6. Особенности речи

Значительная часть евангельского материала представляет собой прямую речь Иисуса: Его проповеди и притчи, наставления ученикам и споры с иудеями. Как правило, читая эти тексты, мы обращаем основное внимание на их смысл и редко задумываемся об их вербальной структуре, логике, поэтичности, образности.

Слова Иисуса дошли до нас в двойном переводе. Изначально произнесенные на арамейском, они сохранились только в греческом переводе, а мы читаем их в переводе на свой родной язык. Ни один перевод не может в полной мере отразить богатство и красоту оригинала. Достаточно сказать, что поэзия при буквальном, подстрочном переводе неизбежно теряет ритм и созвучия, другими словами, превращается в прозу.

А между тем речь Иисуса была глубоко поэтичной. Попытки реконструкции арамейского оригинала, предпринятые учеными, показывают, что нередко Он рифмовал две половины фразы (что иногда удается сохранить даже в переводе), например: Благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас (Лк. 6:28). Гипотетическая реконструкция арамейского оригинала этой фразы звучит так: ברכון לליטיכון צלון על רדפיכון – barekun lelaytekon salon аl radepekon. Формула Много званых, а мало избранных (Мф.22:14) при реконструкции также содержит в себе рифмы: שגיאין זמינין זערין בחירין – saggi ‘in zeminin ze ‘ёriп behrin. Подобного рода примеров довольно много. Речь Иисуса нередко носила афористичный характер, а для афоризмов и пословиц использование рифмы весьма характерно.

Не менее характерно для Иисуса использование смысловою и вербального параллелизма, когда фраза делится на две половины, соответствующие одна другой по смыслу и словесной конструкции. Формула Много званых, но мало избранных – лишь один из примеров параллелизма по принципу противопоставления. Другие примеры: Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает (Мф. 12:30); Кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится (Мф.23:12; ср. Лк. 14:11); Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее (Лк. 17:33). Немало и примеров параллелизма по принципу сопоставления: Раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его (Ин. 13:16).

Для речи Иисуса характерна особая ритмика, которая слышна даже в двойном переводе. Например: Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят (Мф. 7:7–8). Здесь первая половина фразы состоит из трех коротких формул, каждая из которых имеет одинаковую конструкцию, а вторая половина состоит из трех других формул, параллельных первым формулам по смыслу и идентичных им по словесному составу.

Часто Иисус использовал рефрены, состоящие из одного или нескольких слов. Нагорная проповедь начинается с серии Блаженств, в которой слово Блаженны в начале фразы употреблено девять раз (Мф. 5:3–11). Далее шесть раз употреблен рефрен Вы слышали, что сказано... А Я говорю вам... (Мф. 5:21–44). В обличении фарисеев семь раз произнесена формула Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры (Мф. 23:13). В Проповеди на равнине четырем фразам, начинающимся словом Блаженны, противопоставляются три, начинающиеся словами Горе вам (Лк. 6:24–26).

Формулы-рефрены Иисус использовал для того, чтобы подчеркнуть фразу или мысль, выделить ее из общего контекста речи. В начале фразы Он мог сказать: Истинно говорю вам (в Евангелии от Иоанна – Истинно, истинно говорю вам). Завершить поучение Он мог формулой: Кто имеет уши слышать, да слышит!

Часто используемый прием – многократное повторение слов внутри короткого отрывка или одной фразы:

Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (Ин. 15:18–19); Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить (Мф. 7:1–2).

У Иисуса был Свой характерный стиль общения с людьми. Он редко говорил им то, что они ожидали от Него услышать. На задаваемые Ему вопросы Он иногда вообще не отвечал, а иногда отвечал вопросом на вопрос. Нередко ответом на вопрос становилось молчание Иисуса.

Часто люди задавали Иисусу вопрос на одном уровне, а ответ получали на другом. Примерами могут служить многие диалоги из Евангелия от Иоанна, в частности беседы с Никодимом (Ин. 3:1–21) и самарянкой (Ин. 4:7–26), беседа с иудеями о небесном хлебе (Ин. 6:24–65). Эти диалоги выявляют типичную ситуацию: собеседники Иисуса мыслят в земных, плотских категориях, а Он с каждым новым ответом или высказыванием старается вывести их на иной, более высокий, духовный уровень понимания и восприятия. Совсем не всегда это удавалось. Беседа о небесном хлебе, как мы помним, закончилась тем, что с этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним (Ин. 6:66).

Задав Иисусу вопрос, собеседники вместо прямого ответа могли услышать целую серию образов, взятых из повседневной жизни. Из этих образов они должны были сами вывести предполагаемый ответ. Примером может послужить приведенный выше разговор Иисуса с учениками Иоанновыми (Мф. 9:14–17; Мк. 2:18–22; Лк. 5:33–39).

