4-е

Преп. Герасим, живший в V веке, был родом из Ликии; с молодых лет принявший в сердце своё исключительный помысл о Боге, удалился он от мирского рассеяния и полюбил пустыню – пустыню, которая всегда привлекала к себе подвижников и в особенности стала им дорога с тех пор, как освятило её сорокадневное пребывание в ней Христа. Образ Христа, постившегося и молившегося в пустыне, привлекал возлюбивших подражание Ему, – и целый мир неизреченных духовных радостей приобретали пустынножители взамен отчуждения от земных пристрастий... Сначала подвизался преп. Герасим в Фиваиде, потом отошёл он в ту самую пустыню Иорданскую, где явил Господь Божественную победу Свою над искушениями злого духа... Пустыня эта находилась в 35-ти верстах от Иерусалима и в одной версте от Иордана; в ней поселился Герасим и, собрав вокруг себя многих братий, основал обитель и словом, и примером своим руководствовал всех пришедших к нему в подвигах иноческой жизни. Образ жизни этих иноков отличался строгостью. Пять дней в неделе они проводили в уединении, каждый в своей келье, питаясь только хлебом, финиками и водой, и то в небольшом количестве, и не готовили себе горячего кушанья. В субботу собирались в обители к Божественной службе и для причащения св. тайн; потом обедали за общей трапезой и в воскресенье, после обедни, расходились по своим кельям, взяв с собой запас пищи на всю неделю и финиковых ветвей для плетения корзин. Особенно строгим постничеством отличался сам преп. Герасим; во всю св. Четыредесятницу он не вкушал ничего до самого дня Светлого Воскресения и подкреплял себя только приобщением Христовых тайн. Воспоминание о строгом воздержании его может служить во все времена руководством в посильных для всякого подвигах воздержания и поста по уставу церковному. Пример св. Герасима хотя и недостижим для современной немощности, но он, по крайней мере, замыкает уста возражающих против возможности и благотворности поста. Он напоминает, что были люди, которые могли исполнить завет Христов: «образ даю вам, да якоже Аз сотворил, и вы творите» ... (Ин.13:15). Стало быть, и для всех обязательно следовать этому образцу, по крайней мере, в посильной степени. Подобного ангельскому жития достигли иноки, подвизавшиеся в Герасимовой обители. Сам преподобный кротостью своей привлекал к себе в пустыне даже диких зверей... Рассказывают, что один лев, которого встретил однажды Герасим и, заметив, что он страдает от раны, перевязал и излечил её, везде потом следовал за ним и служил ему, как домашнее животное, а по смерти его умер от печали на могиле его... Пример подчинения дикой твари воле человека встречается нередко и в житиях других святых. «Не ясно ли указывает это на то, – говорит составитель воскресных бесед о житиях святых, что в у житии подвижническом падшее естество наше возводится к первому блаженному состоянию, в каком пребывали первые люди в раю? Потому что, если, по слову Апостола, «вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим.8:22) от рабства греховного, то естественный плод победы над грехом есть восстановление правильных и мирных отношений всех созданий Божиих как между собой, так и в отношении к человеку, составляющему венец тварей» ... – При жизни Герасима, ещё в первые годы его пустынно-подвижничества в Церкви происходили смущения от ереси Евтихиевой. Один из приверженцев этой ереси, инок Феодосий, происками своими содействовавший даже низложению правоверного Иерусалимского патриарха Ювеналия и сам занявший потом его место, успел увлечь в заблуждение Герасима, но это было только временно: душа, жаждущая истины, не лишится, но раньше или позже обретёт её; так и Герасим, обратясь за советом к св. Евфимию Великому, отрёкся от своего заблуждения и покрыл его своим ревностнейшим служением делу Божию – до самого конца своей долголетней жизни. Он мирно скончался, оплакиваемый всеми братиями.

Павел и Иулиания были родные брат и сестра, жившие в Финикийском городе Птоломаиде во второй половине III-го века. Они исповедовали христианскую веру, которая подвергалась тогда почти непрерывным гонениям, и всякий христианин мог тогда раньше или позже подвергнуться мучительным и смертельным пыткам за исповедание своей веры. Наступил час испытания и для Павла и для соединяемой с ним неразрывной братской любовью сестры его Иулиании.

Однажды, обезжая свою империю, император Аврелиан прибыл в Птоломаиду. Павел стоял среди народа, встречавшего государя, и, увидев его, осенил себя крестным знамением с молитвой – да будет во благо приезд царя...

Гонитель христианства заметил это и приказал взять под стражу дерзкого заявителя ненавистной ему веры Христовой.

Когда на следующий день при допросе, сделанном Павлу, он твёрдо исповедал себя христианином, то Аврелиан приказал «привязать его к столбу и мучить до тех пор, пока придёт Христос и избавит его от палачей» ...

