3-е

В марте 377 года царь Сапор вновь разослал повеление об истреблении веры христианской и всех ее чтителей, с обозначением преступности той веры и вреда ее для язычества. Говорилось:

«Христиане отвергают наше учение и учат людей почитать одного только Бога, солнцу не кланяться, огня не уважать и воду сквернить нечистыми омовениями; учат не жениться, не рождать сынов и дочерей, с царем не ходить на войну и никого на ней не убивать, тогда как диких зверей убивать и есть, мертвых людей погребать в землю. О змеях, скорпионах и всех пресмыкающихся по земле они говорят, что их создал Бог, а не сатана. Многих из слуг царских они прельщают и обучают своему чернокнижию, выдавая это за священные Писания».

По обнародовании царского указа, бесчисленное множество христиан в городах и селах избито слепою чернью, направляемою магами; в числе погибших находился и любимый евнух царя, Азад, скончавшийся за веру. Узнав о том, царь велел остановить общее гонение и искать для суда только учителей и вождей христианской веры. Тогда маги и жрецы усердно проходили страну, ища епископов и священников. Взят был и восьмидесятилетний Акепсима, епископ города Наессона, в округе Гонитов (под митрополиею Арбелы). Когда взявшие вели его из дому, некто из домашних сказал ему на ухо: «завещай что о доме твоем»; Акепсима, указав рукою на дом, отвечал: «это уже не мой дом, потому что иду теперь к дому небесному». В Арбеле предоставлен он был на суд, и правитель спросил его: «христианин ли он?» Акепсима подтвердил это и прибавил, что чтит истинного Бога. Правитель продолжал: «справедлив ли слух, что ты в этой стране учишь противно воле царя царей?» Акепсима: «все, тобою о нас слышанное, правда; я проповедую людям единого Бога и приходящим ко мне советую оставить нечестивые пути свои и обратиться к Нему, как в свящ. книгах наших написано». Правитель: «слышал я, что ты человек мудрый, и теперь вижу, что ты уже достиг глубокой старости; отчего ж ты поступаешь несмысленно и не чтишь солнце, которому покланяется весь Восток?» Акепсима: «весьма неразумно поступает вся восточная страна, что оставляет Творца и почитает тварь. Вы ее вводите в заблуждение своим лживым учением о многих богах». Правитель: «ложным ли называешь истинное учение, которого царь держится?» и грозил за то смертию. Акепсима: «в чем же истинность вашего учения, когда оно прямо отвергает истину, боготворит преходящее и сотворенное?» Допрос был прерван, и Акепсиме предложено воздать честь солнцу, иначе подвергнется страшным мукам и пыткам, не смотря на престарелый возраст. Акепсима: «загради свои нечистые уста, нечестивец, и не говори больше. От ранней юности воспитан я в истинной вере и, дождавшись седины, считаю долгом не обесчестить своего доброго имени». Последовало бичевание исповедника суковатыми палками столь жестокое, что земля обагрилась кровию. И затем опять представлен был исповедник мучителю, который спросил его: «где ж Бог твой? Пусть придет и избавит тебя от рук наших!» Акепсима: «Бог мой при мне и может избавить меня от нечестивых рук твоих; но я прошу Его не об этом, а о терпении и достижении венца жизни. А ты не хвались, потому что ты цвет увядающий, трава высыхающая и уже теперь, при жизни, мертв, живя не для Бога, Творца твоего». Обложенный тяжкими цепями, он был отведен назад в темницу.

На следующий день приведены в судилище семидесятилетний Иосиф, священник из Бет-Кетубы в Адиабене, и шестидесятилетний Аифал, диакон из при-Евфратской местности в Вавилонии. Судья сказал им: «для чего прельщаете простых людей гибельным своим учением?» На это ответил Иосиф: «мы не прелестники, а проповедники истинного учения, отвращаем людей от боготворения бездушных идолов и приводим их ко спасению». Судья сказал: «какое ж посему богопочтение истинно? То ли, которого держится царь, вельможи и богатые, или ваше, людей ничтожных и бедных?» Иосиф: «Бог наш не нуждается в высоте и величии сего мира, посему многие из нас самоизвольно бывают нищими и смиренными, раздавши имение убогим и ожидая прославления в другом мире». Судья, не совсем понявши смысл его слов, сказал: «вы еще хвалитесь своею леностью, бездельем и бедностию?» Иосиф: «вникни в то, за что порицаешь нас, как людей бесполезных, и убедись, что приобретаемое трудами рук наших почетнее твоего тунеядства и обогащения посредством грабежа; мы даем от своих трудов бедным, а ты похищаешь у бедных». Судья: «богатство всем желательно, и всякий любит его; кто ж поверит, будто вы его ненавидите?» «Но мы», отвечал Иосиф, «считаем его преходящим и временным, ни с кем навсегда не пребывающим, потому “ и не желаем его; и с тобою, который любишь его, оно не останется, как и ни с кем из богачей и гордящихся им». Судья, прервав беседу его, сделал прямой вопрос: поклонится ли он солнцу, или нет? На отказ Иосифа он велел десяти палачам, попеременно, бичевать его, так что плоть от костей отпадала, но мученик благодарил Бога за то, что удостоил его кровавыми страданиями очиститься от грехов своих. Полумертвого снесли его в ту же темницу, где находился и Акепсима.

