Из церковной жизни южных славян

Введение. Общие сведения о Болгарии. Школы, периодическая печать и адвокатская профессия в Болгарии. – Болгарский экзархат. Св. Болгарский Синод. Обсуждавшиеся в прошлогодних заседаниях Св. Болгарского Синода вопросы: о достаточном материальном обеспечении духовенства, о таксе за духовные требы, о духовном образовании, об образовании новых болгарских епархий. – Отношение болгарского экзархата к цареградской патриархии. – Столкновения болгар с сербами. – Римско-католическая пропаганда в Болгарии. – Изменение болгарской конституции в интересах римского католицизма. – Протестантская пропаганда. – Отрадные явления современной церковной и общественной жизни болгар

Под рубрикой «Из церковной жизни южных славян» будут помещаемы на страницах «Богословского Вестника» обзоры важнейших событий из церковной жизни православных славян – болгар и сербов. Едва ли нужно в настоящее время распространяться о том, что нам, русским, следует иметь возможно-точное и полное знакомство с историей единоплеменных и единоверных с нами славян, в судьбах которых пришлось нам принять такое живое, непосредственное участие. Мы не отрицаем, что современное настроение русского общества неблагоприятно славянству. Для такого настроения русского общества существуют причины совершенно достаточные. Сделав славянам очень много добра, мы совсем не ждали от них тех проявлений неблагодарности и даже неприязни, которые так болезненно подействовали на нас. Но к чему же и нам было увлекаться мечтами о благодарности? Разве она для нас нужна? Русский народ может быть на столько щедр, чтобы и не думать о расплате со стороны того или другого племени, получившего от наших рук более или менее богатый дар. Выкиньте из головы всякую мысль о расплате, и вот огорчение, вызванное поведением болгар или сербов, как рукою снимет. Во всяком случае знать все, что совершается в славянских странах, нам, русским, следует; следует не в видах только благотворительных, но по интересам очень понятным: по родству и племенному, и духовному, а что касается болгар и сербов, и по единению с ними в вере, в церковном языке, в письменности. Нам ничего не нужно от славянских племен: познать, что у них делается и как делается, – это полезно будет и для нас, и для них. Может быть и у них найдется нечто пригодное для нас: но если бы и не нашлось, то нам для них же нужно знать, что и как у них происходит. Чем шире будет наше знание: тем полезнее мы можем быть для всего славянского мiра.

Настоящий очерк посвящен обзору современных событий церковной жизни болгар. Предварительно несколько кратких общих сведений о Болгарии и болгарах.

По последней переписи 1892 года, население болгарского княжества и Восточной Румелии простирается до 3.153.975 душ.² Население смешанное. Кроме болгар, здесь греки, румыны, албанцы, армяне, цыгане, евреи, турки, татары. Греки занимают довольно многочисленные чиновнические должности в княжестве болгарском.³ Столица Болгарии, София, не может похвалиться многолюдностью своего населения: по крайней мере, в 1891 году там насчитывалось всего 32 тысячи жителей.⁴ Школ в Болгарии достаточно.⁵ Кроме считающихся сотнями первоначальных училищ, в главных городах имеются мужские и женские гимназии, учительские семинарии (напр., в Казанлыке); в Софии – высшая школа и военное училище. Более сотни стипендиатов содержится на счет правительства в заграничных университетах. Но самые школы, и по сознанию самих болгар, весьма плохи. И это от того, во-первых, что главное занятие и главные цели, в них преследуемые, суть политика и крайнее партизанство, так как стремления, интриги и проделки различных партизан отражаются и на учебных заведениях. Между тем, очевидно, партизанские цели и соображения не должны иметь места в школьном деле. Другой немаловажный недостаток средних учебных заведений болгарских – неумелое, неполное, словом неудовлетворительное преподавание предметов, имеющих прямое или косвенное отношение к болгарской жизни, быту, языку, вере, т.е. к главным факторам болгарской народности. В гимназиях широко поставлены математика и естественные науки, а болгарская история, язык, богословие – в совершенно загоне. От того, в современной болгарской молодежи мало истинного патриотизма и возвышенных идеалов, а преобладают отрицательное отношение к интересам родины или корысть. Требуется, чтобы болгарская молодежь поняла, что должно быть священно для каждого народа и что может вдохнуть в душу высокие идеалы и стремления. Требуется вообще правильная система в постановка гимназического преподавания.⁶ А то выходит так, что гимназии с своим «прекрасным» преподаванием естественных наук являются естественными, хотя и весьма нежелательными рассадниками безбожия среди молодежи. В Новинах (1892, № 30) сообщается, что «один болгарский ученик», возмущенный идеями и убеждениями, вливаемыми в болгарскую молодежь преподавателями естественных наук в болгарских гимназиях, просит газету обратить внимание на печальные результаты преждевременного раскрытия и преподавания различных спорных и недоказанных вопросов по естественным наукам, вопросов, стоящих в противоречии с началами веры и христианской нравственности. Известные доктрины новейшего времени передаются молодежи как факты и положительные начала, доказанный, стоящие выше всякой чисто-научной критики. Так-то составляются учениками понятия, убеждения и взгляды на тот или другой религиозный и нравственный вопрос. Не даром болгарский народ составил себе понятие, что из гимназии выходят «безбожники». Нельзя не пожелать, чтобы против указанных ненормальных явлений болгарской школы были приняты надлежащие меры.

Что процветает в Болгарии, – так это периодическая печать. Довольно сказать, что в 1892 году выходили там 21 ежемесячных литературных журналов и 13 газет, не считая некоторых провинциальных, имеющих лишь местное значение. В начале, вскоре после освобождения, болгары интересовались преимущественно политикой, и потому в то время преобладали газеты с чисто-политическою программой. Политикой болгары так увлекались, что органы разных партий и фракций в стране росли как грибы, притом оппозиционных газет было всегда больше, чем правительственных. Теперь число газет уменьшилось, вероятно, потому, что введенный нынешним правительством террор в стране и в особенности драконовские законы о печати не позволяют оппозиции прибегать к борьбе при помощи газет. Но зато в сильной степени возрос интерес к журналам литературным и специальным. В прошедшем 1892 году выходили следующие – 1) журналы: «Периодическо Списание», «Библиотека св. Климента», «Военен журнал», «Денница», «Сборник Министерства Народного Просвещения», «Домашен приятель», «Деятель», «Критика», «Дума», «Звездица» (для детей), «Светлина» – все 11 в Софии, «Луча» и «Целина» (хозяйствен. и промышл. журн.), – в Пловдиве, «Судебная Библиотека» и «Тунджа» в Ямболе, «Труд» – в Тернове, «Промышленность» – в «Систове, «Искра“ (иллюстр.) – в Шумле, «Младина» – в Казанлыке, «Книжици“ – в Солуни, «Извор» (для учащихся) – в Рущуке; 2) газеты: «Державен Вестник», «Свобода» (орган Стамбулова), «La Bulgarie» (дворцовый орган, на франц. языке), «Справка» (орган столичной Думы), «Селянин» (церковно-земледельческая газета) – все в Софии, «Балканска Зора», «Пловдив», «Нашето пьрво изложение» (по случаю имевшей место выставки в Пловдиве) – все три в Пловдиве, «Славянин» – в Рущуке, «Черно море» – в Варне, «Новини» – в Константинополе, «Зорница» (орган протестантской пропаганды) – в Константинополе, «Странник» (орган македонских болгар в княжестве, сочувствующей России) – в Софии.⁷ Из общественных профессий особенно процветает адвокатская. По сведениям болгарского «Державного Вестника» в Болгарии насчитывалось в 1892 г. до 500 адвокатов и их помощников.⁸ Значит, для всех находится дело.

После этого общего обозрения перейду к событиям болгарской церковной жизни.

В состав болгарского экзархата входят: 1) восемь епархий в княжестве Болгарском: Софийская, Доростольская (резиденция архиерея в Рущуке), Варненско-Преславская (в Шумле), Врачанская (в Плевне), Терновская, Виддинская, Ловчанская и Самоковская; 2) четыре епархии в Восточной Румелии: Пловдивская или Филиппопольская, Сливненская, Старо-Загорская и Германлийская, и 3) четырнадцать епархий в турецких владениях: Велесская, Кюстендильская, Скопльская, Охридская, Адрианопольская, Дербская, Пелагонийская (в Битоле), Могленская (в Флорине), Воденская, Костурская, Струмницкая, Мельницкая, Сересская и Неврокопская. Важнейшие монастыри – в княжестве: Рыльский, основ. X в., с мощами св. Иоанна Рыльского, привлекающий массу богомольцев; в Восточной Румелии – св. Петки недалеко от Филиппополя; в турецких владениях: св. Иоанна Предтечи близ Сереса, св. Наума Охридского, св. Архангела близ Прилепа и др. Св. Болгарский Синод составляют: 1) Экзарх Болгарский Иосиф⁹, 2) Доростольский и Червенский митрополит Григорий, 3) Самоковский митрополит Досифей, 4) Варненский и Преславский митрополит Симеон и 5) Врачанский митрополит Константин.

Из вопросов, обсуждавшихся на прошлогодних собраниях Св. болгарского Синода, видное место занимает вопрос об изыскании средств к достаточному материальному содержанию духовенства. Вопрос этот обсуждался еще в заседаниях Св. болгарского Синода в 1890–91 годах, но окончательно решен и утвержден Народным Собранием только в прошлом году. «Бесспорный факт – говорят Новины, орган болгарской экзархии – что духовенство в Болгарии бедствует, терпит крайние лишения; очевидно, что положение духовенства наименее обеспеченное, вообще самое незавидное. Эта бедность и необеспеченность суть главные причины того, что оно не могло подняться и умственно за последние десять-пятнадцать лет. В Болгарии избегали и избегают духовного звания: интеллигентные силы естественно стремятся туда, где положение более обеспечено; становятся чиновниками или учителями, так, как и чиновничество и учительство доставляют все-таки более или менее сносное положение. До выработки экзархийского устава и определения известного добавочного вознаграждения священников, словом до приведения в действие той части экзархийского устава, которая касалась этого вознаграждения, священники довольствовались добровольными приношениями прихожан за исполнение различных треб и сборами жита и кожи. Временный отпуск болгарским правительством предусмотренного Уставом добавочного вознаграждения священников уничтожил на законном основании сборы с прихожан жита и кожи. Однако не много времени спустя болгарское правительство прекратило отпуск добавочного жалования. И остались священники почти без доходов, с одними требами: старые источники доходов отняли, а новых не дали. Естественно, что духовенство не могло быть довольно таким положением; понятно, почему интеллигентные болгарские силы чуждались служения в духовном сане. И вот бедное и невежественное духовенство в Болгарии, которое так не нравится многим: но никто не потрудился вникнуть в положение его, в причины и источники этого невежества… Когда улучшится положение духовенства, мы уверены – заключает болгарская газета – что в духовный сан будут поступать более образованные люди, окончившие курс духовных семинарий. Но при этом – само собою разумеется – требуются и хорошо устроенные духовные семинарии, и училища, который давали бы надлежащее духовное образование молодым людям, желающим посвятить себя духовному званию».¹⁰ В 1890 г. быль выработан Св. болгарским Синодом законопроект относительно жалования духовенству. Главные пункты этого законопроекта суть следующие: 1) жалование (добавочное вознаграждение) сельским священникам 500 левов в год¹¹, городским 960 левов, а священникам в Софии, Филиппополе, Рущуке и Варне 1.200 левов. 2) Жалование в означенных размерах священники получают из государственного казначейства чрез подлежащее епархиальное начальство. Суммы на этот предмет собираются с всего болгарского православная населения в княжестве таким же способом, как собираются и другие государственные подати.¹² Этот законопроект представлен был экзархом болгарскому правительству для надлежащего одобрения, утверждения, обнародования и приведения в действие. Однако изданным в 1891 г. от болгарского правительства законом размеры жалования были сильно сокращены. Так, сельским священникам положено было только 240 левов в год, городским – 360. Сумма весьма недостаточная. Последовали жалобы сельского духовенства и просьбы, чтобы назначено было священникам приличное жалование, достаточное для удовлетворения необходимых семейных потребностей.¹³ Вопрос был вновь пересмотрен в болгарском Св. Синоде и наконец утвержден Народным Собранием. По этому последнему решению положено жалование не окончившим курса семинарского священникам в селах 480 левов в год, в уездных городах 600, а в окружных 720 левов. Священники, окончившие курс в духовных семинариях, получают в селах 720 левов, в уездных городах 960, в окружных 1.080 левов. Вместе с сим определена такса за духовные требы: за крещение – 1 лев, за венчание 12, за отпевание 6 левов, за соборование каждому священнику по 1 леву, водосвятие – 50 стотинок и т.д.¹⁴

В связи с вопросом о жаловании духовенству Св. Болгарский Синод озабочен был вопросом о духовном образовании вообще и в частности об образовании достойных духовных пастырей. По этому вопросу находим любопытные суждения в официальном органе болгарской экзархии «Новинах». Один из забытых, даже нарочито замалчиваемых болгарским правительством вопросов есть бесспорно вопрос о духовном образовании молодых поколений в Болгарии. Главными предметами преподавания в средних учебных заведениях без сомнения должны быть предметы, относящиеся к вере, народности и языку. Это – те предметы, которые могут дать воспитаннику надлежащее направление, дух, могут возбудить и поддерживать в нем любовь и уважение к своему, родному. За этими предметами идут естественные и математические науки. Болгарские средние учебные заведения были, и теперь слабы именно в первых, т.е. в науках, сообщающих ученикам сведения по народности, языку и богословию… Что касается в частности специально-духовного образования будущих пастырей церкви, то и оно находится в самом неудовлетворительном положении. Часто можно слышать укоризну, что болгарские священники – невежественны, не учены. Но – спрашивают «Новини» – как и где могут они получить образование? Болгария имела (в 1891 году) всего одну Петропавловскую семинарию, но и та закрыта. Да и до закрытия окончившие в ней курс ученики обыкновенно не шли в духовное звание, а предпочитали быть чиновниками. От чего это происходило? От того, что семинария плохо управлялась, от того, что учительский персонал не воспитывал своих учеников на службу церкви. А обстоятельства сложились так, что церковь не имела возможности приготовлять в этой семинарии служителей для себя: прямо сказать, эта возможность была отнята у нее. Там распоряжались люди, которые не только не стояли за интересы церковные, а и прямо были враждебны духовенству. Даже и эта единственная семинария, была закрыта, не смотря на протесты со стороны церковной власти. Мы не надеялись и теперь не надеемся, чтобы светская власть могла приготовить пастырей церкви. Наше мнение – такое, что духовным образованием в Болгарии должна заняться сама церковь. Гражданская власть имеет свои заботы, духовная также в праве требовать, чтобы ей позволено было иметь свои заботы. Духовная власть лучше может знать нужды церкви и духовенства, лучше может знать, что требуется для успеха пастырского служения. Ей именно должно быть предоставлено учреждение и управление духовных училищ в Болгарии. Только таким способом Болгария может получить со временем духовенство, стоящее на высоте своего положения, духовенство, которое способно будет руководить народ в делах веры и нравственности. Но не только на специально-духовные учебные заведения должно быть обращено серьезное внимание как со стороны церкви, так и со стороны правительства. Серьезного внимания требует к себе и вопрос о преподавании Закона Божия вообще в болгарских средних учебных заведениях. Не скроем, что с сожалением мы смотрели (а можем привести и факты), как в преподаватели Закона Божия в болгарские гимназии назначались лица, который не только не имели никакого понятия о своем предмете, но напротив пользовались известностью как враждебно относившиеся к господствующей в стране религии, как не сочувствовавшие православной вере. Чего же можно ждать от подобных преподавателей? Всего другого, но только не хороших результатов по изучению предмета. Вот почему мы держимся того мнения, что церковь имеет право знать, какие преподаватели по Закону Божию назначаются в средние учебные заведения. Она имеет право, потому что должна наблюдать, как преподаются начала веры молодому поколению; притом она ответственна пред Богом, отечеством, и потомством за религиозно-нравственную целость своей паствы. Это право и эта обязанность святы и высоки, потому что они будут содействовать предохранению общества от того извращения, которое чрезвычайно сильно заразило новые времена, новую эпоху у нас.¹⁵ К сожалению, эти благие пожелания остаются одними только пожеланиями, не переходя в действительность. Св. Болгарскому Синоду доселе не удалось достигнуть в этом отношении сколько-нибудь утешительных результатов. Вопрос о духовном образовании все еще ждет своего разрешения, при всех заботах о нем, прилагаемых высшим духовным начальством.¹⁶ От неустройства этого дела много терпит болгарская церковь и государство. Белое и черное духовенство, исключая немногих лиц, стоит на самой низкой ступени образования. Религия в упадке. В газете «Селянин» (1892 г.) напечатано письмо некоего г. Ковачева, который отмечает тот факт, что болгарский народ во время турецкого ига отличался большею набожностью и в своем горе прибегал к Богу, как единственному заступнику, а по освобождении от этого ига ослабел в своей религиозности, так что многие увлеклись протестантизмом, другие даже социализмом. Нужно помочь этому горю и побороть зло, угрожающее развиться еще более в будущем, а помочь нечем. «У нас, говорит г. Ковачев, еще нет духовной литературы, которая в данном случае была бы спасительным якорем. Между тем наши ученые мужи исключительно занялись изящною литературой и никому не пришло в голову, что наш народ нуждается в религиозном вдохновении. В заключение автор письма выражает желание, чтобы в Болгарии предпринято было издание специально духовных журналов, которые могли бы находить распространение среди священников, учителей и мiрян, и чтобы существующее уже журналы отводили у себя особый отдел религиозно-нравственным вопросам, как некогда они отводили особое место вопросам, касавшимся освободительного дела. Пожелания автора письма, г. Ковачева, нашли горячий отклик со стороны редакции «Селянина», которая в свою очередь говорит, что зло безверия действительно быстро распространяется в народе и проникает даже в школы, отравляя невинные юные души, и потому необходимо ему противодействовать. Но при всем том редакция приходит к тому убеждению, что специально духовные журналы в Болгарии не могут найти достаточного количества подписчиков, чтобы получить достаточное для приличного ведения дела обеспечение. Поэтому только какое-нибудь целое общество может предпринять подобное издание, или даже вся церковь, но отнюдь не частные лица, которые бессильны в этом отношении.¹⁷ С своей стороны можем заметить, что пример такого коллективного ведения дела по изданию духовных журналов представляют уже сербы в королевстве сербском и в Австрии. В 1892 году издавался «Восник сриске цркве. Лист свештеничког удруженья за христинску поуку и свештоничко усавршаванье» – в Белграде, и «Срнски Сион. Недельни лист за црквено-просветне и автономне потребе српске православне митрополие карловачке. Са благословом светог Синода» – в Новом Саде.

Из других дел, подлежащих ведению болгарского Св. Синода, отметим избранно архиереев на свободные епархии и образование новых епархий. К сожалению, духовная власть и здесь не редко встречает противодействие и задержки со стороны гражданского правительства. Для примера можно указать на историю открытия Старо-Загорской епархии. Еще в 1888 г. по совершенно достаточным, уважительным причинам принято было Св. Болгарским Синодом решение об образовании отдельной Старо-Загорской епархии, относившейся прежде к Терновской митрополии. Однако, это решение долго не могло осуществиться, благодаря проволочкам и противодействию светской власти. Раз – замечают по этому поводу «Новини» – Св. Синод есть компетентная власть в деле открытия новых епархий, раз Св. Синод не однажды представлял важные причины в доказательство необходимости открытия епархиального центра в Старой Загоре, мы не можем понять, как гражданская власть может еще противиться и не приводить в действие Синодального определения. Это значило бы, что отношения гражданской власти к духовной не нормальны.¹⁸ К сожалению, это так. Между тем, доброе согласие между светскою и духовною властями должно быть особенно там желательно, в виду продолжающихся и доселе ненормальных отношений между болгарским экзархатом и цареградскою патриархией.

Вот уже двадцать лет прошло с тех пор, как болгарский экзархат выделился из состава цареградской патриархии, а примирения со стороны греков с этим совершившимся фактом все еще не последовало. Болгарское духовенство и доселе признается от цареградской патриархии схизматическим. Греческая патриархия, без всякого сомнения, не имела ни исторических, ни канонических, ни догматических оснований подвергать болгар церковному отлучению за отделение от константинопольской патриархии и образование самостоятельного управления. В течение семи веков (с 930 по 1767 г.) болгарские архиепископы были автокефальными, независимыми от Константинопольских патриархов. Самостоятельная болгарская архиепископия, в виде особого церковного округа, существовала постоянно в соседстве с округом цареградского патриарха, не только тогда, когда находилась в пределах самостоятельного царства болгарского, но и тогда, когда находилась в пределах греческой империи и турецкой. Так продолжалось до 1767 г., когда болгарский архиепископ подписал отреченную грамоту от своей кафедры и все подчиненные ему епископы подали турецкому правительству просьбу о присоединении их к округу константинопольского патриарха. Через 100 лет болгары и их иерархия пожелали восстановить прежнюю самостоятельность своего церковного управления, независимость его от константинопольского патриарха, и за выполнение своего желания объявлены были патриархией схизматиками в 1872 г. 16 сентября. В соборном акте, содержащем осуждение болгар, сказано: «приемлющих филетизм (племенные различия) и дерзающих основывать на нем племенные сборища, мы провозглашаем, согласно священным канонам, чуждыми единой, святой, кафолической церкви или что тоже схизматиками"… Иметь богослужение на своем собственном, а не на чужом языке есть одна из главных и существенных потребностей каждого народа; иметь высшее духовенство свое собственное, родное, а не пришлое и чуждое, есть одно из необходимых условий к пробуждению и утверждению в народе его собственной народности. Мнение же цареградской патриархии, будто бы евангелию и церковным канонам противно стремление народов к образованию национальных Церквей, явно ошибочное.¹⁹ Как бы то ни было, греки и доселе не хотят добровольно расстаться с болгарами. Но так или иначе приходится расставаться. Постоянно, можно сказать ежедневно село за селом в различных епархиях присоединяются к экзархии.²⁰ Не хватает даже славянских книг для службы церковной, так что по неволе приходится довольствоваться греческими книгами. Нужда заставляет обращаться к благотворительности и находятся добрые люди, которые щедро жертвуют на доброе дело снабжения бедных церквей славянскими книгами.²¹

В виду весьма частых случаев перехода целых селений от цареградской патриархии к болгарскому экзархату, «Новини», официальный орган экзархии, предлагают следующие разъяснения и наставления к руководству в вопросе о признании духовной власти экзарха. «Признание власти известного духовного начальства предполагает несколько необходимых условий. Первое – поминание в церкви имени духовного начальника и уплата ему «владичнины», а затем получение различных книжек, как то – крещальных, венчальных и пр. Естественно, что раз село признало духовную власть экзарха, священник должен поминать его имя на службах; потом, село то должно прекратить уплату «владичнины» своему бывшему духовному начальству и получать все те книжки от наместников экзарха в городах».²² Но и без этих наставлений болгары знать не хотят греческих владык и ждут не дождутся своих болгарских архиереев, как это имело место не так давно в Мельничской епархии и по поводу чего одна греческая газета выразилась, что там ожидали болгарского архиерея, как второго мессию.²³

Греческие газеты, понятно, ревниво следят за отпадением сел от патриархии к экзархату. В Новинах перепечатана из греческой газеты Νεόλογος заметка под заглавием: «Болгары в Македонии». «Пишут из Струмицы, что по возбуждению скопльского схизматического владыки некоторые села струмичской епархии подписали прошение, в некотором выразили желание состоять под духовною властью скопльского митрополита (болгарского). Те села Радович и Малешово. При этом для того и другого села раздавались евангелия и другие книги». Заметив, что в данном случае ничего нет неестественного, тем более преступного, Новини приводят по адресу греческой газеты такой факт. Незадолго до этого события (перехода двух сел к экзархату), по случаю закрытия греческих церквей, священник села Ватилук отказался от подчинения патриархии, и продолжал богослужение (на славянском языке). На вопрос, чем он может оправдать свой поступок, священник отвечал: я уже 40 лет священствую, но пока я признавал духовную власть патриархии, т.е. пока служил по-гречески, я молился бессознательно, читал не разбирая, кому молюсь и о чем молюсь. Отказался я от подчинения патриархии и понял содержание книг и молитв, потому что теперь читаю и молюсь на языке понятном. Теперь я знаю, что читаю и о чем молюсь. Только теперь я – настоящий священник и молитвы мои будут слушаны, потому что они сознательны, вразумительны».²⁴ И это понятно. Понятно и то, что проповедь на родном языке, да еще в руках умелого проповедника, производит сильное впечатление на слушателей, привлекает к такому проповеднику слушателей даже из далеких окрестностей, как это было в Дермицкой церкви.²⁵

Названные выше: Мельник, Струмица, Дермица – в Македонии. Македония – это тот уголок Балканского полуострова, который представляет собою зрелище постоянной племенной и религиозной вражды. Будучи оставлена берлинским конгрессом за Турцией, Македония сделалась источником постоянного беспокойства для всего полуострова. На нее заявляют свои притязания все балканские народности – болгары, греки и сербы, и потому она служит главным яблоком раздора между ними. В Македонии же идет постоянная ожесточенная борьба между местным греческим и болгарским элементами, борьба, которая часто приводит к печальным столкновениям. Македония, как известно, при своем разно племенном населении находится под юрисдикцией Константинопольского патриарха, вследствие чего греческий элемент по необходимости преобладал в е церковно-религиозной жизни. Но в последнее время, с пробуждением национального самосознания в славянском населении ее, последнее начинает все более освобождаться от греческого влияния, устраняется от греческого духовенства и, признав своим главой болгарского экзарха, требует и получает болгарских священников и учителей. В стенах его храмов ему начинают проповедовать слово Божие на родном языке, а в училищах дети начинают изучать славянский язык вместо греческого. Статистические данные удостоверяют, что в последнее два года от греков отложилось более 300 сел, признавших своим духовным главой болгарского экзарха и окончательно отказавшихся от греческого духовенства, от греческих училищ. Такое положено дел, конечно, ожесточает греков и вместе вызывает их на всевозможные, иногда, как увидим ниже, весьма замысловатые и прямо непозволительные способы самозащиты, от простой газетной перебранки до насильственной расправы включительно. Вот несколько черт, фактов и картинок для иллюстрации отношений между греками и сербами в Македонии.

В Новинах напечатана следующая заметка солунской газеты Φάρος τῆς Μακεδονίας, перепечатанная и газетой Νεόλογος под заглавием: «Болгарские махинации». «Несколько лет тому назад здесь было немного говорящих по-болгарски («болгарогласни»), которые, однако были верны православию и вселенской патриархии, имели одно небольшое училище, в котором дети их учились болгарскому языку. Все шло хорошо, пока не явилось в городе несколько пришельцев из тех, кои учились в фанатических и шарлатанских училищах в Болгарии, которые как некие гиены в изобилии и сатанински явились в ΧΙΧ-м веке защитниками болгарщины, не имея никаких гарантий и не показывая никакого другого диплома, кроме неумолимого преследования тех, кто открыл им умственно ослепленные очи, беспощадной брани своих благодетелей и осквернения всего, что предшественники их почитали как священное и святое. С такими замыслами и сатанинскими намерениями основались те пришельцы в нашем городе и рассеяли среди некоторых из прежних «болгарогласных» нечистые идеи и всяческие лжи, пробрались в училища их и приступили к открытию гимназии, в которую собрали кого попало из внутренней Македонии и других мест, и учат их всему другому, но только не науке. Тоже должно сказать и о женском их училище. Но того недостаточно им было: несколько времени тому назад они усиливались присвоить себе часть кладбища греческой православной общины, но справедливость главного управителя воздала кесарево кесарю. Всего хуже то, что пришельцы те пробрались и посеяли плевелы и в церкви «болгарогласных», советуя им отказаться от вселенской патриархии. Не будем обнародовать здесь всех замыслов тех пришельцев, которые явились из ада, совершали и всякий день совершают против греков действия, осуждаемые и божеским, и человеческим нравом, и потому ограничиваемся только этим».²⁶ Заметку эту «Новини» сопровождают обширной статьей, из которой мы приведем нисколько характерных мест. «Мы привели эту заметку – читаем в Новинах – чтобы видели читатели образчик греческой литературной безнравственности. Чтобы болгарам явиться в Солуни, греческому собрату потребовалось выводить их из пекла; он сравнивает их с гиенами, которые в изобилии и сатанински появились в ХIХ-м веке, чтобы защищать болгарщину, чтобы делать из «болгарогласных» греков настоящих болгар. Очень смешная теория греков относительно болгар! Греческие публицисты кричат на весь свет, что в Турции нет болгарской народности, но что население, употребляющее болгарский язык, суть греки, говорящие по-болгарски, «еллини болгарогласни», «вульгарофони». И на эту фальшивую и смешную тему насочинили чуть не целую литературу. Гениальное по истине изобретение! Какой историк мог себе вообразить это? Какая фантазия могла изобрести, что болгары в Турции суть эллины, которые имеют в себе болгарского только язык, а при том дать им и название «болгарогласни»? Напрасно европейские академии не обратили на это внимания и не сделали своими почетными членами изобретателей такого этнографического начала. Как опровергать такой донкихотский принцип греков? Как вразумить их? Да и можно ли вразумить их словами?... Что станет отвечать тому человеку, который серьезно старается тебя убедить, что вода не мокра, а суха? Войди в ту сухую воду и посмотри, выйдешь ли из нее сух. Вот тебе доказательство…». Затем, пункт за пунктом обстоятельно опровергается вышеприведенная греческая заметка.²⁷

Изобретательность греческих публицистов на этом, впрочем, не остановилась. В Новинах 1892 г. № 60 (24 апр.) приведены следующие характеристичные строки одной корреспонденции из Неврокопа в 60 № греческой газеты Κωνσταντινόπολις: «Доказано до очевидности, что Неврокопские пришельцы и потомки Крума ни в каком отношении не могут равняться с цветущим в том городе эллинским элементом, который каков был раньше, таков же есть и будет впредь. А что в его жилах, в отношении к убеждению и чувству, течет чисто эллинская кровь, а не смешанная, видно ясно как из других черт, так и из несравненно высшего его общественного положения». Подобную этнографическую теорию слышим мы в первый раз – замечают по этому поводу Новини – именно что в жилах известного общества может течь чистая эллинская кровь в отношении только к убеждению и чувству. Значит, по толкованию греческой газеты, в жилах человека может течь кровь по происхождению, племени и народности, и кровь по убеждению и чувству. В жилах, мнимых неврокопских эллинов уже текла второго рода кровь, именно кровь по убеждению и чувству. А настоящая-то кровь их, кровь по происхождению, племени и народности, какова – спросим мы греческую газету? Доселе была нам известна смешная греческая теория, что болгары в провинции были «болгарогласни еллини», а теперь узнали от греческих публицистов и другое этнографическое начало, именно, что в жилах народов может течь кровь не только по происхождению, племени и народности, а и по убеждению и чувству. Например, для чистокровного француза достаточно убеждения и чувства, чтобы быть чистокровным англичанином или немцем.²⁸

Мы долго не кончили бы, если бы позволили себе воспроизводить здесь всю ту отборную ругань и всевозможный обвинения болгар, какие чуть не ежедневно можно встречать в греческих газетах: «Νεύλογος», «Κωνσταντινόπολις», «Νέα Ἐπιτεώρισης», и др., не исключая и «Ἐκκλεσιαστηκή ἀληθεία». Заметим, что и болгарские публицисты нарочито подчеркивают сообщения греческих же газет о непорядках греческого духовенства.²⁹ – Подозрительность и притязательность греческих публицистов превосходит всякую меру. Приезжает, напр., болгарский архимандрит по своим делам в Царьград, и царьградская газета «Νεόλογος» спешит перепечатать из Солунской газеты «Φάρος τῆς Μακεδόνιας» сообщение: «прибыл в Солунь и на другой день по прибытии отправился в Царьград архимандрит охридского болгарского владыки. Скрытное и неожиданное прибытие сюда и путешествие в Царьград этого архимандрита имеет связь с подземными и преступными замыслами и сатанинскими целями, как говорит наш корреспондент из Струмицы, корреспонденция которого раскрывает действия этих хищных птиц Македонии». Что это за язык, господа почтенные греческие публицисты? – взывают Новини. «Сатанинские цели и подземные преступные замыслы», « хищные птицы Македонии»?! Или для того, чтобы ехать болгарскому архимандриту в Солунь и Царьград, требуется испросить разрешение у редакторов газет: «Φάρος τῆς Μακεδόνιας» и «Νεόλογος»!?³⁰ А то вот прибыли в Царьград два болгарских архиерея, члены болгарского Синода. Газета «Κωνσταντινόπολις» по этому поводу между другими вопросами задает себе и следующий наивный вопрос: «не знаем, с чьего изволения прибыли сюда те синодальные владыки». Новини иронизируют по этому случаю: Pardon, великая допущена ошибка, нужно было у греческой газеты просить разрешения на прибытие болгарских архиереев в Царьград. Не знали мы, что редакторы «Κωνσταντινόπολις’а стали паспортными чиновниками (паспортчии»).³¹

Прибегают греки и к более действительным средствам. В Новинах 1891 г. № 1 (24 сент.) помещено со слов болгарской газеты «Пловдив» (№ 103) известие, что в Созополе греческие священники ходили из дома в дом и убеждали местное население не отдавать своих детей в болгарские училища, чтобы не сделать из них схизматиков и еретиков. Для той же цели пользуются они исповедью своих прихожан, внушая им, что болгарские училища схизматические, еретические, что и сами они не должны говорить, молиться и учиться на своем языке, потому что язык их варварский, необработанный, не пригодный для молитв и учения, что только на греческом языке молитвы угодны Богу и наука «благозвучна». И находятся особенно среди болгарок такие, которые слушают и желают исполнять советы духовников, вследствие чего имеют место постоянные ссоры с мужьями, не желающими исполнять эти недобрые советы. Тоже имело место сравнительно недавно в Мельничской епархии в Баракли Джумая. Греческие священники получили письменное распоряжение от своего архиерея, чтобы не причащать, не венчать, не крестить, не хоронить и вообще не отправлять церковных треб для тех прихожан, которые посылают своих детей в болгарские училища.³² Столкновения между греками и болгарами вообще не редки. В Боденской епархии, напр., половина болгарского населения издавна отошла к экзархату, тогда как другая осталась под духовною властью патриарха. Согласие тех и других болгар, однако не нарушалось. Было принято за правило, что если жених принадлежит к экзархату, то хотя бы невеста считалась в ведомстве патриархии, венчание происходило в болгарской церкви. Наоборот, если жених был под ведомством патриархии, то венчали в греческой церкви, хотя бы невеста принадлежала к экзархату. Но греческим епископам это правило не понравилось, и они потребовали, чтобы венчание в обоих случаях происходило в греческой церкви. Отсюда – ряд недоразумений, споров. В Адрианопольской епархии одно село (Драбишна) отказалось признавать над собою власть местного греческого архиерея. В том селе был праздник. Греческий архиерей отправил своего протосингела с приказом, чтобы тот непременно служил в сельской церкви. Протосингел отправился и против воли прихожан принял участие в службе, которая наполовину была уже совершена сельским священником. При сем, так как в церкви не было греческих книг, протосингел взял часослов, открыл его и прочитал («испел») из него что-то вместо евангелия, чем прихожане были сильно смущены.³³ – Характерный случай имел место в с. Емборе, в Македонии. На греческом кладбище похоронен был болгарин, на могиле которого родственники поставили крест с славянскою надписью. Спустя два дня крест куда-то исчез, а над могилой надругались.³⁴ Во многих селах и городах, где болгарское население отложилось от греков, идут споры из-за обладания церковными имуществами.

Впрочем, и сами болгары отличаются узким племенным эгоизмом, доводящим их до крайностей и несправедливости к грекам. Не особенно давно состоялось было в Болгарии правительственное решение ввести во всех греческих школах, имеющихся в княжестве, болгарский язык, с угрозою в противном случае закрыть эти школы. Это решение произвело крайнее возбуждение во всем немалочисленном греческом населении Болгарии, так что греческие торговцы даже на время побросали свои дела, чтобы занятые этим важным для них вопросом. В Созополе школьный комитет уведомил правительство, что он скорее закроет школы, чем подчинится новому закону. Греческие газеты забили тревогу, и греческое министерство иностранных дел разослало своим представителям за границей ноту, в которой протестует против закрытия греческих школ в Болгарии, как нарушение берлинского трактата и данных позднее обещаний, а также как нарушения и органического статута восточной Румелии, на основании которого все национальности в княжестве имеют право содержать школы, где обучаются их соотечественники на своем собственном языке. В ноте греческое правительство просить державы побудить болгарское правительство вновь разрешить открытие греческих школ. С своей стороны и константинопольский патриарх горячо взялся за это дело, и просил султана не допускать подобной несправедливости по отношению к греческому населению Болгарии. Все это движение оказалось достаточно сильным для того, чтобы заставить болгарских правителей отказаться от своей затеи.³⁵

В взаимных отношениях болгар и сербов до освобождения от турецкого ига и по освобождении замечается одна любопытная черта. Именно, пока те и другие были под игом турецким, они, в виду общего врага, так или иначе ладили между собою. Освободившись же от общего врага, стали воевать друг с другом. Но тоже явление наблюдается и между двумя частями одного и того же народа – сербами и хорватами. Было время, когда общий враг – в виде итальянской стихии – заставлял тех и других теснее сплотиться между собою. А ныне и между хорватами и сербами нелады и несогласия. – Столкновения болгар с сербами проистекают из преувеличенных претензий обеих сторон на земли со смешанным сербо-болгарским населением. Яблоком раздора служить все также Македония, из-за которой главным образом идут постоянные пререкания и споры между греками и болгарами. Отсюда понятно, почему некоторые греческие газеты, именно «Νεόλογος» и «Κωνσταντινόπολις» – в споре болгар и сербов – стоят на стороне последних. – Разграничить сербское и болгарское население в Македонии оказывается очень трудным. Сербы хотели бы свои права на Македонию основать, напр., на том, что в трех ее округах (солунском, скопльском и битольском) нет будто бы специального болгарского обряда «курбана»)³⁶, а есть специальный сербский обряд «слава». Но Новини представили фактически доказательства, что «курбан» справляется и в тех спорных округах. Обряд «славы» под разными видами и названиями известен и болгарам Македонии, но что из того следует? Он совершается в многих местах собственной Болгарии и Румелии: следует ли отсюда, что тамошние болгары – не болгары? Можно ли заключать о народности населения по одному обряду, не принимая во внимание истинных чувств, стремлений и самого названия данного населения?³⁷ Греческие публицисты газеты «Νεόλογος», оставив прежнюю свою теорию, по которой болгары македонские суть «болгарогласни еллини», теперь серьезно утверждают, что в скопльской и охридской епархиях живут не болгары, а сербы. «Жители городов и окрестностей Охрида, Скории и Призрена не суть болгары, потому что ни по языку, ни по нравам и обычаям, ни по характеру не походят на болгар, но суть славяне ближе родственные сербскому народу, а что называются болгарами – это ужасный солицизм в этнологии и непростительная ошибка».³⁸ Опять мы принуждены – замечают по этому поводу Новини – доказывать, что болгары суть болгары, что огонь действительно жжет и что овца не коза… Но любопытно то, что тогда как жители Охрида и Скопии называются здесь не прямо сербами, а только «славянами, близкими к сербам», однако ж, по мнению публициста газ. «Νεόλογος», в школах и церквах этих городов должен господствовать родной язык местного населения – чистый сербский.³⁹ Что, однако ж, в этих округах Македонии население болгарское, это согласно признают такие авторитеты сербской этнографической науки, как В. Караджич, Шафарик, Ст. Веркович и др.⁴⁰ В Новинах 1890 г. № 14 (27 дек.) читаем ответ на сообщение газ. «Κωνσταντινόπολις» (№ 283), будто сербское правительство, в виду настоятельной потребности противодействуя болгарской пропаганде, решило открыть в текущем году в Солуни и Скопии гимназии, а в многих других местах начальные училища. Болгары – отвечают Новини – пропаганды не ведут, потому что не стремятся поболгарить кого бы то ни было в той стороне. Заботы их сосредоточены на стремлении защитить веру, язык и народность свою от разных посторонних пропаганд. Пропаганду ведут там греки и сербы, потому что они отвне пришли, чтобы всяческими способами заглушить народность местного болгарского населения и привить ему греческие и сербские чувства, греческий и сербский язык. Желание болгар учиться и молиться на своем языке, развивать свою народность, не есть пропаганда, а самое естественное человеческое право, дозволенное и божескими и человеческими законами, право неотъемлемое⁴¹… Так как в греческих газетах «Κωνσταντινόπολις» и «Νεόλογος», защитниками сербской народности настойчиво проводится взгляд на всю деятельность экзархии, как пропаганду болгаризма, что будто бы особенно выражается в оказываемой ею, неведомо из каких источников, помощи бедным церквам и училищам, то Новини посвящают отдельную статью разъяснению этого последнего вопроса, т.е. откуда экзархия получает средства для вспомоществования церквам и училищам. Экзархия, это официально признанная высшая духовная власть для целого болгарского народа, имеет право собирать определенную подать «от всеко венчило», т.е. с каждого семейства. Собирается эта подать при содействии правительства. Получающиеся таким путем суммы идут на содержание личного состава экзархии и на вспомоществование бедным церквам и училищам. Суммы эти, равно и их назначение, не составляют никакой тайны. Болгарская экзархия, учрежденная согласно желанию и просьбам болгарского народа, отнюдь не ведет пропаганды, когда прилагаешь заботы о духовном просвещении своей паствы. Она не ведет пропаганды, потому что не стремится открывать болгарские училища для греков и сербов, а открывает их для своих сородичей, для болгар.⁴² Но публицисты газ. «Νεόλογος» идут и дальше, и прямо обвиняют редакцию «Новин» в государственной измене, выражающейся в стремлении «создать» болгар из жителей Фракии, Македонии и Албании.⁴³ Рядом с этим обвинением можно поставить взгляд сербской газеты «Дневни Лист» (1891, № 97), будто «болгарская пропаганда создала экзархию не для того, чтобы защитить православную паству от сребролюбивых греческих владык, а для своей частной цели, чтобы поболгарить македонское население. Для достижения своей корыстной цели болгарская пропаганда употребляет те же самые средства, как пропаганда католическая или протестантская. С представителями тех пропаганд болгары вошли в соглашение, все из-за того, чтобы только поболгарить македонян. Понятно после сего, что с основания болгарской экзархии настали благоприятные условия для деятельности среди болгар иезуитов и протестантов».⁴⁴

Конечно, не учреждение экзархии болгарской послужило причиною проникновения к болгарам иезуитов и протестантов, потому что и те, и другие действовали в Болгарии и гораздо ранее выделения экзархата из греческой патриархии. Но нельзя не признать, что продолжающиеся доселе несогласия церкви болгарской с греческою и теперешняя политическая безурядица как нельзя более на руку всякого рода религиозной пропаганде среди болгар. Пользуясь анархией, в Болгарии процветает римско-католическая пропаганда, задающаяся целью ни более, ни менее как обратить в латинство весь болгарский народ. Такую надежду именно высказал софийскому корреспонденту «Моск. Вед.» филиппопольский латинский архиепископ Менини. Рекомендуясь корреспонденту, архиепископ говорил: «я архиепископ Менини, немощное орудие в руках Бога, Который, надеюсь, окажет мне милость воспользоваться мною для обращения всех болгар в католицизм. До сих пор Господь покровительствует, споспешествует мне, так как уже многие болгарские селения обращены в католическую веру и спасены от гибели схизмы. В минувшие века разве не все болгары были католиками? И почему же им снова не вернуться в лоно католической церкви? Несколько лет тому назад, откровенно продолжал архиепископ, я объезжал Европу за подаянием и собрал 450.000 франков, которые и помогли мне расширить мою семинарию. Как вы видите, наша семинария теперь оказывается величественным зданием. В ней получают образование 300 болгарских мальчиков до пятнадцати летнего возраста; потом я их отправляю на несколько лет в семинарию Смирны и Леванта, откуда они возвращаются мужественными патерами и апостолами католической веры. Наш принц Кобург ободряет мои надежды, а его августейшая родительница, принцесса Клементина, обнаруживает по отношению ко мне истинно-царское великодушие. Могу только благодарить Господа, что Он послал их в Болгарию».⁴⁵ По сообщениям иностранных газет, папа Лев XIII решил учредить в Константинополе восточный римско-католический патриархат, с целью ближайшего сосредоточения в нем всех нитей победного завоевательного движения католицизма на восток. На должность такого генерального патриарха намечен будто армяно-униатский патриарх Азариан.⁴⁶ Болгария положительно наводняется миссионерами, среди которых немало уже миссионеров и из болгар, открыто начинающих призывать своих соотечественников к отречению от православия. Пропаганда ведется очень искусно под славянским знаменем. Римский католицизм обещает отступникам от православия соединение всех славян в одной вере.

