73. Слово по случаю возложения на раку мощей иже во Святых Отца нашего Алексия, Митрополита Московского, от Благочестивейшаго Государя Императора Николая Павловича принесенного покрова и медали за персидскую войну

Пожри Богови жертву хвалы, и воздаждь Вышнему молитвы твоя: и призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя. (Псал.49:14–15)

Прежде всех к Тебе ныне слово, Святителю Алексие, и слово не мое, но Царево. Предстаю Тебе, как посланник Благочестивейшаго Императора Николая Павловича, принесший Тебе дар Его, – как свидетель благоговения Его пред Тобою. Приими, глаголет Он Тебе, сей покров благолепия и славы, не потому, чтобы Ты требовал покрова вещественного и благолепия земного, будучи облечен светом небесным, покрыть Божественною славою, но потому, что Царь признает над Собою и над Своими деяниями покров твоих молитв и Твоего благословения. Приими сие сребро памяти и чести, сей, не только пoтом, но и кровию выработанный «динарий» за день брани Персидской: ибо Раздаятель оного верует, что и Ты не праздным был зрителем брани сей, но хотя невидимо, тем не менее действительно подвизался пред Богом за верных сынов России против вероломных последователей лживого пророка, подобно как некогда, еще живя на земли, очевидно подвизался Ты за охранение Церкви и Отечества от иноплеменных, то чудодейственною молитвою, то покаряющим словом убеждения. Но пoелику и без сего слышимаго слова, во свете Божием видишь Ты сердце Царево, и разумеешь, о чем наипаче оно беседует к Тебе: то, не стужая Тебе более, поспешаю обратить слово к тем, которые требуют проповедающаго, чтобы услышать, и вразумляющаго, чтобы уразуметь.

Дело Царево, которое пред очами вашими, благочестивые обитатели древней Столицы, запечатлено ныне торжественными знамениями, в существе своем есть Царское исполнение повеления, которое царям также, как и рабам, изрек Царь царствующих устами Пророка Своего: «призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя».

Был день скорби, котораго единое воспоминание, даже и по возвращении дней мира и веселия, еще наводит некий сумрак на душу Россиянина, – день, который угрожал затмить веки России, если бы сквозь облако грозной судьбы не просиял тем яснее возвышенный дух Николая Первого. Не стало Александра Благословенного, и мыслящие зло возмнили, что и благословения над Россиею не осталось. Сосед, котораго не опасались, в том самом, что его не опасались, вздумал найти средство сделаться опасным. На встречу мирному посольству нашему, он ввел в наши пределы войско, и начал опустошительную войну. Чувством сынов Отечества измерьте, если можно, сию новую скорбь нового Царя, отвне приразившуюся в такое время, когда усилиями победить и уврачевать многоразличную скорбь домашнюю, могла истощиться самая обильная мера силы душевной. Война не только нанесена России, но и внесена в Россию, без причины, в самое время дружественных со стороны России сношений, без обычного объявления, следственно с вопиющим нарушением права народного, с оскорблением достоинства Империи, – война от врага, который находит удовольствие в подвигах против безоружных, – война в таком краю, куда не легко доставить защитников, куда и военачальника оказалось нужным послать с другаго края Государства: – трудно частному человеку пересказывать о сем равнодушно; каково было Государю сие испытывать! И что же? Сперва Он не хотел верить происходящему; потому что душа чистая не легко верит возможности дел неправедных; потом с решительностию и быстротою подвигнул силы против сил; а Сам обратился спокойно к Источнику сил Богу, чтобы призвать Его благословение на новое Царствование, и Его помощь противу всех трудностей.

Теперь примечайте в самых событиях, как «верен Господь во всех словесех Своих», и как «близок всем призывающим Его во истине» (Пс.144:13, 18). Как скоро Благочестивейший Государь, по Священнодействии Его Царского венчания, «воздал Вышнему» первую особенную «молитву» (Пс.49:14) в сане Помазанника, подкрепив оную подвигом благочестивого путешествия в священную пустыню, и общением веры с крепким молитвенником, Преподобным Сергием; тотчас Вышний явил Ему спасение Свое, приведя Ему непосредственно за сим первого вестника первой в Его Царствование победы. Здесь преклонил Он Свою превознесенную главу и колена пред Царем царствующих, и прославил «Изимающаго» от скорбей, имея и здесь сего друга Сергиева совозводителем благодарений Своих, подобно как там имел Сергия предстателем Своих прошений. Видно, «усладилась Господеви» сия «беседа» (Пс.103:35) Царя; видно, и сердце Царя усладилось сею беседою с Богом, и новою силою надежды утвердилось во Господе: ибо с того времени Бог подавал Ему победу за победою, а Он знамения сих побед препосылал в сей самый храм, где прославил Бога за первую из оных. И се, когда твердое верностию и правотою дела, воинство Его, многочисленными подвигами решительно преодолело и победило, и врагов, и противоборствующую природу, и быстроту рек, и твердыни камней, и Кавказский хлад, и Закавказский зной, и высоту непреходимых гор, и глубину непроходимых дебрей; когда «врагу оскудеша оружия в конец» (Пс.9:7), и таким образом не только возстановлен нарушенный мир, но и огражден безопасностию разширенных пределов наших: – воздавая почесть доблестям Своих воинов, еще раз Благочестивейший Государь восприемлет случай вознести «жертву хвалы» (Пс.49:14, 23) Господу сил; еще раз воспоминает сей храм, в котором благословилась Его молитва о победе и мире, и сему избранному Предводителю молитв, как деятельному Сподвижнику в добропобедной брани, восписует победительная.

