Глава VII

Эта и следующие главы до двенадцатой включительно, начертаны во времена царя Ахаза, когда он собирался послать послов к царю Ассирийскому Феглаффелассару (Тиглат Пилезеру II) с просьбой о защите против соединенных царей Дамаска и Самарии, собиравшихся разорить Иудею и обложить Иерусалим, признавая себя данником Ассирии.

Мы знаем, что Ахаз выполнил это намерение, ездил на поклон к Тиглат Пилезеру в Дамаск и перенял в угоду ему несколько языческих обрядов⁴⁶⁵.

Несомненно однако ранее исполнения намерений царя, пророк Исаия предупреждал Ахаза, чтобы он не вступал в союз с Ассирией, что единственная опора народа завета есть Иегова. При этом он произносит таинственное пророчество, имеющее не временное, а вечное значение. Говоря об Ассириянах он и как пророк и как государственный проницательный ум видит, что союз Иудеи с Ассирией будет гибелен для народа Израильского, и предупреждает об этом Ахаза, указывая ему, что враги его Дамаск и Самария сами на краю гибели. Но затем пророк осеняется высшею благодатию, умственному взору его Дух Святый указывает на высшее таинство, и пророк внезапно забывает земное, забывает историческую минуту, в которую он живет и видит Святого Божия, Еммануила, Отрасль из корня Иессеева, Который соберет к Себе остатки рассеянного Израиля⁴⁶⁶.

В главе VII и в начале главы VIII есть три имени с символическим значением, в которых выразилась сущность духовной истории Израиля. Два из них земные имена: Шеар-ясув, которое означает: „остаток обратится“; и Магер-шалал-хаш-баз, которое означает: „спешит на добычу, бежит на разграбление“. В этих двух именах земная история Израиля; в первом указание, что в Израиле останутся люди верные Богу, что и все уведенные в плен Израильтяне забудут мерзости идолопоклонства и некоторые удостоятся возврата в Палестину; во втором имени в особенности выразилось падение Иерусалима, – но главнейше, как мы думаем, пророчество о важном событии в истории всего человечества, о движении Иафетидов, уничтоживших все Кушито-Семитские монархии⁴⁶⁷. Третье имя есть священное имя: „С нами Бог!“ Еммануил, в котором исполнение всех обетований, дарованных Израилю и дому Давидову и окончание земной истории Израиля, который кончил на земле свое существование как народ и которого миссия как избранного народа, хранителя ветхозаветных преданий и пророчеств была также кончена.

Когда Ахаз (Ис. 7:10–12) отказался просить знамения для себя и своего времени, тогда Исаия, отвернувшись от него, произносит пророчество об Еммануиле „дому Давидову“ (ст. 13) и поэтому если первые два имени, о которых мы говорили, были знамениями для времени от Исаии до Кира, то имя Еммануил было пророчество далекое, имеющее общечеловеческое значение.

1. И было во дни Ахаза, сына Иоафамова, сына Озии, царя Иудейского, Рецин, царь Сирийский, и Факей, сын Ремалиин, царь Израильский, пошли против Иерусалима, чтобы завоевать его, но не могли завоевать.

2. И было возвещено дому Давидову и сказано: Сирияне расположились в земле Ефремовой; и всколебалось сердце его и сердце народа его, как колеблются от ветра дерева в лесу.

Со времени смерти царя Озии, – после произнесения в год смерти его великого таинственного пророчества VI главы,-Исаия не произносит ни одного пророчества во все дни царствования Иоафама. Может быть это объясняется указанием о Иоафаме 4Цар. 15:34: „Он делал угодное в очах Господних“⁴⁶⁸. В нашем вступлении, в кратком обзоре исторических событий от времени кончины пророка Елисея (4Цар. ХIII и XIV) и восшествия на престол Амасии отца Озии в царстве Иуды до кончины пророка Исаии (во времена Манассии) мы имели случай упоминать о том, что, по всей вероятности, сын Иоафама Ахаз еще в отрочестве был совращен в язычество придворными, тайно тяготевшими к языческим культам и к союзам с языческими царствами⁴⁶⁹. При восшествии же на престол Ахаз явно обнаружил, что он язычник. Но тогда, милосердый Господь, охранявший спокойствие царства Иуды во время благочестивого Иоафама, попускает при неверующем Ахазе союз между царством Израильским и царством Сирийским, которого явная цель (ст. 6) не только овладеть Иерусалимом и свергнуть Aхaзa, но еще уничтожить род Давидов, и заменить его династию другою, что ясно из намерения союзников поставить царем в Иерусалиме какого-то „сына Тавеилова“. Поэтому то второй стих и упоминает о страхе, охватившем „дом Давидов“ и весь народ, ибо с предполагаемым уничтожением рода Давида, как бы уничтожались обетования, с родом этим связанные. На этот страх пророк и отвечает „дому Давидову“ откровением об Еммануиле.