Будем надеяться, что болгарский народ не поддастся льстивым обещаниям папства. Римский католицизм никогда не пользовался продолжительным успехом и симпатиями у болгар. В настоящее время особенно живо ощущается тот вред, какой может нанести католическая пропаганда церковной и государственной жизни юного княжества. «Католическая пропаганда – читаем в газ. «Селянин», есть тот фактор, который производит деморализацию в гражданской и церковной жизни нашей. Она способна потопить в бездонном своем море всякие принесенные нами жертвы на благо отечества, потому что она только соблазняет, искушает и убивает. Римско-католическая пропаганда страшно опасна для нас, для наших государственных интересов, особенно теперь. Мы должны бегать от нее как от чумы, потому что она может обезличить нас и стереть с лица земли. Когда деятели этой пропаганды иезуиты говорят, что им рады болгары, что болгары дают им деньги на основание иезуитских училищ, – лгут они, потому что никто из болгар им не помогает, и не желает их, никто из болгар не одобряет и не поддерживает их. Ложь свойственна римско-католическим деятелям, и они могут обделывать свои дела только при помощи лжи и обмана, к которым прибегают и у нас».⁴⁷

К сожалению, нынешнему болгарскому правительству нет, по-видимому, никакого дела ни до чувств народных, ни до православной веры. В самом конце прошлого года болгарскую церковь сильно смутила новая затея болгарского временщика, именно задуманное им изменение конституции в интересах римского католицизма. Предполагалось изменить 38 ст., в которой говорится, что «болгарский князь и потомство его не могут исповедовать никакой другой веры, кроме православной. Только первый избранный болгарский князь, если принадлежит к другой вере, может остаться в ней». Изменение этой статьи предлагалось в том смысле, что не только болгарский князь, но и потомство его, т.е. его наследники могут не принадлежать к православной вере, т.е. могут исповедовать и воспитываться в той вере, какая им заблагорассудится, или в которой они родились и воспитаны своими родителями. Понятно, что эта затея сторонников принца Кобурга вызвала горячую полемику и протесты в болгарской печати. «Новини» в декабре 1892 г. посвятили ряд передовых статей обсуждению вопроса о предполагаемом изменении болгарской конституции. Уже одной постановкой этого вопроса – по воззрению почтенной болгарской газеты – нанесена глубокая обида самому святому чувству болгарского народа. Но мало того. Допущением свободы вероисповедания для князя и его наследников наносится страшный удар господствующей в стране православной вере. По 37 статье конституции, «господствующая в болгарском княжестве вера есть православно-христианская восточного исповедания». Но какая же это будет господствующая в стране вера, когда она не будет признаваться и уважаться правителем страны? Предлагаемое изменение 38 статьи есть бессмыслица, потому что в таком случае основной закон придет в столкновение с главным самым святым чувством народа, с господствующею церковью и с всеми узаконениями, касающимися господствующей в стране веры, которую в течение стольких столетий сохранил болгарский народ в целости и невредимости.⁴⁸ Последствия изменения этой статьи будут ужасны. Подобное изменение не в интересах ни князя, ни господствующей веры, ни народа: не в интересах князя, потому что он, вместе с своим потомством, навсегда останется чужд стране и народу, который дал ему корону. Между двором и народом навсегда откроется пропасть, полная недоверия, преследований, ненависти. Чтобы провести в болгарскую конституцию начало, что болгарские правители могут не исповедовать веру народа, которым управляют, должна вестись отчаянная борьба против чувств народа, против тех чувств, которые сохранили его как народ в течение стольких веков; должна вестись отчаянная борьба против жизненных интересов народа, против церкви и духовенства, против всех тех незыблемых элементов, которые образуют его как отдельный народ.⁴⁹ Но так думают не только болгарские газеты: «Селянин», «Пловдив» и др., но и большинство европейских газет: немецких, французских, английских и даже мадьярская газета Nemzet.⁵⁰ И – тем не менее изменение 38-й статьи конституции непременно желают провести сторонники принца Кобурга, только в такой, несколько измененной против первоначальной программы, редакции: «Болгарский князь не может исповедовать никакой другой веры, кроме православной. Только князь, который по избранию вступил на болгарский престол, если принадлежит к другому христианскому вероисповеданию, то как он, так и первый престолонаследник могут оставаться в нем».⁵¹ Но и эта редакция мало изменяет существо дела. Необязательность православного вероисповедания для князя до третьего поколения его потомства дает, например, всю возможность католицизму упрочить свое положение в Болгарии под покровительством главы государства… На защиту прав церкви и народа в Болгарии, против внутренних ее врагов, первым выступил болгарский экзарх блаженный Иосиф. Когда до него дошли слухи об опасной затее болгарского временщика, он немедленно и горячо протестовал, в письмах на имя министра внутренних дел и исповеданий в Софии, против изменения конституции.⁵² Кроме того, экзарх издал воззвание к болгарскому духовенству, предписывая ему противодействовать проектированным изменениям конституции всеми, имеющимися в распоряжении церкви средствами. Понятно само собою, что протест экзарха не мог понравиться болгарскому временщику, который чрез свой орган, пресловутую «Свободу» уже и пригрозил духовному главе болгарского народа и заточением в монастыре и даже опубликованием каких-то писем, служащих не к его чести. Ответ со стороны экзарха на эти угрозы читаем в «Новинах»: храброму софийскому журналисту хотелось бы, чтобы болгарский экзарх, который несет наибольшую ответственность в данном случае – пред Богом, историей и своим народом за то, что совершается теперь в Болгарии, чтобы болгарский экзарх, высший духовный начальник болгарского народа, молчал и не выражал своих мыслей о событии, которое прямо относится к церкви и вере. Подобное желание особенно странно слышать от газеты («Свобода»), первым началом которой должна быть свобода мнений и гласность. Экзарх находит гибельным шаг, замышляемый ныне в Софии, и не может не возвысить голоса и не выразить пред народом свое мнение, тем более что вопрос касается самых жизненных интересов церкви. Необдуманная угроза «Свободы» нимало не может устрашить болгарского экзарха, который постоянно сохранял строжайшую лояльность и не боится обнародования никаких писем и документов, потому что в них ничего нет страшного, опасного, противозаконного. Его блаженство исполнял всегда по совести свой долг духовного начальника православного болгарского народа. Он твердо решил до конца исполнить свой долг; и если интересы народа и церкви потребуют оставления экзархом высокого поста, он без всякого колебания готов и к этому, но никогда ни на минуту не поколеблется в защищении истинных интересов православного болгарского народа и церкви.⁵³ По последним газетным известиям, болгарский экзарх предполагает созвание епископов на собор для обсуждения проекта пересмотра конституции и для принятия соответствующих мер. Большинство болгарских епископов стоить на стороне экзарха. И народ в различных местах уже высказался против необдуманного шага правительства. Но что из всего этого выйдет, – пока неизвестно.

Что до протестантской пропаганды, то, как известно, в Константинополе давно уже существует особая коллегия, так называемая Роберт-колледж, главная задача которой состоит в совращении болгар в протестантизм. В последнее время там же, под тайным влиянием и при содействии принца Кобургского, основано еще «Общество распространения протестантизма в Болгарии», прямо своим названием определяющее цель своего назначения. «Новини» указывают немало случаев, что протестантские деятели, для привлечения к себе новых последователей из болгар, допускают тяжкие церковные закононарушения, именно венчают состоящих между собою в близких степенях родства, отнюдь недозволенных правилами православной церкви.⁵⁴ Отрадно отметить, что, в виду религиозных пропаганд, среди болгар все настоятельнее сознается необходимость церковной проповеди, раздаются жалобы на ее отсутствие, указывается необходимость основания церковных и училищных библиотек, которые могут дать болгарским пастырям должную подготовку и оружие против различных врагов православия.⁵⁵

К отрадным явлениям церковно-общественной жизни болгар относится также повсеместное торжественное празднование памяти славянских просветителей, св. Кирилла и Мефодия. В «Новинах» и «Селянине» за 1891 и 1892 гг. находим под 11-м мая теплые передовые статьи, в которых обстоятельно выясняется великое значение деятельности св. братьев как для всех славян вообще, так для болгар в особенности; в целом ряде №№ «Новин» сообщаются биографические данные о св. Кирилле и Мефодие и даются подробные сведения о праздновании этого церковного и народного торжества в различных городах, селах и местечках болгарских.⁵⁶ Привет вам, болгары – так обращаются «Новини“ к своим читателям в 1891 г. – празднующие память славянских первоучителей, св. Кирилла и Мефодия. Вслед за пасхальным приветом, примите ныне поздравление по случаю 11 мая, праздника болгарских святых, торжества болгарской народности и возрождения… Ныне празднуем славную память Св. Кирилла и Мефодия, которые дали нам все, необходимое для того, чтобы нам навеки пребыть народом. «Да радуются днесь роди словенстии, священную память учителей богомудрых светло празднующе» – гласить церковная песнь на этот день. Ныне радуются все славяне, потому что получили веру и письменность, потому что вступили в сферу культурных народов. От св. Кирилла и Мефодия начинается культурное существование славянских народов: эти два святые брата были посланы от Бога, чтобы создать нужные для этого условия: письменность и просвещение. Потому-то ныне церковь славословит и поет: «всякия козни на страны, словенския находящыя добре разоряли есте, преподобнии; темже и ныне не оставите нас смиренных, но вся словены в православии единомыслии утвердите». Из всех славян особенно мы, болгары, должны торжественно праздновать этот день, потому что он имел и имеет для нас особенно великое значение. Славянские первоучители вышли из нашей среды: Солунь – родина св. Кирилла и Мефодия… 11-е мая – знаменательный праздник для болгар. С него началось болгарское возрождение, открылись болгарские училища, началось богослужение на славянском языке. 11-е мая – основание всего, что наисвято и наидрагоценно для нас, как народа.⁵⁷ Эти же приветствия повторяются в Новинах и 1892 г., но здесь находим еще одно любопытное сопоставление. «Если глубже вникнуть в условия эпохи св. Кирилла и Мефодия и в характер деятельности св. братьев, то нельзя не заметить поразительного сходства тогдашних обстоятельств, условий и стремлений с нынешними. Ныне болгары смотрят, как бы сохранить свой язык и народность от притязаний различных пропаганд. В то время св. Кирилл и Мефодий изобрели славянскую азбуку и вместе с учениками перевели церковные книги на древнеболгарский язык – с тою же самою целью. Изобретением славянской азбуки и основанием болгарской письменности св. братья навеки осудили на безуспешность все домогательства византийской политики и дали возможность в течение стольких веков сохраниться в целости нашему языку и народности. В этом состоит для нас величие праздника 11-го мая.⁵⁸ Празднование памяти св. Кирилла и Мефодия – читаем в «Селянине» – навеки должно быть для нас величайшим, радостным и утешительным торжеством, потому что виновники этого праздника принесли нам все то добро, какое только вообще можно сделать для счастья и спасения людей. Но это празднование должно быть для нас радостно и утешительно и потому, что св. братья суть наши соотечественники и что они распространили свое благодеяние и между другими нашими братьями, славянскими народами. Все славяне должны свято чтить память их и соблюдать их завет. Празднование памяти св. братьев, действительно, еще в старое время имело место у всех славянских народов, но с течением времени, под влиянием различных неблагоприятных исторических и политических условий, было забыто… В начале XIX в. вместе с возрождением славянских народностей обновилась и память славянских первоучителей. В 1863 г. Св. Русский Синод постановил праздновать св. Кириллу и Мефодию 11-го мая, для чего древние службы были вновь напечатаны. В Болгарии, в отдельных местах, празднование св. Кириллу и Мефодию началось, впрочем, ранее 1863 г., еще в 40-х и 50-х годах.⁵⁹

В Новинах 1892 г. № 85 (21 июля) помещен подробный очерк жизни и деятельности св. Климента болгарского по известному греческому житию Феофилакта. «Из жития св. Климента – говорит автор статьи – выходит, что он есть один из самых выдающихся деятелей в начале церковной жизни болгарского народа: он один из первых деятелей той поры, трудолюбивый писатель и проповедник; он один из первых болгарских учителей, а Охрида – первое болгарское училище, в котором святитель собирал и возрастных и детей, чтобы учить их на болгарском языке. Житие св. Климента, написанное в глубокой древности Феофилактом, есть одно из красноречивых доказательств, что христиане в охридском округе издавна носили то народное название, которое имеют и теперь… Празднование св. Клименту торжественно совершается 27 июля в Охриде. Но оно должно бы совершаться и в других местах: весь болгарский народ должен прославлять память своего великого учителя. 27-е июля должно бы быть праздником именно учителей, так как св. Климент был одним из первых болгарских учителей.

В 1891 году 6 февраля исполнилось тысячелетие со дня кончины знаменитого Фотия, патриарха цареградского. Ни в Константинополе, ни в Болгарии особенных церковных и ученых торжеств по этому поводу не было. Болгарская печать, однако, отозвалась и на этот тысячелетний юбилей великого защитника православной церкви, мужественно подвизавшегося за ее независимость, права и предания. Если – читаем в Новинах – православная церковь в IX в. спасла свою независимость, свои права и предания, если в то время как на западе христианство и наука, вера и свобода были предметами не согласимыми друг с другом, у православных народов, напротив, они всегда находились в дружественных отношениях, то за все эти блага и преимущества православные народы должны благодарить тех, которые боролись против запада, а особенно должны благодарить великого Фотия… «Новини» с особенным сочувствием останавливаются на речи профессора церковной истории в афинском университете Диомида Кириаку, произнесенной им в торжественном собрании в честь Фотия, и особенно на тех местах речи, в которых греческий ученый высказал свой взгляд на церковную самостоятельность православных народов. В первые века христианства поместные церкви были автокефальными. Только вселенскому собору, как верховному представителю высшей церковной власти, подчинялись все епископы, и восточные, и западные. Со временем это соборное управление на западе превратилось в единоличное, сосредоточившись в руках папы. Если восточная церковь успела сохранить в целости и невредимости подлинное христианство первых веков, то она этим много одолжена Фотию, который в IX в. отстоял независимость восточной церкви. Дух православной веры, в противоположность учению западной церкви, требует, чтобы отдельные христианские народы сохраняли свою церковную автокефальность и развивались в своих народных языках и преданиях. Поэтому-то, восточные народы никогда не отступятся от православной веры, которая с самого начала тесно связана с их национальною историей. Православное духовенство всегда во всех православных странах жило заботами, нуждами, жизнью и стремлениями своей паствы.⁶⁰ «Селянин» перепечатал из «Периодического Списания» (кн. 36) обширную статью В.Д. Стоянова: «Цареградский патриарх Фотий», в которой автор раскрывает великое значение и бессмертные заслуги Фотия для православных народов и особенно для болгар.⁶¹ Фотий – главный виновник того, что христианская вера могла успешно распространиться между болгарами и другими славянскими народами посредством св. Кирилла и Мефодия, которые были непосредственными и любимыми его учениками и им приготовлены к своей святой и славной миссии. Фотий одобрил и благословил желание болгарского князя Бориса, чтобы болгарам дарована была своя церковная иерархия (869–870) … Память Фотия в первое время церковной жизни болгар глубоко чтилась ими; сочинения его рано переведены были на церковно-славянский язык и читались благочестивыми болгарами наряду с святоотеческими творениями. Но со временем, особенно во времена турецкого ига, память Фотия, как и святых первоучителей славянских, была болгарами совершенно забыта. Но странно, что и у греков имя Фотия не пользуется тем почетом и уважением, каких оно заслуживает. Почему папство смотрит на Фотия как будто бы на злейшего врага церковного единства, – понятно. Причин этого неправильного взгляда несколько: 1) патриарх Фотий не согласился признать папу верховным главою всей христианской церкви; 2) Фотий дозволил славянам в школах и в богослужении пользоваться своим родным языком; 3) Фотий дал свое согласие на учреждение поместных церковных иерархий у новокрещенных народов, которые просили его о том, как необходимом для их христианского преуспеяния… Для всего восточно-православного мiра – заключает свою статью г. Стоянов – заслуги Фотия по истина велики. Посему мы надеемся, что 6 февр. будущего года не только греческая, русская, но и другие православные церкви, как-то сербская, румынская и болгарская, по крайней мере торжественною церковною службой почтут память великого святителя. Особенно если и болгарская церковь окажет подобную почесть святейшему Фотию по случаю исполнившегося тысячелетия его памяти, то без сомнения, этим произведет наилучшее впечатление на весь православный мiр, доставит великую радость всем православным церквам. Мы надеемся даже, что при этом случае и сама греческая церковь не будет иметь возможности не признать, что такой поступок болгарской церкви внушен только и только чисто-христианским миролюбием. И кто знает, не послужит ли этот поступок добрым поводом к благополучному устранению прискорбных недоразумений между болгарскою экзархией и цареградской патриархией. Для достижения этой спасительной цели, по нашему мнению, отличный момент – исполнение тысячелетнего периода с смерти Фотия, деятельность которого может служить примером для нынешних иерархов греческих. Мы по крайней мере от сердца желаем, чтобы цареградский патриарх снял ныне схизму, несколько лет тому назад необдуманно и несправедливо произнесенную над болгарами и их церковною иерархией. Если бы это последовало, то – с полною уверенностью можно сказать – и болгарская церковь, одна из старших дщерей церкви греческой, не замедлила бы вновь воздавать этой последней подобающий ей почет и уважение. Мы, без стеснения, еще прибавим к этому, что на цареградском патриархе лежит долг не только снять «чудовищную» схизму, но и добровольно признать возобновленную болгарскую церковь в целом ее объеме, как это сделали приснопамятный патр. Фотий при болгарском князе Борисе, патр. Герман при царе Асене II и как в наше время пытался сделать, но, к сожалению, безуспешно, патриарх Григорий VI. Одним словом, если нынешний цареградский патриарх исполнит то, о чем сейчас говорено, то этим торжественно засвидетельствует, что он желает вновь вступить на ту высоту христианского положения, на которой стояли вышеупомянутые незабвенные его предшественники, и в таком случае исполнение тысячелетия памяти Фотия было бы от всего христианского мiра признано за событие, составляющее эпоху в новой истории православных церквей.⁶²

В заключение настоящего очерка отметим тот отрадный факт, что, не смотря на всю ненормальность отношений нынешнего болгарского правительства к России, русский язык и литература делаютъ успехи в Болгарии. Из отчетов болгарских публичных библиотек: Софийской, Филиппопольской и Варненской видно, что требования на русские книги в них занимают видное место, почти равное требованиям на болгарские книги, и превосходит требования на книги французские и немецкие. Так, в Филиппопольской (Пловдивской) библиотеке в янв.-марте 1892 г. было взято для чтения 3.290 книг, из коих было: 1.347 болгарских, 1.130 русских и 620 французских; немецких же всего 17. Между русскими книгами всего более беллетрических и исторических. В Софийской библиотеке читаются преимущественно юридические и военные сочинения. В Варненской публичной библиотеке также охотно читаются русские авторы.⁶³ Трудно, конечно, с точностью определить, сколько в Болгарии покупается русских книг и изданий, но говорят, будто «Нива» имеет там около тысячи подписчиков. В софийской высшей школе преподавание математики и всеобщей истории ведется на русском языке.

Православная сербская церковь в королевстве Сербии. – Народонаселение. Школы. Периодическая печать. – Закон о церковных властях восточно-православной церкви в королевстве Сербии от 27 апреля 1890 года. – Архиерейский сербский Собор. Обсуждавшиеся в прошлогодних заседаниях сербского Архиерейского Собора вопросы: о поднятии нравственности в народе, о точном соблюдении церковных уставов духовными лицами, особенно монахами, об ограничении белого духовенства от вмешательства в борьбу политических партий, об упорядочении семейственной жизни, о распрях между духовными судами и представителями епископской власти, об отбывании наказаний духовными лицами в монастырях, об облегчении монастырей от государственных пошлин, о взаимных отношениях церквей приходских и монастырских. – Донесение высокопреосвященного Михаила, архиепископа белградского и митрополита Сербии, министру просвещения и церковных, дел по поводу посещения им части епархии в 1892 году. Современное положение сербской православной церкви в Македонии и Старой Сербии. Религиозное и нравственное состояние сербского духовенства и народа по донесению митрополита Михаила. Упадок веры и нравственности в народе. Причины этого явления (влияние школ, казарм, отношение светских властей к церкви, низкий уровень проповеди в Сербии). – Рождественское послание митр. Михаила и епархиальных сербских епископов с призывом духовенства к борьбе с безбожием в Сербии. – Архипастырский объезд епископом жичским Саввою своей епархии.

Обозрению современной церковной жизни в королевстве Сербии предпошлем общие сведения о численности народонаселения, о состоянии просвещения в Сербии, о периодической печати и о новом церковном законе, которым управляется современная сербская православная церковь.

Население сербского королевства простирается до 2,162,759 душ.⁶⁵ Столица Сербии Белград насчитывает до 60,000 жителей. Положение учебного дела в Сербии за 1892 год представляется в таком виде. Высшее учебное заведение в сербском королевстве – «Велика школа» в Белграде с факультетами: философским (историко-филологическим и естественно-математическим), юридическим и техническим. Слушателей свыше 500; кафедр 71, распределены между 35 преподавателями. Некоторые кафедры (в том числе кафедра русского языка и словесности) пустовали. При «Великой школе» состоит несколько студенческих обществ, преследующих научные, литературные и благотворительные цели. Одно из них – литературное «Побратимство» издавало в 1892 г. свой журнал под таким же названием «Побратимство». С будущего 189¾ г. предположено белградскую «Велику школу» преобразовать в университет («свеучилиште»). Но медицинский факультет предположено открыть лишь тогда, когда назначенный на этот предмет Коларчев фонд возрастет до миллиона франков.⁶⁶ В Белграде же находятся: 1) сербская королевская академия наук и искусств, 2) сербское ученое Общество с отделами наук естественных и математических, философских и филологических, исторических, экономических и искусств и 3) народная библиотека и музей. В библиотеке много древних славянских рукописей, преимущественно сербской редакции.⁶⁷ Двадцать два стипендиата воспитывались в 1892 г. на счет правительства в заграничных университетах и академиях, в том числе один в с.-петербургской и один в московской духовной академии.

Из средних учебных заведений первое место занимает единственная для всей Сербии белградская духовная семинария (четырехклассная «богословия»). Профессоров и преподавателей в ней 17, учеников до 100 человек. Ощущается настоятельная необходимость вместо настоящего ветхого здания выстроить для семинарии новое помещение. В духовной печати сербской много толкуют также о необходимости внутреннего преобразования семинарии (о сем будет речь ниже), а также существует предположение преобразовать белградскую духовную семинарию в академию. – «Высших», т. е. полных восьмиклассных гимназий⁶⁸ в Сербии десять, из них три в Белграде; самая большая по числу учащихся гимназия в Крагуевце. Реальных пятиклассных училищ – два, в Белграде и Ужице; учительских школ две, в Белграде и Нише; четырехклассных прогимназий четырнадцать. Женских среднеучебных заведений («Виша женска школа») всего две, в Белграде и Крагуевце. Помимо этих двух городов девочки в Сербии вообще учатся вместе и наравне с мальчиками – в гимназиях, прогимназиях и учительских школах. Низших, основных школ в городах и селах в 1892 г. насчитывалось всего до тысячи. Нынешние учебные планы четырехклассных основных школ выработаны в 1891 г. Из обществ, ревнующих о распространении просвещения среди сербов, можно указать на общество св. Саввы («друштво светог Саве»), содержащее школы и издающее книги. В Белграде в 1891 г. основан фонд для вспомоществования недостаточным ученикам и ученицам основных школ. Такие фонды существуют и в некоторых других городах. – В 1892 г. издавались в королевстве Сербии следующие журналы и газеты: «Весник српске цркве. Лист свештепичког удруженья за хриштянску поуку и свештеничко усавршаванье. Власник и издавалац Свештеничко Удруженье», «Хриштянски Весник», «Просветни Гласник», «Гласник српског ученог Друштва», «Глас» (орган сербской королевской академии наук и искусств), «Отачбина» (весьма распространенный журнал, издающийся в Белграде и имеющий до 60 тысяч подписчиков), «Српске Новине», «Српска Застава», «Одьек», «Видело», «Дневни Лист», «Велика Србия», «Витез», «Трговински Гласник», «Породица», «Србия», «Учитель», «Наставник», «Правник», «Побратимство».

Новый «закон о церковных властях восточно-православной церкви в королевстве Сербии» составлен по почину высокочтимого первосвятителя сербской церкви митрополита Михаила по возвращении его в 1889 г. на свою прежнюю митрополичью кафедру, и, принятый народною скупштиною, утвержден регентством 27 апреля 1890 г. Этим законом имелось в виду прекратить неурядицы в сербской церкви, вызванные произвольными и противоканоническими мерами злополучного «напредняцкого» правительства, поставить церковную жизнь в правильные условия, благодаря которым она могла бы свободнее преуспевать и развиваться. Основная черта нового закона, проходящая красною нитью по всем его статьям, это – соборно-выборный характер устройства сербской церкви, что в свою очередь согласно с заветами восточно-православной вселенской церкви. Это соборно-выборное начало проникает собою церковную жизнь Сербии, являясь основанием устройства сербской церкви.

Не вдаваясь в подробное изложение нового сербского церковного закона,⁶⁹ остановимся на некоторых главных его положениях, определяющих и регулирующих церковную жизнь в Сербии.

Новый сербский церковный закон изложен в 246 параграфах и разделяется на следующие статьи: общие положения, церковно-административное деление страны, церковные власти, общие постановления относительно духовных судов, священнические съезды, действия церковных властей при судопроизводстве, формы и надписи печатей церковных властей, права и жалование, надзор государственной власти и временные постановления.

В отделе общих положений новый закон прежде всего определяет, что государственная вера в Сербии христианская восточно-православного исповедания. Сербская церковь автокефальна. Она не зависит ни от какой заграничной церкви, но сохраняет единство в догматах с восточною вселенскою церковью. Внутреннее управление в ней принадлежит архиерейскому собору, а внешние учреждения её (церкви, монастыри, епископии, их имения, церковно-благотворительные заведения) состоят под верховным управлением архиерейского собора и под надзором министра просвещения и церковных дел. В церковно-административном отношении, территория королевства Сербии делится на епархии, протопресвитерства, наместничества, парохии (приходы) и капеллании. В королевстве Сербии – четыре епархии: 1) белградская, состоящая из пяти округов: подринского, подунайского, валевского, пожаревацкого и моравского, с кафедрою в Белграде, которою управляет архиепископ белградский и митрополит Сербии; 2) жичская, состоящая из трех округов: ужицкого, рудницкого и крагуевацкого, с кафедрою в Кралеве; 3) нишская, состоящая из четырех округов: теплицкого, враньского, пиротского и крушевацкого, с кафедрою в Нише, и 4) тимокская, состоящая из трех округов: крайнского, чернорецкого и тимокского, с кафедрою в Зайчаре.⁷⁰ Каждая епархия заключает в себе другие более мелкие территориальные единицы церковно-административного деления страны: каждый округ образует окружное, г. Белград – белградское и г. Ниш – нишское протопресвитерства (в роде наших благочиний); каждый уезд образует наместничество (наместник – в роде помощника благочинного, с известною, однако, долею самостоятельности), церковь с определенным количеством домов образует парохию (приход), а при каждом протопресвитерстве, окружном, а также нишском и белградском есть и капеллании. Капелланы назначаются в помощь протопресвитерам и священникам, исполняющим какую-либо церковно-административную должность, или во время болезни или в случае смерти кого-либо из священников. В каждой из этих сфер церковно-административного деления есть свои органы церковного управления, находящиеся в известных отношениях друг к другу, к высшим представителям церкви епископам, архиепископу-митрополиту и наконец к высшей церковно-административной и церковно-судебной инстанции архиерейскому собору. Таковы суть следующие в порядке перечисления их в самом «законе»: 1) архиерейский собор; 2) архиепископ белградский и митрополит Сербии; 3) епархиальные епископы; 4) великий духовный суд; 5) епархиальные духовные суды; 6) окружные протопресвитеры, протопресвитеры белградский и нишский, уездные наместники, парохи (приходские священники); 7) церковная община и 8) монастырские старцы-настоятели (архимандриты, игумены, иеромонахи). Каждый из этих органов управления – по закону – имеет определенный круг действий, известные права и обязанности.

Архиерейский собор есть наивысшая церковная власть. Члены архиерейского собора – все епархиальные епископы. Председатель – архиепископ белградский и митрополит Сербии или его заместитель – старейший по хиротонии епископ. Собор собирается однажды в год весною или осенью в столице королевства. Круг действий архиерейского собора изложен в двадцати двух пунктах § 19-го. Собор заботится напр. о чистоте православной веры в народе сербском, поддерживает связь и единство в догматах и обрядах с восточно-православными автокефальными церквами, заботится о чистоте и точности исполнения церковных обрядов, выбирает епископов, распоряжается всеми церковными фондами и имениями, завещанными церквам, монастырям и на духовную литературу, вообще издает все необходимые распоряжения, касающиеся внутреннего управления церкви и духовенства, в духе церковных канонов и изданного закона, – кроме того представляет свое мнение министру просвещения и церковных дел о согласии или несогласии законов и постановлений, касающихся церкви и духовенства, с духом восточно-православной веры. Поэтому, никакого закона и распоряжения, которые касаются сербской церкви и духовенства, нельзя издать, ни существующих изменить, без предварительного заслушания их на архиерейском соборе. Высший предстоятель сербской церкви есть архиепископ белградский и митрополит Сербии. Кроме обязанностей епархиального епископа, он имеет еще особые специальные права и обязанности. Он поддерживает единство в иерархии, наблюдает за точным исполнением церковно-служебных обязанностей епископами и всем вообще духовенством, приводит в исполнение определения архиерейского собора чрез епархиальных епископов, посвящает в епископы избранных архиерейским собором и утвержденных королем, наблюдает за преподаванием наук в богословских школах в духе православия и т. д. Епархиальные епископы исполняют обязанности, свойственные их сану и административному положению, как в отношении специально-церковного епископского служения, охранения чистоты веры и обрядов в подведомственной им епархии, так и в церковно-административных и частью церковно-судебных её делах. Между прочим, приглашают окружное духовенство, в потребных случаях, на окружной священнический съезд. – Окружной протопресвитер – начальник («старейшина») над окружным духовенством, кроме своих приходских обязанностей, исполняет и некоторые специальные, напр. приводит в исполнение распоряжения епархиального епископа, решения и приговоры великого духовного суда и епархиального духовного суда, прекращает всякое несогласие между священниками, церковными общинами и прихожанами, посещает церкви в округе, приглашает уездное духовенство в потребных случаях на уездный съезд, вводит в должность уездных наместников и чрез них приходских священников и т. д. Окружные протопресвитеры имеют право на лучшие парохии (приходы) в городе округа, и держат при себе капеллана с особой парохией, т. е. с отдельным приходом или его частью. – Уездный («срезский») наместник – начальник («старейшина») над уездным духовенством, как бы помощник протопресвитера. Кроме приходских обязанностей, он ведет наблюдение за поведением священников своего уезда, разбирает менее важные споры между ними, не меньше одного раза в год посещает церкви и духовенство в своем уезде, сообщает духовенству все распоряжения церковных властей, два раза в год представляет архиерею отчет о своей деятельности и о состоянии церквей и духовенства в уезде. Парохиальный (приходский) священник и диакон исполняют обычные священнические и диаконские обязанности. Приходы замещаются по конкурсу. Капелланы – помощники протопресвитеров и священников приходских. Каждый приход образует церковную общину, представителем которой является церковный совет («одбор»), состоящий из председателя – священника церковной общины и из десяти членов, избираемых общинным советом на два года. Церковная община распоряжается движимым и недвижимым церковным имуществом и заботится о снабжении церкви всем для неё потребным. – В заключение отдела о церковно-административных властях, новый сербский церковный закон предлагает несколько статей относительно монастырей и их настоятелей: архимандритов, игуменов и иеромонахов. Монастыри в королевстве Сербии разделяются на три класса. К первоклассным относятся важнейшие и более богатые лавры – задушбины⁷¹ сербских государей: Студеница (в 50 верст. от г. Кральева, осн. между 1190–1197 г. Стефаном Неманею I), Жича (в 5 в. от г. Кральева, постр. ок. 1210 г. первовенчанным сербским королем Стефаном),⁷² Раваница (в 10 в. от г. Чуприи, осн. в 1381 г. царем Лазарем), Манассия (в 25 в. от г. Свилайнац, близ реки Ресавы осн. деспотом Стефаном Высоким, сыном царя Лазаря),⁷³ Горняк (в 40 в. от г. Пожаревца, осн. царем Лазарем в 1378 г.), Любостиня (в 4 в. от г. Терстеника, осн. царицей Милицей, супругой царя Лазаря, павшего в битве на Косовом поле), Каленич (в 36 в. от г. Ягодины, постр. деспотом Стефаном Лазаревичем в 1407 г.) и Рача (в 40 в. от г. Ужицы, основ. королем Драгутином, из династии Неманичей). К второклассным принадлежат следующие: Троноша, Боговадья, Врачевшница, Иошаница, Наупара, св. Стефан, Буков, Волявча, Сретенье. К третьеклассным относятся все остальные менее значительные монастыри. Монашеские чины в Сербии: монах, диакон, протодиакон, архидиакон, иеромонах, синкелл, протосинкелл, игумен и архимандрит.

Доселе об административном устройстве сербской церкви. Сообщим краткие сведения и о её церковно-судебном устройстве. Некоторые дела рассматривает и судит архиерейский собор, как церковно-судебная власть (взаимные распри и вины епископов, брачные дела короля и членов королевского дома). Но собственно церковно-судебная власть сербской церкви сосредоточивается в особых церковно-судебных установлениях, как-то: великий духовный суд и епархиальные духовные суды. Великий духовный суд есть высшая церковно-судебная власть и состоит из председателя, которым бывает архиерей, избираемый архиерейским собором на один год,⁷⁴ из постоянных членов – одного архимандрита и четырех священников, почетных членов – одного архимандрита и четырех священников, секретаря и письмоводителя (оба должны быть с юридическим образованием). Члены и секретарь избираются на три года. Но собственно решают дела и судят председатель и четыре постоянных члена. Великий духовный суд собирается для своих занятий регулярно два раза в год в столице. Епархиальный духовный суд находится в каждой епархии при епископе и состоит из председателя, членов постоянных и почетных, секретаря, двух письмоводителей и потребного количества практикантов (вольнонаемных чиновников). Каждый из этих членов имеет свои специальные обязанности, указанные законом. Собственно занимаются разбирательством дел и судят председатель и два постоянных члена. Священнические съезды бывают епархиальные, окружные и уездные. Епархиальные съезды из выборных священников (по пяти от каждого округа епархии) происходят в кафедральном городе под председательством местного епископа, по вопросу, напр. о выборе членов в великий духовный суд и епархиальные духовные суды. Окружные съезды духовенства избирают двух кандидатов на должность протопресвитера, из которых одного по представлению епископа избирает и утверждает архиерейский собор. А всякий уездный съезд духовенства избирает уездного наместника. Закон подробно говорит о правах съездов, процессе, результатах занятий и т. п. Отметим еще статьи о надзоре государственной власти, в которых выставляется рельефно зависимость церковных институтов и органов церковных властей от временных и случайных правительств конституционной Сербии. § 232: все церковные власти в королевстве Сербии находятся под верховным надзором министра просвещения и церковных дел. § 235: переписка церковных властей сербской восточно-православной церкви с заграничными церковными властями, соборами и синодами производится с одобрения министра просвещения и церковных дел. § 236: официальные письма или постановления церковных властей, соборов и синодов заграничных не может ни какая церковная власть в Сербии обнародовать, ни привести в исполнение без ведома и одобрения министра просвещения и церковных дел. § 238: решения архиерейского собора внешней природы считаются законченными, когда одобрит их совет министров, по предложению министра просвещения и церковных дел. Статьи эти являются самым слабым местом нового сербского церковного закона, так как уничтожают должную возможность для свободных междуцерковных сношений сербской церкви с другими православными автокефальными церквами. В самом заключении церковного закона изложены некоторые временные постановления, из которых отметим следующие: архиерейский собор, по соглашению с министром просвещения и церковных дел, должен в течение года выработать правила о наказаниях (уголовный законник) для священных лиц обоих чинов (§ 240). На первой очередной народной скупштине будет выработан закон о фонде для вдов и сирот духовенства (§ 242). Настоящим законом отменяются все предшествовавшие законы, постановления и распоряжения, которые ему противоречат (§ 245). Таково в главных чертах содержание нового закона, которым руководится и управляется современная православная церковь в королевстве Сербии.

Теперь перейдем к обзору церковных событий в Сербии за 1892 г. Прежде всего остановимся на деятельности архиерейского собора.

Архиерейский собор в Сербии в 1892 г. составляли: архиепископ Белградский и митрополит Сербии Михаил и епархиальные епископы: жичский Савва, нишский Иероним и тимокский Мелетий. § 11-й нового церковного закона гласит: «для занятий своими делами архиерейский собор собирается в столице, по приглашению архиепископа белградского и митрополита Сербии или заступающего его в должности, обыкновенно один раз в году – всегда весною или осенью. День созвания архиерейского собора определяет архиепископ белградский и митрополит Сербии или заступающий его место, о чем извещает министра просвещения и церковных дел». Во исполнение сего параграфа закона, в октябре месяце прошлого 1892 г. имел место в Белграде архиерейский собор, на котором рассмотрено было и решено до 116 различных вопросов. Отметим некоторые более важные.

Известно – читаем в независимом духовном сербском журнале прот. А. Илича «Хриштянский Весник» – что нравственность в Сербии после войн сильно упала в народе: привычка к ругани («псовке») особенно развилась в войсках, откуда перешла и в народ, ко вреду веры и христианской набожности. Вслед за оскорблением и хулением христианской святыни наступил совершенный индифферентизм в отношении к церкви и церковной службе, а набожности совсем не стало, особенно у интеллигенции, которой обыкновенно подражает простой народ, особенно в привычках, противных общественным и церковным установлениям, и тем подкапывает общественную нравственность в государстве. Так, к сожалению, было и у нас за последние двенадцать лет. Чтобы предотвратить это зло, чтобы способствовать развитию набожности в народе, а заблудших членов вернуть к церкви, архиерейский собор в 1892 г. нашел необходимым обратиться к военному министру с предложением, чтобы наистрожайшим наказаниям подвергались те лица, особенно начальники, которые позволяют себе надругательства или насмешки над религиею и церковью (дело № 32). Правда – замечает по этому поводу «Хришт. Весник» – это весьма радикальное средство, которым можно отучить от дурных привычек и поднять нравственность в отдельных лицах. Но когда – с другой стороны – нельзя не признаться, что наказаниями и приказаниями не могут быть так легко уничтожены и самые обычные привычки, а тем более дурные и вредные для нравственности вообще, то следует опасаться, не вызвало бы принятие таких крутых мер еще более неуважения к церкви, и тогда они окажутся даже вредными, если не будет обращено должное внимание на религиозное образование, которое – следует признаться – весьма у нас пренебрежено. Рациональное и лучшее средство в целях духовного и религиозного воспитания и успешного развития набожности в народе предлагают школы. Это и имелось в виду тем определением Собора (№ 35), которое рекомендует открывать воскресные и праздничные школы в селах, школы, в которых бы дети и взрослые обучались главнейшим истинам веры и нравственности, а учителями могли бы быть приходские священники и учителя основных школ. А вспомогательное средство к достижению той же цели, это – книги. Сознавая настоятельную потребность в вспомогательных просветительных средствах, архиерейский собор имел суждение о наилучшем и более целесообразном способе печатания и распространения между народом и молодежью листков-книжечек нравственного содержания, особенно содержащих отрывки и изречения из Св. Писания (№ 39), которые несомненно принесут великую пользу народу.⁷⁵

Другой, весьма важный вопрос, которым занимался архиерейский собор в своих заседаниях, касается внутреннего состояния сербской церкви и её священнослужителей. Усматривая, что в последнее время проник в церковь дурной обычай не почитания и не соблюдения церковных уставов некоторыми духовными лицами, даже монахами, архиерейский собор определил, чтобы как по силе канонов церковных, так и по гражданским законам привлекались к ответственности и направлялись в монастыри на покаяние, исправление и наказание все те духовные лица, которые своею жизнью и поступками унижают сан священника и наносят вред церкви и общественной нравственности (№ 66). Подлинно – замечает по поводу этого определения «Хришт. Весник» – давно было пора архиереям увидеть, какой вред приносят духовенству и сербской церкви монахи только по имени, а не по жизни. Редко, к сожалению, между нынешними монахами в Сербии встречаются искренно преданные своему обету и служению, а еще меньше таких, которых к монашеству привело истинное стремление к святости монашеской жизни. Не следует без разбора принимать в монастыри кого попало, а только по довольном искусе и достаточной подготовке, для каковой цели должны быть заведены школы при монастырях, чему уже показали достойный подражания пример монастыри Фрушкой горы, в Венгрии.⁷⁶

Как монашествующее духовенство в Сербии, за последние годы, своею жизнью и деятельностью убило авторитет чина монашеского и оттолкнуло многих верующих от святых обителей, этих некогда хранителей веры и заветных идеалов сербских, так и в светском духовенстве вышло наружу одно великое зло, которое, если и далее продолжится, может в конец уничтожить и тот малый авторитет духовенства, который еще сохраняется от прежних времен в сербской церкви и в сербском народе. Зло это – крайнее партизанство, проникшее и в церковную сферу.⁷⁷ Сербское духовенство, увлекшись политическою страстью, отпало от своей прямой обязанности – пастырской и учительской и страстно отдалось политической пропаганде. В последнее время многие священники вдались в страстную политическую и партизанскую борьбу и посевают раздор в своей пастве. Это засвидетельствовал и архиерейский собор. Констатировав тот печальный факт, что «в настоящее время достигла крайнего развития партизанская борьба, последствиями которой являются вражда, споры, ненависть и остальные нехристианские богопротивные дела» и что «в следствие вмешательства в политические партии, духовенство отделилось от Бога, церкви и Евангелия, потому что служа интересам партии, забыло о своем возвышенном призвании и вместо того, чтобы распространять между братией мир и любовь, сеет раздор и вражду», архиерейский собор определил: «в интересах веры и церкви настоит нужда ограничить духовенство в вмешательстве его в политические партии» (№ 37).⁷⁸ – Среди самих священников в Сербии с разных мест раздаются голоса против политиканства и партизанства. Политика или партизанство – жалуются они – у нас на дому, политика в приходе, на празднике «славы»,⁷⁹ при всякой вообще священнической службе, на всех собраниях и съездах. Политика в церкви, у святого алтаря, в архиерейских резиденциях, – словом везде, и даже на священнических съездах, которые и установлены единственно с тою целью, чтобы совещаться друг с другом и договариваться о тех средствах, с помощью которых можем лучше исполнить свои пастырские обязанности, пробудить в народе набожность, оживить в нем старые добродетели христианские и наконец поднять свой собственный низко упавший авторитет. А и тут опять политика, партии и клубы!⁸⁰ Священникам приходится много терпеть, особенно при выборах в скупщину: того забирают под стражу, того лишают прихода – чаще всего за сопротивление и протесты против неправильных выборов. Хотя, по-видимому, священники при этом совершенно законно защищают свои гражданские права, однако – сознаются они от этого вмешательства в политическую борьбу происходит великий вред и для нас самих и для нашего высокого призвания пастырского и учительского. Защищая свои гражданские права и свою партию, подвергаясь при сем различным преследованиям, мы – говорят священники – рискуем потерять весь нравственный авторитет и влияние в своей пастве. Отталкивая от себя сторонников противной партии, мы и от своих единомышленников не заслужим истинной любви и признания. Это естественно и понятно. Священническая служба в глазах народа резко отличается от всех остальных профессий. Она имеет свой высший характер. Священник не входит в ряд обыкновенных людей. А посему авторитет священника несомненно терпит, когда священник нисходит в сферу обычных дел и когда еще позволяет чтобы его таскали по судам за какое бы то ни было дело. Да и к чему мы, священники, так увлекаемся партийской борьбой и есть ли от того польза для церкви и для нашего пастырского дела? К сожаленью, не только никакой пользы нет, но один вред и унижение. Разве одна польза – добиться успеха своей партии. Мы все боролись за свои партии, и наши партии одна за другою были у власти. Но что они до сих пор сделали для церкви и священства? Абсолютно ничего доброго. С нами все партии дружат, пока достигнут своей цели; но ни одно не интересуется нами и не воздает нам должного.

