Путь

Идите царским путем, не уклоняясь ни направо, ни налево и под руководством Духа шествуйте узким путем как пространным. Тогда все у нас будет благоуспешно и в настоящей жизни, и на будущем испытании во Христе Иисусе, Господе нашем (1).

* * *

Я буду спрашивать тебя, совопросник и вещий муж, и ты объясняй Мне, – говорит Иову Вещавший сквозь бурю и облака (Иов 38, 1–3). Что слышишь: много у Бога обителей или одна? – Без сомнения, согласишься, что много, а не одна. – Все ли они должны наполниться или одни наполнятся, а другие нет, но останутся пустыми и приготовлены напрасно? – Конечно, все, потому что у Бога ничего не бывает напрасно. – Но можешь ли сказать, что понимаешь под таковой обителью: тамошнее ли упокоение и славу, уготованную блаженным, или что-либо другое? – Не другое что, а это. – Но, согласившись в этом, рассмотрим еще следующее. Есть ли что-нибудь такое, как я полагаю, что доставляло бы нам эти обители; или нет ничего такого? – Непременно есть нечто. – Что же такое? – Есть разные роды жизни и избрания, и ведут к той или другой обители по мере веры, почему и называются у нас путями. – И всеми ли путями или некоторыми из них должно идти? – Если возможно, пусть каждый идет всеми. А если нет, то насколько можно большим числом путей. Если же и того нельзя, то некоторыми. Но если и это невозможно, то примется в уважение, как мне, по крайней мере, кажется, когда кто-нибудь и одним пойдет преимущественно. – Правильно понимаешь это. Поэтому что же, по твоему мнению, означает, что путь один, и притом тесен? – Путь один относительно добродетели, потому что и она одна, хотя и делится на многие виды. Тесен же он по причине трудов и потому, что для многих непроходим, а именно для великого числа противников, для всех, которые идут путем порока. Так и я думаю. – Но если это справедливо, то почему же, как будто уличив наше учение в какой-то скудости, оставили вы все прочие пути, а стремитесь и спешите на этот один путь, на путь, как вам представляется, разума и умозрения, а как я скажу – пустословия и мечтательности? Да вразумит вас Павел, который по исчислении дарований сильно упрекает за это, говоря: все ли Апостолы? Все ли пророки? и так далее (1Кор. 12, 29) (1).

* * *

Если бы, как один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, и через всех, и во всех (Еф. 4, 5–6), так один был путь ко спасению – путь слова и умозрения, – и кто совратился бы с него, тот необходимо во всем стал бы погрешать и совершенно отторгаться от Бога и будущей надежды, то всего было бы опаснее и подавать такие советы, и слушаться их. Но если как в человеческом быту много разности между родами и правилами жизни, из которых одни выше, другие ниже, одни знатнее, другие менее славны, так и в жизни Божественной – не одно средство спасения и не один путь к добродетели, но многие; да и тому, что у Бога обителей много – изречение, повторяемое всеми и на языке всех живущих, не другая какая причина, но множество путей, ведущих в эти обители, и путей то более опасных и светлых, то смиренных и безопасных (1).

* * *

Малый корабль, скрепленный частыми гвоздями, поднимает больше груза, нежели большой корабль, худо связанный. Тесный путь устроен к Божиим вратам, но многие стези выводят на одну дорогу. Пусть одни идут тою, а другие – другою стезею, какую кому указывает природа, только бы всякий вступил на тесный путь. Не всем равно приятна одна снедь – и христианам приличен не один образ жизни (2).

* * *

Для всех превосходны слезы, бдения и труды. Для всех хорошо обуздывать ярость беспокойных страстей, преодолевать невоздержность, подкланяться под державную руку Христову и трепетать грядущего дня²¹⁰. Если же идешь совершенно горним путем, ты уже не смертный, но, по Григориеву слову, один из небожителей (2).

* * *

Охотно иди по негладкой стезе. А если восходишь вверх, смотри, не скользок ли путь, чтобы не падая достигнуть тебе цели и пройти сквозь узкие врата. Там свет, и слава, и успокоение от всех бедствий (2).

* * *

Не одна дорога жизни, сын мой, потому что и природа не у всех одинакова. У одних она добра, у других хуже и более походит на природу бессловесных, а у иных какая-то смесь и доброго, и худого; как и земледелец троякого свойства находит землю: или плодоносную, или бесплодную, или такую, которая вместе с пшеницей произращает и терния. Три есть пути и три цели. Один путь низмен, пробит следами многих, широк, мягок, но приводит к жалкому концу, к стремнинам, к мрачным пропастям, к страшному тартару, где огненные реки, казнь погибших душ и непрекращаемое мучение. Другой путь не гладок, крут, сух, тесен, излучист, с обеих сторон окружен повсюду стремнинами и проходим немногими, но ведет к благому концу, к звездному небу, к великой славе, бесплотным красотам, к самой чистой, ничем не омраченной благой истине и даже к высочайшему, не имеющему пределов Свету. Третий путь лежит в средине между первыми, он средний и по воздаянию: не очень труден и весьма немного приносит славы – это свет, слившийся с черной ночью, такое смешение, которое у мудрых называется сумраком. Путем удобным идут все те, у кого ум развращен, лжецы, человекоубийцы, прелюбодеи, клятвопреступники, андрогины, отцеубийцы, хищники, чревоугодники, которые уподобляются ненаполняемым морям, живут смертью, любят собственную гибель.

Одним врагам можно пожелать такой жизни. Добрым же путем идут те, у кого жизнь не на земле: это блаженные люди, которые во плоти живут превыше плоти, не связаны супружеством, это презрители мира, небошественные, нестяжатели, единоризцы; они плачут, спят на голой земле, едва переводят дыхание, не исполняют требований чрева, не имеют над собою крова, в одном поставляют славу – вменять ни во что всякую здешнюю славу, и богатство, и нищету, взирать же к Единому Богу (2).