Разлучение души с телом

Я думаю, что глава эта очень важна, потому что является тем базисом, который необходимо знать, чтобы говорить о душе и жизни после смерти. Здесь мы рассмотрим, что такое душа, как она возникает, как в момент смерти разлучается с телом, где она находится, как после исхода из тела сохраняется человеческая личность, что такое мытарства, о которых говорится в писаниях святых отцов, а также другие истины. Поэтому настоящая глава очень важна, ибо является основанием общей темы – жизнь после смерти.

Здесь мы не будем задерживаться надолго, потому что подробнее прочитать о душе читатель может в других моих текстах². А мы поговорим лишь о самом необходимом, что позволит углубиться в нашу тематику.

Святитель Григорий Нисский, давая определение душе, говорит, что она – естество тварное, живое, умное, передающее органическому и грубому телу жизненную силу, передающее ему чувственное восприятие до тех пор, конечно, пока тело живо³. Душа в телесный организм вводит жизненную силу для действия чувств⁴. Это означает, что тело движется силою и действием души. Душа, таким образом, является тварной, пришедшей в бытие волею Бога. Она – разумная и живая сущность, передающая телу жизнь, доколе при помощи и действии Божием сохраняется единство души и тела.

Законченное определение души дает нам преподобный Никита Стифат. Он пишет: «Душа же по сущности своей, как и иные прекрасно любомудрствовали о том, простая, бестелесная, живая, бессмертная, невидимая, телесными очами никак не созерцаемая, разумная и умная, безвидная, связанная с телом и подающая ему движение жизни, возрастания, чувства и рождения, имеющая своей частью чистейший ум – отца и изводителя слова, самовластная по природе, желательная, деятельная и изменяющаяся, то есть склонная с изменению, потому что тварна»⁵.

Это определение выявляет несколько истин. Прежде всего, что душа – тварна, сотворена Богом. Это видно из того, что она удобоизменяема, самовластна, имеет возможность выбирать между добром и злом. Возможность выбора, так называемая гномическая воля, является характерным признаком тварности. В этом, по сравнению с Богом, и выявляется несовершенство природы.

Потом здесь представлена онтология души. Действительно, душа невидима для телесных очей, она бестелесна и проста. Никто не может телесными очами увидеть душу, что означает, что она – разумная, а в сравнении с телом – простая. Тело человека сложно, составлено из различных элементов, то есть воды, воздуха, земли и огня, как утверждали античные философы. Поэтому тело по выходе из него души распадается на те элементы, из которых составлено. Душа проста, то есть не состоит из различных элементов, поэтому и не распадается по своем выходе из тела.

Душа, несмотря на то, что является единой и нераздельной, обладает многими силами. Ум – это самая чистая часть души и изводитель слова. Поэтому душа разумна и умна. Благодаря своим силам и действиям душа подает телу жизнь, движение, чувство и действие. Поэтому и тело составляется и удерживается душою. Тело не просто окружает душу. То есть тело не является темницей души, как говорили античные философы. Напротив, душа оживляет и содержит тело человека. Поэтому тотчас по разлучении души с телом, которое происходит по воле Божией, тело умирает, то есть разлагается.

Одной из основных тем, которая привлекала внимание как античных философов, так и первых богословов, является вопрос творения души. Главным образом сформировалось три теории ее происхождения.

1. Первая теория – теория предсуществования души. Согласно этой теории, как она была изложена у Платона, душа принадлежит миру идей, то есть существует раньше тела. После своего ниспадения из мира идей она была заключена в тело, как в темницу. С теорией предсуществования связана и теория метемпсихоза – переселения душ. Церковь отвергла и теорию предсуществования, и теорию метемпсихоза, что душа якобы переселяется заново в другое тело, доколе не очистится. Святитель Григорий Нисский обличает это мнение о предсуществовании души и о заключении ее в тело по причине ее наклонности ко злу. Согласно такому взгляду, ни человек, ни какое-либо животное не появляются на свет, если в них не войдет какая-нибудь душа. Но раз вход души в них сопряжен с ее ниспадением из мира идей, а падение является следствием зла, то это означает, что зло является началом генезиса, появления всего существующего. Но это мнение является безосновательным, ложным и нечестивым. Ведь мы верим в то, что причина Творения – Бог, а не зло и не грех⁶. Зло не старше жизни. Началом жизни является премудрость Божия.

Мнение о том, что душа не предсуществует телу, не согласно с тем, что душа творится после творения тела, то есть что душа появляется после формирования тела, потому что никто не верит в то, что тело само по себе обладает энергией движения и развития. Это означает, что лишь посредством души, которая обладает энергией жизни и движения, тело оживает и приходит в движение. Таким образом, в Православной Церкви мы веруем, что как душа, так и тело творятся Богом одновременно. «Мы считаем, что и у души, и у тела одно начало создания»⁷.

Дерево начинает развиваться тогда, когда в землю будет посажен черенок. Как земля не дает энергии и силы, но предоставляет лишь условия для роста, так происходит в том, что мы теперь изучаем. Тело предоставляет душе условия, чтобы она могла дать жизнь и движение. Сила души проявляется в соответствии с количеством тела, точно так же, как и сила черенка в растении постепенно развивается в движении к совершенству.

Душа в начале выявляет в эмбрионе питательную и растительную силу в утробе его матери. Потом она подает дар чувства тем, кто рождается и появляется на свет. А впоследствии, как плод, появляется сила разума, которая, конечно же, тоже развивается поэтапно. Мы, таким образом, утверждаем, что формирование человека слагается из сосуществования души и тела. Ни душа не предсуществует телу, ни тело – душе⁸.

2. Вторая теория о творении души – это теория пересадки. Она говорит о том, что «душа младенца – это росток души родителей». Эту теорию развивали как философы-эпикурейцы, так и некоторые древние еретики. Мы не можем поддержать то мнение, что душа эмбриона – это «осколок души родителей, как росток от ветви Адама». Каждый раз, когда зачинается эмбрион, мы видим повторение первого творения – сотворения Адама. Тогда Бог сотворил тело Адама и тотчас вдунул дыхание жизни, и стал человек душею живою (Быт. 2, 7). То же самое происходит и теперь с тою лишь разницей, что Бог вместо того, чтобы взять прах земной, берет семя мужа и яйцеклетку жены и тут же вдыхает душу. Основополагающим учением Церкви является учение о том, что Бог управляет миром. Душа, таким образом, не является истечением души мужа и жены, она не передается от бытия родителей, но творится Богом.

В этом месте мы должны привести одно мнение, которое разделяли некоторые древние философы и еретики. Это связано с тем, что мы говорили здесь о первой теории предсуществования души, которую анализирует и опровергает святитель Григорий Нисский.

Выше мы говорили, что, согласно теории Платона, души принадлежат миру идей и по причине своего падения заключены в тела. Были такие еретики, которые говорили, что души, ниспавшие из мира идей, последуют супружеским совокуплениям, чтобы войти в развивающиеся тела. Святитель Григорий Нисский находит эту теорию нелепой, потому что если супруг отказывается от супружеской связи, а супруга хранит себя свободной от необходимости скорбей, тогда зло будет оказывать на души давление, чтобы они пали. Если это произойдет, тогда брак даст повод высшему злу воздействовать на души. И даже если брака нет, зло может воздействовать на души.

Также возникает еще одна проблема. Если душа по причине своего зла будет отсечена от неба, но не найдет тела, чтобы войти в него, тогда будет блуждать «бездомной и скитальческой», будет блуждать, не находя места для поселения. Именно поэтому настоящий взгляд, если подвергнуть его логическому анализу, является нелепым и неразумным⁹.

3. Третья теория о бытии души – теория творения. Она говорит о творении души Богом при возникновении тела. Душа проявляет себя и выражает в соответствии с развитием эмбриона, младенца и вообще человека. Это святоотеческий и православный взгляд на бытие души. Среди других этот взгляд подтверждает и святитель Кирилл Александрийский. Душа, таким образом, является невещественной, творимой Богом. Она – не часть сущности Божией, но Бог посредством Святого Духа творит душу. Поэтому душа тварна, она – творение¹⁰.

Говоря о смерти и первородном грехе, мы совсем не подразумеваем того, что смерть предшествовала, как нечто естественное для природы человека, а потом последовал первородный грех. Напротив, смерть тесно связана с грехом праотца Адама, потому что является его последствием. Здесь необходимо поговорить о смерти, которая изначала не была естественной для человека, но вторглась в человеческое естество и, следовательно, действует как паразит.

В Священном Писании много раз повторяется, что Бог не сотворил смерть, но смерть вошла в мир через грех Адама. Я бы хотел привести лишь два библейских отрывка.

Первый из Ветхого Завета. Написано: Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно, и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле. Праведность бессмертна (Прем. 1,13–15). Невозможно, чтобы зло имело своим началом Бога, ибо Бог благ. Поэтому Он, сотворив человека, сотворил его не для того, чтобы он умер. Естественно, как видно из святоотеческого предания, Он не сотворил его ни смертным, ни бессмертным, но имеющим возможность стать либо смертным, либо бессмертным.

Второй отрывок из Послания к Римлянам апостола Павла: Одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков…. однако же смерть царствовала от Адама до Моисея (Рим. 5,12,14). Из этого отрывка видно, что смерть привнесена, что это паразит на человеческой природе, результат и плод греха Адама. Итак, смерть вошла в человеческую природу – и через нее во все творение.

Грех, от которого родилась смерть, – это падение Адама в раю сладости. Бог, дав человеку заповедь не есть от запретного плода, в то же время известил его: В день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2, 17). И действительно, после этого греха смерть вошла в человеческое естество; сначала смерть духовная, которая состоит в отлучении человека от Бога, а потом смерть телесная – разлучение души с телом в свое время. В день согрешения Адам умер духовно, а позже умер и телесно.

Но несмотря на то что таково воззрение на смерть Священного Писания и в этом направлении движутся святые отцы, как мы увидим впоследствии, западное богословие исследует эту тему иным образом. Смерть она считает наказанием Божиим для человека за его грех, а наследие смерти всем человеческим родом она видит как наследие вины. Отец Иоанн Романидис в своей весьма оригинальной и интересной работе опроверг этот ошибочный взгляд западного богословия и представил на эту тему учение святых отцов¹¹.

Западные богословы, находясь под влиянием положений богословия блаженного Августина, видят смерть как последствие решения Бога считать человечество виновным и наказать его за грех, сотворенный Адамом. А некоторые протестанты считают смерть обычным событием. Но благодаря таким взглядам они приходят к тому, что виновником смерти является Бог¹².

С этим воззрением неразрывно связана и другая теория, что диавол – это орудие Божие в исполнении Его решения наказать человеческий род. Естественно, что при таких воззрениях и взглядах западное богословие не может истолковать цель воплощения Христова, которое явилось упразднением державы диавола и смерти, и не может правильно истолковать цель Таинств и всей церковной жизни.

Из святоотеческого учения, как мы уже говорили ранее, явно, что смерть – это не наказание Божие, а плод и результат греха Адама. Под определением «смерть» разумеется удаление и отлучение человека от Бога, являющегося настоящей жизнью. Таким образом, удаляющийся от жизни, от Бога, умерщвляет себя, умирает. В таком понимании первый, кто претерпел смерть и умерщвление, есть диавол. «Это умерщвление первым претерпел сатана, как праведно покинутый Богом за непокорность», – подчеркивает святитель Григорий Палама. Диавол умер и передал мертвость и человеку, потому что последний послушал его совета, не покорился Богу и потерял Его благодать¹³.

Преподобный Максим Исповедник говорит, что когда мы затрагиваем смерть, то подразумеваем главным образом отлучение от Бога. Это отлучение происходит посредством греха, стало быть, центром смерти является грех. Через преступление заповеди Божией и удаление человека от Бога «последовала по необходимости и телесная смерть»¹⁴.

В том же русле движется и преподобный Иоанн Дамаскин, подчеркивающий, что рождение всех людей происходит от Бога, а тление и его последствия, одним из которых является смерть, произошли от нашей собственной злобы. «Смерть произошла через человека, то есть через преступление Адама, равным образом также и остальные наказания». Так творение человека является делом творческой силы Божией, пребывание – это дело Его удерживающей силы и энергии, а правление – дело Его промыслительного действия. Смерть является результатом нашего собственного произволения и злобы, а не наказанием и действием Божиим¹⁵.

