121. Слово в неделю четвертую великого поста, и в день Алексия, человека Божия

И тако долготерпев, получи обетование. (Евр. VI. 15).

Недостаток терпения и постоянства в делах, предприемлемых для вечного спасения, некоторым кажется недостатком, по немощи человеческой, обыкновенным, и потому не очень важным.

К сожалению, едва ли не правда то, что сей недостаток обыкновенен: но никак не правда, чтобы он был не очень важен. Множество душ по сему недостатку не достигают спасения: неужели это маловажно?

Кто не согласился бы войти в рай, если бы всякий мог войти в него несколькими шагами, в несколько минут или часов? И тать, и разбойник охотнее пошли бы на сию легкую и верную добычу, нежели на опасную и неверную добычу татьбы и разбоя. Но когда видят, что к вечному спасению надобно долго идти узким путем, с трудом проходить тесныя врата, – надобно постоянство, терпение, долготерпение: тогда многие совращаются на широкий путь искать временного удовольствия; и, как путь удовольствия законного и позволенного также не довольно широк, и средства оного самою законностию некоторым образом ограничиваются и стесняются; то, по тому же недостатку терпения, переходят к удовольствиям непозволенным, порочным, беззаконным, и неприметно приближаются к вечной погибели.

Посему благодетельно святый Апостол учит нас постоянству и терпению для достижения вечного спасения, и для сего указывает на пример Авраама, который «долготерпев, получи обетование». Последуем оком ума за его указанием. Вникнем в его учение.

Бог повелел Аврааму оставить отечество, и идти в неизвестную землю: и в награду за веру и послушание сему повелению изрек обетование: «сотворю тя в язык велий, и благословлю тя, и возвеличу имя твое, и будеши благословен. И благословлю благословящия тя, и кленущия тя проклену, и благословятся о тебе вся племена земная» (Быт. XII. 2. 3). Авраам поверил и повиновался. Вышел из Ура; пришел в Харран. Здесь лишился отца, может быть, не от старости только, но и от трудностей путешествия. Но обетование не исполнилось. Авраам пришел в землю Ханаанскую и узнал, что это земля, обетованная ему и его потомству. Но голод изгнал его из сей земли в Египет, еще бoлее для него неизвестный, еще более опасный. Обетование становилось почти несбыточным: однако Авраам продолжал верить, и терпел. По возвращении в землю обетованную, ссора между пастухами Авраама, и племянника его Лота, заставила их разделиться: следственно Авраам сделался слабее, и тем большей опасности подвергался от соседних иноплеменных народов; и в след за тем, по случаю взятия в плен Лота в Содоме, вмешан был в войну против четырех царей. Мелхиседек благословил его, как победителя, словом: но благословение Божие, которое должно было сотворить его в язык велик, не являлось. Еще Авраам не имел обетованного сына, как уже предречено ему было порабощение потомства его в продолжении четырех сот лет. Надобно было долготерпение, чтобы взирать на столь продолжительныя бедствия, тогда как не видно еще было и начала благословения. Авраам поспешил иметь сына от Агари: но то была ошибка; Измаил не был сын обетования. Сыну обетования надлежало родиться от Сарры: но Сарра была неплодна; Авраам и Сарра были оба стары: какое долготерпение нужно было, чтобы еще веровать, еще надеяться исполнения обетования! Наконец обетованный Исаак родился, вырос; событие обетования Божия началось; надежда благословенного потомства просияла. Конец ли долготерпению Авраама? – Еще нет. Внезапно Бог требует Исаака во всесожжение: отец должен заклать сына, и в нем все свое потомство, и уничтожить Божие обетование! Нельзя довольно дивиться, как и в сем случае достало у отца верующих веры и долготерпения: но достало. Исаак принесен в жертву в послушном Богу сердце отца своего; и тем самым упрочено на жизнь и благословение всемирное и вечное. В сие время сквозь отдаление веков Авраам увидел день Христа, приносимаго в жертву живую и спасительную на кресте, «и виде, и возрадовася» (Иоан. VIII. 56), не только о своем обетованном потомстве, но и о своем обетованном вечном спасении. «Тако долготерпев, получи обетование».