Тогда обратился судия к Аифалу, диакону, с вопросом: «а ты что скажешь? Исполнишь ли царское повеление? Поклонишься ли великому солнцу и вкусишь ли крови жертвенной?» Аифал: «лучше мне умереть, чтобы вечно жить, нежели жить, чтоб на веки умереть. Ешь кровь, пес кровожадный; молись солнцу, ослепленный в сердце твоем, потому что не видишь светлого Солнца, восходящего над тварию и простирающего лучи Свои на все концы земли». Судья сдержал свой гнев и с притворным сожалением воскликнул: «о ты, поспешающий от жизни к смерти! Кто ж тебе поверит и кого ты убедишь, кроме подобных тебе глупцов, что жизнь должно ненавидеть, а смерть любить?» Аифал: «называй безумным себя и глупыми приверженцев твоего учения, потому что вы не знаете истины. Наше учение повелевает нам любить ту жизнь, которую вы называете смертию, и ненавидеть ту смерть, которую вы называете жизнию». Тогда судья велел связать руки его между коленами и вложить дерево сквозь связанные руки, а шести палачам, по три с каждой стороны, наступить на концы дерева. От этой пытки составы вышли из своих связей, а затем еще исповедник был нещадно бит палками шиповника; но он все терпел мужественно и сказал мучителю: «ты радуешься моим мукам, подобно псу или ворону, жаждущему крови; знай же, нечестивец, что эти мучения ни во что я вменяю». Судья от ярости скрипел зубами и приказывал сильнее бить, так что все тело представляло один струп. Наконец полумертвого и от ран не могшего ступить, Аифала снесли в тюрьму к прежним исповедникам.

Чрез пять дней исповедники снова повлечены были на суд, открытый правителем в загородном саду своем, и когда отреклись исполнить волю царскую, подвергнуты новым тяжким пыткам от третьего часа дня до шестого. Именно, повергли их на землю, холщевыми веревками связали крепко руки, бедра и голени, и вложенные под связки бичи медленно поворачивали, так что кости и составы трещали. Но мученики пребывали непоколебимыми в святой вере, отвечая на предложения покориться царю: «мы уповаем на истинного Бога нашего, а воле царя не повинуемся». В темницу они были отнесены, как бездушные бревна, потому что замучены до бессознательности. Но и в темнице запрещено было оказывать им какое-либо снисхождение или заботливость, и допускать к ним кого-либо, под угрозою жестокого наказания. Не смотря на то, они не оставались без сердобольного призрения; потому что другие узники, с позволения стражей, выходили в город и испрашивали для них необходимое пропитание. В таком несчастном положении пробыли они три года, терпя голод и жажду, страдая от ран и заключения. В это время царь объезжал страну и находился близ Арбелы, на один день пути. Туда правитель отправил трех узников для представления главе магов, Адарсапору. Этот спросил их: «христиане ли вы?» и получил в ответ: «так точно; мы христиане, веруем и покланяемся единому живому Богу». Маг, казалось, сам поражен был жалким видом их и сказал: «видите, до чего довела вас вера ваша? до какого состояния, что от мук и продолжительного заключения вы потеряли образ живого человека и похожи на мертвецов? Поэтому советую вам поклониться пресветлому солнцу, а иначе погибнете лютою смертию». Исповедники единогласно отвергли предложение мага и после долгих убеждений и пререканий маг велел распростертого Акепсиму бичевать по спине и по чреву дотоле, пока он не умолк, и за сим мученику отсекли голову. Тело его, брошенное на съедение псам, взяли тайно и похоронили христиане Армянские, жившие в Арбеле, как заложники. Мученическая кончина Акепсимы последовала 10 октября

По убиении его пресвитер Иосиф также подвергнут бичеванию, между тем как глашатай кричал: «повинуйся воле царя и будешь жив». Но Иосиф ответствовал: «есть только один Бог, и кроме Его нет другого, и есть только одна истинная вера, – наша». От тяжкого бичевания впал он в бесчувствие и едва дышал; посему был снесен обратно в тюрьму.