Сынове России! не «радуетесь ли вы о Царе своем», особенно тогда, когда «Царь веселится о Бозе»? Знаю, что радуетесь; и радуюсь с вами о Нем, как един от вас; и паки радуюсь о самой радости вашей, потому что во свете радости о Царе видна любовь к Царю.

Но не опасаюсь показаться чрезмерно взыскательным, если скажу, что это еще не все, к чему призывает вас настоящий случай. Хорошо взирать на благочестивое дело Царево с благоговейною радостию: но еще лучше присвоить себе оное, соделать оное вашим собственным делом, не по видимому образу и знамениям, но по духу и силе; – каким образом? – поставить себя не только зрителями благочестивого дела, но и подражателями благочестивого примера; иметь, по примеру Царя, написанным на сердцах своих сие высочайшее повеление Царя царей: «призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя»; во всякой скорби, общественной, или частной, не коснит прибегать к Богу с молитвою, и по избавлении от скорби не забывать возвращаться к Богу с благодарением.

Казалось бы, не нужно и напоминать нищему, чтобы он просил милостыни, – или, человеку, который весь есть нужда и бедность, напоминать, чтобы он просил себе милости от Бога. Но конечно нужно было напомянуть о сем; и конечно не довольно напоминали человеки себе и друг другу о сей нужде всех и каждаго, когда Сам Бог нашел нужным явиться в слове Пророческом, и, так сказать, собственным лицем требовать себе молитвы от человека: «призови Мя в день скорби твоея».

Есть нищие тупоумные, или убитые несчастием, которых надобно возбуждать и руководствовать к исканию помощи; есть нищие гордые, которые не хотят наклонить головы пред благодетелями, а хотят, чтобы благодетели поклонились им со своими благодеяниями: таковы суть пред Богом человеки, которые не умеют или не хотят призывать Бога в скорбях своих.

Иной в день скорби своея только тоскует, и от утра до вечера более и более погружается в скорбь. – Помилуй себя, возлюбленный! Если ты утопаешь: то неужели лучше добровольно опустить руки и идти на дно, нежели усиливаться возникнуть из вод и вопиять о помощи?

Иной истощается в домогательстве помощи человеческой, а не вспомнит о Боге, «помощнике в скорбех, обретших ны зело» (Пс.45:2). – Разсуди, если ты не совсем безразсуден: лучше ли тебе гоняться за человеком, который так часто говорит тебе: не проси меня; – мне не до тебя; приди после; – иди к другому; – я не могу помочь тебе; – либо скажет: помогу, – но потом не хочет, или не может исполнить обещания, – лучше ли, говорю, тебе гоняться за человеком, нежели прибегать к Богу, Который не отсылает тебя к иному помощнику, не отлагает Своей помощи, не изменяет Своим обещаниям; Который непрестанно находится близ тебя, и, если ты внимателен, в самом сердце твоем говорит тебе, приглашает тебя к молитве и обнадеживает Своею всесильною помощию: «призови Мя в день скорби твоея, и изму тя».

Бог без меня знает мои нужды, говорит иной, и потому не хочет молиться. Вот пример, – если кому не случилось замечать сего странного явления, – как здравую мысль может превратить себе в отраву зараженное сердце. Христова сия мысль: «весть Отец ваш, ихже требуете, прежде прошения вашего» (Матф.6:8): но, произнеся Апостолам сию мысль, непосредственно продолжал Он: «сице убо молитеся вы»; и потом предложил им образец молитвы, известный всякому Христианину под именем «молитвы Господней» (Мф. 6:9–13). Таким образом, по разуму Самого Иисуса Христа, из сей мысли, что Бог ведает наши нужды, не то следует, чтобы совсем не нужно было молиться, но то, что должно молиться Богу как Отцу, с доверенностию, с преданностию воле Его, в простоте, без языческого многоглаголания.