Может быть, некоторые подумают: что нам до Патриарха? Кто может быть другим Авраамом? – Нельзя одобрить сих мыслей. Это уклонения и отговорки от добрых подвигов долготерпения в вере, свойственныя тому самому нетерпению, непостоянству, малодушию, лености, против которых Апостол хочет вооружить нас силою примера Авраамова. Правда, что Авраам человек единственный, Патриарх, отец верующих. Но вы, дети веры, разве не дети сего самаго отца верующих? А детям прилично ли не подражать доброму отцу? Прилично ли сказать: что нам до отца? Для чего-ж и Писание говорит нам о Аврааме, и о других древних Святых, если сие до нас не касается? – Нет, сказует о путях и судьбах их то же Писание: «сия вся образы прилучахуся онем; писана же Быша в научение наше, в них же концы век достигоша» (1Кор. X. 11). Нет нужды, что мы живем почти на другом конце веков от ветхозаветных Патриархов; их примеры не так далеки от нас, как их времена; их приключения так ведены были Провидением, что между тем, как они шли к исполнению данных им обетований временных и вечных, они показывали нам стези к нашему вечному спасению; и для сего самаго их приключения описаны в священных книгах. Дело не в том, чтобы буквально и чувственно повторять то, что в них видим: Бог «удоволи нас служители быти нову Завету, не писмене, но духу» (2Кор. III. 6). Надобно примечать в Ветхозаветных Святых дух веры, который издалеча приближал их к грядущему Христу, и перенимать оный, как наследие, законно следующее нам, верующим во Христа пришедшаго. Итак должно смотреть на долготерпение Авраама в вере, и побуждать себя постоянно и терпеливо упражняться в делах веры и спасения, поколику немощь наша позволит, паче же, поколику благодать дарует.

Разумеется, что не один Авраам подает в сем пример, но и многие, если только не все, угодившие Богу. Непосредственный сын и наследник обетования Авраамова, Исаак, не так же ли, как отец, «долготерпев, получи обетование» благословенного потомства? Он должен был, не колеблясь в вере, претерпеть двадцатилетнее неплодство Ревекки, опасности и обиды от Герарцев, наконец слепоту, которая воспрепятствовала ему дать, как он хотел, благословение первенцу природы, Исаву, но в то же время, при его долготерпении веры, способствовала дать неотъемлемое благословение избранному первенцу благодати, Иакову. И благословенный Иаков, котораго Сам Бог обещал «не оставить» (Быт. XXVIII. 15), не должен ли был долго терпеть смертельную вражду старшаго брата, двадцатилетнюю работу в доме неблагодарного Лавана, опасности нападений, разнообразныя огорчения семейственныя, лишение сына любви и надежд, Иосифа, наконец тягость глада и трудное в старости переселение в необетованную землю Египетскую, в которой надлежало страдать его потомству, о чем предсказание, деду его бывшее, не могло быть и ему неизвестно? Кто не знает, сколько должен был претерпеть Иосиф, чтобы достигнуть спасения своего, и своего племени? Он претерпел вражду братьев, рабство, клевету, узы, темницу. Моисей, чтобы соделать временное спасение своего народа, во образ нашего вечного спасения, также должен был всю жизнь терпеть, то сороколетнее добровольное изгнанничество, то трудную борьбу с ожесточением Фараона, то, почти непрерывную борьбу с препятствиями природы, и с непостоянством и неверностию своего народа.

Но поспешим от дальних образов к примерам более близким. Апостолы, мученики, преподобные, сколько долготерпели, в проповедывании Евангелия, в страданиях за веру, в подвигах духовной жизни! Послушаем хотя одного святаго Павла, о себе разсказывающаго: «от Иудей пятькраты четыредесять разве единыя приях», то есть, в пяти разных случаях получил по тридцати девяти ударов; «трищи палицами биен бых, единою каменьми наметан бых; трикраты корабль опровержеся со мною; нощь и день во глубине сотворих; в путных шествиих множицею: беды в реках, беды от разбойник, беды от сродник, беды от язык, беды во градех, беды в пустыни, беды в мори, беды во лжебратии, в труде и подвизе, во бдениих множицею, во алчбе и жажди, в пощениих многащи, в зиме и наготе» (2Кор. XI. 24–27). Вспомним наконец и долготерпение собравшаго нас ныне во храм сей Человека Божия. Дом, богатство, родителей, невесту оставил чудный Алексий, избирая тесный путь спасения, семнадцать лет провел без жилища, между нищими в притворе церковном; и, что еще труднее, «пробысть», как сказует повесть жития его, «приснопамятный в отчем дому неведом, сице худый и изнуряем, от врага побораем, от любве сродников разжигаем, и от рабов своих поругаем, не десять дней или сто, но лет семнадесять всецелых» (Пролог.). Какая решительность в намерении спасения, какое постоянство в исполнении, какое терпение в искушениях!

