О именах Божиих в христианской вере

Мохаммеданин, усваивая познание имен Божиих, какие у него в списке, только одному своему вероучению, обнаруживает в себе полное неведение и об источнике, из которого христиане черпают свои познания о Боге, об именах Его, и о степени познания христианами смысла, содержащегося в каждом имени, и об употреблении имен Божиих христианами к своему назиданию и спасению в жизни. Узнай, мусульманин, что христиане имеют самый чистый источник сведений об именах Божиих в свящ. Писании, – в книгах, заключающих истинное откровение или слово Божие, что смысл имен Божиих у христиан объясняется в науке Богословия, – в систематическом изложении учения истинной веры, открытой в Писании, что употребление имен Божиих, познание которых христиане ставят в руководство себе в продолжение своей жизни, ясно указывается в молитвах, из каких состоит христианское Богослужение. Сличим: 1) исторические сведений об именах Божиих у христиан и мусульман, 2) изъяснения их в Богословских науках их, 3) употребление имен в молитвах. После каждого из трех отделов, не стану переходить к твоему учению для сличения его с нашим; когда ты познакомишься с нашим в этих трех отношениях, тогда обратимся к твоему, и закончим этот отдел 4) рассмотрением того, как познание имен Божиих выразить в своей жизни указывает вам ваше исламское учение, а нам – наше христианское.

Указывая мена Божии в Свящ. Писании, не буду приводить самих слов Писания, в которых они читаются, а передам отдельно одни имена в простом списке, указав только книгу, главу и стих, в которых читается указанное имя. Знаю, что мусульманин, запуганный ложными внушениями своих учителей, боится взглянуть на страницу Свящ. Писания; но предполагаю, что такое, требующее внимания к себе, дело, какова наша беседа о Боге, может склонить его к прочтению тех мест Писания, на которые будет указано, если ему угодно будет проверить мои указания. Мы, русские, читаем Свящ. Писание, первоначально написанное на еврейском и греческом языках, в переводах на славянский и русский языки; мусульмане, читающие свою вероучительную книгу – Коран, только на арабском языке, думают, что перевод вполне не передает значения подлиннике. Не считаю мнение их основательным; но для указания верности имени в самом переводе, к каждому имени я приложил тоже имя на языке, на каком читается оно в первоначальной книге: к именам из книг ветхого завета приписаны еврейская, к именам из книг нового завета ‑ греческая. Эта приписка уверит мусульманина, что и в переводе с каждым именем передается тоже понятие, какое хотел передать в имени первоначальный язык Писания. Некоторые имена подлинника передаются в перевод двумя словами; это показывает только, что свящ. Писатели, употребляя одно и то же имя в нескольких местах Писания, в некоторых местах употребляли его с особым оттенком в смысле, какой хотело дать ему Откровение, то расширяя, то стесняя его обыкновенный смысл у народа, на языке которого писалось слово Откровения. Приписка подлинных имен из книг ветхого завета покажет та же мусульманину отношение имен Божиих на арабском языке к именам свящ. Писания, с которыми некоторые из них одинаковы, – отношение, понимаемое мусульманином не по историческим основаниям, о чем в своем месте потребуется сделать надлежащее замечание.

Имена в предлагаемом списке разделены на несколько отделов, означенных римскими цифрами. Если мусульманин, при рассмотрении сего списка, не поймет причины такого раздела, то увидит ее там, где она будет очевидна.

(Нумерация стихов – еврейская)

Показав тебе, мусульманин, имена Божии в двух списках, в списке заключающем имена из Закона и в списке имен из Евангелия, предполагаю со стороны твоей некоторые вопросы об этих списках, вопросы, которые можешь ты дать и почесть их важными, хотя они в мусульманине могут возникать только от того, что он нисколько не знаком с учением откровения; но если оставить их без ответа, то ты, мусульманин, скорее решишь их в пользу своего учения и своего списка имен Божиих, чем ступишь на дорогу к истинному, верному познанию.

«От чего список имен из Евангелия мал в сравнении со списком имен из Закона?» ты спрашиваешь, – от того, что верующий во Евангелие верует и во все Писание, данное через пророков, и, веруя в него, читает его. Евангелие не имело надобности перечислять верующему все имена Божии, открытые прежде и ему известные.

Евангелие, возвещая высшее сведение о Боге,– раскрывая тайну домостроительства Божия о спасении человеческого рода, – употребило в своем учении те только имена из известных уже в прежнем откровении, которые считало нужным сказать для уяснения раскрываемого им высшего ведения о Боге.

«В этих списках имен есть великое имя?» В перечне имен Божиих я не сказал этого имени, имени, которое вы, мусульмане, называете Великим, которое ваши ученые ищут и не находят его, не сказал потому, что о нем говорить потребуется нам в особом отделе нашей беседы о именах Божиих.

Имена Божии, какие показал я теперь тебе, у нас, христиан, не собраны в особый список, подобный списку 99 имен у вас, мусульман. Мы узнаем их в самих книгах свящ. Писания, где они передаются нам: при таком способе познания их мы имеем самый надежный способ не только узнать имена Бога, но и правильно понять смысл, значение каждого имени.

Если бы ты, мусульманин, устранив свои упрямые предубеждения против свящ. Писания, предубеждения, составившиеся в голове ваших ученых без всякого знакомства с Писание, внимательно прочитал его и узнал его содержание, то ты увидел бы, что источник христианских сведений об именах Божиих есть источник обильный, светлый. Испытывая свящ. Писание (Иоан. 5:39), ты узнал бы, что оно содержит в себе ясную историю народа, веровавшего в Бога и принимавшего от него откровения; что передает учение, потребное для истинного ведения о Боге, изрекает все правила для благочестивой жизни, что оно дает пророчества о будущих событиях, относящихся не к одному еврейскому народу, но и к другим народам, стоявшим в каких либо сношениях с ним, и ко всему человеческому роду. Их этого ты, мусульманин, узнал бы, что в Писании заключаются три разряда книг: книги исторические, книги законоположительные и учительные, и книги пророческие, на что делает не понятный для тебя намек и твой Коран, когда говорит, что сына Израиля дано было писание, премудрость, пророчество (Коран. 45:15. 6–89. 3:73). А если бы ты остановил свое внимание на том, как в Писании передаются имена Божии, то увидел бы, что Писание, – передает ли события, современные народу израильскому, повествует ли о прошедших его временах, пророчествует ли о будущих, дает ли устав, заповеди, какие верующий должен исполнить для служения Богу, утешает ли страждущего; говорит ли прощение нечестивому, ободряет ли благочестивого к неослабной деятельности, – в каждом из сих различных по содержанию мест Писание именует Бога, кроме общего имени, такими именами, которых значение и смысл становятся понятны из самого содержания слов его. Так Писание, передавая совершившиеся по явному распоряжению Божию события, именует Бога творцом, зиждителем, пророчески возвещая верующим спасение, для укрепления в них надежды, именует Бога нелживым, верным в обетованиях. Писание мат, где Бог обещает грешнику прощение, если он в раскаянии обратится к Нему, называет Бога милующим, милосердным; когда возвещает утешение скорбящему, терпящему страдания, называет Его избавителем, врачом; когда говорит угрозу нечестивому за его упорство в нечестии, называет Бога поражающим, огнем поедающим. Таким образом, каждое имя Божие, имеющее свой определенный смысл, делается понятным христианину, слушает ли он чтения из свящ. Писания в храме при богослужении, или читает его дома для назидания себя. Я указал здесь на некоторые только имена соответственно содержанию общего раздела Писания на главные разряды, но в частных многоразличных отделах его – в песнопениях торжественных, изображающих величие Бога, – в благодарственных за благодеяния Бога к народу Его, – в учительных, изображающих пути промысла, правды и благости Бога в судьбе людей, – в песнях покаяния, надежды на Бога, преданности ему, по различию содержания из читающий найдет имен больше, нежели сколько их представить я мог в выше приведенном списке, и, вникая в смысл их, усмотреть, что каждое из них как бы поясняется содержанием песни, в которой читается. Выписываю здесь несколько мест из Закона, Псалтири и других пророческих книг, так же из книг Евангелия, чтобы ты мог видеть верность того, что вообще сказано мною об этом первоначальном источнике нашего познания Бога через имена Его.

Когда Израильтяне, по выходе из Египта, вступили в пустыню Сур и там в одно месте, которое они назвали Меррой, была вода горькая, негодная к употреблению, бывшая для многих причиной смерти, тогда Бог, вняв молитве Моисея, указал посредством вложения в нее одного дерева чудесно изменить ее во вкусную и здоровую, и через Моисея говорил своему народу: «Если ты будешь постоянно слушать гласа Господа Бога твоего и поступать праведно пред очами Его и внимать заповедям Его, и соблюдать все уставы Его, то не наведу на тебя ни одной из болезней, кои навел Я на Египет. Ибо Я Господь Бог твой, врач твой» (Исх. 15:26.) Читающий это место Писания из самых обстоятельств события видит, как знаменательно и понятно Бог называет себя врачом страдавшего тогда израильского народа.

