Двадцать пятый день.
Поучение 5-ое. Преп. Сергий, Радонежский чудотворец.

I. Преподобный Сергий, Радонежский чудотворец, родился в Ростове в 1314 г. от знатных и благочестивых родителей, Кирилла и Марии, и при крещении назван Варфоломеем. Имея от природы слабыя способности, он учился с большим трудом и с малым успехом. Однажды в лесу он увидел стоящего на молитве инока и стал просить, чтобы тот помолился об успехе его ученья. Старец помолился и благословил его. С тех пор отрок стал успевать в науках. Возрастая, он стал равнодушен к удовольствиям юности, но за то любил читать священные книги и стремился ко всему доброму. Когда родители его переселились в город Радонеж, близ Москвы, а старшие братья женились, Варфоломей захотел идти в монахи: но родители, видя его молодость, удерживали его. По смерти родителей, Варфоломей, отдав наследство младшему брату, искал удобного места для пустынных подвигов. Он и старший брат его, Стефан, поселились в глухом лесу близ Радонежа, – построили здесь келью, выкопали пещеру, а потом воздвигли малую деревянную церковь во имя Святой Троицы. Стефан, не могши вынести лишений пустынной жизни, скоро ушел в один московский монастырь, а Варфоломей, будучи 24-х лет от роду, постригся под именем Сергия и, живя один среди леса, посвятил себя трудам, борьбе со злыми помыслами, посту и молитве. Дикие звери, по милости Божией, не трогали его, а один медведь, которому св. Сергий однажды дал кусок хлеба, стал часто приходить к его пустынной келье и утолял свой голод из рук преподобнаго. Когда приходили к Сергию ревнители иночества, Сергий охотно принимал их, но, показывая трудность пустынного жития, внушал терпение и надежду на Бога. Наконец собралось к нему до 12-ти братий, и они стали жить каждый в особой келье. По временам приходил к ним священник и совершал божественную службу. Своего священника у них не было, потому что препод. Сергий по смирению отказывался от сана священника. Наконец Сергий уступил просьбам братии и принял сан пресвитера, а вместе с этим взял и должность игумена. Став игуменом, он не изменял своего образа жизни: трудился больше всех, а на братию действовал примером и кроткими увещаниями.

Средства обители были скудны, так как Сергий не позволял братиям собирать пособия в окрестностях, а учил их надеяться на помощь Божию. Нужд было много; к обители трудно было добраться чрез лес и болота; по недостатку свечей часто служили при свете лучины; недостаток пропитания также тревожил братию. Однажды голод дошел до крайности, и братия просили игумена позволить им собрать милостыню; но Сергий не дозволил, обещая помощь Божию. И он не обманулся: один благочестивый человек прислал в обитель съестные припасы. Несмотря на смирение Сергия, имя его прославлялось всюду. Патриарх цареградский Филофей прислал ему монашеское облачение и советовал ему завести в монастыре общежитие. Св. Сергий исполнил этот совет. С благословения митрополита Алексия, он устроил обитель по строгим правилам общежития и стал принимать странников и нищих. Узнав случайно, что один из братии желает игуменства, Сергий ночью удалился из монастыря на место, называемое Киржач, чтобы основать здесь другой монастырь; но потом, по просьбе братии, возвратился в прежнюю обитель. Св. митрополит Алексий желал поставить преподобного Сергия в епископы, готовя в нем себе преемника. Он хотел надеть на него золотой крест и предложил занять его место по смерти его. Но препод. Сергий, поклонившись ему, смиренно отвечал: «от юности я не был златоносцем, а в старости еще более хочу остаться в нищете. Ты хочешь возложить на меня бремя выше сил моих; но ты не найдеш во мне того, чего ищешь; я человек грешный». Но чуждаясь мира, святой Сергий горячо любил отечество, сочувствовал его бедствиям и желал ему благоденствия.

Господь являл преподобному великие знамения Своей благости. Однажды ночью он молился Пресвятой Богородице, прося милостей для обители. Помолившись, он сел отдохнуть; но потом вдруг сказал ученику своему Михею: «бодрствуй, чадо, сейчас будет нам чудесное посещение». Только что он выговорил эти слова, как услышал голос: «Пречистая грядет». Святой вышел из кельи в сени и вдруг был озарен необыкновенным светом и увидел Пресвятую Богородицу с апостолами Иоанном и Петром. Смущенный, он пал на землю, но Матерь Божии, прикоснувшись к нему, сказала: «Не ужасайся, избранник Мой. Я услышала молитву твою и не отступлю от твоей обители ни при жизни твоей, ни по смерти». Когда видение иcчезло, святой увидел своего ученика Михея, лежавшего как бы мертвым, и поднял его. Тот сказал: «что это за чудное видение? Душа моя едва не разлучилась от тела». Но святой сам едва мог говорить от радостного трепета и благоговения. Успокоившись, он рассказал об этом видении некоторым из своих учеников. Посещение Богородицы обыкновенно избражается на иконах преподобного Сергия. Достигнув 78 лет, преподобный Сергий предузнал свою кончину и, призвав братию, вручил игуменство преподобному Никону, причастился св. Таин и мирно скончался 25 сентября 1392 г. Чрез 30 лет тело преподобного Сергия обретено нетленным. Основанная им обитель процвела, возвысилась и стала хранительницею русской земли, особенно во дни смут, потрясавших наше отечество.