Теперь маг обратился к Аифалу, и так как пытки уже казались недостигающими цели, обещал ему почести и подарки за исполнение царской воли. Но мужественный исповедник презрел все это, говоря: « удивляюсь слепоте твоей; если они, уже старцы, так мужественно пострадали в надежде вечной славы, то я, младший годами и крепче телом, убоюсь ли временных мук и не захочу ли с ними стяжать неувядаемый венец? Не боюсь смерти за Христа и не променяю своего благочестия на подарки и почести ваши». Тогда мучитель от ярости изменился в лице и велел палачам бить его крепче, чем прежних, по хребту и чреву. И начали бить святого. Адарсапор же говорил своим: «что это значит, что христиане небрегут о настоящей жизни и желают смерти, словно какого благополучия? > Те отвечали: «от отцов своих держатся учения, что есть другой мир, лучше этого; и они, веря тому, не радят о сем мире, надеются на лучший и предпочитают смерть». Между тем святой от бесчисленных ран истекал кровию. Тогда, как бы из соболезнования, мучитель велел превратить бичевание и сказал ему: «покорись воле царской и будешь здоров; потому что наши врачи скоро вылечат тебя», – но получил в ответ: «если б я одним словом ты исцелил меня, все-таки я не оставлю Бога, сотворившего небо и землю, и не поклонюся солнцу, которое Он сотворил на пользу людям». И сказал судья: «это я сказал, испытывая тебя, потому что во всяком случае тебе не вылечиться от таких язв; но ты стань образцом для христиан, чтоб они не противились царю и не презирали его сановников». Аифал: «всегда лживый, ты однако невольно высказал правду, что я служу для христиан образцом мужества. Многие из верных, смотря на меня, как на образец, и видя мои страдания за Христа, поревнуют о Господе Боге и не устрашатся мук за Него». Тогда судья обратился к правителю Адиабены и сказал ему: « возьми этих обоих христиан в свой город для побиения камнями от своих же христиан; пусть христианские учителя погибают от своих». Посему были они привязаны к вьючным животным, как снопы или бревна, потому что не могли ходить или сидеть, и отправлены в Арбелу. На пути же, когда происходила остановка для отдыха, их снимали и клали на землю, как мертвецов, потому что они не владели ни руками, ни ногами. И если кто из сострадания хотел подать им пищу, то своими руками влагал им пищу в рот. Достигши Арбелы, они были снова заключены в тюрьму и воспрещено было допускать к ним христиан. В Арбеле находилась тогда богатая христианка, по имени Яздундокта (см. житие ее ниже, стр. 19), оказывавшая помощь всем узникам за имя Христово и, по возможности, доставлявшая им пищу и одежду. Узнав, что Иосиф и Аифал в темнице, пришла туда с слугами своими ночью и, утоливши стражей подарками, взяла полумертвых мучеников на малое время в свой дом, омыла их язвы, лобызала их руки и плакала над ними. При заботливом уходе Иосиф пришел в себя и начал говорить сердобольной женщине: «милосердие твое к нам благоприятно Богу и нам, страждущим за имя Его; но горькое рыдание по нас несогласно с истинною христианскою надеждою и верою нашею». На что она сказала: «плачу не о смерти вашей, а о теперешнем жалком состоянии вашем». Иосиф, утешая ее словами писания: Мф.7:14, 10:22; 2Кор.11:25; Евр.11:37, 38, – заключил: «покажи себя верующею христианкою и радуйся, что за продолжительные страдания последует тем большее воздаяние и венец славнее». На рассвете исповедники возвращены в тюрьму, где и еще пробыли, в лишениях и скорбях, шесть месяцев, но уже поздоровели настолько, что могли стоять на ногах и немного ходить. В это время правитель Адиабены был смещен и на его место прислан царем другой, по имени Зарусциат, человек жестокий и суровый. Новый правитель пошел в храм солнца для молитвы и принесения жертвы; тут известился он, что есть два христианина, осужденные на побиение камнями, но доселе не преданные казни в ожидании выздоровления и, может быть, отречения от своей веры. Судья тотчас велел их представить себе и, когда ни льстивыми обещаниями, ни угрозами не смог преклонить, велел сперва Иосифа повесить за ноги и бить нещадно воловьими жилами. Когда начались истязания, некоторые из магов подступали и шептали страдальцу: «если стыдишься явно идти в храм бога нашего, то мы сведем тебя и сделаем это скрытно; обещай, и свободен будешь». Но он вслух всех отвечал: «отойдите от меня, поклонники огня; поддерживайте пожирающее вас пламя на собственную вашу погибель». Около двух часов продолжалось бичевание, во время которого судья не раз пытался и еще убедить его; наконец, он велел снова снести его в тюрьму, потому что от возобновившихся язв и потери крови Иосиф не мог идти.

