Письма к императору Александру II

«Кто познал ум Господень?» – сказал благомудрый апостол и в сем вопросе находил разрешительный ответ на трудные думы.

Кто разрешит думы, возбужденные событиями двенадцатого дня²? Для чего из благолепного сада внезапно унесено младое древо, тщательно взращенное, уже готовое к плодоношению, обещавшее вожделенные плоды? Для чего невидимая рука угасила светлые надежды, которые должны были обеспечивать продолжение света для будущего России? Неужели не услышаны молитвы Благочестивейших Родителей о своем первенце, молитвы верного народа?

Не дадут на сие собственного ответа ни испытующая мысль, ни оставленное самому себе чувство скорби.

Успокоительное разрешение сих дум да ищется лучше в священном слове истины: «Кто познал ум Господень? Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его» (Рим.11, 34, 33). Но при сей непостижимости, несомненно известно, «что все пути Господни – милость и истна к хранящим завет Его» (Пс.24:10).

Посему несомненно, что верен Господь и в услышании молитвы. Он услышал ее, принял и исполнил, только не по мысли родительской и отечественной любви, которая желала удержать Благоверного Царевича для трудных в трудные времена подвигов земного царства, но исполнила по разумению Своего Божественного ума, который предзрел, как лучшее, то, чтобы скоро призвать его в Царство Небесное. Премудрость и любовь Господня присутствовали при сем решении.

Итак, «не Богу ли повинется душа» (Пс.61:2) скорбящая? Пред Его непостижимою премудростию и всегда несомненною благостию да преклонится испытующая мысль, волнующиеся чувствования да утихнут, и печаль растворится чистым духовным утешением.

Молю Всеблагого Бога Отца и Воплощенного Сына Его, безмерными скорбьми искушенного, для облегчения наших скорбей, Пречистую Матерь Его, испытавшую беспримерные материнские скорби, да великая родительская печаль Ваших Императорских Величеств благодатным утешением будет растворена, облегчена, услаждена, и лишение, которое потерпела ваша родительская любовь, будет вознаграждено в благоверных чадах Ваших, которых благость Божия Вам сохраняет.

18 апреля 1865 года

Благотворно устроила святая Церковь, что каждый член ее в своем имени носит воспоминание святого и доброго и, следственно, побуждение к доброму и святому.

В имени святого Александра заключается воспоминание великого князя, который пред лицом неверного властителя, при угрозе смерти, не поколебался исповедать свою веру, который мудростью отражал от Православия покушения неправославных, который Невскою победою предуказал из дали веков твою невскую столицу.

Несомненно, что при наречении твоего имени присутствовала также мысль о Александре I, Благословенном, который, в годину испытания, укрепился верою; и верою одолел утеснителя Европы и сделался ее руководителем.

Какие возвышающие, достойные тебя воспоминания! […]

27 августа 1865 года

Справедливо изволите рассуждать, что событие 4 апреля³ попущено на нас за оскудение веры и за расслабление нравов. Но, по милости Божией, это еще не наказание. Провидение через событие сказало нам: «Вы достойны страшного наказания, и оно было на един волос от вас; возбудитесь исправлением и милосердием, исправьтесь». Послушаемся ли мы? Тяжек заботливый вопрос. Заботливая мысль Вашего Величества о том, что N…⁴ не принадлежит к Православной Церкви, свойственна любви к Православию и к присной душе. Да принесет оную душа Ваша в молитве мирной Спасителю всех и да почиет в безмолвии пред Его премудростью и милосердием, не испытуя судеб Его. Богат Он милостью и средствами спасения верующих.

Может быть, не благовременно теперь представить вашему вниманию событие, довольно верно мне известное. Недавно жила в Москве одна больная⁵, искренне преданная Православию, которой по временам виделись некоторые усопшие и с нею молились, подкрепляя ее терпение; а иные просили молитв о себе. Однажды между ними она увидела протестантского пастора, которого прежде знала в одном из южных городов России, который очень благорасположен был к Православию, но остался не присоединенным к Православной Церкви. Видящая спросила его: «Зачем ты здесь? Ты не наш». Он отвечал: «Нет, ваш, в предсмертные часы моей жизни мне явился преподобный Сергий и помазал меня Святым Миром». Можно ли утверждать, что это истина? Но и напротив, можно ли доказать, что это мечта?

В преданности переносимые страдания Ваши и болезнь да примет Господь как жертву Ему благоугодную и всеспасительную. […]

1866 год