Не знал язычник, какая правда скрывается в том условии, которым он определил срок истязаний христианина... Неизвестно было ему то блаженство, которое бессознательно он предрекал своей жертве, предоставляя ей быть избавленной Самим Христом...

Но чувствовал всю отраду такого ожидания верующий Павел и не переставал молиться и славить Бога во время своих страданий.

– Мучитель, за что ты так терзаешь брата моего? – бесстрашно обратилась к Аврелиану сестра Павла Иулиания, присутствовавшая при его страданиях, – за что ты мучаешь того, кто никогда никого не обидел? Не я одна, сестра его, но весь народ может поручиться тебе в этом... Пощади его!

Но чего другого могла ожидать христианка Иулиания, кроме беспощадного предания её участи её брата христианина.

И страшны были истязания, которым подвергли их обоих... но муки от железных когтей, и в котлах с кипящею смолою, и на раскалённых решётках оказались ничтожными в сравнении с твёрдостью веры и терпением детей Божиих, ждавших избавления от Отца своего...

– Вот, увидим, придёт ли ваш Христос избавить вас! – говорил Аврелиан, смотря с негодованием, но вместе и с изумлением на безропотных мучеников...

– Он – с нами и помогает нам! – воскликнула Иулиания, – ты не видишь Его, потому что не веришь в Него, но уверуй, и Он примет тебя, потому что Он – благ и милосерд!

– Мы веруем! Мы веруем, что нет другого Бога, кроме Того, Который помогает Павлу и Иулиании! – отозвались внезапно двое из мучителей их, поражённые сверхъестественным их терпением и постигшие, что в немощи человеческой совершается высшая сила...

Приказ казнить мечом был немедленным ответом на обращение к свету язычников.

– Не бойтесь! – говорили им Павел и Иулиания, – смерть эта – временная, но перед вами – вечная жизнь, где царствует вечная радость... – И радостно преклонили под меч свои головы эти новые мученики: Квадрат и Акакий, взывая молитвенно: Господи Боже, Которого исповедуют Павел и Иулиания! Ты будь с нами, потому что мы умираем, не сделав злого...

На другой день повторилось подобное. Новый исполнитель казни, Стратилат, видя, какой неземной отрадой сияют лица Павла и Иулиании среди жесточайших мучений, также познал силу Христову... Бросив орудие пытки, опрокинул он идола, стоявшего здесь, и, перекрестившись, воскликнул: «и я – христианин! Делайте со мною, что хотите!»

Меч сразил его голову. «Боже истинный! – воззвал он перед смертью, – не отвергни меня, хотя на краткое мгновение успевшего исповедать святое имя Твоё!»

Видя, что никакими пытками не удаётся достигнуть отречения от своей веры христиан и что, напротив того, чудная твёрдость их среди страданий поражает народ и создаёт новых верующих, Аврелиан приказал прекратить истязание мучеников и совершить над ними смертную казнь.

С радостью шли на смерть блаженные брат и сестра и громко воспевали:

«Избавил нас Господь от мучителей и посрамил ненавидящих нас!»

Христиане, взяв ночью тела свв. мучеников, выброшенные за городом, с честью похоронили их. Это было в 273 г.

Жил в VI-м веке и подвизался в строжайшем отшельничестве сначала в Самарии, потом – близ горы Кармильской.

Жизнь преп. Иакова может служить примером того, что никакая степень духовной высоты не обеспечивает человека от глубочайшего падения и, вместе с тем, она служит доказательством, что никакое падение человека не истощает милосердия Божьего, если вслед за падением последует искреннее покаяние.

«Бездна» греха – «бездну» милости «призывает», милости и незлобия Божьего, всего мира даже грехами – непреодолеваемых.

Тысячи искушений победоносно отразил спасавшийся в своей пустыне отшельник Иаков. Многие годы провёл он в непогрешительном предстоянии пред Господом. Молву о делах его и чудотворениях не утаила и безмолвная пустыня... Люди шли к нему для исцеления своих душевных и телесных недугов... Люди превозносили благодатного пустынника. Может быть тогда и сам он склонился к сознанию своей высоты и – в таком случае – к погибели всего своего духовного, хотя бы и обильного стяжания...

И вот, «дадеся ему жало в плоть», «чтобы не превозносился он чрезвычайностью откровений» и «удручил его ангел сатаны, чтобы он не превозносился» ... Постигло Иакова искушение, смутившее его при множестве благодатных даров, которыми обладал он.

Искушение, зорко сторожащее праведника, предстало перед ним в такую минуту, когда, беспечно доверяя обычной победе над кознями врага, не был он вооружён непреодолимыми против них щитами: неослабным бодрствованием над собой и смирением...

