Можно ли срывать колосья в субботу?

Третий эпизод, относящийся к начальному этапу конфликта между Иисусом и фарисеями, также включен во все три синоптических Евангелия. Наиболее полная версия его содержится у Матфея:

В то время проходил Иисус в субботу засеянными полями; ученики же Его взалкали и начали срывать колосья и есть. Фарисеи, увидев это, сказали Ему: вот, ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу. Он же сказал им: разве вы не читали, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним? как он вошел в дом Божий и ел хлебы предложения, которых не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним, а только одним священникам? Или не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны? Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма; если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных, ибо Сын Человеческий есть Господин и субботы (Мф. 12:1–8; ср. Мк. 2:23–28; Лк. 6:1–5).

Этот эпизод открывает тему нарушения субботы, которая станет сквозной во всех четырех Евангелиях.

Заповедь хранить субботний покой была одной из десяти заповедей закона Моисеева: Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай [в них] всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела... (Исх. 20:8–10; ср. 31:13–17; Втор. 5:12–15). В Израиле эта заповедь, трижды повторенная в Пятикнижии, свято соблюдалась. С веками заповедь обросла различного рода предписаниями, касающимися того, что можно, а чего нельзя делать в субботу. Существовали списки дел, которые запрещалось делать в субботу, причем разные раввины толковали эти списки по-разному. Существовало понятие субботнего пути (Деян. 1:12), указывавшее на расстояние, превысить которое в субботу запрещалось.

Фарисеи постоянно обличали Иисуса за то, что Он нарушает субботу. Им не нравилось, что, идя в субботу по дороге, ученики Иисуса срывали колосья и ели. Им не нравилось, что, приходя по субботам в синагогу, Иисус совершал там исцеления (Мф. 12:10–13; Мк. 3,1–5; Лк. 6:6–10; 14:1–6; Ин. 5:1–10).

В рассказе об исцелении согбенной женщины начальник синагоги обращается к народу со словами: Есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний. На это Иисус отвечает ему: Лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний? (Лк. 13:14–16).

Исцеление слепорожденного. В. П. Худояров. 1860– 1870-е гг.

Иисус настаивал на том, что можно в субботы делать добро (Мф. 10:12). Он утверждал, что суббота для человека, а не человек для субботы (Мк. 2:27). Реакция Иисуса на фарисейское требование воздерживаться от исцелений по субботам была эмоциональной: оно вызывало у Него гнев и скорбь (Мк. 3:5). Фарисеи тоже эмоционально реагировали на Его слова и поступки: Его свободное отношение к субботним нормам приводило их в бешенство (Лк. 6:11).

Не все фарисеи одинаково негативно воспринимали деятельность Иисуса, нарушавшую субботний покой: иногда они разделялись в своем мнении. После того как Иисус в субботу исцелил слепого, некоторые из фарисеев говорили: не от Бога Этот Человек, потому что не хранит субботы. Другие говорили: как может человек грешный творить такие чудеса? И была между ними распря (Ин. 9:16). Однако главным авторитетом для них оставался Моисей. Поэтому, несмотря на очевидность произошедшего чуда, они укоряли бывшего слепого: Ты ученик Его, а мы Моисеевы ученики. Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог; Сего же не знаем, откуда Он (Ин. 9:28–29).

В эпизоде, изложенном у синоптиков, Иисус, отвечая фарисеям, ссылается на рассказ из Первой книги Царств о том, как Давид попросил хлеба у священника Ахимелеха, а у того не было ничего, кроме хлебов предложения: дав Давиду хлебы, которые полагалось есть только священникам, Ахимелех нарушил букву закона (1Цар. 21:1–6). Слова Иисуса о том, что священники в храме нарушают субботу, указывают, вероятно, на заповедь о субботнем всесожжении (Чис. 28:9–10). Чтобы исполнить эту заповедь и принести в жертву двух агнцев, священники должны были нарушить субботний покой.

Таким образом, в самом законе Моисеевом некоторые постановления с точки зрения Иисуса более важны, чем другие. Похожий аргумент Он приводит в споре с иудеями, отраженном в Евангелии от Иоанна. Там Он ссылается на обычай совершать обрезание в субботу: Моисей дал вам обрезание... И в субботу вы обрезываете человека. Если в субботу принимает человек обрезание, чтобы не был нарушен закон Моисеев, – на Меня ли негодуете за то, что Я всего человека исцелил в субботу? Не судите по наружности, но судите судом праведным (Ин. 7:22–24). Постановление об обрезании, как и постановление о жертвоприношении в субботу, оказывается выше, чем заповедь субботнего покоя.

Спор между Иисусом и фарисеями об интерпретации предписаний закона Моисеева отражен на страницах всех четырех Евангелий, однако наиболее полно его раскрывают Матфей и Иоанн. Значительная часть Нагорной проповеди посвящена интерпретации закона (Мф. 5:17–48). Последнее большое обличение Иисуса в адрес фарисеев, начинающееся знаменательными словами на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи (Мф. 23:2), в значительной степени посвящено той же теме.

В многочисленных диалогах с иудеями, приведенных в Евангелии от Иоанна, Иисус вновь и вновь возвращается к теме закона Моисеева, его значения и правильного толкования. В числе прочего Иоанн приводит такие слова Иисуса: Не думайте, что Я буду обвинять вас пред Отцем: есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете. Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне. Если же его писаниям не верите, как поверите Моим словам? (Ин. 5:45–47).

Эти слова, как и многое другое, что Иисус говорил в адрес фарисеев, были для них прямым вызовом. С каждым новым эпизодом и диалогом их раздражение нарастало.