Перед вступлением же Израильтян в Ханаанскую землю после сорокалетнего странствования по пустыне, в продолжении которого они являлись пред лицом Бога, то правыми соблюдением Его заповедей, то виновными пред Ним нарушением из, и при таком непостоянстве своем, они, как народ, избранный Богом для осуществления через него обетований Божиих о спасении всего человеческого рода, были, как бы воспитываемы Богом, Бог, указывая на это в своем слове к ним, говорит: «Господь есть твердыня; совершенны дела Его и все пути Его праведны. Бог верен и нет неправды в Нем. Он праведен и истинен. Но они развратились пред Ним, они не дети Его по своим порокам, роди строптивый и развращенный. Сие ли воздаете вы Господу, народ глупый и несмышленый? Не Он ли отец твой, который усвоил тебя, создал тебя и устроил тебя?» И без моего указания на то, почету Бог называет себя верным, праведным, истинным, отцом для Израильтян, ты увидишь и поймешь смысл этих имен, когда прочитаешь несколько стихов, дальше сказанных. Бог говорит: «вспомни дни древние, помыслы о летах прежних родов… Когда Всевышний давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда Он между народами поставил пределы и для малочисленных сынов Израиля. Он нашел его в пустыне, в степи печальной и дикой; ограждал его, смотрел за ним, хранил его, как зеницу ока своего. Как орел возвышает гнездо свое, носится над птенцами своими, распростирает крылья свои, берет их и носит из на перьях своих: Так Господь один водил его, и не было с ним чужого Бога». (Второз. 32:4–8, 10–12).

В Псалтири, книге, содержащей священные песни, употреблявшиеся в ветхозаветной Церкви при Богослужении, а так же и у нас, христиан, входящая в состав нашего Богослужения, таких мест, где имена Божии объясняются читающему эту книгу содержанием песней, так много, что затрудняюсь сделать выбор, приведу только следующие, из которых увидишь, что Писание называет Бога:

‑ благим, щедрым, когда исчисляет Его благодеяния к человекам: «Господь творит правду и суд всем обиженным. Он показал пути свои Моисею, сынам израилевым, дела свои. Милосерд и благ Господь, медлен на гнев и многомилостив. Не по грехам нашим поступает с нами и не по неправдам нашим воздает нам. Как отец жалеет сынов, так Господь жалеет боящихся Его». (Псал. 103:6–10. 13).

‑ благим и праведным, когда изображает благоволение и любовь Бога к людям благочестивым: «Блажен муж, боящийся Господа, крепко прилепившийся к заповедям Его. Сильно будет семя его на земле, под праведников благословится. Во тьме восходит свет праведникам от Благого, Милосердного и Праведн6ого! (Псал. 112:1–4).

‑ царем, когда изображает управление Божие миром: «Буду превозносить Тебя, Боже мой, Царь; буду благословлять имя Твое из века в век. Велик Господь и достославен и величие Его непостижимо. Щедр и милосерд Господь, долготерпелив и велик милостию. Благ Господь ко всем и щедроты Его на всех делах Его. Царство Твое – царство всех веков, и владычество твое во все роды. Очи всех устремлены к Тебе, и Ты даешь им пищу их в свое время, Открываешь руку Твою и насыщает все живущее по желанию. Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем призывающим Его во истине. (Псал. 145:1.3.8.9.13.15–17).

‑ вечным, неизменным, в противоположность скоротечности человеческой жизни и срочному существованию мира: «я сказал: Боже мой! Не похить меня в половине дней моих. Твои лета в роды родов. Древле Ты поставил землю, и небеса дело рук Твоих. Они погибнут, а Ты пребудет; и все они обветшают как риза, как одежду Ты переменишь их, и изменятся. Но Ты тот же, и лета Твои не истощатся». (Псал. 102:25–28).

В книге пророка Исаи, Бог, изрекая Иудеям, переселенным пленникам в Вавилон, обетование о возвращении их на свою родину, у Иерусалим, называет Себя именами, которые показывают в Нем верховного распорядителя судьбами народов, могущего в исполнении обетований, попечительного об уповающих на Него:»Кому вы уподобите Меня так, чтобы Я был равен ему? говорит Святый. Поднимите очи ваши к небесам, и размыслите о Том, кто сотворил их. Он выводит воинство из счетом, по имени называет всех: у Многомощного и Великодержавного никто не изнемогает. Зачем говоришь ты, Иаков, и ты, Израиль, думаешь: путь мой сокрыт от Господа, и судьба моя проходит без внимания к ней со стороны Бога? Разве не знаешь, разве ты не слышал, что Бог вечный, Господь, сотворивший концы земли, не утомляется и не изнемогает, что разум Его неисследим? Он утомленному дает силу, и изнемогшему дарует великую крепость. Юные утомляются и изнемогают, и молодые, спотыкаясь, падают: А надеющиеся на Господа крепнут силами, поднимаются в высоту, как орлы; бегут и не устают, идут и не утомляются. (Иса. 40:25–31).

Представлю тебе, мусульманин, образец и того, как Евангелие, внушая верующим совершеннейшее Богопознание, соответственно смыслу своих откровений, именует Бога тем или другим именем, и через это соответствие делает понятными для верующих сами имена Его.

Иисус Христос, поучая верующих быть благотворительными к ближним и бескорыстными в своей благотворительности, именует Бога именами, которые указывают в Нем те свойства Его, в силу которых они получают все потребное им в жизни по Его благотворительности, по Его милосердию: «Как хотите, чтобы поступали с вами другие, так и вы поступайте с ними, и если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники тоже делают. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно; какая вам за то благодарность? Ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего: ибо Он благ и к неблагодарным и злым. И так будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд. (Лук. 6:31–36)».

Апостол, ободряя христиан к терпеливому перенесению различных огорчений в жизни, от которых не бывают свободны и благочестиво живущие (2Тимоф. 3:12), представляет в пример страдальца Иова: указывая, что страдания сменились, наконец, благословением Бога, называет Бога именами, какие христианину, при подобных обстоятельствах в его жизни, очень понятны: «В пример злострадания и долготерпения возьмите, братья мои, пророков, которые говорили именем Господним. Вот, мы ублажаем тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец оного от Господа; ибо Господь весьма милосерд и сострадателен». (Иак. 5:10–11).

Другой Апостол, в послании к Ефесскому Епископу, указав объем, обширность и трудность в исполнении пастырских обязанностей, ободряет его к неослабному исполнению их указанием на воздаяние за него в будущей жизни; и, указывая полноту жизни с Богом, изображает Бога чертами, которые уясняют благочестивым основу из чаяния блаженства в вечной жизни с Богом. Его слова: «Подвизайся добрым подвигом веры. Пред Богом, все животворящим, и пред Христом Иисусом, который засвидетельствовал пред Понтием Пилатом доброе исповедание, завещаю тебе соблюсти заповедь чисто и неукоризненно даже до явления Господа нашего Иисуса Христа, которое в свое время откроет блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господствующих, единый, имеющий бессмертие, который обитает в неприступном свете, которого никто из человеков не видел, и видеть не может. Ему честь и держава вечная! Аминь. (1Тимоф. 6:12–16).

Приведенный список имен Божиих из свящ. Писания достаточен для уверения тебя, мусульманин, что христиане знают все имена, какие знает мусульманин из своего списка; приведенные потом места Писания достаточны для того, чтобы убедить тебя, мусульманин, в том, что христианин, читая или слушая Писание, находится при обильном источнике для Богопознания, и с нем имеет надежный способ понимать смысл имен Бога, какие передает оно. Правда, не у всех христиан одинакова степень разумения, чтобы каждому из них ясно разуметь смысл имени Божия там, где оно читается, но для того, чтобы ему понять его ясно, правильно и соответственно, сколько возможно для сотворенного ума, смыслу Писания, он имеет для себя надежное руководство в систематической Богословской науке.

Для того чтобы читающий или слушающий свящ. Писание мог, по степени развития своего ума, правильно понимать смысл, заключающийся в том или другом имени, и вследствие правильного понимания мог сердцем живо чувствовать смысл имени и этим чувством руководится в своей жизни, христианское Богословие начинает учение о Боге изъяснением имен Его, какие даны в Писании. А как для указания таких изъяснений нам потребуется ссылаться на некоторые сочинения в нашей богословской науке, предварительно укажу на те только из многочисленных богословских сочинений, которые покажут тебе издавность этой науки у христиан, познакомят с их учением о именах Божиих, могут скорее увеличить легкомысленный отзыв многих из мусульман о русских, что у них нет ни одной книги, в которой было бы написано о Боге.

Самое

раннее по времени, научно изложенное, изъяснение имен Божиих сделано Дионисием Ареопагитом,

богословом первого века христианской церкви. В его сочинениях есть и

особенный трактат «О именах Божиих«,

написанный им с целью уяснить для верующего те имена, какими называет Себя

Бог в свящ. Писании.

В 8-м

веке нашего летоисчисления Св. Иоанн Дамаскин написал первую

систему христианского догматического Богословия под названием «Точное

изложение православной веры«.

Св. Иоанн Дамаскин был первым советником при дворе халифов Оммаядов, в городе Дамаск. Первый советник (Протосимвул), как назван он у византийского писателя, на арабском языке халифов назывался Визирь («несущий бремя» государственных дел, помощник государя, министр). Из указаний на время, в которое жил Св. Иоанн в Дамаске, выводим, что он был визирем при халифах Омар II (717–720), Иезид II (720–723), Гешам (723–743). Считаю уместным заметить здесь тебе, мусульманин, что ученая деятельность христианского богослова, приведшего в систему наше учение, несколькими десятками лет предупредила ученую деятельность установителя исламского суннитского уложения, – имама агзама, Абу-Ханифы, кончившего свою жизнь при 2-м халифе из Аббасидов, Аль-Мансуре (754–755). Не указываю здесь на писания св. отцов церкви. Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустого, Афанасия Александрийского, Кирилла Иерусалимского, Григория Нисского и многих учителей, здесь не удобоисчислимых по одному имени, 0 на писания, заключающие в себе неистощимое богатство христианского ведения о Боге. Их сочинения, написанные на эллинском (юнанийском) языке, наши русские Богословы, знающие язык тот, читают на их языке, не знающие его, читают их в переводах на язык русский.

Из систематических сочинений богословской науки в русской христианской церкви, к которым буду обращаться для уяснения или подтверждения нашего учения об именах Божиих, укажу следующие:

«Учение

о Боге», сочинение Архим. Григория, ректора С.-Петербургской Академии

(потом бывшего Архиепископом Казанским, и наконец, Митрополитом

С.-Петербуржским). Оно напечатано в Христиан. Чтении, на 1822 г. Ч. 6.