Смерть, согласно преподобному Иоанну Дамаскину, вошла в мир «подобно тому, как какой-либо дикий и свирепый зверь, терзающий человеческую жизнь»¹⁶. Это прекрасный образ, который наглядно представляет действительность. Смерть уподобляется дикому и свирепому зверю, терзающему и уничтожающему человеческую жизнь. И действительно, все мы вкушаем эту свирепость в лице дорогих для нас людей.

Святитель Григорий Палама, центральный взгляд которого на это мы видели раньше, говорит об этом очень наглядно и с замечательной точностью. Когда Ева услышала совет лукавого диавола, она «увидела, предалась страсти, съела, умерла, привлекла мужа, соделала его общником и вкушения, и падения»¹⁷.

Естественно, говоря о том, что Адам умер, мы понимаем это не так, что человеческая природа была уничтожена совершенно. Но так, что в начале он испытал духовную смерть, а впоследствии и телесную, не достигнув, конечно, небытия. Человек отделяется от Бога, испытывает потрясающие последствия, но не уничтожается полностью. Как характерно говорит нам о том преподобный Макарий Египетский: «Мы не говорим, что он погиб целиком, исчез и умер; он умер для Бога, а живет собственной природой»¹⁸.

После согрешения Адама Бог по Своей великой любви и милосердию одел человека в кожаные ризы (см. Быт. 3, 21). В учении святых отцов мы видим, что эти кожаные ризы являются тлением и смертностью, вошедшими в тело человека после греха. Тление – это болезни, немощи и бедствия человеческой жизни, способ, посредством которого человек зачинается, носится в утробе и рождается, и, наконец, это шествие к смерти¹⁹. В действительности вся жизнь человека – это цепочка последовательных смертей, это одна долгая смерть ²⁰.

Из уже сказанного нами доселе видно, что виновен в смерти не Бог, а грех, совершенный в раю прародителями по своему свободному выбору. Но из святоотеческого учения видно, что Бог по любви и человеколюбию попустил вход смерти в человеческое естество.

Поначалу мы скажем, что сразу после греха Адам мог умереть и телесно. Но Бог разрешил жить и после греха, «место покаяния подавая», то есть для того, чтобы была дана возможность покаяния и стяжания духовной жизни²¹. Таким образом, все несчастья, связанные с тленностью и смертностью, становятся поводом для того, чтобы возжелать горней жизни и стяжания общения с Богом.

Согласно Василию Великому, Бог попустил смерть, чтобы человек не остался навеки живым мертвецом²². Этот взгляд Церковь выразила в разрешительной молитве, читаемой архиереем в чине погребения. Между прочим там говорится: «И сего ради, да не зло безсмертным будет, человеколюбно повелел еси сложению, и смешению сему и неизреченному Твоему сему соединению, яко Бог отец наших, божественным повелением отделитися и разложитися»²³. Так Бог, дабы зло не пребыло бессмертным и вечным, человеколюбно по Своей воле попустил разрушаться неизреченному союзу души и тела, то есть приходу смерти.

Необходимо сказать и кое-что по проблеме наследования смерти, потому что и здесь заметно расхождение западного и православного богословия. Согласно западному восприятию, наследование смерти является наследованием вины таким образом, как будто каждый человек согрешил в лице Адама и, следовательно, каждый человек повинен в своей смерти. Однако из учения святых отцов видно, что наследуется не вина, а последствия Адамова греха, которыми являются тление и смерть. Поскольку через прегрешение Адама человеческая природа стала больной, то, естественно, и каждый человек, являющийся неотделимой частью этой природы, не избегает царствующего в ней тления. Кроме того, все грехи и страсти неразрывно связаны с тлением и смертью. Следовательно, смерть является не только результатом греха, но и его причиной. Последнее сказано с той точки зрения, что по причине тления и смертности, наследуемой нами от наших родителей, развиваются различные страсти, такие как сластолюбие, сребролюбие и славолюбие, и вообще по причине смертности мы впадаем во множество грехов²⁴. Отталкиваясь от этих положений, мы можем поговорить и о передачи смерти, а не просто вины, как утверждает западное богословие.

Августин, оказавший сильное влияние на западное схоластическое богословие и на учение о наследии смерти, утверждал, что мы унаследовали сам грех Адама, в то время как из святоотеческого предания видно, что мы наследуем последствия греха, тление и смертность, которые передаются посредством плотского рождения. Согласно святителю Иоанну Златоусту, биологическое наследие тления, вошедшее в человеческое естество у потомков Адама, справедливо. «Они, став тленными, и детей родили таких же». О том же говорит и святитель Кирилл Александрийский: «Поскольку он, пав в сие (смерть), сотворил детей, то мы, рожденные от него как от тленного, стали тленными»²⁵. Святитель Иоанн Златоуст замечает к тому же, что крещаются и младенцы, «несмотря на то, что не имеют прегрешений», дабы приложились «освящение, правда, сыноположение, наследие, дабы были они братьями Христовыми и Его членами, дабы стали жилищем Духа»²⁶.

Вочеловечение Христа было для упразднения смерти, греха и победы над диаволом. Действительно, Христос воспринял тленное и подверженное страданиям тело для того, чтобы победить смерть. Своим Распятием и Воскресением Он победил смерть и дал человеку возможность, соединившись с Ним, и самому победить смерть в своей личной жизни. На это направлены все Таинства Церкви. Они не освобождают человека от так называемой психологической вины и не умилостивляют Бога за грех Адама, но побеждают смерть. Посредством святого Крещения мы становимся членами воскресшего Тела Христова, а посредством божественного приобщения Тела и Крови Христовых мы принимаем лекарство бессмертия. И не только душа соединяется с Богом, но и тело получает чувство этого внутреннего душевного изменения и преображения. Это хорошо видно на примере мощей святых нашей Церкви.

Конечно, имеет глубокое значение тот факт, что после Крещения и божественного Причащения смерть остается. Потому что, согласно преподобному Максиму Исповеднику, здесь происходит то же, что было и в жизни Христа. В безгрешном рождении Христа тленность тела осталась преднамеренно, чтобы посредством спасительных страданий таким образом смерть могла быть побеждена. Так и в крещеном человеке остается после крещения тленность естества, не как осуждение греховного естества, но как средство для осуждения и упразднения греха²⁷. В Крещении человеку дается возможность благодаря свободному выбору противоборствовать греху, неразрывно связанному с тленностью и смертностью тела. В этом смысле спасение человека – это действие Божие, но также и содействие человека.

Все изложенное нами до этого момента очень наглядно представлено апостолом Павлом в его Послании к Римлянам. У нас нет возможности сделать здесь полный анализ того, что говорит апостол, однако мы кратко подчеркнем некоторые моменты.

Вот отрывок, излагающий эту истину: Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим (Рим. 7, 22–25).

Если внимательно изучить контекст, в котором это говорится, то можно увериться в том, что апостол говорит здесь о времени закона, когда посредством Закона Божия человек пытался освободиться от закона греха и не мог этого достичь. Достигается же это силою вочеловечившегося Христа. Следовательно, здесь выявляется значение вочеловечения Христа в связи с законом Ветхого Завета и то, что мы не спасаемся просто соблюдением закона, но приобщением в нашей личной жизни Христова Воскресения.

Из приведенного отрывка видно, что внутренний человек служит Закону Божию, соуслаждается Закону Божию, что означает внутреннюю молитву, умное просвещение. И мы хорошо знаем, что умную молитву имели и ветхозаветные праведники. Посредством закона человек очищается от страстей и приобретает непрестанное памятование о Боге.

Но несмотря на то что внутренний человек соуслаждается Законом Божиим, в то же время человек чувствует в своей плоти закон греха. Этим законом греха являются тленность и смертность, которые создают поводы для торжества греха. Болезни и страдания, движение и шествие к смерти дают возможность душевным страстям находить свое неестественное выражение, а диаволу дают повод воевать с человеком. Это и является мученичеством святых. Поэтому божественный апостол, выражая воздыхание всех праведников Ветхого Завета, которые находились во власти смерти и не могли посредством закона получить освобождение, говорит: Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?( Рим. 7,24).

Это освобождение произошло через вочеловечение Христа, Его страдания и Воскресение, которые человек переживает в Церкви – Теле Христовом. Поэтому он ощущает нужду от сердца благодарить Бога. И потом он скажет: Потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти (Рим. 8, 2). То, что не мог сделать закон, сделал Христос, осудив в Своей плоти грех и смерть (см. Рим. 8, 3). Таким образом человек становится и называется духовным.

Завершая тему смерти, мы хотели бы сказать, что смерть не сотворена Богом, то есть Бог не сотворил человека смертным, но смерть как паразит вошла в человеческое естество после сотворения Адамом греха. И это произошло по терпимости и любви Божией, ибо благодаря смерти зло не пребывает бессмертным и вечным. Смерть наследуется по немощи человеческой природы, а не как вина и наказание Божие для человека. В подходящее время Бог вочеловечением Своего Сына дал человеку возможность упразднить смерть. В начале упраздняется духовная смерть, потому что человек посредством Таинств соединяется с воскресшим Телом Христовым, а впоследствии он освобождается и от телесной смерти.

Смерть в церковном Предании называется таинством. Это действительно таинство, не в смысле тех церковных таинств, посредством которых мы приобщаемся благодати Божией, а с той точки зрения, что в час смерти и после него происходят таинственные вещи, которые в настоящий момент ум человека постигнуть не в состоянии.

Кроме того, таинство смерти заключается еще и в том, что разрывается единство души и тела. Мы хорошо усвоили из учения нашей Церкви, что между телом и душою существует тесная связь. Это единство возникло при сотворении человека, сразу при его зачатии во чреве матери, и продолжается оно до самого часа смерти. Человек – это психосоматическое существо. Это означает, что душа не является целым человеком, и тело тоже не составляет всего человека. Таким образом, в тот момент, когда по причине смерти душа разлучается с телом, происходят таинственные события. Душа не жила прежде творения тела, поэтому и не желает жить без него. Исход души из тела происходит насильственным образом. Это и является таинством смерти.

Мы, конечно, считаем, что таинство смерти страшно, потому что разрушается единство возлюбленных, потому что мы теряем любимых нами людей. Это великая истина для тех, кто потерял своих любимых. Но не должно забывать, что страх смерти заключается в том, что происходит разлучение души с телом.

Это хорошо видно на примере одного тропаря, который поется в последовании погребения. Тропарь написан преподобным Иоанном Дамаскиным, и там говорится следующее: «Воистину страшное смерти таинство, яко душа от телесе нуждею разлучается от сложения, и сродства естественный соуз божественным повелением рассекается»²⁸.

Здесь выявляются некоторые великие истины. Первая истина состоит в том, что существует тесная и природная связь между душою и телом, великая гармония. Вторая истина состоит в том, что эта связь разрывается принудительно. В принудительном разлучении и состоит страшное таинство смерти. Поэтому, как мы увидим ниже, душа трепещет и боится. Третья истина состоит в том, что разлучение происходит по воле Божией. Конечно, не Бог – виновник смерти, но Он попустил ей войти в жизнь человека, потому что ничто в мире не происходит без Его воли.

Итак, час смерти страшен для любого человека. Страх смерти заключается не только в том, что мы покидаем мир, с которым связаны столькими узами, но и в том, что начинаются различные таинственные события, которые ранее по причине дебелости чувственных органов мы не могли воспринять.

В это критическое время человек очень хорошо понимает самого себя. Перед ним предстает вся его жизнь наподобие кинематографической ленты. Преподобный Иоанн Синаит говорит, что гордые, которые полагали, что они бесстрастны, «во время исхода увидели свою нищету»²⁹. То есть гордые тогда видят свою внутреннюю нищету. Но насколько более увидят это те люди, которые впутались во многие другие дела, совершенные силами души и тела. Один современный старец говорит, что в час своей смерти человек увидит даже самое малое дело, совершенное им в своей жизни, так же, как за доли секунды можно увидеть даже маленькую грязь в стакане воды.

Страх, который одолевает человека перед смертью, заключается в том, что начинается для него новая жизнь. Естественно, это связано с вечным состоянием и его души, и тела. Согласно преподобному Феогносту, час смерти – это новое рождение, потому что человек, особенно человек праведный, исходит как из некоей второй и темной утробы и шествует к невещественному и светлому. Поэтому он дает совет радоваться, потому что посредством смерти переходит к уповаемым благам. Вместе с тем он советует быть внимательным, потому что «вокруг них ходят нечестивые демоны», которые до последней секунды жизни стремятся причинить им вред. Итак, человек должен радоваться, потому что его уводят к наслаждению вечными благами, но нужно и быть трезвенным, внимательным по причине неизвестной будущности и изменчивости человека³⁰.

