Ропот

В сороковых годах минувшего столетия в одной из южных губерний России, Харьковской или Воронежской, случилось следующее замечательное событие, о котором тогда же одно достоверное лицо письменно сообщило покойному старцу Оптиной пустыни, о. Макарию.

Жила там вдова, по происхождению своему принадлежавшая к высшему сословию, но вследствие разных обстоятельств доведенная до самого бедственного и стесненного положения, так что она с двумя молодыми дочерьми своими терпела великую нужду и горе и, не видя ниоткуда помощи в своем безвыходном положении, стала роптать сперва на людей, потом и на Бога. В таком душевном настроении она заболела и умерла. По смерти матери положение двух сирот стало еще невыносимее. Старшая из них также не удержалась от ропота и также заболела и умерла. Оставшаяся младшая дочь до чрезмерности скорбела как о кончине матери и сестры и о своем одиночестве, так и о своем крайне беспомощном положении, и, наконец, также тяжко заболела. Знакомые ее, принимавшие в ней участие, видя, что приближается ее кончина, предложили ей исповедаться и приобщиться св. тайн, что она и исполнила, а потом завещала и просила всех, чтобы, если она умрет, ее не хоронили до возвращения любимого ею духовника, который в то время по случаю был в отсутствии. Вскоре после сего она и скончалась, но, ради исполнения ее просьбы, не торопились ее похоронами, ожидая приезда означенного священника. Проходит день за днем; духовник умершей, задержанный какими-то делами, не возвращался, а между тем, к общему удивлению всех, тело умершей нисколько не подвергалось тлению, и она, хотя охладевшая и бездыханная, более походила на уснувшую, чем мертвую. Наконец, только на 8-й день после ее кончины приехал ее духовник и, приготовившись к служению, хотел похоронить ее на другой день, по кончине ее уже девятый. Во время отпевания неожиданно приехал, кажется, из Петербурга, какой-то родственник ее и, внимательно всмотревшись в лицо лежавшей во гробе, решительно сказал: «Если хотите, отпевайте ее, как вам угодно; хоронить же ее ни за что не позволю, потому что в ней не заметно никаких признаков смерти». Действительно, в этот же день лежавшая во гробе очнулась, и когда ее стали спрашивать, что с ней было, она отвечала, что она действительно умирала, видела исполненные неизреченной красоты и радости райские селения. Потом видела места мучения, и здесь в числе страдавших видела свою мать и сестру. Потом слышала голос: «Я посылал им скорби в земной их жизни для спасения их; если бы они переносили их с терпением, смирением и благодарением, то за терпение кратковременной тесноты и нужды сподобились бы вечной отрады в виденных тобою блаженных селениях. Если хочешь быть с ними, иди и ты, и ропщи». С этими словами умершая возвратилась к жизни (из писем о. Амвросия Оптинского, см. «Душеполезное чтение», апрель, 1893 г.).

Раз воры украли у преп. Арефы Печерского, имевшего большое богатство и вначале страдавшего недугом скупости, все его имение; в отчаянии он хотел наложить на себя руки, но духовные старцы удерживали его и уговаривали. Он никого не хотел слушаться и отвечал грубостями на все убеждения. От сильной скорби о потере имущества он впал в болезнь, однако и в болезни своей не переставал роптать на свою участь. Но милосердный Господь, не хотящий погибели грешных, дивно вразумил его. Однажды он долго лежал недвижимым, как мертвый, а после начал взывать: «Господи, помилуй! Господи, прости! согрешил я, Господи! Все – Твое, и ни о чем не жалею». Он встал и рассказал собравшимся братьям свое видение. «Я видел, – говорил он, – как ко мне пришли ангелы и множество бесов. Бесы говорили, что я не прославил Бога за покражу имущества и должен быть предан им; ангелы же говорили: «Несчастный человек! если бы ты благодарил Бога за украденное у тебя имущество, то это вменилось бы тебе в милость, как Иову: великая награда тому, кто дает милостыню по своему желанию; но если тот благодарно терпит и утрату и предает все благодушно Богу, то в борьбе с искушениями заслуживаете еще большей милости у Бога». Когда сказали мне это ангелы, то я закричал: «Господи, помилуй! Твое оно, – не жалею». Тогда бесы исчезли, ангелы же возрадовались. С тех пор Арефа совершенно изменился; теперь он уже не роптал, а постоянно хвалил Бога и повторял слова Иова: «Господь мне дал, Господь и взял. Как было угодно Богу, так и случилось. Да будет благословенно имя Господне вовеки!» Он сделался добр и сострадателен ко всем (Киево-Печерский патерик).

Одна каппадокийская вдовица лишилась зрения. Долго она искала помощи у врачей, но не нашла; наконец, решилась идти в Иерусалим и поклониться св. местам, надеясь найти помощь у Бога. Взяла единственного своего сына и отправилась с ним в путь; он ей указывал дорогу и вел. Благополучно достигли они св. мест, но здесь вдовицу ожидало великое горе: сын ее заболел и через короткое время скончался. Неутешно плакала вдовица, горько сетовала и роптала. В одну ночь явился ей в видении св. мученик Лонгин, утешал ее, обещая показать ей сына в славе небесной и даровать зрение очам ее. Рассказав ей о себе, что он находился при кресте Иисуса Христа, был свидетелем Его распятия, погребения и воскресения, проповедовал о Нем в Каппадокии и пострадал за Него со своими друзьями, св. мученик повелел вдовице идти в город и в куче мусора и нечистот найти главу его. «Тебе это определено за твое исцеление», – сказал он и стал невидим. На утро вдовица выходит из дома, просит проходящих привести ее на то место, где свалено больше всего мусора. Добрые люди довели ее до такого места. Вдовица стала разгребать мусор и скоро нашла, чего искала: обрела главу св. мученика и тотчас прозрела. С радостью возвратилась она домой с главою св. мученика Лонгина и, радуясь обретению такого великого духовного сокровища, перестала печалиться об умершем сыне. В ночь снова явился ей св. мученик Лонгин вместе с сыном ее, которого он с чисто отеческою любовью обнимал, и говорил вдовице: «Смотри на сына твоего, о котором ты скорбишь и плачешь; смотри, какова его теперь честь и слава, – смотри и утешайся: великая слава и нескончаемое веселье дано ему от Бога». Вдова возвратилась в свое отечество с великим утешением («Воскресное чтение», 1888 г.).