Девятнадцатый день.
Поучение 2-е. Преп. Корнилий Комельский.

I. Преподобный Корнилий, память коего ныне, родился в 1445 году в Ростове, от богатых родителей Крюковых, служивших при покоях Марии, супруги великого князя Василия Темнаго. Когда родители Корнилия умерли, он удалился в Кириллобелозерский монастырь и на тринадцатом году принял послушание. Настоятель назначил ему быть при хлебне, и Корнилий охотно трудился. В свободное от этого труда и молитвы время он списывал книги для обители. Но Корнилий недолго оставался в Кириллобелозерской обители, а «пожелал стать странствующим иноком». Проведя несколько времени на родине, в Ростове, он отправился в Новгород и некоторое время жил у архиепископа Геннадия. Видя высокую жизнь Корнилия, Геннадий хотел посвятить его в священника, но преподобный счел себя недостойным этого сана и поселился в уединении близ Новгорода. Когда же разнеслась молва о строгой пустынной жизни Корнилия, и к нему стали приходить отовсюду, преподобный удалился сначала в Савватиевскую пустынь (ныне Тверской губернии), затем в вологодский Комельский монастырь. Избрав глухое место в 45 верстах от Вологды, Корнилий поселился там и некоторое время жил один; затем и сюда стали стекаться к нему иноки. Тогда Корнилий принял рукоположение в священника от митрополита Симеона и построил деревянную церковь во имя Введения Богоматери и несколько келлий. Здесь пришлось ему претерпеть много огорчений от разбойников, которые не раз нападали на него, били его и однажды едва не лишили жизни. Огорчало преподобного и неудовольствие некоторых из братии монастырской, недовольных строгостью устава, который ввел Корнилий (в главных чертах этот устав сходен с уставом Пахомия Великого); были даже покушения на жизнь преподобнаго, к счастию, неуспешныя.

За свою строгоподвижническую жизнь преподобный Корнилий получил от Бога дар чудотворения. Так он молитвою исцелил рану на руке инока Иова; другого инока, едва живого от нанесенных разбойниками ударов, он исцелил возложением руки. Преподобный Корнилий скончался 19 мая 1537 года. Мощи его почивают под спудом в Комельской обители.

II. Преподобный Корнилий, избравший для спасения души своей страннический образ жизни, научает нас, братие, той истине, что вся наша жизнь есть не более как странствование.

а) В самом деле, всмотритесь, братие поглубже в нашу жизнь: чем, как не постоянным странствованием можно назвать ее?

От колыбели и до могилы мы все стремимся, спешим куда-то; различные блага, представляемые нами, все дальше и дальше куда-то манят нас; мы гоняемся за ними, достигаем их, но скоро они перестают удовлетворять нас. Новыя блага восстают пред нами, новыя желания влекут нас в погоню за ними.

И опять разочарование, и опять поиски за новым, большим благом!

Сколько скорбей, сколько мучений придется испытать в этих поисках за этими постоянно возникающими благами!

Чем больше живет человек, тем все большего и большего хочется ему; пока смерть не скажет ему: «довольно! твое странствование кончено, ты пришел домой!»

И счастлив, блажен человек, если во все продолжение своего земного пути, в непрерывных поисках за благом, он постоянно имел в виду одну цель – достижение небесного отечества; если никакие прелести на земном пути не отклоняли его от этой цели; если он не забыл, что он – только странник и не вздумал свой земной постоялый дом считать местом постоянной своей жизни! Такой человек найдет в небесном отечестве покой после всех трудов земного странствования; там обрящет он то благо, к которому так настойчиво стремилось его сердце на земном его пути.

Но что будет с тем странником, который забыл о своем отечестве, так привязался к своему постоялому земному дому, что всю свою жизнь посвятил только на устройство этого дома? Позовет его смерть в небесное отечество... Но не туда он стремился, не туда лежал его земной путь и нет ему здесь места!.. Путь его был направлен в другое отечество: широкая и торная дорога его жизни приводит его, по слову Господа, в пагубу (Мф. 7, 13).