Нужно сделать очень характерное замечание, что не только после исхода души из тела, но даже приближаясь ко времени исхода души, человек, по свидетельству святых, начинает испытывать различные состояния. Это происходит потому, что в такой момент человек находится на границе двух миров. Ему могут являться святые, он может видеть Божественный Свет, но также и демонов, которые будут пытаться его устрашить и овладеть им.

Человеколюбие Божие заключается в том, что праведники видят святых, чтобы, как говорит святитель Григорий Двоеслов, не страшиться прихода смерти. Они видят, с кем они будут пребывать, и, таким образом, «без боли и страха разрешаюся от уз плоти»³¹. И здесь проявляется то, о чем мы говорили выше, – страдание от разлучения души с телом. От этого возникают страхи и трепет.

У святителя Григория Двоеслова рассказывается о некоей Тарсиле, которая в присутствии многих при своем исходе видела приближающегося Иисуса. Тогда она громко и настойчиво повторяла всем присутствующим: «Отступите, отступите, Иисус идет». Во время этого видения душа ее вышла из тела³². Тот же самый святитель рассказывает, что некая женщина по имени Муза перед своим исходом видела идущую к ней Богородицу. Тогда с покрасневшим от смущения лицом, в великом трепете и кротчайшим гласом она говорила: «Вот Госпожа; я иду. Вот Госпожа; я иду». Так она предала свой дух³³.

В то время как праведники видят такие божественные видения, которые их радуют и подают веселье, грешники, не очистившиеся за время своей жизни, напротив, видят демонические видения. Об этом в святоотеческой литературе сохраняются многочисленные свидетельства. Здесь я хотел бы вспомнить о двух из них.

У святителя Григория Двоеслова рассказывается об одном человеке, который находился при смерти. Вокруг него собралось много монахов, они молились. Человек тот увидел дракона, пришедшего для того, чтобы поглотить его, но по причине присутствовавшей братии не мог этого сделать. Своей пастью он схватил лишь его голову. Больной обращался за помощью к братьям, которые посоветовали ему сделать крестное знамение. Больной сказал, что хочет это сделать, но не может. Тогда братья помолились, а человек тот в скором времени сказал: «Воздайте благодарение Богу, потому что вот, тот дракон, пришедший на мое съедение, по вашим молитвам не смог остаться здесь и ушел»³⁴.

Второй случай приводится в Патерике. Один старец вышел из кельи, чтобы продать свое рукоделие, и сел у ворот при входе в дом одного богача. Тогда он видит «черных и страшных мужей», которые верхом на черных конях с барабанами в руках подъехали к воротам и, спешившись, вошли в дом. Больной, едва завидев их, закричал: «Господи, помилуй меня и помоги мне». Они сказали ему, что уже поздно, что нет уже ни утешения, ни надежды на спасение. «Тогда, вытянув его душу насильно, они ушли»³⁵.

Много таинственных, неизвестных и странных для нас вещей происходит в час, когда душа готовится выйти из тела. Но отмахнуться от них нельзя, потому что о том свидетельствуют святые. Кроме того, Сам Христос в притче о безумном богаче говорит, что в час своего исхода он услышал глас Божий: Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? (Лк. 12,20). Поэтому в подлинности таких событий не может быть никакого сомнения. Преподобный Макарий Египетский говорит: «Когда душа человека исходит из тела, совершается великое некое таинство»³⁶. Эти таинства начинают происходить тогда, когда душа готовится к своему исходу.

Такие таинственные события происходят не только перед исходом, но и при исходе души из тела. Есть у святых отцов повествования о том, что душа иногда при своем исходе из тела делает этот исход явным. Делает явным и свое присутствие в том доме, где находится почивший. Это главным образом происходит со святыми людьми. То, что мы расскажем ниже, показывает, что душа – это не просто энергия тела, но некий духовный элемент бытия человека, элемент, сотворенный Богом и по Его воле никогда не исчезающий.

Святитель Филофей Коккин, описывая блаженную кончину святителя Григория Паламы, говорит, что в час исхода его души из тела удивительный свет осиял ту комнату, где находилось тело святителя Григория, а также осветил и его лицо. Еще он говорит, что два избранных мужа в Салониках, один из них был священником, другой – монахом, оба весьма добродетельные, увидели то сияние, «когда душа исходила из тела». Иными словами, душа, исходя из тела, оставила сияние. Но также и весь народ был свидетелем сверхъестественного сияния его лица. Святитель Филофей, с точки зрения богослова истолковывая этот феномен, говорит, что это произошло по благодати Святого Духа, находившейся и в его душе, и в теле³⁷. Это сияние было законным следствием того, что святитель Григорий был и причастником, и проповедником Света на протяжении всей своей жизни.

Преподобный Венедикт, названный человеком Божиим, в своей жизни имел схожий опыт. Рассказывается, что однажды, находясь в своей келии и подняв глаза к небу, он увидел душу своей преподобной сестры «в виде голубя сияющей и восходящий на небо». В другой раз при ночной молитве он внезапно увидел великое излияние света с неба. Он увидел весь мир как бы собранным под лучом света и в то же время душу Германа, епископа Капуйского, «в огненном шаре возносимую Ангелами на небо»³⁸.

Почти такой же случай мы встречаем в житии преподобного Антония Великого. На пути к преподобному Павлу Фивейскому, когда он нес ему облачение святителя Афанасия Великого и приближался к его пещере, он увидел на небе чины Ангелов, колонны апостолов, сонмы пророков, ряды мучеников, а посреди них – душу преподобного Павла, которая сияла ярче снега и «восходила на небеса в великом веселии»³⁹.

Оба святых мужа увидели и узнали души определенных святых. Это указывает на то, что, несмотря на исход души из тела и разрушение их единства, личность человека не разрушается. Святые, видя души, узнают усопших. Тот факт, что личность человека не разрушается, мы проанализируем ниже. Здесь мы просто берем это на заметку.

Исход души из тела, особенно душ святых, сопровождается многими знамениями. Святитель Григорий Двоеслов говорит, что является обычным событием то, когда души святых, выходя из тела, слышат славословие на небесах. Это бывает для того, чтобы при разлучении с телом «они не чувствовали страдания» ⁴⁰.

Некий человек по имени Сервул при своем исходе слышал небесное пение и просил окружающих его людей помолчать: «Молчите! Разве вы не слышите, какие хвалебные гимны звучат на небе?» Также рассказывается о том, что, когда душа его вышла из тела, все предстоящие исполнились благоухания. Благоухало и все то место⁴¹. То же самое произошло и с Тарсилой. Когда душа ее вышла из тела, разлилось «чудное благоухание», и все ощутили присутствие «Начальника благоухания»⁴². То же самое произошло и с некоей женщиной по имени Радемптан. Во время ее успения с неба был послан свет, который наполнил всю келью. Еще был слышен сильный звук, и двери заскрипели так, как будто в келью вошло множество людей⁴³.

Это вполне естественное событие, потому что мы верим, что в Церкви есть общение живых и почивших. При успении Божией Матери мы видим прибытие всех апостолов. Но это замечено и при успении великих святых. Святые и Ангелы находятся рядом и принимают их души. Насколько славно житие, настолько славно и успение святого.

До настоящего момента мы рассмотрели, что происходят великие таинства, когда приближается смерть, что святые по-разному удостаивались ощутить тот час, когда души праведников покидали тело. Теперь мы должны увидеть, что души святых уводятся Ангелами, а души нераскаянных грешников – лукавыми демонами.

Преподобный Макарий Египетский учит, что если в час смерти остается нераскаянным, «то приходят сонмы демонов, Ангелы с левой стороны и силы тьмы, забирают душу и держат ее в своем месте». Напротив, рабы Божии, которые уже сейчас пребывают как Ангелы, и их окружают добрые духи, удостаиваются, чтобы при исходе «сонмы Ангелов принимали их души в свое место, в чистейший век, и вели их к Господу»⁴⁴. В другом месте преподобный Макарий Египетский говорит, что, когда душа не имеет обручения Духа Святого, тогда при исходе из тела ею овладевают демоны и не позволяют взойти на небеса⁴⁵.

Следовательно, те, что имеют печать Святого Духа и являются подлинными христианами, не страшатся, а радуются, потому что имеют дом нерукотворный, которым является живущая в них сила Духа⁴⁶.

Это учение исходит не только от Отцов, но и подтверждается неложными устами Самого Христа. В притче о богаче и Лазаре говорится, что Лазарь Ангелами был приведен на лоно Авраама: Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово (Лк. 16, 22). Но в притче о безумном богаче Христос научает нас, что души нераскаянных грешников забирают демоны. Об этом было сказано безумному богачу: Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя (Лк. 12, 20), – заберут демоны.

Это предание перешло в богослужебные тексты нашей Церкви. Весьма показателен один тропарь из последования погребения. В нем показано, какой подвиг имеет душа в час своего исхода из тела. Душа грешника обращается и к Ангелам, и к людям, но никто не может ей помочь.

«Увы мне, яковый подвиг имать душа разлучающися от телесе! Увы, тогда колико слезит, и несть помилуяй ю! Ко Ангелом очи возводящи, бездельно молится: к человеком руце простирающи, не имать помогающего»⁴⁷.

Христианин знает об этой действительности, поэтому в последовании повечерия, которое он читает каждый день перед сном, просит Богоматерь помочь ему в час смерти избежать лицезрения демонов: «И во время исхода моего окаянную мою душу соблюдающи, и темныя зраки лукавых бесов далече от нея отгоняющи»⁴⁸.

Поистине после исхода души из тела происходят таинственные события, которые сейчас мы не можем и представить. О них нам открыли святые отцы. Не для того, чтобы устрашить нас, но чтобы ободрить и подготовить к тому страшному часу. Вся христианская жизнь – это подготовка к смерти. Эта подготовка происходит, конечно, не в стрессовом состоянии, а с радостью и оптимизмом, потому что овевается дыханием благодати Божией и делает нашу жизнь более человечной. Потому что тот, кто готовится к своему исходу, знает, как самым наилучшим образом воспринимать ему все, что случается в жизни. Тогда он становится действительно социальным человеком.

С предыдущей темой связано также учение Священного Писания и святых отцов о мытарстве душ. Здесь мы более подробно исследуем эту тему, которая теснейшим образом связана со страшным таинством смерти. Это важно с одной стороны, потому что учение об этом мы встречаем во всем библейском и святоотеческом предании, оно отвечает действительности, а с другой – чтобы подготовиться к страшному часу смерти. Написанное здесь написано не для того, чтобы вызвать страх, но чтобы развилось покаяние, результатом которого будет радость. Ибо обладающий Даром Святого Духа, соединенный со Христом, избегает страшных мытарств.

Согласно учению отцов Церкви, душа при своем исходе из тела, даже и раньше, когда готовится к этому, ощущает присутствие демонов, которые называются демонами мытарств. Душа охватывается страхом, потому что ей предстоит пройти через них.

С самого начала нужно сказать, что мытарства, то есть демоны, не имеют никакой власти над праведниками, соединившимися со Христом. Праведники не только не будут проходить через мытарства, но даже и не устрашатся их. Все это мы увидим лучше, когда представим учение святых отцов. Образ прохождения души через демонов по образу прохождения мыты – таможни – взят с таможенных постов той эпохи. Хорошо бы рассмотреть это поближе, чтобы понять, почему отцы называют прохождения души через демонов мытарством.

Мытарями в древности назывались те, кто выкупал у государства общественные налоги, а потом собирал их с народа⁴⁹. Мытари разделялись на две группы. В первую группу входили те, кто выкупал налоги у государства. Они были богатыми и властными. Во вторую группу входили их наемные работники, которые собирали налоги с народа и отдавали деньги своим хозяевам. Представителей второй группы называли дасмологами⁵⁰.

Дасмологи были несправедливы, потому что требовали налог больший, чем тот, который они должны были отдавать своим господам. Поэтому в древних обществах о них ходила дурная слава. Платон говорил, что мытари тяжелы не потому, что взыскивают налоги от явного дохода, «а когда в поисках спрятанного переворачивают чужие сосуды и тюки». Поэтому, когда Теокриту был задан вопрос о том, какие животные самые жестокие, он ответил: «В горах – медведи и львы, а в городах – мытари и клеветники».