* * *

Иудейская традиция не восприняла призыв Иисуса к внутреннему очищению и после Его смерти и воскресения продолжила кодифицировать правила соблюдения ритуальной чистоты с еще большим рвением. Талмуд, Мишна и другие памятники раввинистической литературы продолжают разработку кодекса святости именно в том направлении, которое резко критиковал Иисус.

Памятник Маймониду в Кордове (Испания)

Характерным в данном отношении является трактат иудейского философа и богослова второй половины XII века Маймонида (Моше бен Маймона) «Святость», представляющий собой 5-й том 13-томного свода законов и предписаний под общим названием «Мишне Тора». В предисловии к книге «Святость» Маймонид пишет:

«В нее я включу законы о запрещенных половых связях и законы о запрещенной пище, так как этими двумя отличиями... освятил нас Творец и выделил из друтих народов».

Трактат состоит из трех разделов: законы о запрещенных связях, законы о запрещенной пище и законы о забое скота. Первый раздел включает 37 заповедей («не возлежать с матерью», «не возлежать с женой отца», «не совершать соитие с сестрой», «не совокупляться со скотиной», «не заключать браки с неевреями» и т. д.). Во втором разделе 28 заповедей («проверять особенности скотины или зверя и отличать нечистое от чистого», «не есть нечистой скотины или зверя», «не есть нечистой птицы», «не есть нечистой рыбы», «не есть крылатых насекомых» и т. д.). Третий раздел включает 5 заповедей («правильно забивать скотину и лишь потом есть», «не забивать скотину и ее дитя в один день» и т. д.).

Каждая из семидесяти заповедей толкуется при помощи полутора-двух десятков уточняющих инструкций, содержащих подробное и красочное описание возможных нарушений, включая многообразные половые извращения. В то же время изложение многих заповедей сопровождается списком исключительных случаев, в которых они могут не соблюдаться. Вот лишь несколько примеров:

Есть и другие вещи, которые запретили мудрецы. И хотя для этих запретов нет оснований в Торе, постановили так, чтобы отдалиться от не евреев... Финики, сваренные не евреями, разрешены [в пищу], если они были сладкими изначально. Если же они были сладкими, но стали горькими после варки, [есть] их запрещено... Поджаренная [не евреем] чечевица, смешанная с водой или уксусом, запрещена. Однако поджаренные зерна пшеницы или ячменя, смешанные с водой, [есть] разрешено... Рыбный соус, там, где в него обычно добавляют вино, запрещен. Если же вино дороже рыбного соуса, он разрешен... Запрещено также человеку медлить справлять нужду, будь то большую или малую, и каждый, кто медлит отправить нужду, тоже считается «осквернившим душу».

Современные читатели, незнакомые с подобного рода литературой, малодоступной широкой публике, нередко вообще не осознают масштаб проблемы. Им непонятно, почему Иисус, обличая фарисеев, уделял такое внимание нелепым и смешным обычаям, о которых сегодня мало кто помнит (например, омовению чаш, кружек, котлов и скамей). Между тем за этими обычаями стояло целое мировоззрение, согласно которому истинная религиозность заключается в способности человека сверять каждый шаг с суммой предписаний, известной под именем предания старцев. Раввины создавали правила на все случаи жизни – вплоть до отправления большой или малой нужды – и были уверены, что исполнение этих правил приближает их к Богу.

Именно такой тип религиозности Иисус критиковал с максимальной резкостью, обвиняя фарисеев в том, что они преступают заповедь Божию ради своего предания (Мф. 15:3). И если в цитированном трактате Маймонида «законы о запрещенной пище» составляют почти двести страниц, причем под запрещенной пищей понимается пища нечистая, которая оскверняет человека, то Иисус вообще не считал какую-либо пищу нечистой и этим раз и навсегда закрывал тему нечистой пищи для Своих последователей.

В книге Деяний описывается случай, когда апостол Петр захотел есть и, пока готовили пищу, пришел в исступление и увидел ковер, на котором находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. Голос с неба сказал ему: встань, Петр, заколи и ешь. Но Петр ответил: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Тогда голос произнес: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым. Это было трижды, после чего ковер поднялся на небо (Деян. 10:10–16).

Этот рассказ в полной мере соответствует тому мировосприятию, которое принес на землю Иисус. Одновременно он свидетельствует о радикальном разрыве раннего христианства с иудейской традицией. Этот разрыв начался в проповеди Иисуса и продолжился в христианской Церкви. Сравнение памятников раввинистической литературы, подобных процитированному трактату Маймонида, с Новым Заветом и последующей христианской литературой показывает, насколько далеко разошлись христианская и иудейская традиции в представлении о святости. Из общего ветхозаветного корня произросли два разных плода.

Попытки примирить два понимания святости – то, которое проповедовал Иисус, и то, выразителями которого были книжники и фарисеи, – не могут увенчаться успехом, несмотря на стремление некоторых современных исследователей представить конфликты между Иисусом и Его оппонентами как «семейные ссоры». Проповеди Иисуса в синагогах встречали полное отторжение со стороны религиозных лидеров еврейского народа (Лк. 4:16–30), и это было вполне закономерно. В первом же поколении христианам пришлось окончательно разорвать с синагогой, потому что учение Иисуса о совершенстве, которое они стремились воплотить в жизнь, не вмещалось в тесные рамки иудейской традиции. Что же касается самой иудейской традиции, то она продолжила идти тем путем, на который ее поставили оппоненты Иисуса – современные Ему книжники и фарисеи – и их последователи.