б) Итак, видите теперь, братие, что в земном странствовании мы можем избрать две дороги: одна приведет в отечество небесное, другая – в пагубу. Какую же изберем мы? Я не сомневаюсь, что каждый без колебания предпочел бы первую дорогу.

Но отчего же, в действительности, столь немногие избирают этот путь жизни, а большинство идет другой дорогою? От того, что первый путь узок и тернист, а второй – широк и гладок. Малодушные, которых устрашают и самые незначительные опасности, по малодушию своему и идут по широкой и торной дороге, которая приводит их в пагубу.

Не так поступали чествуемые нами праведники, не так поступаюг и ныне люди мужественные и святые, которыми, к сожалению, так скудно наше время. Помня, что они – только странники и пришельцы на земле, что как бы ни был тернист и тяжел путь земной жизни, он все таки – путь временный и в конце концов приведет в небесное отечество, эти святые мужи неуклонно стремятся к единой цели, не привязываясь к земным вещам, не взирая ни на какие опасности, ни на какие беды, встречающияся им на пути.

Избирая этот путь, неуклонно стремясь к небесному отечеству, эти св. мужи следуют в этом случае и за природным стремлением своей души.

Душа наша, от Бога исшедшая, в одном Боге видит свое благо, к Нему всецело стремится. Если только мы не отяготим своей души земными привязанностями, не погрузим ее всецело в тину житейских забот, мы ясно будем слышать тихий голос души нашей, воздыхающей по небесном отечестве.

Что, в самом деле, означает та неудовлетворенность, то искание чего-то лучшаго, которые испытываем мы даже тогда, когда жизнь наша складывается хорошо и счастливо? Что же иное, как не то, что исполнением временных земных желаний бессмертная природа нашей души не удовлетворяется: она чувствует себя странницей на сей земле, ищущей отечества небеснаго! О как жаль, что мы намеренно заглушаем в себе этот св. голос бессмертной души нашей!

Итак, братие, постоянное памятование, что мы – странники и пришельцы на земле, приводит в небесное отечество, дает благие плоды. Что же препятствует нам принять в постоянные спутницы нашей жизни это благодетельное памятование?

в) Поверьте, что если мы постоянно будем помнить свой страннический жребий, многое и многое, что так тяготит, так озабочивает нашу душу здесь на земле, значительно потеряет свою силу.

Вот одолевает тебя, христианин, страсть наживы, любовь к приобретению; она мучит тебя, заставляет обижать твоих ближних, идти против совести. Вспомни, что ты только странник на земле, что сколько бы ни собрал сокровищ, ничего не возьмешь с собою, да и неудобно к тому же страннику черезмерно отягощать свою путевую суму, – и спокойствие вернется к тебе, страсть наживы перестанет удручать твою душу.

Тебя обижают враги, отнимают у тебя твою собственность, лишают должной награды за твой труд? Призови на помощь спасительную мысль, что в небесном отечестве, куда ты стремишься – «там» только истинное сокровище, «там» награды вечныя, а страннику нечего особенно печалиться, если на пути у него отнимают его небольшое достояние, – вспомни все это и поверь, возлюбленный брат, что все эти потери и скорби не так покажутся тебе тяжелыми.

Ты лишился дорогого, близкого твоему сердцу лица? Тебя тяготит печаль, разлука с родным дорогим умершим не дает покоя твоему наболевшему сердцу? Но вспомни только, что не разумно страннику во время путешествия скорбеть и тужить о том, кто раньше его достиг отечества, что раньше или позже, но ты свидишься с этим лицом, – вспомни это и отраднее станет твоему сердцу, не так тягостна будет тебе разлука.

Так спасительно постоянное памятование об отечестве небесном и о нашем пришельствии на земле?

III. Вступай же, христианин, несомнительно и безбоязненно на святой путь, ведущий в небесное отечество, пусть ничто не смущает тебя. Ты видишь пред собой целый сонм мужей, шедших этим путем. А ведь они были подобные нам люди. Не смутились они трудностью пути и вечное блаженство – их награда. Аминь. (Составл. по «Пропов.», прилож. к журн. «Руков. для сельск. пастырей», 1888 г., декабрь).