После сего Аифал был повешен и нещадно бит; но он громко кричал: «я христианин, христианин; слышите, я христианин!» Между тем представлен был для допроса и истязаний некто из манихейской секты, явно исповедавший свою веру и укорявший огнепоклонников в нечестии. Судья не без расчета на успех велел оставить Аифала и истязать манихея. Судья не ошибся: манихей скоро дал обещание поклониться Персидским богам и тут же задавил муравья, почитаемого у манихеев существом разумным. Тогда Аифал сказал: «горе манихею! Благословен Христос Бог наш, укрепляющий нас и соделывающий непоколебимыми в благочестивой нашей вере!» Услышав это, судья снова приказал бить его шиповником, и били его дотоле, пока не сочли умершим, а потому и сволокли в сторону. Некто из магов по состраданию прикрыл обнаженное его тело своим плащом, но за то и сам подвергся бичеванию. Аифала же, приметивши в нем дыхание, за ноги сволокли в тюрьму.

Через пять дней правитель решил казнить исповедников, но и еще пытался отвлечь их от христианства. Каждому из них дано было по сорока ударов, а когда и затем они оставались непоколебимыми в своем исповедании, то начаты приготовления к казни и согнаны христиане из Арбелы и окрестностей. Вырыли яму за городом, в которой поместили Иосифа до половины, и заставили христиан (до пятисот числом) побивать его камнями. И когда уже много камней было набросано вокруг, так что только голова виднелась, и мученик оставался живым, некто из знатных Персов велел своему слуге размозжить голову большим камнем. Так скончался св. Иосиф! А святой Аифал отправлен был на казнь в другой город, населенный христианами, и там побит ими. Кончина обоих падает на. 381 год, в котором умер и царь Сапор 2-й. Незадолго до смерти он совсем отменил действие указа своего о преследовании христиан, который и до того был ослабляем и даже не применяем на известное время. Созомен, церковный историк, полагает число всех пострадавших в его царствование до шестнадцати тысяч (Ист. Церк. XI, 14).

В Персидской стране, состоявшей в округе Антиохийского патриаршества, христианская вера в ΙV веке, при Сапоре, подвергалась жестокому и продолжительному гонению. Св. архиепископ страны Симеон установил: «дабы общественные молитвы воспевались на два лика, как в Антиохии установил св. Игнатий, ученик св. Иоанна Евангелиста, и клирики должны петь псалмы не по книге, а по памяти». Это особенно должно было исполняться и исполнялось в обителях дев, которые в Персии назывались «сестрами союза». Но гонение Сапора прежде всего пало на великого святителя, и он скончался мученически. Как в других местах, так и в Персии девственницы были пламенными ученицами Господа Иисуса и потому они были в числе первых между страдавшими за имя Христово. Так св. Фарба, сестра священномученика Симеона, в 341 г. пострадала вместе с сестрою-вдовою и ее служанкою¹⁰. В следующем году, вместе с епископом Садофом, пострадало несколько обетных дев¹¹, потом в числе 120 страдальцев было 9 дев, посвятивших себя Господу. В страшное это время Господь хранил на утешение верных избранную рабу Свою Яздундокту (по произношению Греков Снандулию). Когда страдальцы веры томились в темнице, голодные и измученные, раба Божия находила средства доставлять им разные пособия; после полугодичных истязаний они, наконец, были обезглавлены. Блаженная Яздундокта скрыла святые мощи мучеников от злобы врагов, предав их земле в месте, удаленном от очей злобы¹².