стран. 50.

Православно-догматическое

Богословие. Соч. Д.Б. Архимандрита Макария (потом Епископа Винницкого,

ректора С.-Петербургской Академии, ныне Архиепископа Виленского). Спб.

1849–1856. Пять томов.

Догматическое

Богословие православной кафолической восточной Церкви», составленное

Архим. Антонием, ректором Киевской Дух. Академии (ныне Архиепископ

Казанский). Киев 1848.

Православное

Догматическое Богословие. Сочинение Филарета, Архиепископа Черниговского.

Две части. Чернигов 1865.

Пространный

христианский Катихиз правосл. Кафолической восточной Церкви, изданный

Сятейшим Правит. Синодом для преподавания в училищах и для употребления

всех православных христиан. Известен нам во многих изданиях.

По этому указанию на некоторые только из многочисленных богословских сочинений в русской христианской церкви та можешь – замечу тебя, мусульманин, – составить сам ответ на вопрос многих ваших ученых, какой они мне давали: у вас, у русских, есть Акаид? то есть у вас есть какие-нибудь систематические богословские сочинения, подобные исламской системе Богословия, известной под именем Акаида «Членов веры»? А мне следует только указать в них, и в указанных прежде них древних сочинениях, учение о именах Божиих для сличения его с вашим.

Систематическая наука христианского Богословия, излагая понятия о Боге, данные Писанием в именах Его, и согласно с общим голосом церкви, выраженном в символах веры, в постановлениях св. соборов, в писаниях отцов и учителей Церкви, излагал смысл их, выполняет эту свою задачу 1) указанием на взаимное отношение имен Божиих; 3) указанием на правила (уроки), какие для жизни христианина христианское Богословие выводит из познания имен Божиих.

Христианские богослову, указывая многие имена Бога для уяснения понятия о Нем, прежде всего, напоминают нам о непостижимости существа Божия для нашего разума. Этим напоминанием, ставя верующего в Бога на пусть истинного Богопознания, они научают его правильно руководиться откровенным Богопознанием, потому что и при нем слепое кичение разума уклоняло многих от истины Богопознания. Чтобы спасти от него много мечтающих о себе в познании Бога, они указывают нам, что можем знать о Боге, и чего не можем знать. Св. Иоанн Дамаскин в своем Изложении православной веры пишет:

«Не только кто-нибудь из человеков, но даже никто из премирных сил, Херувимов и Серафимов, не может понять первоначального и блаженного естества Божия. Однако Бог не оставил нас в совершенном неведении о Себе; ибо познание о бытии Божием сам Бог насадил в природе каждого. И сама тварь, ее сохранение и управление возвещают величие Божества. (Премудр. 13:5) Кто хочет говорить или слушать о Боге, тот должен знать и сие, что касательно Божества не все невыразимо и не все удобовыразимо, не все ведомо и не все неведомо. Что Бог есть безначален, бесконечен, вечен, неизменяем, бестелесен, невидим, неосязаем, непостижим, благ, праведен, всемогущ, вездесущ, всевидец, всепромыслитель, всевладыка и судия, – это мы знаем, равно как и то, что Он есть един. Что же есть существо Божие, или как Он есть во всем, того мы и не знаем и не можем изречь. « (Глав. 1.2)

Вразумив нас в познании беспредельности Божией и в сознании ограниченности нашего разума в познании беспредельного Бога, христианское Богословие далее уясняет, в каком отношении имена Божии стоят к существу Бога, как Бог в Откровении, возвещая о Себе человекам на их человеческом слове, изрекает Себя неограниченного («не писанный: беспредельный». В одном из тропарей.) в ограниченном слове ограниченного ума; потому, что писание, говоря людям о Боге, о мире духовном, говорить им их же языком человеческим, языком вещественным. Св. Дионисий Ареопагит, указывая на различные имена, какими именует себя Бог в слове Откровения, поучительно останавливает внимание верующего на том, что Бог является в слове своем к людям многоименным; а указывая на невыразимость существа Божия теми именами, назидательно говорит, что Бог, при множестве имен оставаясь выше всех наших именований, для благоговейного ума есть как бы безыменный.

«Зная это, Богоглаголивые мужи воспевают Бога как не имеющего имени и как имеющего много имен: как безымянного, когда говорят, что сам Бог в одном из таинственных видений символического Богоявления, вопросившему его: как твое имя? с прещением, как бы уклоняя его от всякого познания имени Божия, сказал: на что ты спрашиваешь об имени моем; оно чудно (Суд. 13:17. 18. Быт. 32:29). И не есть ли оно, в самом деле, чудное имя, когда оно выше всякого имени, безыменное, пребывающее выше всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем? (Ефес. 1:21.) – Как многоименного, когда представляют Его говорящего о Себе: Я есмь Сущий, жизнь, свет, Бог, истина; когда они, богомудрые, воспевая Его, виновника всего сущего, по отношению ко всему сотворенному Им, называют Его многими именами: благим, прекрасным, мудрым, возлюбленным, Богом богов, Господом господей, святым святых, вечным, сущим, творцом веков, подателем жизни, премудростью, умом, словом, знающим, содержащим в себе все сокровища всякого знания, силою, властелином, царем царствующих, ветхим днями, нестареющим, неизменяющимся, спасением, правдою, освящением, избавлением, превосходящим всех в величии, тихим дуновением. И еще они говорят, что Он пребывает и в умах, и в душах, и в телах, и на небе, и на земле, и в то же время Он есть один и тот же, внутремирный, околомирный, премирный, пренебесный, пресущественный, солнце, звезда, огонь, вода, ветер, роса, облако, камень, гора, Он все, что есть и ничто из того, что есть».

«таким образом, Тому, кто есть виновник всего и кто выше всего, приличны и безименность и многоименность: по числу имен всех существ, да будет Он совершенно царем всего мира, да будет все вокруг Его, и от Него, как причины, как начала, как конца, да зависит все, и Он как говорит Писание, да будет все во всем (1 Коринф. 15:28), по истине воспевается как вседержитель, начинатель, совершитель, всеобъемлющий, хранитель, покровитель, и к Себе самому влекущий все это совокупно, неостановимо, всемогущественно. Ибо Он не только есть виновник строя, жизни, совершенства, так что ради этого или другого какого вида своего промышления может именоваться именем превышающим другие Его имена, ‑ Благостью, но Он в Себе самом просто и безгранично объемлет все сущее совершеннейшею благостью единого и вседействующего Своего промысла, и от всех тварей согласно воспевается, разнообразно именуемый».

Мохаммеданин, хвалящийся точным знанием всего, предполагаю, знает, что наш рассудок развивает свою деятельность не иначе, как в формах пространства и времени. Эти условия его деятельности имеют влияние на качество нашего слова, которым он стремится означить в сознании нашем всю область своих понятий, весь мыслимый мир в познаниях естественных. Влияние условия представлять все в пространстве обнаруживается в языке тем, что мы для большей суммы отвлеченных своих понятий имеем слова, составленные по форме воззрений в пространстве ¹⁵. Из этого вышла потребность уяснять для себя что-либо в слове сближением, сравнением, уподоблением. Сообразно этому качеству нашего выражения в слове и само Откровение или свящ. Писание, передавая верующим понятия о духовном, о Боге, часто передает их в образах, в подобиях (амсяль), взятых из видимой нами природы. Но разумный читатель Писания, при таком его слове, не должен переносить ничего вещественного в этом слове на предметы духовные. Для этого христианские Богословы, чтобы возвести ум христианина к чистому ведению о Боге, учат, что образных представлений о Боге, какие встречаем в Писании, не должно понимать в этих самых образах, но от образного должно восходить к Богопознанию чистому, какое возможно для человека, о духовном рассуждать духовно. (1 Коринф. 2:13.14). Вот как говорит об этом тот же Св. Дионисий Ареопагит в книге «О небесной иерархии» (в гл. 2-й, в § 3):

«Св. Писание двояким образом выражает нам свое мысли: один – состоит в изображениях по возможности сходных со священными предметами; другой же – в образах несходных, совершенно отличных, далеких от священных предметов. Так таинственное учение, преданное нам в св. Писании, различным образом описывает досточтимое высочайшее Божество. Иногда оно именует Бога словом, умом и существом ( Иоан. 1:1. 5:26. Римл. 11:34.), показывая тем разумение и премудрость, свойственную одному Богу; (и) выражая то, что Он-то истинно и существует, и есть истинная причина всякого бытия, уподобляет Его свету, (и) называет жизнью. Конечно, эти священные изображения представляются некоторым образом приличнее и возвышеннее чувственных образов, но и они далеки от того, чтобы быть точным отражением высочайшего Божества, Ибо Божество превыше всякого существа и жизни; никакой свет не может быть выражением его; всякий ум и слово бесконечно далеки от того, чтобы быть Ему подобными. Иногда тоже св. Писание величественно изображает Бога чертами, несходными с Ним. Так оно именует Его невидимым, беспредельным и непостижимым (1Тим. 6:16. Псал. 144:3, Римл. 11:33), и этим означает не то, что Он есть, но что Он не есть. Последнее, по моему мнению, даже еще свойственнее Богу. Потому что, хотя мы и не знаем невместимого, непостижимого и неизреченного, беспредельного бытия Божия, однако ж, на основании таинственного священного предания истинно утверждаем, что Бог ни с чем из существующего не имеет сходства».