Мытари, стараясь собрать как можно больше налогов, причем так, чтобы не сбежали от них те, кто не мог понести столь тяжелое и несправедливое налоговое бремя, изобретали много различных способов, подкарауливали на узких улицах и хватали прохожих, вынуждая их отдать полагавшееся. Итак, мы видим здесь сцену очень неприглядную и ненавистную людям той эпохи.

Именно такую знакомую и отвратительную сцену используют святые отцы, чтобы дать понять людям той эпохи, в чем состоит страшное таинство смерти, какие страшные события происходят в тот час, когда душа готовится к своему исходу, а особенно когда выходит из тела человека. Преподобный Макарий Египетский сказал очень точно: «Как мытари, сидящие в узких улочках, хватают проходящих и трясут их, так и демоны наблюдают за душами и схватывают их, когда они исходят из тел. Если они не до конца очистятся, то им не разрешается взойти в небесные обители и предстать своему Владыке. Они уводятся воздушными демонами»!.

Конечно же, образ мытарств принадлежит той эпохе. Однако учение о том, что демоны при исходе души пытаются схватить ее, есть во многих местах Священного Писания и отцов Церкви. Мы уже говорили выше, что после смерти души праведников принимают Ангелы, а души нераскаянных грешников схватывают демоны. Из-за ненависти, которую демоны питают к людям, они хотели бы обладать всеми и всех иметь вечно в своей власти. Но не могут они иметь власти над праведниками.

Главным отрывком, который истолковывают отцы Церкви в связи с учением о мытарствах, являются слова Христа незадолго до Его страданий: Идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего (Ин. 14, 30). Князем мира сего, миродержцем назван диавол. Он называется миродержцем не потому, что он – князь всего мира и властвует над ним, а потому что властвует лишь над миром неправды.

Христос проповедует о том, что диавол не имеет власти над Ним. Здесь Он, конечно, говорит о диаволе и смерти.

Апостол Павел, говоря о духовно мертвых людях, лишенных благодати Божией, пишет: И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по [воле] князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления (Еф. 2,1–2). Из этого места видно, что люди умирают из-за грехов и по действию диавола.

Также диавол называется князем воздушным, потому что находится в атмосфере и все время сражается с людьми. Именно этот образ имеют в виду отцы, когда говорят, что душа, выходя из тела и проходя через воздух на небо, встречает воздушного князя. Также в этом отрывке сказано, что этот князь и теперь действует в сынах противления.

Множество мест из Ветхого Завета используются отцами, чтобы рассказать о так называемых мытарствах душ. Я хотел бы привести два из них. Одно место – из псалмов Давида, где пророк, обращаясь к Богу, говорит: Господи Боже мой! на Тебя я уповал, спаси меня от всех гонителей моих и избавь меня. Да не похитит он, как лев, душу мою, когда нет избавителя и спасителя (Пс. 7, 1–2). Другое место – в Книге пророка Иеремии. Там говорится: Как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог. Ибо я слышал толки многих: угрозы вокруг (Иер. 20, 9–10).

После цитирования главных мест, которые толкуют святые отцы, мы перейдем к их учению о так называемых мытарствах. Нужно сказать, что сначала мы изложим их учение о мытарствах, а потом приведем таинственное истолкование этого состояния. Как будет видно ниже, души праведников не охватываются страхом, потому что в них живет благодать Божия, и демоны не имеют над ними власти. Души нераскаянных грешников исполняются страхом и доступны воздействию демонов, а также и действию страстей. Об этом мы не должны забывать, потому что такое неведение производит ложное впечатление. Читающий эту главу должен быть особенно внимательным при изучении святоотеческого учения.

Святитель Василий Великий, истолковывая отрывок из псалма спаси меня от всех гонителей моих и избавь меня. Да не когда похитит он, как лев, душу мою (Пс. 7, 1–2), говорит, что мужественные люди, которые на протяжении всей своей жизни боролись с невидимыми врагами, в конце своей жизни подвергаются «испытанию князем века сего», чтобы обнаружились у них раны или следы прегрешений, за которые демоны могли бы их удержать в плену. Если же они обретутся невредимыми и незапятнанными, тогда «как непобедимые, как свободные, будут упокоены Христом». Поэтому человек, находящийся во власти смерти и знающий, что «един спасающий, един избавляющий», взывает к спасающему Христу: «Избави меня там во время испытания, чтобы никогда лев не похитил душу мою». Христос, быв свободным от греха, сказал: «Ныне идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего». Но для человека достаточно сказать, что идет князь мира сего и во мне «имеет немногое и маловажное»⁵¹.

Час смерти страшен еще и потому, что человек вспоминает все свои прегрешения и видит страшные вещи. Святитель Иоанн Златоуст свидетельствует, что есть много людей, которые рассказывают страшные видения, которых отходящие от этой жизни люди не могут видеть. Они столь страшны, что «и ложе свое сотрясают с великой силой и со страхом смотрят на присутствующих».

То есть от страха душевного сотрясается и тело. Человек совершает потрясающие действия. И священный Златоуст добавляет, что если мы боимся вида страшных людей, то сколь больший испытаем страх, когда при исходе души из тела увидим «устрашающих нас суровых Ангелов». Душа, отходящая от тела, сокрушается бесцельно и напрасно⁵².

Эту тему затрагивает и преподобный Симеон Новый Богослов, подчеркивая, что тот, кто обладает Светом Божиим, побеждает приходящих к нему демонов, потому что демоны пожигаются Божественным Светом. Тем более это произойдет при исходе души из тела. Он говорит, что не будет христианину никакой пользы от подвига, который он несет, если диавол не будет попален Светом Божиим. Это означает, что сущностью и целью духовной жизни является единение человека со Светом. Вот что пишет преподобный Симеон:

«Если князь тьмы, придя, не увидит сопребывающую мне (Твою) славу и не будет, омраченный, совершенно посрамлен, быв опален Твоим неприступным Светом, и вместе с ним и все сопротивные силы не обратятся в бегство, увидев во мне знак печати Твоей, и я, уповая на Твою благодать, не прейду совершенно бестрепетно, и не припаду к Тебе, и не сокрушу их; то какая мне польза от того, что ныне во мне совершается»⁵³.

Демоны, желающие хотя бы в последний момент уловить душу человека, называются Диадохом Фотикийским князьями преисподней, то есть ада. Человек, любящий Бога, не охватывается страхом, потому что любовь вон изгоняет страх. Он свободно пройдет сквозь князей преисподней. Душа человека, исполняющаяся радостью любви Божией, в час своего исхода «выше всех темных сил несется вместе с Ангелами мира»⁵⁴.

Так святые отцы не довольствуются лишь тем, чтобы подчеркнуть бытие демонов и ярость, с какою они нападают на людей. Они также говорят и о способе, благодаря которому мы можем избежать этой опасности. Полным изглаживанием своих грехов человек освобождается от трусости и страха, исполняется любовью Христовой и тогда освобождается от демонской злобы. Диавол не имеет никакой власти над ним.

Авва Исаия называет демонов, приближающихся к душе при ее исходе из тела, «князьями тьмы» и «князьями лукавства». Он учит, что, когда душа человека выходит из тела, ей сопутствуют Ангелы. Но тогда выходят и силы тьмы, чтобы встретить ее и взять над ней власть. В тот момент Ангелы не сражаются с демонами, но ограждают человека теми добрыми делами, которые он совершил. Когда человек совершенными в своей жизни добрыми делами победит демонов, тогда «возрадуются с ним Ангелы, когда увидят его, освобожденного от властей тьмы». Поэтому авва Исаия побуждает нас возлюбить мир, человеколюбие, размышление о Боге и Его справедливости, презирать мирские нужды, славу и тому подобное⁵⁵.

В Патерике есть поучение Феофила, архиепископа Александрийского, на интересующую нас тему. В нем утверждается, что во время исхода происходят прения между Ангелами и демонами. Демоны представляют «все в ведении и неведении прегрешения от рождения до сего последнего часа» и осуждают человека. Ангелы в свою очередь приводят добрые дела, сотворенные душою человека. Тогда представшая на суд душа находится в великом страхе. Если победят демоны, то слышен глас: «Да возмется нечестивый, да не видит славы Господней». Но если душа выйдет победительницей, тогда демоны постыждаются, а Ангелы принимают душу и ведут ее «к той неизреченной радости и славе»⁵⁶.

Подобные мнения мы встречаем во многих святоотеческих текстах. Исихий Пресвитер молится, чтобы, когда пришел князь тьмы, он нашел бы в нем мало беззаконного и подлого⁵⁷. Он учит, что, когда душа вместе со Христом, тогда «Сам Он сотворит отмщение вскоре» ⁵⁸.

Также преподобный Феогност говорит, что праведник восходит на небо с миром «к светлому и радостному Ангелу, пришедшему свыше». С его помощью он беспрепятственно проходит воздух, не получая никакого вреда от «демонов лукавствия»⁵⁹.

Святые отцы учат этому не от своей бурной фантазии, а по откровению свыше. Иногда им открывали это другие святые люди, иногда они сами, имея просвещение от Бога, имели такой страшный опыт.

Преподобный Антоний Великий как-то дошел до состояния лично созерцать эти страшные вещи. Находясь в своей келии, он пришел в исступление и тогда увидел себя выходящим из собственного тела. Он шел по воздуху в сопровождении Ангелов. Какие-то страшные и неприятные мужи препятствовали им взойти на небо и требовали ответа за некоторые деяния. Тогда те, кто вел преподобного Антония, стали спорить с теми ужасными демонами, говоря, что содеянное им от рождения простил ему Бог и чтобы демоны осуждали его лишь за те дела, которые сотворил он после того, как стал монахом. «Тогда они стали искать, но не нашли ничего, и путь сделался свободным и беспрепятственным»⁶⁰.

В одном страшном рассказе преподобного Антония говорится следующее. Как-то ночью его разбудил голос и сказал выйти из келии. Тогда он увидел некоего «высокого, безобразного и страшного» – это был диавол, – стоявшего прямо с поднятыми руками. Одним он мешал подниматься на небо, схватывая их руками, а на других лишь скрежетал зубами, потому что не мог помешать их восходу к небу. Великому Антонию было открыто, что это страшное зрелище – «прохождение душ»⁶¹.

Преподобный Иоанн Синайский описывает одно ужасное видение пустынника Стефана, подвизавшегося на горе Синай рядом с келией пророка Илии. Накануне своей смерти, когда глаза его еще были открыты, он пришел в исступление и стал озираться вокруг своего ложа то направо, то налево. Некоторые братья услышали, как он отвечал так, как будто его кто-то осуждал. Иногда он говорил: «Да, правда, но я постился за это столько-то лет». А иногда говорил: «Нет, я не делал этого, вы лжете». Иногда: «Так, истинно так, но я плакал и служил братиям». Иногда же: «Нет, вы клевещете на меня». А иногда говорил: «Так, действительно так, и не знаю, что сказать на сие; но у Бога есть милость». И преподобный Иоанн Синаит добавляет, что поистине страшным и трепетным зрелищем было это «невидимое и немилостивое истязание». А самым страшным было то, что демоны осуждали его за те дела, которых он не совершал⁶².

Из приведенного видно, что все Предание Церкви говорит о существовании мытарств, которыми являются демоны – воздушные духи, которые не только на всем протяжении жизни человека сражаются с ним из-за своей ненависти и злобы, но особенно перед исходом и после исхода души из тела.

Но в Предании Церкви говорится также и о том, что демоны не имеют власти над людьми Божиими, потому что облеченные в Бога не испытывают таких мучений. Если над Христом князь мира не имеет никакой власти, то не имеет власти он и над теми, кто соединен с Ним. Поэтому святые отцы советуют проводить жизнь церковную в покаянии, исповеди и духовном труде, жить в Церкви и умереть в Церкви, обладая православной верой, молитвами наших отцов, чтобы никакой власти не имели над нами ни князь тьмы, ни лукавые духи.