В 346 г. приняла мученическую смерть, вместе с братом своим, пресвитером Иаковом, девственница Мария¹³. В то же время захвачены были богатый священник Павел и пять дев, первый собственно для того, чтобы воспользоваться его деньгами. Павлу объявили, что если поклонится он солнцу, получит свои деньги. Павел так любил деньги, что для них отрекся от Христа. Правитель, недовольный тем, что ускользает из его рук богатая пожива, сказал: «Павлу отдать деньги тогда, когда своими руками отсечет головы пяти девам-христианкам». Девы объявили: «безумные пусть кланяются солнцу, но они не отдадут чести творению, принадлежащей Творцу». Это были св. Фекла, две Марии, Марфа и Ама. Павел подошел к ним с мечем в руках. «Несчастный! сказали они ему, ты хочешь предавать смерти овец своей паствы, пастырь ли ты? Кровь наша падет на твою голову». Павел отсек им головы с холодностию привычного палача. Правитель, не желавший расстаться с его деньгами, велел тайно задушить его и он погиб как Иуда¹⁴. Во все это время сострадательная Яздундокта оказывала великую помощь и услуги мученикам.

Будучи богатою аристократкою, она употребляла средства свои на то, чтобы облегчать страдания рабов Христовых. Так поступала она и в 376 г., когда обнародован новый жестокий указ против христиан. Она доставляла пищу христианам, заключенным в Арбельской темнице за имя Иисуса Христа. Узнав о горьком положении мучеников (епископа Акепсимы, пресвитера Иосифа и диакона Антиллага (Аифала), – см. выше стр. 11–19), она призвала к себе начальника темницы и усердно просила его дозволить взять их из темницы к себе, дабы иметь удовольствие видеть их в своем доме хотя на короткое время. Она дала ему значительную сумму денег. Неохотно, со страхом, он согласился на ее просьбу. Ночью послала она своих слуг в темницу и они привезли блаженных страдальцев в дом ее. Здесь своими руками обвязала она раны их, осыпала поцелуями руки и плечи их и, смотря на горькое положение их, не могла удержаться от слез и стенаний; они лежали пред нею, как мертвые, без чувств. Блаженный Иосиф, придя в себя и увидя ее горько рыдающую, сказал: «приятно Богу твое сострадание к страждущим, но напрасно так плачешь о нашей смерти». Благочестивая жена отвечала ему: «я плачу не о том, что вы преданы будете смерти, но о том, что, быв осуждены на смерть, не тотчас преданы ей, а принуждены еще жить так жалко». Блаженный Иосиф отвечал ей: «все наши несчастия составляют для нас величайшее счастие. Господь сказал: узкие врата и тесный путь вводят в жизнь (Мф.7:14). Ты – христианка, должна радоваться мучениям христиан: чем продолжительнее и несноснее эти муки, тем большая награда и светлее венцы готовы для них на небе». Пред рассветом следующего дня мученики отвезены были в темницу. После шестимесячного заключения исповедники вновь были терзаемы и наконец объявлено было приказание о страдальцах: закопанных в яму христиане побьют камнями. Собрано было множество христиан, взята была и блаженная Яздундокта. Ее принуждали исполнить приказание власти. Она никак не соглашалась проливать невинную кровь пастыря Церкви и смело говорила мучителям: «никогда не бывало того, чтобы женщины исполняли должность палачей; вы требуете от меня противного общему правилу, и что вы делаете? Оружие, приготовленное против неприятеля, обращаете вы против своих граждан; государство, находящееся в мире с соседями, вы волнуете внутренними убийствами». Воины, видя твердость ее, подали ей палку, на конце которой воткнута была игла, и сказали: «пусть ты считаешь беззаконием бросить камень на человека, который по твоему мнению невинен, но проколи этою иглою осужденного и ты выполнишь указ царя». Она, обливаясь слезами, отвечала: «вонзите лучше в меня эту иглу, но не в святого подвижника Христова. Если же можете лишить меня жизни за непокорность, не удерживаю вас; я готова умереть вместе с мучеником, только не принуждайте меня проливать невинную кровь его». Во время этого разговора мученик окончил свой подвиг. Блаженная Яздундокта, 40 лет совершавшая подвиги сострадания, также скоро затем переселилась в блаженную вечность¹⁵.

Ряд святых Русской Церкви начинается равноапостольною княгинею Ольгою. Княгини прежде князей принимают на себя иго иночества. Из княжеского рода прежде всех постриглась в иночество супруга великого князя Ярослава Ирина, в иночестве св. Анна. Второю инокинею, но первою девственницею из княжеского рода была блаженная Анна, дочь великого князя Всеволода. Она постриглась в 1086 г.¹⁶, тогда как первым добровольным иноком из князей был св. Николай Святоша, поступивший в иноческую обитель в 1106 году¹⁷. – Магдалина прежде Апостолов посетила гроб Спасителя и видела Его воскресшим. Таковы жены!