Ниже, в § 5, св. Дионисий говорит: «Таинственные Богословы прилично употребляют подобия не только при описании небесных красот, но и там, где изображают Божество. Так они, заимствуя образы, иногда от предметов возвышеннейших, воспевают Бога, как солнце правды (Малах. 4:2), как звезду утреннюю (Апок. 22:16), благодатно восходящую в уме, как немерцающий и умный свет; иногда – от предметов менее высоких – именуют Его огнем, невредимо светящим (Исх. 3:2), водою жизни, утоляющего духовную жажду, или, говоря собственно, текущую во чрево и образующую реки, непрестанно текущая (Иоан. 7:38); а иногда, заимствуя образы от низких предметов, называют его миром благовонным, камнем краеугольным (П. Песн. 1:2. Ефес. 2:20). Кроме того, они представляют Его под образом зверей, приписывая Ему свойство льва и леопарда, уподобляя рыси и медведице, лишенной детей (Осии 13:7.8). Таким образом, все богомудрые мужи и истолкователи тайн откровения… благоговейно приемлют священные изображения, хотя они и не точны, так что для несовершенных Божественное делается недоступным, а любящие созерцать Божественные красоты не останавливаются на этих изображениях, как бы на подлинных».

Вникнув в эти слова свя. Дионисия, ты, мусульманин, понял, думаю, истину, что человек по самому существу своему, какое дал ему Бог, или как часто говорят, по самой природе своей, к познанию всего умосозерцаемого, невещественного, духовного, и самого Бога, восходить может только при посредстве образных представлений. А из этого поймешь, если рассудишь правильно, что ты и твои единоверцы, осуждая нас, христиан за употребление видимых изображений для предметов духовных, показываете в себе ограниченность, узость своего понимания: не можете воображением оторваться от образа и умом перенестись к умосозерцаемому, и говорите, что христиане далеки от истины. Мохаммеданин свое непонимание христианского учения считает недостатком в понимании христианина.

Бог един. «Единство в Боге» – говорю словами одного философа и богослова из русских – «человеческий разум рассматривает с двух сторон, как единство внешнее по отношению к другим существам, и как единство внутреннее, по отношению к Его существу. Единство внешнее – это исключительность, по которой нет другого существа, одинакового с Высочайше-единым. Внутреннее единство Его существа ‑ это несложность, простота сил и совершенств в существе Божием. Мало сказать, что Бог есть един, потому что нет другого Бога; Он не только единственен, но един в самом Себе: высочайшие Его свойства в самом Боге составляют единую Божественную сущность: все Его силы ‑ одна нераздельная сила: все действия Его в своем основании ‑ одно чистое действие ¹⁶«.

Бог простая единица по существу своему, в котором Его свойства не имеют разъединения, не проявляются одни вне других, одни после других. Но когда мыслим мы о Нем едином, тогда разумная в нас сила, как сила ограниченная, мыслящая обо всем под условиями пространства и времени, свое общее понятие о единичном существе Бога дробит на столько особых, видовых понятий о Едином: тогда мыслим их одни вне других, одни после других. Рассудок ниш иначе не может мыслить. Но, чтобы и при этом дроблении единица, при рассмотрении в ней одного частного понятия вне другого и одного после другого, частные понятия не представляли в нашем познании какого-либо беспорядочного, хаотического смешения, разъединенности, спутывающей разумение, рассудок, подводит их под некоторые отделы, из которых в каждом известное число понятий соединяется или сближается общим для них каким-либо признаком. А потому естественно, что систематическое христианское Богословие, как наука, по требованию логических законов мышления и познания, дробить общие понятия о Боге на частные, а частные соединять между собой по тем чертам, какими они сближаются, по усмотрению разума. Христианское Богословие, изъясняя свойства Бога, чаще разделяет их на четыре отдела (категории): 1) свойства самого существа Божия, 2) свойства ума Божия, 3) свойства воли Божией, и 4) свойства Бога, как проявление всех совокупно совершенств Его ¹⁷. Такое изложение свойств Бога и самое основание такому изложению мусульманин может видеть в трактате «О Боге, едином по существу (Прилож. 10).»; – в догматическом Богословии: Ч. 1. в §§ 19.20.27.44, по 7-му изданию, стран. 46 и др.; – в Православно-догматическом Богословии: Ч. 1. в § 18-м, отделение второе, третье и до конца параграфа: стр. 74, по нов. изданию, С.-ПБ. 1856; – в Православном догматическом Богословии: Ч. 1 § 23: стран. 61–63, изд. 2-ое. Чернигов, 1865. Из этого можешь понять, мусульманин, что я, выписывая имена Божии из свящ. Писания, разделил их на отделы для того, чтобы держась научного порядка объяснения их в нашем Богословии, внимательному читателю, какого предполагаю и в тебе, дать способ удобнее видеть и взаимное между собой отношение всех имен Божиих в списке, и отношение одного имени к другому в каждом отделе этого списка. ¹⁸

При таком методически-научном изъяснении имен Божиих каждое слово Бога, указанное своим именем, как имя, каким его называет мусульманин, становится ясно понятным для вникающего в смысл его, мыслимое и отдельно от других, и соединено с известным числом некоторых из них, сближающихся общим им признаком: имена не сливаются в одно какое-то безразличное представление, но каждое отличается от другого. А из указания самого основания такому разграничению имен видишь основательность христианского познания имен.

Ум наш созерцает Бога единым, рассудок наш каждое свойство Его может мыслить только порознь одно от другого; но, различая свойства в единстве существа Божия, мыслить в их не иначе, как равностепенно совершеннейшими: мыслить, что одно свойство Бога не обнаруживает себя, перемогая другое свойство; одно действие проявляет свою силу, не устраняя, не сменяя, не ослабляя силы другого действия. Хотя и говорим иногда, чаще в молитвах, чтобы Бог поступил с нами сообразно тому, а не другому свойству своему: слова такой молитвы к Богу имеют тот надлежаще понимаемый смысл, что мы в отношении Бога, всегда единого и одинакового в Себе самом, бываем непостоянны, переменяющиеся, не равны по своему нравственному состоянию. Учение о равностепенности свойств в Боге внимательный читатель может видеть из того, что сказано о «Совершеннейшем согласии свойств Божиих» в Догматическ. Богословии, Арх. Антония, стран. 60 по 7 изд. § 43; об «Отношении существенных свойств Бога к Его существу и между собою», в Православн. Догматическ. Богословии, еписк. Макария, стран. 106–11. § 22. А здесь тебе, мусульманин, передаю это учение христианского Богословия словами отца церкви св. Кирилла иерусалимского; выслушай его слова: «Для благочестия довольно нам знать, что мы имеем Бога: Бога единого, Бога существующего, всегда существующего, всегда Себе самому подобного; у которого нет отца. Которого могущественнее нет никого, которого никакой преемник не лишает царства; Бога многоименного и всесильного и единого по существу Своему. Ибо по тому, что называется Он благим и правосудным, и вседержителем и Савафом, не есть Он различен и инаков. Но будучи один и тот же, бесчисленные открывает действия Божества: Он не более по тому свойству, а нее по другому, но по всему подобен Себе самому. Не по человеколюбию только велик Он, и мал по премудрости; но человеколюбие имеет равное премудрости ¹⁹«.

Этим вразумлением – не мыслить в Боге неравенства свойств – христианские Богословы охраняют верующих от ошибки, какой не избегают некоторые мыслители, водящиеся произволами своего сердца (Иерем. 14:15). Слова христианских Богословов, очевидно, опираются на идею о Боге, как существе совершеннейшем: в совершеннейшем мыслить неравенство свойств было бы логическим противоречием понятию о полном совершенстве. И мусульманский Богослов, в своей теории о Боге, как не допускает вещественной сложности в Боге («существо божие несложно»), так равно не должен допускать и неравенства в свойствах Его («одни из свойств Божиих не суть больше или меньше других»): мыслить свойства Бога неравными ‑ то же, что и допускать в нем сложность, хотя и не вещественную, но столько же нестройную.

Поняв научный строй этого отдела христианского Богословия, ты, мусульманин. поймешь, что им в познание имен Божиих христианами вносится ясность и раздельность понимания их, и вместе дается основательность познанию их.

В предыдущих указаниях, как христианское Богословие учит об именах Божиих, я указал только общие руководительные правила, какие даются нашим Богословием христианам, для правильного познания имен Божиих. Теперь следовало бы передать здесь самые изъяснения именам Божиим. Но так как при передаче их здесь могут возникнуть в мусульманине некоторые недоумения по поводу неодинакового с христианскими Богословами разумения, что понимать надобно под названием имя и под названием свойство, то откладываем это к тому отделу нашего дела, где будем сличать учение мусульман о свойствах Бога с учением о них христиан, о чем сказано было в предыдущем подстраничном примечании. Поэтому приводом здесь объяснений наших Богословов имена Бога мы без пользы расширили бы только написанное здесь. Но если ученый мусульманин, возбужденный любознательностию, пожелает здесь ознакомиться с объяснениями имен Божиих в нашем Богословии, чтобы сличить их со своими, то собеседующий с ним укажет ему эти объяснения:

1) В Православно-догматическом Богословии (по нов. изданию 1856). Т. 1. на стран. 75–104: § 19, под цифрами 1–7; § 20, под цифрами 1. 2. § 21 под цифр. 1–5.

2) В Догматическом Богословии прав. церкви (по 7 изд.) на стран. 47–62; в §§ 20–47

3) В Православном Богословии прав. церкви (по второму издан.) Ч. 1, на стран. 58–112, в §§ 22–41.

В указанных местах систем нашего Богословия читатель-христианин находит и определения каждому свойству Бога, и указание на то, что подлежит его действию, и истолкование как понимать некоторые свойства соответственно существу Божию, устраняя от них все человекообразное (антропоморфическое), и ответы на излишние притязания разума в изъяснении свойств Божиих: то собеседующий с мусульманином, руководясь своею опытностию, сумеет показать ему здесь то, чего он потребует, – объяснение тому или другому имени Божию, о котором он пожелает узнать.