Бог знает наши нужды; а потому не для чего молиться – сие разсуждение походит на то, как если бы нищий, покрытый рубищем, сказал: богатый видит мою нищету, и потому не нужно ни произносить просительныя слова, ни простирать просящую руку. О ты, слишком нищий разумом, и слишком богатый гордостию! неужели ты хочешь, чтобы богатый пришел, разсыпал пред тобою свои сокровища и бросил на землю хлеб, которым тебя напитать хочет? Не больше ли еще безразсудно и дерзновенно требовать, чтобы Бог разсыпал Божественныя сокровища благодати Своей, и поверг на землю небесный хлеб, пред человеками, которые совсем не думают и не заботятся о принятии даров Его? Бог, по безпредельной благости и милосердию, всегда готов все даровать человеку: но человек не всегда готов принять от Него что-нибудь. Чтобы нищему принять милостыню, надобно ему протянуть руку: чтобы младенцу принять пищу, надобно ему отверзть уста: подобно сему надобно человеку простираться к Богу, чтобы достигнуть благодати Его, надобно иметь отверзтую душу, чтобы приять дары Его. Молитва есть простертая рука для принятия благодати Божией, отверзтыя уста для вкушения пищи небесной. В сем разуме сказал Бог Израилю: «разшири уста твоя, и исполню я» (Псал.80:11). Благодать чистейше духовна; и потому требует чистаго духа для ея принятия; молитва же очищает дух, и его силы, и действия, и орудия. Итак, молись духом твоим, да приимешь Духа Божия; молись умом, да упоишься Духом разума; молись сердцем, да напитаешься Духом благочестия; все силы души и тела обрати в орудия молитвы, дабы все оныя обратились в благословенныя орудия благодати, для исправления и облаготворения поврежденной и бедствующей природы.

Когда же приметишь по внешним событиям, или почувствуешь внутренно, что молитва скорбящаго не презрена и не отринута; что Бог изимает тебя от скорби, или хотя уменьшает и облегчает оную: тогда не забудь, «муж желаний» (Дан.9:23), что надлежит тебе быть и мужем благодарений; и как верным обретаешь Бога в исполнении обетования Его, так представь Ему себя верным в исполнении повеления Его: «изму тя, и прославиши мя» (Пс.49:15).

Верностию в малом приобретается доверенность во многом. Верный в благодарении за малый дар Божий обретает дерзновение просить великого. В самом деле, по собственному ощущению, Христианин, знать можешь, что сердце благодарящее свободнее открывается, и пространнее отверзается, нежели сердце просящее: следственно тем более оное способно к приятию обильной благодати.

Где не призывают Бога в скорбях, где не прославляют Его за благодеяния, там пресекается общение человека с Богом, Источником всякого блага и всякой премудрости; следственно в удел человеку остается только зло и безумие. От чего люди не только в трудных обстоятельствах не благодушествуют, но и бояться там, где нечего бояться? – От того, свидетельствует испытанная в бедах душа, что не призывают Господа. «Господа не призваша, тамо убояшася страха, идеже не бе страх» (Псал. 13:4–5). Каким образом целый мир языческий «предан в неискусен ум творити неподобная», омрачен нелепостями, погряз в мерзостях? – «Понеже», так изъясняет Апостол происхождение сего жалкого состояния рода человеческого, – «понеже не искусиша имети Бога в разуме; – занеже разумевше Бога, не яко Бога прославиша, или благодариша» (Рим.1:21, 28).

Берегись просвещенный верою Христианин, возвращения к языческому неверию и заблуждению; не медли призывать Бога в день скорби твоея, или паче, не оставляй каждый день прилежно взывать к Нему, тем более, что на сей осужденной за грехопадение человека земле, доколе не снидут на нее вновь дние неба, каждый день есть день скорби для того или другаго, здесь, или там, – скорби, если не от самаго бедствия, то от чувствительного лишения, или от близкой к сердцу заботы.

И теперь, например, здесь мы веселимся, видя знамения побед, вкушая сладость мира и безопасности: а там – победоносное воинство вновь на поле брани; Царь за пределами Отечества; Царица странствует, влекомая любовию в близость к Супругу; Царица Матерь одиночествовала бы между Царскими Младенцами, если бы верная Дщерь, предвидя сие одиночество, не приспела издалеча на священную стражу любви при наилучшей из Матерей: – не довольно ли уже самых нежных забот для сердец Россиян? А что еще далее? Сын рабыни Агари неистовствует, как бы поспешая запечатлеть свое предопределение: «руце его на всех, и руки всех на него» (Быт.16:12). Народ, от котораго святая Русь наследовала святую веру, едва не исчезает в бедах от врагов веры. Священники распинаются или сожигаются. Христиане, мужи и жены, старцы и дети влекутся в рабство, или истаевают гладом, или, что всего ужаснее, принуждаются отречься от имени Христова. Церковь Российская! призывай Бога Избавителя в сии дни скорби матери твоей, Церкви Греческой. Россия! день и нощь призывай Бога в помощь Благочестивейшему Императору и Его воинству, защитникам Христианства и человечества.

«Господи! спаси Царя, и услыши ны, в оньже аще день призовем Тя» (Псал.19:10). «Да обрящется рука Твоя всем врагом Твоим: десница Твоя да обрящет вся ненавидящия Тебе. Вознесися, Господи, силою Твоею: воспоем и поем силы Твоя» (Псал.20:9, 14)! Аминь.