Когда Исаия произносит свое пророчество, союзники не успели еще обложить Иерусалим; до царя и народа дошли только вести о плане союзников и о том, что исполнение его началось, а именно, что войска Сирии Дамасской пришли уже в царство Израильское и стоят на горе Ефремовой. Царь Ахаз деятельно готовится к защите и укрепляет город, (ст. 3). В это время появляется перед ним Исаия и старается вселить в него веру в помощь Божию, раскрывая перед ним печальное будущее союзных царств, которые идут на него (ст. 4–9). Но Ахаз не верит Исаии и вероятно в наказание этому неверию и посылке послов к Тиглат-Пилезеру, союзники подступают к Иерусалиму и осаждают его, как указано в 4Цар. 16:5, но не могут взять его согласно пророчеству Исаии.

3. И сказал Господь Исаии: выйди ты и сын твой Шеар-ясув на встречу Ахазу, к концу водопровода верхнего пруда, на дорогу к полю белильничнему.

В обзоре событий царствования Езекии, в нашем вступлении, мы говорили, что „водопровод верхнего пруда, который на дороге поля белильничьего“⁴⁷⁰, есть тот пруд, который ныне называется Биркет-ель-Мамилла и который лежит на северо-запад от Иерусалима⁴⁷¹. Сюда идет Ахаз с целью, – как позже делал то и Езекия в ожидании осады,-не оставлять этого важного водоема в руках неприятеля, а вывести из него воду подземными трубами в город, и именно в северную нижнюю часть его.

В то время, когда Ахаз заботится о защите Иерусалима, пророк с сыном своим, носящим имя: „остаток обратится“, идет, по повелению Божию, на встречу неверующему царю, и объявляет ему волю Божию:

4. И скажи ему: наблюдай и будь спокоен; не страшись и да не унывает сердце твое от двух концов этих дымящихся головней, от разгоревшагося гнева Рецина и Сириян и сына Ремалиина.

Сын Ремалиин это царь Израильский Факей, который со времени своего вступления на престол вел ожесточенную войну против царства Иуды⁴⁷². Но царь Иуды должен был знать, что ранее Исаии пророк Осия⁴⁷³ предрекал Израилю, что царство это будет разрушено и народ будет уведен в плен в Ассирию, потому то вероятно, Ахаз, по совету своих приближенных, и держится, как увидим ниже мысли обратиться к помощи Ассирии, что оказалось столь пагубным для государства. Исаия послан к нему, чтобы успокоив его, удержать его от этого пагубного шага. Пророк говорит ему образным языком, что два царства, которые грозят ему, не факелы, ярко горящие, а потухающие обращенные в уголь головни, что от них подымается только дым, но они не могут сжечь царство Иуды, так как Израиль и Сирия истощены уже войнами против Ассирии, и она давно угрожает им без всякого ненужного вмешательства Ахаза. Пророк именем Божиим говорит Ахазу и силится предупредить и недопустить его сделать ту грубую политическую ошибку, которую Ахаз, несмотря на это предупреждение, сделал. Не было у Ахаза простого верующего сердца, которым бы он вручил со смирением и упованием судьбу царства своего Богу завета.

Исаия продолжает речь свою;

5. Сирия, Ефрем и сын Ремаилиин умышляют против тебя зло, говоря:

6. пойдем на Иудею и возмутим ее, и овладеем ею и поставим в ней царем сына Тавеилова.

С большою вероятностью предполагают, что последней подробности замыслов противников Ахаз не знал и впервые узнал ее из уст пророка. Он знал о движении их войск на Иерусалим, но не знал, что главная цель есть уничтожение рода и дома Давидова, на котором покоились обетовании Божии. Казалось бы, что открытие ему плана противников должно бы было заставить Ахаза отнестись с полным доверием к другим словам пророка, но его сердце огрубело в неверии.

По поводу имени Тавеил, или „Тав-Ел“, что значит „Бог милосерд“, мы прибавим, что оно указывает на Сирийское происхождение; так как оно составлено как имя Тав-Риммон, (см. 3Цар. 15:18), а в книге Ездры IV, 7 повторяется под формою Таб-еел, и также есть имя Сирийца.

По поводу имени Тавеила или Тав-Ел мы еще присовокупим интересное предположение комментатора Исаии, в Англ. Комм. Библии, Кея, что не следует ли думать, что „сын Тавеила“, предназначенный союзниками на престол Иудеи, – был потомок Неемана Сириянина, исцеленного Елисеем, который взял с собою земли из Палестины, чтобы воздвигнуть жертвенник Иегове в Сирии⁴⁷⁴. Конечно для политических целей союзников было бы важно посадить на престол Иудеи потомка Неемана, в котором сочеталась слава Сирии с славой Израиля и который знал и чтил Иегову.