Факт, что при исходе души из тела происходит великая борьба, особенно с теми людьми, которые недостаточно очистились. Страшно, что в наше время многие люди умирают, не имея никакого представления о потрясающем часе смерти. Болезни нашей эпохи, а также сильное фармакологическое лечение изменяют психосоматический состав человека и препятствуют ему с должным вниманием, страхом Божиим и молитвой пережить эти критические часы. Конечно, лекарства дают нам возможность не страдать во время болезни, но также изменяют и все наше психосоматическое состояние и не позволяют нам осознать эти события и поискать милости Божией.

А часы эти весьма критические. Поэтому те, кто имеет страх Божий и осознает всю критичность этих минут, молятся, чтобы осознать события своего исхода. Поистине хорошо, когда человек имеет возможность покаяться в содеянном и попросить милости Божией. Трезвение в этот страшный час является важнейшим делом. Поэтому и Церковь молится, чтобы избавиться нам от «внезапный смерти».

Существование мытарств мы должны рассмотреть с двух сторон. Одна сторона – это ненависть демонов, а другая – наличие страстей. В святоотеческом предании мы видим, что существует и другое понимание мытарств. В нем, естественно, не подвергается сомнению существование князей тьмы и лукавых духов. В этом месте я хотел бы обратить внимание на таинственное учение святых отцов о мытарствах.

Мы говорили, что, когда душе человека предстоит выйти из тела, приходит воспоминание согрешений, содеянных человеком в своей жизни. Это поистине несносное состояние. Святитель Иоанн Златоуст говорит об этом событии, что в последний день биологической жизни человека «грехи наваливаются на душу», переворачивают ее. Это те страсти, которые «исподволь возбуждали душу»⁶³. Страсти ищут удовлетворения, которого человек не может им дать. Это ужасное состояние.

Неудовлетворенная похоть души усиливается еще более, когда душа разлучается с телом. Святитель Григорий Нисский в уста своей сестры Макрины вкладывает следующее толкование. Он говорит, что люди, долгое время прожившие в нечистых местах, не могут освободиться от невыносимого запаха, хоть и вдыхают уже чистый воздух. Так и душа, разлучившаяся с телом. Плотолюбивые люди, хотя и обратились к безвидному и тонкому житию, не освобождаются от плотского душка. Именно тогда душа становится овеществленной, и поэтому «страдание таких людей увеличивается». Святитель Григорий добавляет, что если правда, как говорят некоторые, что тени мертвых появляются в тех местах, где лежат их тела, то это показатель того, что душа не хочет разлучаться со своей плотской жизнью, даже выйдя из тела. Из притчи о богаче и Лазаре видно, что богач, находясь в аду, переживал о своих родственниках. Это доказывает, что души плотолюбивых людей не могут разорвать путы страстей, из которых состоит плотское житие ⁶⁴.

Из Предания Православной Церкви мы знаем, что существуют страсти телесные и страсти душевные. Поскольку существует связь между душой и телом, то существует связь между душевными и телесными страстями. Душевные страсти действуют посредством телесных чувств. Когда душа освободится от тела, тогда уже не может более удовлетворять свои страсти. Неудовлетворенные страсти причиняют несносную боль и состояние удушья, потому что душат душу. Это и есть настоящий ад и страшная мука. Поэтому святые отцы советуют очистить душу от страстей, пока она находится в настоящей жизни, чтобы быть ей свободной после своего исхода. Ей должен приносить удовлетворение и влечь к себе Сам Бог.

Существует и другая проблема для души после ее исхода из тела. Святитель Григорий учит, что всякая сущность влечется к подобному и сродному. Так и душа влечется к божественному и сродному ей, потому что человек родственен Богу, нося в себе подобие своему Первообразу. Душа по своем исходе из тела освобождается от всякой телесной боли, поэтому продвижение к желаемому становится легким и приятным. Она легко идет к Богу. Но если душа соединена с вещественным и с занозами страстей, тогда она страдает, как страдает и тело, когда оно покрыто тяжестью наносного песка. Тело еще может быть проколото острыми предметами, которые находятся в песке⁶⁵.

Именно это и является великим мучением для души. Она переживает страшное раздвоение. С одной стороны, она желает подняться к Богу и соединиться с Ним, потому что является Его образом. С другой стороны, ей препятствуют в этом страсти, изрешечивающие, давящие и мучащие ее. Этот взгляд является одной стороной толкования мытарств святыми отцами.

Мучения души, разлучающейся с телом, удивительно живо описывает авва Дорофей. Он говорит, что на протяжении своей жизни душа утешается рассеянностью в страстях. Она может ощущать и великую скорбь, большую боль, но посредством тела и страстей может получать утешение и освобождаться от страданий. В таком меланхоличном и страшном состоянии человек «ест, пьет, спит, встречается с дорогими для него людьми и проводит с ними время», то есть развлекается. Так он получает некоторое утешение и может забыть о глубочайшей проблеме, волнующей его. Но когда душа выходит из тела, тогда «она уединяется со своими страстями и всегда мучается ими». Тогда душа горит от разжения страстей, разрывается ими и не может вспомнить о Боге. Это действительно настоящая трагедия, потому что тогда ввиду отсутствия тела душа не может получить ни малейшего утешения.

В продолжение темы авва Дорофей использует один впечатляющий пример. Если человек будет заперт в темной комнате, не будет ни есть, ни пить на протяжении трех дней, не будет спать, не будет ни с кем разговаривать, ни петь, ни молиться, не будет совсем вспоминать о Боге, тогда поймет, «что в нем соделывают страсти». В таком состоянии душа и весь человек действительно приходят в бешенство. Это подтвердят все, кто проходил через пытки и заключение. Если это бывает так, когда душа соединена еще с телом, то насколько в большей степени это разовьется, когда душа выйдет из тела и уединится со своими страстями.

Авва Дорофей использует еще образ больного, страдающего от высокой температуры. Это создает много других проблем, особенно если у человека рыхлое и слабое тело. То же самое случается и со страстной душой. «Всегда мучается, несчастная, от своей наклонности ко злу, всегда имея горькую память и болезненное собеседование со страстями, всегда ее жгущими и опаляющими». Если к этому мучению души добавить страшные места ада, демонов, огонь, мрак и тому подобное, то можно представить, какая мука охватывает душу после ее исхода из тела, во время пребывания в аду и геенне.

Сказанное до сего момента указывает на то, чем именно являются те мытарства, о которых говорится в святоотеческих текстах. С одной стороны – это душевные страсти, которые по причине отсутствия тела не могут получить удовлетворения и, естественно, удушают душу, с другой – это лукавые демоны, получившие власть над страстными людьми. После исхода их душ из телес они, что естественно, будут иметь над ними большую власть. Праведные люди, которые в течение своей жизни очистились от душевных и телесных страстей и заручились обручением Духа, соединились с Богом, избегают власти демонов, потому что последние не имеют над ними никакой власти. Души праведных свободно и беспрепятственно приводятся к Богу, с Которым они соединились.

Итак, в заключение нужно сказать, что проблема состоит не в том, чтобы бояться мытарств, а в том, чтобы исцелить свою душу и все свое бытие от страстей, пока живем в этом мире; чтобы приобщиться нетварной благодати Христовой, дабы исход души из тела стал исполненным радости и веселия.

Жизнь души после исхода из тела до Второго Пришествия Христова, в котором она соединится с воскресшим телом, называется средним состоянием. Потому что душа находится между биологической жизнью и новым соединением с телами, которые станут нетленными после своего воскресения. Это своеобразное состояние неестественно для души, потому что она живет без тела, с которым была соединена тотчас после своего творения.

Нужна большая осторожность при употреблении термина «среднее состояние душ», которому латиняне придают иное значение. Мы придаем этому термину свое значение, а латиняне под этим термином понимают такой период времени, когда все души ради своего очищения проходят через так называемый огонь чистилища. Согласно латинскому богословию, через огонь чистилища проходят даже души праведных людей. Мы не будем останавливаться на этой теме, потому что более подробно поговорим об этом в другой главе настоящей книги.

Итак, более подробно мы рассмотрим вопросы о том, ГДЕ живут души людей и КАК они живут. Эти вопросы очень беспокоят наших современников. Конечно, у нас нет такого ложного ощущения, что вот мы сейчас дадим законченные ответы. Ведь это таинства, которые в своей полноте раскроются лишь в будущем. Но святые, удостоившиеся извещения от Бога о некоторых истинах, открыли их нам. Так мы будем, как и всегда, настаивать на том, что говорят святые отцы об этих великих событиях.

Мы говорили, что души – тварные, то есть творения Божии. Это означает, что у них есть определенное начало, но конца по воле Божией нет. Также душа является умной частью человеческого бытия, а тело – чувственной частью. Душа невидима для телесных чувств, но тем не менее она не совсем невещественна. Преподобный Иоанн Дамаскин учит, что и Ангелы называются умными духами, имеют умную сущность, называются бестелесными, но только лишь в сравнении с дебелостью вещества. Потому что в действительности «одно лишь Божество невещественно и бестелесно»⁶⁶.

Когда мы говорим о бестелесном, невидимом и безобразном, то говорим об этом двумя способами: по естеству и по благодати. По естеству – когда говорим о природе; по благодати – когда говорим в сравнении с веществом. Так, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, бестелесен, невидим и безобразен по естеству один лишь Бог. Ангелы, демоны и души людей бестелесны, невидимы и безобразны по благодати и «в сравнении с дебелостью вещества»⁶⁷.

Значит, души являются умными, но не духами такими, каким является Бог, а тварными и эфирными (воздушными). Как Ангелы, служебные духи, которые называются эфирными существами, так и души суть эфирные. В этом смысле мы говорим, что души людей после выхода из тела воспринимаются либо Ангелами, либо демонами. Если бы они были просто умными, то как бы это было возможно?

О состоянии душ после их выхода из тела сложилось много различных мнений у философов и в различных религиях. Человек всегда хотел найти ответ на вопросы о том, что будет в той жизни, которая после смерти. Святитель Дионисий Ареопагит разделяет людей на разные категории.

Он считает, что нечестивые люди выдумали различные мнения о состоянии души после выхода из тела. Одни считают, что души переходят к небытию, другие мыслят, что единство души и тела разрушается окончательно, и уже не говорят о воскресении тел и новом единении души с телом. Они думают, что души соединяются с другими телами, говорят о новых воплощениях. Это теория о перевоплощении души или о переодушевлении тела. Иные считают другую жизнь подобной настоящей, потому что проповедуют, что равноангельные люди имеют пищу, которая подходит и для смертной жизни. Последней категории принадлежат хилиасты. Но святитель Дионисий Ареопагит все эти теории о жизни души после смерти считает заблуждениями. Как он говорит, никто из священнейших мужей не впадет в такие заблуждения ⁶⁸.

Множество отрывков Священного Писания говорит о том, что души живут после смерти. Известно чудо воскресения сына сарептской вдовы, совершенное пророком Илией. Пророк там молился Богу: Господи Боже мой!да возвратится душа отрока сего в него! После молитвы стало так , и отрок воскрес (3Цар. 17, 21–23). То, что душа отрока возвратилась, означает, что она продолжала существовать после смерти и не пришла в небытие. Точно то же самое мы видим в воскресении Лазаря, в воскресении сына наинской вдовы и дочери Иаира. По слову Христову их души возвратились в тела. Священное Писание об успении великих мужей обычно говорит, что дух их приложился к отцам их (Быт. 27, 8).

Во время Преображения Христа явились два великих пророка Ветхого Завета – Моисей и Илия. И Христос разбойника, исповедавшего Его, уверил: Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23,43). Этим Христос подтверждает, что после смерти человека душа существует, не исчезает. Мы могли бы привести еще много цитат, но ограничимся лишь этими.

Все святоотеческое предание и церковный опыт подтверждают эту действительность, поэтому противоположное мнение является нечестивым отрицанием веры, данной в Откровении. И правда, принимающий противоположное мнение сотрясает сами основания веры, потому что мы подвизаемся в хранении заповедей Христовых в ежедневной жизни, чтобы вечно пребывать с Богом. Преподобный Никита Стифат говорит: «Ибо будут жить, как сказано, все благочестиво пожившие и освободившиеся от сей жизни». А чтобы не возникло такого впечатления, что после смерти живут лишь души благочестивых людей, он продолжает, чтобы сказать, что это происходит и с душами нечестивых и неправедных. Не только благочестивые живут после смерти, «но и нечестивые, каждый из которых получает воздаяние, соответствующее делам его»⁶⁹.