Однажды овладела им страсть, и он не воздержался от неё, и довершил тяжкий грех – убийством женщины, бывшей причиной его падения.

Чем с большей высоты происходит падение, тем глубже бездна, в которую погружаешься... В глубине же её – окончательная гибель. Так было и с душой Иакова, близкого теперь к отчаянию – этой окончательной, безвозвратной гибели человека... Но Господь, неисследимыми путями Своими допустивший падение подвижника Своего, но всё Тот же Господь, всеблагий и всемогущий, не предал его до конца... Тот, Кто внушил покаяние Давиду, Тот, Кто принял покаяние отрёкшегося от Него Петра, изгнал отчаяние и из сердца павшего служителя Своего Иакова и чудно спас его путём покаяния, покрывшего грех...

Исповедал свою сокрушённую душу Иаков одному благочестивому иноку, встретившемуся ему в пустыне, из которой с ужасом преступник бежал... бежал, преследуемый своими воспоминаниями, которые теперь страшными призраками населили возлюбленную им до совершения греха пустыню...

Услышав исповедь Иакова, инок со слезами припал к груди старца и говорил ему:

– Но изнемогай, не предавайся отчаянию... Вспомни, что есть покаяние... Вспомни, что Бог неизреченно милосерд!

И, боясь отчаяния старца Иакова, инок умолял его не оставаться одному, не разлучаться с ним. Но Иаков ушёл.

Сострадательная любовь брата осветила и согрела его душу... Луч тепла дал почувствовать Солнце... Бог стал «близ сокрушённого сердцем», и сердце оживилось верой в Господа кающихся... И снова пустыня приняла человека... Ей одной лишь доступно вместить всю его скорбь, всё его беспредельное покаяние...

Встретив на пути древнюю гробницу на подобие пещеры, Иаков затворился в ней и предался молитве.

Какими словами передать беседу с Богом сокрушённого, но всей силой своей скорби взывающего к Богу сердца человека?.. Только Богу измерить глубину её... только Ему – сосчитать слёзы покаяния – подобные лишь каплям бездонных пучин морских... Человеку не измерить. И суду человеческому – не вместить прощения. Оно – у Бога, и оно непреложно даруется кающемуся грешнику...

Таким образом, преданный всецело подвигу покаяния, десять лет Иаков пробыл в пещере, похороня себя заживо в этом гробу. Пищей его была растущая вокруг трава. – И Господь принял его великое покаяние. И простил грехи его, и знамением прощения Своего явил ему снова благодать чудотворений. Однажды в той стране были бездождие и засуха и угрожали голодом. Молили Бога все люди о дожде. Тогда епископу города было откровение от Бога, что в стране их есть человек, живущий в гробнице, и что если он помолится о дожде, то молитва его будет исполнена. Епископ с клиром и народом пошли к пещере Иакова, но не отворил он им свою пещеру, весь погруженный в скорбное моление перед Богом...

И во второй раз, после вторичного откровения об Иакове, пришёл народ к пещере его, и силой вывели его оттуда, умоляя помолиться о спасении от беды.

Помолился Иаков, и благодатный дождь пролился на землю... и прославил народ Господа и угодника Его.

И многими ещё чудесами впоследствии проявил Господь прощение и благодать Свою покаявшемуся перед Ним. До кончины своей Иаков пребывал в гробнице и по его просьбе и похоронен был в ней. Со временем епископ основал церковь во имя Иакова, близ его пещеры, и перенёс в церковь останки его.

Преподобный Герасим родился в Киеве и здесь же, в Гнилецком пещерном скиту, облечён был в иночество⁴⁸.

В 1147 г. пришёл он из Киева на реку Вологоду и у ручья Кайсарова основал обитель с храмом св. Троицы. Это было ещё «до начала города Вологды». Тогда был здесь глухой лес и в лесу посад с храмом Воскресения, а на Ленивой площади «малый торжок». Недавно умер в Вологде купец Пятышев, последний потомок Пятышева, не хотевшего дать блаж. Герасиму земли под монастырь, а после согласившегося с благочестивым желанием преподобного. Подвижник благочестия примером самой жизни и светлыми наставлениями озарил дикую страну – и мирно почил 4 марта 1178 г. Мощи его почивают под спудом в Троицком храме обители его, упразднённой в 1764 г.⁴⁹.

Великий князь Всеволод 3 назначил старшего сына, князя Константина, в преемника престола своего, но с тем, чтобы он отдал Ростов брату Георгию, а третьему сын Ярославу предоставлен Новгород, где был прежде Константин. Полюбив Ростов, Константин не хотел выехать из него и желал владеть им и великим княжением. Оскорблённый отец, собрав вече, объявил (в 1212 г.) Георгия преемником Владимирского престола. – Георгий своими качествами обещал России покой; он был правой рукой отца против врагов его и прославился победами. Правление делами всей России начал он тем, что возвратил свободу князьям и епископу Рязани, которых отец держал пленниками; потом был в Ростове у Константина, оказывая ему все ласки любви братской. Четыре года дела шли счастливо, как Ярослав поднял бурю. Своими жестокостями раздражил он Новгородцев и возбудил их к войне.