В собеседнике с мусульманином я ближе всего разумею сельского священника. Указывая здесь на систематические Богословские сочинения, нужные для беседы с мусульманином, предполагаю, что у него всегда найдутся они, если не все, по крайней мере, некоторые, подобно тому, как у каждого имама-муллы в мохаммеданско-татарской деревне всегда найдутся под рукою их богословские книги: шархуль-акаиди насафия «Объяснения на члены веры» – система теоретического богословия; Моюхмасар-уль-викаят «Краткое изложение Охраны закона» – система практического Богословия, и другие.

Христиане, узнавая имена божии из свящ. Писания, уразумевая смысл их из объяснений, какие даются им Богословской наукой, это свое знание имен переводить из своего ума в свою жизнь научаются Богослужением, общественным и домашним. Известно, что соответственно степени разумения верующим истин верования, соответственно навыку вникать в смысл их, в сердце его возникает сила и глубина благоговейных чувств пред Богом, когда он молится Ему; а сила и глубина благоговения молящегося, при ясном понимании истин верования, устанавляют и всю его жизнь соответственно его пониманию тех истин, соответственно чувствам, возникающим в сердце по степени разумения истин верования. Для того чтобы верующие разумно-сердечно молитвой укрепляли свою волю к осуществлению своих понятий о Боге и в своей жизни, основатели нашего Богослужения – св. Апостолы и выразившие весь смысл обрядов его боголепными песнопениями – св. Отцы и учителя Церкви, составили чин христианского богослужения так, что оно, заключая в себе «изложение всех истин христианской веры и применение многих предметов Писания к нашим понятиям» ²⁰, помогает ясно понимать и имена Божии. Ты, мусульманин, нисколько не знаком с нашим Богослужением, не читал ни одной христианской молитвы, потому сделаю общий очерк его только с той стороны, которая откроет тебе, что Богослужебным молитвословием у христиан уясняется для них понимание имен Бога, судействуется к оживлению в их сердце тех благоговейных чувств, какими они должны руководиться для Богоугодной жизни. Что в Богослужении понимать могут только христиане, о том нет надобности говорить здесь. Узнай, мусульманин, что в состав христианского Богослужения входит: 1)Чтение или пение из книг свящ. Писания, и 2) Чтение или пение молитв и песнопений.

1)Из свящ. ветхозаветных книг книге Псалтыри (зябурь) дана самая большая доля в составе христианского Богослужения во всех пяти последованиях его: 1) в Вечерни, 2)Повечерии (великом и малом), 3) Полунощница (повседневной, субботней, воскресной), 4) Утрени и 5) Часах (первом, третьем, шестом и девятом). В каждом из этих молитвословий, в определенных уставом частях, читаются псалмы Псалтири, приспособленные по содержанию ко времени молитвословия, некоторые песни (тасбих) Псалтири входят и в главные христианские Богослужения – в литургии свв. Иоанна Златоутого, Василия Великого, Григория Двоеслова. Сверх того, при Богослужения праздничных читаются, в так называемых паремиях, отделы из книг исторических, учительных и пророческих; при Богослужений во дни покаяния по частям перечитываются почти вполне некоторые книги Писания. В нашем Богослужении прочитываются, в продолжении года, книги нового завета: Евангелия, Деяния Апостолов, Послания их. Но какое отношение имеют эти чтения к познанию имен Божиих?

Отделы из свящ. Писания, читаемые при Богослужении, избираются приспособительно к воспоминанию об исторических событиях в церкви, о лицах, ознаменовавших себя верою и благочестивою жизнею; к потребностям христиан настоящего времени, желающим выразить пред Богом или благодарность за Его благодеяния, или испрошение Его милостей, необходимых для жизни их, или покаяние в неисполнении заповедей Божьих – и потому делаются особенно поучительны для христианина, становятся преимущественно понятны. Так чтения паремий из книги Притч Соломоновых, из книги Премудрости Соломона, во дни благочестивых подвижников, напоминают христианину высоту их жизни при нынешней простоте ее; чтения паремий из книг пророческих, указывающих отношение пророчеств к исполнению их, раскрывают пред очами верующего Божественно управление Церковью. Чтения из книг Нового Завета при христианском Богослужении еще более влиятельны на ум и сердце христианина, по приспособлению их ко временам, когда читаются, более чем чтения из ветхозаветных книг. Так Евангелия, читаемые во дни преподобных, как бы понятнее становятся, когда видим, как преподобный в своей жизни смиренно нес благое иго и легкое бремя Христово; при чтении Евангелия во дни мучеников душа христианина оживляется представлением смелого исповедания и твердой решимости их отдать свою жизнь за истину; Евангелие во дни Святителей напоминает христианину и о Верховном Пастыреначальнике, положившем душу Свою за овцы и о пастырях, пасших стадо Божие их охотно и усердно, и об овцах, обязанных слушаться гласа их. Приспособление чтений из свящ. Писания к назиданию при христианском Богослужении подтверждается еще и чтением сряду всех Евангелий в определенное время года (на 7-й седмице Великого Поста): им обновляется в душе верующего все, что он прежде слышал по частям. Чтением книги деяний Апостольских (с 1-го дня св. Пасхи до пятидесятницы) хотя начинается ряд годовых чтений; но в эти дни оно является особенно поучительным для вникающего впервые события первоустрояемой Церкви христианской. Вообще все чтения из Ветхозаветного и Новозаветного Писания своим историческим и догматическим содержанием уясняют истины откровения для присутствующих при Богослужений; постоянно оглашая верующих тем, что Божие откровение благоволило открыть им для их спасения, постоянно оглашают их и теми именами Бога, какие даны в этих книгах. Как Моисей, указывая на доступность заповедей Закона для познания Израильтян, говорил: «Заповедь сия, которую я заповедаю тебе сегодня, не сокрыта от тебя и не удалена; она не на небе, чтобы нужно было говорить: кто бы нам вошел на небо и дал нам услышать ее, и мы исполнили бы ее? И не за морем она, чтобы нужно было говорить: кто бы нам сходил за море и взял ее нам, и дал нам услышать ее, и мы исполнили бы ее? Но слово сие весьма близко к тебе; оно в устах твоих, и в сердце твоем, чтобы ты исполнял его (Второз. 30:11–14): так и христианин, видя доступность познания имен Божиих в этом отделе Богослужения, справедливо скажет, что слово Бога, открывающее ему имена свои, весьма близко к нему.

2) Вторая составная часть нашего Богослужения–песнопения и молитвы. Сила богослужебных песнопений и молитв понят­на сердцу присутствующего при Богослужении: высказываемыми в них понятиями о Бoге возбуждаются в сердце христианина чувства, соответствующие понятиям; а чувства, опираясь на понятия, получая от них силу и постоянство, делаются руководителями для него в продолжение всей его жизни. Само Писание дало образцы для песнопений и молитв. Псалмы Псалтири, из которых одни песни во славу Бога, другие молитвы к Нему, так же песни ветхозаветные – Моисея (первая, Исх. 15:1–18; вторая, Второз. 32:1–43), Анны, матери Самуила (1Цар. 2: 1–10), Аввакума (3:1–19), Исайи (26:9–19), Ионы (2:3–10), трех отроков, совоспитанников пророка Даниила (первая, Дан. 3:26–45. 52–56; вторая, 3:57–90), новозаветный–Приснодевы Богородицы (Лук. 1:46–55) и Захарии, отца Иоанна Предтечи (1:67–79), и сами входят в состав нашего Богослужения, и послужили образцом и содержанием для песнопений, составленных отцами и учителями Церкви и благочестивыми подвижниками, которые сами воспевали их Богу, и передали их Церкви в ее назидание.

Не считаю здесь уместным указывать на богатство содержания наших христианских молитв, которые, по различию времени, в какое приносятся Богу, – дней торжественных праздников, дней поста и покаяния, часов дневных–вечера, полунощи, утра, полудня ²¹, по различию потреб человеческих – славословия, прошения, благодарения (1Тимоф. 2:1. Ефес. 5:19. Колос. 3:16. Евр. 13:15), возносимые к Богу, зиждителю мира и Церкви–именуют Его различными, Ему подобающими именами. В них молящийся именует Бога соответственно вере и чувству, какие наполняют его душу: просящий помощи исповедует Его всесильным; кающийся именует Его милосердым, страдалец – утешителем, обрадованный благодеяниями Его – благодателем. Чтобы видеть, как в той или другой молитве, в том или другом песнопении соответствуют имена Божии содержанию молитвы или песнопения, привожу из богослужебных книг несколько молитв и несколько песнопений, хвалебных, благодарственных, просительных, покаянных. Славянский язык, древний язык наших предков, на каком совершается у нас все Богослужении, тебе непонятен, потому к молитвам и песнопениям здесь приведенным, прилагается перевод на твой (тюркский) язык ²².

В ДЕНЬ ПЯТИДЕСЯНТИЦЫ, НА ВЕЧЕРНЕМ МОЛИТВОСЛОВИИ. С КОЛЕНОПРЕКЛОНЕНИЕМ ВСЕЙ ЦЕРКВИ. МОЛИТВА, ЧИТАЕМАЯ СВЯЩЕННИКОМ НАЧИНАЕТСЯ ТАК:

Пречисте. нескверне, безначальне, непостижиме, неизследиме, непременне, непобедиме, неизчетне, незлобиве Господи: един имеяй бессмертие, во свете живый неприступном, сотворивый небо и землю, и море, и вся созданная в них: предже еже просити всем прошения подаваяй, Тебе молимся, и Тебе просим, Владыка человеколюбче! и прочее.

