Дружба

В царствование Деция были два римлянина: Неарх и Полиевкт. Неарх был христианин, а Полиевкт – язычник. Несмотря на эту разность в вере, они соединены были самою нежною дружбою. Неарх нередко по дружбе уговаривал Полиевкта принять христианство, читал ему слово Божие и объяснял таинства христианские. Но Полиевкт как-то был всегда равнодушен к этим внушениям своего друга-христианина, хотя нисколько не ослабевал в своей дружбе. Так долго продолжалось; настало гонение Деция, Неарх должен был за веру Христову вкусить смерть и разлучиться со своим другом. Приготовляясь к смерти, не о себе думал Неарх, но скорбел о погибели души друга своего, и эта скорбь была так сильна, что он изменился в лице. Полиевкт, заметив это, спрашивал о причине непонятной ему скорби друга и, наконец, узнал, что союз их дружбы должен скоро прекратиться. Это так поразило Полиевкта, что он тотчас пошел к начальниками объявил себя христианином, не внял просьбам своих родных, но остался неизменно верным своему исповеданию и в своем страдании предварил Неарха, прияв смерть с надеждою, что она теперь не расторгнет их дружественного союза, и что этот союз будет вечно продолжаться в светлых селениях райских. Вот какова истинная дружба! («Четьи-Минеи»).

В монастыре св. Феодосия, монашеского общежития начальника, были два инока, которые настолько любили друг друга, что дали взаимный обет не разлучаться между собою ни в сей жизни, ни в будущей, и сначала, по своей добродетельной жизни, служили примером для всех братий. Но вот на одного из них бес напал с такою силою, что инок не устоял, решился идти в мир и стал говорить своему сотоварищу, чтобы тот отпустил его. Этот сколько ни уговаривал падающего друга, однако ничего не мог сделать и, помня завет дружбы, пошел с ним в мир. Падший брат начал предаваться всевозможным порокам, а друг не переставал умолять его, чтобы он бросил худые дела и возвратился в монастырь. Но увещания не помогали, и дело шло, чем дальше, тем хуже. Между тем, в городе, где они пребывали, преп. Авраамий строил монастырь, и оба брата нанялись работать при постройке обители. После дневного труда падший не переставал предаваться скотским удовольствиям, а друг его проводил время в молчании, слезах, посте и молитве. Молва о его добродетелях дошла и до преп. Авраамия. Он позвал инока к себе и спросил: «Откуда ты, брат, и что за причина твоего пребывания здесь?» Тот по порядку рассказал о себе, о своем друге, о своем желании спасти его и о своей скорби за его поведение. Тогда преподобный, исполненный Духа Святого, воскликнул: «Ступай, Бог даровал тебе душу брата твоего!» Не успел после сего выйти инок от преподобного, как подходит к нему падший сотоварищ его и говорит: «Брат любимый, возьми меня в пустыню, я хочу спастись!» Кто может изъяснить радость св. подвижника! Он тотчас же взял своего образумившаяся друга, ушел с ним в пустыню, и затем оба, проведши в ней некоторое время в покаянии, посте и молитве и «много по Бозе преуспевши», один за другим мирно отошли в мир горний («Пролог», 18 марта).

Вот что было в III веке в Риме с молодым Нифонтом, сыном знатного и богатого гражданина. С отроческих лет Нифонт был добр, тих, кроток и набожен. А когда стал юношею и познакомился, в период учения в Византии, с дурными товарищами, – совершенно изменился: он предался всяким порокам, свойственным юношам, и не было дурного дела, какого бы он ни совершал. Однажды погибающий нравственно Нифонт пришел к другу своему, Никодиму. Тот с удивлением пристально смотрел ему в лицо и потом сказал: «Веришь ли, брат, я никогда не видал у тебя такого лица, как сегодня: оно черно и страшно, как у мурина». Так порок исказил дотоле красивое лицо Нифонта.

Если хочешь приобрести друга, то приобретай его по испытании и не скоро вверяйся ему, предостерегает нас древний мудрец (Сир.6:7) («Четьи-Минеи»).