Продолжение пророчества Исаии об участи союзников:

7. Но Господь Бог так говорит: это не состоится и не сбудется;

8. ибо глава Сирии – Дамаск, и глава Дамаска – Рецин; а чрез шестьдесят пять лет Ефрем перестанет быть народом;

9. и глава Ефрема – Самария, и глава Самарии – сын Ремалиин.

Если вы не верите, то потому, что вы не удостоверены.

Может быть в стихах 8 и 9 для ясности можно допустить перестановку фраз. (Казалось бы надо читать так): „Ибо глава Сирии-Дамаск и глава Дамаска Рецин; и глава Ефрема Самария и глава Самарии сын Ремалиин; а через шестьдесят пять лет Ефрем перестанет быть народом“.

Встречается некоторое затруднение в исчислении упомянутых 65 лет. Очевидно, что пророчество Исаии исполняется погромом Самарии, который имел место во дни Езекии, стало быть только через 20 с небольшим лет после произнесения настоящего пророчества. Но, – хотя Самария взята еще Салманассаром в шестой год Езекии (ср. 4Цар. 17с 4Цар. 18:9–10),-переселение жителей продолжалось не только при Салманассаре, но и при двух царях новой династии, Саргоне и Сеннахериме; кончается по-видимому это громадное переселение Израиля в Ассирию и Мидию, и заселение Палестины жителями Месопотамии (4Цар. ХVIII) только при Асаргадоне, который был царь Ассирии, но сделал своею престольною резиденциею Вавилон по необходимости наблюдать зa этим мятежным городом⁴⁷⁵.

Шестьдесят пять лет, о которых говорит Исаия, истекают ко времени царствования в Ассирии Асаргадона, а в Иудее Манассии, вот почему Манассию, заподозренного царем Ассирии, отвозят узником не в Ниневию, а в Вавилон, как то упомянуто в 2Пар. 33:11. Очевидно, что пророчество о 65 годах надо считать исполненным окончательно, только к этому времени, и действительно, только с полным обезлюдением удела десяти колен с Ефремом во главе, можно считать, что „Ефрем перестал быть народом“. Никогда царство Израильское не восстановлялось. Отдельные личности равных колен Израиля появляются в истории, – но народ царства Самарийского поглощается бесследно Азией: таков приговор Божий над отделившимися от Иуды коленами. Не так племя Иуды; на него налагаются тяжкие наказания, но народ Иудейский уцелел и не смешался с другими народами; а среди его в тишине и смирении живет род Давидов, на котором покоятся обетования. Но в то время, когда произносится пророчество, царь Израильский Факей задумывает дело не только беззаконное, но и прямо мятежное против Иеговы: он мнит своими человеческими действиями отменить судьбы Божии о семени Давида, а потому мятежное против Бога царство приговаривается к исчезновению. Почти нет сомнения, что произнесенное Исаией об Ефреме пророчество вслух всего стоящего окрест Ахаза народа долетело до слуха царя и народа Израильского.

Слова: „если вы не верите, то потому что вы не удостоверены“, сказаны Исаией Ахазу и его советникам. Вульгата переводит: „Si non credideritis, non permanebitis“. В большей части переводов удержана мысль, что устойчивость государства зависит от веры. Епископ Петр в своем объяснении пророка Исаии переводит это место так: „Если вы не поверите, то не будете тверды“.

Исаия видит тайные мысли Ахаза и советников его и, читая неверие в сердце их, предупреждает их, что без веры царство не может устоять. Вообще же в речи своей, указывая, что глава Ефрема Самария, а глава Самарии Факей, а глава Дамаска и Сирии Рецин, он очевидно наводит царя Иуды и Иерусалима на мысль: кто же вам глава? вы забыли, что глава ваша Сам Бог, освятивший Своим присутствием храм, находящийся в Иерусалиме! Если вы не верите моим словам, то потому, что вы не удостоверены (не имеете вообще веры). Вы забыли обетование: не на себя надейтесь, а на Господа Бога, и Он не оставит вас. – Таково значение слов, обращенных пророком ко всему народу; но он, по повелению Божию, обращается теперь лично к царю Ахазу, хотя намеренно говоря при всех.

10. И продолжал Господь говорить к Ахазу и сказал:

11. проси себе знамения у Господа Бога твоего: проси или в глубине, или на высоте.