Речь Иисуса отличалась особой, характерной только для нее образностью. В Его поучениях постоянно возникали образы, заимствованные из мира природы. Проводя много времени на свежем воздухе, Иисус наблюдал за жизнью природы. Мимо Его взора не проходили закаты и рассветы, горы и нивы, цветы и деревья, животные и птицы, рыбы и пресмыкающиеся. Вот лишь несколько примеров:

Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы... Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут... (Мф. 6:26, 28).

Лисицы имеют норы и птицы небесные – гнезда... (Мф. 8:20).

Кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? (Мф. 12:11).

Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его (Мф. 13:31–32).

Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон (Мф. 13:47–48).

Вечером вы говорите: будет вёдро, потому что небо красно; и поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово (Мф. 16:2–3).

Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет (Мф. 17:20).

Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы? Или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона? (Лк. 11:11–12).

Не говорите ли вы, что еще четыре месяца, и наступит жатва? А Я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве (Ин. 4:35).

Многие образы в поучениях и притчах Иисуса заимствованы из городской или сельской жизни, из домашнего быта, из мира торговли и коммерции: Но кому уподоблю род сей? Он подобен детям, которые сидят на улице и, обращаясь к своим товарищам, говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали (Мф. 11:16–17).

Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё (Мф. 13:33).

Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает всё, что имеет, и покупает поле то. Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал всё, что имел, и купил ее. Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон (Мф. 13:44–48).

Особенности речи Иисуса стали предметом многочисленных научных исследований. Так, например, один из ученых рассмотрел беседу Иисуса с самарянкой в свете современной лингвистической теории речевого акта и пришел к интересным выводам, касающимся стиля речи Иисуса, как он передан в четвертом Евангелии. Иисус использовал богатый спектр коммуникативно-речевых приемов, делавших Его речь динамичной, необычной, яркой, убедительной, запоминающейся.

Эти приемы, однако, не использовались преднамеренно или искусственно, не были следствием образования, воспитания или тренировки. Они возникали в речи Иисуса естественным образом, когда Он облекал то, что хотел сказать, в словесные формулы. Богатство речевых приемов отражало богатство содержания того, что Иисус говорил, богатство Его собственного внутреннего мира.

Наиболее емкую оценку речи Иисуса дали служители, посланные фарисеями и первосвященниками, чтобы схватить Его. Не выполнив поручение, они вернулись к фарисеям со словами: Никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин. 7:46). Эта оценка была дана людьми, не ожидавшими услышать то, что они услышали, и дана была, как можно видеть, не столько на основе того, что говорил Иисус, сколько на основе того, как Он это говорил.

Подобная реакция может возникнуть и две тысячи лет спустя у того, кто впервые берет в руки Евангелие и неожиданно для себя открывает в словах и речах Иисуса такое богатство смысла и содержания, такую красоту воплощения этого содержания в словесные формулы, которые не могут быть объяснены никакими научными теориями, не могут быть сведены к совокупности речевых приемов или иных внешних факторов. Впечатление, которое речь Иисуса производила и продолжает производить на миллионы людей, связано с тем, что Его слова были словами Бога и человека одновременно.

* * *

В лице Иисуса мы видим Человека, Который умел радоваться и плакать, гневаться и сострадать, обличать и утешать. Он был способен к простой человеческой дружбе; был непримирим к пороку, но снисходителен к грешникам; ненавидел фарисейское лицемерие и ханжество, но не отказывался возлежать за одним столом с фарисеями. Его реакции нередко бывали эмоциональными и резкими. Как и прочие люди, Он испытывал голод и усталость. Он был реальным человеком со всеми присущими человеку свойствами, кроме греха и всего, что с ним сопряжено.

В лице Иисуса мы имеем единственный в истории пример Человека, обладавшего абсолютным совершенством. Богословы говорят о том, что Его человеческая природа была всецело обоженной, то есть пронизанной присутствием Божества, нерасторжимо связанной с Божественным естеством. При этом Он обладал качествами полноценного человека, включая богатый спектр чувств и переживаний.

Христианский идеал святости как стремления подражать Христу не предполагает полное освобождение от человеческих качеств на высших этапах совершенства.

Спас Нерукотворный. Икона. XIX в.

Представление о святом как человеке, который не умеет или разучился плакать и смеяться, скорбеть и гневаться, удивляться или бояться, представление о бесстрастии как апатии и бесчувственности – все это не соответствует тому наивысшему идеалу, который христианство имеет в лице своего Божественного Основателя. Идеал борьбы с грехом не предполагает освобождения от эмоциональности, человечности. Он предполагает, что обычные чувства и эмоции, свойственные человеку, будут в нем постепенно, под действием благодати Божией, освобождаться от страстной, греховной составляющей, благодаря чему человек будет приближаться к идеалу, явленному для всего человечества в лице Христа – Сына Человеческого и Сына Божия. В Самом же Христе они были изначально освобождены от этой составляющей – в силу нерасторжимого единства Его человеческой и Божественной природ.