ПРИ ВТОРОМ КОЛЕНОПРЕКЛОНЕНИИ ЧИТАЕМАЯ СВЯЩЕННИКОМ 2-АЯ МОЛИТВА НАЧИНАЕТСЯ СЛОВАМИ:

Боже великий и вечный, святый и человеколюбивый, сподобивый нас в сей час стати пред неприступною Твоею славою на пение и хвалу чудес Твоих! очисти ны, недостойныя рабы Твоя, и подаждь благодать еже сокрушенным сердцем, невозносительно приносити Тебе трисвятое славословие, и благодарение великих Твоих даров, яже сотворил еси к нам, и твориши всегда в нас. Помяни, Господи, немощь нашу, и да не погубиши нас собеззаконии нашими, но сотвори великую милость со смирением нашим, да греховныя тьмы убежавше, во дни правды ходити будем, и одеявшеся оружием света, ненаветно пребудем от всякия возни лукавого, и со дрезновением прославим о всех Тебе единого истинного и человеколюбца Бога, и проч.

В НЕДЕЛЮ О МЫТАРЕ И ФАРИСЕЕ, ПО ЕВАНГЕЛИИ ТРОПАРИ:

Покаяния отверзи ми двери, Жизночавче! утреннюет бодух мой ко храму святому Твоему, храм носяй телесный весь осквернен: но яко Щедр, очисти благоутробною Твоею милостию.

Помилуй мя, Боже, по велицей милости твоей, и по множеству щедрот Твоих, очисти беззаконие мое.

Множества содеянных мною лютых помышляя, окаянный, трепещу страшного де судного: но надеяся на милость благоутробия Твоего, яко Давид вопию Ти: помилуй мя, Боже, но велицей Твоей милости.

ПЕСНИ ИЗ ВЕЛИКАГО ПОВЕЧЕРИЯ.

Господи сил, с нами Буди! Иного бо разве Тебе помощника в скорбях не имамы, господи сил, помилуй нас!

Господи! аще не быхом святыя твоя имели молитвенники и благостыню Твою милующую нас: како смели быхом, спасе, пяти Тя, его же славословят непрестанно Ангелм? Сердцеведче, пощади души нашя!

ИРМОСЫ ИХ РАЗЛИЧНЫХ КАНОНОВ.

Октоих, глас 3-й: канон, песнь 5-ая: ирмос:

К Тебе утреннюю всех Творцу, преимущему всяк ум Мирови: зане свет повеления Твоя, в них же настави мя.

Октоих, глас 6-й: канон, песнь 3-я: ирмос:

Несть Свят, якоже Ты Господи Боже мой, вознесный рог верных Твоих, Блаже, и утвердивый нас на камени исповедания Твоего.

Октоих, глас 8–1: канон, песнь 3-я: ирмос:

Небесного круга верхотворче Господи и Церкве зиждителю!

Ты мене утверди в любви Твоей, желаний краю, верных утверждение, едине человеколюбче!

Октоих, глас 8-й: канон, песнь 5-аф: ирмос.

Великую мя отринул еси от лица Твоего, Свете незаходимый, и покрыла мя есть чуждая тьмя окаянного? Но обрати мя, и к свету заповедей Твоих пути моя направи, молюся.

Христианское Богослужение по своему составу так обширно, по своему содержанию так разнобразно, что я не дал бы и приблизительного представления о нем, если бы вздумал принести более приведенных Богослужебных песней. Заменю этот привод простым перечнем имен Божиих, употребляющихся в Богослужении, указав при некоторых, в каких молитвах читаются они; при именах, которые говорятся чаще других и во многих песнопениях или молитвах, указаний не приписываю. Располагаю их в том же порядке, какой дан был именам, взятым из Писания.

Присносущий, Октоих. Гл. 5. Песнь 9.

Самосущий, Литургия Златоустого: в молитве во время

Невидимый, пения: «Достойно и праведно есть».

Незреченный,

Неведомый,

Непостижимый,

Безвиновный, 2-го канона на пятидесятницу, 4-ой песни (т.е.ни от кого не происходящий) ирмос.

Безначальный,

Незследимый,

Невместимый,

Окт. Гл. 5. Песнь 9.

Незимеримый,

Невещественный, Кан. на Р.Х. Косьмы Маюм. Песн. 4, ирмос.

Непременный, Кан. на Срет. Песн. 5 ирм.

Неизменный,

Нетленный,

Совершенный, Мол. 2-я на сон грядущим.

Беспредельный,

Неописанный,

Предвечный,

Вездесущий,

Вечный,

II.

Крепкий,

Всесильный, Троп. троичн. 1-й, в мол. утр.

Непобедимый,

Владыка,

Творец,

Содетель,

Вседетель,

Хранитель, Мол. 5-я на сон грядущим.

Избавитель,

Спаситель,

Благодетель, 2-го кан. на пятид. песн. 8-я.

Врач душ и телес,

Царь мира, Октоих. Гл. 4, песн. 5 ирм. Глас 3-й, песн. 5.

Мир,

Податель

жизни,

Сокровище благ,

III.

Светоначальник, Октоих. Гл. 2. Песн. 5, ирм.

Премудрый,

Сердцеведец, В песни на Велик. повечерии.

IV.

40.Благий,

Благоутробный,

Великодаровитый, Молитва св. Макария Великого, 4-я на сон

Щедрый, грядущий.

Человекобюбивый,

Незлобливый,

Многомилостивый,

Сострадательный, 2-ая молитва на Бечерн. в д. Пятидесятн.

Благосклонно Молитв. священника во время выслушивающий херув. песни.

Долготерпеливый,

Премилосердый,

Степен. 8-го гласа. антиф. 2-й.

Кроткий,

Милостивый, Ектения на Литии. в Последов. Вечерни,

Благоуветливый. на Всенощном Бдении.

V.

Нескверный,

Пречистый,

Чудный, Окт. Гл. 8. Песн. 1. ирм.

Страшный, Мол., чит. священником на Лит. Св. Иоан. Злат.

Всевышний,

Великий,

Благословенный,

Препрославленный,

Поклоняемый.

VI.

Единица по существу. Кан. Св. Андр. Критск. на 9 песни троичен (в четв. 1-й седм. Вел. Поста).

Этот список передает не много имен Божиих из наших Богослужений; но и этих имен довольно для того, чтобы тебе указать и доказать, что христианское Богослужение в различных песнопениях и молитвах, как вообще передает внимательно слушающему его все, что ему потребно знать, во что необходимо веровать для своего спасения, так в частности дает полное удобство знать имена Бога, какие передает Писание, правильно понимать смысл их, указываемый богословским учением, когда оно, приняв их от Писания, изъясняет их для уяснения учения о Боге, и, слушая их в молитвах, проникаться в своем сердце теми благоговейными чувствами, какими полны были сердца тех, из чьих уст первоначально излились те песнопения и молитвы.

Мохаммеданин, выслушав или прочитав написанное доселе, видит, знают ли христиане имена Божии и сколько их знают, и как понимают их, принимая объяснения им в науке Богословия и слыша их в Богослужении.

О том, как христианское учение указывает нам руководиться в жизни нашей познанием имен Божиих, скажем там, где рассматривать будем, какие уроки выводит из познания имен исламское учение для своих исповедников: поставивши их рядом, одно с другим, яснее увидим их особенности; а теперь посмотрим, как имена Божии, какие знают мусульмане по списку, 1) передаются Кораном, 2) объясняются их Богословием и 3) являются в их молитвословиях.

На вопрос: откуда взяты 99 прекрасных имен Бога, перечисленные в списке мусульманин отвечает: из Корана. Но, сличая имена списка с именами в Коране, усматриваем, что ответ мусульманина надобно принимать с большими ограничениями.

В Коране не отыскиваются прямо те 99 имен, какие перечисляются в списке. Есть в нем стихи, в которых передается значительное число имен; с более обильным перечнем имен Бога нахожу в Коране только следующие:

Да воссылает хвалу Богу все, что есть на небесах и на земле! Он силен, мудр. Ему принадлежит владычество над небесами и землею. Он оживляет и умерщвляем: Он всемогущ. Он первый и последний, внешний и внутренний; Он все знающий. (57:1–3).

Он есть Бог, кроме которого нет никого достопоклоняемого: знающий невидимое и видимое; Он милостив, милосерд. Он Бог, кроме которого нет никого достопоклоняемого: Он царь, святый, умиритель, верный, защитник, сильный, могущий, превознесенный. Воздайте хвалу Богу, отвергнувши тех, которых считают они участниками Его! Он Бог зиждитель, творец, образователь. Ему есть прекрасные имена. Все, что на небесах и не земле, восхваляем Его. Он силен, мудр. (59:22–24.)

Да будет превознесен Бог, царь, истина (20:113).

В приведенных здесь трех отрывках из Корана читается 20 имен Бога, входящих в список 99-ти прекрасных имен; другие многие имена рассеяны по всему Корану, в разных главах его, и в разных стихах одной и той же главы, по одному, чаще по два имени. (По одному: 3:6. 11:60. 24:64. По два: 2:30. 35. 109. 3:1. 9, 18. 24:5) ²³; но всех имен, какие в списке, в Коране нет: там нет их в той грамматической форме (в форме или прилагательного или причастия,) в какой читаются они в приведенных выше стихах Корана и какая у них в списке. В Коране не встречаются следующие имена 99-ти именного списка:

берущий

(20-е имя в списке).

наделяющий (21-е имя),

правосудный (29-ое),

возвеличивающий,(25-ое)

уничижающий (26-ое),

величественный (41-ое),

воскрешающий (49-ое),

знающий наперечет (57-ое),

возобновляющий,

воспроизводящий (58-ое и 59-ое),

воспроизводящий,

обретающий,

досточтимый (64-ое и 65),

предваряющий

отсрочивающий (71-ое и 72-ое),

отсрочивающий

Справедливый

(86-ое),

обогощающий (89-ое),

удерживающий (90-ое),

вредный

полезный (91-ое и 92-ое),

вечный

(96-ое),

указатель прямого пути (98-ое),

терпеливый (99-ое).