Георгий, несмотря на то, что Ярослав оскорблял его, не хотел оставить брата без защиты, тем более, что Ярослав умел прикинуться пред ним угнетённой невинностью. Константин соединился с Новгородцами, которые обещали доставить ему престол вел. князя. В битве Липецкой (1216 г.) Георгий был разбит на голову и сдался на волю победителей. Ему дан был Городец Волжский. «Суди, Боже, брату моему Ярославу, – он довёл меня до этого», говорил Георгий с слезами на гробе отца своего. В 1217 г. Константин объявил Георгия наследником своим – и отдал ему Суздаль⁵⁰.

В 1219 г. Константин умер, и Георгий опять взошёл на престол Владимирский. Против Болгар, которые взяли Устюг, послал он брата своего Святослава; тот разбил их и заставил клятвой утвердить мир. Оберегая границы на востоке, Георгий (в 1221 г.) заложил на берегу Волги Нижний-Новгород, где прежде был Болгарский городок; здесь построен им каменный храм Спасителю и устроен общежительный монастырь с храмом Богоматери; в тоже время построен им каменный храм Спасителю в Суздале, где пол храма устлан был красным мрамором, присланным в дар Болгарами; а во Владимирском Рождественском монастыре поставлен каменный храм Богоматери. В 1225 г. находясь в 140 вер. от Костромы, на Волге, по явлении иконы св. Георгия, основал на горе Юрьевец-Поволгский. Занимаясь с полным усердием устройством Русской земли, посылал он своё войско на помощь Новгородцам против Ливонских Немцев; и когда потом сами Новгородцы вызывали было его на войну, охотно согласился на мирное предложение их. В 1228 г. наказал войной дикую Мордву; потом ещё раз заставил Болгар просить у него мира и снова наказал Мордву. В 1230 г. отдал священную почесть Болгарскому мученику Аврамию, перенесением мощей его во Владимир; а в следующем году перенесены были в новый Ростовский собор мощи святителя Леонтия⁵¹.

Не ожидали в России того страшного бедствия, которое после отказывались и изображать. В 1236 г. Монголы разгромили Болгар, предав всё огню и мечу. Об этом узнали и тогда же в соседнем Владимире. И зимой того же года Георгий женил двух сыновей своих Владимира и Мстислава. Людям ли знать, когда начнётся над ними суд Божий? К несчастью, система областного правления, не руководимого сильной центральной властью, достигла тогда крайнего развития: каждый князь думал только о себе. В 1237 г. Монголы опустошительной войной шли на Россию. Великий князь Георгий послал сына Всеволода к Коломне; но Рязань уже была опустошена, а за тем и Всеволод разбит был на голову, оставив юного брата Владимира в плену. Георгий, оставив сыновей защищать Владимир, отправился собирать войска другие. Февраля 2-го 1238 г. татары подошли к Владимиру. В городе ли великий князь? спросили чиновники Батыя у золотых ворот. Из города пустили в ответ стрелы. Не стреляйте, кричали татары и, показывая пленного князя Владимира, говорили: узнаёте ли князя? Юный князь был бледен и истомлён страданием. Всеволод и Мстислав заплакали. «Лучше нам, братцы, сказали они дружинам, умереть за святую веру, чем быть в их неволе. Всё это навёл на нас Бог за грехи наши». Февраля 6 Владимирцы увидели, что неприятель ставит вокруг города стенобитные оружия, а вечером стал окружать его валом и тыном. Князья Всеволод и Мстислав, княгиня – мать их с дочерями и невестками, многие вельможи собрались в храм Богоматери и приняли от епископа Митрофана пострижение в иночество; все принесли исповедь в грехах своих, причастились св. тайн и приготовились к смерти. Февраля 7 в воскресенье мясопустное город был взят и страшно опустошён. Святитель Митрофан, супруга Георгия Агафия, дочь Феодора, невестки Мария и Христина – страдальчески умерли в пламени собора; сыновья Всеволод и Мстислав пали в сражении, большая часть жителей столицы убиты, немногие взяты в плен⁵². Георгий, получив весть о такой участи своего семейства и народа, сказал с Иовом: «так-ли, Господи, угодно милосердию Твоему? зачем я остался один?»⁵³.