II. Вся жизнь препод. Сергия показывает нам, братие, что «он достиг святости» и угодил Богу, почему даже удостоился явления Царицы небесной. И мы все должны достигать святости.

Быть святыми есть обязанность не одних только великих подвижников, но и всех христиан.

Братие, чтущие святость, как преимущество избранных! Помыслим о святости, как об обязанности всех и каждаго.

Если бы гражданину или поселянину сказали: делай то и то, будь приближенным царя, который дает тебе право на это преимущество, и призывает тебя к нему: с какою охотою, с каким жаром принялся бы он за требуемые от него дела, хотя бы подвиг был не легок и труд не краток. Но вот провозвестник воли Царя небесного нам, и последней степени гражданства в сем царстве недостойным, говорит: «святи будите»; будьте святы нравственно, и потом будьте святы блаженно; живите благочестиво и добродетелъно, и будьте приближенными Царя небеснаго, Который позволяет вам не только приближатся к Нему, но и пребывать в Нем и Сам хощет не только приближаться к вам, но и жить в вас. Что же? Как приемлется это призвание? Все ли, – по крайней мере, многие ли последуют сему с готовностию, с горячим усердием, с неослабною ревностию, с полною деятельностию? Не обыкновеннее ли то, что мы думаем и говорим: где нам быть святыми? Мы люди грешные; довольно, если как-нибудь спасемся покаянием.

а) «Где нам быть святыми?» Но подумали ли мы, чем же мы будем, и что будет с нами, если не станем подвизаться, чтобы сделаться святыми? Есть высшие степени святости, на которых сияют особенно избранные и благодатствованные души: но святость вообще не есть только частное между христианами отличие, которое похвально иметь некоторым, и без которого легко могут обойтись другие. По учению апостольскому, каждый, кто призван святым Богом к царствию Божию, иначе сказать, каждый христианин, в самом призвании сем и в мысли о призвавшем Боге, должен находить для себя закон, обязанность и побуждение. чтобы ему непременно быть или сделаться святым. «По звавшему вы Святому и сами святи во всем житии будите, зане писано есть: святи будите, яко Аз свят есмь». Если же вы живете без старания и без надежды быть святыми: то живете не «по звавшему» вас «Святому», не соответствуете достоинству званных Богом и сынов завета Божия, – вы христиане по имени, а не в существе. К чему ведет такая жизнь, можно усмотреть из другого апостольского изречения: «мир имейте и святыню со всеми, ихже кроме никтоже узрит Господа» (Евр. XII. 14). Яснее: имейте мир со всеми, имейте святость: а без мира и без святости никто не увидит Господа, то есть, не достигнет вечного блаженства.

Итак если мы небрежно и беспечно думаем, что нам не быть святыми: то сами на себя пишем приговор не узреть Господа, быть чуждыми вечного блаженства.

б) «Мы люди грешные», говорят. – Кажется, эта истина неоспорима. Ибо, напротив того, «аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем и истины несть в нас». Но если мы называем себя грешниками, с поверхностною мыслию, без сокрушения сердца, без отвращения от греха, с беспечностию, с лукавым подразумеванием, что в том же должны признаться и все прочие, и что следственно нам и не стыдно признаваться, и не опасно после признания оставаться такими же, какими были до признания: такое признание греховности конечно не поведет к святости; и в сем случае даже говоря истину, яко грех имамы, «себе прельщаем, истины несть в нас», то есть, в нашем сердце и в нашей жизни, хотя и есть звук истины в устах наших. «Верно слово и всякого приятия достойно, яко Христос Иисус прииде в мир грешники спасти» (I Тим. I. 15). Но мы обманываемся, если думаем, что спасемся, оставаясь грешниками. Спасает Христос грешников тем, что дает им средство сделаться святыми.

в) «Как-нибудь спасемся покаянием» говорят. – Да, покаяние принадлежить к числу средств спасения, которые преподает Христос грешникам, когда проповедует: «покайтеся и веруйте во Евангелие». Но если мы думаем, «как-нибудь покаяться», как-нибудь спастися: то слишком легко судим о деле высокой важности. Угодит ли раб господину, если будет делать его дело «как-нибудь», а не как можно лучше? – Конечно не угодит. Тем более не угодит человек Богу, если только как-нибудь делать будеть «дело Божие», каково есть дело нашего спасения. Притом совершенный учитель покаяния, Иоанн Креститель, сказует, что истинное покаяние требует чего-то еще в след за собою. «Сотворите», говорит, «плод достойный покаяиия» (Матф. III. 8). Покаяние очищает землю сердца от терния, возделывает, умягчает; вера всевает в нее семя небесное; возрастание сего нового растения есть соблюдение заповедей и делание добра, цвет его – духовное внутреннее просвещение, а зрелый совершенный плод – святость. Надобно, чтобы пшеница достигла зрелости, дабы она внесена была в житницу. Надобно, чтобы человек достиг святости, дабы он введен был в царствие небесное.

III. По истине, братия, если бы человеческими только естественными силами надлежало нам достигать святости: то справедливо было бы отозваться, что это выше нашей возможности. Но когда для сего имеем Божию благодать предваряющую, просвещающую, укрепляющую, содействующую, охраняющую: никто не должен терять надежду достигнуть того, к чему «Бог и Отец Господа нашего I. Христа избра нас в Нем прежде сложения мира»; а Он избрал нас «быти нам святым и непорочным пред Ним в любви» (Еф. I. 3. 4). (Сост. по проп. Филарета, митр. московс., т. IV, изд. 1882 года и др. источн.).