140. Слово в день вoсшecтвия на Всероссийский Престол Благочестивейшаго Государя Императора Николая Павловича

И возращу тя зело, зело, и положу тя в народы, и цapиe из тебе изъидут. (Быт. XVII. 6).

Если день природы неодушевленной может нечто говорить внимательному, как некто подслушал и свидетельствовал, что «день дни отрыгает глагол» (Псал. XVIII. 3): то не больше ли внятно и обильно должен говорить день человеческий, ознаменованный особенными действиями Провидения Божия, или воспоминаниями о них. –

Какое слово может обнять все, что нынешний день говорит уму и сердцу Россиянина? Он говорит, во-первых, о том за четырнадцать лет бывшем дне, в который Бог в сердце приснопамятного Александра, и в его заветную хартию положил мысль о царствовании Николая, как преимущественно желанном и благонадежном для России; потом, о другом дне, от котораго начинаются двенадцатилетние, до ныне, опыты, удостоверяющие, что в завете Александра заключалось предусмотрительное и благотворное для России определение Божиих судеб. В царствовании полном деятелности, «день дни отрыгает глагол» Царских подвигов, подъемлемых и совершаемых в войне и мире, в законодательстве и правосудии, в усовершении устройства разных родов общественной службы, званий и состояний, в покровительствовании и распространении просвещения и благотворения, в превозможении трудностей, в отвращении опасностей, в умножении плодов народного благоденствия в настоящее время, в сеянии новых семен общественного блага на будущия времена: и естественно, что нынешний царственный день особенно полон отголосками столь многоразличных глаголов царской славы.

Впрочем, когда вижу, что день сей собрал вас, верныя и избранныя чада России, привел во храм, поставил пред олтарем: то с утешением о вас заключаю, что день уже изглаголал в сердца ваши свою проповедь, и что вы уже приняли его поучение, которое в том наипаче и состоит, чтобы принести Богу славу, благодарение и молитву за Царя, Богом дарованного, царствующаго под осенением Провидения Божия.

После сего не так уже трудно служителю слова договаривать нечто из глаголов царского дня, в назидание сынов царствия.

Зрелище Царского благословенного семейства, которым в сие время наслаждается сия столица, представляет нам, Россияне, среди высоких доблестей Царских, в столь же возвышенном свете доблести семейственныя. Доблести царския суть достояние собственно царево: доблести семейственныя могут и должны быть общим достоянием Царя и народа. Провидение, являя семейственныя доблести на высоте Престола, не говорит ли чрез сие народу, что и в них есть возвышенное достоинство, что и оне нужны и важны, и столько же достойны поревнования, сколько доступны подвигу?

Семейство древнее Государства. Человек, супруг, супруга, отец, сын, матерь, дщерь, и свойственныя сим наименованиям, должности и добродетели существовали прежде, нежели семейство разраслось в народ и образовалось Государство. Посему жизнь семейственная в отношении к жизни государственной есть некоторым образом корень дерева. Чтобы дерево зеленело, цвело и приносило плод, надобно, чтобы корень был крепок, и приносил дереву чистый сок. Так, чтобы жизнь государственная сильно и правильно развивалась, процветала образованностию, приносила плод общественного благоденствия, – для сего надобно, чтобы жизнь семейственная была крепка благословенною любовию супружескою, священною властию родительскою, детскою почтительностию и послушанием, и чтобы, вследствие того, из чистых стихий жизни семейственной естественно возникали столь же чистыя начала жизни государственной, чтобы с почтением к родителю родилось и расло благоговение к Государю, чтобы любовь детища к матери была предыгранием любви к отечеству, чтобы простодушное послушание домашнее приготовляло и руководствовало к самоотвержению и самозабвению в повиновении законам и священной власти Самодержца, действующей непосредственно, или чрез начальства, от него поставленныя.

Из семейств составляется Государство, и члены семейств образуются в члены великого состава государственного. Хотя сила общей жизни тела может, больше или меньше, исправлять частные недостатки и повреждения в здравии членов: но, без сомнения, полнее и совершеннее может она проявлять себя в движениях членов здравых и неповрежденных. Так, хотя власть государственная, может исправлять частные недостатки и пороки жизни семейственной: но тем еще лучше для Государства, чем менее нужны сии⁵⁸⁴ исправления, чем более здравых членов семейство представляет в распоряжение Государства, чем вернее приготовлена и сбережена домашняя честность и доброта к употреблению в подвиги и добродетели на поприще жизни общественной.