Пока длится выборная горячка, священники им нужны, до тех пор священники им милы и дороги. А когда выборы кончены, они на священников и глядеть не хотят. Да и при самых выборах и кандидатурах все стороны и партии несправедливы к священникам; потому что только тех священников ставят кандидатами, которых не могут удалить или которые необходимы им в скупштине, – остальных же оттирают самым безобразным образом. «На что нам священники? Это не поповская скупштина». «Хриштянски Весник» приводит такой случай на одном съезде. Было там кроме остальных граждан и десять священников. И когда поставил свою кандидатуру один священник, поднялся невообразимый гвалт против священников. Они просто окаменели от изумления и спрашивали друг друга: «что это такое? Это ли награда за наши хлопоты в пользу этой партии? Да нас так не честят и наши противники. Нет, это так не должно пройти. Мы должны серьезно поразмыслить, нужно ли нам оставаться в какой бы то ни было партии». Так говорили между собою те десять священников. А тот же вопрос на устах чуть ли не всех сербских священников! Вскоре после сего случая последовали заявления от отдельных священников, что отселе они выступают из той партии, к которой прежде принадлежали и что впредь не будут членами ни одной стороны, потому что желают отселе всю свою деятельность посвятить своему высокому призванию. Вот одно характерное заявление в этом роде уже от 7 февраля 1893 года: «я, священник Иван Н. Протич из Каменицы, в течении десяти лет либерал, в течении двух лет противник либералов, и в течение двенадцати лет ревностный член радикальной партии, депутат на скупштинах, в течении десяти лет депутат подгорского уезда («среза») – отселе перестаю быть членом какой бы то ни было политической партии в Сербии. Отселе остаюсь совершенно нейтральным в своей околице, чтобы остаток дней своих провести в спокойствии, мире, согласии и любви с всеми без различия. Посему и в виду великого святого поста прощаю всем без различия личные обиды, а также и других прошу простить мне мои обиды, чтобы мы могли как дети одного небесного отца провести дни святого поста в любви, мире и согласии и в полной радости дождаться светлого христова воскресения».⁸¹ Нельзя не приветствовать это так сказать антипартийное движение в среде сербского духовенства. Здесь речь идет, конечно, не о тех законных правах и обязанностях, которые имеет и должен исполнять и сербский священник, как гражданин своей страны, а о страстной партизанской борьбе, в которой некоторые священники являются даже вожаками, знаменоносцами или застрельщиками. Такая борьба не прилична священникам ни как гражданам, ни как пастырям Христова стада, и её то имел в виду сербский архиерейский собор, когда определил подвергать наказанию тех священников, которые по своим партийным делам опускают свои священнические обязанности, и особенно тем, которые во время литургии уходят на партийные собрания.⁸²

На прошлогодних заседаниях сербский архиерейский собор обратил свое внимание также на один вопрос общественной нравственности, которая, к сожалению, в последнее время сильно упала. Вопрос действительно важный. Оказывается, что, по сведениям министерства внутренних дел в Сербии имеется 2763 безбрачных пар. Из них, после расследования, венчано только 20, разведено 219, остальные 2524 остались невенчанными. Архиерейский собор, справедливо усматривая дурные последствия для церкви и государства этого печального явления, которое чем далее, тем все более развивается, признал целесообразным настоятельно предложить посредством власти и духовенства, чтобы все, которые могут быть по закону венчаны, повенчались, делая им при этом со стороны церкви все возможные облегчения (№ 61). Указывая на это социальное зло, «Хришт. Весник» утешается тем, что, как можно судить по догадкам, это незаконное сожительство пар имеет место главным образом не у коренных сербов, а у поселенцев чужого, влашского элемента, у которых де встречаются и многие другие дурные привычки, противные духу веры и христианской нравственности. Впрочем нередко бывают виноваты в этом деле и священники, которые легко относятся к отправлению своих обязанностей и даже подают соблазнительные примеры, Между тем священники, конечно, первые должны всячески заботиться об искоренении этого зла. А для сего они должны своею жизнью подавать образцы своим прихожанам, должны заслужить их уважение и почтение, и кроме того должны быть хорошо знакомы со степенями родства, дозволенными церковью при вступлении известных лиц в брак. Редко – замечает «Хришт. Весник» – ныне можно встретить не только между сельскими священниками, но и протоиереями, которые бы с уверенностью могли решить – без обращения к высшей власти – самые обыкновенные вопросы о степенях родства. А пока в таких оказиях священник спрашивает наместника или протоиерея, а этот – архиерея, грех уже учинен, и позднее нельзя ни поправить дела, ни развести повенчанных. Архиерейский собор действительно определил, чтобы было составлено руководство к познанию степеней родства. Но еще лучше было бы, если бы составлена была наглядная схема всех случаев родства и в виде карты напечатана и разослана по всем церквам в Сербии, чтобы священники всегда имели их под руками. Эта карта была бы очень пригодна и полезна в пастырской службе священников.⁸³

Архиерейский собор, как церковно-судебная власть, рассматривал в 1892 г. и судил распри и недоразумения между духовными судами и представителями епископской власти – по поводу избрания некоторых наместников и приходских священников, неугодных той или другой стороне. Можно еще отметить предложение архиерейского собора, чтобы священники, осужденные гражданскими судами к заключению в тюрьму, отбывали наказание в монастырях. Но так как предложение это не могло быть принято министром по силе государственного закона, то решено: предложить депутатам священникам, чтобы они внесли в народную скупштину по сему поводу запрос и постарались, чтобы предложение архиерейского собора было узаконено. Обращено было внимание Архиерейского Собора и на современное материальное положение сербских монастырей, которые давно вопиют о помощи и облегчении в пошлинах, из дня в день все растущих и далеко превышающих их доходность. За тем, сообразно с обстоятельствами, которые наступили после отнятия приходов от монастырей, был обсуждаем вопрос о правах приходских священников, которые совершают богослужение в монастырских церквах и употребляют при сем церковные вещи, принадлежащие монастырям.⁸⁴

В заключение обзора деятельности сербского архиерейского собора в 1892 г. остановимся на официальном донесении высокопреосвященного митрополита Михаила министру просвещения и церковных дел – по поводу посещения им части своей епархии. Здесь останавливают на себе наше внимание – во-первых, известия о современном положении сербской церкви в Македонии и Старой Сербии. – Упомянув о сохранении единства с остальными автокефальными церквами, митрополит Михаил извещает министра, что он с вниманием следил за развитием со стороны греков и болгар пропаганды в Македонии и Старой Сербии и делал представления вселенскому патриарху, чтобы сербскому народу даны были в Старой Сербии и Македонии народные архиереи и чтобы дозволено было повсюду, в сербских епархиях, отправление богослужения на славянском языке, а не на греческом, которого народ не понимает. Однако, на это справедливое желание греческий патриарх не отозвался с тою предупредительностью, которой от него ожидали. Теперь очередь за гражданскою властью, чтобы и она со своей стороны помогла этому делу, и чрез своего посланника в Константинополь добилась согласия султана, чтобы удовлетворено было справедливое желание сербского народа в турецких владениях и чтобы обеспечена была свобода богослужения и народной иерархии, как и остальным народностям империи, что содействовало бы укреплению и охранению в тех краях веры православной. Во-вторых, в донесении высокопреосвященного митрополита Михаила заслуживают полного внимания те строки, в коих он изображает религиозное и нравственное состояние сербского духовенства и народа. Хотя эти строки относятся ближайшим образом только к двум уездам моравского округа, но тем не менее они иллюстрируют и вообще современное состояние сербов в указанных направлениях. Упомянув о том, что повсюду, где он проезжал, встречал наилучший прием и подобающий его сану почет, митрополит продолжает: «в церквах наблюдается чистота, соответствующая святости места, а духовенство большею частью живет между собою по братски и в добрых отношениях с народом. Только кое-где имеют место несогласия и недоразумения народа с духовенством, особенно где плохие священники. Есть священники, которые небрежно служат, или совсем не служат, есть такие, которые не умеют служить, – есть и такие, которые явно держат жен на соблазн народу. Вступая в беседу с духовенством, которое повсюду в значительном количестве выходило к нам на встречу, мы рассуждали о причинах упадка веры и набожности и о средствах поправить это ненормальное состояние. Как на причину упадка веры, указывали на плохое общественное состояние, чему особенно способствует деятельность наших интеллигентов, которые неосмотрительно пишут против св. веры и церкви. Как на способ поправить это зло, указывали, чтобы со стороны государственных властей обращено было большее внимание на должное почитание праздников и всего того, что сербину свято, и чтобы в праздники не имели места ни судебные заседания, ни другие общественные дела. Рядом с плохим общим состоянием (споры, вражда, вообще борьба), еще и школы, если не портят, то нисколько не поддерживают нравственность и набожность в народе, потому что дети-ученики не ходят в церковь, мало учатся закону Божию и со стороны учителей не воспитывается в их сердцах набожность».⁸⁵ И в сербской духовной печати раздаются настойчивые жалобы на упадок в народе веры и нравственности. «Нынешние поколения – читаем в журнале «Весник српске цркве» – заметно охладели к вере своих отцов и дедов. Все мы, священники, свидетели и очевидцы, что наши храмы из дня в день становятся все пустее и пустее, а напротив кофейни и трактиры полнее, что чем дальше, тем все больше слышим о банкротствах и разных проделках».⁸⁶ Где причины этого грустного явления, распространения безбожия в народе? И сербская духовная печать главную причину усматривает во вредном влиянии интеллигенции и школы. «Учителя и чиновники большею частью не только не верующие, но и явно смеются над верою и церковью; в высших и низших школах науки преподаются в разрез религии и церкви… Наш селянин малым ребенком слышал от матери, что есть Бог, который любит добрых детей и гневается на злых. Поступил в школу. Там ему, с одной стороны, также повествуют о Боге, Который сотворил этот мир и все, что в нем, и человека. Но вслед за сим тот же учитель рассказывает ему и уверяет его на сто возможных способов, что этот мир произошел сам собой, что сначала была во вселенной некоторая материя в виде газа, которая постепенно огустела, охладела и произвела живых тварей и т. д., чем если не совсем убивает в воспитаннике семя веры, то порождает в нем сомнение в истинности религии, а от сомнения до неверия один шаг. Но вот наш селянин стал солдатом. Там он с первого дня слышит, как капрал, урядник, офицер и маиор «псуjе» Бога, Богородицу, святых и т. д. Слушая такие неподобные речи в течение двух лет в казарме, видя, что господа все-таки живут лучше, чем он и не имея более глубокого религиозного образования, наш солдат, будущий хозяин своей семьи, становится, если не прямо неверующим, то равнодушным к своей религии. Таким образом, школа сеет семя неверия, а казарма учит гордыни и неподобной ругани. Вот одна из причин, почему наш народ охладел к вере своей».⁸⁷ Затем, что вера поколеблена и потрясена в народе, виноваты отчасти и светские власти, которые не только не чтут, не защищают и не поддерживают святыни христианской веры, но и сами на разные способы подрывают основы веры и тем наносят великий вред и церкви и государству. В доказательство указывают на книгу экс-монаха В. Пелагича «Посланица Богу», исполненную цинизма, хулы и ругательств на святую веру. И однако эта в высшей степени соблазнительная и вредная книга не только могла появиться в печати, но и в большом количестве распространялась преимущественно в простом народе, по местам даже с помощью полицейской власти.⁸⁸ Упадку веры и набожности способствует также крайне низкий уровень проповеди в Сербии. Проповедники – по сознанию одного из их представителей – так мало и недостаточно подготовлены к своему делу, что от них ничего хорошего и ожидать нельзя. Многие из них едва грамотны («писмени»), при самом ограниченном круге знаний и понятий и без всякого искусства в изложении своих мыслей в должном порядке. Встречается у отдельных лиц начитанность, но она большею частью поверхностна, несамостоятельна, плохо усвоена. А посему и мысли их не могут отличаться порядком и логическою связью. Причина же этого заключается в недостатке образования. При том, проповедник-священник – в большинстве случаев – смотрит на свою службу, как на источник средств к жизни, и посему что дает доход, то и исполняется с большею тщательностью и даже любовью. А ведь, проповедь прямого дохода не дает.⁸⁹ Таким образом, современное внутреннее состояние сербской православной церкви представляется не совсем удовлетворительным. На это тем более должно быть обращено серьезное внимание, что, пользуясь внутренними неурядицами, ширятся и развивают свою пропаганду в Сербии и католики и протестанты («назарены»). Будем надеяться, что нынешний первосвятитель сербской церкви и прочие иерархи приложат все усилия к упорядочению внутренней церковной жизни.

Сербские иерархи, действительно, озабочены распространяющимся в Сербии безбожием и уже в прошлогоднем рождественском послании к «боголюбивому священству и иночеству» призывали духовенство к борьбе с ним.⁹⁰ Констатировав факт распространения в Сербии атеизма, раскрыв на основании подлинных изречений св. Писания всю глубину этого зла и крайнюю необходимость от него отвращаться и ему противодействовать, иерархи сербской церкви в своем послании переходят к рассмотрению способов, которыми можно этого достигнуть и рекомендуют духовенству следующие меры:

1) Духовенство должно обратить серьезное внимание на своих прихожан и разузнать, не имеет ли кто из них по незнанию или умышленно какую-нибудь атеистическую книгу, и если кто имеет, то такового пастырскими средствами склонить к уничтожению книги, как весьма вредной для нравственности и веры, или же книгу отбирать и доставлять местному архиерею.

2) Каждый священник в своей среде должен требовать от тех учителей, у которых он найдет подобные книги, чтобы уничтожили их.

3) Законоучители должны обратить особенное внимание на школьную молодежь средних учебных заведений, должны предохранять юношей от чтения вредных книг.

4) Протоиереи и наместники монастырей должны обращать внимание на то, действительно ли священники и иеромонахи добросовестно исполняют свой долг; не появлялся ли в каком-нибудь приходе враг святой веры, церкви и отечества, который бы старался свои ядовитые и разрушительные мысли распространять в народе, и действительно ли такового наставляли и остерегали, чтобы он отстал от своей деятельности. Если богоотступник не послушает пастыря, то о нем немедленно сообщить местному епископу.

5) Священники должны посредством церковных собеседований предостерегать свою паству от увлечения ядовитыми мудрованиями безбожников.

6) Кроме этих мер, духовенству предоставляется и самому изыскать средства, чтобы оберечь паству от погибели. – Послание написано в библейском духе и проникнуто теплою любовью к святой вере и отчизне. «Сербские священники – читаем в конце послания – да будет вам хорошо известно, что без православия нет сербства. Кто отрекается от своей веры, тот губит и народность сербскую. Где нет такой веры, там нет и любви, а где нет любви, там большой простор для самолюбия. Будем оберегать всеми силами, бодро стоять на страже и не допускать разделения народа на партии, ссор и раздоров, чтобы не ослабевала святая вера в народе нашем, предки которого за неё крепко стояли. Возьмем пример с наших славных предков и доблестных героев («юнаков»), которые гибли, охраняя веру свою, которые оберегали православие, как зеницу ока, воздвигали славные монастыри и великолепные церкви, сохраняли веру во всей чистоте, сохраняли и свой язык, обычаи, народное просвещение, воинственность и национальность, – а вместе с тем сохраняли завещание святителя Саввы и всех Неманичей!»

Выше было упомянуто о посещении в 1892 г. митрополитом Михаилом своей епархии, именно моравского округа. По юго-западным границам Сербии делал в конце прошлого лета объезд или точнее обход церквей епископ жичский Савва. Он был сопровождаем окружным и уездным начальниками, с игуменом одного из монастырей, десятью священниками и сотнею всадников. Епископ Савва ежедневно по нескольку часов шел пешком по гористым местностям даже ночью, и жители соседних сел заботливо освещали ему путь факелами, чтобы он не сорвался в пропасть. Он посетил все селения по границе, по реке Дрине. Народ массами переходил из Старой Сербии, находящейся в пределах Турции, и из Боснии, конечно тайком, чтобы видеть сербского епископа и присутствовать на его богослужении. Во время своего обхода епископ Савва нашел пятнадцать церквей, в которых никогда еще не бывал сербский епископ. В этих церквах найдены были антиминсы греческие и сербских патриархов начала прошлого столетия.⁹¹

* * *⁹²

Священническое общество в королевстве Сербии („Опште свештоничко удруженье у кральевини Србиии»). Его устройство и задачи. Орган общества „Весник српске цркве“. Фонд для вспомоществования вдовам и детям умерших священников и диаконов. Обсуждавшиеся в собраниях священнического общества и в сербской духовной печати вопросы: об обеспечении материального быта духовенства, о преобразовании семинарии, о преподавании Закона Божия в средних и основных школах, об устройстве церковных домов и библиотек при церквах. Современное положение сербского священнического общества – Первый общий съезд монашествующего духовенства сербского. Обсуждавшиеся на сём съезде вопросы: о поднятии благосостояния монастырей, об основании школ при монастырях, об учреждении пенсионного фонда для престарелых и больных монахов. – Сношение митрополита сербского с патриархом константинопольским по вопросу об исправлении юлианского календаря. – Успехи русского языка и литературы в Сербии.

В 1892 г. подтверждены королевской властью правила „священнического общества в королевстве Сербии». Устройство и цели этого общества достойны нашего полного внимания. Главное начало, положенное в основу нового сербского церковного закона – соборность („архиерейский собор», „великий духовный суд», „епархиальные духовные суды», „церковная община») открыло широкое поле для развития пастырской самодеятельности приходского духовенства, конечно под надзором высшей церковной власти – архиерейского собора и местных архиереев. Новым церковным законом установлены съезды духовенства – епархиальные, окружные, уездные. Развивая в границах закона тоже соборное начало далее, сербское духовенство, приходское и монашествующее⁹³, пришло к мысли об организации священнического общества („опште свештеничко удруженье у кральевини Сербиии“). Первое собрание священнического общества открыто было митрополитом Михаилом 20 августа 1889 г. Тогда же выработаны были правила для определения и регулирования деятельности этого общества. Задачами священнического общества поставляются: 1) утверждение веры и христианской нравственности в народе, 2) взаимопомощь и самоусовершенствование духовенства в соответствии с современными потребностями веры и церкви, 3) изыскание средств к развитию и поддержанию духовной литературы, 4) изыскание и испытание методов для успешной пастырской деятельности в соответствии с потребностями паствы, 5) старание о единообразном совершении церковных обрядов по правилам святой церкви, 6) ознакомление со всеми явлениями в жизни паствы, направленными против веры и духовенства, и изыскание мер к устранению таковых явлений, 7) попечение о материальном быте духовенства, об обеспечении неспособных к труду священников и священнических вдов и сирот, 8) борьба с суевериями и злоупотреблениями верою и распространение богословских знаний, 9) усовершение церковного проповедничества, 10) усовершение церковного пения и благолепия, 11) посильная материальная помощь своим сочленам в крайней нужде и 12) изыскание практических способов для обеспечения церковных имений и капиталов. – Священническое общество ежегодно собирается 20 августа в известном, наперёд особо назначенном месте, где оно обсуждает и решает вопросы, предлагаемые ему главным комитетом, представляющим собою в составе десяти членов по полномочию общего собрания целое общество в течение года. Главный комитет заведует всеми делами, относящимися к обществу, заведует и кассой общества, составляющеюся из членских взносов (по 12 фр. в год с каждого действительного члена) и других пожертвований и употребляющеюся на разные нужды общества, вызываемые его заботами об исполнении намеченных себе задач. Пособниками в деятельности главного комитета являются избираемые окружными собраниями окружные подкомитеты, в составе пяти членов и казначея, которому представляются членские взносы. Окружные подкомитеты рассуждают по поводу разных предложений главного комитета и с своей стороны делают ему представления для дальнейших обсуждений на общем собрании общества после предварительной оценки их представлений в главном комитете. Таковы основные черты правил для организации деятельности сербского священнического общества. – За протекший четырёхлетий период своего существования священническое общество успело заявить себя довольно энергичною деятельностью. Вот уже четвёртый год (с 1890 г.) оно на собственные средства издаёт ежемесячный духовный журнал: „Весник српске цркве. Лист свештеничког удруженьа за хриштьанску поуку и свештеничко усавршаванье», обязательный (по подписке за 12 фр. в год) для всех действительных членов общества и редактируемый нарочито избранным в общем собрании редакционным комитетом. В 1892 г. в журнале общества были представляемы более или менее следующие отделы: официальный, педагогический, проповеднический, исторический, пастырский, канонический, археологический, критический и смесь. На своих четырёх общих собраниях священническое общество обсуждало различные вопросы и предложения главных комитетов и подкомитетов относительно улучшения некоторых сторон в жизни церкви и духовенства. Благодаря ревностным усилиям священнического общества уже в 1891 году был выработан и утверждён правительством „закон о фонде для вспомоществования вдовам и детям умерших священников и диаконов восточно-православной церкви в королевстве сербском». Все священники и диаконы православной церкви в королевстве сербском должны делать соответствующие взносы в фонд, размеры которых не одинаковы и различаются по классам. Взносы эти разделяются на основной и ежегодный. Основной взнос для священников и диаконов 1-го класса 600 динаров⁹⁴, II-го 500, III-го 400, IѴ-го 300 и Ѵ-го 200. Ежегодные взносы для I-го класса 160 дин., II-го 120, III-го 80, IV 60 и Ѵ-го 48 дин.⁹⁵. Кроме того, в пользу фонда поступают так называемый „бир“ (сбор с каждого дома в пользу духовенства натурой), взимаемый с прихода временным заместителем умершего вдовым и бездетным священника, таксы с грамот ставленнических, проценты с капитала, завещания и добровольные пожертвования. Сообразно с количеством и временем делаемых взносов выдаётся семьям умерших священников и диаконов соответствующая пенсионная сумма: до 15 лет: I кл. 800 дин., II – 600, III – 400, IV – 300, V – 240; от 15 до 25 лет: I – 1000 дин., II – 750, III – 500, IV – 375, V – 300; от 25 – до 35 лет: I – 1200, II – 900, III – 600, IV – 450, V – 360; от 35 лет и далее: I – 1400, II – 1050, III – 700, IV – 525, V – 420⁹⁶.

Общее годичное собрание сербского священнического общества в 1892 г. происходило 20–23 августа в г. Нише, в присутствии 260 священников. В приглашении главного комитета на это собрание обозначены следующие, подлежавшие обсуждению, вопросы: 1) избрание администрации, 2) отчёт главного комитета о своей деятельности и о состоянии кассы общества и избрание ревизионной комиссии, 3) отчёт редакционного комитета о своей деятельности, 4) изменения и дополнения правил общества, 5) о проповедничестве, 6) о монастырях, 7) избрание главного и редакционного комитета, 8) назначение места для следующего общего собрания и 9) предложения отдельных членов общества. На заседаниях главного комитета и подкомитетов, а равно в периодической духовной печати сербской за 1892 год затрагивались и обсуждались между прочим следующие вопросы: об обеспечении материального быта духовенства, о преобразовании семинарии, о преподавании закона Божия в средних и основных школах, об устройстве церковных домов и библиотек при церквах, о поднятии благосостояния и значения сербских монастырей⁹⁷ и т. д. Остановимся на некоторых из этих вопросов.

Уже с самого открытия священнического общества много раз говорено было и писано о необходимости обеспечения материального быта сербского духовенства, неоднократно составлялись в этом смысле проекты для внесения их в государственный совет и народную скупштину. Так и в государственном собрании священнического общества в 1891 г. выработан был подобный проект и представлен правительству, которое передало его специальной комиссии для просмотра. Но окончательного решения по этому делу ещё не последовало. Посему к этому вопросу обращалась сербская духовная печать и в прошлом году. Выразителем нужд и желаний сербского православного духовенства явился орган священнического общества „Весник српске цркве“. Поздравив депутатов народной скупштины по случаю открытия заседаний и пожелав им успеха в деятельности, „Весник српске цркве“ в I-м № за 1892 г. прямо ставит на очередь вопрос о материальном обеспечении сербского духовенства. Сербское православное духовенство – читаем здесь – как чисто-народное, постоянно со вниманием следило за деятельностью народных депутатов и с сыновней преданностью приветствовало их деятельность и по возможности содействовало осуществлению всего того, что относится к пользе св. церкви, народа, и к славе престола. Оно, как истинный друг своего народа, всегда было, как и теперь, готово всё заложить и принести на алтарь отечества. В наитяжкие для сербов времена оно наитеснейшим образом сплотилось с своей паствой, народом своим, энергично защищало интересы его и боролось с его неприятелями, желавшими его оковать и подчинить себе. Наконец от освобождения нынешней Сербии и до ныне заботливо принимало участие во всех вопросах, относящихся к развитию и благу отечества. И ему, сербскому духовенству, немало обязаны своим успехом и развитием многие полезные учреждения. За все услуги, которые сербская православная церковь с своим духовенством принесла народу своему, духовенство и церковь не искали для себя почти никаких наград. Оно всегда было скромно, и надеялось, что любовь народная не останется глухой к интересам духовенства. Оно терпеливо смотрело, как все органы государственных властей со стороны народа материально награждаются и как обеспечиваются их семьи. Вознаграждение духовенства, сравнительно с вознаграждением других органов, весьма недостаточное. По отношению к духовным поступали несправедливо, – это было истинные государственные пасынки. Духовенству не только не помогали, но у него отнято и то, что народ добровольно дал для обеспечения семейств и сирот священнических. Но всему есть край, так и терпению духовенства. Терпение и ожидание переполнило чашу и духовенство ныне поднимает свой голос и просит, чтобы и на него обращено было благосклонное внимание народных депутатов и королевской власти. Сербское духовенство всегда было скромно. Скромность его усматривается и в настоящем его прошении. Оно не ищет ничего более, как только освободиться от вымаливания милостыни („просяченья“), которое олицетворяется в нынешнем способе вознаграждения священнического труда и которое унижает духовенство и ослабляет авторитет его как пастыря и учителя своего народа. Что нынешний способ вознаграждения священнического труда есть истинное нищенствование, нет надобности доказывать, потому что каждый из народных депутатов убеждён в этом. А раз каждый признаёт это, тогда мы с правом домогаемся, чтобы и священникам, этим истинным народным учителям и друзьям, нынешний способ вознаграждения был заменён систематическим жалованьем, которое бы выдавалось из государственной кассы. Определённое жалованье – это одно из наиболее верных условий, необходимых для того, чтобы духовенство могло умственно и нравственно подняться в глазах народа, чтобы тем сильнее действовать на народ и служить ему примером во всём, что добро и полезно, словом чтобы быть истинным пастырем и учителем народным. Вопрос об упорядочении материального состояния сербского духовенства отнюдь не есть роскошь, а истинная потребность. И потому твёрдо верим, что и королевская власть и народная скупштина услышат справедливый голос духовенства королевства Сербии и удовлетворят его прошение. С назначением определённой платы, нимало не следует опасаться за духовенство, что через то оно перестанет быть народным духовенством. Каждый согласится, что наше духовенство не от того стало народным, что вознаграждение за свой труд доселе должно было вымаливать, как милостыню, а от того, что во всех счастливых и несчастных обстоятельствах никогда не отделялось от народа, с которым всегда делило и счастье и несчастие. Напротив, следует опасаться, как бы оно не перестало быть народным при продолжении нынешнего способа священнического вознаграждения, потому что нередки случаи, что священники вынуждены бывают от некоторых своих прихожан судебным порядком требовать плату за свой труд, что не имело бы места при определённом жалованье. Что голос и просьба сербского духовенства будут услышаны, надеемся ещё и потому, что священнический съезд, вырабатывая проект закона об упорядочении своего материального положения, имел в виду наши финансовые условия и при определении платы ставил цифры, нисколько не превышающие то, что ныне каждый священник получает посредством „бира“ и плат за требы, так что и народ нисколько не будет отягощён большим даванием, чем сколько теперь платит духовенству. В заключение „Весник српске цркве“ напоминает депутатам народной скупштины, что в точности должны быть соблюдены следующие три пункта: 1) чтобы священники были перемещаемы с одного прихода на другой не иначе, как по своему прошению или по присуждению духовных судов, 2) чтобы ни одна полушка не была уменьшена из той цифры, какая означена в проекте и 3) чтобы духовным лицам были периодические повышения по службе⁹⁸. – Таковы скромные желания сербского духовенства. Можно представить себе, как больно должно было подействовать на сербских священников предложение народной скупштине со стороны некоторых депутатов, чтобы духовенству впредь платить не деньгами и не по числу ревизских душ, а натурой и по числу домов, числящихся в приходе. „Весник српске цркве» горячо протестует против этого предложения. „В то время, когда римская курия без счёту сыплет деньги, чтобы в сербских краях балканского полуострова как можно больше распространить католицизм, для каковой цели повсюду воздвигаются церкви и школы, а учителя и священники католические богато вознаграждаются; в то время, когда сербский православный священник в королевстве Сербии должен внимательно следить за каждым их шагом и противодействовать их пропаганде; в то время, когда сербское православное духовенство стремится к тому, чтобы освободиться от нищенского посоха, и чтобы ему был обеспечен насущный хлеб, дабы тем больше обратить внимание на собственное самоусовершенствование и пастырскую деятельность, каковая доселе не могла успешно развиваться за заботами об удовлетворении насущных потребностей семьи, – в это роковое время для сербской церкви, а и для народа сербского, готовится тяжкий удар нашему духовенству. Удар этот готовится в народной скупштине – со стороны некоторых депутатов, которым резко бросились в глаза „богатство и роскошь» вашего духовенства, и чтобы „отлить несколько и там, где требуется долить», внесли в народную скупштину предложение, чтобы духовенству но давать „бир» деньгами и по числу ревизских душ, а натурой и по числу приходских домов. Не знаем – продолжает „Весник» – какие при этом имелись в виду соображения и что побудило депутатов внести такое предложение именно в то время, когда духовенство ждёт не дождётся того дня и часа, когда народной скуппитине будет представлен на утверждение выработанный проект об устройстве материального положения духовенства. Но мы хорошо знаем, что подобные предложения не только не подвигают дела вперёд, а и сильно его тормозят, в конце концов имеется в виду – и без того печальное положение священников ещё больше ухудшить, так чтобы сербское православное духовенство в королевстве Сербии стало в полном смысле нищим и убогим. Краска стыда бросается нам в лице, когда видим, как католическая Австрия защищает и возвышает материальное положение православных священников в своей империи. Там, рядом с систематическим жалованьем и приличный надел земли, и, кроме того, приходский дом и плата за каждую требу. А у нас что? Ничего!.. Глядя на всё это, поневоле спросишь: чем так провинилось наше духовенство, что ему такой монетой платится за те жертвы, которые принесло оно для счастья и развития народного от Коссова поля⁹⁹ до ныне, и что у него отнимается и то, что добыто им назад тому девять лет и чем оно до ныне ободрялось, когда наиточнейшим образом исполняло свои обязанности по отношению к отечеству и обществу и только по возможности – в отношении к семье. Неужели тем, что постоянно было за одно с народом и геройски защищало его права и интересы? Или тем, что постоянно отличалось искреннею любовью к святой православной вере и церкви и дорогому отечеству? Или тем, что оно – народный учитель и что служило образцом в исполнении своих гражданских и церковных обязанностей? Можем сколько угодно спрашивать и всё-таки не найдём за духовенством ни одной вины, за которую оно заслуживало бы такого с собою обращения. Разве тем оно провинилось, что позволило себе вступить в партийную службу господствующему режиму и что помогло стать народными депутатами и тем, которые ныне ему яму роют? Выразив сожаление по поводу столь несправедливого и гибельного для духовенства проекта, „Весник српске цркве“ повторяет свою просьбу, чтобы духовенство было наконец освобождено от нищенского посоха. Просит же об этом потому, что народное сербское духовенство своей искренней службой Богу и народу приобрело столько прав, что оно должно рассматриваться как правный член общества и государства и посему не следует дозволять, чтобы с его судьбой играли кому и как угодно, чтобы его раз за разом унижали и наносили смертельные удары. Разве мало униженья, что священник по совершении требы должен протягивать руку и вымаливать бедную и жалкую награду, и тем не менее приходить домой с пустыми руками? Но теперь хотят чтобы священник с палкой в руке и с мешком за спиною ходил от дому до дому и выпрашивал себе „бир“? Предлагающие это вероятно знают, что „бир“ единственный верный доход духовенства несмотря на то, что и он обыкновенно далеко не везде и не полностью получается; и если это знают, вероятно не хотят же, чтобы их священники служили и не получали ни гроша денег. Да, конечно, этого они не хотят, а желают, чтобы „бир“ давался им натурой. Благодарим на такой награде! Мы не забыли тех восклицаний, которые обыкновенно раздаются, когда священник запросит свой „бир“: „чекај попо, када Бог мени капом, ја тьчу теби шаком“ (т. е. подожди, батюшка, когда Бог наградит меня шапкой, тогда я дам тебе горстью). И этот бедняк ждал. Народу дал Бог и „капом и шаком“, а он и не думал добровольно исполнить свою обязанность. А когда он бывал вынужден исполнить, то давал своему священнику и испорченное и заплесневелое и жалкое и убогое, и этот бедняк должен был принимать, говоря: лучше что-нибудь, чем ничего.. Даваньем „бира“ натурой устанавливается различие в самом духовенстве; потому что городские священники будут получать опять деньгами, а сельские натурой. А этого не должно быть. Итак, народная скупштина справедливо поступит, когда отвергнет этот неблаговременный и унизительный проект, т. е. чтобы „бир“ давался натурой. Равным образом должна быть отвергнута и другая половина проекта, т. е. чтобы „бир» платился по домам, а не по ревизским душам. Получением „бира“ деньгами с каждой ревизской души дана духовенству награда, и этим значительно улучшено материальное положение наших священников. И раз им помогли, зачем отнимать эту помощь? Давание „бира“ по домам, а не по ревизским душам сведёт доходы их на половину. Священники не провинились на столько, чтобы их так наказывали. Для них это было бы как же тяжко и ощутительно, как если бы всем депутатам народным уменьшить содержание на половину. Но скажут: „мы знаем, что для духовенства это тяжко, но и народ обременён налогами и следует дать ему облегчение хоть с какой-нибудь стороны». Правда, мы все видим, что народу тяжко. Но можно ли ему помочь священническим грошом? Конечно, нельзя. А раз нельзя, зачем и трогать жалкий священнический заработок. Мы знаем, что и народ не ищет облегчения с этой стороны; потому что когда он с ревизской души платит школьный, больничный и остальные налоги, будет платить и своему священнику, тем более что видит, что все навалились всею тяжестью на духовенство. Вот если бы священнический заработок оказал народу действительную помощь, так чтобы он не изнемогал под бременем налогов государственных, тогда мы ничего не сказали бы, – пусть бы было по-ихнему. Но мы не можем равнодушно смотреть и оставаться безгласными в то время, когда и от званых и от незваных сыплются удары на духовенство и когда ему готовится новое унижение. Но кроме унижения, предложенным проектом наносится смертельный удар вдовам и сиротам священническим. В 1891 г. обнародован закон „о фонде для вспомоществования вдовам и сиротам священников и диаконов». Будущность этого фонда, как и содержание священнических вдов и сирот обеспечены доходом от „бира“, с которого полицейские власти вносят в казну основной и постоянный взносы. Что же будет с фондом, когда „бир“ деньгами заменится „биром» натурой? Не должны ли будут тогда полицейские власти собирать продукты и отправлять в управу фонда? Этого они не захотят, да и не могут сделать. Но будет ли в состоянии священник сам платить в фонд, когда „бир“ у него уменьшится и когда вместо 600 и 800 динаров, которые доселе получал, впредь он будет получать по 300 динаров, рассчитывая „бир“ по домам? Нет, мы думаем, что патриотизм народной скупштины не позволит – в такие тяжкие для церкви дни забивать ещё клин, который будет смертным ударом для сербского обездоленного духовенства. В заключение „Весник српске цркве“ обращается к архиереям и к королевскому правительству с просьбой, чтобы они отвергли столь гибельный для духовенства проект и оказали содействие в деле обеспечения духовных лиц жалованьем¹⁰⁰. Но вопрос о систематическом жалованье священникам до сих пор ещё не решён. Ныне он находится на рассмотрении министра просвещения и церковных дел. Правда, проект этот сочувственно был принят министром и вообще светской властью, со стороны которой обещано было возможное содействие¹⁰¹. На общем съезде священнического общества 20–23 августа 1892 г. также были рассуждения по сему вопросу, но толку пока никакого не вышло¹⁰².

Священническое общество в королевстве Сербии с самого открытия своего горячо приняло к сердцу вопрос о преобразовании белградской духовной семинарии. На собраниях комитетов, подкомитетов и на общих собраниях священнического общества неоднократно рассматривался этот вопрос. В сербской духовной печати за прошедший год также находим много горячих рассуждений по сему предмету. Самое здание семинарии (или, по-местному, „богословии») весьма ветхо, так что необходимо не откладывая приступать к сооружению нового здания. Но здесь на пути стоят два препятствия: не собрана ещё вся сумма, потребная на этот предмет¹⁰³, да и ещё не согласились относительно того, где строить семинарию, на прежнем-ли месте¹⁰⁴ или на новом – в Белграде, или же где-нибудь вне Белграда. Что касается средств, то некоторые предлагали позаимствовать деньги для этой цели из всех церковных фондов. Но против этого основательно возражали, что церкви и без того весьма бедны, так что не могут удовлетворить и своих собственных крайних потребностей. За отсутствием свободных частных сумм, семинарию должно выстроить правительство на государственный счёт, как и обыкновенно строятся все остальные подобные школы¹⁰⁵. – Да и внутреннее состояние единственной для всей Сербии белградской духовной семинарии плохо. В ней всего (в 1892 г.) пять наставников, которые при всей доброй воле и усердии не могут конечно много сделать. Пять-шесть раз в году изменялся распорядок наук, несколько раз науки группировались так, что один и тот же предмет преподавали три наставника... Окончившие курс в русских духовных академиях как-то не попадают в преподаватели семинарии, а обыкновенно устраиваются в гимназиях и преподают там всё, только не то, к чему готовились¹⁰⁶. В самом деле, семинария, эта старейшая профессиональная школа, давшая в течение полувека большой контингент не только священников, но и учителей и разных государственных чиновников, крайне нуждается в преобразовании. Она в совершенном загоне и пренебрежении: обновлялись почти все другие школы, новые заводились, а о семинарии и не думали. Если же и бывали попытки преобразования, то неудачные. Случалось и так, что закон о преобразовании выработан, но в исполнение не приводился. Между тем время шло своим чередом: всё развивалось, улучшалось, только семинария оставалась изолированной, в пренебрежении. Учителя преподносили своим ученикам обрывки наук, имевшие значение разве за четверть века назад. Никто не знал, чему учатся и как воспитываются будущие священники и учители, эти будущие светильники народные. Между тем, хороши ли, дурны ли священники, – это в значительной мере зависит от воспитавшей их школы. Духовенство сербское доселе мало показало старательности и деятельности в борьбе против проникших в народ начал нигилизма и космополитизма – потому между прочим, что очень немногие только священники обладают достаточною подготовкой и образованием, чтобы успешно бороться со злом. Семинария доселе мало могла дать надлежащей подготовки священникам и учителям. Лучше подготовленные пастыри стали такими благодаря не столько школе, сколько самообразованию и чтению¹⁰⁷. И так, потребность преобразования семинарии становится очевидной. Под влиянием неоднократных обсуждений этого вопроса на общих собраниях священнического общества и в духовной печати, составлен был проект, который в прошедшем году и внесён был правительством на утверждение в народную скупштину. Проект этот напечатан в органе священнического общества „Весник српске цркве“ ¹⁰⁸. Но проектом этим многие недовольны; потому что им почти нисколько не изменяется нынешняя семинария, разве только вместо четырёх положено шесть лет, да придано несколько новых предметов. И при новом устройстве семинария не может дать хороших законоучителей. А между тем вопрос о преподавании Закона Божия в гимназиях и других средних школах очень важный. Законоучители в школах доселе в общем очень слабо приготовлены к учительству, что особенно бросается в глаза при сравнении с преподавателями других, светских наук. Они очень слабы для того, чтобы противодействовать безбожию, которое проявилось в школьной интеллигенции и начало отравлять сердца молодёжи. Они не только не были воодушевлены святой ревностью, которою могли бы возгревать в юных сердцах огонь любви к вере и церкви, но не имели настолько ни силы, ни знания, чтобы удержать своих питомцев на той ступени веры и нравственности, с какою они являются в школу. Вследствие неприготовленности законоучителей, и на преподавание Закона Божия стали смотреть, как на нечто невозможное, излишнее, меньше назначали и часов на этот предмет. Новый проект преобразования семинарии не может дать лучших законоучителей. Ещё неудачнее и нецелесообразнее представляется новый проект, если обратить внимание на нынешнее воспитание народных учителей и учеников в основных школах. Основные, низшие школы необходимо привязать к церкви, потому что цели их одинаковы – народное умственное и нравственно-религиозное образование. Когда человек умственно и нравственно-религиозно образован, тогда только он может быть истинно-полезным деятелем и для церкви и для государства. Ныне в Сербии дело воспитания так поставлено, что учителя дают только умственное образование, и что особенно худо, часто дают его во вред и в ущерб религиозно-нравственному образованию. А это последнее дают законоучители опять без всякого отношения к общему умственному образованию. Те и другие деятели работают на одном поле, но без всякого союза и согласия: одна нива, а два господина, два сеятеля. Один борется против другого, а общее дело страдает. А между тем могли бы и заодно работать. Необходим союз школ. Это следовало бы иметь в виду при выработке устава духовной семинарии¹⁰⁹. Следовало бы соединить богословский и учительский институты, семинарию соединить с учительской школой. Высказывается желание, чтобы семинария и учительская школы были не в столице и вообще не в большом городе, а где-нибудь в местечке или монастыре. Там ученики могут быть более изолированы от соблазнов городской жизни, и надзор за ними легче, содержание дешевле, гигиенические условия более благоприятны¹¹⁰. Проектов преобразования семинарии в духовной печати сербской появилось несколько. Один проект определённо назначает местом для семинарии монастырь жичский (близь г. Кральева, резиденции епархиального жичского епископа)¹¹¹. В этом же проекте содержатся любопытные соображения об учебном плане семинарии, о приёме учеников и продолжительности учения. По мысли автора этого проекта, семинария должна давать своим воспитанникам высшую богословскую подготовку и вместе высшее общее образование, необходимое для всякого образованного человека и учителя народного. Этого последнего не даёт нынешняя семинария. Священник не есть только совершитель обрядов церковных, но вместе и учитель народный. Чем лучшей и большей подготовкой к учительству располагает священник, тем и его влияние будет плодотворнее и полезнее народу. Да и народ иначе смотрит на священника учительного. Правда, в программу семинарского образования, кроме богословских наук, вводят и светские, но преподаются очень плохо, на них совсем не обращается должного внимания, да и мало часов назначено на эти предметы. Сербский язык, история, литература, география доселе не преподавались в семинарии. Пространно и широко преподаётся история еврейского народа, а своя сербская история и родной язык – в пренебрежении... И всё наше (т. е. сербское) образование шло ложным путём, путём чужих идеалов. В будущей семинарии особенное внимание и заботы должны быть обращены на то, чтобы молодёжь вдохновлялась великими национальными идеалами, чтобы из неё вышли пионеры сербской идеи и народных задач. Для сего должно быть обращено особенное внимание на изучение истории всеобщей и сербской, сербского языка и других родственных наук. Нередко случалось, что семинарская молодёжь, неудовлетворенная семинарским преподаванием, искала себе духовной пищи в сочинении какого-нибудь Пелагича, Чернышевского и Писарева и вдохновлялась их идеалами. А отчего? Оттого, что исключительно богословские науки в доселешней семинарии не могли удовлетворить любознательности молодёжи, которая жаждала науки. Автор проекта ссылается при этом на свой собственный опыт и опыт многих других священников. Большинство же будущих пастырей так и остались при исключительно семинарской подготовке... Так, будущая семинария должна по надлежащему подготовить будущих пастырей, чтобы они могли стать истинными воспитателями народа. На ряду с профессиональным богословским образованием они должны вынести из школы более общего образования и реальных знании. Нарочито автор настаивает на введении в круг семинарских предметов науки сельского хозяйства и медицины, причём изучение должно вестись больше практически, и средства медицинские указываться также больше практические. – Продолжительность обучения в будущей семинарии должна быть не меньше шести лет. Поступающие должны сдать предварительно экзамен, чтобы показать наличность своих знаний и способность к дальнейшему учению. В семинарии должен быть положен определённый штат учеников. Лучше немногих принять, по подготовить их как следует. Особенное внимание должно быть обращено на чтение и самостоятельные упражнения учеников. Экзамены производить не более двух раз в год, как в русских духовных академиях. Само собою разумеется, особенное попечение должно быть приложено о приобретении для будущей семинарии лучших научных сил. По мысли автора проекта, и сербские архиереи „не у дел» могли бы из родолюбия, а то и за приличное вознаграждение, послужить, как наставники семинарии. Им, как бывшим верховным начальникам над духовенством, хорошо известны его недостатки и недочёты, которые они и могли бы исправлять и восполнять в самом источнике¹¹².

