Двадцатый день.
Обретение честных мощей иже во святых отца нашего Алексия, митрополита Московского и всея России чудотворца.

I. Жизнь святителя Алексия, ныне прославляемаго, богата была разнообразными подвигами. Но история изображает нам ее только в общих чертах, с некоторыми подробностями останавливаясь только на особенно замечательных случаях, из которых один относится к юности святителя Алексия, другие к зрелому возрасту, и один, наконец, к предсмертным часам.

Двенадцати летний отрок Елевферий, будущий святитель Алексий, сын богатых и знатных родителей, изучившийся грамоте и пребывавший всегда в благочестии, по особенному смотрению Божию, поставил однажды сеть для ловли птиц. Лова не было, и отрок Елевферий, от глубокой тишины, долгого ожидания и скуки, заснул. Вдруг во сне слышит он голос: «Алексий! что всуе труждаешися? Се! отселе будеши человеки ловя». В удивлении и ужасе отрок Елевферий просыпается и не видит около себя никого. Первою мыслию его было, что значит это новое имя – Алексий, что значит все это видение. Семя доброе пало на добрую землю: услышав горний голос, зовущий к подвигам благочестия, Елевферий всею душею последовал своему призванию. С того часа начал он быти «во многом умилении и размышлении». Напрасны были прискорбные замечания родителей: «что ты так предаешься печали, всегда молчишь, всегда книги в руках имеешь, а для нас у тебя и слова нет? Кто научил тебя иноческим житием жити? Для чего ты так иссушил себя постом и жаждою? Полно, не сокрушай себя, а то в недуг впадешь и нас повергнешь в скорбь и печаль». Елевферий, сколько мог, утешал их, просил не беспокоиться, но, несмотря на это, продолжал держаться своего воздержания: на позорища не ходил, с отроками не играл, всяких кощунств и глумлений убегал, но в молчании прилежал чтению божественных писаний и ходил в своем умилении всегда. А достигши девятнадцатилетняго возраста и возлюбив Бога всею душею, он оставил отца и матерь и братию и сестры, ближних и друзей, и возненавидев всякое мирское пристрастие, отошел в монастырь, говоря самому себе, от полного божественной любви сердца: «изволих паче приметатися в дому Божии, неже жити ми в селениих грешничих».

В монастыре инок Алексий начал жить «житием жестоким», изнуряя себя постом и бдением, молитвами и слезами, изучая ветхое и новое писание. Скоро все, от князя и митрополита и до простолюдина, возлюбили его, доброго ради жития его и смирения. И митрополит Феогност сначала перевел его во двор свой к себе наместником, потом поставил его епископом владимирским. А по смерти Феогноста св. Алексий, общим избранием и советом великого князя, бояр и вельмож и всех людей, наречен был митрополитом. Во время плавания его в Царь-град для поставления, поднялась один раз буря; корабль сокрушался волнами; все начали отчаяваться в жизни, все обратились к Богу с молитвою. Обратился и епископ Алексий и молитву подкрепил обетом – создать церковь во имя того святого, в день памяти которого Господь сподобит их достигнуть тихого пристанища. Буря вскоре утихла. Не нужно говорить о том, что святитель, возвратившись в отечество, совершил обет свой. Но замечательно то, что он исполнил больше, чем обещал: создал не церковь только, но и монастырь около церкви. На первосвятительском столе св. Алексий постоянно напоминал себе слова: «емуже много дано, много и взыщется от него... Раб, ведевый волю господина своего и не сотворив по воли его, биен будет много» (Лук. 12, 4). И потому он подверг себя еще большим подвигам, и труды к трудам прилагал, и был образом и светом для всех, по слову Господню: «тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Матф. 5, 16).

И за премногую добродетель святого, слава о нем прошла не только в христианских, но и в неверных татарских странах. В это время супруга татарского хана Чанибека разболелась глазами и потребовала к себе человека Божия – Алексия, с надеждою получить от него исцеление. Искушение для русского святителя было великое, но он и робостию не постыдил себя и самонадеянностию не унизил. Он решился идти; но пред отшествием, со всем собором клира и мирян в церкви пресвятыя Богородицы, стал петь молебен и освящать воду. И вот, в знамение содействия Божия в предпринятом опасном пути святителя Алексия, загорелась сама собою свеча над гробом почившего его предместника св. Петра. Святитель, взяв воду освященную и часть от самозагоревшейся свечи, отправился в орду. Сами татары неверные, сам повелитель их Чанибек, с сыновьями своими, с князьями и вельможами вышли навстречу, с великим почтением, к человеку Божию. Уповая на милость Божию и совершив молебное пение, святитель возжег принесенную свечу, а принесенною водою окропил болящую царицу, и та прозрела.

Приблизившись к блаженной кончине своей, и заблаговременно сделав все, нужные к этой великой перемене в нашей жизни, приготовления, святитель Алексий, чувствуя наступление последняго часа, сам совершил священную литургию, причастился святых Таин, помолился о великом князе и боярах, о воинстве и всех людях, дал всем присутствующим последнее целование, и затем отошел ко Господу в безконечный век.

И при такой чисто-подвижнической жизни, он заповедал положить тело свое не в церкви, но вне церкви за алтарем, на указанном им месте, «великого и конечного ради смирения».

II. Вот сколько душеспасительных уроков предлагает нам своею жизнию святитель Алексий!

а) Хорошо было бы, если бы в юности нашей, подобно святителю Алексию, мы были глубоко внимательны ко внутреннему голосу нашей совести и Господа Бога, – голосу, который каждого из нас зовет к Богу, покаянию и доброй жизни во Христе, зовет всегда, а в некоторых обстоятельствах нашей жизни особенно.

б) Прекрасно было бы, если бы мы по достижении зрелого возраста, сознательно и свободно приняв на себя звание или монашества, или священства, или гражданского, военного и всякого другого служения престолу цареву и Божию, подобно святителю Алексию, ходили достойно нашего звания, по христиански, не пред очима точию работающе, яко человекоугодницы, но яко раби Христовы, – не для себя, но для Бога и ближних; если бы, взявшись за рало, не зрели вспят и тако управляли себя ко спасению; если бы за всякое благодеяние Божие благодарили Господа Бога тем или другим добрым делом; если бы всякое доброе дело начинали молитвою к Богу и святым Его; если бы к смерти готовились также внимательно, как готовился святитель Алексий; если бы о царе и августейшем доме его и всех людях молились всегда и пламенно также, как молился святитель Алексий; если бы, одним словом, жили и умирали также, как жил и почил святитель, чтобы другие, видя наши добрыя дела и мирную христианскую кончину, прославляли небесного нашего Отца. Аминь. (Извлеч. в сокращ. из «Поучений» Никанора, архиеписк. херсон. и одес., т. II, стр. 491–6).