Некоторые из этих имен и есть в Коране, но они читаются там не как имена Бога, а как слова, передающие что-либо другое, что хотел передать ими Коран. Так слово (2-ое в этом списке и 21-ое в девяносто-девяти-именном) читается в Коране четыре раза, но ни однажды не относится к Богу, как Его имя. С значением «простирающий, протягивающий» это слово сказано об Авеле, отказывавшемся поднять руки на брата в защиту себя от него, своего убийцы (Коран. 5:31); о безрассудном человеке, который, томясь жаждой, для утоления ее тяготится подойти к воде, а протягивает к ней руку, чая, что вода сама вольется в рот ему (13:15); о псе, который, охраняя ефесских отроков, спавших чудесным сном в пещере, лежал при входе в пещеру, протянув лапы (18:17); об ангелах, которые, при смерти нечестивых, простирают к ним руки, чтобы исторгнуть из них души (6,93).

Грамотные мусульмане, которым было замечено о таком отношении некоторых имен списка к источнику их – к Корану и было указано на имя, говорили, что «составитель списка имен, ввел в него это и другие имена, руководясь кыясом». Словом кыяс арабская логика называет умозаключение или силлогизм, также наведение (индукцию) и подведение (аналогию). «В Коране, говорили они, читается глагол бясять, приписывающий Богу то значение, какое выражается именем басыть в перечне имен Божиих»: указали на 26-ой стих 130-ой главы Корана (слова этого стиха повторяются в Коране еще восемь раз: 17:32. 28:82. 29:62. 30:36. 34:35. 38. 39:53. 42:10.); «составитель списка имел прямую основу из глагола Корана произвести (посредством кыяса) имя и поставить в список. И другие имена, не встречаемые в Коране в форме имени, надобно считать именами, данными в Коране, если там есть глаголы с теми понятиями, какие содержатся в произведенных от них именах». Этот кыяс вводил имена в список иногда по противоположности: в Коране часто говорится, что боги, каким, кроме истинного Бога (аллаг), поклонялись многобожники Арабы, при своем бессилии не могут не принести пользы, ни нанести вреда тем, кто им поклоняется (10:1819. 21:67. 25:57.); составитель списка из этого вывел: следовательно, истинный Бог и «Вреден» и «Полезен», а потому и эти два слова ввел в список как имена Бога ²⁴. Опираясь на такой способ извлечения двадцати двух имен из Корана ‑ на этот логический кыяс, мусульмане заканчивали свои указательства выводом, что все 99 имен Божиих данных в списке, есть в Коране.

Но на это скажем мусульманину, что слова Корана, из которых выведены имена посредством кыяса, прямо не могут указывать выведенных из них имен читающему Коран; читателю Корана при чтении тех слов нет ни времени для таких логических рассуждений, какие нужны для вывода из них имен, ни возможности выводить имена из них, когда они прямым смыслом в контексте Корана очень далеки от того, что в них надобно представлять и понимать, чтобы обратить их в имя Бога с особым определенным значением. Следовательно, в словах Корана, из которых читающий Коран не видит и не может видеть тех имен. Из этого выводим, что Коран не передал мохаммеданам 99-ти имен Бога, какие передаются им в списке их: исключив из оного 22 имени, справедливо говорим, что Коран наделил мусульман только 77-мью именами Бога. А потому, мусульманин, читая Коран, узнает число имен Божиих меньшее того числа, какое слышит христианин при чтении книг свящ. Писания.

Мохаммеданин в подкрепление своего мнения, что все 99 имен, какие читаются в списке у них, надобно считать данными в Коране, сошлется на предание – на слова их вероучителя, приведенные прежде, и не сомневаясь в верности предания, скорее подумает, что я или вычислил неверно, или неосновательно рассуждаю, не признавая за кыясом права обращать ему слова Корана в имена Божии, чтобы ими увеличить число их до желаемой цифры. Но если предание – мохаммедово изречение – является в прямом несогласии с письменным документом – Кораном, – то само предание прежде должно оправдать свою историческую достоверность, если примем верность предания, что надобно предположить, что список из 99 имен был составлен при Мохаммеде: это предположить заставляет числительная точность имен, указанных преданием. Но достоверно известные события того времени делают неуместным такое предположение. Сам Коран, как известно, при Мохаммеде не был собран в оную книгу, в какой он ныне; тем не менее, могла сделаться собрание имен Божиих в список, когда не было источника, из которого надобно было выбирать имена. Коран когда указывал на прекрасные имена Божии, в одном только месте пересказал из сих имен четырнадцать, как видели в стихах его, приведенных выше (59:22–24); но в других местах, указывая на прекрасные имена, выставляет одно только имя «Милостивый», в замену имени Бог (Крн. 17:110.), и не указывает, сколько всех прекрасных имен у Бога, не указывает на особый список имен с определенным числом их. Самый способ составления списка не дает основания относить появление его ко времени Мохаммеда. Ваши ученые сами говорят, что многие их имен (число их выше указано) извлечены из Корана и внесены в список посредством кыяса; при таком условии список не мог явиться на свет при Мохаммеде, когда его асхабам (сподвижникам) не было времени пускаться в ученые соображения, когда известно, что наука началась между мусульманами в конце первого столетия после гиджры ²⁵; когда при Мохаммеде все принималось его последователями без исследований, без кыяса, под формою откровения Мохаммеду. Из этого заключаем, что при Мохаммеде не было такого списка имен Божиих, какой ныне у мусульман. Небытность этого списка в то время дает удобство понять, что самое предание ‑ изречение Мохаммеда ‑ о 99 именах имеет очень слабую историческую основу для того, чтобы считаться ему несомненными словами Мохаммеда; что более вероятности оказывается, если примем их за слова, придуманные кем-нибудь из мусульман последующих поколений, после того уже, как составлен был список этих имен. А потому ссылкой на это предание нельзя дополнить тот недочет имен в Коране, который так ясно виден.

Из этого осмотра Корана и предания делаем верный вывод, что христианин из свящ. Писания знает больше имен Божиих, нежели сколько знает из Корана мусульманин.

Составитель списка 99 имен не ввел в него, не известно почему, двух имен, которые читаются в Коране одинаково с другими, внесенными в список; эти имена заступник (Крн. 6:69. 32:3), близкий (11:64. 34:49). Имена, которые читаются вместе с ними, взяты в список: 45-ое имя, 26-ое, 550-ое. Если к наличным именам Бога в Коране прибавим эти два имени, то всех оказывается в нем только 79, а не 99.

Посмотрим теперь, с какою ясностию передаются Кораном те имена, которые в нем есть – эти 79 имен, в нем отыскавшиеся.

Так же ли вразумительно передает Коран имена Божии, как передаем их свящ. Писание, объясняя смысл имен самым содержанием тех мест, в которых передаются имена? В Коране передача имен Божиих имеет свой особый образ (характер), какого не видим в свящ. Писании, с которым Коран ставит себя на одну степень.

При чтении Корана, читатель и слушатель его скоро могут заметить, что во многих стихах его сказываются имена Божии не для того, чтобы тем или другим именем подтвердить, уяснить мысль, заключающуюся в стихах, к которому оно приставлено, не для того, чтобы содержанием стихов уяснить смысл имени, а для того только, чтобы имя послужило консонансом («созвучием») для других рядовых стихов. (Понятно, что это надобно разуметь об арабском тексте Корана; игра звуками в подлиннике не могла передаваться в переводах его на другие языки). Приводим здесь несколько стихов для пояснения такого употребления имен в Коране; читающие его на арабском языке найдут в нем много таких же стихов, кроме приведенных здесь.

В стих Корана (35:39):

Бог поддерживает небеса и землю, дабы они не обрушились; действительно, если они рухнут, то кроме Его ни кто не может поддержать из: потому, что Он кроток, прощающий.

Два имени Божия «кроток, прощающий» какую имеют связь с содержанием стиха? Никакой. Они вставлены потому, что гафура «прощающий» созвучно со словами гурура, в предыдущем 38 стихе и с нуфура, в последующем 40-м.

В 49 главе Корана к концу стихов ее, 1-го, 5-го, 12-го, 13-го прикладываются имена слышащий, знающий, прощающий, милосердный, Благопреклонный к кающемуся, выдающий: но они не связываются своим значением ни между собой, ни с содержанием стихов, к которым приставлены. Привожу здесь из них только один, 5-й, стих:

Но если бы они ждали, когда ты выйдешь к ним, то это было бы для них лучше: Бог прощающий и милосердь.

Коран в этих словах заповедует арабам, чтобы они, приходя в дом Мохаммеда для получения от него объяснений на какие либо вопросы, на недоумения их в вероучении, а так же и по делам общежительным, не вызвали его из дома к себе смелым и громким зовом по имени, как это делали они между собою, а смиренно ждали бы выхода. Обязательность к такому обхождению с Мохаммедом Коран утвердил именами Бога «Прощающий и милосерд». Как они связываются с заповедию, ‑ разберите сами.