Исаия пророк открывает волю Божию царю при народе, чтобы для всех было ясно, что Ахаз сам отклоняет помощь

Бога, проявившагося народу Израильскому под именем Иеговы и избравшего этот народ среди всех других народов, чтобы Самому вести его к предназначенной им цели. Ахазу предлагается просить знамения у Бога завета, „у Иеговы, Бога твоего“.

В конце 9-го стиха Исаия уже говорил ему: „вы не верите, потому что не удостоверены“. Молчание Ахаза доказывало, что Исаия указал верно состояние сердца его, а потому Господь приказывает предложить Ахазу знамение, что, как мы увидим, служит также к раскрытию неверия Ахаза. Вспомним при этом слова, сказанные Господом: „аще знамений и чудес не видите, не имате веровати“ (Ин. 4:48). Самое желание видеть чудо или знамение для удостоверения в истине пророчества есть состояние неразвитой души, но отказ от знамения, – как увидим ниже, есть уже признак упорной в неверии души. В следующем стихе мы увидим, что Ахаз отказывается от знамения, для того чтобы „не быть удостоверенным“.

Исаия предлагает Ахазу знамение именем Господа, и в словах его слышится угроза. Он как бы говорит Ахазу: хочешь ли ты или не хочешь, но воля Господа Бога твоего исполнится: узнай же и удостоверься знамением, тебе предлагаемых, что не я человек говорю, а устами моими говорит Господь Бог твой. Знамение предлагается „в глубине⁴⁷⁶ или на высоте“; оно могло быть или вулканическим явлением или явлением небесным, по желанию Ахаза. Но некоторые комментаторы, – как Кей в Англ. Комм. Библии, – разумеют под словом глубина тайники души человеческой, и толкует слова эти так: проси у Бога чуда просветления души твоей.

12. И сказал Ахаз: не буду просить и не буду искушать Господа.

Ахаз, по-видимому, очень хорошо знает писания (как диавол. Ев. Луки IV) и приводит текст Втор. 6:16, чтобы прикрыть покровом смирения свои гордые помыслы. Он уже задумал в самонадеянной человеческой мудрости своей призвать на помощь царя Ассирийского, и он не хочет отступиться от этого намерения. В этом состояния души он смотрит враждебно на то откровение, которое может и должно заставить его отказаться от своего плана. Он не сомневается в том, что знамение будет ему дано, но он смотрит на Иегову враждебно и боится знамения. И действительно, если испрошенное им знамение явится, то он будет поставлен в необходимость отказаться от всех богов языческих и культа их, от разврата, соединенного с этим культом, от излюбленной им мысли – призвать на помощь царя Ассирийского. Он должен, кроме того, открыто признать преступность всей своей предыдущей жизни и всей душей отдаться чистоте и правде и служению Иегове, Богу завета. Ахаз не чувствует себя в силах принести эти жертвы и отказывается от знамения. По поводу этого места прекрасное замечание сделал покойный Отто Герлах: „так, говорит он, среди нас многие не молятся, утверждая, что Бог не может услышать их. Эти неверующие, как Ахаз, – не хотят искушать Бога“.

Вышеприведенный взгляд на отказ Ахаза есть наше мнение, но мы не можем скрыть того, что в Бозе почивший митрополит Московский Филарет не решался обвинять Ахаза в отказе от знамения. В одном из писем к Архиепископу Тверскому Алексию⁴⁷⁷ он говорит: „Может быть крайняя опасность точно привела его (Ахаза) в смирение пред Богом и доставила ему лучшую минуту в жизни и потому то он удостоился слышать пророчество о Мессии “.

Благоговея перед памятью великого нашего митрополита Филарета, мы тем не менее удерживаем взгляд наш на Ахаза.

13. Тогда сказал Исаия: слушайте же дом Давидов: разве мало для вас затруднять людей, что вы хотите затруднять и Бога моего?

Прежде всего следует обратить внимание на то, что Исаия отворачивается от Ахаза; он перестает говорить ему и начинает произносить следующее таинственное пророчество не для него, а для дома Давидова, к которому он и обращается. При этом он называет Бога „моим“, т. е. Богом Исаии, намекая, что для неверующих нет счастья познавать и любить Бога и уповать на Него. Исаия обращается к дому Давидову, потому что Господь глаголал Давиду: „и будет непоколебим дом твой и царство твое навеки пред лицом Моим, и престол твой устоит во веки“. (2Цар. 7:16).

Мы должны напомнить, что и Пресвятая Дева Мария и нареченный на земле отец Господа нашего Иисуса Христа были оба из дома Давидова⁴⁷⁸.