Благоверный Георгий под тяжестью бед не только не пал духом, но ещё окреп. Удалясь в Ярославль, дорогой взял он с собой Ростовских князей с их дружинами⁵⁴. Слыша же о страшном по огромному числу неприятеле, он решился идти в глухое место, на р. Сить, туда, где тянутся болота на огромных пространствах⁵⁵. Туда же приглашены и ополчения князей Переяславского Ярослава и Юрьевского Святослава. Батый, взяв Владимир, отправил сильные отряды к Ярославлю, чтобы догнать в. князя⁵⁶. Георгий решился сберегать слабые в сравнении с неприятелем силы свои до лучшего времени. На берегах Сити разбил он стан свой, и с. «Стапилово на Сити» с валами и окопами остаётся памятником стана его⁵⁷. – В. князь отправил Дорожа (Дорофея Семёновича) с 3000 «пытать татар»⁵⁸ – разведывать, где явятся они, чтобы во время или идти далее на север, в Новгородские владения, или приготовиться к битве. Но тогда, как Георгий ждал татар от Ярославля, до которого они гнались за ним, полководец Батыя Бурундай пошёл из Владимира Переяславско-скнятинской дорогой через Кашин, опустошил Переяславль, Скнятин, Кашин⁵⁹, и истребительной волной двигался к Бежецкому Верху. Тут Дорож неожиданно наткнулся на татар; жаркая схватка Дорожа оставила по себе память в имени с. Могилищ.

Дорож поспешил к Георгию. «Князь! сказал он, татары уже обошли нас»⁶⁰, т. е. с одной стороны шёл Бурундай, с другой, от Ярославля, двигались другие волны. В. князь ещё прежде того велел полководцу своему готовить войска к встрече с неприятелем. С Георгием были теперь брат Святослав и племянники князья Ростовские с их дружинами; но не было с ним брата Ярослава с его Переяславцами. Войска Георгия ещё не вполне готовы были к бою, как явились свирепые враги. Полки сошлись, и произошла кровопролитная битва. Перед неприятелем многочисленным и остервенелым Русские дружины, при всём мужестве, не устояли; великий князь был убит, и с ним пало множество войска его⁶¹. Это было

4-го марта 1238 г.⁶². Ростовский епископ Кирилл, возвращаясь из Белозерской стороны, куда благоразумно удалялся он от татар, отыскал в куче мёртвых обезглавленное тело великого князя Георгия. Он привёз его в Ростов и, с великой честью совершив надгробное служение, положил в Ростовском соборе; голова великого князя отыскана после и положена в гроб его. На втором году после кончины тело страдальца св. веры и отчизны, по распоряжению князя Ярослава, торжественно перенесено было во Владимир и положено в соборном храме⁶³. Тогда увидели невиданное чудо. «Глава святая прильнула к св. телу, так что и следа не было отсечения на вые его; правая рука поднята была, как бы у живого, показывая на подвиг⁶⁴.

Современная летопись так говорит о свойствах великого князя Георгия: «Юрий украшен был добрыми качествами. Он старался выполнять заповеди Божии и хранил страх Божий в сердце своём; помнил слова Господа: «о сем познают вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою». Даже врага своего отпускал он от себя с дарами... Был весьма милостив и не берёг имения своего, раздавая милостыню бедным, украшая храмы Божии иконами и книгами; почитал чин иноков и священников и подавал им нужное. Приносил Господу молитвы днём и ночью»⁶⁵.

Мощи благоверного князя почивают открыто во Владимирском соборе, в серебряной раке. Эта рака устроена в 1645 г. патр. Иосифом «по обещанию, во славу и честь великому князю Георгию, мученику, Владимирскому чудотворцу», так говорит надпись её. Здесь в честь великого князя устроен и придельный храм. Здесь же надпись времён Екатерины над гробницей св. князя:

«Желанье в варваре горело

Людей моих сжать, как траву,

Мой жизни дух лишить и тело,

Затем мечом отнять главу.

Но Бог мой дух, за веру праву,

Жить вечно внёс в небесну славу.

Главу-ж прильнувшу к телу здесь,

Хранит чудесно и до днесь»⁶⁶.