Одно интересное место, подчеркиваемое в трудах святых отцов, направлено как раз против переселения душ. Отцы говорят, что хотя душа разлучается с телом, но ипостась, личность человека, не разрушается. Поскольку душа сотворена Богом вместе с телом, то каждая душа принадлежит исключительно одному определенному человеку.

Слово «ипостась» происходит от глагола «ὑφίστημι». В своем древнем значении – «стоять снизу». Под этим подразумевалась некая стабильность, основание, базис и тому подобное. В богословском языке «ипостась» обозначает главным образом бытие, действительность, в противоположность феномену, явлению⁷⁰. По преподобному Иоанну Дамаскину, термин «ипостась» обозначает две вещи: первое – бытие, а второе – бытие конкретного человека⁷¹. То есть человек – это ипостась, он обладает подлинным бытием. Но каждый человек обладает своим бытием, особыми характерными признаками, которые отличают его от других людей, от иных ипостасей.

Человек с самого момента своего творения является отдельной ипостасью-личностью, и эта ипостась не исчезает даже после смерти. Преподобный Иоанн Дамаскин говорит, что ипостась – это сочетание тела и души с самого начала бытия каждого человека. То есть человек состоит из души и тела, объединенных в одной ипостаси Богом с самого начала творения. Эта ипостась не разрушается даже смертью. Поэтому, «хотя в смерти и разлучается душа с телом, но ипостась обоих одна». Даже при разлучении души с телом «душа и тело вечно имеют одно и то же начало своего бытия и ипостаси»⁷².

Поэтому Христос в притче о богаче и Лазаре говорит, что богач увидел Лазаря на лоне Авраама, а не просто душу Лазаря. Поэтому если даже только одна душа Лазаря находилась на лоне Авраама, но это был Лазарь, потому что ипостась человека не разрушается смертью.

Учение о том, что разлучение души с телом не разрушает ипостаси человека, встречается и в трудах святителя Григория Нисского. Он использует два поразительных примера.

Один пример взят из изобразительного искусства. Художник, чтобы придать образ какому-либо лицу или событию, должен уметь не только смешивать краски, но и различать на отдельные краски уже смешанные. Он обладает ясным пониманием свойств каждой краски, черной, белой, красной, желтой, а также знает, что получится при смешении одной краски с другой. Даже после их смешения он не теряет знания первоначальных цветов. То же самое происходит и с душой по отношению к телу, которое состоит из множества элементов.

Душа и после разрушения тела знает физические свойства тех элементов, которые были соединены в составе тела. И даже когда элементы, составлявшие тело, распадутся на разные части, и тогда она их знает и силой своего ведения касается их, приближает к себе, доколе эти элементы не объединятся вновь и не воссоздастся разрушившееся тело. Это обновление произойдет по слову Божию во Второе пришествие. Это и есть воскресение тела. Главное заключается в том, что душа, хотя и разлучается с телом, знает и помнит те элементы, из которых состояло ее собственное тело.

Другой пример взят из искусства изготовления керамики. Он приводит к тому же выводу, что душе не трудно среди иных, чуждых для нее элементов различить свое тело. Различные глиняные предметы изготавливаются из одной и той же глины. Хотя они происходят из одной глины, но каждое изделие обладает своим своеобразием: одно – горшок, другое – амфора, третье – блюдо или ступка, и так далее. Все эти предметы узнаются их хозяевами по их особым характерным признакам. И если их разбить, а черепки перемешать, то и тогда можно увидеть, какая часть принадлежит амфоре, а какая – горшку. Узнать это можно по характерным признакам этих предметов. А если разбитые керамические изделия будут смешаны с необработанной глиной, то хозяева найдут их и узнают с еще большей легкостью.

То же самое происходит и с душою, которая после своего исхода из тела и после разрушения тела знает свое тело, даже если части ее тела смешались с частями других тел, даже если соединились с элементами необработанного вещества, такими как вода, воздух и тому подобными. Душа всегда знает свое тело, потому что она соединена с ним. «Душа всегда знает свое, с чем была составлена в один образ»⁷³.

Это доказывает то, что смерть, то есть разлучение души с телом, не уничтожает ипостаси человека. Человек остается, несмотря на разлуку. Эта разлука души с телом – временное состояние, потому что они снова соединятся во время Второго пришествия. Следовательно, в Православной Церкви мы не можем согласиться со смертью и исчезновением души после разлучения ее с телом. Не можем мы согласиться и с переселением души в другие тела. Каждое тело соединяется с одной душой, а каждая душа – с одним телом, и оба вместе составляют особую ипостась, одного определенного человека. Когда мы называем человека ипостасью-личностью, тогда под этим понимаем, кроме всего прочего, и эту исключительность и стабильность бытия.

Именно это учение о неразрушимости ипостаси человека опровергает любую теорию о перевоплощении или переселении души. Потому что такие взгляды подразумевают, что одна душа может иметь много различных тел и различных существований. Святитель Григорий Нисский, опровергая эту теорию, говорит, что утверждающие такие вещи «оскорбляют человеческое общество», то есть оскорбляют человеческую природу, потому что соглашаются с тем, что одна и та же душа может быть то душою человека, то душою животного, то пресмыкающегося, то растения, и так далее. Такие взгляды святитель Григорий Нисский называет «вздором», пустословием и глупостью. С помощью ряда доказательств он опровергает эти мнения.

Он говорит, что настаивающие на этом смешивают свойства природы, потому что путают бессловесное со словесным, чувственное с бесчувственным. Потому что одну и ту же душу один раз они считают разумной и способной мыслить, а в другой раз – живущей в гнездах пресмыкающихся, то становящейся плотоядной, то живущей вместе с птицами, то впадающей в состояние бесчувственных предметов, то становящейся растением или производящей яд. Страшно то, что человек, увидев ядовитых или плотоядных животных, будет считать их сродными и родственными себе. В таком случае жизнь становится очень трудной, потому что иногда человеку придется почитать все окружающее его как одноплеменное и родственное себе, а в другой раз – поступать жестоко, если он считает, что люди не отличаются от деревьев, растений и животных. Тогда как же он будет поступать с природой, если подозревает, что, вероятно, в ней существуют души людей? Поэтому, даже не учитывая иные соображения, теория переселения душ «неприемлема»⁷⁴.

В Православной Церкви мы не принимаем таких мнений. На этот счет есть даже соборные анафемы. В Синодике Торжества Православия, кроме прочего, говорится: «Возвещающим о почитании эллинских нечестивых догматов, о душах человеческих, о небе, земле и иных тварях и бесстыдно, или паче нечестиво, вводящих их в Православную и Кафолическую Церковь – АНАФЕМА». То есть анафематствуются те, кто в отношении человеческих душ смешивает православную веру с догматами древних идолопоклонников.

В другом анафематизме говорится: «Предпочитающим безумие внешних философов, называемое мудростию, и последующим своим учителям, и переселение человеческих душ или подобно бессловесным животным погибающим и нигде же обретающимся принимающим, и посему отвергающим воскресение, суд и последние воздаяние пожившим – АНАФЕМА»⁷⁵.

В другой части настоящей главы мы подробно рассматривали то, что души людей после своего исхода из тела принимаются либо Ангелами и ведутся на лоно Авраама, либо демонами и ведутся в ад. Этой действительности нас учит Церковь.

Но ни праведники, ни грешники не вкушают в совершенстве ни рая, ни ада, но лишь предвкушают радость праведников и муки грешников. Святитель Марк Евгеник ⁷⁶ говорит, что наслаждение и блаженство святых, которое мы называем то созерцанием, то причастием, то общением с Богом, то Царством, хотя и вкушается святыми после исхода души из тела, но все же «все несовершенно есть и ущербно по сравнению с чаемым восстановлением (апокатастасисом)». Оно частично и недостаточно, потому что души ожидают свои тела во Второе пришествие Христово, чтобы вместе с ними войти в совершенную славу⁷⁷.

Душа после своего исхода из тела ожидает пришествие Христа и будущий Суд, когда произойдет воскресение тел. Но она также предвкушает то состояние в зависимости от своих дел, пребывая в особых местах, которые должно понимать как особые способы существования. Святитель Марк Евгеник говорит, что и праведники, и грешники «каждый – в подобающих для них местах». Праведники проводят легкую и свободную жизнь с Ангелами и Богом на небе, в раю, откуда ниспал Адам. Грешники же находятся в аду в тесноте и без утешения, как осужденные, и ожидают решения Судии. Ни праведники не вкушают в полноте Царства Небесного, ни грешники – геенны⁷⁸. Таким образом, мы видим, что существует некоторое различие между раем и Царством Небесным, а также между адом и геенной. Праведники после смерти входят в рай и ожидают вхождения в Царство Небесное после воскресения тел. Грешники после смерти входят в ад, а после воскресения тел и окончательного Суда войдут в геенну.

Места эти, конечно, не чувственные, а умопостигаемые. Мы знаем, что душа, выходящая из тела, не действует через чувства, не может быть заключена в каком-либо чувственном месте, не имеет нужды и в услугах тела. Святитель Марк Евгеник настаивает, что, когда мы говорим о том, что Ангелы живут на небе, мы подразумеваем не телесное место, «а сверхчувственное и умопостигаемое место», хотя мы и называем его местом. Используя цитату из преподобного Иоанна Дамаскина, он говорит, что умопостигаемое место то, «которое мыслится, и есть умная и бестелесная природа, которая пребывает и действует». Это мысленное и бестелесное место, пренебесное и премирное, – место Ангелов и святых. Умопостигаемое место то, где Бог действует и являет Свою славу⁷⁹.

Следовательно, невозможно очертить какое-то определенное место, где живут души святых и души праведников. Мы используем термины «рай» и «ад», чтобы указать на особый образ жизни, потому что праведники приобщаются славы Божией, в то время как грешники воспринимают опаляющее действие Божие.

Преподобный Диадох Фотикийский делает одно замечание, которое нужно здесь привести, потому что оно связано с состоянием душ по выходе из тела и их отношением к вещественному миру. Он говорит, что человек свое завершение имеет в единении души и тела, в то время как Ангелы своим совершенством имеют простоту природы. Поэтому Ангелы могут видеть не только то, что находится на поверхности, но и то, что сокрыто внутри. Поскольку у них разреженная, неплотная природа, то их не видят те существа, которые обладают плотной природой. Но такого не бывает с душами. Когда душа отлучится от тела, она не пребывает в своей полноте, только наедине сама с собой, «и уже не может видеть то, что находится на земле». После разлучения с телом она «уже не может видеть того, что видела с телом»⁸⁰.

Это, конечно же, не означает того, что души не помнят о нас и не интересуются нами. Богач в аду переживал о своих родственниках, которые еще находились в настоящей жизни, хотя и не мог им помочь. Значит, души почивших людей помнят о тех людях, с которыми были связаны в настоящей жизни, переживают о них, но находятся на ином расстоянии места и времени. Души святых, поскольку имеют любовь и имеют общение с Богом, в Боге знают о нашем состоянии, слышат нас, принимают наши молитвы и молят о нас Бога. Происходит это благодаря благодати, благодаря их единству с Богом. Это не является их естественным состоянием. Слова преподобного Диадоха приведены здесь для того, чтобы показать разницу между душами людей и Ангелами.

Как мы уже говорили, души нераскаявшихся грешников после своего исхода пребывают в аду, который отличается от геенны. Ад- это предвкушение вечных мук, это, если так можно выразиться, прихожая, где души, как подсудимые, ожидают суда. Святитель Григорий Нисский говорит, что под словом «ад» мы должны помышлять не какое-либо место, а некое состояние души, состояние безвидное и бестелесное. «Упоминаемый ныне ад да не помышляем неким местом, но неким состоянием жизни, безвидным и бестелесным…»⁸¹. Под словом «ад» мы понимаем не что иное, как «безвидное и бестелесное переселение» души⁸². В этом смысле преподобный Никита Стифат самим словом «ад» называет места несветлые и темные, узилище и темницу⁸³.

Если душа при жизни в теле не получила исцеления, то после своего исхода из тела она мучается и страдает от страстей, не ощущает никакого утешения, не приобщается просветляющей и боготворящей энергии Божией. Это и является тьмой и несветлым образом жизни, мучением, страданием. Это и называется адом.