Итак, Исаия говорит, обращаясь к роду Давидову, к многочисленным родственникам царя, среди которых конечно стоит наследник престола Езекия, которому должно было быть по рассчету (ср. 4Цар. 18с 4Цар. 17:1) лет одиннадцать. Пророк хочет вдохнуть в них веру в обетования Божии и упование на милосердие Его. Несомненно, что слово его пало на хорошую землю в сердце Езекии: что он помнил слова Исаии, видно из слов его в 2Пар. 32:7–8 по поводу нашествия Сеннахерима, когда он, укрепляя народ в уповании на Бога, употребляет и слово Имману-Ель: „с нами Бог“, которое произнесено Исаией во время нашествия Рецина и Факея, – хотя не с тем великим значением, с которым произнес его пророк⁴⁷⁹.

Последняя часть 13 стиха представляет трудности; но кажется мысль та, что Исаия спрашивает неверующего Ахаза и советников его, что не думают ли они, что, огорчая его, смертного, они могут огорчить Предвечного? что, ослабляя своим упорством силы слабого смертного, они могут обессилить Всемогущего? Но „Он не утомляется и не изнемогает“. (Ис. 40:28) и не только всемогущество Его бесконечно, но и самое милосердие Его к кающимся неистощимо.

Вслед зa сим Исаия переходит к вечному знамению. Он уже не говорит о преходящей исторической минуте; Дух Божий открывает ему духовные очи на судьбы всего человечества, искупление которого совершится Некиим Великим, облеченным однако в плоть человеческую в роде Давидовом.–

14. Итак Сам Господь даст вам знамение: се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил.

Святейшее имя Имману-Ел „с нами Бог“, было не местное и временное только, но всемирное и вечное. Иудеи и будущий царь их Езекия понимали пророчество, как знамение, для них произнесенное, как мы то видели выше, указывая на слова Езекии 2Пар. 32:7–8 во время нашествия Сеннахерима. Но Исаия, возвещая об Еммануиле дому Давидову,-потому что род этот послужит великой тайне воплощения, – произносит продолжение того пророчества, которое начинается в 13 стихе VI главы великого видения: „но как от теревинфа и как от дуба, когда они срублены, остается корень их, так святое семя будет корнем ее“⁴⁸⁰. Чем далее, тем более разъясняется тайна воплощения Бога милосердого⁴⁸¹. В XI главе настойчиво указывается, что Царь мира, имеющий царствовать во веки, будет отраслию от корня Иессеева; что все обетования Давиду исполнятся в Нем, что имя младенца Еммануил есть имя Бога, ибо земля Ему принадлежит, а Сам Младенец, называется „Бог крепкий“, „Отец вечности“ (см. Ис. 8:8–10, 9:6). Таким образом пророчество ясно видит, что на землю снизойдет Сам Бог; что Он восприимет плоть человеческую от чистой и в роде человеческом единственной Девы⁴⁸². Оно и исполнилось в Рождестве Господа нашего Иисуса Христа, как на то указывает Евангелист Матфей I, 23 со ссылкой на читаемое нами пророчество Исаии. Согласно пророчеству, произнесенному Иаковом (Быт. 49:10), скипетр не отойдет от Иуды, доколе, не приидет Примиритель. Этот Царь мира, не кто другой, как родящийся от Девы Еммануил; и когда Он пришел, человечество было спасено, – но царство Иуды на век было разрушено.

Еще надо обратить внимание на то, что когда Ахаз отвергает предлагаемое ему частное знамение на высоте или в глубине, тогда и Исаия отстраняет временное значение знамения и Господь Бог повелевает ему произнести пророчество о знамени вечном, объемлющем и глубину и высоту. На земле: „Дева Пресущественного рождает и земля вертеп Неприступному приносит“; на небесах: „Ангелы славословят“: „Слава в вышних Богу и на земли мир в человецех благоволение“. И позже: „Господь нисходит в темницу духов (1Пет. 3:19), и восходит ко Отцу (Ин. 20:17), соединяя в общей любви и живых, и мертвых, и праведников, и кающихся грешников.

Знамение высоты и глубины дается человечеству, не смотря на грехи его и упорство его, как бы символически изображенное в плотском Ахазе⁴⁸³.

„Дивно глубоки помышления Твои Господи!“ восклицал Давид (Пс. 91:6). Божественная любовь и предвечная мысль открывается в пророчестве Исаии: „как небо выше земли, так пути Господни выше путей человеческих и мысли Господни выше мыслей человеческих“, говорил еще позже Исаия (Ис. 55:9).