Св. Василько или Василий, благоверный князь Ростовский, разделивший с великим князем Юрием подвиги на реке Сити, родился в 1209 году в Ростове. Отец его Константин Всеволодович, князь Ростовский, потом великий князь Владимирский, любил Господа, твёрдо помнил о вечности и был весьма образованный; он любил духовные беседы, прилежно читал книги, держал при себе людей учёных. У такого отца Василько мог получить лучшее воспитание и по уму, и по сердцу. В 1212 г. в Ростове совершены были постриги юного князя Василька, – в первый раз посажен он был на коня, чтобы учиться доблестям воина⁶⁷. В 1216 г. отец сел на столе великого князя во Владимире; юный Василько объявлен князем Ростовским, а брат его Всеволод князем Ярославским. Василько остался в Ростове без отца; но семилетнего князя хранил друг отцовского дома, духовник князя Константина, Пахомий, епископ Ростовский, пастырь, по отзыву летописи, искренний, бескорыстный, обличитель хищников и мздоимцев, щедрый, сострадательный и обогащённый книжным учением⁶⁸. К тому же заботливый отец по временам посылал доверенных умных бояр смотреть, как живут и учатся ли добру юные князья⁶⁹. Отец жил недолго. В духовном завещании своём он говорил детям: «любезные дети! живите в любви между собой, Бога бойтеся всею душою и заповеди Его соблюдайте во всём; живите, как жил я: нищих и вдовых не презирайте, не уклоняйтесь от церкви, уважайте иерейский и иноческий чин, слушайте книжное учение; будьте в любви между собой, и Бог мира будет с вами; слушайтесь старших, – они учат вас добру, а вы ещё молоды. Вижу, дети мои, что конец мой близок. – Поручаю вас Богу и Пречистой Богородице, и брату моему Георгию, который вам будет вместо меня»⁷⁰. Добрый отец скончался 2 февраля 1219 г.; мать княгиня Анна Мстиславовна постриглась тогда же над гробом супруга и скончалась спустя два года⁷¹. Юные князья остались сиротами. Но великий князь Георгий, которому поручены они отцом, был в полном смысле отцом для племянников и отцом лучшим: он то вызывал их к себе, то посылал смотреть за ними людей стоивших доверия⁷².

Князь Василько скоро стал показывать делами своими, что он достоин был любви отца и дяди. – Он являлся для современников образцом лучшего князя и приводил их в восторг собою. Вот образ его, написанный современником: «красавец лицом, с очами светлыми и грозными, он был храбр, добр сердцем, ласков с боярами. Кто из бояр служил ему, кто ел хлеб его и пил из его чаши, тот не мог забыть его, не мог быть слугой другого князя; он очень любил служивших ему. В нём мужество соединено было с умом и правдивость с знанием. Он был во всём сведущ, на всё способен. Это был отец и кормитель сиротам, великое утешение печальным. Очи сердца его отверзты были Богом на весь церковный чин, и он был отцом для всех духовных и бедных⁷³.

В 1223 г. южные князья соединились для отражения татар, впервые появившихся в Русских пределах. На помощь к ним великий князь Владимирский послал князя Василька с его Ростовцами. Василько был уже в Чернигове, когда с скорбью услышал о жестоком поражении князей на реке Калке. Василько, говорит летопись, сохранён был Богом. Молодой, 15 лет, князь конечно жалел и о том, что не пришлось ему показать на деле пылкое мужество своё; но Бог хранил жизнь его, чтобы вера его росла с летами и возвысилась до готовности встретить смерть мученика. Послушный дяде-отцу князь Василько через год ходил вместе с ним на помощь князю Михаилу, которого несправедливо теснил Курский князь Олег. При участии митрополита князья помирились и могло ли это не радовать трёх князей – трёх будущих мучеников? В следующем году князь Георгий женил Василька на дочери князя Михаила – Марии. В 1228 г. мужественный Василько вместе с дядей совершил славные походы против языческой Мордвы. Брат Юрия Ярослав, уже не раз возмущавший братьев и сродников против Юрия, успел было и племянников – Василька и его брата – восстановить против Юрия; но Юрий пригласил всех во Владимир, племянники спешили явиться к нему, а за ними пришлось явиться и Ярославу, и после объяснений последовало весёлое примирение⁷⁴.

Когда Кирилл, первый сего имени Ростовский епископ, отказался от кафедры, Василько (1230 г.) послал к великому князю и Владимирскому епископу просить отпустить в Ростов для управления епархией игумена Владимирского Кирилла и принял его в Ростове с честью; он тогда же и избрал его и своим духовником⁷⁵. В том же году принимал он митрополита Кирилла в Ростове, а вслед затем избранный в епископа отправлен для посвящения в Киев, и потом новый епископ встречен был с торжественной радостью⁷⁶. Ещё благочестивый отец Василька заложил (1213 г.) огромный для того времени, каменный собор в Ростове. Набожный сын продолжал и окончил постройку его, щедрой рукой украсил его и за радостной встречей нового святителя последовало торжество освящения кафедрального одноглавого собора, в 14 день августа. Ростовский собор и ныне удивляет лёгкостью своей постройки при своей высоте: как видно, план его взят с Владимирского собора; но последний уступает ему в красоте и лёгкости. Это храм вполне достойный высокой чести своей – быть местом покоя великих чудотворцев Леонтия и Исаии, которых мощи перенесены в новый собор при освящении его⁷⁷. – Князь Василько наследовал после отца в числе других добродетелей и любовь к христианскому просвещению. Памятником тому служит уцелевшая до нашего времени книга с житием Нифонта Кипрского; писавший её, выражая признательность к покровительству князя учёным, говорит: «святии Апостоли, пророцы, мученицы, св. Нифонте! помозите моему господину Васильку»⁷⁸. При нём и просвещённом епископе Кирилле в церкви Успения «левый клир гречески пояху, а правый – русски»⁷⁹.