Священническое общество сербское озабочено было также изысканием средств к развитию и усовершенствованию церковной письменности и проповеди. Согласно ходатайству общества, архиерейский собор постановил открывать по возможности при церквах библиотеки. В распоряжение общества предоставлена нарочитая на этот предмет сумма. Вообще, священническое общество в королевстве Сербии является институтом весьма полезным для церкви и для самого духовенства. Довольно сказать, что до учреждения общества юридическое положение священников и отношение их к властям церковным и гражданским были неопределённы и не ясны. Новый закон о церковных властях дал более прав духовенству и предоставил ему большее участие в определении этих отношений. Более полвека раздавался в Сербии вопль о безвыходном положении вдов и сирот священнических, и вот, благодаря попечениям общества, открыт фонд, имеющий прямую задачу оказывать вспомоществование детям умерших священников и диаконов. Давно ждёт своего разрешения вопрос об улучшении материального быта духовенства, – и в этом вопросе совокупные усилия общества могут быть весьма полезны. К сожалению, современное положение священнического общества в Сербии, равно как его органа „Весника српске цркве“ и фонда для поддержки вдов и сирот далеко не блестящее. Что касается фонда, то в 1892 г. управление фонда должно бы получить с четырёх епархий сербских 463.100 фр., а на деле получило только 45.000 фр. Из белградской епархии основной взнос сделали всего только два священника. Исправнее оказались провинциальные епархии: тимочская и нишская¹¹³. На священническое общество в Сербии и, в частности, на его орган „Весник“ сыплется не мало укоризн со стороны лиц, недовольных настоящим положением дел. Как бы то ни было, нельзя не пожелать, чтобы в органе священнического общества давалось более места современным церковным делам сербским, а также вопросам пастырской практики... Редакция органа священнического общества, с своей стороны, жалуется на равнодушие многих членов общества к успехам своего журнала: от сотрудничества в журнале отказываются, подписные деньги высылаются весьма неаккуратно, местные священнические съезды собираются редко и лениво, вообще со стороны многих священников замечается совершенное равнодушие к делам общества. И что это справедливо, видно из того, что подобные же голоса против холодности и равнодушия к общественным делам раздаются и среди самих священников, к редакции „Весника српске цркве“ непричастных¹¹⁴. И так пожелаем, чтобы духовенство сербское прониклось сознанием важности и высоты задач общества и оказывало ему возможную материальную и нравственную поддержку, и чтобы орган общества „Весник српске цркве“ с своей стороны приложил все усилия к тому, чтобы оправдать возлагаемое на него обществом доверие.

Выше было замечено, что в 1891 г. из священнического общества в Сербии выделилось в особое братство чёрное или монашествующее духовенство, куда – заметим кстати – вступили членами и все архиереи сербские. 12 апреля 1892 г. происходил первый общий съезд монашествующего духовенства сербского в монастыре Иошанице. Из предметов, подлежавших обсуждению на сём съезде, можно отметить вопросы: о поднятии благосостояния монастырей, об основании монашеского пенсионного фонда, об основании школ при монастырях. Упадок материального благосостояния монастырей и вместе упадок монастырской дисциплины обратили на себя вообще внимание в Сербии. Для поднятия благосостояния монастырей предположено завести рациональную экономию и нарочитую школу для воспитания и подготовки истинных монахов.

Летом прошедшего года митрополит сербский Михаил обращался к цареградскому патриарху Неофиту с письмом по поводу исправления юлианского календаря и определения дней св. пасхи при окончании пасхалии. Сущность этого письма состоит в следующем. В православной святой церкви издавна установлено праздновать св. пасху после весеннего равноденствия и никогда не праздновать её в одно время с евреями. Это же самое определяется и седьмым правилом святых апостолов. Но благодаря неточности годичного времясчисления, празднование св. пасхи не совпадает с тем именно временем, в которое следовало бы праздновать её, согласно постановлениям Никейского собора, так как ныне равноденствие считается 9 марта, а прежде считалось 21, что составляет разницу в 12 дней. Мы не можем пожелать и согласиться на принятие григорианского календаря, который опять-таки впадает в другую ошибку и который произвёл бы путаницу в чине наших церковных праздников и в службах. Мы всего уместнее находим придерживаться примера никейского собора. Если не будет сделано исправления в юлианском календаре, которым руководствуется православная церковь, то наступит время, когда весеннее равноденствие падёт с месяца марта на февраль, и это опять-таки было-бы прегрешением против канона, который предписывает считать весеннее равноденствие ежегодно 21 марта. Относясь с должным уважением к мнениям людей сведущих и астрономов в виду приближения в 1940 году окончания пасхальных исчислений, определённых в церковных книгах, мы находим теперь весьма своевременным и необходимым напомнить, дабы все православные автокефальные церкви заблаговременно сговорились между собою и единодушно согласились бы изыскать способ, чтобы иметь возможность сохранить в точности постановление канонов и исправить ошибки, вкравшиеся в календарь¹¹⁵. Таким образом, имеется в виду не просто принять григорианский календарь, как это нередко высказывают светские публицисты, но выработать более точную астрономическую схему. В ответ на это письмо, патриарх Неофит уведомил митрополита сербского Михаила, что он передал это предложение в синод, который назначил комиссию из четырёх профессоров для изучения этого предложения.

В заключение этого очерка отметим отрадный факт в современной общественной жизни сербов – значительные успехи русского языка и литературы в Сербии. Два года тому назад в г. Нише основался „русский кружок“, задавшийся целью усвоения и распространения русского языка и литературы. Деятельность этого кружка расширяется всё более и более. В короткий сравнительно срок русский кружок в Нише не только быстро пополнился членами, но и окреп до того, что нашёл возможным учредить в Нише особо русский клуб, русскую библиотеку и русско-сербскую школу, и тем послужил примером к открытию таких-же кружков с библиотеками и школами в Белграде, Вранье, Пироте и других городах. Не только в общественных учреждениях, но и во многих частных домах Белграда, и других городов теперь можно встретить русские книги, газеты и журналы. Остаётся пожелать, чтобы кто-либо из наших издателей или книгопродавцев открыл в Белграде и других центрах общественной жизни сербов книжные магазины, и таким образом удовлетворил возрастающей потребности в русском печатном слове.

Православная славянская церковь в княжестве Черногории. – Общие сведения о современной Черногории. Народонаселение. Занятия черногорцев в мирное время. Нынешний государственный строй княжества Черного­рии. Периодическая печать. Школы. – Состав православной черногорской церкви. Монастыри. – Материальное положение приходского и монашеству­ющего духовенства. – Празднества в Черногории по поводу четырехсотлетнего юбилея первой черногорской кирилловской типографии. Юбилей­ная книга «Октоих» 1493 г. – Новые храмы. Окружное послание митро­полита черногорского касательно одежды, какую впредь должно носить черногорское духовенство в домашнем быту и при совершении церков­ных богослужений. – Черногория и Ватикан.

Обозрению церковной жизни в княжестве черногорском за истекший год предпошлем общие сведения о современ­ной Черногории. Союз Черногории с Россией имеет за собой уже двухвековую традицию¹¹⁷. За все это время доблестный народ Черной Горы оставался неизменно верным и преданным России… В прошедшем году Черногория справляла торжественный юбилейный праздник всеславян­ского значения… Сведения же и образованной части нашего общества как о славянах вообще, так и о черногорцах в частности, остаются в большинстве и неясными и не­полными.

Население всего черногорского княжества простирается до 280,000 душ. По вероисповеданию – православных до 260,000, католиков до 5,000 и магометан до 15,000 душ. Столица Черногории Цетинье насчитывает ныне 1800 душ, но раньше, лет десять тому назад, в ней насчитывалось всего около 1000 душ. Храмов всего три: приходской, придворный, на месте древнего монастыря, до основания разрушенного турками, где покоятся останки осно­вателя столицы воеводы Ивана Черноевича, и монастырский, где почивают мощи св. Петра первого, владыки – митро­полита черногорского. – В мирное время преобладающими занятиями черногорцев служат хлебопашество и ското­водство. В этих статьях сельского хозяйства Черногория в последние годы заметно подвинулась вперед. Тогда как раньше земля обрабатывалась только около Скадарского озера, и то на весьма небольшом пространстве, в послед­ние годы разделано вновь много земель, прежде лежавших втуне, около Никшича, между Даниловым градом и Под­горицей и в других местах. Положено основание земле­дельческой ферме и школе. Обрабатываются пшеница, овес, ячмень, рожь и кукуруза. Почва Черногории, вообще не­удобная для произрастания злачных хлебов, оказалась удобной, как показал опыт, для разведения винограда и маслин. С целью поднять производительность страны, с осени 1890 года введено обязательное для каждого черногорского дома разведение виноградников и маслин. Инду­стрия – в упадке: она отчасти подавляется громадной про­изводительностью соседних Черногории стран, Австрии и Италии, а отчасти просто находится в пренебрежении и даже в презрении вследствие преобладающего военного по­ложения и военного духа черногорцев. Лишь немногие из них занимаются ремеслами и торговлей. Почти все реме­сленники – иностранцы из Боки Которской, Далмации, Италии, а также и из Албании (портные). Торговлю же ведут большей частью албанцы, а отчасти и герцеговинцы. Пришлые ремесленники – почти все католики, что соединя­ет их в одно и дает им силу. В Цетинье их на­считывается до 250 душ, а в то же время они обосновы­ваются и в других городах и даже по селам. Прежде когда их было мало, они совершенно сливались со всеми жителями Цетинья: праздновали одни и те же праздники; черногорский православный священник совершал им по­гребение, а иногда и крестил детей. Теперь они состав­ляют свой особый мир; их беспрестанно посещают их священники, иногда и архиепископ, они имеют свой мо­литвенный дом в Цетинье. – В мирное время черно­горец мало занимается и политикой. Политических партий нет. Явился было в 1892 г. один воевода – проводник австрийского влияния в Цетинье, но и тот скоро был выселен в Боснию¹¹⁸. С полным доверием относясь к стремлениям и действиям своего князя, каждый черного­рец считает основным правилом черногорской по­литики – жить в дружбе с Россией и ее друзьями. – Со времени последней войны Черногория, как известно, прио­брела небольшой кусок адриатического приморья, с тремя портами: Старый Бар (Antivari), Ульцин (Dulcigno) и св. Николай. Жители Бара и Ульцина имеют порядочное число парусных судов. На Скадарском озере уже несколько лет плавают два небольшие черногорские парохода. В 1891 г. Россия подарила Черногории большой пароход «Ярослав», который совершает рейсы в более отдален­ные порты Средиземного моря.

С последней войны (1876–1878 гг.) Черногория вступила в новую фазу политической жизни. Окончательно признана всеми державами ее политическая самостоятель­ность; границы Черногории расширились, причем в со­став ее вошли и инородные элементы, как албанцы, а еще больше иноверцы: католики и магометане. Прежние политические учреждения, основанные на племенном начале, с сенатом во главе, в котором заседали представители племен, и с племенскими капитанами, представителями административной и военной власти внутри Черногории, не могли согласоваться с новыми требованиями и задачами государства. Черногория вступила в состав государств Европы, приняв ее постоянных дипломатических пред­ставителей и сносясь с ними как равный с равным. Своих представителей держат в Черногории следующие государства: Россия, Турция, Австро-Венгрия, Франция, Ита­лия, Англия. Кроме того, в Антивари находится турецкий консул, а в Подгорице турецкий вице-консул. Черногория же не имеет своих представителей при иностранных дворах, за исключением одного в Константинополе. С приобретением больших политических прав, Черногория в тоже время должна была принять на себя и некоторые обязательства и ответственность, именно за мир и добрые отношения на границах, за охранение народного здравия и принятие в тех видах санитарных мер, общих с другими государствами, за установление постоянных зако­нов относительно торговли и других международных отношений. С того времени Черногория вступает в общие и сепаратные договоры с другими державами, как почтово-телеграфные, санитарные, торговые, относительно особого положения подданных той или другой державы и т. п. Во главе государственного управления Черногории стоит ныне государственный совет, составленный из четырех членов и председателя. Высшей администрацией заведывают ми­нистры: внутренних дел и общественных сооружений, военный, иностранных дел, финансов, просвещения и церковных дел. Наряду с ними стоит председатель высшего суда, который подобно министрам входит в со­став государственного совета, соответствующего русскому комитету министров. Черногорское войско простирается до 60,000. Во время войны, впрочем, всякий черногорец встает в ряды. Носить оружие мальчики приучаются с 10-ти лет. – В гражданском отношении вся Черногория разделена на десять нахий (округов): катунскую, речскую, цермничскую, приморскую, зетскую, бердскую, морачскую, васоевичскую, никшичскую и лешанскую. Высший суд в Цетинье, окружные суды в Ульцине, Подгорице и Никшиче.

В Черногории издаются на сербском языке, кирилли­цей, еженедельная политическая и литературная газета «Глас Црногорца» (с 1871 г. в Цетинье) и два ежеме­сячных журнала: «Нова Зета», литературный журнал (с 1889 г. в Цетинье) и «Просвета». Основанный в 1889 г. бывшим министром просвещения и церковных дел в княжестве Черногории Иованом Павловичем, богословско-педагогический журнал «Просвета» имел официальный характер и издавался на средства черногорского мини­стерства просвещения и церковных дел. С ноября 1892 г. под тем же заглавием начал выходить под редакцией И. Сундечича новый журнал частного, неофициального характера и с более широкой программой: кроме вопро­сов церковных и школьных, он занимается и науч­ными вопросами и просвещением вообще¹¹⁹. В Цетинье имеются народная библиотека, основ. в 1879 г., получаю­щая все сербские журналы и газеты и некоторые из рус­ских («Ниву», «Новое Время» и др.), и народный музей (основ. в 1890 г.). В музее находятся: коллекция пред­метов, найденных П.А. Ровинским при раскопках древней Диоклеи, небольшая коллекция из Египта и Пале­стины митр. Саввы, несколько предметов каменной эпохи и т. под.

В нынешнем году Черногория может отпраздновать двадцатипятилетний юбилей своей средней, отчасти и низ­шей школы. До 1869 г. в Черногории имелось всего только 11 народных школ и ни одного среднего учебного заведения. В 1869 г. открыты вновь более 30 на­родных (основных) школ с общим количеством до 1500 детей и два средних учебных заведения: духовная семинария («Богословия») и женский институт, – оба в Цетинье. Оба открыты при содействии России, которая назна­чила на содержание первой 8,000 р., а второго 5,500 р. в год¹²⁰. Цетиньская семинария учреждена для приготов­ления молодых людей Черногории и окрестных стран к священническому и учительскому званию. Курс ее продол­жается три года. На счет казны содержится 30 учеников; число своекоштных учеников не ограничено. В семинарии всего четыре учителя. Высший надзор над ней поручен черногорскому митрополиту. Семинария эта уже дала наи­лучшие результаты: она создала не только учителей, но и вообще людей, оказавшихся достойными и на других по­прищах, гражданском и военном. – Женский институт носит название: «Девоячки Институт Царице Mapиje на Цетинью». Институт этот состоит под Высочайшим покровительством Всероссийской Императрицы и под непосредственным наблюдением княгини черногорской. На­чальница его избирается Государыней Императрицей, две же учительницы утверждаются княгиней черногорской. 20 учениц принимаются на казенный счет, а 10 своекошт­ных, с платой по 200 гульденов в год. Наряду с сербским языком преподается и русский язык, а также русская история, притом на русском языке. Учение в институте продолжается шесть лет, за исключением при­готовительного класса. Курс разделен на три класса, а каждый класс на три отделения. Начальницами института назначаются русские. До сих пор в такой должности были: Η.П. Пацевич, Н. Месарош, Ю.А. Лопухина и нынешняя С.Н. Мертвого, которая состоит начальни­цей с 1888 года. Под деятельным заведыванием на­чальницы и благодаря удачному подбору учителей, инсти­тут этот поставлен очень хорошо. Основанный перво­начально в видах содействия женскому образованию только в Черногории, он с каждым годом приобретает все больше и больше влияния и в краях, далеко за ее пре­делами. Из общего числа сорока воспитанниц в 189⅔ учебном году меньше половины приходилось на Черного­рию, остальные из Боки Которской, Дубровника, Герцего­вины и Боснии. В 1893 г. поступили в институт и две католички из Далмации. Добрая слава женского цетиньского института столь велика, что туда просят принимать дочерей даже зажиточные сербы из Триеста, Реки (Fiume) и далматинских городов с платой. Таких учениц около десятка, но их было бы много больше, если бы позволяла вместимость здания институтского¹²¹...

Кроме семинарии и женского института, в Цетинье имеется гимназия¹²². Основана она в восьмидесятых го­дах с целью, между прочим, подготовления черногорцев для дальнейшего образования за границей. Для новой жизни после войны потребовались и новые люди. Чтобы не быть в необходимости призывать для этого иностранцев, чер­ногорское правительство одной из главных забот по­ставило для себя подготовку новых людей из своих же. Первоначально эту миссию для Черногории выполняла ис­ключительно Франция, где получил свое образование и князь Николай, а впоследствии она распространилась и на другие страны, особенно много черногорцев шло в Россию для высшего образования. В русских духовных академиях нередки черногорские воспитанники. Кроме Франции и России, черногорские воспитанники имеются в настоящее время в Австрии, королевстве Сербии, Италии и даже в Царь­граде. Благодаря такой мере Черногория имеет ныне образованных чиновников и офицеров, имеет своих вра­чей и инженеров. – Народных школ ныне больше 60; в Цетинье учреждены кроме того образцовые городские школы – особая для мальчиков и особая девочек. Повсюду введено преподавание русского языка. Вообще, Черногория теперь по праву может стать в ряду государств культурных. Доблестный князь Николай I (с 1860 г.) является истинным просветителем своего народа. Как уже видели из предшествующего, при нем заведены народные школы, семинария, женский институт, гимназия, образцовые городские училища, при нем возникла периодическая пресса, устро­ены народный музей и библиотека. Но кроме того при нем заведены почтамты, телеграфы, чрез горы проведены пре­красные шоссейные дороги, что повело за собой значитель­ное увеличение торговли, в Цетинье проведена по трубам за 10 верст прекрасная ключевая вода; при нем, нако­нец, издан новейший и полный свод законов.

В церковном отношении Черногория разделяется на две епархии: собственно Черногорскую (кафедра в Богородице-Рождественском монастыре в Цетинье), находящуюся под непосредственным управлением черногорского митрополита, и Захолмско-Расскую (кафедра в Введенском монастыре под г. Острогом, делами которой заведывает также митрополит черногорский. Обе епархии подразделяются на протопресвитерства, числом 15, и приходы, которых насчитывается 138. Монастырей всего 17. Из них 6 в собственно – Черногорской епархии: 1) Богородице-Рождественский в Цетинье; в нем почивают мощи св. Петра 1, владыки-митрополита черногорского, память ко­торого (справляется 18 октября), как особенного покрови­теля и защитника, благоговейно чтится всеми черногор­цами; основан воеводой Иваном Черноевичем в 1485 г. когда он перенес свою резиденцию из г. Обода в ново­основанный город Цетинье, и разорен в 1690 г. тур­ками. После этого монастырь был восстановлен владыкой Даниилом из рода Петровичей в Негушах, впрочем, на новом месте (на прежнем же месте воздвигнут позднее придворный храм); в 1714 и 1717 годах возобновлен­ный монастырь был разорен дважды, но всякий раз вос­становляем. 2) Успенский, близ Цетинья, 3) Никольский в Цермнице (оба приписаны к Цетиньскому монастырю). 4) Никольский на острове Вранине, возобновленный кня­зем Николаем в 1886 г., с прекрасной церковью, украшенной иконами, писанными в России и снабженной отсюда же церковными принадлежностями, а также с отлич­ными монастырскими строениями. 5) Богородице-Рождественский в Косереве. В 1884 г. сюда перенесены, из монастыря Ждребаника, мощи св. Арсения, архиепископа сербского. 6) Успенский на острове Коме, построен пер­вым из рода Черноевичей Стефаном Черноевичем († 1471); останки его и супруги его Марии покоятся, как значится на надгробных плитах, внутри церкви. В Захолмско-Расской епархии находятся следующие монастыри: 7) Введенский (Острог верхний), основан в XVIII в. Захолмским (острожским) митрополитом св. Василием, мощи которого и почивают здесь. В 1852 г. этот мо­настырь выдерживал осаду от огромного турецкого войска, предводимого Омером-пашей, а в последнюю войну он сильно пострадал от войск и пушек Сулеймана-паши; по воле князя Николая и под непосредственным наблю­дением епископа Виссариона, Введенский монастырь воз­обновлен и приведен в лучший вид. 8) Свято-Духовский (Острог нижний), основ. тем же св. Василием Острожским. 9) Михайловский (Ждребаник). Строителем его был, по преданию, Стефан Неманич (XII в.). На­звание монастыря объясняют тем, что здесь, на обшир­ной равнине, содержался конский завод, принадлежащий тому же Неманичу. В последнюю войну этот монастырь был разорен турками, но потом восстановлен. 10) Богородице-Рождественский (Пиперская келия), нач. XVIII в. 11) Успенский (Дуга), на берегу р. Морачи. 12) Успенский (Морачский), построен Стефаном, сыном князя Волкана и внуком св. Симеона Немани, в правление короля Уроша, в 1252 г. Много раз страдал от турок, но и ныне представляет интерес в архитектурном и вообще художественном отношении. 13) Успенский (Пива), основан во второй половине XVI в. митрополитом, впоследствии патри­архом сербским Савватием. Главный храм этого мона­стыря – самая обширная церковь в Черногории. В риз­нице много священнических и архиерейских облачений и старопечатных церковных книг. Монастырь получает ежегодное пособие из России еще со времени Александра I. 14) Никшичский с храмом во имя евангелиста Луки. Со­оружение его приписывается одному из Неманичей. Мо­настырь этот был сожжен и разрушен турками, но в 1874 г. князь Николай построил, на прежнем его основании, новую церковь на помин души своего дяди, князя Даниила I. 15) Введенский (Добриловина). Монастырь этот – как полагают – «задушбина»¹²³ Неманичей, ра­зорен был в последнюю войну, но теперь снова восстановлен. 16) Подмалинский – с храмом во имя еван­гелиста Луки. 17) Бела – с храмом во имя св. Георгия Победоносца.

Приходское духовенство в Черногории не получает от государства никакого жалованья: пользуется лишь тем, что собирает от своего прихода за совершение треб и живет вообще бедно. Неудивительно поэтому, что в пе­чати иногда раздаются голоса о необходимости лучшего обеспечения черногорского духовенства. Едва ли можно найти в истории человечества какое-либо политическое или цер­ковное общество, которое бы больше принесло жертв и больше пролило крови за удержание своих прав – чи­таем в статье проф. И. Николича – чем сколько при­несло их черногорское духовенство за свои национальные и религиозные интересы. В наитруднейшие и роковые вре­мена, когда турецкая сила, под знаменем пророка, гре­мела во всех землях и государствах на Балканском полуострове, когда имя пророка возглашалось со Св. Софии в Царьграде, в Будиме и Белграде, и когда от страха турок и янычар умолкли все колокола на церквах Вены, Праги и Мюнхена, черногорский народ под предводи­тельством своих владык в митре и с мечом вел отча­янную борьбу не только с турецкой силой, но и с коз­нями венецианской политики и с пропагандой римской курии... Тяжело было черногорцам это соседство. Черно­горский народ, предоставленный самому себе и занимая весьма невыгодное географическое положение, в борьбе между этими тремя силами, «между востоком и западом», выдержал вековую борьбу и вышел с честью победи­телем благодаря особенно тому, что в борьбе предводительствовали им «владыки»¹²⁴, в руках которых был жезл управления алтарем, престолом и народом. Скром­ные, но в то же время энергичные владыки-господари в полном смысле были носителями национальной и религиоз­ной сербской идеи, которую и старались воспитывать в народе посредством постоянной проповеди и в церкви, и на войне, и во время объезда страны. Черногорцы, чтобы стать ближе к своим господарям-владыкам, спешили своих сыновей ставить священниками, и таким образом почти все главнейшие черногорские фамилии имели у себя своих священников, которые, имея всегдашний доступ к своим господарям, были их правой рукой в деле укрепления и развития народной и религиозной идеи, также как и в геройских их предприятиях, и таким обра­зом заняли в народе высокое положение, становились народными вождями и вообще начальниками племен. Как владыки-господари соединяли в своих руках централь­ную светскую и духовную власть, так и многие священ­ники из знатнейших фамилий с оружием в руках и с епитрахилью и требником вели борьбу по границам отечества, защищая народную веру и крестя не только во­дой и духом, но нередко – по нужде – и «кровью». Та­ковы были задачи черногорского духовенства в то роко­вое время истории, когда решалась судьба православной веры, народности и государства. Неменьшие услуги оказало черногорское духовенство и по отделении княжеской власти от духовной. В правление князя Даниила I, когда шла борьба с турками, и позднее, вплоть до нашего времени, почти во всех черногорских племенах первыми домами и фамилиями были дома и фамилии священников, которые и выступали народными вождями и передовыми борцами за народную и церковную идею... Заслуги черногорского ду­ховенства для церкви и отечества давно стяжали ему право на внимание и признание народное. Между тем материаль­ное положение черногорского духовенства весьма неудовле­творительно и пора бы подумать о возможном его улуч­шении. На потребности школы в Черногории собирается определенная подать. Почему бы не приложить тот же способ и к обеспечению духовенства? Тогда бы каждая черногорская семья удерживала бы у себя 12 ок жита, которые для бедной семьи, удаленной от рынка, часто стоят дороже, чем 24 гроша, а для священника гораздо удобнее получать определенное и верное жалованье. Чрез это прекратились бы споры и пререкания между священни­ками и прихожанами, каковые теперь часто случаются и подрывают авторитет духовных лиц¹²⁵... Гораздо лучше обеспечено в материальном отношении монашествующее духовенство, потому что монастыри владеют поземельными участками и получают пособие от государства.

Прошедший 1893-й год останется навсегда достопамят­ным в летописях церковной жизни Черногории. Ей су­ждено было стать центром важного всеславянского куль­турного торжества. В июле прошедшего года Черногория тор­жественно праздновала четырехсотлетие первой отпечатан­ной в Ободе близ Цетинья славянской церковной книги «Октоих». То был общеславянский культурный праздник, посвященный памяти многознаменательного дня в истории умственного и политического развития славянства вообще и сербства в частности. Чтобы оценить значение этой годовщины для Черногории, достаточно вспомнить, что типография в Ободе заведена спустя не более пятидесяти лет после изобре­тения Гутенберга. Так как по всей вероятности типо­графию эту основал еще воевода Иван Черноевич, в 1485 г. уже переселившийся из Обода в новооснован­ную свою столицу Цетинье (следовательно, еще ранее 1485 г., потому что иначе он открыл бы типографию прямо в Цетинье), то эта Ободская типография должна быть признана старейшей типографией для всего славянства, потому что древнейшие краковские издания кириллицей от­носятся к 1491 г., а у нас в России первая печатная книга (Апостол) из своей типографии вышла только в 1564 г. И что всего удивительнее, типография в Черно­гории открыта в такие тяжкие дни для всего сербского племени, которые вовсе не благоприятствовали подобным предприятиям. Сто лет уже прошло с тех пор, как некогда славные и сильные царства болгарское и сербское пали под ударами турок. Сколько православных церквей за это время было разграблено, разрушено или обращено в мечети! Сколько погибло славянских церковно-богослу­жебных книг и разной христианской святыни! В это-то тяжкое и темное время, в верхней Зете (древней Диоклее) или нынешней Черногории во главе некоторой части серб­ского племени выступает славный род Черноевичей. В правление третьего представителя этого рода (основатель Стефан Черноевич † 1471, за ним сын его Иван † 1490) Юрия Черноевича в 1493 г. напечатана в Ободской типографии славянская книга кириллицей «Октоих». Когда и где могли познакомиться черногорцы с искус­ством книгопечатания? В объяснение этого следует при­помнить, что в то время Черногория стояла в близких отношениях к Венеции. Иван Черноевич и сын его Юрий часто бывали в Венеции и подолгу живали там. Из Венеции происходила и жена Юрия Елисавета, дочь венецианского патриция Антония Эрицо; в Венецию уда­лился и сам Юрий, когда вынужден был в 1516 г. оставить Цетинье¹²⁶. Книгопечатное искусство уже в 1469 г. было принято венецианским сенатом под свое покрови­тельство. Здесь-тο Черноевичи познакомились с новым тогда и для всей Европы изобретением Гутенберга, по­няли и оценили великое значение этого изобретения, и веро­ятно еще Иван Черноевич устроил в Ободе типографию для печатания церковно-богослужебных славянских книг.

О побуждениях, одушевлявших основателей Ободской типографии, говорят нам предисловия и послесловия двух дошедших до нас церковных книг, напечатанных в Ободе: Октоиха (1493) и Следованной Псалтыри (1495). Вот предисловие Октоиха в совершенно точной транс­крипции: Понеже вь троици покланꙗемии Бг҃ь блг҃ои̑звóли и̑спльнити свою҆ цр҃квь различными книгами. Ви҆девь азь вь ха҃ Бг҃а бл҃говерныи и҆ бм҃ь храними гн҃ь гюргь цьрное҆выкь. цр҃квы праздны ст҃ых кни҆гь, грехь ра́дѝ нáших разхищениемь и҆ ра́дздраниемь агара҆нскыхь чѐдь. Вьзревновахь поспешениемь ст҃го дх҃а, и҆ любовию кь бж҃твным цр҃квам. ѝ напѝсах сию дш҃есп҃сную кнѝгу осмогл҃сныкь. вь ѝспльнѥиение славословию трисл҃нчнаго вь ѐдинстве покланꙗемаго бж҃ства. мл҃ю же юние ѝ сьвзра́стные ѝ старие, чьтоущеи ѝли вьспевающей ѝли пѝшуще любве хв҃е ради ѝсправлꙗти. нас же оусьрдне потьщавших се на сие дело влс҃влꙗти. да обои сла́веще отца ѝз негоже вьса. сн҃а имже вьса́. ст҃го дх҃а от немьже вьса́ зде оулучим мл҃сть. таможе сее светомь озарымсе. аминь ⸫ Повелением гн҃а ми гю҆ргꙗ цьрноевикꙗ азь хоу҃ рабь сщ҃енноинокь макарие роукоделисах сие. при вьсеосщ҃ном митрополите зетском кур вавуле. в лето ҂з҃а (т. е. 7001, от Рожд. Хр. 1493). В после­словии к Октоиху, после исповедания веры, священноинок Макарий говорит: Нам, не сущим Аврааму же и Моисею подобним, еже Богови сьвещательном быть, даст (Бог) писаниа, вь нихже пророци яко вь царскихь сокровищь положи неистьщимое богатьство. И по сихь они божестьвны мужие Дамаскин же и Иосифь и Козма, наити­ем Духа научаеми предаше нам песьнословити в Трьсльньчнемь Божестве три святыми гласи ангельскими славосло­вимого в вышних... Последи же, грех ради наших, постиже насущи нась исмаильтьска железна палица, увы не просто биющи, нь оубивающи, и придоше языци вь достоание Божие, церкви раздрушише. Видевь азь вь Христа Бога благоверни и Богомь храними воевода Зети господинь Гюрьгь Црьноевикь умаление святых книг расхищением, агаренскыихь чедь, вьзревновахь поспешениемь Святаго Духа, и сьставихь форми, на нихже в едино лето осмимь человеком сьвршити Охтоихь, от д҃. го гласа, вь славо­словие Богови нась укрепльшому. Трудих же се о семь и рукоделисах сие смерени священникь мнихь Макарие оть Чрьные гори, повелением господина ми Гюрьга Црьноевикя, при вьсеосвященномь архиепискупе зетьскомь митро­полите курь Вавуле... Сьврьшише се сие книги от битиа, в лето ҂з҃в (7002 – 1494)¹²⁷. Подобного же содержания послесловие к Следованной псалтыри 1495 г.¹²⁸. И так воевода Юрий Черноевич и его сподвижник священноинок Макарий воодушевляются в своем подвиге мыслью о высоком значении церковных книг и ревнуют о вос­полнении крайней скудости этих книг в церквах вслед­ствие расхищения и истребления их «агарянскими» людьми. Невольно глубокую симпатию возбуждает к себе этот смиренный сербский священноинок Макарий, ближайший советник и исполнитель воли своего господаря! – Самое празднование четырехсотлетия черногорской типографии по­дробно было описано в свое время в газетах и журна­лах¹²⁹. На этот культурный праздник собрались в Цетинье представители не только с разных концов сла­вянства, но и из Англии, Франции и Германии. Папа Лев XIII прислал князю Николаю в дар отпечатанный в Риме глаголический требник для сербов и албанцев католиков принадлежащей Черногории Барской архиепис­копии. Отметим, что в самом начале празднования князь черногорский Николай отправил Его Величеству Государю Императору телеграмму следующего содержания:

«Его Императорскому Величеству Государю Императору Александру III в Петербург».

«Цетинье, 13 июля. Моя земля празднует завтра тор­жественно юбилей четырехсотлетней годовщины первой книго­печатни в Черногории. Прибыло значительное число представителей русских университетов. Сердечно желаю доло­жить об этом первому великому славянину, прося Его благословения этому истинно-славянскому празднеству».

С почитанием преданный

«Николай».

На это приветствие князя последовал по телеграфу же ответ такого содержания:

«Николаю I, Черногорскому Князю в Цетинье.

С.-Петербург, 14-го июля. Присоединяюсь всей душой к чувствам, которые пробуждает в России истинно славянское празднество, празднуемое Черногорией с Моим возлюб­ленным Князем, прошу Ваше Высочество принять мое поздравление и искреннюю благодарность за выраженные мне чувства».

«Александр».

Из России в качестве представителей ученых учреж­дений или личных гостей явились: заслуженный профес­сор В.И. Ламанский, как представитель с.-петербург­ского университета, который избрал князя Николая в свои почетные члены, профессоры варшавского университета: А.И. Смирнов и П.А. Кулаковский, проф. А.И. Алек­сандров, как представитель казанского университета, из­бравшего в свои почетные члены князя Николая, П.А. Сырку, профессор петербургского университета, протоиерей Ф.П. Кардасевич, настоятель иромской церкви близ Пешта и др. Кроме того, от различных учреждений были присланы адресы и приветствия. Отметим адрес русской Императорской академии наук:

«Черногория, героически отстоявшая свою православную веру, народность и самостоятельность в борьбе с вра­гами, славна во всем мире своими деяниями. Но не одними ратными подвигами эта несокрушимая твердыня славянства отметила свое существование на страницах истории: четыре­ста лет тому назад в ее пределах открылась вторая славянская типография, через год после основания первой в Кракове, с небольшим через пятьдесят лет после появления книг из-под станка Гутенберга и за шесть­десят лет до основания книгопечатни в Москве. Не­благоприятные события последующих времен остановили ее дальнейшее развитие, но теперь тяжелое прошлое пере­жито и светлое будущее открыто для страны, во главе которой стоит Государь, соединяющий в своем лице, подобно героям Илиады, и вождя, и поэта.

Императорская академия наук, как русское ученое учреж­дение, горячо приветствует Черногорию в светлый день четырехсотлетнего празднества ее первоначальных умственных успехов и сердечно желает дорогим братьям русского народа быстрого преуспеяния и в умственной, и в политической их жизни».

Президент Императорской академии наук

«Константин».

В январской книжке за 1894 г, черногорского журнала «Просвета» помещено «благодарственное письмо братьям черногорцам» бывшего епископа Жичского в королевстве Сербии Никанора Ружичича, летом прошедшего года по­сетившего Черногорию по поводу юбилея и проведшего в ней три месяца. Письмо весьма характерно и любопытно, как свидетельство братских отношений между сербами и черногорцами и как живое выражение впечатлений серб­ского епископа, вынесенных им из довольно продолжи­тельного общения с черногорцами. «Видевши все, что наша сербская душа давно жаждала видеть – пишет епис­коп Никанор – мы уверились, что географическое положение Черной Горы действительно необычайное и что слиш­ком много в нем препятствий экономическому развитию и прогрессу. Видели мы и уверились, что вы, милые братья наши, переносите положение свое терпеливо и мужественно, как и со всеми другими трудностями в пятивековой борьбе за охрану народного права и праведней веры вы справля­лись истинно геройски. Видели мы и уверились, что вы во сто крат выше и благороднее, вежливее и любезнее, вернее и честнее, чем известно это миру. Личное в том уверение укрепило нас, и мы с полной радостью и оду­шевлением, счастьем и удовольствием перебирались чрез все и самые скалистые горы, и высокие планины, враща­ясь среди вас целых три месяца»¹³⁰.

Переходя к дальнейшему обзору церковной жизни чер­ногорцев, мы должны прежде всего сказать, что право­славная черногорская церковь сохраняла в минувшем году (как и в предшествующие годы) наилучшие отношения к княжескому правительству и ко всем православным цер­квам, особенно к русской, и наслаждалось полным ми­ром и спокойствием в своей внутренней жизни. В но­воприобретенных и освобожденных городах и местно­стях в Черногории деятельно за последние годы воздви­гаются новые храмы или возобновляются старые. При сем очень приятно отметить, что многие храмы построены на средства доблестного князя черногорского Николая I, например: монастырь Никшичский в 1874 г., храм во имя великомуч. Димитрия в г. Колашине в 1888 г. (освя­щен в ноябре 1891 г.)¹³¹. Так и в прошедшем году 5 декабря торжественно освящен митрополитом черногор­ским Митрофаном¹³² новосооруженный на средства князя Николая величественный храм в Баицах¹³³. Пользуясь благами мира и доброго правления, церковная власть в про­шедшем году принимала меры к упорядочению церковных дел. В этом отношении обращает на себя внимание издан­ное осенью истекшего года «окружное послание» митрополита черногорского к подведомственному ему духовенству, мир­скому и монашествующему, касательно одежды духовных лиц. Известно, что до сих пор черногорское как белое, так и монашествующее духовенство одевалось в обыкновенное народное черногорское платье и носило оружие, и только при совершении богослужений снимало с себя воинские доспе­хи, надевая прямо на короткий, но красивый народный костюм епитрахиль, фелонь и пр., что для непривычного глаза казалось очень странным и несообразным. По новому распоряжению митрополита Митрофана, черногорскому духовенству в мирное время запрещается носить оружие как явно, так и тайно. Монашествующее и белое ду­ховенство должно впредь носить длинные священнические рясы, первое – на черной, а второе на синей подкладке, протоиереи и архимандриты на красной подкладке. В мо­настырях монахи должны употреблять камилавки, а вне их – обычные народные шапочки, носить которые вменяется и белому духовенству. Повелевается далее носить длин­ные волосы и не подстригать их. Кто из духовенства не имеет средств сшить себе требуемую одежду, тот дол­жен обратиться в управление митрополии, которая вы­даст пособие на этот предмет¹³⁴.

В заключение настоящего очерка скажем о современ­ном положении славянской католической церкви в Черногории. По берлинскому трактату отошли к Черногории некоторые местности, в которых живут сербы и албанцы-католики. После войны 1877–78 гг. черногорцы добились небольшой приморской полосы с городами: Старый Бар (Аntivarі) и Ульцин (Dulcigno). В 1886 г. заключен был между Черногорией и римской курией конкордат о положении черногорской католической церкви. В силу этого конкордата возобновлена была самостоятельная древняя Бар­ская архиепископия, и местным римским католикам пре­доставлено право совершать богослужение на славянском языке. Так как это дозволение послужило и для других славян-католиков поводом к тому, чтобы добиваться введения и у себя также славянского богослужения, то пап­ство начало было ограничивать данное им право и в Черногории, вследствие чего между Ватиканом и черногорским правительством возникли было недоразумения и пререкания, которые однако были благополучно улажены в пользу славян, с предоставлением права печатать в Черногории церковные католические книги не только по-славянски, но и славянскими кирилловскими письменами. Но это однако осталось только предположением. Вскоре состоялось в Риме распоряжение печатать для черногорских католиков Барской архиепископии церковно-богослужебные книги не кириллицей, а глаголицей¹³⁵. Рим очевидно остановился на дипломатических комбинациях, дабы с одной стороны введением у сербов католиков греко-униатских бого­служебных книг, притом еще печатающихся кирилли­цей, не приблизить их к православным единоплеменни­кам, а с другой – санкционированием славянской глаго­лицы привлечь к ней и славянские симпатии и остановить естественно развивающееся у славян-католиков движение в пользу кирилло-мефодиевской церкви, ее языка, азбуки… Как бы то ни было, в Риме окончен в 1893 г. пе­чатанием славянский миссал, предназначенный для латинской архиепископии в черногорском городе Баре. Напе­чатан глаголицей. Текст миссала исправил хорватский каноник Парчич, возвратив ему старинный хорватский склад и тщательно очистив от «руссизмов» Карамановского издания. Вновь отпечатанный глаголический миссал представляет довольно объемистую книгу в 4-ку. Заглавие идет сначала по-славянски глаголицей: «Римьски Мисаль славѧньскимь езикомь Прѣсв. Г.(осподина) Н(ашего) Урбана Папи VIII повелениемь издань». Далее латинский текст заглавия: «Missale Romanum Slavonico idiomate ex decreto sacrosancti concilii Tridentini restitum, S. Pii V pontificis Maximi jussu editum, Clementis VIII, Urbani VIII et, Leonis XIII avctoritate recognitum, Romae. Ex Typographia Polyglotta S. Congr. de Propaganda fide MDCCCXCIII». Самый текст представляет перепечатку изданных в 1706 (под редакцией Леваковича-Пастрича) и 1741 гг. (под редак­цией Карамана) миссалов с некоторыми добавлениями и с изменением языка на хорватский лад. Нелишне здесь заметить, что издание 1741 г. есть последнее издание мис­сала, требник же или «бревиарий», необходимейшая книга для католического патера, последний раз напечатан гла­голицей в 1791 г. Так скупо папство на печатание и глаголических славянских книг! Как же должны быть редки эти католические книги¹³⁶! Что Рим и ныне не имеет особенной охоты допустить в Черногории даже глаголическую службу, видно из того, что нового миссала напечатано всего четыреста экземпляров. Да и из них, помимо Черногории, в одну Сеньскую епархию послано 160 экземпляров, в Задрскую около ста и т. д., в продаже их уже нет, не хватает для Черногории, для которой собственно и предпринято издание... Откуда их взять для могущих быть выстроенными новых храмов? Вообще, черногорские католики может быть в недалеком буду­щем опять рискуют остаться без славянских церков­ных книг даже и в глаголической одежде.

