Двенадцатый день.
Святитель Спиридон, епископ Тримифунтский.

I. Св. Спиридон, память коего совершается ныне, родился на острове Кипре от родителей простого звания; был женат, имел детей и отличался необыкновенным смирением и христианскою мудрою простотою сердца, и приобрел такое уважение к себе, что по смерти жены своей за святость жизни был единодушно избран и поставлен во епископа города Тримифунта. Св. Спиридон, трудясь в поле вместе с простыми работниками и продолжая заниматься овцеводством, относился в тоже время с деятельным вниманием ко всем нуждам своей паствы, духовным и материальным, которым он благотворил, чем только мог. С величайшею любовию служил он всем словом и делом и был так угоден Богу, что получил дар спасительной для многих прозорливости и чудотворений. В воспоминании сохранились безчисленные примеры совершенной точности его предсказаний, вследствие чего он даже воздерживался произносить угрозы, чтобы его не считали причиною прозорливо предвидимых им бедствий... Так напр. предсказал святитель Спиридон посрамление замысла одного безчеловечного корыстолюбца, желавшего обогатиться на счет бедствующих, и это исполнилось. Когда, во время голода на острове, один из хлебных торговцев, закупив большой запас хлебного зерна, не хотел уступить его даже ни одному бедняку по уменьшенной цене, то на жалобу одного из этих несчастных, которым угрожала голодная смерть, святитель сказал: «не плачь... завтра же дом твой наполнится житом, и богач, который отказал тебе сегодня в хлебе, завтра сам будет упрашивать тебя взять у него хлеб без платы»... И действительно, в ту же ночь пролился такой сильный дождь, что все житницы хлебного торговца были размыты и хлебные зерна разнесены по всему городу, так что всякий мог собирать себе, сколько хотел, а растерявшийся богач, бросаясь во все стороны, сам упрашивал всех, и в том числе вчерашняго бедняка, взять сколько хотят хлеба, чтобы только помочь ему спасти остальное зерно...

Прославленный многими чудесами, святитель Спиридон, предузнав заранее время своего отшествия из мира, мирно скончался в глубокой старости, в 348 г. и был погребен в церкви святых апостолов, в г. Тримифунте.

II. Святитель Спиридон, предсказавший несчастие жестокосердному богачу, затворившему свое сердце от ближних, и бывший сам образцом христианской благотворительности, побуждает нас, братие, к христианской благотворительности. Но дабы не сделать в сем важном деле погрешности, рассмотрим свойства христианской благотворительности.

Любовь истинная, а посему истинная благотворительность по слову апостола, должна быть «от чиста сердца, совести благия и веры нелицемерныя» (1Тим. 1, 5).

а) В деле благотворения, особенно при частнейшем совершении его, всего нужнее – богатство сердца. Благотворитель по сердцу всегда найдет более средств к благотворению, скорее отыщет истинно беднаго, долее не ослабеет в подвигах любви, мужественнее перенесет неприятности и затруднения: потому что собственное сердце его – чистейшим ощущением сладости благого дела награждает его за все сторицею. Несправедливо было бы думать, что и для бедного все равно, только бы получить помощь, хотя бы она подавалась не от сердца. Бедность огрубляет чувство, но не столько, чтобы она не могла заметить в благотворении холодной суровости, или кичливой суетности и надмения. В таком случае уста бедного будут наполнены, но в сердце может возбудиться еще более чувство недостатка, его удручающаго.

б) Апостол требует притом от благотворителя сердца не всякого, каково есть, а чистаго, то есть, не помраченного страстями, движимого искреннею любовию к Богу и ближним. В самом деле, при всем голоде мы неохотно принимаем хлеб из рук нечистых; – при всей жажде не с таким удовольствием утоляем ее из источника мутнаго. Тоже и в благотворении. Если бы впрочем благотворимый и не знал, что такое чистота сердца в благотворителе, то ведает ее Тот, Который в лице бедного благоволит Сам принимать наши даяния. К Нему ли прострется нечистая рука от нечистого сердца?

в) Истинная благотворительность, далее, должна происходить, по слову апостола, от совести благия. Совесть благая – та, которая сама водится непрестанно законом Божиим, не зрит на лица, судит «не по глаголанию» (Исаии 11, 3), а по действиям, никогда и ни в каком виде «не ищет своих си, а яже суть ближняго» (1Кор. 13, 5), предлагает, где нужно, и не требующему, останавливает, где должно, и просящаго, – которая всегда не пред людьми только, но и пред Богом готова сказать: «я могла погрешить в действии, но никогда не хотела грешить, брала все меры предосторожности; не сделала конечно всего, но ничего не упустила с намерением; – трудилась, сколько могла!»

г) Наконец, благотворительность христианская, по слову апостола, должна происходить от веры нелицемерныя (1Тим. 1, 5). Есть предрассудок делать добро ближним, не думая о Боге. Особенно имя Спасителя, произносимое бедными, кажется тяжелым для изнеженного слуха некоторых. Заблуждение самое постыдное! Кому же иному и должны быть посвящены наши малые благотворения, как не Тому, Кто пролил за нас всю кровь Свою? Довольно, что мы забываем о Спасителе нашем, когда грешим: будем ли изгонять Его из нашей памяти и уст даже в то время, когда, по-видимому, делаем добро? И что приобретает любовь к ближним, отлучаясь, по неразумию своему, от любви к Богу? Одну слабость, сухость и непостоянство. Только святая вера производит героев любви к ближним; только Моисеи и Павлы молились быть изглажденными из книги живота, дабы внесены были в нее имена братий их (Рим 9, 1). Природа человеческая и мудрость земная никогда не производили и не произведут сего.

И куда сам собою невольно устремляется взор бедного по получении неожиданной помощи? Не к небу ли? Кто же будет столько жестокосерд, чтобы захотел остановить на своем, или чьем-либо лице, благодарный взор, ищущий лица Отца небеснаго? Но он будет остановлен и обратится долу, если благотворимый увидит, что благотворящий сам не расположен взирать на небо.

Не услышится искренняя молитва благодарности и в таком случае, когда видно будет, что истинная вера в благотворителе заменяется личиной ея. Око бедности острозрительно: – ничто не помешает ему распознать действительного ангела милосердия, приходящего во имя Божие, от пышного служителя гордости житейской, который сам хочет являться божеством для милуемого им человечества.

III. Таким образом чистое сердце есть родитель, благая совесть воспитатель и руководитель, а нелицемерная вера утверждение и венец истинной благотворительности. (Сост. Г. Д-ко, по пропов. Иннокентия, арх. херсон. и тавр. т. V, 1873 г.).