В заключение укажем на два места Св. Писания, в которых особо ярко выступает значение слов и имени: „с нами Бог!“

Господь глаголет Иакову в Вефиле в видении лествицы: (Быт. 28:15): „Я с тобою“. Но мы говорили⁴⁸⁴, что видение это предзнаменовало воплощение Сына Божия. Иаков видит Лествицу, на вершине которой стоит Сам Господь, а от Него спускаются на землю Ангелы Божии. В Евангелии от Иоанна I, 51 мы видим Ангелов, „нисходящих к Сыну человеческому“, ибо Господь благоволил спуститься на землю и облечься в образ Сына человеческого: Он стоит уже на земле. Иаков предзнаменует и род Давидов и изображает все человечество. „Я с тобою“: это первообраз утешения: „с нами Бог“.

И в Исх. 33Моисей умоляет Господа не посылать с народом Ангела сотворенного⁴⁸⁵, а идти Самому с нами: имману.

15. Он будет питаться молоком и медом, доколе не будет разуметь отвергать худое и набирать доброе;

16. ибо прежде нежели Этот Младенец будет разуметь отвергать худое и избирать доброе, земля та, которой ты страшишься, будет оставлена обоими царями ее.

Как многие другия пророчества, произнесенное Исаией пророчество об Еммануиле имело не только (ст. 14) вечное значение, не только далекое во Христе Иисусе исполнение, но в стихах 15–16 и ближайшее значение и исполнение. Господне слово о рождении священного Младенца произнесено, и с этой минуты начинается его исполнение, сначала в образах и прообразовательных событиях, и потом только „в полноте времени в Сыне Божием“⁴⁸⁶, пришедшем на землю. В ближайшем применении пророчества мы видим, что Он, как бы уже родившийся, во время до отрочества, до того возраста, в котором получается разумение и воля человеческая делается ответственною, будет питаться медом и млеком. Это знаменует спокойствие страны в продолжение последующих десяти или двенадцати лет. И действительно, с 741 года до Р. Хр. когда, по всей вероятности, произносится пророчество, до взятия Самарии в 729 году протекает около 12 лет, которые соответствуют возрасту отрока, начинающего разуметь отличать доброе и отвергать дурное. В это время угрожавшие царству Иудейскому царства Дамасское и Самарийское подвергаются разгрому Ассирийцев, а царство Иудейское остается нетронутым ими и Иудея еще остается страною, где течет мед и млеко, по выражению книги Исхода III, 8.

Но есть и дальнейшее значение и полное исполнение пророчества об Еммануиле в жизни Господа нашего Иисуса Христа. „Он будет питаться медом и млеком“ знаменует тихую, скромную, безызвестную, но без нужды проведенную во младенчестве жизнь Господа, до 12 лет, когда Он остается во храме (Лк. 2:42–52) и впервые являет миру разум свой и мудрость свою среди книжников, а также в семейном кругу, находясь в повиновении у родителей и произнося и тогда глаголы, которые пречистая Матерь Его „сохраняла в сердце своем“. Когда же Он является Иоанну Крестителю, то Он глаголет ему, что „Ему надлежит исполнить всякую правду“ (Мф. 3:15). И в искушении (Мф. 4:1–10; Лк. 4:1–12) Господь, искушаемый как человек, торжественно отвергает худое и избирает доброе.

Таким образом 14 стих VII главы Исаии относится исключительно к воплощению Бога-Слова; стихи же 15–16, в таинственных прикровенных словах изображая и далекие еще события жизни Еммануила, вместе с тем определяют в общих чертах и историческую последовательность ближайших событий жизни народа обетования.

К этим ближайшим событиям и переходит теперь пророк в следующих стихах,-оставляя до времени в полумраке великий образ Отрока, о котором он будет говорить в последующих пророчествах.

17. Но наведет Господь на тебя и на народ твой и на дом отца твоего дни, какие не приходили со времени отпадения Ефрема от Иуды, наведет царя Ассирийского.

Пророчество об Еммануиле произносится не Ахазу, а Исаия обращается с этим пророчеством, как мы видели выше „к дому Давидову“ (см. ст. 13 и 14 с нашими замечаниями). Теперь же с 17-го стиха, говоря о бедствиях и скорбях, ожидающих Иудеев, он обращается опять лично к Ахазу, читая в сердце его, его помыслы и планы. Весьма знаменательно напоминание о днях отпадения Ефрема от Иуды: оно приводит конечно на мысль разгром Иерусалима Сусакимом (Шишанком, Ассирийской по происхождению, но царствовавшей в нижнем Египте династии Бубастидов) при Ровоаме, преемнике Соломона⁴⁸⁷.

Исаия читает в сердце Ахаза, что, составив план о призвании на помощь Ассирии и о подчинении ей, он надеется с ее помощью быть царем всей Палестины, и мечтает восстановить царство Соломона, соединив под своей властию все двенадцать колен Израилевых.