Отец благов. Анны, великий князь Всеволод Ярославич, по словам летописи, «с детства любил Бога и правду, оделял бедных, чтил епископов и священников, особенно же черноризцев, воздерживался от пьянства и похоти; потому и был нежно любим отцом своим»¹⁸. – Он любил образованность, говорил на пяти языках иностранных. Мать Анны была Греческая царевна, дочь импер. Константина Мономаха; ее благочестие доставило России неоцененное сокровище – св. мощи великом. Варвары¹⁹. Брат Анны, Владимир Мономах, своими добродетелями приобрел такую любовь народа, что и поздние потомки его пользовались ее теплотою. Он любил монашество и ясно понимал значение его. Он завещал детям: «принимайте епископов и игуменов с любовию, – наделяйте их, чтобы они молились за вас Богу». А летопись говорит: «он любил иноческий чин, поил и питал приходящих к нему иноков и инокинь, как мать своих детей»²⁰. В такой-то семье родилась и воспиталась благоверная Анна. Под благотворным влиянием ума и благочестия она образовала из себя образец девственной красоты – честь и славу княжеского дома. Предмет нежнейшей любви родителей, она называлась уменьшительным именем – Янкою, по нынешнему Аннушкою²¹.

Благоверная княжна с юных лет возлюбила Господа. Родители, как ни нежно любили ее, не полагали препятствий любви ее к Богу. Они благоговели к словам Апостола: «незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу. Посему кто не выдает девицу, делает лучше» (1Кор.7:34, 38). Юная княжна предпочла девство всем наслаждениям светской молодой жизни, и не напрасно. – «Девство, говорит Антоний Великий, – подобие ангелам, духовная и святая жертва, благоухающая роза, оживляющая и близких к ней, приятнейшее благовоние для Господа Иисуса Христа, великий дар Божий, залог будущего наследия в Небесном Царстве»²². Князь Всеволод построил каменный храм Ап. Андрея и при нем монастырь; княжна Анна посвятила здесь девство свое Господу. Это было в 1087 г.²³. Вслед затем приняла она обитель в свое ведение и употребила меры к ее внешнему и внутреннему благоустройству²⁴. Три года спустя предприняла она путешествие в тогдашнюю столицу православия, в Константинополь. Это путешествие было вполне благочестивое. Княжна-инокиня желала видеть лучшее иноческое благочиние, чтобы научиться ему для себя и для других²⁵. – Она привезла с собою наблюдения, полезные не только для ее обители, но и для других обителей. «Анна, говорит древний повествователь, ходила туда (в Константинополь) не напрасно, а с тем, чтобы вдвойне быть полезною, себе и другим инокиням Русской земли»²⁶. В Киев возвратилась она (в 1090 г.) с новым митрополитом Иоанном, скопцом²⁷. Благочестивая княжна-инокиня своим примером возбуждала сильное движение в сердцах современниц, к их лучшему счастию. Сестра ее, княжна Евпраксия, в 1106 г., по ее примеру приняла иночество²⁸. Вторая супруга великого князя Всеволода, ее мачеха, пожелала быть погребенною в ее обители²⁹. Блаженная Анна собрала в свой монастырь множество черноризиц. – Это тем более составляло великий и добродетельный подвиг со стороны блаженной Анны, что современное ей Русское женское общество еще не забывало обычаев разгульного язычества, предавалось по временам самым нечистым веселостям и ему не по душе было строгое девство³⁰. Самоотречение благоверной княжны, ее строгая жизнь одушевляли живших с нею ревностию к подвигам жизни духовной. Княжна наравне со всеми жила по иноческим правилам, в посте, молитвах и глубоком смирении³¹. Юных девиц обучала она чтению, пению, письму и некоторым полезным рукоделиям³². Блаженная Анна 26 лет провела в иноческих подвигах. В ркп. святцах читаем: «в Андреевском монастыре святая княжна Анна Всеволодовна в инокинях преставися в лето 6624 (1116) мес. мая в 18 день». По летописям она почила от трудов 3-го ноября 1112 г. ³³ Потому мая 18-й день, вероятно, был днем памяти о ней по случаю обретения мощей ее. Монастырь, где подвизалась блаж. Анна, долго назывался Янчиным, сохраняя благоговейную память о своей основательнице³⁴. Он стоял вблизи Михайловского монастыря, но разрушен был Батыем; развалины его указывают в саду и под жилыми строениями одного обывателя³⁵.