек, что избежишь суда Божия, осуждая делающих такие дела и (сам) делая то́ же? (Рим. 2:1–3). Этот текст свидетельствует о том, что изречение Иисуса имело широкое хождение в среде ранних христиан еще до того, как было зафиксировано в синоптических Евангелиях.

Слова «да не судимы будете» могут быть поняты и в том смысле, что окружающие люди будут судить о человеке так, как он судит о других. Такому толкованию отчасти способствуют имперсональные формы употребленных в придаточных предложениях глаголов: «будете судимы» (κριθίσεσθε), «вам будут мерить» (μετρηθήσετε ὑμι̑ν). При таком понимании протягивается нить между данным изречением Иисуса и тем, что Он говорил ранее в Нагорной проповеди: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5:16). Ученики и последователи Иисуса живут не в изоляции от окружающего мира: они живут в мире и призваны быть светом мира (Мф. 5:14). Следовательно, высокую нравственную планку они должны ставить для самих себя, а не для окружающих.

Об этом говорят образы бревна и сучка. При их помощи Иисус обращает внимание на широко распространенный феномен: способность человека видеть недостатки других и неспособность видеть свои собственные пороки и грехи. Образы бревна и сучка также указывают на различную степень греховности: очень часто человек замечает несущественные недостатки в других, а в себе самом отказывается видеть тяжкие грехи, отлучающие его от Бога.

В контексте полемики Иисуса с фарисеями образы бревна и сучка выполняют ту же функцию, что и образы верблюда и комара в словах: Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие! (Мф. 23:24). Не случайно у Луки словам о бревне и сучке предшествует риторический вопрос: Может ли слепой водить слепого? (Лк. 6:39) Слепыми вождями, не способными отличить главное от второстепенного, Иисус называл фарисеев. О том, что именно их Он имел в виду в рассматриваемой части Нагорной проповеди, говорит Иоанн Златоуст:

Здесь, как мне кажется, Спаситель не все вообще грехи повелевает не судить и не всем без исключения запрещает это делать, но тем только, которые, сами будучи исполнены бесчисленных грехов, порицают других за какие-нибудь маловажные поступки. Мне кажется также, что Христос указывает здесь на иудеев, которые, будучи злыми обвинителями своих ближних в каких-нибудь маловажных и ничтожных поступках, сами бессовестно творили великие грехи⁴²⁸.

Необходимо помнить, что фарисеи, помимо учительной власти, обладали еще и властью судебной: из фарисеев по большей части состояли и верховный суд (синедрион), и местные суды (малые синедрионы). Саму судебную власть фарисеев Иисус не отрицал: Он оспаривал те критерии, по которым фарисеи выносили суд. Обращаясь к фарисеям, Иисус говорил: Не суди́те по наружности, но судите судом праведным (Ин. 7:24). В этих словах можно увидеть уточнение к тому, что сказано в Нагорной проповеди. Если в Нагорной проповеди слова «не судите» имеют форму универсального запрета, распространяющегося как на учеников Иисуса, так и на Его оппонентов (а среди Его слушателей были и те и другие), то в беседе с фарисеями Иисус лишь указывает на ошибочность подхода фарисеев к исполнению своих судебных полномочий.

Выражение «судите судом праведным» является аллюзией на институт судейства, установленный еще законом Моисеевым: Во всех жилищах твоих, которые Господь, Бог твой, даст тебе, поставь себе судей и надзирателей по коленам твоим, чтоб они судили народ судом праведным (Втор. 16:18). Обращаясь к народу израильскому, Моисей говорит: И дал я повеление судьям вашим в то время, говоря: выслушивайте братьев ваших и судите справедливо, как брата с братом, так и пришельца его; не различайте лиц на суде, как малого, так и великого выслушивайте: не бойтесь лица человеческого, ибо суд – дело Божие (Втор. 1:16–17). В течение достаточно долгого времени судьи обладали не только законодательной, но и исполнительной властью: именно они управляли еврейским государством после смерти Иисуса Навина вплоть до избрания первого израильского царя (этому периоду в жизни израильского народа посвящена библейская книга Судей).

Повторим: Иисус не оспаривал сам институт судейства, как не оспаривал и другие существовавшие в Его время и унаследованные из прошлого социальные институты. Людям необходим суд для того, чтобы в тех случаях, когда нарушена справедливость, она была восстановлена, когда совершено преступление, виновный был наказан. Но, во-первых, суд должны вершить те, кто имеет на это полномочия; во-вторых, суд должен быть праведным, то есть справедливым, непредвзятым; а в-третьих – и это главное, – никакая даже самая совершенная судебная система не сможет заставить человека отказаться от греховных поступков, реформировать его мышление. Начинать реформу нужно с самого себя: вот почему необходимо вынуть бревно из своего глаза, прежде чем приступать к изъятию сучка из глаза брата.

Как и в других случаях, Иисус здесь говорит прежде всего о повседневной жизни человека. Отношения преступника и судьи в контексте судебного процесса остаются за рамками Нагорной проповеди: о них Он не считает нужным говорить, как не считал нужным задерживаться на буквальном смысле заповеди «не убивай». Внимание слушателя все время выводится за пределы судебно-правовой сферы – в сферу межличностных отношений. Именно здесь – то пространство, в котором заповеди Иисуса обретают конкретный смысл. Он обращает внимание слушателей не столько на достоинства и недостатки человеческого суда, сколько на тот суд Божий, который в конечном итоге все расставит по своим местам. В свете этого суда отношения между людьми приобретают то особое качество, которое позволяет человеку в каждом другом человеке видеть брата и не судить его, а стараться прежде всего искоренить собственные недостатки и пороки.