В пророчестве своем (ст. 17–19) Исаия разрушает тайные мечты Ахаза и указывает ему, что долины Палестины будут заняты чуждыми племенами. Может быть; что в словах Исаии есть еще нечто большее и в ближайшем и в дальнейшем будущем. В Еммануиле – исполнение всех обетований народу Израильскому и перенесение этих обетований на весь род человеческий: „Ему покорность народов“. (Быт. 49:10). Израиль умаляется со дня произнесения пророчества об Еммануиле и совершенно исчезает как государство, со дня явления миру воплощенного Сына Божия, ибо не Израилю одному даруется спасение, а ко всем людям слово: „С нами Бог“. Не в Иудее только и не к Иудеям только глас Ангелов, а ко всей земле-ко всем человекам вещание их: „Слава в вышних Богу и на земле мир в человеках благоволение! “

В следующих стихах 18–20 изображается образ исполнения пророчества об бедствиях, ожидающих Иудею.

18. И будет в тот день: даст знак Господь мухе, которая при устье реки Египетской и пчеле, которая в земле Ассирийской, –

19. и прилетят и усядутся все они по долинам опустелым и по расселинам скал, и по всем колючим кустарникам, и по всем деревам.

20. В тот день обреет Господь бритвою, нанятою по ту сторону реки, царем Ассирийским, голову и волоса на ногах, и даже отнимет бороду.

Это пророчество объемлет все события от времен Ахаза до пленения Вавилонского⁴⁸⁸: потому в нем упоминается и Египет, который приходит в столкновение с Иудеею при Нехао во времена Иосии, убитого в сражении с Египтянами при Мегиддоне. (4Цар. 23и 2Пар. 35:20). Но при этом мы не уверены в том, чтобы и ранее Нехао XXVI династии, соединившей во едино все силы Египта, мелкие владетели Дельты не делали набегов на Палестину, нанимаемые (ст. 20) Салманассаром, Саргоном или Сеннахеримом⁴⁸⁹.

Весьма замечателен символизм мухи, – изображающей Египет, – и пчелы, изображающей Ассирию. Во времена Ахаза (742–729 до Р. Хр.) и позже до XXVI династии 660 до Р. Хр. Египет не был страшен Палестине, но вероятно надоедал ей мелкими набегами разрозненных мелких царьков Дельты. Пчела же больно жалила. Прибавим к этому, что когда говорится в пророчествах об Ассирии, то с этим именем сливается и владычество Вавилона. Предпоследний царь Ассирии Есархаддон и жил постоянно в Вавилоне, а после падения Ниневии в 606 году до Р. Хр. Вавилон наследовал и владения и политику Ассирии и продолжал ее предначертания на западе. Это слияние Ассирии с Вавилоном мы увидим и ниже в главах X, ХIII и XIV⁴⁹⁰.

Точно также и в Неем. 9вместо Вавилона упомянута Ассирия, как географический термин, обнимающий всю Месопотамию. Но в настоящем пророчестве нет еще указания на paзрушение Иерусалима; хотя есть угроза унижения и стыда, который будет нанесен народу обетования царем Ассирийским, – так как полное унижение народа произошло лишь при Навуходоносоре.

Обритие народа есть символ очищения. Мы понимаем это место так, что народ должен быть очищен от язвы идолопоклонства⁴⁹¹, как прокаженный: таковы выражения угрозы, произносимой Исаией. В Лев. 14обряд очищения после исцеления проказы изображен так: „Очищенный.... обреет все волосы свои, голову свою, бороду свою, брови глаз своих, все волосы свои обреет“. Мы знаем, что в плену Израиль совершенно и навсегда исцелился от проказы идолопоклонства. Очищением его служило то унижение, в котором он находился, и только после этого очищения Господь допускает его снова строить храм Ему и служить Ему по закону, данному на Синае и преподанному чрез Моисея. Но обряд обрития волос напоминает также очищение Назорея, чем-либо оскверненного (См. Чис. 6:9); и обряд посвящения Левитов (Чис. 8:7), которые до этого посвящения должны были сбрить с тела все волосы свои. Все эти указания совершенно применяются к Израилю, посвященному Богу как Назорей, отделенному от других народов на служение Богу как Левит, оскверненному идолопоклонством как прокаженный, который исцелевает от проказы в плену и должен очиститься прежде, чем будет снова допущен занять свое высокое положение между народами, которое определено словами: „будьте святы, потому что Я Господь ваш свят“⁴⁹². В сущности, наказание Господне народу обетования есть необходимое для него очищение, без которого он бы не мог и существовать до явления на земле Еммануила. Когда он отверг Его, тогда он исчез как народ „имеющий удел на земле“. (Втор. 32:8).