Наконец пришло время для христолюбивого князя показать славный подвиг любви своей к св. вере. Василько отважно бился с татарами на реке Сити. Когда Русское войско разбито было многочисленными полчищами, Василько был взят в плен. Торжествующие варвары повлекли князя за собой. Полчища Батыя волнами шли к Новгороду; но встретив физические препятствия, обратились на юг через Козельск⁸⁰. Потому первый стан Бурундая, которого шайками взят был Василько, был конечно невдали от Бежецка и Кашина. В летописях показывается он у Шеренского леса⁸¹. Шеренский лес известен и ныне, в 25 верстах от Кашина и в 38 от Колязина. Здесь был Шеренский монастырь, конечно в память страдальческих подвигов князя-мученика, а ныне – село Ширинское, при реке Ширинке, в лесной стороне. Это место было и на дороге епископу Кириллу, возвращавшемуся с севера в Ростов и узнавшему о св. останках князя⁸². Здесь-то христианский князь должен был вытерпеть последнюю борьбу с обаяниями славы и с смертью. Василько был князь величественный ростом, а мужество и твёрдость руки его испытали на себе варвары. Как не пожелать татарам, хотя бы для одного блеска, видеть в рядах своих такого князя? Они весьма старались убедить князя «пристать к их нечестивым обычаям и воевать с ними», убеждали вступить в их службу и жить, как они живут⁸³. Мужественный князь отверг предложение татар. Он не хотел прикоснуться к их пище и к питью, считая их то осквернёнными именем идолов, то нечистыми по их свойству. Напрасно обольщали его дружбой Батыя; напрасно хвалились военным счастьем своим. Он горячо любил свою отчизну и её веру. «Тёмное царство! отвечал христианский князь, не разлучить тебе меня со Христом моим. Моё несчастье тяжело; но оно спасительно мне. Что же ждёт тебя с твоим счастьем? Есть Бог, и тёмное царство погибнет, когда исполнится мера беззаконий его: взыщет Он кровь верных Своих». Татары скрежетали зубами от ярости, готовые напиться крови его. Изнурённый трудами, скорбью за отчизну и пыткой душевной, которую заставляли выдерживать враги, князь плакал, плакал особенно об ошибках прошлой жизни своей. «Господи! Ты знаешь все тайны сердца моего, все нечистоты его; от тайных моих очисть меня», так молился он вслух. В равнодушии гордого стоика нет величия; великая душа чувствует страдания, но торжествует над ними терпением, низводимым свыше её молитвой. Князь чувствовал свои страдания и желал избавиться их. Он молился за себя, потом за детей, за всех братьев христиан. Сила духа его росла с молитвой. Наконец он благодарил Бога, что в цвете лет (ему было 29 лет) умирает смертью достойной христианина, и память о нём не будет бесславной. Татары свирепо умертвили его и бросили в лесу Шеренском.

Страдальческое тело св. князя увидала в лесу женщина, сказала о нём Богобоязненному человеку, и его положили до времени в тайном месте. Когда же узнали о том Ростовский епископ и вдова княгиня, то привезли св. тело в Ростов и положили в соборном храме; от плача и рыдания не слышно было надгробного пения в храме, говорит современник⁸⁴.

Из четырёх сыновей св. князя Александра Невского только младший, Даниил, вполне усвоил себе христианское благочестие, наследственное в родстве Александра. И Господь, избрав для высокого назначения род Александра, избирает в этом роде только род Даниила быть властителем Русской земли: «его праведное семя возлюби Бог; благоволи царствовати в роды и роды»⁸⁵.

Жизнь Даниила отличается печатью избрания Божия и верностью избранию... Двух лет остался он по смерти отца и никем не тревожимый достиг лет зрелых. На младенца князя никто не нападает, никто не берёт удела его, – а как часто бывало совсем иначе в те времена! Как часто в то время и взрослые князья лишались уделов, невольно уступая силе князей сильных!

«Возникшая в веке слез и бедствий» Москва была тогда мала; не велико было и княжество Московское. Окрепший Даниил увеличил Московское княжество, но не мерами неправды и насилия.