Наша леность неохотно смотрит на таковые примеры долготерпения в вере. Она охотнее ищет примеров тому, как бы спастись легче и скорее. Правда, безконечно-милосердый Бог сделал возможным и сие, дабы никакой грешник, ни в каких обстоятельствах, не имел причины отчаяваться. В Евангелии видим, как несколько слов покаяния и веры отверзли разбойнику рай. Но при сем не оставим без внимания и того, что сей пример в некоторых обстоятельствах безпримерен, именно в том, в какую неожиданную близость судьба поставила погибающаго со Спасителем, без возможности удалиться от Него пригвожденному ко кресту⁵⁵⁵, и в какия чудесныя минуты благодати. Приметим также и то, что покаяние, не поздное для разбойника на кресте, поздно было для другаго, в тех же самых обстоятельствах, в те же самыя благодатныя минуты; что спасенный разбойник обратился ко Христу один, в противоположность нераскаянию Архиереев, Князей, Фарисеев, Книжников, Старейшин, целаго Иерусалима. Кто дерзнет сказать, что легче и надежнее к исполнению сие быстрое, ничем неудержимое возникновение из погибели во спасение, нежели достижение спасения постепенным шествием по пути покаяния и самоисправления, с терпением и долготерпением?

Для успокоения нашей лености и непостоянства, мы говорим, что Бог приемлет и тех, которые часто падают. Так, Он приемлет и сих: но прежде усматривает, по немощи ли они падают, по неведению ли, по соблазнам ли и претыканиям невольным, или напротив, по нерадению, по пристрастию к порокам, в которые падают, не смотря на свидетельство совести против беззаконий, в которыя падают. Есть падающие, которым поспешает помощь благодати: и есть падающие, к которым пренебреженная ими премудрость Божия посылает достойное их слово: «убо и Аз погибели вашей посмеюся; – будет бо, егда призовете Мя, Аз же не послушаю вас; взыщут Мене злии, и не обрящут» (Прит. I. 26–28).

Если бы ты испытывал человека, котораго намерен принять в свой дом; и если бы он, несколько минут занимался тем, что ты ему поручаешь, а потом на целый день, или более, обращался к тому, что ему нравится, что тебе противно, что несообразно с порядком твоего дома: неужели ты бы его принял? Как же думать, что всесвятый Бог менее нас печется о Своем вечном доме, о небесном граде Своего Царствия, да «не имать в него внити всяко скверно» (Откр. XXI. 27)? Как же думать, что Он доволен будет человеком, который на минуту вспоминает Его, и на целый день, или еще на многие дни забывает; который несколько дней как-нибудь постится, и потом на год предается невоздержанию; который одним и тем же языком теперь «благословляет Бога и Отца, и потом кленет человеки, бывшия по подобию Божию» (Иак. III. 9); который после покаяния безпечно возвращается ко греху, и после греха так же безпечно не спешит к покаянию; в котором не только нет готовности, ни желания, ради веры и любви к Богу и Христу, претерпеть всякую скорбь, всякое лишение, всякое бедствие и самую смерть, но который не имеет твердости, для благоугождения Богу, победить страсть, исправить неправильную склонность, отвергнуть худую привычку, предпочесть дело благочестия делу собственной корысти или честолюбия; который, даже после посвящения себя Богу особенным обетом, так же, как без обета, живет миру и работает суете его?

Да уповаем, Христиане, на благодать Божию, обещавшую и подающую нам спасение: но при том «да не лениви будете, но подражатели наследствующих обетования верою и долготерпением» (Евр. VI. 12). Аминь.