21. И будет в тот день: кто будет содержать корову и двух овец,

22. по изобилию молока, которое они дадут, будет есть масло; маслом и медом будут питаться все, оставшиеся в этой земле.

Эти два стиха (и последующие до конца главы) представляют значительные трудности понимания. С одной стороны, рисуется некоторое довольство „оставшихся в этой земле“, а с другой (ст. 23–25) запустение земли. Если не ошибаемся, то в стихах 21–22 прямо указано, что хотя плен, в который пойдет народ, будет стыдом его, но что беднейшие⁴⁹³,-оставленные победителями в родной стране, будут по милости Божией жить и питаться лучше, чем до плена, когда сильные обирали и угнетали их⁴⁹⁴. Еще может быть, сближая стих 22 с стихом 15 об Еммануиле, „Который будет питаться медом и млеком, доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе“,– мы имеем перед собою пророчество об тех, о которых Ап. Иаков (Иак. 2:5) говорит: „не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками царствия, которое Он обещал любящим Его?“ С этой точки зрения это есть пророчество о простых и бедных Израильтянах, издавна живших в Галилее и не тронутых завоевателями, – из которых большею частию были все Апостолы Господни. В этом случае пророчество это связуется прямо с пророчеством Исаии IX главы ст. 1–2: „Земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, зa Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящем в стране и тени смертной воссиял свет“. Сам священный Еммануил, в пророчестве о Нем стиха 14-го рисуется во младенчестве человеческом; и в таком же младенстве изображаются те простые сердца, понявшие, что Иисус есть Христос, ожидаемый Еммануил. Им Господь подает пищу во благовремении зa простоту сердца их, и им же первым воссиял свет проповеди Господней, и они первые крестились крещением Иоанновым, исповедуя грехи свои⁴⁹⁵ и им первым выпало счастье слышать и нагорную проповедь⁴⁹⁶, и радоваться о словесах благодати⁴⁹⁷, и искать Господа в пустыне, куда влекла их жажда слова Божия, и есть хлеб в пустыне⁴⁹⁸ и слышать слово о хлебе жизни⁴⁹⁹ и видеть первые чудеса Господа⁵⁰⁰.

23. И будет в тот день: на всяком месте, где росла тысяча виноградных лоз на тысячу серебренников, будет терновник и колючий кустарник.

Первое указание этого пророчества есть грядущее запустение Палестины, и особенно богатой виноградниками Иудеи, как то можно заключить об винограде долины Есхола близь Хеврона⁵⁰¹, упомянутого в Чис. 13:24 и винограде Енгедди в Песн. 1:13⁵⁰². Но в читаемом нами пророчестве Исаии мы видим и символизм, относящийся к народу Израильскому. Мы видели в Ис. 5:6, что Израиль уподобляется винограднику, который будет оставлен в запустении Господом; в Песн. 8говорится о младшей сестре невесты Возлюбленного, неготовой еще для любви, которая (см. т. IV Св. Летописи стр. 334 первой части) есть ветхозаветная церковь со сторожами и приставниками, долженствовавшими отдавать своему господину по тысяче серебренников. Соединяя эти пророческие образы, мы можем думать, что читаемое нами пророчество 23 стиха VII гл. Исаии имеет в виду не только ближайшее будущее запустение

Палестины, но еще запустение всего нравственного и духовного виноградника, который, насажденный Господом, не принес ожидаемых плодов (Ис. 5:4). Терн и колючка появились на месте бывшего виноградника, который должен был давать тысячу серебренников Господину своему, тогда как виноградари притчи Господней (Мф. 21:33) не только убивали пророков, посылаемых к ним для увещания, но еще убили и Сына Господина своего, надеясь, что виноградник сделается их достоянием⁵⁰³.

24. Со стрелами и луками будут ходить туда, ибо вся земля будет терновником и колючим кустарником.

25. И ни на одну из гор, которые расчищались бороздниками, не пойдешь, боясь терновника и колючого кустарника: туда будут выгонять волов и мелкий скот будет топтать их.

Пророк, видя запустение земли в своем пророческом видении, говорит: и о первом пленении десяти колен Израилевых во времена Ассирийских царей, что ясно обозначено появлением опасных зверей, (о которых говорит 4Цар. 17:25), почему и нельзя будет ходить по земле без луков и стрел; но он говорит и о втором плене и обезлюдении земли после Вавилонского нашествия. (4Цар. 25:11,26). Стих 25 пророчества Исаии, по-видимому, настаивает на совершенном прекращении земледелия, как пророк выше указывал на уничтожение виноградников. Хлеб и вино отняты у народа обетованной, некогда богатой, земли, данной ему в удел. Христианин сделает сближение с VI главой Иоанна, где Господь говорит о хлебе жизни.