Итак, да помыслят отцы и начальники семейств, что если они, по выражению Апостольскому, «дом свой добре правят» (1Тим. III. 4); если в своем комнатном владычестве правильно и верно действуют разсудительно употребляемою властию, опытным словом, добрым примером; если содержат своих домашних в порядке и послушании, вселяют в них страх Божий, любовь к ближним, верность к Государю и отечеству, бдительным смотрением охраняют их нравы: то, кроме того, что исполняют чрез сие долг, возлагаемый природою, а следственно и ея Создателем, что готовят сами себе плоды семейных утешений, – кроме сего, таковым действованием они совершают и в пользу Государства служение, котораго благия последствия могут простираться даже до потомства.

Я сказал, что последствия доблестей семейственных могут простираться даже до потомства: и как не могу показать ceго в будущем потомстве, котораго мы не видим; то, дабы оправдать сказанное, по необходимости должен обратиться к предкам и потомкам, бывшим прежде нас.

Авраам был благочестивый и добрый отец семейства, почти только начинающагося, когда Бог явился ему, и дал следующее обещание: «возращу тя зело, зело, и положу тя в народы, и царие из тебе изъидут» (Быт. XVII. 6). Провещание много сказывающее в немногих словах!

Надобно вспомнить, что сие было за многие веки до того, как Бог в избранном народе Своем учредил царское достоинство, и освятил оное собственным избранием и помазанием. Примечайте же, как рано Господь помышляет о царях; как ясно дает разуметь, что учреждение царя есть дело Его вечного предопределения; как высоко ценит достоинство царя, когда преимущество быть родоначальником царей предоставляет в награду столь избранной доблести, как Авраамова.

Но какая то была доблесть, которая приобрела Аврааму столь великое и обширное потомственное обетование: «возращу тя зело, зело, и положу тя в народы»? – Еще не та единственная доблесть самоотвержения, с каким он, по воле Божией, готов был единородного сына своего принести в жертву; ибо сие было уже после; но не столь безпримерная доблесть мужа непорочного, упражняющагося в домашнем благочестии, дом свой добре правящаго, с пожертвованием собственных выгод охраняющаго домашний мир и родственное согласие (Быт. XIII), с опасностию собственною готового на избавление присных от бедствия (Быт. XIV). Итак Авраам в сем случае представляет образ доблести семейственной; а Божие к нему провещание – образ потомственно благих последствий такой доблести.

Чтобы показать важность семейственных должностей и добродетелей и для подчиненных членов семейства, довольно указать на один пример, сильнейший самаго закона; потому что это пример Законодателя, покаряющагося закону. Когда юного Иисуса преблагословенная Матерь Его и мнимый отец нашли во храме в собеседовании о предметах духовной мудрости, и жаловались, что Он оставил их: тогда Он дал было им на сие такой ответ, которым, по видимому, разрешал Себя от закона покорности земным родителям; потому что занимался делом Отца Своего небесного. «Что, яко искасте мене? Не весте ли, яко в тех, яже Отца Моего, достоит быти Ми»? Но что же потом? Не смотря на столь высокое право, смиренно преклонил Он выю под иго заповеди, повелевающей чтить отца и матерь: «и сниде с нима, и прииде в Haзарет, и бе повинуяся има» (Лук. 2:49, 51). Так важен долг повиновения семейственного, что единородный Сын Божий, отсрочил Свое вступление в дело Божие, чтоб исполнить сей долг пред земною Материю, и даже пред одним именем отца, которое носил Иосиф⁵⁸⁵ до благовременного открытия тайны неимеющаго отца на земли, и чтобы Своим примером вновь освятить обязанности, и возвысить добродетели жизни семейственной.

Если сии размышления и примеры слышавшими вспомнятся, по возвращении в семейства; если некоторых предохранят от невнимания к обязанностям семейственным; если внимательных сделают ревностнее, ревностных утешат: то малое слово сие награждено будет немалым плодом. Аминь.