Введение. Общие сведения о современной Боснии и Герцеговине. Геогра­фическое положение страны. Народонаселение. Экономическое положение Боснии и Герцеговины до австрийской оккупации и со времени оккупации до настоящего времени. – Периодическая печать. – Школы. Новый устав (1892 г.) «восточно-православного богословского училища для Боснии и Герцеговины» (прежней «восточно-православной священнической семинарии»). Гимназии и другие средние и низшие или основные школы. – Состав пра­вославной боснийско-герцеговинской церкви. – Монастыри. – Летопись цер­ковных событий в Боснии и Герцеговине – мирного характера. – Преследование и притеснение православной церкви в Боснии и Герцеговине. Дело митрополита Саввы Косановича. Арест архимандрита Кирилла Аджича. Изгнание митрополита Дионисия Илиевича. Арест протоиерея Саввы Пешчича. Отказ в просьбе о постройке православного храма в Бихаче. Преследование русских икон, картин, богослужебных книг, церковных облачений, сосудов, и распространение икон, книг и про­чих принадлежностей церковного богослужения – австрийских, неправо­славных. Закон от 9 июля 1891 г. о переходе в то или другое вероисповедание в оккупированных провинциях. – Римско-католическая про­паганда в Боснии и Герцеговине. Сообщение сараевского каноника Иеглича об успехах римско-католической церкви в занятых Австрией областях. Воззвание настоятельства Сербского подворья в Москве к русскому народу о пожертвованиях в пользу бедных церквей Македо­нии, Старой Сербии и Боснии с Герцеговиной. Статья по поводу этого воз­звания в «Московских Ведомостях». Протест православных митро­политов: сараевского, мостарского и зворникского против содержания статьи «Московских Ведомостей». Истинный смысл и значение этого протеста – по отзывам сербской печати и местного православно-сербского населения.

Известный славист А.Ф. Гильфердинг едва ли не первый распространял в России в конце пятидесятых и в начале шестидесятых годов сведения о Боснии и Герцеговине и старался привлечь к населению их вни­мание и симпатии русского общества. Он много путешествовал по этим странам¹³⁸, изучал их, описывал и сообщал свои наблюдения в периодических и ученых изданиях. В 1859 г. им издан целый, объемистый том под заглавием: «Босния, Герцеговина и Старая Сербия»¹³⁹, в котором, в форме описания путешествия, изложены многочисленные и разнообразные сведения о малоизвест­ных и большинству даже вовсе неизвестных странах и народах Балканского полуострова. В своей книге автор нередко обращал внимание русского общества на необхо­димость оказывать участие к положению босняков и гер­цеговинцев, страдавших под турецким игом. «Не дай Бог, говорил Гильфердинг, чтобы равнодушие нашего общества породило сомнение в этом народе и заглушило семена любви (к русским), которые лежат в его душе! Дай Бог, чтобы мы братским участием нашим дали этим семенам возрасти и обратиться из бессознатель­ного влечения в практическое сознание»¹⁴⁰!.. С тех пор много воды утекло, и большие перемены последовали с Боснией и Герцеговиной. Под шум последней русско-­турецкой войны 1876–1877 г. Австрия, на основании бер­линского трактата, заняла эти две провинции и вот уже шестнадцать лет усердно насаждает там европейскую культуру. Если до пятидесятых годов нашего столетия в европейской литературе почти вовсе не было сочинений о Боснии и Герцеговине, так как никто в западной Европе не интересовался этими странами, никто не нахо­дил нужным, любопытным и важным знать, изучать и исследовать эти страны, то в семидесятых годах, осо­бенно после восстания босняков в 1875 г. и после ав­стрийской оккупации 1878 г. из разных стран Европы отправились туда путешественники – туристы, корреспон­денты газет, ученые, военные. С 1875 г. появилась целая литература о Боснии и Герцеговине на языках не­мецком, французском, английском и итальянском. Только на русском языке капитальных работ после Гильфердинга не являлось. Вслед за русско-турецкой войной, еще во время пребывания русских войск в Болгарии, воз­никла было в русских ученых кружках мысль о сна­ряжении русской ученой экспедиции на Балканский полуостров. Тогда интерес к славянскому делу был еще очень значительный, и мысль об экспедиции встречена была сна­чала общим сочувствием. Ясно сознавалась польза такой экспедиции как для освобождавшихся славянских народ­ностей, так и для России. Справедливо говорилось, что такая ученая экспедиция должна быть необходимым допол­нением экспедиции военной: она укрепит духовную связь народностей Балканского полуострова с Россией, а также принесет и непосредственную пользу местным народно­стям. Говорено было вообще много, но толку из этого никакого не вышло, никакой ученой экспедиции отправлено не было. За то за нас постарались наши соседи австрийцы… И так призыв Гильфердинга и доселе остается во всей своей силе. Современное общественное и церковное состо­яние Боснии и Герцеговины не может не возбуждать глу­бокой жалости и сочувствия православного русского чело­века. Плохо жилось боснякам и герцеговинцам под ту­рецкой властью, но под управлением просвещенных евро­пейцев им приходится еще хуже. Да и вся история их, государственная и церковная, достойна внимания и сочув­ствия. Начать с того, что Босния и Герцеговина никогда не были государствами самостоятельными (хотя и имели своих банов, воевод, князей, королей), а постоянно на­ходились в зависимости от соседних более сильных государств – Сербии, Хорватии и Венгерского королевства, пока не были совершенно покорены турками (Босния в 1463 г., а Герцеговина в 1483 г.). Затем, при совер­шенной единоплеменности своего славянского населения, Босния с древних времен была страной печального разно­верия. Как в настоящее время один и тот же сербский народ ее разделяется между тремя верами – православием, католичеством и магометанством, так и до порабощения турецкого он делился между тем же числом вер – православием, католичеством и ересью патаренской (отрасль болгарской секты богомилов). Вследствие особенных по­литических обстоятельств страны, уже с XI в. подпав­шей под власть католической державы, весьма рано на­чала действовать в ней католическая пропаганда, а в XII в. в правление бана Кулина, проникла сюда из Бол­гарии ересь патаренская и скоро заняла не только видное, но и господствующее положение, так как большая часть банов и королей, а вместе с ними и высшее сословие или боярство были патаренами. Подобно Боснии, и Герце­говина или древняя Захолмия¹⁴¹ была и остается страной печального троеверия. Собственною верой захолмцев, также как и босняков, было православие (принятое ими от греческого православного духовенства в половине IX в. при императоре Василии Македоняне); но так как в от­ношении государственном они переходили из рук в руки между соседями православными и католическими, то вместе с православием явилось у них католичество. Соседство с Боснией, превратившееся с первой половины ΧΙV столетия в прямую зависимость от нее, доставило им патаренство. После турецкого завоевания патарены боснийские и герцеговинские приняли магометанство, так что большая часть нынешних мусульман в Боснии и Герцеговине (особенно та часть их, которая представляет собой класс землевладельческий или дворян) суть потомки исчезнувших еретиков. – Если под турецким игом православные много страдали от происков латинской пропаганды и от му­сульманского зверства, то и ныне не менее, если не бо­лее приходится страдать православной боснийско-герцеговинской церкви под немецко-иезуитским гнетом Австрии. Но о сем скажем ниже, а теперь предложим общие сведения о современной Боснии и Герцеговине.

Что касается до географического положения страны, то Босния и Герцеговина, на подобие клина, глубоко вдаются в так называемое Триединое королевство – Далмацию,

Хорватию и Славонию. На востоке Босния и Герцеговина отделяются от Сербии рекой Дриной, от моря Адриати­ческого – узким далматинским побережьем. Только в двух местах, у Клека и Суторины, спускается Герцего­вина к Адриатике. Босния и Герцеговина занимают про­странство в 51,100 км. или 1000 кв. миль, и сла­вятся своим живописным местоположением. Много здесь и больших гор, и голых скал, и больших прекрасных равнин. Герцеговина каменистее и скалистее, Босния в среднем плодороднее и ровнее. В Боснии возделываются те же растения, что и в остальной средней Европе; в Герцеговине разводятся успешно и южные плоды, напр. смоква. Плодов в Боснии много и вывоз их большой. Кроме того вывозится лес и скот; разводится также много табаку и весьма высокого качества. Не мало инте­ресного представляют и обитатели этих провинций; их одежда, жилища, нравы носят на себе восточный отпе­чаток. Босняки в своих белых рубашках, таких же штанах и красных жилетах, с фесками на голове, турки в своих чалмах, живописно одетые герцеговинцы, турчанки с опущенным покрывалом на лице, мечети, с минаретами и характерными призывами к молитве, ба­зары и турецкие кофейни, окна гаремов, переплетенные тонкими деревянными решетками, все это сразу переносит путешественника в оригинальный мир восточный... Число жителей в Боснии и Герцеговине невелико сравнительно с обширностью этих областей, так как они редко на­селены. По официальной переписи 1885 г. во всей Бо­снии и Герцеговине 1,336,000 человек, за исключением 2%, сербохорватского племени, говорящего сербо-хорват­ским языком. Наречие боснийское и герцеговинское из­ящно и чисто, особенно герцеговинское. По религии рас­пределяются так: магометан до ½ милл., православных более ½ милл., католиков более ¼ милл. и около 6 т. евреев. Магометан больше всего в округах Дольная Тузла (до 150:000) и Сараево (85:000), католиков – в Травнике (76:000), в Мостаре (72:000) и в Баньялуке (45:000), православных – в Баньялуке (до 160:000), в Дольной Тузле (132:000) и в Бихаче (80:000); ино­странцы рассеяны повсюду; из них более всего, конечно, австрийских граждан. Главные города («окружные»): в Боснии – Сараево (по переписи 1885 г. в нем 26¼ тыс.); в Герцеговине – Мостар (12½ тыс.). Далее сле­дуют: Баньялука (11 т.), Дольная Тузла (7 т.), Травник (6 т.) и Бихач (3½ т.). Всего окружных городов 60, уездных 42¹⁴². – Главное занятие населения – земледелие и скотоводство. Торговля мало развита и находится боль­шей частью в руках евреев. Земледелием занимаются ⅘ населения. Крестьяне по большей части своей земли не имеют и находятся в зависимости от господ – спахиев, к которым принадлежат преимущественно аги и беги. Турецкие завоеватели применили здесь основанную на фео­дальном праве систему управления, по которой высшие классы и духовенство, подобно большей части европейских государств того времени, поставлены были во главе земле­владения. По турецкому праву, вся земля переходила во владение завоевателя, и только магометане могли быть зем­левладельцами; таким образом высшие классы в Боснии должны бы были исчезнуть, подобно сербским, если б они, в противоположность последним, большей частью не приняли магометанства и тем не спасли своих вла­дельческих привилегий. Эта, принявшая магометанство, славянская знать и является в виде бегов, которые и до настоящего времени состоят обладателями большей части Боснии и Герцеговины. Земли, принадлежавшие госу­дарству и христианским церквам, не уцелели; они сде­лались государственной собственностью турок, или же, в качестве так называемого вакуфа, перешли в управление магометанского духовенства. Христиане сделались «райей», и те, которые добровольно или против своей воли, не покинули страны, в качестве крепостных арендаторов отданы были под власть омусульманившихся господ, по­терявших чрез немного поколений всякую племенную связь со своей родиной и сделавшихся совершенными турками. От пятивекового турецкого хозяйничанья в стране, босняки и герцеговинцы естественно обеднели, а многие были разорены дотла. Крестьянин подавлял в себе всякие потребности и становился ленивым, потому что только бедный человек был безопасен от турецкого сборщика податей. В сельскохозяйственном отношении Босния за последние пятьсот лет не только не двигалась вперед, но и, можно сказать, сделала большой шаг назад. Богатая и запущенная – вот два выражения, кото­рыми характеризируется положение Боснии до австрийской оккупации...

Вступавшие в 1878 г. в Боснию и Герцеговину авст­рийцы в торжественных прокламациях заявляли, что от­ныне начнется для всех новая эра экономического воз­рождения и политического благополучия, что Боснии и Герце­говине будут завидовать все балканские государства. Что же видим после шестнадцатилетнего австрийского управ­ления страной? По-видимому, Босния и Герцеговина быстро развиваются. К существенным успехам австро-венгер­ского управления относятся разные новости в железнодо­рожном деле и в развитии фабричной деятельности. Про­ведено несколько новых железнодорожных линий, настроено много различных фабрик и заводов, усердно разрабатываются минеральные руды, соляные и угольные копи, эксплуатируются богатые боснийские леса. От всех этих предприятий правительство имеет большие прямые или косвенные выгоды. Но боснякам и герцеговинцам от этого прогресса нет никакой пользы. В среде пред­принимателей нет сынов Боснии и Герцеговины. Мало того, из их рук ускользнула даже мелкая торговля и промысел, вследствие еврейской конкуренции из Вены и Будапешта. Сельскому земледельческому сословию не лучше. Остаются в силе старые подати (третина бегу, десятина правительству, да притом не натурой, а в деньгах что, при часто несправедливой официальной оценке, осо­бенно обременительно) и, введены сверх того новые пря­мые и косвенные налоги более десяти наименований. Бюд­жет Боснии и Герцеговины превышает 25 мил. гульде­нов. Среди сельского населения прогрессирует нищета. И турки, и христиане разорены. Естественно они ожесточаются убитые налогами, штрафами, бегут в го­ры или массами выселяются за границу. Мирное настрое­ние поддерживается только многочисленными военными от­рядами. «Власть в Боснии – читаем в письме проф. П. Сретьковича от 17 ноября 1893 г. – наводит ужас. Полиция повсюду: во всяком селе – жандармы, а в ле­сах и по дорогам – лесничие и жандармы. Неприкосновен­ность человека гарантирована, но из леса или с поля каждый должен вернуться домой до захода солнца. Если в сумерки жандарм, войдя в избу, найдет хозяина обутым, тотчас же берет его под арест; с наступ­лением вечера каждый, находящийся дома, должен быть босым, иначе он подвергается аресту. Система австрий­ского владычества в Боснии такова, что может довести до нищеты весь свет. Так отзывались мне и простые зажиточные люди и торговцы всех трех исповеданий – православные, мухамедане и католики»¹⁴³. Печальное на­строение народа в Боснии и Герцеговине было и официально заявляемо в течение трех последних лет пред австро-венгерским парламентом. Так чешский депутат проф. Масарик специально побывал в Боснии и Герцеговине, входил здесь в общение с народом, изучал его положение, и в 1893 г. представил парламентскому собранию Австро-Венгрии свои впечатления, иду­щие в совершенный разрез с оптимистическими заявле­ниями министра финансов¹⁴⁴. А годом раньше другой чешский депутат Эйм, во время обсуждения бюджета Бо­снии и Герцеговины, сделал также весьма важные разоблачения. Он заявил, что «официальные отчеты о поло­жении Боснии и Герцеговины отличаются крайним оптимиз­мом, далеко не соответствующим истине... В оккупаци­онной области все крайне раздражены против Австрии... В область вероисповедных вопросов австрийский режим внес величайший хаос и возбудил сильнейшее раздраже­ние; все христианское население ропщет на предпочтение, оказываемое магометанам, которые тем не менее высе­ляются целыми массами; римско-католики не довольны тем, что правительство пустило в страну иезуитов, а право­славные ропщут на подавление православной религии всеми прямыми и косвенными средствами. Все население поголовно одинаково возмущено административным произволом и бюрократическим режимом, идущим вразрез с суще­ственными потребностями местного населения»¹⁴⁵... Яркая и вместе тяжело-безотрадная картина боснийско-герцеговинской жизни представлена в французской газете «Le Nationale» 1888 г. «Милосердия! Пощады! Этот вопль ежедневно вырывается из уст несчастного народа, среди которого я живу, и в нем выражаются все его требования и жалобы. Между тем как внимание западных народов отвлечено великими задачами европейской политики от провинций, «освобожденных» десять лет тому назад Берлинским конгрессом от турецкого господства, великодушные по­кровители Боснии и Герцеговины хозяйничают там во сто раз хуже османов. Турки отнимали у нас наше имущество и лишали нас свободы; но австрийские цивили­заторы ухитрились отнять у нас еще гораздо большее. Положение крестьянина стало хуже, чем под турецким игом. С крестьянина не только взимают по-прежнему десятину с урожая, – с той лишь разницей, что теперь десятину взыскивают деньгами, которые в диковинку в стране, – но его еще обременили новыми тяжелыми по­борами и налогами, которые ему не под силу. При тур­ках наши сыновья не несли военной повинности, которую отбывали только мусульмане; теперь под знамена призы­вают даже отцов семейств. Турецкое господство не угрожало ни нашей вере, ни нашей народности; швабско-­мадьярское правительство не щадит ни того, ни другого. Наших детей загоняют в немецкие школы и всеми ме­рами подавляют нашу православную веру. Страна кишит иезуитами, которые проповедуют против веры наших отцов и с амвона громят проклятиями наших жен и детей, остающихся верными православной церкви. Право­славные священники отрешаются от должностей и скита­ются в изгнании. Верные своей католической и германской «исторической миссии» Габсбурги со слепым и упорным усердием служат Риму и германской идее, преследуя ныне в наших провинциях славяно-православное население с таким же остервенением, как они преследовали некогда чехов. Таже холодная жестокость, с которой испанские иезуиты искореняли в XVII в. в Чехии реформацию, прак­тикуется ныне над сербами Боснии и Герцеговины, чтобы навязать им католицизм» и т. д.¹⁴⁶.

Административно-судебное управление в Боснии и Герце­говине носит оккупационный характер. Чиновники по­стоянно из пришельцев – из Австро-Венгрии. По народ­ностям чиновники разделяются так: хорваты (их больше всего), поляки, немцы, галичане, чехи и сербы. Сербов-чиновников всего меньше (в 1893 г. их насчитывалось только 50). Туземное население не пользуется нисколько самоуправлением. Войско «боснийско-герцеговинское» с каждым годом увеличивается; команды и штабы разме­щены по главным городам: Сараево, Баньялука, Доль­няя Тузла, Мостар.

В Боснии и Герцеговине выходят следующие журналы и газеты: 1) «Босанско-Херцеговачки Источник» – орган православной иерархии, печатается по-сербски кириллицей. Основан в 1887 г. и первые три года, при митрополите Савве Косановиче, назывался «Дабро-Босански Источник». Издается в 4-ку ежемесячными книжками, в которых, кроме официальной части (распоряжений гражданской и церковной местных властей относительно православной церкви и пр.), помещаются статьи по разным вопросам современной церковной жизни в Боснии и Герцеговине, исторические статьи (о «старине» местных церквей, мона­стырей и пр.), корреспонденции о выдающихся местных народно-церковных торжествах, событиях местной церков­ной жизни, решения разного рода вопросов церковной практики, библиография, сообщения о выдающихся событиях в жизни других православных автокефальных церквей и мн. др. Вообще журнал разнообразен по своему содер­жанию и по своему направлению отвечает отчасти некоторым запросам местного православного духовенства и вообще сербского населения оккупированных провинций. 2) «Сараевски Лист» – официальный орган, сообщает официальные известия и политические новости, печатается латиницей и кириллицей. 3) «Ватан» («Отечество»), на ту­рецком языке, назначается для магометан, которые впро­чем по-турецки не понимают. 4) «Врх-Босански Глас­ник» – орган римско-католической иерархии для защиты римско-католической церкви, печатается латиницей. 5) «Босанска Вила» – сербская беллетристическая газета. 6) «Гласник Земальскога Музея за Босну и Херцеговину» – вы­ходит 4 раза в год, печатается латиницей и кириллицей, помещает научные статьи, особенно по истории и этно­графии оккупированных земель. 7) «Bosnische Post» – поли­тический орган на немецком языке, – помещает статьи и рефераты об административных усовершенствованиях в оккупированных землях, – орган официальный. 8) «Bosniak» – на сербском языке, но латинскими бук­вами, – выходит с 1890 г. Тогда как «Bosnische Post» развивает мысль о необходимости присоединения Боснии и Герцеговины к Хорватии, «Bösniak» защищает самостоя­тельность боснийской народности и языка, как отдельных от народности и языка и сербов, и хорватов¹⁴⁷. Все эти периодические издания выходят в Сараево. В Мостаре издается с 1884 г. «Glas Hercegovca» и открыто защи­щает хорватскую программу присоединения Боснии и Герце­говины к Хорватии. В Травнике выходит ежемесяч­ный журнал «Glasnik Presvetoga Srca Isusova» – орган иезуитов, основавших в Травнике свой институт для образования римско-католического духовенства. – Все серб­ские независимые газеты из Австро-Венгрии и королевства Сербии запрещены в Боснии и Герцеговине, между тем хорватские газеты свободно сюда пропускаются. Запрещены все книги из Белграда, даже и школьные.

Переходя к обзору школьного дела в Боснии и Герце­говине, остановимся прежде всего на православной духов­ной семинарии, основанной в 1883 г. в Рельеве близ Сараево, для подготовления будущих пастырей церкви. Назад тому два года, вследствие представления местной духовной власти и по решению высшего центрального пра­вительства (от 21 июня 1892 г.) семинария преобразована. По прежнему семинарскому уставу, вместе с богословскими предметами преподавались и некоторые обще-гимназические, в семинарию принимались воспитанники прямо из основ­ных школ. Средних учебных заведений тогда еще не было в Боснии и Герцеговине, настоящей подготовки к семинарскому курсу негде было получить. В последние годы, когда открыто было несколько гимназий и лучше организованы были народные основные школы, естественно оче­редь дошла и до семинарии: явилась мысль преобразовать семинарию или точнее сказать – заменить прежнюю семи­нарию новым специальным чисто-богословским учили­щем¹⁴⁸. Преобразование и начато с переименования семи­нарии: вместо прежнего названия «восточно-православная священническая семинария» она получила официально при­своенное ей наименование «восточно-православное богослов­ское училище для Боснии и Герцеговины» (§ 1). За тем следуют другие параграфы нового училищного устава, в которых определяется в общих чертах устройство училища, по разным существенным сторонам предстоящей ему жизни. Прежде всего, «восточно-православное бого­словское училище для Боснии и Герцеговины» содержится на счет местных средств этих провинций под надзо­ром и контролем областной власти. – Училище совер­шенно приравнивается к «государственным учебным заведениям» (§ 2). В него поступают воспитанники «во­сточно-православного» исповедания, уроженцы Боснии и Гер­цеговины, получившие гимназическое образование здесь или в каком-либо другом месте австрийской империи, с ат­тестатом зрелости или «с хорошим успехом» кончив­шие восьмой класс гимназии (§ 3–4). Право принятия воспитанников в училище принадлежит местной област­ной власти по особому представлению того или другого митрополита, в епархии которого находится проситель (§ 5). Курс учения в училище 4-хлетний, а предметы препода­вания следующие: 1) церковно-славянский язык; 2) грече­ский язык; 3) литургика и толкование богослужебных книг; 4) нравственное богословие; 5) церковная история и патрология; 6) церковное право; 7) основное богословие (апологетика); 8) толкование Свящ. Писания; 9) догматика; 10) пастырское богословие; 11) гомилетика; 12) катехетика; 13) педагогика и методика; 14) введение в Св. Писание ветхого и нового завета (исагогика); 15) стилистика (цер­ковный деловой «пословни» стиль); 16) сельское хозяйство; 17) церковное пение и устав; 18) гигиена (диететика). Все эти предметы должны преподаваться на сербском языке (§ 6–7). Преподают ректор «управитель» и четыре штатных профессора. Ректор имеет не более 10 ча­сов в неделю, профессора не менее 15 и не более 18 часов в неделю. Кроме ректора и четырех профессо­ров, в училище преподают церковное пение и устав, как равно сельское хозяйство и гигиену, «учители в по­требном количестве» (§ 8). Так как преобразованное училище есть «государственный» институт, то и служащие в нем по уставу причисляются к известному классу по должности и получают определенное вознаграждение. Рек­тор (по чину в VII классе) на первых порах полу­чает жалованья 1600 гульденов в год и кроме того прибавку в 700 гульденов, при готовой квартире в за­ведении (§ 9). Профессоры (по чину в VIII классе) сначала получают жалованья 1200 гульденов и кроме того при­бавку в 400 гульденов. Чрез пять лет службы рек­тор и профессоры получают к годичному жалованью еще прибавку в количестве 400 гульденов, а чрез 20 лет – новую прибавку в 400 гульденов, так что по истечении 20 лет службы ректор получает жалованья 2400 гульденов и прибавки 700 гульденов, а профес­соры – 2000 гульденов жалованья и 400 гульденов при­бавки (§ 9). Правила о пенсиях чиновникам гражданской службы в провинциях простираются и на семейства профессоров училища (§ 10). Ректора и профессоров на­значает министерство по предложению митрополита сараев­ского, а учителей областное правительство по соглашению также с сараевским митрополитом (§ 11). Ректор и про­фессоры, как равно и учители, должны быть родом из Боснии и Герцеговины или вообще из пределов Австро-Венгрии. Ректор и профессоры должны принадлежать к православному белому или монашествующему духовенству, а для получения права на занятие искомых должностей должны предварительно, по окончании гимназии с аттеста­том зрелости, выслушать полный курс богословских наук в каком-нибудь вполне организованном восточно-­православном учебном заведении и после того на деле доказать свою подготовленность к преподаванию тех или других специальных групп богословских наук. Реше­ние вопроса о назначении конкурса посредством письмен­ных испытаний и устных преподаваний или об избрании того или другого кандидата на основании его прежней пе­дагогической деятельности и литературных трудов зависит от местной областной власти, по предварительном заслушании о том мнения сараевского митрополита (§ 12–13). При училище устраивается также общежитие, на местные земские средства; в общежитии воспитанники училища бесплатно получают помещение, стол, одежду и учебные по­собия (§ 14). В круг обязанностей ректора входит: преподавание в училище согласно с предписанием устава, общее руководство и наблюдение за преподаванием в вве­ренном ему заведении, заведывание администрацией заве­дения и соединенного с ним ученического общежития, со­ставление сметы для училища, которую утверждает на год местная областная власть, наблюдение и поддержание в подведомственном заведении дисциплины между профессо­рами, учителями, питомцами и вообще всем составом служащих в заведении, совершение богослужения и во­обще отправление церковных треб в заведении, пред­ставление месячных отчетов митрополиту сараевскому о состоянии вверенного ему заведения (§ 15). Профессоры помогают ректору в отправлении его обязанностей и бе­зусловно ему подчиняются (§ 16). В качестве помощника для исполнения хозяйственных обязанностей в заведении и ученическом общежитии ректор имеет эконома, кото­рый назначается областным правительством по соглаше­нию с сараевским митрополитом – из лиц духовных, неженатых или бездетных вдовцов (§ 17). Непосред­ственный надзор над училищем принадлежит митропо­литу сараевскому, который в конце каждого года со своей стороны представляет отчет о состоянии училища област­ному правительству, как верховной надзирающей власти (§ 18). На годичные испытания воспитанников училища посылают своих депутатов как областная власть, так и митрополит сараевский (§ 19). Таковы основные пункты нового устава православного «училища» для Боснии и Герцеговины. Преобразование прежней Рельевской семинарии должно быть закончено в течение четырех лет, так что с будущего 1895–96 г. она получит окончательно новый вид и устройство. – Из отчета училища за 1892–93 учебный год видно, что преподавательский персонал со­ставляли: ректор, два профессора и три учителя. Учи­лищная библиотека имеет 616 названий и 1005 томов книг и брошюр. Учеников всего 41; из них 18 священнических сыновей, 1 сын чиновника, 1 военного, 5 купеческих, 2 дети ремесленников и 14 крестьянских детей¹⁴⁹. – Ректор училища протопресвитер Петр Петранович, состоявший на службе с самого открытия Рель­евской семинарии, в конце 1893 г. уволен, а на его место назначен проф. Фома Алагич¹⁵⁰. По сообщению корреспондента «Моск. Ведомостей», прежний ректор, за­щищавший сербские интересы, этим самым не угодил гражданскому губернатору Боснии Кучере¹⁵¹.

Кроме богословского училища, в Боснии и Герцеговине ныне три гимназии: две правительственных в Сараево и Мостаре (последняя открыта в 1893 г.) и одна иезу­итская в Травнике. В гимназиях в употреблении «хор­ватские» тексты, профессорские и учительские места зани­мают хорваты, на что постоянно и справедливо жалуются босняки и герцеговинцы. Высшие женские школы – в Са­раево и Мостаре. В Сараево, кроме того, техническая школа, учительская семинария, семинарии для магометан и католиков. Коммерческие школы – в больших городах. Основных школ в 1893–94 г. правительственных 161 и конфессиональных 96¹⁵². Основные конфессиональные школы содержатся на средства церковных фондов и на добровольные приношения. Общество назначает учителей. Но правительство имеет право утвердить или не утвер­дить выбор. Так как правительство очень часто нала­гает свое veto (не утверждает выборов), то школы встречают много препятствий к развитию. При том же правительство поддерживает конечно свои школы и этим уже создает последним сильную конкуренцию. Для ха­рактеристики положения основных приходских школ, приведем следующее, помещенное в «Боснийско-Герцеговинском Источнике» заявление «от сербской православной церковно-школьной общины в Варцар-Вакуфе» (в Боснии): «Для означенной общины требуется один учитель и одна учительница для местной православной основной школы. Учителю жалованья полагается 500 австрийских флоринов в год (около 400 рублей), а учительнице, если она будет супруга учителя – 300 флоринов, если она не замужняя – 360 флоринов в год, с бесплатным весьма удобным помещением. Учитель обязан учить маль­чиков, а учительница девочек, по воскресным и празд­ничным дням учитель должен петь в церкви на кли­росе и обучать детей пению, а учительница должна кроме учебных предметов по программе основных школ обу­чать девочек рукоделию, а в воскресные и другие празд­ничные дни обязаны с детьми ходить в церковь за бого­служение. От соискателей сих должностей требуется, чтобы они представили учительские свидетельства и дока­зательства, что они сербы православной веры»¹⁵³. Заслу­живает внимание и сочувствия – замечают Церк. Ведомо­сти – заботливость православных сербов, чтобы школьные учители были люди верующие и набожные. Везде ли и у нас предъявляются к народным учителям столь разум­ные требования, чтобы они вместе с воспитываемыми ими детьми посещали храм Божий и участвовали в церков­ном пении¹⁵⁴? – В 1892 г. в Мостаре основан довольно значительный фонд для обеспечения сербских православ­ных народных школ¹⁵⁵. Ученикам гимназий Сараевской и Мостарской правительство дает стипендии для посту­пления в высшие учебные заведения. Но при этом моло­дые люди весьма стеснены разными обязательствами. Они не имеют права быть членами какого-нибудь славянского общества и вообще обнаруживать свои национальные чув­ства. Кроме того, молодые босняки не могут поступать в хорватский университет в Загребе и чешский в Праге: для них остаются лишь Вена, Будапешт, Грац¹⁵⁶. В 1893 г. один студент венского университета босняк, окончивший курс в сараевской гимназии, за отли­чные успехи и прекрасно выдержанный экзамен, полу­чил лично от императора Франца Иосифа бриллиантовый перстень¹⁵⁷.

Православная церковь в Боснии и Герцеговине нахо­дится с 1766 г.¹⁵⁸ под высшей канонической властью константинопольского патриарха. Впрочем, по конвенции австрийского правительства с константинопольской патриархией (в марте 1880 г.) боснийско-герцеговинские епархии-митрополии сохранили только внешнюю связь с пат­риархией (ибо патриарху предоставлено лишь право давать свое согласие при выборе и назначении местных епи­скопов, которые поминают имя вселенского патриарха и получают от него св. миро). В Боснии всего одна ми­трополия Дабро-Боснийская. Кафедра в Сараево. Архи­епископ Сараевский, митрополит Дабро-Боснийский и эк­зарх всей Далмации Георгий Николаевич. В Герцего­вине – две митрополии: 1) Герцеговинско-Захолмская. Кафедра в Мостаре. Митрополит Серафим Перович. 2) Зворникская и Тузланская. Кафедра в Тузле. Митро­полит Николай Мандич¹⁵⁹. – Георгий Николаевич и Сера­фим Перович уже маститые иерархи. Первый – из про­тоиереев Дубровника занимает боснийскую кафедру с 2 февр. 1886 г., со времени невольного удаления на покой ревностного и неустрашимого борца за сербские цер­ковные и народные интересы Саввы Косановича. Митро­полит Георгий известен как щедрый покровитель серб­ских школ. В 1891 г. в день св. Саввы сделал он многочисленные пожертвования на разные благие цели. На основание сербско-православной школы на месте его ро­дины в Блажце пожертвовано им 15,000 гульденов, на стипендии для получения высшего образования двумя уче­никами из детей сербско-православного народа – 12,000 гульд., сербско-православной общине города Яска – 10,000, на основание фонда для вдов и сирот и сербо-православ­ным священникам боснийской митрополии – 4,000, разным сербским обществам, школам, церквам и т. д. 9,000; всего 50,000 гульденов. Щедрый благотворитель заслужил великую благодарность от сербского народа. В честь его было устроено особое празднество, во время которого представилась ему депутация, состоявшая из ма­леньких 8–12 летних детей, благодаривших митропо­лита за его покровительство сербским школам¹⁶⁰. – Сера­фим Перович родился в селе Горице (в Герцего­вине) 1827 г., богословское образование получил в бел­градской семинарии, после долго был ахимандритом герцеговинского монастыря Житомысличи. В 1864 г. архим. Серафим отправился за сбором милостыни в Россию, где оставался два года, познакомившись здесь между прочим с русским языком, русской богословской литера­турой, жизнью и практикой русской церкви; от русского правительства награжден был золотым наперстным крестом. В 1870 г. по политическим соображениям турецкие власти схватили архим. Серафима, и продержав его в сараевской тюрьме целый год, сослали в Три­поли и потом в Фецан (в Африке), где он вместе со своим предшественником на герцеговинской митро­полии, тогда еще иеромонахом Леонтием Радуловичем¹⁶¹, оставался в своем изгнании до 1876 года. В этом году, по настоянию иностранных консулов, он вместе со своими сострадальцами возвращен был из ссылки и оставался в Дубровнике и в Цетиньи до 1878 г. когда возвратился опять в свой невольно покинутый монастырь Житомысличи. Десять лет слишком отселе оставался он в этом монастыре, отдавая все свои труды и заботы на пользу монастыря, так что по справедливости считается его восстановителем, обогатив его материально, возвысив нравственно, – устроил при нем сербскую школу и соб­рал фонд для ее поддержания, привел в порядок и обогатил новыми приобретениями монастырскую библиотеку... Вообще своими трудами и самопожертвованием архим. Серафим приобрел себе всеобщее уважение в народе и потому вступление его на герцеговинско-захолмскую митро­поличью кафедру приветствовано было всем сербско-право­славным населением с радостью¹⁶². – Николай Мандич еще до назначения на зворнико-тузланскую митрополию, как архимандрит монастыря Гомирья отличен был ка­валерским крестом ордена Франца Иосифа и вообще из­вестен своим «лояльным» поведением относительно Австрии и правительства. Богословское образование полу­чил в Плашком (в Хорватии), был приходским свя­щенником, протоиереем, членом горне-карловицкой кон­систории, членом церковно-народных конгрессов в сремских Карловцах, депутатом на сеймах в Загребе и Будапеште. Везде он стоял на стороне православного сербского дела, не возбуждая, однако, против себя откры­того неудовольствия и в правительстве. При этом газеты выставляют на вид его образование, а также проповеднический талант и способность к администрации, но не замалчивают и его «толеранции» в отношении к римско-католическому духовенству¹⁶³. По поводу хиротонии архим. Николая в митрополиты возникло было в мае 1892 г. недоразумение между константинопольской патриархией и австрийским правительством. После передачи Боснии и Герцеговины во временное управление Австрии берлинским конгрессом церковные дела этих провинций были регу­лированы, как было выше упомянуто, особой конвенцией, заключенной между патриархией и австрийским правитель­ством в марте 1880 года. Конвенция эта была заключена патриархией с целью противодействия первоначальному проекту австрийского правительства, которое предполагало совершенно отделить епархии этих провинций от кон­стантинопольского патриархата и присоединить их к па­триархату карловицкому. В силу этой конвенции избрание кандидатов на могущие открывать митрополичьи кафедры оставлялось в руках местных избирателей с соучастием и патриаршего синода, а утверждение избранных предо­ставлялось австрийскому императору. Но в этой конвенции ничего не было сказано о хиротонии этих лиц. Это умол­чание и послужило поводом к недоразумению. Так как в этих провинциях всего три митрополии, между тем и по церковным правилам, и по установившейся практике для совершения епископской хиротонии требуются три епи­скопа (по смерти же одного из трех наличных в Бо­снии и Герцеговине митрополитов оставалось бы только два), то патриархия предполагала назначить третьим одного из митрополитов, подчиненных константинопольскому патриаршему престолу. Но это предположение не соответ­ствовало тайным видам австрийского правительства, мечтающего не о закреплении, а о разрушении канонической связи оккупированных провинций с Константинополем, и чрез своего посла при Высокой Порте, барона Калице, оно заявило протест против этого предложения и потре­бовало назначения третьим соучастником в хиротонии зворникского митрополита кого-либо из епископов, под­чиненных карловицкому патриарху. После некоторого ко­лебания патриархия согласилась на это требование и вошла в сношение с карловицким патриархом о командирова­нии одного из подчиненных ему епископов для участия в хиротонии зворникского митрополита, на основании согла­шения, заключенного ею с карловицкой кафедрой при патриархе Иоакиме ІV. Это соглашение имеет вид дозво­ления, даваемого патриархией карловицкому митрополиту-патриарху на некоторые канонические действия в преде­лах оккупированных провинций, официально входящих в состав константинопольского патриаршего округа. Так разрешилось это недоразумение. Австрийское правитель­ство – по справедливому замечанию Церк. Вестника – сде­лало еще один шаг ближе к намеченной цели; а па­триархии остается лишь утешать себя тем, что ей удалось сохранить хотя видимость своего достоинства¹⁶⁴. – Центр административной жизни боснийской и двух герцеговинских епархий находится в Сараево, где при митрополите существует консистория (между тем как при двух остальных митрополиях консисторий нет) и един­ственное для Боснии и Герцеговины православное училище. По статистическим таблицам 1889 г. состав право­славной церкви в Боснии представляется в таком виде: в дабро-боснийской митрополии было 177 церквей, 5 мона­стырей (не считая находящихся в развалинах), 242 при­хода, 431,000 душ; духовенства: 1 протодьякон, 215 священников, 29 протоиереев, 2 иеромонаха, 2 синкела, 4 игумена, 4 архимандрита. В герцеговинско-захолмской митрополии: 121 церковь, 4 монастыря, 53 прихода, 12 протопресвитерств, до 75,000 душ; священников 51, иеромонахов 12¹⁶⁵.

Оплотами православия в Боснии и Герцеговине служат монастыри. Важнейшие монастыри в Боснии: 1) Баньский с храмом во имя святителя Николая Чудотворца. Близ монастыря из горы вытекает источник чистой, прозрач­ной, голубого цвета воды (в 25 гр. Реомюра). Купанье в нем, как уверяют, необыкновенно целебно от на­кожных болезней. Предание приписывает целебности этого источника и самое основание при нем монастыря. Король Сербский Стефан Урош III (1270 г.), получив здесь исцеление от болезни (давшей ему прозвание Храпавого), из благодарности, построил, подле источника, монастырь во имя св. Николая, на месте, которое называлось в старину Топлицею, а потом названо было Банею. 2) Дебрь-Дабар-Добрун, во имя Успения Пресвятой Богородицы; сожжен был турками в 1875 г., но после возобновлен. 3) Папрача, во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, основан жупаном Вуканом. 4) Моштаница, с храмом во имя архистратига Михаила. Место, занимаемое этим монастырем, народное предание связывает с мучениче­ской кончиной св. Феодора Тирона. Монастырь был разорен турками в 1877 г., но после снова восстанов­лен. 5) Ловница, во имя св. Георгия Победоносца; осно­ван, по преданию, Неманичами. Насчитывается и еще до 16 монастырей, отчасти находящихся в полуразрушенном состоянии, отчасти восстановленных и имеющих пока значение приходских церквей. В Герцеговине суще­ствует несколько православных монастырей, в которых совершается божественная служба и живут монахи. Кроме того, здесь находится много разрушенных обителей. 1) Пер­вое место по благолепию и уважению, которым пользуется в народе, занимает монастырь Житомыслич, во имя Благовещения Пресвятой Богородицы; находится в 20 верстах от г. Мостара, в прекрасной долине, орошае­мой рекой Неретвой. Основан в начале 16-го или даже в конце ХV-го в. воеводой Храбреном Милорадовичем, фамилия которого родом из Столца, в Герцего­вине¹⁶⁶. Милорадовичи подарили монастырю значительные поместья, выхлопотав для утверждения дара султанский фирман. При всем том большей частью этих земель завладели окрестные беги-мусульмане, так что за мона­стырем осталась только одна долина. Монастырь этот считается самым богатым в Герцеговине. Устройство его в настоящее время весьма удовлетворительно в хозяйственном отношении. В нем больше чем в других сохранилось старины. Этот монастырь, также как и мо­настырь Св. Троицы, по счастью, ни разу не подвергался разграблению и разорению от турок. Другие более извест­ные монастыри в Герцеговине: 2) Милешево – монастырь, построенный во имя Вознесения Господня сербским коро­лем Владиславом, средним сыном Стефана Первовенчанного, около половины XIII в. В этом монастыре погребен был св. Савва, первый архиепископ Сербский, и мощи его оставались здесь до 1595 г., когда Синан-паша разграбил монастырь, умертвил монахов, мощи же св. Саввы взял с собой и сжег их на Врачаре в Белграде. После этого монастырь неоднократно подвергался опустошениям, так что с конца XVIII в. до 1863 г. он находился в развалинах, а с этого времени этот «сербский Иерусалим» постепенно возобновлялся и приве­ден в свой настоящий вид в 1868 г. 3) Монастырь во имя св. Троицы, близ города Таслиджа. Построен, по преданию, Неманичами. Богат книгами и утварью, присланными в старинные времена из России. Монастырь наделяет ими, сколько может, и соседние бедные церкви. Довольно много в нем рукописей, в том числе и пергаменные, но не древнее XIV в. Особенно замечателен «Шестоднев» в славянском переводе, – огромная руко­пись XV в. с множеством раскрашенных картинок. 4) Завала, близ села того же имени, построенный, по народ­ному преданию, Константином Великим, когда он с матерью прибыл сюда из Рима. В монастыре хранится до 35 старых сербских грамот. Кроме того, насчиты­вается 12 монастырей, но большая часть их находится в развалинах. Из них упомянем монастырь Доволя – с храмом во имя Введения Пресвятой Богородицы. В нем почивали мощи св. Арсения архиепископа Сербского, откуда они перенесены в 1699 г. в Черногорию и по­коятся теперь в Рождество-Богородичном монастыре в Косереве. Монастырь этот, разрушенный в 1859 г., восстановлен в 1871 г., а потом в войну 1876 г. опять был разрушен¹⁶⁷.

Летопись церковной жизни в Боснии и Герцеговине за последний год, как и за предшествующие (начиная с 1878 г.) почти вся исчерпывается двумя сторонами одной и той же политики австро-венгерского правительства: при­теснением церкви православной и расширением или про­пагандой церкви католической. Событий из церковной жизни мирного характера можно отметить очень немного. С разрешения епархиальных митрополитов, имеют место по временам священнические съезды, протоколы коих печатаются в официальном духовном журнале «Дабро-Боснийски Источник». Между постановлениями, занесен­ными в протоколы, встречаются иногда интересные и характерные. Так, например, в одно из заседаний 1889 г. собрание духовенства положило, чтобы священ­ники обращали внимание на тех прихожан, которые скверно­словят по привычке, и всячески отучали их от этого. Далее в том же заседании было решено, чтобы священ­ники советовали прихожанам сеять больше льну и коно­пли, а то, покупая себе платье, они обременяют себя большими долгами в лавках. В протоколе другого засе­дания, между прочим, сказано: «всякий жених до брака должен посадить около своего дома по 10 плодовых деревьев, а именно: 5 сливовых, 2 яблони, 1 грушевое дерево, 1 ореховое и 1 липу. Это решение должно быть объявлено в церквах, но, к сожалению, не исполняется в точности, хотя с тех пор все же заботливее отно­сятся к плодовым деревьям»¹⁶⁸. В том же 1889 г. с разрешения Боснийского митрополита торжественно совер­шено было поминальное богослужение по поводу 500-летия косовской битвы (положившей конец самостоятельности Сербского царства)¹⁶⁹. – В сербских православных хра­мах большую редкость составляет, не только в пре­делах Турции и Австро-Венгрии, но и в Сербском королевстве, благолепный и благозвучный церковный звон. В большинстве храмов имеется по одному маленькому колоколу. Приобретение и освящение нового колокола со­ставляет целое событие в приходе. Особенно радостны и трогательны такие церковные торжества у сербов, нахо­дящихся под иноверным и иноплеменным владычеством в Турции и Австро-Венгрии. И вот 1 октября 1893 г. происходило торжественное освящение церковного колокола в селе Граци, в Боснии. Колокол в 157 килограм­мов отлит на средства местных прихожан в г. Любляне, в Крайне, столице словинцев¹⁷⁰. В конце 1893 г. Боснийский митрополит Георгий Николаевич обратился к своей пастве с архипастырским посланием, в котором увещевает священников не оставлять своих прихожан без проповеди и назидания по крайней мере в воскресные и праздничные дни. «Священники! Вам сим пред­писывается и нарочито рекомендуется, чтобы вы неослабно и по возможности каждый воскресный и праздничный день проповедовали в храме Божием... Знайте, что нет сраму для священника (который не умеет составить и наизусть говорить проповедь), когда он читает поучение по книге, но великий стыд и грех в воскресный день и в празд­ник оставлять народ без духовной пищи, не учить сво­их прихожан добру и не заботиться об их душевном спасении. Протопресвитерам и благочинным предписыва­ем, чтобы ежегодно представляли духовной власти точные сведения об исполнении проповеднической обязанности подведомственным им духовенством в своих прихо­дах, то есть: сколько какой священник произносил про­поведей в течение года, где и когда? Читал ли по книге или наизусть говорил? Вместе с сим они должны до­ставлять и писанные проповеди от тех священников, которые сами составляли и произносили, что будет слу­жить к их похвале»¹⁷¹.