Если вы в переводе читаете 85-ой главы стихи 12–15:

Сила Господа Твоего крепка: Он производит и уничтожает. Он прощающий и любящий. Он владыка престола; Он славен, совершитель того, что захочет, ‑ и не понимаете, для чего здесь сказано имя Бога «любящий»; то вы скоро поймете причину вставки этого имени в стихи, среди которых оно читается, если прочитаете эту главу в ее подлиннике. Если не знаете арабского языка, укажу вам это, сколько можно. «Любящий» по-арабски аль-вадуд; вадуд очень хорошо подходит своим звуком к звукам слов, читающихся в 6-ти стихах, начинающих эту главу и оканчивающихся слогом уд: мявую, мяшгуд, ухдуд, вакуд, кууд, шюгуд. В следующих шести стихах с 8-го по 13-го), этот слог, изменившись в близкий к нему звук ид, в остальных, последующих за приведенным выше стихом, опять восстанавливается, и для такого созвучия (консонанса) явилось в ряд и слово вадуд, хотя со смыслом других стихов и не связывается. Знающие арабский текст Корана это ясно видит; для них привожу начальные стихи этой главы и некоторые из последних:

Клянусь небом, украшенным созвездиями зодиака; клянусь днем предвозвещенным; клянусь свидетельствующим и тем, о чем он свидетельствует: Гибель ископавшим ров, разжегшим в нем огонь, поддерживая его растопкою! Вот они сидели при нем и сами были свидетелями того, что делали верующим (1–7).

Доходил ли до тебя рассказ об этих войсках – о Фараон, о Сямуд? (17.18.).

Коран часто указывает, что Бога можно называть, кроме общего имени Ему Аллах, именем Рахман «Милостивый. 97:179. 13:28. 17:110). Зная, что этим именем Коран хотел утвердить свой догмат о средстве спастись человекам, должны мы предположить, что это имя будет говорить он там, где будет развивать свой догмат: но часто видим, что он употребляет его в своих стихах там, где смысл имени не соответствует смыслу стиха. В 19:88–96, Коран, доказывая, что у Бога нет детей, называет Его Милостивым. Какое отношение у этого имени к тому, что у Бога нет детей, что Он един? Из имен «Mилостивый» нисколько не уясняет Его единство; из того, что у Бога нет детей, не понятно, что Его хорошо называть милостивым. Коран во всей этой главе чаще называет Бога этим именем (стихи: 27. 59. 62. 87. сн. 1. 51. 54.); от того, что язык часто произносил, память затвердила это имя, диктовавший главу, по привычке к нему, ставил его и в тех ее стихах, которые по своему содержанию совсем не идут к смыслу этого имени.

Коран к концу своих стихов чаще прилаживает по два имени; но как между такими именами редко бывает логическая связь, близость понятий, в них заключающихся, то только одно из них можно приноровить к смыслу стиха; второе же из них обыкновенно придается для звуковой потребности арабской речи. Читатель арабского текста Корана может встретить таких стихов очень много; для образца приведем из них некоторые. В 37, в стихах 5–7:

Бог не ведет на прямой путь того, кто лжец, неверный. Если бы Бог восхотел принять себе кого в дети, то Он избрал бы себе из сотворенного кого хотел бы. Воздайте хвалу Ему! Бог един, грозен.

Истинно Он сотворил небеса и землю; Он сменяет ночь днем, и день сменяет ночью; Он подчинил солнце и месяц: каждое из них ходит в определенный срок. Не силен ли, не прощающий ли Он? (39:5–7).

Имена каггар, «грозен каффар «прощающий», или снисходителен», поставлены только для созвучия, названные словом 5-го стиха кяффарь, неверный, а не для пояснения или доказательства мыслей, заключающихся в этих стихах.

Гоньба Корана за созвучиями так привязчива, что он в стремлении подделать одни стихи под лад других стихам, иногда составляет выражения, противоречащие основному в его учении понятию о едином Боге. Не знаю, замечают ли читатели Корана – мусульмане – нелепость выражения, несогласного как с понятием об едином Боге, так и с их учением об отношении творческой силы Бога к свободе человека: мусульмане усиленно доказывают, что Бог творит все дела человека и добрые и злые; человек не творец своих дел, потому что один только творец в мире – Бог. А Коран говорит так:

Благословен Бог, искуснейший их творцов. (23:14).

Ужели будете молиться Ваалу и оставите наилучшего из творцов? (37:125).

Из его выражения «наилучший» из творцов» следует, посредством кыяса, заключить, что творцов в пире много: и Ваал был одним из творцов, и человек есть творец своих дел.

Почему Коран высказался так? Так говорил Корна только для того, чтобы эти стихи сделать созвучным другим.

Есть в Коране стихи, в которых имена Бога своим значением соответствуют мысли, содержащейся в стихе, к которому они приложены. Таковы 2:51. 4:20. 33:25. 34:25. Но употребление имен для поддержания только созвучий в стихах чаще бросается на вид. Созвучия являются разнообразные, слышатся сильнее в тех главах Корана, которые написаны были в Мекке, в первые десять лет до гиджры Мохаммеда. Главы, написанные им после перехода в Медину, меньше игривы звуками: первые помещаются во второй половине Корана, мелкие главы; которые – в начале этой книги, большие главы. В этих главах для созвучий чаще употребляются имена Божии. Знающий текст арабского Корана легко это заметит при чтении глав 20-ой, 49-ой и других.

Если Коран употребляет имена Божии преимущественно или, по крайней мере, очень часто для удовольствия слуха, играет ими как побрякушками, так что заставляет татарина-мохамедданина признать его за это одно божественною книгою: то теми звуками слова он своего читателя мусульманина только отводит от вникания во внутренних смысл имен. Эта игра его именами Бога заставила, думаю, кого-то из ваших ученых вынуть эти имена из Корана и сложить их в особый список, какой он у вас есть. Составив такой список, доставил ил он читателю лучший способ понимать их, – это увидим после в своем месте; а здесь считаю уместным сделать тебе, мусульманин, замечание, что мы христиане, читая Писание, зная свойство речи его, на основании этого знания, составили понятие о форме его изложения, несходное с тем, какое составилось о слове Божием у вас, принявших образцом его речи свой Коран, кроме которого не знаете ни одной книги, передающей учение Божие Откровения: знаете только три имени трем свящ. книгам, и нисколько не знаете ни содержания их, ни качества их изложения. Зная Писания Пророков, Апостолов, мы знаем, что Божие Слово Откровения, раскрывая уму, воли и сердцу человеков то, во что им для своего спасения необходимо веровать (в познании Божественного не может не быть тайн для человеческого ума, а потому вера необходима, Евр. 11:6.), какими чувствованиями должно исполняться их сердце, какими правилами должна руководиться их деятельность, учить их ведению, благочестию, мудрости; но учить просто; не звуковою игрою слов хочет приковать к себе внимание читающего или слушающего, как делает Коран, а внутренним содержанием, глубиною смысла, чистотою чувства, мудростию правил; не звуками речи, а ясностью истины. А потому Писание, сообщая верующим понятия о Боге, не набирает по нескольку имен, чтобы ими озадачить не успевающего понимать значения каждого, не нижеть их между собою так, чтобы они созвучиями своими приятно щекотали его слух и уклоняли ум от вникания в смысл их, а говорить то только имя или столько имен, сколько потребно сказать из для того, чтобы уяснить для него истину.

Мохаммеданин в защиту Корана готов указать на те стихи его, которые преимущественно состоят из перечня имен Божиих, (которые приведены были выше на стран. 52: крн. 57:1–3. 59:22–24. 20:113). Эти перечни имен явились в Коран вследствие желания передать арабам-язычникам, которым проповедовал Мохаммед, более верные понятия о Боге. Арабы большей части этих имен не знали и не называли ими ни верховного Бога, которого они понимали под именем Аллах, ни других богов, каким, кроме Его, поклонялись. (Крн. 25:61. 13:29). Мохаммед, почерпнув новые понятия о Боге из особого источника (укажем его после в своем месте), а с понятиями и новые имен, их выражающие, – не новые по языку, а арабские, только не прилагавшиеся дотоле к Богу, – передавая их язычникам, изложил некоторые из них в тех стихах Корана, в которых читаем их ныне. Но и этими стихами, перечисляющими имена Божии, становится ли Коран особо поучителен в развитии понятий о Боге? В свящ. Писании нет стихов с намеренным подбором имен Божиих, и это потому, что пророки, давая учение, какое каждому из них надобно было передать для полнейшего раскрытия прежде данного учения, именовали Бога тем или другим именем, тогда, когда этим именем требовалось возбудить ум людей к яснейшему уразумению открываемого. В Коране же имена Божии, перечисленные в известных стихах, но перечисленные без внутренней связи и между собою и с другими стихами той же главы, блестят, но – не освещают; вспыхивают, но – не согревают, подобно тому огню, тем блескам молнии, какие описаны в самом Коране. (2:16. 17.) ²⁶.

Если мы, читая Коран в переводе на наш русский язык, вдруг встречаем в конце стиха одно, два имени без связи с содержанием стиха, с мыслию, в том месте Корана изложенною, то имя или два имени не делают на нашу мысль впечатления, какое они должны сделать по своему внутреннему смыслу. Едва ли так случайно подвертывающееся имя делается впечатлительнее своим смыслом и на душу мусульманина – араба при чтении им арабского Корана, когда оно встречается так, что смысл его мелькает в очи читателя как блуждающий огонек. Не от того ли, может быть, и установилась между вами, татарами-мусульманами, привычка, при чтении Корана, никогда не останавливаться для того, чтобы понять смысл прочитанного стиха, даже отдела Корана? Пропел звуки арабской речи в законоположительной для веры книге и- довольно: клади Коран на полку, на верхний слой книг, если есть они, прочитал, – о чем тут больше думать?

Имя Бога «Милостивый» было необыкновенно для арабов, современников Мохаммеда, так что они, по свидетельству толкователей Корана, услышавши его, спрашивали: кого Мохаммед называет этим именем? (крн. 25:31). За это имя, каким называют Бога Арабы, прямо, определенно не открыл его богословского смысла, часто рекомендуя употреблять его (7:179. 13:29. 17:110.). В некоторых главах Корана имя «милостивый» повторяется чаще, нежели в других, как бы с особенным намерением указать не это имя (в главах 19-ой и 43-ей): но для чего, из содержания глав не видно. Смысл имени «милостивый» не раскрытый книгой, указавшей имя, раскроет, вероятно, наука исламского Богословия?