Напротив, праведники после своего исхода из этой жизни живут в раю, на лоне Авраама, то есть приобщаются просвещающей и обоживающей энергии Божией. Преподобный Никита Стифат говорит, что души святых чисты и благоуханны, боговидны и исполнены божественной славы и чистейшего Света. Когда они исходят из тела, сияют как солнце от праведных дел, премудрости и чистоты. Эти души шествуют «среди ведущих их Ангелов к первому Свету»⁸⁴. Первый Свет – это Троичный Бог, Божество лиц Пресвятой Троицы, вторые светы – это ангелы и праведники, причастники первого Света.

В этих рамках движется мысль всех святых отцов. Я хотел бы упомянуть одного лишь святителя Григория Паламу, который, задавая вопрос о том, где находятся духи от века святых, отвечает: «Разве не в пренебесном свете с Ангелами наслаждаются они сего излияния Света?»⁸⁵Души святых пребывают в пренебесном Свете вместе с Ангелами и вместе с ними наслаждаются тем же излиянием Света.

Мы говорили ранее, что души людей после разлучения их с телом воспринимают то, что соделали и как прожили свою жизнь. То есть они находятся в том состоянии, которое соответствует их образу жизни. Если они очистились, то будут вкушать просвещающее и боготворящее действие Божие. А если не исцелились, то войдут в место темное и мрачное, которое называется адом. Но есть одно место у преподобного Андрея Критского, в котором говорится, что через ад пройдут даже души святых после своего исхода из тела. Сам он относит это даже к Богородице.

Преподобный Андрей Критский учит, что очевидно и бесспорно то, что души всех людей, даже святых, «проходят через то безвидное место, но не удерживаются в нем». Души святых проходят через ад, но не остаются в нем. А души грешников удерживаются в том темном и безвидном месте. Это происходит для того, чтобы и святые были сведущими и посвященными в удивительное таинство божественного домостроительства, то есть в схождение Господне в ад, чтобы они знали о победе Христа над адом и смертью.

Если и этот взгляд рассматривать в рамках учения других отцов, о котором мы говорили ранее, то оно может быть истолковано по-православному в том смысле, что души святых по благодати Божией проходят через смерть, таинственно посвящаются и приобщаются победе Христа над смертью и лукавыми демонами. Это – величайшее знание.

В качестве вывода мы можем сказать, что среднее состояние душ – это период ожидания, в течение которого души предвкушают то, что ожидают. Причем ожидаемое имеет непосредственную связь с тем, как они жили, когда были соединены с телами. Поэтому и нужно молиться о наших усопших, потому что они очень в этом нуждаются. На это направлены поминовения и молитвы Церкви. Душам оказывается помощь, но каким образом, мы точно не знаем. Во всяком случае, наш долг состоит в том, чтобы поминать их в своих молитвах. Они сами теперь не могут помочь себе ничем. Мы, живущие сейчас, можем им помочь. Будем просить и святых, потому что они имеют великое дерзновение к Богу, ибо пребывают в Его нетварном свете.

Прежде чем закончить настояющую главу, полагаю, было бы уместным рассмотреть вопрос о смерти младенцев и то, как отвечает на него святитель Григорий Нисский. Этот вопрос в богословии святителя Григория, как мы покажем ниже, связан с тем, что в этой главе мы говорили о смерти и разлучении души с телом.

Небольшой труд святителя Григория Нисского под названием «О младенцах, прежде времени восхищаемых», то есть о младенцах, которые преждевременно восхищаются из жизни, прежде, чем вкусят жизни, для которой родились, предназначался для Иерия, правителя Каппадокии, который поставил вопрос: «Что должно знать о прежде времени восхищаемых, у которых рождение недалеко отстоит от смерти?» Иерий спрашивал святого Григория Нисского, что нам нужно знать о тех, кто рано уходит из жизни, у которых смерть связана с рождением⁸⁶.

Святитель Григорий Нисский, начиная свое изложение, находит уместным в прекрасных словах похвалить правителя, которого называет «знатнейшим» и «честной главой». Несмотря на то что это выражения вежливости и обращения, из вступления видно, что каппадокийский правитель обладал многими хорошими качествами и дарами, потому что отличался равнодушием к вещественному богатству и заинтересованностью душами людей, которых имел в сокровищнице любви. То есть он любил народ и не отличался корыстолюбием.

Из вступления также видно, что во время написания этого труда святитель Григорий Нисский был уже в преклонных летах. Он уподобляет себя старому скакуну, остающемуся вне ограды ипподрома. Однако он заявляет, что усилит свое внимание, чтобы ответить на просьбу правителя.

Иерий, кроме всех прочих дарований, обладал еще и таким даром, что разыскивал знания о делах божественного домостроительства и спрашивал, почему у одного человека жизнь продлевается до старости, а у другого заканчивается, лишь только он вступает в жизнь.

В действительности проблема эта бытийная. Святитель Григорий прекрасно ее раскрывает. Человек в своем рождении пришел в жизнь, вдохнул воздух, разразился плачем. Рыдания составляют начало его жизни. И прежде нежели укрепились его суставы, еще нежный телом он умирает либо потому, что его, как младенца, оставили беззащитным, либо потому что задохнулся, либо жизнь его прервала какая-либо болезнь. В связи с этим событием ставится вопрос, будет ли душа этого младенца судима Судьею, как остальные люди, получит ли она воздаяние, прохлаждаемая росою благословения, или будет опалена очистительным огнем. И проблема эта встает, потому что он ничего не совершил в своей жизни, ни добра, ни зла. Потому что где нет даяния, там нет и воздаяния. Следовательно, раз у младенцев не существует ни деяния, ни произволения, то нет и оснований обрести им то, на что уповаем мы. Если, несмотря на это, младенец войдет в Царство Божие, тогда он находится в более выгодном положении, нежели те, кто жил и в своей жизни испытал страдания. Следуя такому ходу мысли, лучше никому не жить долго.

После постановки вопроса и уяснения проблемы он последовательно подходит к ответу. Конечно, с самого начала он исповедует, что такие великие вопросы суть неисследованные мысли Божии, почему и возглашает вместе с апостолом: О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! (Рим. 11,33). Однако он продвигается в раскрытии темы, ибо верит, что Божественная благодать просвещает тех, кто обладает ею. Не используя риторики в представлении своей мысли, он продвигается в раскрытии темы, следуя логической цепочке.

Первое, что он говорит, это то, что человеческое естество происходит от Бога. Кроме того, все сущности причину своего бытия имеют в Боге, а не в самих себе. Нетварное естество, принадлежащее Богу, превосходит всякое понятие расстояния, не увеличивается, не уменьшается и, конечно, превосходит всякое определение. Напротив, тварное естество изменчиво, то есть подвержено увеличению и уменьшению. Человеческое естество сложно, потому что состоит из разнородных стихий: умной и чувственной, и является одушевленным подобием божественной и надмирной силы. Умное естество относится к ангельским и бесплотным силам, живущим в надмирном пространстве, потому что это пространство наиболее подходящее для этого бесплотного естества. Здесь святой Григорий говорит о теле Ангелов, которое называет «небесным телом, тонким, легким и приснодвижимым», потому что умное естество тонко, чисто, невесомо и удободвижимо. Чувственное естество, напротив, не похоже на умное. Поэтому Бог, чтобы земля не оставалась обделенной и лишенной умного естества, сотворил человека, чтобы в его естестве объединилось умное и чувственное. Другими словами, человек – это совокупность всего творения, потому что состоит из умного и чувственного.

Второе. Творение человека нацелено на то, чтобы Бог посредством умного естества прославлялся во всем творении. Как телесная жизнь поддерживается благодаря земной пищи, именно потому, что является земной, таким же образом существует и умная жизнь, посредством которой поддерживается наше умное естество. Как вхождение и исхождение пищи из тела подает ему силу, так и умному естеству подает жизнь приобщение к поистине Сущему.

Следовательно, жизнью, подобающей умному естеству, является причастие Богу. Для каждой вещи есть свой подходящий орган. Органом, подходящим для наслаждения светом, является глаз человека, а не палец или какой-либо другой член человеческого тела. Жизнь, стало быть, – это приобщение к Богу и причастие Его. И это приобщение к Богу является знанием Бога в той степени, в которой душа способна вместить это знание. А неведение Бога, конечно, является непричастностью к Богу.

Удаление от такой жизни является падением и неведением. После падения человека Бог исцеляет нас от зла. Злом является удаление человека от Бога и отсутствие общения с Ним. А исцеление зла, напротив, заключается в возвращении к жизни и стяжании общения с Богом.

Благо, таким образом, заключено в исцелении умной части души. Кто же не стремится к таинству евангельского слова, тот не ведает способа исцеления.

Здесь святитель Григорий Нисский подчеркивает, и это, как я полагаю, имеет огромное значение, что подходящим органом для общения с Богом является умная часть души⁸⁷. Посредством ее человек приобщается к Богу и приобретает знание Бога, что является жизнью для человека. Но поскольку падение – это удаление от жизни и болезнь для человека, умерщвляющая его, то требуется исцеление умной части души, чтобы она увидела Свет и обрела общение с Богом.

Человеческое естество и было сотворено Богом именно для того, чтобы надеяться на эту жизнь и стремиться к ней. Это и является целью творения человека – единение с Богом. Таким образом, вкушение этой жизни и исполнение предназначения человека, чем и является обожение, – это не воздаяние и не награда, а его естественное состояние. Так же как и непричастность Богу является не наказанием, а болезнью человеческой души и всего его бытия.

Святой Григорий использует пример человеческих глаз. Возможность зрения у глаз является не наградой и вознаграждением, а их естественным и здоровым состоянием. Также и невозможность иметь зрение – это не кара и не последствие наказания, но болезнь человека. Именно по этой причине блаженная жизнь соестественна и свойственна⁸⁸ для людей, «очищенных в чувствах души». Но те, у кого очи нечисты духовно, пребывают в неведении Бога, не приобщены к Богу. И это есть не наказание, а естественное состояние болезни умной части души.

Третий момент, связанный с уже сказанным. Чаемое благо является по естеству свойственным человеческому роду. И это наслаждение некоторым образом называется воздаянием. Вкушение этой жизни является не делом правосудия, а естественным состоянием здоровой души. Такой ответ звучит на поставленный вопрос о том, как будет судим и в каком месте будет помещен младенец, когда он не сотворил в своей жизни ни добра, ни зла. Святитель Григорий Нисский говорит, что вопрос ставится совсем не таким образом, потому что это дело не правосудия, а естественного состояния здорового или недужного человеческого естества.

Понятным это может стать на одном примере. Предположим, что два человека заболели одной и той же болезнью глаз. Один из них терпит лечение и все то, что прописывает медицина, несмотря на то, что это больно и неприятно. А другой не только не принимает от врача никакого совета, но и живет невоздержанно. В результате первый человек по совершенно естественным причинам насладится светом очей своих, в то время как второй по тоже естественной причине будет лишен этого света.

На этом примере становится ясным, что вкушение той жизни свойственно человеческому естеству, в то время как в живущих по плоти господствует болезнь неведения. Один человек, принимая лечение и очищая свои духовные очи, омывая неведение, которой является нечистота душевного ока, добивается этой естественной жизни. А другой, избегая очищения и проводя жизнь в обманчивых наслаждениях, делает свою болезнь трудноизлечимой, отчуждается того, что по естеству, живет в том, что противно естеству, и становится непричастным этой естественной жизни, которая состоит в общении с Богом.

Если это является естественным ходом и естественным концом человека, который в зависимости от своего образа жизни либо исцеляется, либо недугует оком своей души и проводит соответствующую жизнь, то с младенцем бывает иначе. Поскольку он изначала не получил болезни и не нуждается в лечении и очищении, то живет согласно естеству, и потому ему, как неопытному во зле, никакая болезнь души не препятствует вкусить приобщение к Свету.

Это учение святителя Григория Нисского дает нам возможность подчеркнуть здесь, что душа человека в своем рождении не нечиста, но чиста. Человек с момента своего рождения испытывает просвещение ума. Поэтому мы видим, что и младенцы могут иметь умную молитву, согласно, конечно, образам и представлениям своего возраста. Человек, приходя в бытие, пребывает в просвещении ума. Мы часто замечали, что есть младенцы, которые молятся, и молятся даже во сне. Один афонский монах говорит, что когда маленькие дети обращают свое внимание куда-то в сторону и смеются без причины, то это значит, что они видят своего Ангела Хранителя. То, что случается в жизни святых, для которых всегда естественно сожительствовать с Ангелами, бывает и с маленькими детьми.