Сербские журналы и газеты за последние годы наполнены известиями о различных гонениях и притеснениях пра­вославной церкви в Боснии и Герцеговине. О бесправном положении православных босняков и герцеговинцев не мало писалось и в русских периодических изданиях... Притеснения начались с самого начала оккупации. Право­славные босняки и герцеговинцы, по правде сказать, и не ожидали ничего хорошего от Австрии, так как не же­лали подпасть под ее господство. И Австрия прежде всего протянула свою пригнетающую руку на православную об­щину, именно вследствие того, что она представляла собою более свободный и самостоятельный элемент. Когда австрийские войска подходили к Сараево и издали еще увидали прекрасную большую церковь, они были в восторге, пред­полагая, что это католическая. Но каково было разочаро­вание и досада, когда узнали, что это церковь православ­ная! У многих тут вырвалась даже ругань против православных, а один из генералов выразился так: «И эта сволочь смела жаловаться пред целым светом на притеснения Турции! Посмотрим, как они будут жаловаться на Австрию»! Эта самая церковь сразу послужила яблоком раздора между главнокомандующим Филипповичем и блюстителем церкви, архимандритом Саввой Косановичем. Филиппович захотел, чтобы в православной церкви было совершено торжественное богослужение, так как католи­ческая церковь была маленькая и в слишком тесном латинском квартале; при этом он требовал, чтобы служба эта сопровождалась в церкви полковой музыкой. Архи­мандрит ответил, что это противно уставу православной церкви. Тогда он нашел униатского священника из Галиции, который охотно согласился на такое предложение, и тогда Филиппович приказал ему идти в церковь и свя­щеннодействовать. «Я не могу допустить униатскому свя­щеннику служить в православной церкви; он может служить только совместно со мной или с другим право­славным священником, а музыку ввести в церковь я не позволю ни за что», ответил решительно архимандрит. Главнокомандующий пришел в ярость неописанную. «Пе­редай ключи такому-то» (униатскому священнику). – Нет, не передам, а силой отнять можете. – «Я тебя повешу», продолжал кричать совершенно обеспамятевший генерал. – Это можете сделать, я этого не боюсь. – Встретив такой решительный отпор, генерал покорился необходимости и удовлетворился служением в церкви Косановича без музыки. Правда, бывшие после Филипповича правители Бос­нии, Иованович и князь Виртемберг относились к Савве Косановичу совсем иначе: ласкали его, заискивали в нем. И в Вене, куда он был отправлен депутатом, ему было оказано особенное внимание со стороны императора Австрийского, а вскоре (1881 г.) он был назначен митро­политом Боснийским. И однако, в 1885 г. митрополит Савва вышел в отставку. Как это могло случиться? Да иначе он и не мог поступить. Правительство явно стре­милось отнять у православной церкви и школы автономию, которой они пользовались в турецкое время, и управлять или прямо посредством своих чиновников, или чрез людей, выбранных под влиянием правительства, его креа­тур. В этом заключается главная причина, побудившая митрополита Савву Косановича подать в отставку: быть креатурой правительства, в роде Анжелича, он не хо­тел, а управлять самостоятельно ему не давали. Прави­тельство вмешивалось во все, что только его интересовало, а митрополиту приходилось только фигурировать, быть только номинальным, а не действительным правителем церкви, школы и православной паствы. Он был поставлен в необходимость выйти в отставку, чтобы не быть ни ору­дием правительства, ни подставным лицом, из-за ко­торого оно работало бы на порабощение и окончательное уничтожение православных в Боснии¹⁷². Поводом к ре­шению митрополита Саввы выйти в отставку послужило решительное намерение Австрийского правительства отобрать находящиеся в употреблении в боснийских церквах бо­гослужебные книги русской печати и заменить их изда­ниями австрийскими. На это митр. Савва не мог согла­ситься. Проведав о том, что окружные и унездные на­чальники в некоторых местностях начали уже отбирать русские книги и заменять их новыми, он предписал ду­ховенству отнюдь этих книг не принимать и по ним не служить, а сперва прислать в Сараевскую консисторию, которая эти книги рассмотрит и разберет. Зная, что мно­гие книги напечатаны во Львове, митрополит Савва с недоверием относился к текстам, подозревая, не ввели ли австрийцы в них каких-нибудь униатских или католических особенностей. Так в 1885 г. эта попытка пра­вительства не увенчалась успехом, но за то митрополит Савва Косанович должен был выйти в отставку¹⁷³.

Но митрополит Савва Косанович хоть своей волей удалился на покой… Нередки случаи, когда правительство принимает насильственные меры к удалению неугодных ему пастырей сербской православной церкви. Так в 1889 г. арестован был по недоказанному преступлению в оскорбле­нии императорского величества архимандрит Моштаницкого монастыря Кирилл Аджич. Этот почтенный пастырь своей деятельностью по управлению монастырем, разграбленным и полуразрушенным во время войны 1876 г. снискал себе всеобщую любовь православного населения и умножил средства монастыря настолько, что мог открыть при мо­настыре школу, построив для этой цели здание и пригла­сив двух сербских учителей. Отсюда гнев император­ского правительства… Как бы то ни было, арестованный архимандрит был скован цепями рука об руку с про­стым убийцей, представляя в своем духовном одеянии крайне печальное зрелище для всего собравшегося много­численного народа. Австрийские власти этим возмутительным зрелищем, очевидно, хотели напугать народ, а вышло совсем иначе. Народ – пишет местный корреспондент «Моск. Вед.» озлобился, стал роптать, женщины плакали навзрыд, причитая; крестьяне сербы громко негодовали; даже евреи и мусульмане качали головами и удивлялись, как могли швабы так поступить с православным ие­реем. Даже они не одобрили этой глупой т вызывающей жестокости, понимая, что это должно оскорбить сербов и раздражать их и при том без всякого повода и смысла. В Зенице с Аджича совлекли священническое облачение, одели его в одежду каторжников и сбрили ему бороду. Разумеется никому не дозволено было с ним сообщаться. На дверях его помещения прибита дощечка с надписью: Ки­рилл Аджич, проступок – оскорбление величества, срок заключения – 2½ года. Таким образом в смирительном доме в Зенице архимандрит утратил de facto свой ду­ховный сан и получил номер, подобно остальным ка­торжникам. Все это произошло единственно и исключи­тельно по распоряжению одной лишь светской власти, со­вершенно в духовных делах не компетентной и бесправ­ной. Митрополита Сараевского официально даже не по­трудились уведомить о таком крупном распоряжении, каково заключение в смирительный дом православного архимандрита вместе с убийцами, и о таком беззакон­ном действии, каково лишение его духовного сана чрез сбритие бороды и облачение в одежду каторжников. Описывая все это возмутительное происшествие, корреспондент «Моск. Вед.» заявляет, что просвещенные швабы гнетут местное население хуже турок. Мы совершенно бессильны, говорит он, и отданы швабу на съедение, он и тво­рит с нами и над нами, что хочет. Защиты нигде нет от его произвола, и заступничества искать негде. Пусть хоть народ православный в России узнает, как нас теснят швабы, пусть он хоть в душе возмутится, прочтя описание наших мук и всего того, что мы вот уже 12 лет претерпеваем под этим культурным и либеральным режимом, который экономически нас разо­ряет, высасывая беспощадно последние наши соки, а нрав­ственно нас растлевает и уничтожает. В нашей злополучной Боснии все сожалеют о турках, все бы с радостью вышли навстречу туркам, если бы султану снова дозволено было занять Боснию; при турках нам жилось легче и дешевле, оскорбления претерпевали лишь отдель­ные личности, но религии и духовенства нашего не трогали, пропаганды никакой не было, в школах своих мы, сербы, могли учиться свободно и вообще жить и чувство­вать по-сербски. В случае нужды мы обращались с жалобами к державам и всегда встречали поддержку, турки не смели восстановлять против себя общественное мнение в Европе. Все же их считали азиатами, варва­рами¹⁷⁴. – В 1891 г. такой же участи подвергся митро­полит Зворникский и Тузланский Дионисий Илиевич, уво­ленный австрийским правительством – даже без предва­рительного сношения и согласия Константинопольского пат­риарха – за протест против введения в Боснии церковно- богослужебных книг австрийской печати вместо употреб­лявшихся дотоле русских богослужебных книг. Правда, в Вене старались оправдать грубый факт насилия над православным иерархом, утверждая, будто при­чиной смещения митрополита, было то, что он прода­вал назначения на места церковнослужителей, т. е. что он повинен в симонии. Но все это просто выдумки австрийских официозных газет, для прикрытия и оправ­дания этого насилия. «Neue Freie Presse» и «Pester Lloyd» прямо утверждали, будто митрополит Дионисий был сторонником России и имел знакомство и сви­дания с русским консулом в Сараево, Бакуниным. Он де не хотел принять церковных книг австрийской печати взамен таких же книг русской печати. В этом его главное преступление, в этом его вина и грех¹⁷⁵. А вот подробности о возмутительном насилии над митро­политом Дионисием. Митрополит несколько дней пред тем лежал болен. Пользовавшие его доктора строго за­претили ему вставать с постели и волноваться. И в эти то минуты, необходимые для спокойствия и отдыха митро­полита, врывается к нему австрийский комиссар в со­провождении многочисленных полицейских и жандармов, председатель духовного суда, архим. Симич и несколько священников. Как простого разбойника схватили боль­ного митрополита, окружили его дом полицией, объявили ему императорский указ, отрешающий его от должности, и приказали немедленно оставить родную страну. Печаль­ная и горькая судьба! Присутствовавшие при этой сцене некоторые священники расплакались и хотели было бро­ситься к ногам остолбеневшего митрополита, но коми­ссар строго запретил им это делать и распорядился уда­лить всех посторонних из митрополичьего дома. Когда это печальное событие разнеслось по Тузле, всеми овла­дело сильное негодование и вызвало общее сожаление. В течение нескольких дней, предоставленных уволенному митрополиту для отъезда, со всех сторон стекались толпы народа, пожелавшего проститься со своим любимым и весьма популярным владыкой. Все местные православные сербы, узнав об увольнении митрополита, горько опла­кивали незаменимую потерю и тысячные толпы народа на­правились из разных концов Тузлянской епархии в митрополию, чтобы проститься со своим уважаемым архи­пастырем. Неподдающиеся описанию сцены происходили при прощании народа с митрополитом Дионисием. В день отъезда митрополита, местный железнодорожный вокзал и все прилегающие к нему площади наполнились несмет­ными толпами народа. Старые и молодые, женщины и дети, все поспешили на проводы своего архипастыря. Когда по­казался митрополит, народ бросился к нему, но поли­ция окружила митрополита и немедленно провела в при­готовленный вагон. Многие хотели получить от уезжав­шего архипастыря прощальное благословение, но лишены были и этого утешения. Когда поезд тронулся, из уст несметной толпы народа послышались крики: «Живио! Живио наш митрополит»! Многие плакали, грустным взором провожая помчавшийся поезд. Наконец поезд скрылся, и народ стал расходиться. Среди взволнованной толпы, однако, долго слышались рыдания и проклятия по ад­ресу немцев и мадьяр. По всему пути, куда приходил поезд, собиралось множество народа, который бросался на колена и наполнял воздух оглушительными криками: «Живио Дионисий! Живио»! Митрополит, доставленный австрий­цами в Брод, направился оттуда в Белград к митро­политу Сербскому Михаилу. – В 1892 г. в герцеговинском городе Требинье австрийские власти арестовали всеми уважаемого тамошнего протоиерея Савву Пешчича и засадили его в тюрьму. Вся вина этого духовного лица состояла в том, что он в одном из своих церков­ных поучений увещевал своих прихожан поддерживать сербские вероисповедные школы и отговаривал их посы­лать своих детей в коммунальные школы, содержимые правительством, считая оные, по справедливости, рассад­никами латинства¹⁷⁶. Проповедь была сказана 8 марта, а два дня спустя окружный капитан, барон Рукавина, пригласил протоиерея Пешчича к себе и сказал ему, что он бунтовщик, раздражающий в проповедях народ против правительства. Напрасно о. Пешчич оправдывался пред этим представителем австро-венгерской власти, его заключили в тюрьму, где и держали до тех пор пока требиньские граждане не выкупили своего пастыря за 2000 гульденов. Тогда он отпущен был на поруки, но так как его все-таки следовало наказать за его дерзость, то по настоянию светской власти Мостарский митрополит Се­рафим вынужден был перевесть его из Требинья, боль­шого города в бедное село Тупанчи¹⁷⁷. Под впечатле­нием от этого последнего насилия вот что писали в редакцию сербской газеты «Велика Cpбиja» (1892 г. № 6): «Дорогой приятель! Думаю, что вас нисколько не удивит, если вы услышите, что из Боснии и Герцеговины изгнан тот или другой Сербский митрополит, что приговорен к ка­торге тот или другой архимандрит, закован в цепи какой-нибудь протопресвитер, томится в тюрьме тот или другой из передовых людей нашего народа¹⁷⁸. Говорю, что это вас не удивит, ибо в течение 14 лет австрийской оккупации вы много раз получали такие известия. В до­казательство напомню вам: изгнание из Боснии митропо­литов Саввы Косановича и Дионисия Илича; арест архи­мандрита Моштаницкого монастыря Кирилла Аджича, ко­торый и теперь томится в центральной тюрьме г. Сеницы, теперь подобная участь постигла и нашего многоуважае­мого протопресвитера требиньского Савву Пешчича»¹⁷⁹. В том же 1892 г. имел место еще следующий харак­терный случай, подтверждающий все туже печальную истину, что Австро-Венгрия употребляет свою власть в Боснии и Герцеговине на то, чтобы угнетать православную церковь. В Бихаче, городе северо-западной Боснии, на границе почти с Хорватией и Далмацией, православные сербы давно уже, с самой оккупации, т. е. уже четырнадцать лет, хлопотали о дозволении построить церковь и просили у пра­вительства дать им в городе участок земли для церкви, предлагая землю купить. Но все просьбы их оставались бесплодными. Участки ими намеченные один за другим отданы были католикам, построившим себе костел, му­сульманам, поставившим мечеть, или отведены были под рынок. На последнее свое обращение (в 1892 г.) бихачские православные получили в ответ, что новое из­бранное ими место слишком близко от магометанского кладбища, а потому для православной церкви не годится. Так Бихач и до сего дня остается без православного храма¹⁸⁰.

В половине 1894 г. «Боснийско-Герцеговинский Источ­ник» обращал внимание православного духовенства Бос­нии и Герцеговины на широкое распространение за послед­ние годы по многим местам Боснии и Герцеговины икон неправославного письма, не только в частных домах, но и в православных церквах. Такие иконы продаются не только в магазинах, но и в разнос, по весьма дешевой цене, особенно олеографические священные изображения, ярко раскрашенные в несколько красок. Деше­визна их и яркость красок особенно подкупают простой народ, тем более, что неизвестные продавцы охотно уступают их в рассрочку. Главными распространителями икон неправославного письма являются инославные миссио­неры, их агенты – торговцы и разносчики, при чем всегда выдают эти иконы за русские и греческие. Епархиальный орган указывает следующие признаки неправославия та­ких икон и картин: святители изображаются на них без бороды или с подстриженной бородой и наверху главы сбриты, имеют вид рыцарей-юнаков¹⁸¹, а православные всегда изображаются с крестом или книгой или палицей в руках; неправославные изображаются молодыми, красивыми, веселыми и румяными, а православные блед­ными, набожными и смиренными; подписи на неправослав­ных иконах и картинах сделаны на латинском или немецком языке, а православные подписаны по-славянски или по-гречески; неправославны и те картины и иконы, на которых, кроме славянских, имеются латинские и немец­кие подписи. В ограждение православного сербского насе­ления от распространения икон и других священных изображений неправославного характера и происхождения, консистория Дабро-Боснийской епархии циркулярно предло­жила сербскому православному духовенству, церковным общинам и народу на будущее время не покупать икон, на которых не будет печати архиепархиальной консистории¹⁸².

В дополнение к изложенному циркуляру необходимо за­метить, что это широкое распространение икон неправо­славных австрийского происхождения соединено с давнишним и систематическим преследованием в Боснии и Герцеговине икон и картин русского письма. В южнославянских землях, как известно, высоко ценятся и охотно раскупаются как иконы, так и вообще картины русского письма, которые поэтому прежде можно было по­стоянно встречать в хижинах самых бедных славян и благодаря которым самый характер внутреннего убран­ства хижин напоминает убранство русских изб и осо­бенно малороссийских хат. Как ни невинна эта связь южных славян с Россией, но австро-венгерское прави­тельство усмотрело в этих произведениях живописи ни более ни менее, как «предметы панславистической пропа­ганды и агитации», и потому строго преследует их в подвластных ему областях Боснии и Герцеговине. За последние годы несколько раз производимы были полицией строгие обыски у православных сербских торговцев в Сараево, Баньялуке и других городах, при чем отбира­лись не только русские иконы, но и портреты отличившихся в последнюю русско-турецкую войну русских генералов Скобелева, Гурко, Радецкого и др., и даже совершенно невинные бытовые сцены из русской народной жизни. Вза­мен их бесплатно раздаются крестьянам латинские иконы и портреты австрийского императора и генералов. Цель подобных действий очевидна: правительство стремится искоренить все, что напоминает босняку и герцеговинцу о его минувшем, об его святынях, и вместо этого навя­зать ему другие, новые идеалы. В своей ненависти ко всему сербскому и православному австрийское правительство, вдох­новляемое, конечно, иезуитами, доходит даже до смешного. Напр. в 1893 г. в Сараево полицейский комиссар Лешан явился внезапно в дом к одному сербу и аресто­вал... икону. Икона эта была даже не сербского или рус­ского происхождения, что повлекло бы за собой обвинение в государственной измене: ее прислали из верноподдан­ной Хорватии, из Загреба, и тем не менее полиция сочла нужным икону арестовать. Лишь после долгих объясне­ний, доводов и просьб, арест был снят, и икона была возвращена владельцу. Тем не менее, полицейский комиссар присудил владельца к уплате штрафа в 20 гуль­денов. Икона, подвергшаяся столь жестокому преследова­нию, изображала чтимого всеми сербами святителя Савву, благословляющего сгруппированных вокруг него различ­ных представителей славянских народностей в их на­циональном одеянии: тут были сербы, далматинцы, словаки, черногорцы, болгары, македонцы и босняки с герцеговин­цами. Эти последние, по толкованию австрийцев, хотя и славяне, но входят в группу хорватскую, а потому поли­ция не мало смутилась и обиделась, увидя, что босняк с герцеговинцем приемлют хотя бы на бумаге, благословение Сербского великого святителя¹⁸³. Вообще, в Боснии и Герцеговине настойчиво идет работа, направленная к подрыву православия и связи этих областей с Россией. Преследуются и вытесняются не только иконы и картины русского происхождения, но также и церковно-богослужеб­ные книги русской печати, церковные облачения, сосуды и прочие принадлежности православного богослужения, в раз­ное время поступившие в тамошние церкви из России. Попытка отобрать по церквам книги русской печати была сделана еще в 1884 г., но тогда благодаря настойчивости Сараевского митрополита Саввы Косановича не увенчалась успехом. С устранением этого доблестного архипастыря, затея правительства снова была пущена в ход, и на этот раз с большим успехом. В июне 1890 г. по приказа­нию правительства состоялся в Сараево съезд трех митро­политов Боснийско-Герцеговинской церкви для соглашения по вопросу о печатании евангелия и других богослужебных книг. Правительство чрез Сараевского митрополита Георгия Николаевича предложило перепечатать русско-славянское Евангелие для Боснии и Герцеговины, сделав в нем пере­мены и поправки перевода. Эти поправки должны были сделать учителя Рельевской семинарии, а жители Боснии и Герце говины утвердить их. По этому поводу сербская газета «Велика Сербия» замечает, что этим путем австрийское правительство хочет прервать духовную связь Боснии и Герцеговины с Россией¹⁸⁴. По мнению сараевского коррес­пондента «Моск. Вед.» главная причина этой замены книг русской печати новыми книгами то обстоятельство, что в русских церковных книгах упоминаются имена особ русского царствующего дома. Из трех митрополитов только один Тузланский Дионисий Илиевич не согласился на предложение правительства, и за свой протест попла­тился, как видели выше, ссылкой, – а остальные два митро­полита дали свое согласие. Правда, предварительно обра­щались к Царьградскому патриарху с просьбой благосло­вить книги сараевской печати, и патриарх Дионисий позволил распространение новых церковных книг, но и эта по­хвала патриарха не могла удовлетворить православного серб­ского чувства. Сараевский корреспондент при этом за­мечает: нисколько не удивляемся этому (т. е. похвале новых книг со стороны патриарха). Еще когда Австрия десять лет тому назад заключила известную конвенцию с Цареградским патриархом, она назначила ему ежегод­ное пособие, да кроме того платит еще за каждую услугу особо¹⁸⁵. Как бы то ни было, а после сего в Боснии и Герцеговине деятельно и открыто приступили к распространению церковно-богослужебных книг австрий­ской печати. Говорим: открыто, – потому что тайком ав­стрийцы начали вводить новые церковные книги гораздо раньте, еще с 1886 г., и когда встречали протест со стороны священников, старались прекращать его путем обмана, убеждая их, что это делается для блага их и их паствы, что правительство решило даром снабжать православные церкви не только книгами, но и церковной утварью, так как для благолепия православия нужны и новые красивые книги и хорошая утварь. Когда же право­славные священники решительно отказывались принимать австрийские дары, тогда заставляли их соглашаться угро­зами и штрафами за всякие мелочи. Таким образом, в православных церквах появились святые чаши, на кото­рых изображены латинские знаки и кресты, евангелие с изображением Пресв. Богородицы и Христа совсем по католическому. Новые церковные книги отличаются от прежних русских тем, что возле текста, напечатанного кириллицей, находятся различные картинки чисто латинского содержания, католическое изображение креста, начальные буквы с католическими эмблемами и т. д.¹⁸⁶. Все эти преследования русских икон и книг и распространение австрийских неправославных имеет, конечно, одну глав­ную цель – постепенное окатоличение православных в Боснии и Герцеговине. Как на новый шаг Австрии на этом пути, «Церк. Вестник» справедливо указывает на изданный от 9 июля 1891 г. закон о переходе в то или другое вероисповедание местного босно-герцеговинского на­селения¹⁸⁷. При видимой справедливости для всех вероиспо­веданий нового закона, значение его для православных нич­тожно, так как исполнение его всецело зависит от доброй воли правительства оккупированных провинций. При изве­стной расположенности и покровительстве правительства ка­толицизму, переход в латинство и после сего закона не пре­гражден, а еще, так сказать, легализован, но за то стеснен, если не совсем прегражден путь к переходу в православие¹⁸⁸.

Католическая пропаганда деятельно ведется среди право­славного населения во всей австрийской империи, но особенно энергично – в Боснии и Герцеговине с понятной целью подготовить этим путем окончательное присоединение этих провинций к Австрии. Кроме того, окатоличение этих право­славно-славянских областей могло бы послужить базисом для наступательных действий против всего православного населения Балканского полуострова. В этих видах с самых первых лет оккупации предприняты были там в обширных размерах постройки костелов, и денежные средства на эти постройки давались, конечно, из Вены и Рима, так как частные пожертвования ревнителей латинства были недостаточны для этой цели. При постройках обращалось внимание не на то, чтобы церкви были красивы и дороги, а главным образом на то, чтобы их было как можно больше. Потому-то явилась масса латинских церк­вей по всей Боснии. Там, где никогда не было ни одного жителя латинянина, а была только рота солдат, являлась церковь, хотя бы и деревянная, хотя бы и очень простая. Церковь эта получала священника и около нее чрез корот­кое время собиралась кучка римско-католиков. В боль­шинстве случаев церкви эти сделались центрами немецко-­католических колоний. Нахлынули в Боснию и Герцеговину целые стаи иезуитов, доминиканцев, францисканцев и других римских патров, которые «ad majorem Dei glo­riam» принялись давить православных сербов и перево­дить их насильственным образом в латинство. Для той же цели основаны многочисленные францисканские, траписткие и иезуитские школы. Но об успехах римско-католической церкви в Боснии и Герцеговине лучше всего говорит сообщение сараевского каноника Иеглича на одном из заседаний австрийского католического съезда в Линце, в 1892 г. Это – именно отчет об успехах католической пропаганды. Прежде всего, здесь ярко выставляется на вид тот бесспорный факт, что при содействии местных вла­стей и при сильной поддержке всего католического мира римско-католическая церковь в Боснии чем дальше, тем все больше и больше развивает свою миссионерскую дея­тельность. До оккупации 1878 г. в Боснии было немного последователей римско-католической церкви и при том жили они небольшими группами в различных местах. С на­чалом оккупации положение дел изменилось. Благодаря колонизации, направленной теперь в Боснию с запада, римско-католики составляли (в 1892 г.) 15 правильно орга­низованных приходов, а именно 4 в Мостарской епархии, 8 в Баньялукской и 3 в Сараевской. Новых костелов в одной Сараевской епархии выстроено 22. В Сараево выстроен также новый кафедральный римско-католический собор. Во всех приходах существует достаточное ко­личество духовенства, во главе которого стоят три епар­хиальных латинских епископа: Мостарский, Баньялукский и Сараевский. Нет недостатка и в нарочитых миссионерах, направляющих свою деятельность на привлечение православных и магометан. Обращено полное внимание на устройство конфессиональных католических школ. От­крыты школы для мальчиков и для девочек. Для послед­них школы основаны явившимися после оккупации в Боснию сестрами разных католических конгрегаций и дру­гими монахинями. Бесплатное обучение, нередко даровая пища и одежда привлекают в школы не одних девочек католичек, но и из других вероисповеданий, которые легко проникаются здесь католическим духом и подго­товляются к принятию католической веры. Прилагаются за­боты к поднятию образования местного католического духовен­ства, устраиваются пастырские конференции, которые снаб­жаются необходимыми богословскими сочинениями, издается в г. Травнике журнал «Glasnik Presvetoga Srca Isusova», а для приготовления местного клира основана семинария. Практикуются и другие способы латинской пропаганды: в Сараево, напр. построен католическим архиепископом дом для бедных, куда принимаются не только католики, но и православные; распространяются между православными разного рода брошюры, священные католические изображе­ния, чаще всего изображения св. Кирилла и Мефодия с не­которыми специально католическими особенностями вида одежды, текста молитвенных к ним обращений и т. д.¹⁸⁹. Можно ли после сего удивляться успехам латинской про­паганды в Боснии и Герцеговине?

В «Московских Ведомостях» 1892 г. (30 ноябр.) напечатано было воззвание настоятельства Сербского по­дворья в Москве к православному народу русскому, при­глашавшее всех, кому дороги интересы православия на востоке, принести посильную лепту и делать пожертвова­ния деньгами и вещами в пользу угнетенного в Боснии и Герцеговине православия¹⁹⁰. В том же номере, в особой статье «Моск. Ведомости» мотивировали это воззвание, указывая на гонения, претерпеваемые православной цер­ковью в Боснии и Герцеговине. Это обстоятельство так озлобило оккупационные власти, что они заставили местную православную иерархию написать опровержение вопиющей правды, и таким образом защитить свой режим пред общественным мнением Европы. И слабая, застращанная ужасным террором оккупационных властей, православная иерархия вынуждена была исполнить приказание этих вла­стей, и напечатала «опровержение» от своего имени (за подписью всех митрополитов: Сараевского – Георгия Ни­колаевича, Мостарского – Серафима Перовича и Зворникского – Николая Мандича) в официальном своем ор­гане «Босанско-Херцеговачки Источник» (январь-февраль 1893 г.), с перечислением полученных от правитель­ства «благодеяний». Правда, замечает проф. И.С. Пальмов – в период оккупационный построены были в Боснии и Герцеговине кое-какие «новые церкви с субсидией от правительства», призвана к жизни «православная (Рельевская) духовная семинария для воспитания пастырей церкви», «присылаема была в бедные храмы церковная утварь» и еще кое-что, как уверяют застращанные православные иерархи. Но что все это значит сравнительно с той ма­териальной¹⁹¹ и нравственной поддержкой, которую прави­тельство оказывает назойливой латинской пропаганде, нахлынувшей в Боснию и Герцеговину вместе с окку­пационными властями? И что это, наконец, значит в сравнении с тем страшным нравственным поражением, которое нанесено местным православным сербам, ли­шившимся в период уже оккупационный двух своих патриотов-владык – Сараевского Саввы Косановича и Зворникского (Дольно-Тузланского) Дионисия Илиевича, ставших жертвой оккупационного террора?»¹⁹². «Московские Ведомости», конечно, не остались в долгу, и в ряде корреспонденций разъяснили истинный смысл и значение этого «протеста»¹⁹³. Но как отнеслись к протесту митрополи­тов сербская печать и православное сербское население Боснии и Герцеговины? Вся сербская печать единодушно осуждает протест, который, в сущности, есть попытка австрийского правительства прикрыть свои темные деяния мантией православных иерархов. Но попытка оказалась неудачной и дала только повод вновь воскресить пред обществом массу тех возмутительных фактов, которые красноречиво говорят об истинном отношении австрий­ского правительства к православию и сербской народности. Так, белградская газета «Дневни Лист» напомнила, что австрийское правительство изгнало из страны таких доб­лестных патриотов и защитников православия, как митрополиты Савва Косанович и Дионисий, и посадило в тюрьму архимандрита Аджича и протоиерея Пешчича, подвергнув их предварительно грубому оскорблению. Так же оно поступило со священниками Юнгичем, Варешским и многими другими. Правительство преследует сербо-православных патриотов и протежирует своих креатур. Оно приказало митрополиту Георгию Николаевичу рукоположить во священники лицо, которое должно быть судимо за уголовное преступление. Ныне лицо это состоит секретарем православной консистории в Сараево. За тем, благодаря содействию того же правительства, Босния и Гер­цеговина кишат римско-католическими патерами и сестрами милосердия. Ради чего же пришли латинские миссионеры в искони православную землю? Неужели ради защиты православия? В протесте, между прочим, указывается на то, что австрийское правительство ассигновало даже значи­тельные суммы на православные церкви и семинарию, но умалчивается о том, что оно несравненно более щедро к латинским церквам и семинариям, так что, напр., на одну иезуитскую семинарию оно ассигнует ежегодно 64 тыс. гульденов. Правда, правительство ассигновало 20 т. гульд. на издание новых церковных книг; но только для того, чтобы таким образом вытеснить из Боснии и Герцеговины настоящие православные книги, вы­писываемые из России. Итак, оказывается, что прави­тельство, хотя и жертвует некоторую сумму на нужды православных церквей, но сумма эта в сравнении с той, которая расходуется на латинскую пропаганду, почти нич­тожна, и эти пожертвования делаются с коварной целью. Надо притом заметить, что деньги, затрачиваемые на ла­тинскую пропаганду, идут из областных фондов, упла­чиваемых преимущественно православным населением страны¹⁹⁴. – Как отнеслось к протесту митрополитов ме­стное православное население? Эта «митрополитска обрана» (митрополичья оборона) вызвала во всем православном населении Боснии и Герцеговины величайшее огорчение. В ней, между прочим, отстраняется всякое вмешательство других автокефальных церквей в дела православной церкви в Боснии и Герцеговине, кроме Царьградского патриарха. Но мы знаем – пишет «Босняк» в сообщении о состоянии оккупированных Австрией областей в 1893 г. – что Россия всегда оказывала помощь православной церкви в Боснии и Герцеговине: и богослужебными книгами, и об­лачениями, и деньгами на построение церквей. Россия спо­кон веку была защитницей православной церкви. Нельзя себе и представить, чтобы братья русские и другие более свободные православные не подумали о православной церкви в Боснии и Герцеговине, при всей ее «равноправности» и правительственном ей «покровительстве», и не помогли ей, в то время, как гораздо большим «покровитель­ством» пользуется церковь римско-католическая. Сколько новых заведений, школ и разных учреждений имеет римско-католическая церковь! Но их не могло бы быть без большой, какой-нибудь чрезвычайной поддержки. Если эту поддержку оказывает правительство, то православные сербы имеют право па такую же и двойную поддержку, так как православных сербов гораздо больше. Если же эта поддержка идет со стороны, то и православные митро­политы могут также искать поддержки на стороне, не только у Царьградского патриарха, но и у всего право­славного мира, а, стало быть, и у России, в силу именно равноправности. Но таковую поддержку митрополиты откло­няют. Они считают себя обиженными уже одной коррес­понденцией в русскую газету в Москве. А что они ду­мают о пропаганде? По этому вопросу не вышло пока еще никакой митрополичьей «обраны». Подобные размыш­ления – заключает «Босняк» – повергли в страшное сму­щение православных сербов Боснии и Герцеговины. «Еще одна такая митрополичья «обрана» – говорят они, – и у нас будет уния»¹⁹⁵! Да, по истине печально положение православной церкви в Боснии и Герцеговине!

Введение. Краткие сведения о переселениях сербов из Старой Сербии, Боснии и Герцеговины в пределы Австро-Венгрии и учреждении здесь автокефальной православной славянской церкви. – Состав православной славянской церкви в Австро-Венгрии. Митрополии А) Карловицкая и Б) Буковинско-Далматинская. А) Семь епархий Карловицкой митрополии. Монастыри. – Сербские «церковно-народные фонды». – Церковно-административное устройство Карловицкой митрополии. Православный сербский церковно-народный конгресс и органы его: комитет конгресса (одбор собора), митрополитско-церковный совет и народный училищный совет. Архиерейский Собор или церковный Синод – высшая собственно церковная власть. – Заседания сербского церковно-народного конгресса в 1892 г. Статуты о пенсиях для вдов и сирот духовного, чиновнического и учительского звания. – Заседания Архиерейского Собора в 1891, 1893 и 1895 гг. Мероприятия Архиерейского Собора 1895 г. по поводу вступившего в силу с 1 окт. того же года закона о гражданском браке в Венгрии.

Известия о существовании православных славянских, в частности сербских храмов в пределах нынешней Венгрии восходят к глубокой древности, ко временам первого короля венгерского, св. Стефана (1000–1038). Рано начались здесь и притеснения православных славян со стороны господствующего католицизма. Набожные венгерские короли (как напр. Лудовик I в половине XIV в.) предпринимали даже крестовые походы против православных сербов, как опасных врагов католического христианства. Православие венгерских сербов избежало тех опасностей, которыми грозил католицизм, благодаря общей опасности для всех придунайских земель, возникшей вследствие быстрых успехов турецкого владычества на Балканском полуострове. После битвы на Коссовом поле (1389 г.), которая решила судьбу сербского царства, начались переселения сербов в земли Венгрии, продолжавшиеся с небольшим перерывом в течении XV, XVI и XVII столетий. Частые нападения и опустошения со стороны турок заставляли сербов целыми толпами искать убежища в землях венгерских, сравнительно более безопасных. В первой половине XV в. заселены были сербами два наибольших острова Дуная, близ которых находятся главные города Венгрии Пешт и Буда. Тогда же основан был монастырь в местечке «сербском Ковине», выстроен, между прочим, городок Св. Андрей, бывший в конце XVII в. резиденцией сербского патриарха. В половине XV в. деспот Георгий, потомок владетельного рода Бранковичей (в монашестве митрополит Максим) основал монастырь Крушедол, в Среме, и богато одарил его своими поземельными деспотскими владениями. К этому же времени, или даже несколько ранее, относится основание и большей части других монастырей Фрушкой горы, холмистого полуострова между Дунаем и Савой. Переселявшимся в Венгрию сербам давались венгерскими королями привилегии, уравнивавшие их с жителями других вольных городов королевства. В первой половине XVI в. по вызову и под предводительством сербских деспотов Вука и Павла Канизи, до пятидесяти тысяч сербов переселились из турецкой Сербии в венгерские земли и рассыпались по Банату, Бачке и Срему. Эти провинции образовали собою – с согласия венгерских королей – сербскую деспотовину. Сербские деспоты, носившие титул государственных баронов, водили сербские войска, участвовавшие в общих войнах Венгрии, строили православные монастыри и дарили им села; основали несколько епархий в своих областях, выхлопотали освобождение всего православного населения Венгрии от платежа десятины в пользу католической церкви. Но особенно важное значение имеет массовое переселение сербов в венгерские земли при патриархе сербском Арсении III Черноевиче в 1690 г. Со времени этого переселения ведет свое начало православная автокефальная сербская церковь в Венгрии. Патриарх Ипекский, что в Старой Сербии, Арсений III, обнадеженный многими обещаниями императора австрийского Леопольда I, чтобы спасти себя и свою паству от новых нашествий и насилий турецких, решился оставить свое отечество и перешел в пределы австро-венгерской империи. За патриархом последовали некоторые из подчиненных ему епископов и около сорока тысяч семейств сербских (более пятисот тысяч человек), унося с собою архивы, гробницы прежних королей своих и другие народные драгоценности, сохраняя свою церковную и общественную организацию. Пришельцы расселились в Славонии, Бачке, по берегам Тиссы и Мароша и на правом берегу Дуная от Пешта до Коморна. Еще находясь на пути в южную Венгрию, патриарх Арсений III Черноевич отправил янопольского епископа Исаию Дьяковича в Вену для получения обещанных привилегий. Патриарх предлагал следующие условия со своей стороны: как теперь переселившиеся сербы, так и прежде находившиеся в Венгрии, должны состоять под особым управлением избираемого от всего народа архиепископа, ему же должны подчиняться все православные епископы, живущие в землях Габсбургского дома; в его ведение переходят все церкви, монастыри и церковные имущества, принадлежавшие до его переселения православным сербам в Венгрии; имения православных, умерших без наследников, обращаются в собственность патриархата; архиепископ избирается духовными и светскими депутатами от всего народа; ему принадлежит право благословения на постройку новых церквей и монастырей; употребление греческого календаря остается вечною и исключительною привилегией православных. Все эти условия развиты были потом в четырех привилегиях, изданных 21-го августа и 11-го декабря 1690 г., 20-го августа 1691 г. и 4-го марта 1695 г. На основании всех этих привилегий сербский народ признавался: 1) находящимся под непосредственным управлением императора и независящим от комитатских властей и землевладельцев; 2) они сохраняли собственное внутреннее управление по старым правам и обычаям своим; 3) им обещано было право избрания воеводы и патриарха, полная свобода вероисповедания и сохранение православных обрядов. – К сожалению, обещания эти и привилегии в течении двухсотлетнего пребывания сербов в Австро-Венгрии часто были нарушаемы и сокращаемы, благодаря чему и досоле церковная жизнь здешних православных сербов не имеет законченного устройства и правильного развития.¹⁹⁷

В пределах Австро-Венгрии – две митрополии православной славянской автокефальной церкви: А) Митрополия-архиепископия Карловицкая и Б) Митрополия Буковинско-Далматинская. А) В состав Карловицкой митрополии входят семь епархий. 1) Архиепископия-митрополия Карловицкая. Патриарх-митрополит-архиепископ (с апреля 1890 г.) Георгий Бранкович. Кафедра – в Сремских Карловцах. Относительно резиденции патриарха, может быть, не лишними будут следующие исторические справки. Патриарх Арсений III Черноевич, признанный в сане архиепископа и патриарха тотчас по прибытии в Австро-Венгрию в 1690 г., резиденцию имел в небольшом городке Св. Андрее (S. André), близ Будапешта, ныне резиденции Будимского епископа. Преемник его Исаия Дьякович, избранный в архиепископы церковно-народным конгрессом (т. е. собором, на котором присутствовали не только епископы, но и представители как от прочего духовенства, так и от мирских сословий гражданского и военного), перенес архиепископскую кафедру из городка Св. Андрея в монастырь Крушедол, в Среме. От 1724 г. до 1739 г. архиепископская кафедра была в Белграде, нынешней столице сербского королевства. Наконец, в 1739 г. при патриархе Арсении IV Иоанновиче перенесена в городок Карловцы, в Среме, в котором с тех пор и остается до настоящего времени. Карловцы – небольшой городок, живописно раскинутый на правом берегу Дуная у подошвы небольших гор; имеет три православных храма, из которых патриарший собор достаточно обширен и благолепен. На месте прежней патриаршей (близ собора) палаты, и по внешнему виду и по внутренним удобствам весьма мало соответствовавшей своему назначению, воздвигнуты ныне новые великолепные палаты.¹⁹⁸ Нужно заметить, что специальный фонд на постройку новой митрополичьей резиденции основан был еще митрополитом Стефаном Стратимировичем (1790–1838). Завещано было им на этот предмет пятьдесят тысяч гульденов. Сумма эта оставалась нетронутою и возросла к 1892 г. до 250 тыс. гульд. Новый дворец торжественно освящен 30 июля 1895 г.¹⁹⁹ – Нынешний патриарх Георгий Бранкович (бывший епископ Темишварский), избранный на патриаршую кафедру 19 апреля 1890 г. на место скончавшегося патриарха Германа Ангелича,²⁰⁰ родился в селе Кулпине в 1830 г. где отец его был приходским священником, перемещенный в 1833 г. в Сенту. В вербасской гимназии Георгий окончил четыре класса, а два – в Большой Кикинде; здесь застал его бурный 1848 год, который воспрепятствовал ему до 1852 г. продолжать свое образование; в это время он был в Сенте поднотариусом. В 1852 г. Бранкович вступил в карловицкую семинарию, которую окончил в 1855 году. Женившись, он вступил в консисторскую канцелярию в Новом Саде, где епископ Платон посвятил его в диаконы и священники (1856 г.), назначив его к отцу капелланом. В 1859 г. он был назначен приходским священником в Сенте, потом сомборским протоиереем; а в 1882 г. Св. Синод избрал его, уже вдовца, в епископы; для этого он вступил в монахи в Ковильский монастырь, где скоро был назначен архимандритом, а за тем в 1883 г. посвящен в епископа Темишварского. С 1861 г. был членом на всех конгрессах²⁰¹… Патриарх Георгий Бранкович известен, как крупный жертвователь на пользу просвещения. Так, в 1894 г. ко дню сербского просветителя и покровителя св. Савы он пожертвовал в фонд учащейся сербской молодежи капитал в сто тысяч гульденов, со взносом этой суммы в несколько лет. На первый раз патриарх внес в этот «фонд св. Савы» десять тыс. гульденов.²⁰² Впрочем и доходы карловицкого патриарха – очень большие. По поводу избрания Георгия Бранковича в патриархи, местные сербские газеты поместили список доходам карловицкого патриархата. Вот этот список в общих чертах: имения Даль, Борово и Белобрдо приносят ежегодно чистого дохода 220,000 гульд.; рыбная ловля в Живе дает 30,000 гульд.; с приречных лесов получается 5000 гульд.; 3,600 ютаров земли – 15000 гульд. дохода (1 ютар = 1600 квадр. саженям); доход от налога, платимого каждым домохозяином в 20 крейцеров в пользу архидиецезии – ежегодно 8000 гульд.; из сербского народного фонда так называемые «столовые» – 24,000 гульд., – это составляет всего 302,000 гульд. «Эти цифры – минимальны», прибавляют сербские газеты.²⁰³

