432. Ответ на речь Ректора Московской Духовной Академии Саввы, при наречении его во Епископа

Одну мысль, приписанную мне тобою, боголюбезный брат, могу признать действительно моею, – ту мысль, что не для себя желал я найти второго сотрудника моему служению церковному.

Ничего для себя, все для Бога, и для церкви Его и для блага чад ее, – таково должно быть наше общее правило, хотя никто из нас не может поручиться за исполнение оного, если не призрит милосердо «Бог... действуяй» в нас «и еже хотети, и еже деяти о благоволении» (Филип. II. 13).

Если же и позволить бы себе что-нибудь для себя: то мне, находящемуся у предела, которым само слово Божие ограничивает сию временную жизнь, или за которым указывает не столько жизнь и деятельность, сколько «труд и болезнь» (Псал. LXXXIX. 10), – мне и ближе сего предела не незнакомому с трудом болезненности, – мне и словом изнемогшим не достигающему до слуха собирающихся в церкви, и, может быть, только влекущему, а не подъемлющему и носящему, бремя церковных попечений, – время бы искать совершенного от них освобождения, чтобы малые останки сил и дней обратить единственно к «единому ...на потребу», (Лук. X. 42), которого, если не усвоим себе в данное нам краткое время, поздно будет искать в вечности.

Но наши отцы учили нас, что и добрая, по-видимому, собственная воля не благонадежна и не безопасна, если не будет подчинена вышней всесозидающей и всеохраняющей воле, как и Господь поучает: «обаче не Моя воля, но Твоя», Отче небесный, «да будет» (Лук. XXII. 42).

И посему, с одной стороны, не позволяя себе собственною мыслию увлекаться с поприща, с другой – страшась, чтобы от моего изнеможения не страдало дело служения церкви Божией, должен я был, хотя и пользуюсь уже доброю братскою помощью, желать усиления и усугубления сей помощи. И благословен Бог, преклонивший к сему благоволение священной и державной власти.

Господу Богу и святой Православной Церкви Его, в благоговейной преданности, в единодушном общении, как смиренная добровольная жертва, да будут посвящены твои начатки, вместе с моими останками священно-начальственной деятельности: и на сию жертву, по молитвам освященного собора, да снидет невидимый огнь Духа истины, оживотворяющий мертвенность нашу, просвещающий тьму нашу.