Поэтому православное богословие не учит тому, что говорит богословие западное, что человек якобы наследует вину первородного греха. Потому что мы верим, что человек в своем рождении обладает чистым умом, что ум его пребывает в просвещении, и это согласно с естеством. Наследство первородного греха, как мы уже говорили в предыдущей главе, заключается в том, что тело наследует тленность и смертность, что с прошествием времени, с взрослением ребенка и развитием страстей помрачает умную часть души. Действительно, разросшиеся страсти, связанные с тленностью и смертностью, и окружающий мрак помрачают у детей умную часть души.

Конечно, существует проблема: что происходит в святом Крещении? То есть если младенцы обладают чистым умом, пребывающим в просвещении, и совершают умную молитву, то зачем мы их крестим?

Ответ, как видно из всего святоотеческого предания, заключается в следующем: в святом Крещении мы не освобождаемся от вины первородного греха, а прививаемся к Телу Христа, к Церкви, и приобретаем возможность победить смерть. Таким мы переживаем крещение младенцев. Мы крестим их, чтобы они стали членами Церкви, членами Тела Христова, преодолели смерть и победили кожаные ризы тления и мертвенности. Чтобы по мере взросления, когда ум их будет помрачаться страстями и окружающим мраком, они имели возможность во Христе победить смерть, преодолеть страсти и снова соделать чистой умную часть души.

Если так действует Крещение в младенцах, то у взрослых, крестящихся в возрасте и после подготовки ко Крещению, сердце очищается от страстей, а в Миропомазании они получают просвещение ума. Кроме того, при посредстве святого Крещения они причисляются к Церкви и приобретают возможность в единении со Христом и в причащении Пречистых Таин победить смерть и достичь обожения. Глубочайшей целью крещения как младенцев, так и взрослых является достижение обожения, что достигается лишь во Христе и в Церкви.

Поскольку момент этот весьма важен, то да будет мне позволено привести слова самого святителя Григория Нисского, касающиеся чистоты младенческих душ: «Младенец же, не искушенный злом, не имея никакого недуга душевных очей, который бы препятствовал приобщению света, живет по естеству. У него нет нужды в очищении для приобретения здравия, поскольку в начале он в душе не принял болезни». Ум младенца чист, не болен и отличается здоровьем и своим естественным состоянием. Поэтому у младенца нет никаких препятствий к приобщению божественного Света.

Святитель Григорий Нисский для объяснения ожидаемой нами жизни всегда приводит примеры из жизни настоящей. Так, например, он утверждает, что существует аналогия между образом настоящей жизни и будущей. Как младенцы поначалу сосут грудь и питаются молоком, а впоследствии питаются иной пищей, потому что одна пища приходит на смену другой в свое время, так бывает и с душой. Она приобщается жизни каждый раз в соответствующем порядке и последовательности. Об этом говорит апостол Павел. Вначале он напоял коринфян молоком, а потом достигшим меры умного возраста давал твердую пищу.

Между младенцем и взрослым человеком существует различие в том, что кому нравится. Взрослый получает удовлетворение от своих начинаний, от общественного признания, от даров и почестей, воздаваемых ему, от семейной жизни, от развлечений, зрелищ, охоты и много другого. А младенец бывает доволен молоком, объятиями няни и тихим покачиванием, приносящим сладкий сон.

То же происходит и в отношении духовных благ при духовном взрослении. Взрастившие свои души добродетелями в этой жизни будут вкушать божественную сладость в соответствии с наклонностями, приобретенными ими в этой жизни. Но душа, не вкусившая добродетели, но и не заболевшая злом, тоже может приобщаться блага в той мере, в какой она может его вместить, укрепляемая созерцанием Сущего.

Так младенцы, несмотря на то, что они неопытны в отвержении зла, будут приобщаться божественного ведения, божественного Света, укрепляемые созерцанием Бога и Его благодатью. И, естественно, при помощи созерцания Бога они преуспеют в совершеннейшем ведении. Таким образом, Бог является всем, «подавая Себя настолько, насколько приемлет то субъект».

Мысль святителя Григория заключается в том, что душа по природе стремится ко благу, к причастию божественного Света. Человек в меру своей восприимчивости принимает божественную благодать и божественное богатство. Это стоит вне зависимости от телесного возраста, в котором находится человек, от обилия или недостатка добродетелей. Именно в такой перспективе нужно видеть будущее состояние человека, а не сравнивать добродетельную жизнь зрелого человека с жизнью младенца или человека незрелого. Предпринимающий такое сравнение «незрел таковой есть», то есть сам является человеком незрелым, потому что показывает, что не располагает богословскими доводами.

Четвертое. Почему Бог попускает младенцу умереть в таком возрасте? Ранее уже проведя анализ того, что для приобщения божественному Свету не играют большой роли годы, проведенные нами на земле, святитель Григорий в развитие темы говорит, почему Бог попускает скорый исход из этой жизни.

Отвечая на этот вопрос, он говорит, что невозможно приписать Богу вину за то, что женщины убивают детей, родившихся у них от незаконного зачатия. На случаи, когда младенцы уходят из мира по причине какой-либо болезни, несмотря на проявленную заботу родителей и их молитвы, мы должны посмотреть через призму Божиего Промысла. Потому что совершенным промышлением является то, когда не просто исцеляются приключившиеся страсти, но когда человек ограждается от вкушения тех страстей, которые будут в будущем. Ведущему будущее, как это бывает с Богом, естественно воспрепятствовать младенцу повзрослеть, чтобы не усовершенствоваться во зле. Так Бог в подобных случаях не разрешает младенцу жить именно по той причине, что видит его злое будущее. И это Он делает из любви и человеколюбия, не лишая его, конечно, ничего из будущих благ, как мы видели прежде.

Чтобы соделать понятным это домостроительство Божие, святитель Григорий использует один прекрасный и доходчивый пример. Предположим, что есть богато накрытый стол со многими вкусными блюдами. Предположим также, что есть там и смотритель, знающий, с одной стороны, свойство каждого блюда, какое из них вредное и неподходящее, а какое съедобное, а с другой стороны – он знает особенности телесного сложения каждого сотрапезника.

Предположим, что этот смотритель обладает абсолютной властью одному позволить вкушать блюда, а другому воспрепятствовать в этом, чтобы каждый из сотрапезников вкушал то, что наиболее подходит его сложению. Таким образом, и больной не будет огорчен, и здоровый не дойдет до отвращения к пище из-за множества блюд. Если смотритель увидит, что кто-то пресытился пищей и упился вином или начинает пьянеть, он удаляет его из этого места. Бывает, что человек, которого выводят из того места, обращается против смотрителя, осуждает его за то, что он по зависти лишает его этих благ. Но если посмотрит внимательно на оставшихся и страдающих от рвоты и головной боли, что бывает у них из-за пьянства, и глаголющих непотребные слова, тогда возблагодарит смотрителя за то, что он удалил его от страдания, происходящего от безмерного насыщения.

Пример этот переносится на человеческую жизнь. Стол – это человеческая жизнь, где в изобилии находятся различные блюда. Но жизнь не такая сладкая, как мед. В ней есть и различные неприятные вещи, такие как соль и уксус, затрудняющие человеку жизнь. Одни блюда вызывают кичливость, другие – вспышки безумия, сумасшествие, а третьи – рвоту. Смотритель стола, которым является Бог, выводит из-за стола того, кто вел себя правильно, чтобы он не уподобился тем, кто из-за гортанобесия предался безмерному пресыщению.

Так Божественный Промысел исцеляет болезни прежде их появления. Поскольку Бог силой Своего предведения знает, что новорожденный, когда вырастет, будет употреблять мир во зло, то отрывает его от пира жизни. Новорожденный младенец отрывается от жизни, чтобы на трапезе этой жизни не предался он гортанобесию. В этом мы видим великую любовь и человеколюбие Божие.

Пятое является продолжением четвертого. Это вопрос о том, почему Бог делает различие в выборе. То есть о том, почему одного забирает промыслительно, а другому попускает стать злым до такой степени, что мы желаем, чтобы такой человек и не рождался никогда. Но почему младенец промыслительно забирается из этой жизни, в то время как его отец, который участвует в пире до самых седин, расточая как самому себе, так и своим собутыльникам лукавый осадок, оставляется?

Отвечая на этот вопрос, он говорит, что то, что он скажет, это слово для «наиболее признательных», то есть для тех, кто признателен Богу и, естественно, имеет доброе расположение. Кроме того, это является таинствами, непостижимыми для человеческой логики именно по той причине, что «логика» Божия отличается от логики человеческой.

Святитель Григорий настаивает на том, что устраиваемое Богом отнюдь не случайно и не без причины. Бог есть Логос, Премудрость, Добродетель, Истина, и Он не приемлет того, что не связано с добродетелью и истиной. Так иногда младенцы по тем причинам, о которых мы сказали, рано забираются из жизни, а в другой раз Бог попускает нечто иное, потому что имеет какую-то другую цель.

Разрешается и попускается Богом, чтобы и злые люди пребывали в жизни, дабы получилась некая польза. Обращаясь к примеру израильского народа, он говорит, что Бог попустил явиться египетскому тирану, чтобы был наказан израильский народ. А удалил Он израильский народ из Египта, чтобы он не уподобился египтянам и не перенял их обычаев. Ударами молота на наковальне даже самое твердое железо, не размягчающееся в огне, может принять формы какого-нибудь полезного орудия труда.

Также отражается и еще один довод. Некоторые утверждают, что не все в этой жизни вкусили плодов злобы и не все добродетельные получили пользу от трудов добродетели. На это святитель Григорий Нисский отвечает, что и добродетельные в иной жизни будут радоваться, сравнивая свои блага с погибелью осужденных. Это говорится в том смысле, что сопоставление противоположностей становится «увеличением и усилением радости для добродетельных». Конечно, это не значит, что они радуются осуждению других людей, но что они благодарны Богу за свое спасение, ибо переживают блаженство добродетели, сравниваемое с муками греха и страстей.

Следовательно, младенцы по домостроительству Божию прежде времени восхищаются смертью, чтобы не впасть в худшее зло. Но если некоторые остаются жить и становятся злыми, то это объясняется иными причинами, находящимися в Промышлении и Премудрости Божией. Конечно, какая-то польза от этого будет, ибо Бог не делает ничего без причины и цели.

Во всяком случае, младенцы, уходящие из жизни преждевременно, с одной стороны, не находятся в скорбном состоянии, но с другой стороны – и не равны тем, кто подвизался, чтобы очистить себя с помощью всякой добродетели. Кроме того, шествие к Богу и причастие нетварного Света есть естественное состояние души. И младенцы не могут быть этого лишены, потому что силой Божественной благодати могут достичь обожения.

Общим выводом этой главы является то, что душа человека при творении ее Богом находится в чистом состоянии, в состоянии просвещения. Смерть, которая является не творением Божиим, а свободным волеизъявлением человека, потому что он удалился от Бога, Который и является истинной жизнью, есть нечто потрясающее жизнь человека. Это паразит, создающий много проблем. Вочеловечение Христово было направлено на победу над смертью. Несмотря на Его победу над смертью, человек все же вкушает ее, чтобы таким образом были умерщвлены страсти и грех. В Церкви мы вкушаем победу над смертью. Праведники, соединившиеся со Христом – победителем смерти, не боятся смерти, когда она приближается к их бытию, не страшатся демонов, желающих схватить душу их. Час и день смерти для святых является их праздником, потому что тогда они торжествуют и празднуют. Страшное таинство смерти, которым является разлучение души с телом, становится торжественным событием, переходом от горестнейшего к приятнейшему, переходом «от смерти к жизни». Тело человека после смерти просто спит, потому что смерть – это большой сон до самого Второго пришествия Христова, когда души войдут в воскресшие тела, чтобы явиться на Суд пред страшным судилищем Христовым.

Страх смерти, который развивали в себе все отцы Церкви, используется для того, чтобы достичь бесстрашия перед смертью. Страх смерти и всех бед, связанных с нею, развивает покаяние. Речь здесь не о страхе, который возникает по психологическим причинам, а о страхе духовном, который развивает покаяние и вдохновляет к молитве и спасению. Покаяние не может даже мыслиться без страха смерти. Поэтому все, кто пытается в своей благоразумной речи притупить остроту страшного таинства смерти, уводя человека от правильного его восприятия, на самом деле уводят от покаяния, результатом чего является подлинная смерть души. Действительно, страх смерти ведет к бесстрашию и преодолению смерти.