2) Епархия Будимская. Кафедра в г. Св. Андрее. Состояла вакантною почти четыре года, со смерти епископа Арсения Стойковича, скончавшегося 29 марта 1892 г. на 88-м году жизни. Это был один из достойнейших представителей православной церкви в Австро-Венгрии. Родился он в селе Мокрине, в Венгрии, 1804 г. Отец его Трифон был учителем. Богословские науки изучал в Вершецу, затем в течение двух лет изучал философию в Сегедине и наконец два года слушал юридические науки в Пештском университете. 1830 г. пострижен в монашество. В течение нескольких лет до 1842 г. состоял учителем богословской школы в Карловцах и составил руководство по риторике и пастырскому богословию. С 1842 г. настоятельствовал в монастырях Раковце и Гергетеке. Благосостояние этих монастырей приумножил и укрепил добросовестностью и бережливостью. В течение восьми лет состоял администратором Бачкской епархии. В 1852 г. избран и поставлен в епископа беднейшей епархии Будимской. Стойкович постоянно принимал самое деятельное участие в развитии церковно-народной жизни и до кончины был неутомимым борцом за независимость церкви и за право народа. Два раза – в 1874 и 1881 гг. был избираем церковно-народным конгрессом в митрополиты, но оба раза выбор его не был утвержден верховною властью, так как венгерские правители считали его опасным и вредным для мадьяр, в виду его общепризнанного патриотизма и любви к своей церкви и народности… «Итак утратили мы и его – основной камень, крепкий столб, старейшего представителя, прекрасный и светлый образ нашего древнего, возвышенного и святого благочестия. Утратили мы архиерея великого – утратили правило веры, образ кротости, благоговейного служителя алтаря Божия, мудрого и примерного представителя и управителя православной сербской церкви. В своей честной старости и святой набожности он был по истине преосвященным епископом и святителем. То был великий ревнитель божественной мысли, поборник и защитник апостольских преданий и народного достояния».²⁰⁴ Прекрасная характеристика почившего архипастыря дана была в надгробном слове преосв. Никанора, епископа Темишварского. «Погребается высокая ученость, отличная ревность, редкое достоинство и еще более редкая преданность церкви и своему народу. Да! погребается один из надежнейших столпов, одна из наиболее светлых звезд иерархического сербского неба нашего… Церковь и народ, – это нераздвояемое благо наше, – были для тебя, владыко святый – говорил оратор, обращаясь к почившему архипастырю – наидрагоценною святынею, попечительною заботою и радостью очей твоих… Верховным «поглаварем» нашей церкви, митрополитом-патриархом, ты не мог сделаться, это не было суждено тебе… Если чей гроб, то именно твой отчетливо и вразумительно поучает нас, что человек, при всех своих отличных качествах, легко может остаться в тени, если при этом он не сын счастливой доли, если всемогущий Промысл Божий судит иначе… Почивший был единственный в своем роде и как человек, и как архипастырь, и как сербин, и как гражданин».²⁰⁵ Долго вдовствовала Будимская епархия. Высказывались опасения, что она и совсем угаснет.²⁰⁶ Правда в 1894 г. избран был во епископа Будимского Герасим Петрович, по не был утвержден высшею властью.²⁰⁷ Наконец 4 декабря 1895 г. избран и 30 янв. текущего года посвящен в сан Будимского епископа Иеремия Мадьяревич, бывший Будимский (в Офене) протоиерей. Новопосвященный – сын сельского священника, родился в 1822 г. Богословские науки изучал в Карловцах. С 1844 г. сельский священник, в 1864 г. он был избран настоятелем Будимской церкви, а в 1880 г. получил сан протоиерея. По политическим условиям епархиальные архиереи Карловицкой митрополии редко посещают свои епархии, поручая эту «каноническую визитацию» своим протопресвитерам. И преосвященный Иеремия, в сане протоиерея, в течении многих лет исполнял эту обязанность, так что порученная ему Будимская епархия хорошо знакома ему во всех отношениях. Будучи протоиереем, он исполнял обязанности и законоучителя в местных школах, и местного представителя в городской думе. Не смотря на столь преклонные лета (новопоставленному епископу 74 года), он еще в полной крепости сил душевных и телесных.²⁰⁸

3) Епархия Вершецкая. Кафедра в г. Вершеце. Епископ Нектарий Димитриевич.²⁰⁹

4) Епархия Пакрацкая. Кафедра в Пакраце. Епископ Мирон Николич. Посвящен в епископский сан патриархом Георгием 3 мая 1890 г.²¹⁰

5) Епархия Бачкская²¹¹ Кафедра в Новом Саде. Епископ Герман Опачич. Преосвященный Герман родился 1857 г. Отец его был священником. Гимназию проходил сначала в Новом Саде. За тем два с половиною года слушал юридические науки в Венском университете. Богословские науки изучал с 1880 г. в Карловицкой семинарии. С 1884 г. катихет в Карловицкой гимназии, он с 1889 г. состоял вместе и профессором семинарии, где и прошел все духовные степени до протосинкела.²¹² Избран в епископа Бачского и утвержден верховною властью 11 марта 1894 г.,²¹³ а посвящен 23 апреля того же года.²¹⁴ В «Српск. Сионе»²¹⁵ помещено подробное описание чина наречения и посвящения Германа Опачича в епископа. Из этого описания усматриваем, что в том и другом чине есть некоторые особенности сравнительно с практикою русской церкви. В чине наречения есть одна особенность в народном духе. Накануне посвящения в соборной Карловицкой церкви отслужена была малая вечерня в присутствии высокопреосвященного митрополита и двух епископов по особому чинопоследованию (вечерня и потом всенощное бдение отправляются по чинопоследованию св. Пятидесятницы). После вечерни члены Св. Синода сели за стол, приготовленный по средине храма; архидиакон объявил архимандриту Герману, что Св. Синод избрал его во епископа Бачкской епархии, а император избрание его утвердил, на что архимандрит ответствовал, что в силу высочайше утвержденного избрания он принимает назначенную ему епархию. После чего он сел между архиереями за стол, разделяя с ними хлеб и запивая его вином, между тем как архидиакон и иеродиакон с амвона по очереди провозглашали многолетие императору, патриарху, присутствующим архиереям и новоизбранному епископу. После провозглашения многолетия патриарх благословил присутствующий народ и при пении «εις πολλα ετη δεσποτα» вместе с архиереями отбыл в свои палаты. Этим чин наречения и оканчивается. Вечером в тот же день нареченный епископ вместе с высшим духовенством со всею торжественностью совершил всенощное бдение. На другой день за литургией совершена по чину и хиротония, которой предшествовало произнесение Символа веры и установленной присяги. Во время пения «елицы во Христа крестистеся» два епископа, взяв нареченного епископа за руки, обвели трижды вокруг престола, при пении стихир: «Святии мученицы», «Слава Тебе, Христе, Боже» и «Исаие, ликуй», так же как это бывает при рукоположениях во диакона и иерея. Это опять новость, неизвестная в практике русской церкви. Обе эти особенности соблюдены и в нынешнем году, при хиротонии преосвященного Иеремии Мадьяревича, епископа Будимского.²¹⁶

6) Епархия Темишварская. Кафедра в г. Темишваре. Епископ Никанор Попович, бывший протосинкел и настоятель монастыря Беочина, школьный товарищ нынешнего митрополита Георгия Бранковича. Родился 1831 г. в селе Кишфалюде, в Баранском комитате, где отец его был учителем. Гимназию проходил в Старом Вербасе, а философские и юридические науки слушал в Будапеште. За тем изучал богословские предметы в Карловцах, где потом два года был учителем при гимназии. С 1862 г. он приходский священник, и в этом сане был избираем членом церковно-народного конгресса и принимал деятельное участие в составлении статутов, имеющих целью упорядочить церковно-народные отношения. Овдовев, он в 1890 г. постригся в монахи и получил в управление сперва монастырь Шишатовац, а потом Беочин. Избран епископом Темишварским в 1891 г. и посвящен 12 декабря 1891 г.²¹⁷

7) Епархия Горно-Карловицкая. Это – самая большая епархия; в ней насчитывалось в 1892 г. 311,904 души.²¹⁸

Кафедра в г. Плашком. Епископ Михаил Груич. Как и епископ Темишварский, Груич сын учителя, родился в Петриньи в 1861 г. Гимназию окончил в Загребе, где слушал и первый курс юридических наук (в Загребском университете, открытом в 1874 г.). Богословские предметы изучал в Карловцах. Епископом Горно-Карловицким Феофаном Живковичем он рукоположен был в священника помимо женитьбы. Этот случай – по сообщению прот. Ф. К-ича, вызвал в Карловицкой митрополии горячую полемику и заставил епископа Живковича написать обширную записку в оправдание своей решимости допустить такое небывалое здесь новшество. В 1890 г. приняв монашество, он получил место профессора в Карловицкой семинарии. Избран во епископа в 1891 г. и посвящен 15 декабря 1891 г.²¹⁹

Сербы, переселившиеся в пределы нынешней Венгрии, нашли здесь немало монастырей, существовавших издавна, достаточно благолепных и обеспеченных. Благочестивая ревность переселенцев заботилась о поддержании и сохранении этих старинных светочей христианской жизни и благочестия, возобновляла бывшие в развалинах, и по мере надобности, строила новые. По епархиям монастыри распределены очень неравномерно. Всего более монастырей в Карловицкой архиепископии. Весьма живописная Фрушкая Гора, в Среме, между Дунаем и Савою, с северной и южной стороны своей, так сказать, усеяна сербскими монастырями (их здесь тринадцать). Всего же в пределах Карловицкой митрополии 24 монастыря, по крайней мере в «Српск. Сионе», 1893, № 31, стр. 486 поименованы 24 монастыря Карловицкой митрополии, из которых каждый обязан ежегодно давать в определенных размерах пособие на содержание монашеской школы в Хопове. Замечательнейшие из монастырей: 1) Крушедол, находится близ Карловцев, резиденции сербских митрополитов; основан, в половине XV столетия, митрополитом Максимом, сыном деспота Стефана Бранковича. При основании богато одарен был селами; дарственные грамоты и ныне хранятся в монастыре. Сожжен был турками в 1716 году. Над возобновлением монастыря трудились митрополит Викентий Попович и патриарх Арсений IV Иоаннович, а довершил оное епископ Печуйский Никанор (епархия эта ныне угасла). Митрополит Стефан Стратимирович в 1827 г. богато украсил этот монастырь масляною живописью. В нём находятся части мощей св. Максима и праведной Ангелины – матери его, уцелевших от пожара. Здесь погребены сербские патриархи: Арсений III Черноевич и Арсений IV Иоаннович; здесь же похоронена княгиня Любица, мать сербского князя Михаила Обреновича. При монастыре хранятся все древности, перенесенные сербскими патриархами из древней патриаршей столицы – Ипека (Печи, в Старой Сербии). Довольно большая монастырская библиотека состоит преимущественно из древних книг и рукописей. Особенно замечательны четыре митры от времен св. Максима, богато украшенные драгоценными камнями и жемчугом и два рукописных Евангелия от 1514 года в богатом переплете. Этот монастырь, как выше было сказано, служил некоторое время и резиденцией митрополита (и ныне находится под его непосредственным ведением), и в нём собирались конгрессы для избрания митрополита-патриарха. Местоположение монастыря превосходно. 2) Вердник – Раваница сооружен сербами в воспоминание Раваницы, монастыря в Сербии. По преданию, основан царем Лазарем, когда он еще был воеводою Сремским. Здесь покоятся мощи сербского царя Лазаря, павшего на Косовом поле, в несчастном сражении с турками в 1389 году. Ежегодно, 15 июня, в т. н. «Видов-день» сюда стекается множество сербов не только из австрийских владений, но и из самой Сербии, чтобы помолиться при мощах своего царя-героя и помянуть несчастную Косовскую битву. В монастыре хранятся жалованная грамота царя Лазаря монастырю Раванице в Сербии, печать его, – довольно старинных вещей, серебряных сосудов, крестов, евангелий и пр. Некогда монастырь этот был очень богат, но ныне находится в незавидном положении. 3) Язак расположен в расстоянии ¾ часа ходьбы от Раваницы. В нём почивают мощи последнего Неманича, Стефана Уроша, убитого в 1367 г. одним из деспотов сербских Вукашином, занявшим потом королевский престол. Стечение народа в монастырь, в день этого печального события, бывает довольно большое. 4) Шишатовац лежит в полутора-часах ходьбы от Язака. В нём похоронен Стефан Щилянович, бывший деспот сербский. В богатой рукописями и предметами древней утвари библиотеке монастыря, между прочим, хранятся: Евангелие, подаренное императором Петром Великим, и одна грамота императрицы Екатерины II. По слухам, здесь же находился и портрет Петра Великого, бывший для народа предметом благоговейного поклонения. Особенно замечательна хранящаяся в сем монастыре под № 59 сербская рукопись Апостола 1324 г., писанная на пергамине, в 4-ку, на 226 л. в один ряд по 22 строки на странице, изданная Фр. Миклошичем: «Apostolus е codice monasterii Sisatovac palaeoslovenice edidit Fr. Miklosich. Vindobonae, 1853», pag. XXIV и 259. В конце рукописи – послесловие: «Сии апостоль написа се вь дьни благородьнаго краля Стефана Уроша третиего (1321–1336) всехь срьбьскыихь земьль и поморьскыхь, повелениемь арьхиепискупа вьсехь срьбьскыихь земьль и поморьскыихь кирь Никодима рукою убогааго и многогрешнааго чрьноризьца Дамияна… у Пеки вь граде рекомемь Жреле, на славословие Светеи Троици в лете 6832 (1324)». В месяцеслове упоминаются св. Мефодий, епископ моравский (6 апреля) и русские князья св. мученики Борис и Глеб (24 июля). 5) Ковиль построен на левом берегу Дуная, в провинции Бачке. В нём постригся в монахи и жил известный сербский историк архимандрит Иоанн Раич, написавший «Историю разных словенских народов, наипаче же хорватов, сербов и болгар». Упомянем еще другие монастыри Карловицкой митрополии: Гергетег (основанный в XV в. одним из деспотов Бранковичей), Великая Ремета, Хопово, Петковица, Кувеждин, Раковац, Беочин, Златица, Гомирье, Ораховица, Лепавина, Бездин, Ходош, Бодьяни, Свято-Георгиевский и др. Монастырей – много, но братии в них очень мало, а ученых монахов почти совсем нет. Ученое монашество большею частью живет при епископских кафедрах и преимущественно при кафедре патриаршей; проходя здесь административные и учебные при семинарии должности, оно этим путем подготовляется к занятию высших степеней иерархии. В частности, в Фрушкогорских монастырях монахов также немного, да и тех как будто всё убывает. Так, в 1753 г. было их здесь 186, в 1786 г. – 136, в 1815 г. – 96, в 1824 г. 83, в 1878 г .– 49, в 1884 г. – 57 и в 1892 г. – 65 монахов.²²⁰ А между тем сербские монастыри очень богаты и владеют огромным недвижимым имуществом. Имея в своем распоряжении более 50 тыс. ютаров земли, оцениваемых в три миллиона гульденов, монастыри получают около 200 тыс. гульденов годичного дохода.²²¹ При таком богатстве, сербские монастыри в большинстве находятся далеко не в блестящем положении, а некоторые прямо в положении плачевном. Много было предпринимаемо представителями церковно-народного конгресса попыток к исправлению и улучшению положения монастырей, но все как-то безуспешно. Впрочем, в последние годы на благоустройство монастырей обращено – и с большим успехом – особенное внимание высокопреосвященного митрополита Георгия Бранковича, о чём скажем ниже. А теперь сообщим краткие сведения о сербских т. н. «церковно-народных фондах».

Православный сербский народ в Австро-Венгрии владеет огромными суммами, т. н. «церковно-народными фондами», предназначенными для разных церковных и народно-просветительных целей и возросшими ныне до 6 мил. гульденов, не считая огромного недвижимого имущества, составляющего собственность Карловицкой кафедры. Вот эти фонды. 1) «Клирикальный» или точнее училищный фонд, основанный митрополитом Павлом Ненадовичем (1749–1768). В кассу этого фонда поступает по закону половина движимого имущества, остающегося по смерти митрополита и епархиальных епископов. Ныне сумма этого фонда достигла двух мил. гульденов. 2) «Неприкосновенный» фонд, основанный в 1769 г., по определению церковно-народного конгресса, из доходов, получаемых от каждой епархии за все время, пока кафедра её остается вакантною. Сюда же поступает ¼ из недвижимого имущества по смерти епархиальных епископов. Ныне этот фонд простирается также до двух мил. гульденов. 3) Фонды, основанные митрополитом Стефаном Стратимировичем (1790–1838) – школьный, имеющий назначение давать пособия на содержание бедных воспитанников Карловицких школ, и специальный – на постройку новой митрополичьей резиденции. Первый простирается ныне до 100 тыс. гульденов; второй возросший до 250 тыс. гульд. недавно употреблен согласно своему назначению. 4) «Монастырский» фонд, возникший из сумм, какие правительство уплатило монастырям и церквам за уступленные золотые и серебряные предметы церковной утвари, по предложению митрополита Стефана Стратимировича, на государственные потребности в тяжкую годину наполеоновских войн. В 1885 г. этот фонд доходил до 44 тыс. гульд.²²² Ныне он простирается свыше 60 тыс. гульд. 5) «Иерархический» фонд, получивший начало в 1869 г. и образовавшийся из имущества и доходов угасших епархий, закрытых приходов и т. п. (более 200 тыс. гульд.). 6) Народно-просветительный фонд Саввы Текелия – более 1 мил. гульд. и другие фонды, образовавшиеся путем вклада и завещаний народных добротворов. Всего фондов насчитывается более 20-ти.²²³ Забота о прочном положении, необходимом приращении и целесообразном расходовании этих церковно-народных богатств лежит на церковно-народном конгрессе, о котором будет наша ближайшая речь.

Не смотря на обещания и привилегии, в разное время выданные православным сербам австро-венгерским правительством, оно фактически вплоть до 1868 г. удерживало за собою право вмешательства в сферу церковной жизни и отношений. С этого же года право свободного управления и распоряжения церковно-административными, школьными и финансовыми делами всецело предоставлено церковно-народному конгрессу, который и создал для управления этими делами особые органы, сосредоточенные при митрополичьей кафедре: комитет конгресса («соборни одбор»), митрополитско-церковный совет и народный училищный совет. Высшим же представителем в строгом смысле церковной власти служит Архиерейский Собор или Св. Синод, состоящий из всех наличных епископов, под председательством митрополита. Правительство удержало за собою право верховного надзора, которым, к сожалению, нередко пользуется к ущербу интересов православной славянской церкви.

Народно-церковный конгресс состоит из 75 членов (25 духовного и 50 светского звания),²²⁴ избираемых на трехлетний период. Митрополит – постоянный председатель конгресса; товарищ председателя избирается всегда из светских лиц. Все епархиальные епископы – непременные члены конгресса по своему званию. Право созывать конгресс принадлежит митрополиту, но для созыва он должен предварительно испросить высочайшее соизволение. Конгресс созывается каждый третий год, но, по требованию обстоятельств, он может быть созван и вне этого срока. Право верховного надзора над деятельностью конгресса принадлежит императору, от воли которого зависит как продление и возобновление заседаний конгресса, так и его закрытие, даже и вне назначенного времени. Этот надзор достигается чрез особого императорского чиновника, комиссара, назначаемого властью на все время заседаний конгресса, которые обыкновенно бывают публичными. Но комиссар не входит в рассуждения конгресса и не участвует при составлении решений. Народно-церковный конгресс избирает Карловицкого митрополита и ведает различные дела церковные, школьные и имущественные, за исключением тех, которые специально принадлежат Архиерейскому Собору или Св. Синоду. В частности, конгресс имеет право определять количество и размеры епархий, протопресвитерств (благочиний) и приходов, организовать церковные общины,²²⁵ органы митрополичьего и епархиального управления, назначать жалование всем членам церковной иерархии, устроят церковно-приходские и другие (кроме богословских) школы, контролировать пользование денежными суммами, управление монастырскими имуществами и т. д.²²⁶

Объявление и приведение в исполнение постановлений конгресса, получивших законную санкцию, а также и подготовительная разработка материалов для деятельности будущего конгресса возлагаются на особый комитет из членов церковно-народного конгресса, «соборни одбор». Он состоит из 9 членов: митрополита, как председателя, одного епископа, двух священников и пяти светских лиц. Полномочия этого комитета имеют значение в течение трех лет или вообще до нового конгресса. Заседания его должны происходить не менее четырех раз в год в резиденции митрополита. Протоколы заседаний в кратких извлечениях представляются председателю венгерского министерства.

Кроме митрополита церковно-народный конгресс избирает духовных и светских членов «митрополитско-церковного совета» и «народного-училищного совета». Эти специальные органы высшего церковного управления сосредоточены при митрополичьей кафедре. В состав митрополитско-церковного совета входят: митрополит, как председатель, два епископа, избираемые Архиерейским Собором, три лица духовного звания (архимандриты или протопресвитеры) и три лица светского звания (этих 6 членов избирает церковно-народный конгресс), кроме того нотариус и секретарь-протоколист. Совет служит высшею апелляционною инстанциею во всех судебных делах, касающихся церковной дисциплины и брачных споров; за тем – в качестве первой судебной инстанции в тяжбах против епархиальных епископов и епархиальных консисторий; наконец в круг ведения совета входят все дела касательно веры, церковного обряда и специально-клирических предписаний. Митрополитско-церковный совет составляет свои собрания обыкновенно два раза в год, а по требованиям обстоятельств и более. – Народный училищный совет состоит из митрополита или его заместителя, двух членов духовного чина, из которых один должен быть епископ, из главного инспектора (он же референт) всех православно-сербских школ в пределах митрополии, нотариуса, секретаря и двух почетных членов светского звания. В круг деятельности этого совета входят: надзор над всеми школами приходскими, средними и высшими, мужскими и женскими, исключая богословских классов, подчиненных исключительно ведению митрополита. Совет держит свои заседания каждый месяц; он утверждает избрание и увольнение учителей всех школ; разрешает постройку новых зданий для школ; разделяет стипендии воспитанникам гимназий; заботится об учебных книгах, сносится с правительственною властью по требованию обстоятельств и каждый год издает печатный отчет о своей деятельности.

Архиерейский Собор или Св. Синод ведает дела веры, обрядовые и церковно-дисциплинарные. В Св. Синоде присутствует обыкновенно императорский чиновник. Синод созывает письменно Карловицкий митрополит, получив предварительно согласие на это императора. Св. Синоду одному предоставлено право входить в общение со всеми автокефальными церквами по делам веры и церковной юрисдикции. – Таково в кратких чертах церковно-административное устройство православной Карловицкой митрополии.²²⁷ – Что касается взаимных отношений церковно-народного конгресса и Архиерейского Собора, то, к сожалению, они далеко не всегда были мирные. В патриаршество Германа Ангелича (1881–1888) отношения эти особенно обострились на конгрессе 1885 г., когда патриарх Герман Ангелич старался отстоять мысль, что Архиерейский Собор не есть подчиненный конгрессу орган, а напротив конгресс вполне зависим от Архиерейского Собора. На самом деле, если первое справедливо в отношении круга дел, предоставленных ведению Св. Синода, то вековая практика и ясные постановления закона всегда признавали и церковно-народный конгресс органом самостоятельным и независимым в обширном кругу предоставленных его ведению дел.²²⁸

Сербский церковно-народный конгресс созывается, как сказано было выше, не часто, не более одного раза в три года. Но он необходимо созывается для избрания митрополита Карловицкого. За последние двадцать лет конгресс созывался, для избрания митрополита, в 1874, 1881 и 1890 гг., а в промежутках созывался лишь два раза, в 1879 и 1885 гг. Под председательством нынешнего митрополита патриарха Георгия Бранковича состоялся церковно-народный конгресс в 1892 г. с 24 октября по 30 ноября, в Карловцах. Но деятельность его не была особенно плодотворна. Правда, на обсуждение конгресса предложены были важные законопроекты, а именно: «1) народно-церковный устав восточно-православной сербской церкви в землях венгерской короны; 2) закон о восточно-православных сербских школах; 3) статут о жалование восточно-православному сербскому приходскому и монастырскому духовенству, епископам и митрополиту; 4) статуты о пенсиях для вдов и сирот духовного звания и для вдов и сирот чиновников и профессоров; 5) правила о пользовании церковно-народными фондами, и 6) дисциплинарные правила для всех членов и чиновников народно-церковного автономного управления в области сербской митрополии»,²²⁹ но удовлетворительно разрешен был только четвертый проект: статуты о пенсиях приняты были требуемым большинством голосов. Другие же проекты, особенно «народно-церковный устав» послужили только предметом продолжительных бесплодных споров и пререканий между враждебными друг другу партиями, т. н. клирикальною, защищавшею права и авторитет церковной иерархии и оппозиционною, со всею решительностью восставшею на защиту мнимо попранных автономных прав народа, против предложенных изменений в действующих статутах: предлагалось же предоставить церковной иерархии больше, чем доселе практиковалось, власти и влияния при назначении приходских священников, председателей церковных скупщин, протопресвитеров и членов конгресса из лиц духовного звания.²³⁰ Обе спорящие стороны так и не пришли к взаимному соглашению,²³¹ и, благодаря крайней напряженности споров, самый конгресс был закрыт раньше, чем все представленные проекты подверглись его обсуждению.²³²

Принятые на церковно-народном сербском конгрессе 1892 г. статуты о пенсиях для вдов и сирот духовного, чиновнического и учительского звания заслуживают нашего внимания по своей простоте и целесообразности. Решено было основать специальные фонды а) для вдов и сирот лиц духовного звания и б) для лиц чиновнического и учительского звания. Вот некоторые параграфы этих статутов. Членами первого фонда обязаны быть все члены духовенства без различия степени, положения и обязанностей (§ 2). Сумма взноса зависит от личного желания вкладчика, какую пенсию он намерен обеспечить для своих сирот (§ 4). Сумма эта не должна быть менее 200 и больше 600 гульденов (§ 5). С неаккуратных вкладчиков взыскивается требуемая сумма административным порядком (§ 8). Размер годичной пенсии вдове и малолетним сиротам равняется сумме, внесенной в кассу фонда (§ 12). Новый пенсионный фонд должен находиться под надзором церковно-народного конгресса (§ 25) и под управлением главной администрации всех церковно-народных фондов (§ 26). Все члены этого фонда составляют главную «скупштину», которая должна раз в год собираться в Карловцах, под председательством митрополита-патриарха или его заместителя (§ 27). Все прежние частные фонды отдельных епархий решено объединить в общую сумму с вновь образующимся фондом и назвать его «общим иерархическим пенсионным фондом» (§ 33).²³³ – Образование пенсионного фонда для лиц учительского и чиновнического звания являлось также насущною потребностью в жизни народной, так как учителя в автономных сербских школах и лица служащие в других народно-сербских учреждениях, из общественной казны не получают жалования и не имеют права на пенсию. Фонд этот решено образовать из взносов – единовременно 25%, и ежегодно 2% с получаемого учителями и чиновниками содержания (§ 30), при ежегодной субсидии из церковно-народного неприкосновенного и клирикального школьного фонда (§ 33). Право на пенсию получается по истечении десятилетнего периода действительной службы, в соответственном со внесенным вкладом размере и по числу лет службы (§ 9). Полное содержание назначается в пенсию чиновнику за 40 лет службы, учителю за 30 лет (§ 8).²³⁴ В общем этот пенсионный устав выработан по началам общегосударственного законоположения о пенсиях. Оба проекта в 1893 г. представлены были на высочайшее утверждение.²³⁵

Были попытки к устройству церковно-народного конгресса в октябре 1893 г. и в мае 1894 г., но оба раза конгресс не был дозволен верховною властью на том основании, что не оказывалось в наличности сумм на покрытие значительных расходов, сопряженных с созванием конгресса, да и предметы занятий предполагавшегося конгресса не такой важности, чтобы неотложно требовали его созвания.²³⁶

Архиерейский Собор, состоящий из всех наличных епископов под председательством митрополита, необходимо созывается для избрания епископа на вакантную кафедру. Для этой именно цели созван был в Карловцах Архиерейский Собор в первый раз под председательством нынешнего патриарха в октябре 1891 года. Тогда было три вакантных епископских кафедры: темишварская, горно-карловицкая и бачкская. Управление последнею патриарх взял в свои руки; на темишварскую кафедру избран был Никанор Попович, на горно-карловицкую – Михаил Груич.²³⁷ Обыкновенно Собор избирает кандидатов на епископские места из лиц, предлагаемых митрополитом, трех на каждое место. За предложенных митрополитом кандидатов каждый епископ подает свой голос письменно, с собственноручным подписом и приложением печати. – В октябре 1893 г. Архиерейский Собор созван был также главным образом для избрания епископов бачкского и будимского.²³⁸ Епископом бачкским избран был и утвержден Герман Опачич, а епископом будимским Герасим Петрович, однако ж избрание его не было утверждено верховною властью. Кроме избрания епископов, в заседаниях этого собора были решены и другие, более или менее важные дела, как-то: выработаны правила для «катехизаторских экзаменов»; определено ввести преподавание русского языка в богословской школе; по просьбе профессоров назначено им квартирное пособие; обсуждались, но не решены были окончательно, проекты о монашеских правилах, о дисциплинарных правилах для белого духовенства и об уставе для богословской школы. Согласно просьбы приходских священников разрешено им, при совершении церковных треб вне домов, покрывать голову камилавкой, для защиты от холода и непогоды.²³⁹

Последняя сессия Архиерейского Собора происходила в Карловцах в сентябре прошедшего 1895 г. На этом соборе обсуждался вопрос о замещении вакантной со смерти Арсения Стойковича будимской епископской кафедры, на которую в конце того же года назначен Иеремия Мадьяревич. Рассмотрены и установлены статуты для православной Карловицкой семинарии и для монашеского училища в монастыре Хопове (на Фрушкой горе), установлен порядок экзаменов для желающих занять место «катихетов» в средне-учебных заведениях митрополии. Одним из важнейших вопросов, подлежавших обсуждению Архиерейского Собора, был, без сомнения, вопрос, вызванный вступившим в силу с 1 октября 1895 г. государственным законом Венгрии о т. н. гражданском браке. В начале 1893 г. венгерское министерство поставило на очередь четыре новых законопроекта: 1) о т. н. «рецепции» еврейской религии, 2) о свободе вероисповедания, 3) об обязательном гражданском браке и 4) о ведении метрических записей (о родившихся, венчавшихся и умерших) светскими чиновниками. Первым законом имелось в виду установить, что христиане свободно могут переходить в еврейскую религию и между христианами и евреями могут быть заключаемы законные браки; вторым – что каждый может избирать вероисповедание, какое ему угодно; третьим – что каждый, намеревающийся вступить в брак, обязательно должен заключать его пред гражданскою властью, и четвертым – что впредь ведение метрик должно принадлежать не священникам, а светским чиновникам.²⁴⁰ Понятно, что эти церковно-гражданские реформы должны были вызвать большую тревогу среди христианских немадьярских народностей в Австро-Венгрии. Венгерское правительство путем этих реформ имело в виду не только отделить государство от церкви, но и наложить свою руку на права и привилегии церкви, подчинить её своей силе, чтобы тем облегчить себе трудную задачу мадьяризации. Народные церкви во все века были твердым оплотом народной самобытности, необоримыми защитницами народных прав и привилегий. Принизить авторитет этих церквей, умалить их значение и влияние на народные массы вполне согласно с целями мадьяризации. Вот почему все немадьярские народности горячо, единодушно и открыто протестовали против правительственных законопроектов. В среде представителей венгерского парламента эти законопроекты долго служили предметом горячих и ожесточенных споров. Прежде всех на защиту прав церкви выступил весь римско-католический венгерский епископат с примасом Венгрии во главе и представил три меморандума австрийскому императору, папе и венгерскому правительству, в коих единогласно и открыто протестовал против проектируемых нововведений.²⁴¹ В частности в адресе императору католические епископы доказывали, что церковная политика правительства уничтожит все старые исторические учреждения Венгрии, потрясет римско-католическую церковь до самых оснований и вызовет в стране опасные смуты. Епископы просили императора, в качестве защитника римского католицизма, избавить церковь и государство от опасных нововведений. В адресе к венгерскому правительству епископы энергично восставали также и против тех пунктов нового церковного законодательства, которые относятся к еврейской религии. Не имея ничего против предоставления евреям свободы в отправлении их богослужения, а также против полной гражданской равноправности евреев, они во имя римского католицизма и христианства вообще протестовали против дозволения римским католикам переходить в еврейство.²⁴² Кроме того разослано было по всем католическим епископиям окружное послание венгерского примаса, в котором «верные» призывались на защиту веры и привилегий церкви;²⁴³ устраивались митинги, рассылались пастырские епископские послания и пр. Обращает на себя внимание пастырское послание епископа Штроссмайера, известного хорватского патриота и мецената. После разъяснения сущности, значения и обязательности брака, как таинства,²⁴⁴ он обращается к женскому полу и призывает его на защиту святости брака во имя чести, достоинства и уважения, какими этот пол пользуется в семье и обществе в силу святости брака. «Это напоминание мое – говорит Штроссмайер – оправдывается и примером Священного Писания. Когда Иисус Христос защищал (Мф.19:3–15) против фарисеев строгость закона о браке и навсегда утвердил его святость и неразрушимость; тогда подошли ко Христу многие женщины, чтобы поблагодарить его, и привели с собою и детей своих, чтобы Он благословил их. Отсюда следует, что уже тогда матери хорошо поняли и ощутили, что распущенность, господствовавшая в еврейском мире, оскорбляла и унижала не только их, но и их детей. А так как новопредложенные проекты о браке обновляют старые еврейские заблуждения, то вполне благовремению и необходимо современным членам и матерям выступить на защиту своих прав, своего положения и достоинства. Это их святая обязанность, к этому призывает их высокий пример евангельский».²⁴⁵ Один из светских противников проектируемой церковной реформы, венгерский барон Каас, по вероисповеданию лютеранин, в энергичном протесте изобличает тенденцию законопроекта, как направляющуюся к вытеснению религии христианской из общества. «Государство, лишенное вероисповедного характера, не есть уже государство христианское, а государство языческое, государство римских цезарей и французской революции. Такая политика – это ненависть ко всякой религии и гонение на христианство. Ведь церкви не дозволено влиять на семью как относительно супружества, так и воспитания детей. Супружеская присяга пред крестом становится излишнею формальностью, а когда школы перейдут в ведение государства без веры, тогда и воспитание детей будет без веры. Провозглашенная правительством политика – это настоящее объявление войны христианству. Печально, что в эту борьбу вовлечены все люди: тот, кто верит, и тот, кто не верит в Бога: тот, кто любит свою церковь, и тот, кто её ненавидит. Но более всего печально то, что в этой домашней войне правительство преследует церкви от имени государства и говорит, что этого требуют патриотизм и свобода. Таким образом мы, христиане, враги отечества и свободы».²⁴⁶ – И в среде православного сербского народа не замедлило проявиться серьезное движение на защиту автономных прав своей церкви. В сербских духовных журналах посвящена этому вопросу масса заметок, статей, воззваний, смысл которых – протест против правительственных законопроектов, как вредных и опасных не только для автономии церковной, но и для народной самобытности;²⁴⁷ в разных городах и местечках с тою же целью протеста собирались веча, сеймы, скупщины.²⁴⁸ Со своей стороны и либеральное министерство Векерле каких только мер не принимало, чтобы только провести свой проект! Оно и словом и делом агитировало среди народа, издавало брошюры и писало в газетах хвалебные статьи, в которых предсказывались всевозможные блага стране от введения гражданского брака, подпаивало чернь на демонстрации против «клерикальных» газет, подкупало в пользу законопроекта наиболее влиятельные газеты и т. д. Сильную поддержку либеральное министерство имело в массе т. н. интеллигенции, которая, отшатнувшись от церкви, кичится своим свободомыслием и готова пользоваться всяким случаем, чтобы нанесть удар ненавистному ей «клерикализму», и это тем более понятно, что весьма значительный процент этой интеллигенции приходится на евреев, которые, даже и потеряв всякую веру, продолжают оставаться фанатическими ненавистниками христианской церкви и её учреждений.²⁴⁹ Венгерскому сейму законопроекты были представлены 2 декабря 1893 г. В апреле 1894 г. нижняя палата сейма приняла законопроект о гражданском браке. Между тем православные епископы венгерских сербов, во главе с митрополитом-патриархом представили 9 мая 1893 г. коллективный меморандум императору, в котором, выразив свое твердое убеждение в том, что проектированные реформы церковного законодательства заключают в себе начала, подрывающие основы церковной, нравственной и общественной жизни православного сербского народа и потрясающие самое существование его, просили его принять под свою отеческую королевскую защиту верноподданное сербское население и милостиво оградить его от угрожающей опасности, и кроме того – отдельный меморандум председателю венгерского министерства А. Векерле, с изложением оснований, почему с точки зрения православно-церковной решительно не могут быть одобрены правительственные законопроекты относительно метрик, «рецепции» еврейской религии, свободного оказательства всех вероисповеданий и особенно относительно гражданского брака,²⁵⁰ 12 июня 1893 г. и «соборни одбор», как орган церковно-народного конгресса представил меморандум императору и председателю венгерского министерства, – в коем выразил, что он, комитет конгресса, совершенно согласен с православными сербскими епископами в воззрении на предполагаемые церковные реформы и присоединяется к просьбе их, чтобы законы эти были отклонены.²⁵¹ А 7 апреля 1894 г. в Карловцах состоялось собрание православных сербов Карловицкой митрополии, в котором участвовало до 10,000 человек с 300 священников. Собрание единогласно постановило заявить венгерской короне протест против предпринятых церковных мероприятий.²⁵² В верхней палате венгерского парламента и сделано было 26 апреля 1894 г. такое заявление в речи митрополита-патриарха Георгия Бранковича.²⁵³ При голосовании 28 апреля 1894 г. в верхней палате магнатов законопроект о гражданском браке большинством 21 голоса был отвергнут, что вызвало неописанное одушевление и ликование и в самом Будапеште²⁵⁴ и повсюду среди православных сербов. Патриарху при возвращении его из Пешта была устроена в Карловцах торжественная встреча.²⁵⁵ Однако, либеральное министерство Векерле воспользовалось предоставленным ему правом вновь начать процедуру проведения излюбленного законопроекта чрез обе палаты, в надежде восторжествовать в конце концов. И оно не ошиблось. При вторичном проведении законопроекта, он был принят 9 июня 1894 г. и палатою магнатов – большинством четырех голосов: за принятие его подано 128 голосов, против него – 124.²⁵⁶ В сентябре того же года приняты были в верхней палате магнатов законопроекты о вероисповедании детей от смешанных браков и о государственных метриках; а законы о свободе вероисповедания и о «рецепции» еврейской религии большинством голосов были отвергнуты.²⁵⁷ В конце 1894 г. новые церковные законы были утверждены императором Францем Иосифом I,²⁵⁸ а с 1 октября прошедшего 1895 г. вступили в жизнь в землях венгерской короны. Явилась необходимость считаться с ними. Венгерские католические епископы издали пастырское послание, в котором выяснили свое отношение к этим законам. Отношение к ним православной сербской церкви было главным предметом обсуждения на Архиерейском соборе в сентябре 1895 года. Что же было постановлено? На соборе установлены образцы метрических и брачных свидетельств применительно к требованиям новых законов. Было составлено и разослано окружное послание от 17 сентября за подписью членов собора (патр. Георгия, епископа вершецкого Нектария, еп. пакрацкого Мирона, еп. горно-карловицкого Михаила и еп. бачкского Германа) к духовенству и пастве православных сербских епископий в Венгрии. В этом послании определяется сущность новых требований для тех лиц, которые пожелали бы вступить в брак. Сущность законоположения о гражданском браке состоит в том, что всякий, желающий вступить в брак, предварительно, в присутствии двух свидетелей, должен объявить о своем желании подлежащему гражданскому чиновнику и только после того «верные» того или другого исповедания могут быть повенчаны по обряду своей церкви. Кроме того, закон определяет, что вопрос о действительности и разводе брака на будущее время решает гражданский суд. Смысл всех этих законоположений тот, что только т. н. гражданский брак признается отселе законным и что в брачных вопросах только решения гражданского суда считаются компетентными. Конечно, в силу этого закона, у христианского брака и церковного брачного права отнимается всякое гражданское правовое значение: государство оставляет церкви только право, по которому она, согласно со своим учением, началами и понятиями, может обязывать своих верных к совершению брака и производить суд в делах брачных и на будущее время. Государство же, выходя из обязательства только гражданского брака, ведет и книги о рождении детей, вступлении в брак родителей и смерти, так что только выписки из этих книг и имеют значение в гражданско-правовом отношении. Отношение православной сербской церкви к новым законоположениям формулировано в следующих руководственных для православного духовенства и народа правилах. Правила общие: 1) Православная сербская церковь признает законным только тот брак, который в церкви священным лицом благословляется. 2) Предварительно венчания в церкви необходимо, чтобы исполнены были требования закона о т. н. гражданском браке. 3) Обряд венчания может быть совершен в том месте, где заключен т. н. гражданский брак, или же в местожительстве той или другой брачующееся православной стороны. 4) Обряд этот может быть совершен лишь тогда, когда жених и невеста удостоверят, что они предварительно вступили в т. н. гражданский брак, вследствие чего сама собою падает ответственность священника за венчание малолетних, обязанных к военной службе, военных и иностранцев, когда обе стороны от подлежащего гражданского чиновника доставят брачное свидетельство и когда нет никакого канонического препятствия для заключения брака, 5) Троекратное оглашение объявляется и далее по прежним предписаниям. 6) Канонические препятствия к браку остаются те же самые, какие были и доселе. 7) Разрешает эти препятствия и освобождает от оглашения епархиальный епископ. 8) Пока церковный брак в силе, супруги не могут вступать в другой церковный брак. 9) Так называемый гражданский брак расторгают гражданские суды, а церковный брак разводит подлежащая духовная власть, как и доселе. 10) Только от родителей, повенчанных в церкви, дети считаются законными. 11) Метрические книги ведет по прежнему приходский священник. 12) Выписки из церковно-метрических книг имеют значение во внутренней жизни церкви. Правила частные: 1) Всякий приходский священник или его заместитель обязан бесплатно и правильно совершать обряд венчания вступающих в брак лиц согласно с вышеприведенными общими правилами. 2) Обязан своим прихожанам – по их желанию – бесплатно выдать свидетельство о браке. 3) Если священник, совершавший брак, не есть приходский священник ни жениха ни невесты, то он должен известить о совершении брака приходского священника жениха и невесты. 4) Только брак, совершенный в церкви, заносится в метрические книги с указанием, что предварительно супруги вступили в гражданский брак, с обозначением даты и числа гражданско-брачного свидетельства. Если заключен только один гражданский брак, без совершения церковного обряда, то подобный случай вносится в домашний протокол. 5) Если брак расторжен только гражданским судом, то случай этот вносится в домашний протокол, а если признан будет и развод церковный, то развод этот вносится в метрические книги с обозначением даты и числа обоих судных актов. 6) Православные супруги, хотя бы и гражданским судом были разведены, не могут вступить в другой церковный брак, доколе не развела их подлежащая духовная власть. 7) Если бы священник без законной причины каким-либо образом препятствовал совершению церковного брака, то он подлежит строжайшему наказанию. 8) Относительно крещения и воспитания детей остаются в силе законы, по которым дети исповедуют веру своих родителей, а в смешанных браках дети мужского пола исповедуют веру своего отца, а дети женского пола – своей матери, если только пред заключением гражданского брака родители не изъявят формального желания воспитывать своих будущих детей в вере какой-либо одной брачующейся стороны. В случае же, если родители не исповедуют признанной законом веры (в роде, напр. «назаренства»), дети их воспитываются в вере, которую исповедовали их родители до перехода в новую веру. 9) Крещение детей должно быть совершено в течение года со времени рождения, во всяком случае ранее, чем об этом объявлено будет подлежащей гражданской власти. 10) Относительно внесения в метрические книги родившихся имеет значение § 10 общих правил. 11) Дети от православных родителей не крещенные вносятся в особые метрики о родившихся. 12) Относительно перехода в другую веру имеют значение и поныне действующие законы (зак. XIII 1868 г.). 13) О каждом случае рождения, вступления в т. н. гражданский брак, разводах гражданского брака и смерти, прихожане обязаны немедленно сообщить подлежащему приходскому священнику. За это ответственны прежде всего главы семейств, за тем супруги и все домашние родные. 14) Кто окажется виновным в этом отношении, или кто не будет исполнять свои христианские обязанности, тот будет подлежать гражданской ответственности по закону от 10-го августа 1868 года; кроме того, против таковых будут употреблены и духовные наказания с ведома и позволения подлежащего епархиального епископа. Точно также будет поступлено и с теми из православных, кто бы прежде вступления в гражданский брак обязался воспитывать своих детей в неправославной вере.²⁵⁹

Буковинско-Далматинская митрополия. – Общие сведения о Буковине и Далмации. – Три епархии Буковинско-Далматинской митрополии. – Монастыри. – Греко-восточный богословский факультет Черновицкого университета. – Православное богословское училище («завод») в Задре. – Церковно-административное устройство Буковинско-Далматинской митрополии. – Юридическое положение православной церкви в Буковине и Далмации по основным государственным законам Австрийской империи. – Печальная действительность. Притеснения и преследования православного русского населения Буковины со стороны австрийского правительства. – Римско-католическая пропаганда в Буковине и Далмации

Обозрению церковной жизни в Буковинско-Далматинской митрополии предпошлем краткие сведения о Буковине и Далмации. В последней православная церковь по народности – сербская, а в первой – русская. И, конечно, из всех заграничных славян самый близкий к нам народ и по единому с нами происхождению и по единой вере – буковинский русский народ.

Буковина, получившая свое название, как говорят, от росших прежде в ней обширных буковых лесов и занимающая пространство около 190 квадр. географ. миль, лежит в юго-восточной окраине Австро-Венгрии, гранича с востока и юга с Россией (с Бессарабскою губернией) и Румынией, с запада – с Трансильванией и Венгрией, с севера – с Галицией. Любопытна история этой ныне австрийской области. Долгие годы Буковина находилась под владычеством русских государей, сначала с 993 г. до половины XII в. входя в состав т. н. Червонной Руси, завоеванной великим князем Владимиром, Крестителем Руси (в продолжение этого времени в Буковине, Галиции и северо-восточной Венгрии распространилась и укрепилась среди тамошнего русского народа православная вера), а потом с конца XII в. до 1340 г. принадлежа к Галицкому удельному княжеству. В 1340 г., когда Русь и восточная часть Галицкого княжества – Буковина и Молдавия – находились под властью татар, Галиция вплоть до реки Прута отошла во власть польских королей и находилась под польским владычеством до 1772 г. до первого раздела Польши, и в этот-то длинный период времени там распространилась и укрепилась уния. Православный русский народ в соседней Буковине избег участи сделаться союзником римской церкви благодаря двум обстоятельствам, именно, в 1-х, тому, что стоявшие в северной части Буковины могущественные полчища татарского хана Мамая не позволили полякам в 1341 г. из Галиции проникнуть в соседнюю Буковину, и, во 2-х, тому, что вскоре после занятия Галиции поляками, в половине XIV в., русский народ в Буковине был подкреплен православными румынами, занявшими, по предложению венгерского короля Людовика I, после изгнания им татар из Венгрии, Буковины и Молдавии, – пустопорожние места в Буковине, особенно в южной её половине.²⁶¹ Воеводе Богдану Драгошу, под предводительством которого прибыли в Буковину румыны, вскоре (в 1359 г.) удалось с помощью буковинских русских и румын овладеть соседней Молдавией и образовать из этих двух земель особое независимое государство под названием: «Земля Молдавская». В 1399 г. в буковинском городе Сочаве молдавским князем Югою учреждена была первая православная митрополия в Буковине, а до этого времени православная церковь в Буковине находилась под управлением православного епископа в г. Охриде (в Болгарии). Однако в 1564 г. столица буковинской митрополии перенесена была – вместе со столицей молдавских князей – из г. Сочавы в г. Яссы, в Молдавии, а в Буковине православная митрополия возобновлена только в 1873 г. с резиденцией митрополита в г. Черновцах. – Под владычеством молдавских князей, в свою очередь подвластных Турции и вообще весьма покровительствовавших православной церкви, Буковина находилась до 1774 г. когда в силу Кучук-Кайнарджского мира России с Турцией она передана была во власть Австрии. Буковина получила тогда военное устройство на подобие Военной Границы. В 1787 г. военное управление заменено гражданским, и Буковина, как округ, была присоединена к королевству Галиции, в связи с которой она находилась до 1848 г. С 1848 г. Буковина образовала особую коронную землю – Воеводство со своим управлением, и считается принадлежащей к цислейтанской половине империи. С 1861 г. Буковина посылает в венский рейхсрат своих депутатов (30), составляющих буковинский сейм. Высшее местное управление воеводства Буковины сосредоточивается в г. Черновцах. Во главе его стоит областной начальник; ему подчинены 8 окружных начальников, соответственно 8 округам, на которые Буковина разделяется с 1868 г.: Черновицкий, Радовицкий, Сочавский, Серетский, Выжницкий, Сторожинецкий, Кимполунгский и Коцманский. Население Буковины составляют разные народы различных вероисповеданий. При последней народной переписи, произведенной во всей Австро-Венгрии к 1 января 1891 г, в Буковине считалось: 268,371 чел. русских, 208,217 румын, 82,717 евреев, 50,848 немцев, 23,604 поляков, 8,139 мадьяр, 536 чехов и словаков, 28 словинцев, 18 итальянцев и наконец 1 серб, разделявшихся следующим образом относительно вероисповедания: 450,773 чел. православного, 82,717 иудейского, 72,389 римско-католического, 19,810 униатского, 16,344 лютеранского, 3,213 старообрядческого, 747 армяно-католического, 3 чел. магометанского и 2 старокатолического вероисповедания. Наконец, 47 чел. заявили себя не имеющими никакого вероисповедания. Черновцы – главный город воеводства Буковины, расположен по берегу Прута на склоне довольно высокой горы Цецины. Жителей насчитывается в нём свыше 50 тысяч. Тут и русские, и румыны, и немцы, и евреи цивилизованные в немецком платье и нецивилизованные с пейсами, в меховых шапках и длинных кафтанах, и мадьяры, и поляки и представители различных других народностей. В г. Черновцах живет православный митрополит, помещаются православная духовная консистория, присутственные места областного управления, университет (немецко-румынский, основан в 1875 г.), несколько средне-учебных заведений и низших школ, библиотека и пр. Бород не велик, но отличается замечательно красивым местоположением и образцовыми порядком и опрятностью. Дома, почти все каменные, многие четырехэтажные, нисколько не уступающие нашим столичным, каковы, напр., городская ратуша, правительственный дом, гимназия, реальное училище, университет, кафедральный собор и в особенности дворец митрополита. По описанию очевидца, дворец буковинского митрополита представляет верх роскоши и изящества. Находится он на краю города, над обрывом, спускающимся к Пруту. Это высокое двухэтажное, в некоторых местах трехэтажное здание, выстроенное в виде буквы П, с красивыми башенками и куполами в византийском вкусе. Стены вымощены из красного кирпича, крыши выведены различными узорами из разноцветных кирпичей, ярко блестящих на солнце. Перед двордом между боковыми флигелями находится большой, чистый, вымощенный разноцветными плитами двор с палисадником. С другой стороны, обращенной к Пруту, – хороший, содержимый в большом порядке сад, с искусственными пригорками и гротами. Внутри здания помещаются: квартира, приемные комнаты и домовая церковь митрополита, зала митрополичьего Синода, богословский факультет и семинария (общежитие) для студентов, семинарская церковь и естественное отделение философского факультета. Приемные комнаты митрополита поражают своею роскошью и в тоже время вкусом. Громадные окна с зеркальными стеклами, полы из цветных плит или мозаики, стены, или из мрамора или расписанные красками, колонны, одни с вьющимися желобками и раскрашенные красной краской и золотом, другие гладкие из белого и черного мрамора. Потолки очень оригинальны: они разделены на небольшие квадраты и в каждом из них – куполок, раскрашенный золотом и красною краской в роде известных деревянных изделий в русском вкусе. Кресла обиты цветным бархатом с высокими резными стенками. Особенно великолепна зала Синода, высокая, в три света, с хорами и большими окнами. Золота и серебра в ней почти нет – и стены и колонны из белого и черного мрамора.²⁶² И стоило это здание не дешево – свыше 5 мил. гульденов! Надобно заметить, что для небольшой Буковины церковь обладает очень большими средствами. Эти средства заключаются в так называемом «религиозном фонде» который образовался из отобранных при Иосифе II в 1786 г. от всех буковинских православных монастырей недвижимых имений. Ныне он состоит из основного капитала, полученного от продажи части этих недвижимых имений (до 7 милл. гульденов) и из оставшихся или вновь приобретенных недвижимых имений, оцениваемых почти в 8 милл. гульденов; ежегодного дохода по той и другой статье получается свыше 900 тыс. гульденов. Доходы эти идут на содержание духовенства (жалование священнику с высшим богословским образованием от 500 до 600 гульд., т. е. по нынешнему курсу на наши деньги от 400 до 500 рубл.), постройку и ремонтировку церквей и трех оставшихся не упраздненными монастырей, на православные учебные заведения (богословский факультет, высшая реальная школа в Черновцах и др.), на покрытие расходов по управлению религиозным фондом и т. п. Излишек доходов над расходами присоединяется к основному капиталу. Управление фондом возложено на находящуюся в Черновцах особую дирекцию, состоящую в ведении австрийского министерства исповеданий и просвещения. Все распоряжения, касающиеся религиозного фонда, приводятся в исполнение после сношений с митрополитом и духовной консисторией. – По естественному порядку, церковные имущества должны бы идти на пользу обеих народностей, входящих в состав церкви буковинской, т. е. русских и румын (русские к тому же составляют большую половину православных в Буковине). Между тем всё духовное управление и богословский факультет находятся в румынских руках. Естественным следствием сего получается то, что огромные церковные богатства оказывают пользу только или по преимуществу румынской народности и всего менее пользуется ими православное русское духовенство Буковины.

Далмация – узкая полоса земли, между 42–44 град. широты и 32–37 град. долготы. С востока с нею граничат Босния и Герцеговина, с юга – Черногория, с севера – Истрия (отдельная австрийская провинция), с запада – Адриатическое море. Далмация получила свое имя еще со времен древнего Рима. Во время римской империи Далмация была значительно более и захватывала собою некоторую часть Истрии, Боснии, Герцеговины и Черногории. Ныне это отдельная австрийская провинция или губерния. Главный город Задр (Zara), местопребывание губернатора или наместника, и лицом этим бывает обыкновенно генерал, облеченный военной и гражданской властью. Жителей в Далмации – 500 тыс. Из них 100 тыс. православных, остальные – католики. Православные занимают главным образом Боку Которскую и часть горной Далмации. При больших природных богатствах страны, каковы: доступное море, живописное местоположение, прекрасный климат, Далмация в материальном отношении довольно бедна, так как ей недостает самого главного условия экономического развития – почвы. Далмация столь камениста, что иностранные путешественники не могут надивиться, как в этих скалах может жить и кормиться народ. Есть и поля, но их слишком мало в сравнении с множеством голых утесов, на которых лишь с трудом держится маслина, смоковница или виноградник. Что касается языка, одежды, обычаев обитателей Далмации, то они представляют замечательное разнообразие. Одежду в каждом селе носят различную. Обычаи также различаются во многом. Между городом и деревней в Далмации полная противоположность: в городах обычаи западные, новые, а по селам – первобытные, славянские. В городах говорят преимущественно по-итальянски и для самих славян некогда это был единственный культурный язык. Славяне говорят различными местными наречиями. В отношении этнографическом Далмация – настоящая пестрая мозаика. Однако огромное, подавляющее большинство – славяне, и школы ныне все славянские, за исключением нескольких итальянских (в Задре и некоторых других городах). Что касается, наконец, народного образования, то Далмация довольно отстала в этом отношении от других областей австрийских. Правда, есть несколько средних школ, низших свыше 300, православные имеют кроме того особые конфессиональные школы, – вообще народ понемногу привыкает к книге, но все-таки Далмация и теперь еще занимает в Австрии чуть ли не последнее место по грамотности населения; разве Буковина стоит еще ниже.²⁶³ Литература далеко не процветает в Далмации так, как в прежние века, кода отсталый теперь Дубровник считался юго-славянскими Афинами. Центр юго-славянской образованности ныне не в Далмации, а в Хорватии, именно в Загребе. Здесь и университет и югославянская академия наук и искусств, так долго (в течение 27 лет, с самого основания академии в 1866 г.) стоявшая под управлением неутомимого и известного серьезными учеными трудами председателя каноника Франца Рачкого (род. в 1828 г., сконч. в 1894 г.).²⁶⁴

В состав Буковинско-Далматинской митрополии входят три епархии:

1) Митрополия Буковинско-Далматинская и архиепископия Черновицкая. Кафедра в Черновцах. В Черновцы православное епископство перенесено было в 1781 г. из буковинского же города Радовец, в каковом городе епископская кафедра учреждена была молдавским князем Александром Добрым в 1402 г. В 1873 г. черновицкий епископ Евгений Гакман был произведен в Буковинские и Далматинские митрополиты. Епископ Евгений Гакман, русский по происхождению и убеждениям, оставил по себе прекрасную память между всеми православными в Буковине, но он вскоре после своего назначения в митрополиты скончался, так что официально не был возведен на митрополичий престол. Две далматинских епархии (кафедры коих в Задре и Которе), состоявшие с 1815 г., т. е. со времени присоединения к Австрии далматинских владений бывшей венецианской республики, в ведении архиепископа Карловицкого, причислены, с открытием особой митрополии Буковинской, к этой последней, т. е. русско-румынской. Правительство австрийское, угождая румынам, отняло далматинские епархии у сербов потому, как можно думать, что по отношению к ним, так как они не были епархиями переселенцев, оно не связано было пред сербами никакими обязательствами.

3 апреля 1895 г. скончался митрополит Буковинско-Далматинский и архиепископ Черновицкий, доктор богословия, Сильвестр Морарь-Андриевич.²⁶⁵ Сын орумынившегося сельского священника Андриевича, покойный митрополит родился в селе Митоко-Драгомирна в 1818 г.

По окончании курса богословских наук на Черновицком факультете, он в 1843 г. был посвящен в диакона, а затем и во священника к церкви села Чагор, где и оставался до 1862 года. Заняв затем место учителя Черновицкой духовной семинарии и члена местной консистории, он в 1874 г., овдовев, принял монашество и возведен в сан архимандрита, а 12 марта 1880 г. был назначен архиепископом Черновицким и митрополитом Буковинско-Далматинским. В первые пять лет управления митрополит Сильвестр не мало способствовал орумынению русского православного духовенства и введению румынского языка в богослужение в приходах с русским населением. Но, встретив сильный отпор со стороны местных русских, а также сознав вред от крайностей национализма в делах чисто церковных, он усвоил себе более примирительное направление и явился ревностным защитником православия в виду враждебных отношений к последнему со стороны местной польско-латинской пропаганды. В опровержение нападок на православную церковь в Буковине митрополит Сильвестр составил две брошюры, под заглавием Апологии. По его почину созван был в 1891 г., с разрешения австрийского правительства, церковный конгресс для обсуждения вопросов по внутреннему управлению делами православной церкви в Буковине. Ревностно боролся он против т. н. украйнофильской пропаганды и «фонетического» правописания, ходатайствовал об учреждении в Черновицком богословском факультете кафедры церковно-славянского языка. За 15-летнее управление епархией митрополита Сильвестра сооружено в Буковине более 70 новых православных храмов, из коих до 60 освящены лично самим архипастырем. В 1893 г. торжественно отпразднован был 50-летний юбилей служения митрополита Сильвестра в священном сане и вместе 20-я годовщина основания Буковинско-Далматинской митрополии, с резиденцией в Черновцах.²⁶⁶

В феврале текущего года на место Буковинско-Далматинского митрополита и Черновицкого архиепископа назначен бывший доселе (со дня смерти митрополита Сильвестра) временным администратором митрополии, архимандрит Аркадий Чуперкович, а в апреле состоялась и хиротония его в греческой Венской церкви. Хиротонию совершали епископы: Бококоторский Герасим Петранович и Далматино-Истрийский Никодим (Милаш), епархии которых в церковно-административном отношении соединены с черновицкою архиепископией. Новый митрополит уроженец Буковины. Родился в 1823 г., гимназическое и богословское образование получил в Черновцах, до 1866 г. был приходским священником, заявив себя ревностным пастырем, отличным проповедником и администратором. В 1866 г. принял монашество и получил в управление монастырь Путну, откуда его в 1873 г. выбрали в депутаты буковинского сейма. Здесь игумен Аркадий заявил себя горячим защитником интересов православного духовенства и православных жителей Буковины. Таким же защитником православной Буковины заявил он себя и в имперском парламенте, куда, уже в сане архимандрита, был выбран депутатом в 1885 г. – Так как высшее церковное управление в Буковинской церкви издавна в румынских руках, то при назначении нового митрополита естественно возникает вопрос о том отношении, в какое поставит себя новый архипастырь к своей православной русской пастве. Новый митрополит по народности румын, по-русски знает очень немного. Это обстоятельство вызвало было тревогу среди русских православных Буковины на счет возможного развития румынизации русского элемента. Но при первом же приеме русской депутации, явившейся с поздравлениями, митрополит Аркадий рассеял эту тревогу, заявив твердо и определенно свое решение не допускать национально-партийного преобладания в своей пастве. И нам остается только искренно пожелать, чтобы вновь назначенный архипастырь Буковины на самом деле был достойным преемником своего предшественника, митрополита Сильвестра по ревности о благе православной церкви и по справедливым отношениям к нуждам и духовным интересам своей разноплеменной паствы.

Статистические сведения о положении православия в епархиях Буковинско-Далматинской митрополии обыкновенно ежегодно сообщаются в официально-издаваемых т. н. «шематизмах» или календарях, в коих, кроме статистики, содержатся и списки лиц церковного управления. Отсюда они заносятся в епархиальные органы, каков, напр., «Гласник православне Далматинско-Истриjске епархиjе». Из такого календаря за 1895 г. узнаем, что к 1 января 1895 г. в Буковинской архиепископии было православных прихожан всего 478118, в том числе русских 259955, и румын 218163.²⁶⁷ А к 1 января 1893 г. было русских 254579, румын 213163, всего 467742.²⁶⁸ Итого за два года прибыло православных русских 5376 чел., и православных румын 5000 чел. – Монастырей в Буковинской архиепископии 3, протопресвитерств или благочиний 12, приходов при церквах и часовнях 242, церквей и часовен 365, монашествующих 34, священников 346, диаконов 5; одна высшая богословская школа, при ней богословская семинария (общежитие), 296 народных школ с 33141 учащимися.²⁶⁹

Как и в других славянских землях, в Буковине большие услуги делу православия и народности оказывали и оказывают монастыри. Правда, немного здесь монастырей, всего три; но, поддерживаемые и нравственно и материально князьями молдавскими, они довольно долгое время служили оплотом православию, доказательством чего служит довольно изрядное еще количество церковно-славянских рукописей и старопечатных книг, сберегаемых в их библиотеках и церквах; сюда стекались долгое время лучшие духовные и литературные силы русских и румынов; здесь зародилась и развилась румынско-славянская письменность. Вот краткие сведения о монастырях в Буковине (раньше в Буковине было 9 монастырей, но в конце прошлого столетия шесть закрыто и осталось всего три).

1) Путна, основан в живописной местности Карпатских гор молдавским господарем Стефаном V Великим в 1466–1470 гг. Главный храм во имя Успения Пресвятой Богородицы. Основатель монастыря щедро одарил его церковно-славянскими богослужебными книгами, писанными на пергамине. Уцелело, однако, немного: три пергаминных Евангелия XV–XVI в., церковный устав на пергамине и несколько бумажных рукописей. 2) Сочавица, с храмом Воскресения Христова. Строителями монастыря были братья из семейства господаря Могилы: Георгий (впоследствии митрополит молдавский) и Иеремия (впоследствии господарь молдавский) в 1578 г. Из хранящихся в монастыре рукописей заслуживают быть отмеченными: пять Евангелий (два на пергамине), пасхальная служба 1604 г., декабрьская минея 1606 г. и Пендикостарий XVII в. 3) Драгомирня – Свято-Духовский. Основан в начале XVII в. молдавским митрополитом Анастасием Кримкою (1609–1630 г.); здесь некоторое время игуменствовал известный архимандрит Паисий Величковский. В монастыре довольно много славянских рукописей, в том числе Евангелия 1608 и 1614 гг., два служебника 1610 и 1612 гг. Сюда же поступила довольно значительная библиотека основателя монастыря Анастасия Кримки. Отметим еще храм во имя св. Георгия Победоносца в Сочаве, прежде бывшей столице и митрополии молдавской, построенный в 1522–1523 г. господарем молдавским Богданом и сыном его Стефаном. В Сочавском храме почивают мощи св. Иоанна Нового.

Богослужение совершается в Буковине в русских церквах на церковно-славянском, в румынских на румынском языке, а в приходах, в которых живут русские и румыны, пополам – на церковно-славянском и румынском языках. Славянские церковно-богослужебные книги издавна приобретались из России, из книжного склада Киево-Печерской Лавры, но так как в последнее время русские богослужебные книги всячески преследуются буковинским правительством, не пропускаются или конфискуются, то во многих православных церквах в русских буковинских приходах употребляются в настоящее время униатские богослужебные книги, печатанные во Львове. Еще одно замечание. На сколько православные церкви в румынских приходах в Буковине богаты, красивы, на столько же бедны православные русские храмы, деревянные, очень тесные и лишенные всяких внутренних украшений. Румынские храмы поддерживаются и богатыми румынами помещиками и румынами или орумынившимися русскими, членами православной консистории с Буковинско-Далматинским митрополитом во главе.

Греко-восточный богословский факультет Черновицкого университета основан и содержится на средства буковинского «религиозного» фонда. Начало «клирикальной» школы положено в скромных размерах иеромонахом и наместником Ковыльского монастыря Даниилом Влаховичем (с 1789 г. епископ Черновицкий, † 1822 г.) 1786 г. в Сочаве, откуда в 1789 г. перенесена в Черновцы и помещена в покоях архиерейских. В 1818 г. закрыта, но 4 октября 1827 г. при епископе Черновицком Исаии Балошеску вновь открыта с курсом богословского училища. 12 февраля 1828 г. при ней основано общежитие (богословская семинария). В 1848 г. при епископе Евгении Гакмане введено преподавание наук на румынском языке (вместо господствовавшего дотоле латинского). В 1850 г. училище получило титул «императорского», а в следующем году епископ Евгений задумал преобразовать его «согласно духу и потребностям времени», желая поднять его на степень факультета. Однако, прошло еще 25 лет, прежде чем исполнилось это желание епископа. В 1875 г. основан университет в Черновцах и при нём «греко-восточный богословский факультет». На факультете положены кафедры: 1) библейской науки и толкования Ветхого Завета; 2) библейской науки и толкования Нового Завета; 3) догматики; 4) нравственного богословия; 5) истории церкви; 6) церковного права; 7) практического богословия; 8) восточных языков. Прочие учебные предметы соединены с названными кафедрами. Введен институт суплентов или приват-доцентов. Учебный курс продолжается 4 года. Архиепископ Черновицкий наблюдает за преподаванием богословских наук. Он же имеет решающий голос при назначении профессоров и доцентов. Факультет присуждает своим питомцам степень кандидата богословия и доктора богословия. Последняя дается после строгого испытания, но в отдельных случаях присуждается без испытания (honoris cavsa). Докторский титул honoris cavsa преподнесен был факультетом пок. митрополиту Сильвестру Морарю-Андриевичу и епископу Бококоторскому Герасиму Петрановичу в 1879 г., а в 1881 г. – епископу Далматино-Истрийскому Никодиму Милашу (бывшему тогда архимандритом, профессором богословия и ректором Задрской семинарии). – Библиотека факультета в конце 1893 г. насчитывала более 2500 названий и свыше 6000 томов.²⁷⁰

2) Епархия Далматинско-Истрийская. Кафедра в Задре. Епископ Никодим Милаш, назначенный в 1890 году после кончины предшественника его, епископа Стефана Кнежевича. Преосвященный Никодим получил образование в гимназии, а за тем в Задрской духовной семинарии, по окончании которой отправился в Россию, где поступил в Киевскую духовную академию, которую окончил в половине семидесятых годов, со степенью магистра богословия. Из Киева Никодим Милаш отправился в Австрию. Черновицкий университет удостоил его степени доктора богословия. За тем Милаш был назначен профессором богословия и ректором духовной семинарии в Задре, а в 1886 г. был приглашен сербским правительством в Белград и назначен ректором Белградской духовной семинарии. Эту должность он исполнял всего один год и в 1887 году уехал обратно в Далмацию. Епископ Никодим пользуется весьма большою известностью, как ученый исторический исследователь и знаток канонического права.²⁷¹ За свои ученые труды избран в 1894 г. почетным членом С.-Петербургской духовной академии. Известен также как ревностный защитник православия против римско-католической пропаганды в сербских странах. – Что касается статистических сведений, то к 1 января 1895 г. в Далматинско-Истрийской епархии было всего 73084 православных прихожан, три монастыря, пять протопресвитерств, 53 прихода, 79 церквей, 47 священников, 22 монаха, 1 диакон, одна высшая богословская школа, при ней богословская семинария (общежитие), до 50 народных школ с более чем 1500 учащихся.²⁷² Монастыри: 1) Крупа с храмом Успения Богоматери; когда и кем основан – неизвестно; храм этот, построенный – как гласит одно предание – королем Стефаном Душаном в 1345 г., действительно свидетельствует о древности. 2) Драговичский во имя Рождества Пресвятые Богородицы; время основания неизвестно. 3) Крка, во имя Архистратига Михаила; основание его относят к первой половине XV в. Возобновлен и украшен предшественником нынешнего епископа Стефаном Кнежевичем, который и погребен здесь.

Высшая богословская школа носит название: «Православни богословски завод у Задру». Эта православная богословская семинария служит для образования православного сербского духовенства двух далматинских епархий. Настоящий строй её определен высочайшим указом австрийского императора от 5-го июня 1869 г.; в июне 1894 г. торжественно праздновалось её 25-летие.²⁷³ Вот краткие сведения о прошлом этой семинарии. В 1819 г. основана была в Шибенике семинария епископом Кральевичем с униатским направлением, но продолжалась недолго, всего три года. В строго православном духе основана была епископом Далматинским Иосифом Раячичем в епископской резиденции в Шибенике в 1833 г. под названием: «Православная клирикальная школа». С перенесением в 1841 г. епископской резиденции в Задр, перенесена туда и «Православная клирикальная школа». Состояла из 5 классов. Поступали в неё окончившие четырехразрядную основную школу. Всего по штату полагалось 25 воспитанников, по 5 в каждом классе. Преобразована Далматинским епископом Стефаном Кнежевичем и получила название «Православни богословски завод» в июне 1869 г., когда были введены и новый устав и новые программы преподавания. По условиям поступления эта школа скорее соответствует нашим академиям, нежели семинариям: в неё принимаются лишь окончившие полный курс осмиклассной гражданской гимназии. Учебный курс продолжается четыре года. Преподаются: библейская наука (исагогика и экзегетика), введение в богословие, догматическое богословие, пастырское богословие, общая история церкви, патрология, церковное право, литургика, гомилетика, катехетика, педагогика с методикой, церковнославянский язык, новозаветный греческий язык, церковное пение с уставом. Одни из преподавателей носят звание ординарных профессоров, другие – суплентов. Семинария содержится на счет казны. По уставу 1869 г. полагается 40 казенных стипендий. Принимаются в семинарию по уставу только уроженцы епархий далматинской и которской, но с особого разрешения далматинского наместника могут быть принимаемы и из других краев (из Боснии, Герцеговины, Черногории). Ежедневный порядок жизни семинаристов точно определен правилами. Отпуск за ворота семинарии дозволяется ректором лишь в исключительных случаях, а равно и свидание с приходящими в семинарию посетителями обставлено строгими формальностями. При воспитанниках состоят надзиратели, провожающие их и на прогулках. При семинарии есть библиотека, доступная и питомцам. Читать посторонние книги можно только по предъявлении начальству. Беллетристические произведения дозволяется читать только с разрешения начальства, чтение изданий политических не допускается. Библиотека семинарии в конце 1883 г. насчитывала 2218 названий в 4001 томе. Ежегодно ассигнуется на библиотеку 100 гульд. Для приготовления профессоров, с 1882 г. выдается государственная стипендия лучшим воспитанникам семинарии, посылаемым для усовершенствования в богословских науках в университеты Венский или Черновицкий. В программе наук произведены некоторые перемены в 1882 г., а в августе 1894 г. утвержден «Устав за православни богословски завод у Задру», которым точнее определяются права профессорских собраний вообще и отдельных профессоров в частности, словом все, что относится к внутренней стороне жизни семинарии. Воспитанников с 1869 г. до 1894 г. было 138.²⁷⁴ Преосв. Никодим Милаш, епископ Далматинский и Истрийский, был в течении 19 лет профессором и 4 года ректором Задрской богословской школы. По поводу и в память исполнившегося 25-летия школы, преосв. епископ Никодим принес ей в дар 1000 крун с тем, чтобы проценты с них выдавались ежегодно в Пасху тому воспитаннику, который напишет лучшее сочинение по богословским наукам.

3) Епархия Боко-Которская, Дубровницкая и Спичанская. Кафедра в Которе. Епископ Герасим Петранович. Это старейший из православных епископов Австро-Венгрии (род. 1820 г., рукоположен в епископа 9 мая 1874 г.), доктор богословия. Известен как писатель и ревнитель просвещения, более 20 лет подвизающийся в сане епископа на пользу сербской приадриатической паствы. – По «шематизму» 1895 г. в Боко-Которской епархии – монастырей 8, протопресвитерств 4, приходов 44, церквей 206, душ 27574, священников 42; монахов 10, диаконов 2. Ни высшей богословской школы, ни священнической семинарии не имеется. Народных школ 40, учащихся до 1800 чел.²⁷⁵ – Монастыри: 1) Баня, с храмом св. великомученика Георгия Победоносца. 2) Савина, с храмом Успения Богородицы. 3) Режевич, с храмом во имя Успения Богоматери, 4) Прасквица, с храмом во имя святителя и чудотворца Николая. 5) Подластва, с храмом во имя Рождества Богородицы. 6) Градиште, с храмом во имя святителя Николая Чудотворца. 7) Дульево, с храмом во имя св. архидиакона Стефана. 8) Подмайне, с храмом во имя преп. матери Параскевы (Петки). Для такого числа монастырей монахов очень мало (всего 10), – впрочем в некоторых монастырях монахов совсем не бывает.

Церковно-административное устройство православной Буковинско-Далматинской митрополии таково. Высшим органом власти в делах церковного управления и церковного суда служит митрополитский Синод.²⁷⁶ Он состоит из митрополита, как председателя, и епархиальных епископов (§§ 5 и 6). Как митрополит, так и епархиальные епископы имеют право вводить в синодские заседания по одному из духовных лиц своей епархии, но только с совещательным голосом (§ 6). Синод собирается один раз в году; если нет предметов, требующих скорейшего рассмотрения, то может и не собираться каждогодно (§ 7). Во внимание к географическому положению епархий Синод обыкновенно собирается в Вене в православном храме Св. Троицы; впрочем, по предварительному соглашению митрополита с епархиальными епископами, может собраться и в другом месте (§ 8). Если митрополит или какой-либо из епархиальных епископов встретит препятствие к прибытию на собор, то допускается замещение их духовным лицом епархии, уполномоченным на сие надлежащим письменным документом; и в первом случае, т. е. когда митрополит отсутствует, председательствует в Синоде епископ старейший по службе (§§ 12 и 13). В круг ведения Синода входят все дела, касающиеся веры, христианской нравственности, церковного обряда, дисциплины клира, духовных учреждений и духовного суда (§ 14). Заседания собора совершаются закрыто; впрочем, ему предоставляется право допускать к соборным совещаниям лиц духовного и светского сословия, принадлежащих к православному исповеданию и отличающихся благочестием и доброю нравственностью (§ 16). Определения Синода, касающиеся веры, христианской нравственности и церковного суда, имеют обязательную силу сами по себе. Все же прочие определения, по закрытии Синода, представляются председателем его в удостоверенных копиях с приложением относящихся к ним синодальных протоколов чрез министра церковных дел и просвещения на высочайшее усмотрение (§ 17). По высочайшем одобрении синодальные определения, смотря по роду дел, публикуются законодательным порядком и приводятся в исполнение подлежащими властями (§ 18). – Внутреннее управление в каждой из епархий, входящих в состав митрополии, принадлежит епархиальной консистории, состоящей из определенного числа духовных лиц, именуемых почетными и действительными её членами. Действительные члены имеют свое местопребывание непременно в кафедральном городе и собираются на заседания по одному разу в неделю для решения текущих дел. Буковинскую духовную консисторию составляют, под председательством архиепископа, консисторский архимандрит и четверо действительных и два почетных члена; Далматинскую, под председательством епископа, составляют консисторский архимандрит, два действительных и два почетных члена;²⁷⁷ Боко-Которскую, под председательством епископа, составляют два действительных и два почетных члена.

В конце 1892 г. исполнилось 25 лет со времени издания (21 дек. 1867 г.) основного государственного закона об общих гражданских правах для королевств и земель, имеющих своих представителей в венском парламенте. По этому поводу «Гласник православне Далматинско-Истриjске епархиje» в № 1 за 1893 г. поместил статью: «Иедна двадесетпетогодишьница» – о нравах православной церкви в Далмации по основным законам империи. Чтобы познакомиться с юридическим положением православия в Далмации (а вместе и в остальных епархиях Буковинско-Далматинской митрополии), заимствуем из указанной статьи краткие сведения по сему предмету. Следующие две статьи закона 1867 г. обеспечивают свободу исповедания православной веры. «Ст. 14-я: Обеспечивается каждому полная свобода веры и совести. Пользование гражданскими и политическими правами не зависит от вероисповедания; вместе с тем вероисповедание не может никого освободить от исполнения государственно-гражданских обязанностей. Никто не может быть принужден к исполнению какого-либо религиозного обряда или к участию в каком-либо церковном торжестве, на сколько он не зависит от власти третьего лица, которое по закону может его к тому принудить». «Ст. 15-я: Каждая церковь и каждая религиозная община («задруга»), законом признанная, имеет право явно и сообща с другими исповедовать свою веру, самостоятельно устраивать и управлять своими внутренними делами, владеть и пользоваться своими учреждениями, фондами и имуществами, предназначенными для богослужения, для обучения и для благотворения; только, как и всякая другая община, подлежит общим государственным законам». К законам признанным церквам в австрийской империи принадлежит и православная церковь (Императорский патент Иосифа II от 13 окт. 1781 г. и Указ от 24 янв. 1850 г.). Следовательно, православная церковь и её члены имеют полное право пользоваться во всем тою свободою, которую обеспечивают им упомянутые статьи закона, совершенно так же, как римско-католическая церковь и все, законом признанные вероисповедания. До 1867 г. положение православной церкви в австрийской империи было иное. Вначале, а что касается Далмации – от Парижского мира 1814 г., когда Далмация окончательно присоединена была к землям австрийской короны, православная церковь была только терпима в государстве, а по временам и подвергалась гонению.²⁷⁸ С 1849 г. православная церковь получает некоторую свободу, но и эти льготы были вскоре уничтожены конвенцией 5 ноября 1855 г. с римской курией (каковая конвенция, впрочем, не долго сохраняла свою силу). Настоящею полною свободою православная церковь в Австрии начала пользоваться с 1867 г. со времени издания вышеупомянутого закона. После того издано было несколько других законов в том же духе. Из них особенно важны, как совершенно уравнивающие права православной церкви с римско-католическою, два закона – от 25 мая 1868 г., коим определяются отношения между церквами, и от 31 декабря 1868 г. о смешанных браках. На основании первого закона предоставляется родителям, принадлежащим к разным вероисповеданиям, воспитывать своих детей в том вероисповедании, в каком они пожелают, по взаимному соглашению; прежние узаконения об обязательном воспитании детей в римско-католической вере, не имеют никакого значения (ст. 1); если кто, вопреки закону, будет усиливаться совратить дитя в свое вероисповедание, против такого совратителя каждый имеет право искать помощи государственной власти (ст. 3); никто не смеет никого принудить силою или обманом к отступничеству от своей веры, под опасением наказания от государственной власти (ст. 7); никакой иноверный священник не может совершить никакой духовной требы для лиц, не принадлежащих к его вероисповеданию (ст. 8); никто не может быть принужден жертвовать на цели и предмет другого вероисповедания (ст. 9); никто не может быть принужден праздновать иноверные праздники (ст. 13); никто не может запретить производить церковный звон в те дни, в которые в другом вероисповедании звон воспрещен (ст. 14). – На основании второго закона (от 31 дек. 1868 г.), когда имеют венчаться лица разных вероисповеданий, брак может быть совершен безразлично священником того или другого вероисповедания и имеет законную силу, несмотря на то, если случайно иноверный священник и не огласит такой брак. Этим законом устранены все те страшные насилия и неприятности, которые прежде были чинимы над православными, когда хотели жениться на католичке, а особенно если невеста имела перейти в православную веру. Тем же законом 1867 г. положение православных священников уравнено с духовенством других исповеданий как в отношении священнических прав и обязанностей, так и в школьных делах. А последующими узаконениями (19 апр. 1885 г., 10 дек. 1887 г. и 1 янв. 1888 г.) уравнено и жалование духовенству православному с римско-католическим.

Таково юридическое положение православной церкви в Буковинско-Далматинской митрополии. «Больших прав сравнительно с теми, которые ныне законом обеспечены православной церкви в Австро-Венгрии, нельзя найти ни в какой другой державе», – с благодарным чувством говорит автор вышеупомянутой статьи: «Иедна двадесетпетогодишьница». Но таково ли же положение православной церкви в Буковинско-Далматинской митрополии и на самом деле? К сожалению, совсем нет! Нужно заметить, что тем же основным законом империи обеспечена равноправность вероисповеданий и во всех других краях австрийской империи. Опыт, однако, показывает, что повсюду, где есть славянское православное население – в Галиции, в Венгрии, в Боснии и Герцеговине, оно весьма часто подвергается насилиям в делах веры и церкви, так что обеспеченная законом равноправность в действительности постоянно и резко нарушается. Не лучше и в Буковинско-Далматинской митрополии. Прежде всего, как в других краях, и здесь австрийское правительство старается всеми мерами и всеми возможными способами подавить национальный дух славянских племен, ему подвластных, при чем даже выдумывает различные якобы «руссофильские и москалефильские тенденции», которые опять-таки дают ему новый предлог угнетать славян. Русские крестьяне в Буковине от крайней нужды, нищеты и полной бесправности выразили в недавнее время стремление к переселению в Россию – и что же? виноватыми оказались руссофильские агитаторы… Везет русский человек из России церковно-богослужебные книги для православной церкви в Буковине, – опять и здесь «москалефильство», ибо в богослужебных книгах упоминаются лица русского царствующего дома, а православные буковинские священники должны молиться за царствующий в Австрии императорский дом. И вот книги конфискуются. И много можно представить примеров притеснения русских в Буковине. То закрыто русское студенческое общество в Черновицком университете, то оставлено без удовлетворения ходатайство об открытии русской школы. Гонение на русские церковно-богослужебные книги в Буковине – обычное явление. Материальное положение православного духовенства в Буковине очень незавидное и, можно сказать, прямо печальное по сравнению с гражданскими чиновниками разных ведомств. Когда же вопрос об улучшении материального быта православного духовенства и уравнении священников в жаловании с гражданскими чиновниками соответственного образования внесен был одним буковинским депутатом в венский парламент, то, по обыкновению, вопрос этот остался нерешенным. То подручные правительству польско-иезуитские и русские украйнофильские газеты ратуют за проект разделения православной епархии в Буковине на две епархии – русскую и румынскую. Мотивом к разделению выставляется, по-видимому, желание освободить русских буковинцев от нежелательной румынизации. На самом же деле это не более как хитрый иезуитский замысел – внести раздор туда, где его не было, и под видом сердобольного сочувствия подготовить почву для латинизации и полонизации русского народа. К глубокому прискорбию, латино-польская пропаганда давно уже пустила глубокие корни в православной Буковине. Католическое миссионерство, вполне организованное и богатое средствами, ведет оживленную борьбу с православием, чтобы заменить последнее тою переходною к католичеству стадией, которая называется унией восточной церкви с западною, а на самом деле есть вовлечение православных в латинство. С польско-латинскою пропагандою, проникающею в Буковину из Галиции, ревностно боролся покойный буковинско-далматинский митрополит Сильвестр. В 1894 г. он даже в особом послании запретил своей пастве читать галицко-русские газеты и книги. Цель его запрещения заключалась в ограждении православного русского населения Буковины от влияния, какое стараются приобрести на него галичане-униаты путем издания календарей, брошюр, газет и книг, направленных к сближению русских с поляками и к переходу их в латинство. В последнее время католическая пропаганда в Буковине ведется открытым и подпольным образом. Нужно отдать справедливость иезуитам и полякам, она проводится весьма последовательно, деятельно поддерживаемая униатским митрополитом во Львове Сильвестром Сембратовичем, который недавно за свое усердие награжден званием кардинала. Австрийское правительство с явною целью совратить в латинство русских православных жителей Буковины и слить их с римско-католическим польским народом (как уже слиты с ним 3 милл. русского народа в Галиции), поселило несколько лет тому назад в Черновцах целый отряд иезуитов, построило для них монастырь, училище, огромный великолепный римско-католический костел. В училище принимаются преимущественно дети русского православного населения Буковины. Кроме воспитания и образования в училище местных русских православных детей (само собою разумеется, в польском и римско-католическом духе), живущие в Черновцах иезуиты занимаются национальною и религиозною пропагандою в среде русских православных крестьян буковинских. Не только в главном городе Буковины Черновцах, но и в других городах и селах польские пропагандисты понастроили римско-католических часовен и костелов, основали польские общества, библиотеки и читальни. С тою же целью среди народа распространяются разные тенденциозные издания и газеты, в роде «Буковины» и ей подобных. Чтобы усилить свою пропаганду, поляки усердно поддерживают в Буковине сепаратистское движение среди тамошних русских, принимая, конечно, сторону т. н. украйнофилов или украйноманов, близоруких политиков, усматривающих спасение русского народа в слиянии с исконными врагами его, поляками и латинством. Украйнофилы, эти буковинские «ново-эристы», под видом распространения украинских идей, действуют в пользу уничтожения православия и подчинения русского народа исключительному влиянию поляков и иезуитов. Они стараются посредством печати и школ воспитать русский народ в духе враждебном православию и русской идее. Вместе с тем идет усиленная агитация против православного духовенства. Антирусская и антиправославная газета «Буковина» всеми средствами старается подкопать в народе уважение к православному духовенству, чтобы таким образом содействовать уничтожению православия в Буковине. Хуже всего в этом случае то, что поляки и иезуиты деморализуют русский народ чрез украйнофилов, а это дает фальшивую видимость, будто движение к католицизму идет из среды самого русского народа… Так обстоит дело с православием в Буковине! Где же обеспеченная государственным законом равноправность православного вероисповедания с римско-католическим? Очевидно только на бумаге. – В другой половине Буковинско-Далматинской митрополии, в пределах Далматино-Истрийской епархии не далее как в 1895 г. римско-католическая пропаганда старалась привлечь – и не без видимого успеха – на свою сторону несколько семейств православных. Посредством подкупа и обмана сербо-униатский епископ крижевацкий, Юлий Дрохобецкий совсем было склонил на сторону унии несколько семейств в Верлике; но преосв. Никодим Милаш, епископ Далматино-Истрийский, немедленно отправился к своей расхищаемой пастве и успел парализовать временный коварный успех латинской пропаганды.²⁷⁹

В обеих православных епархиях Далмации, как и в Буковине, идет ожесточенная борьба представителей римско-католической церкви против православия. И нельзя не пожелать успеха тем немногим сынам православной Буковинско-Далматинской церкви, которые, под руководством своих доблестных архипастырей, энергично выступают на защиту православной веры против происков и наступательных действий римско-католической пропаганды.