Неизбежно вовлекаемый в междоусобия князей, почти беспрерывные, Даниил вёл себя умеренно, берёг совесть. Раз видим его (1282 г.) с войском Московским на стороне брата Андрея, против старшего Димитрия; но при первой встрече вооружившиеся заключили мир и не лилась кровь. В другой раз, когда (1293 г.) волнуемый страстями Андрей привёл в Россию полчища татар, и они грабили города, Даниил дружелюбно впустил татар в свой город, не быв в состоянии защитить его от грабежа. Когда Андрей стал великим князем, открылись (1296 г.) ссоры между князьями удельными; но и Андрей признал тогда правоту Даниила, а епископы Владимирский Симеон и Сарский Измаил убедили прекратить ссору миром; когда же вслед затем Андрей хотел с войском своим завладеть Переяславлем, где не было князя, Даниил вместе с Тверским князем встретил Андрея с сильной ратью, – и после переговоров в другой раз заключён был мир. В 1301 г. был сейм князей в Дмитрове; Даниил окончил миром все счёты с Андреем и другими князьями, тогда как другие расстались, не окончив спора. За год перед тем Даниил ходил с войском к Переяславлю Рязанскому, где князь призвал к себе татар, или вернее татары своевольно хозяйничали от имени князя; Даниил разбил неприятелей, истребил множество татар, взял в плен князя Рязанского; это была первая победа Русских над татарами, – победа не громкая по себе, но замечательная, как первый порыв к свободе. Даниил, взяв в плен князя Рязанского, не отягчил его участи жестокостью, напротив ласково угощал его и содержал в почёте⁸⁶. Так Даниил во всех случаях старается гасить ссоры любовью; если берётся за оружие, то для того, чтобы грозой меча вразумить забывчивых. Довольный своим жребием, он не берёт чужого, не отнимает собственности братьев князей ни насилием, ни коварством. За то Господь Сам, помимо искательств, расширяет границы владений его. Иоанн Дмитриевич, князь Переяславский, племянник Даниила, кроткий, благочестивый, благотворитель нищих, всегда уважал и любил благочестивого дядю, старался быть близким к нему. Даниил платил племяннику любовью за любовь его: одинаковые по расположениям сердца близки друг другу. Бездетный Переяславский князь умирая передал (1302 г.) Переяславль завещанием Даниилу, но не Андрею, который считал себя наследником его и уже распоряжался в Переяславле через своих бояр. Область Переяславская вместе с Дмитровым была после Ростова первой, как по числу жителей, так и по крепости главного города: Переяславль обведён был глубоким рвом с водой, высоким валом, двойной стеной с 12 башнями. Это важное приобретение поставило владетеля Московского на степень князя весьма сильного; сын Даниила уже великий князь. Здесь начало соединению земли Русской в одну мощную державу! И это – плод благочестия христианского, не хлопотливого о земном, но которому достаётся земное счастье само собой! Князь Даниил, искренно благочестивый, построил на берегу р. Москвы храм в честь ангела своего пр. Даниила Столпника, и при нём монастырь. В 1303 г. он почувствовал себя тяжко больным, принял схиму и 4 марта скончался. По глубокому смирению он не хотел быть погребённым в храме, а на общем монастырском кладбище близ церкви⁸⁷.

Князь Иван Данилович, в 1332 г. построив близ дворца Спасский монастырь, поручил архимандриту сего монастыря заведовать и обителью Даниловой; но впоследствии монастырь блажен. князя Даниила упал и осталось только сельцо Даниловское. При вел. кн. Иоанне III одному придворному молодому человеку, проезжавшему мимо того места, явился некто неизвестный и сказал: «не бойся меня, – я христианин и господин сего места, имя моё Даниил, князь Московский, по воле Божией я положен здесь. Скажи от меня вел. князю Иоанну: «сам ты утешаешь себя, а меня забыл; но не забыл меня Бог». Великий князь установил петь соборные панихиды по родственниках – князьях, особенно же по кн. Данииле. При сыне его вел. кн. Василии князь Василий Шуйский, не смотря на предостережение, оказал неуважение к месту погребения блаженного князя Даниила, хотел с надгробного камня его сесть на лошадь; но тут же был наказан и после того часто ходил петь панихиды на гробе кн. Даниила. Во время царя Иоанна Васильевича при гробе Даниила исцелел сын Коломенского купца, бывший близким к смерти. Царь возобновил Данилов монастырь, построил каменный храм, – а собор пастырей установил каждый год совершать крестный ход в Данилову обитель. В 1652 г. августа 30 обретены нетленными мощи св. князя и ныне открыто почивают в храме обители его⁸⁸.

В четырёх верстах от Пскова, на берегу р. Великой, на У Снетной горе преп. Иоасаф основал монастырь в честь Рождества Пресвятые Богородицы и был в нём игуменом. В тоже время в Мирожской обители подвизался игумен Василий⁸⁹. – Господу благоугодно было, дабы подвижническая жизнь их увенчалась страдальческой смертью, – а смерть других была очищением от грехов. В летописи читаем: «марта 4-го 1299 г. Немцы неожиданно напали на посад у Пскова, умертвили игумена Василия, Иоасафа игумена Снетной горы, множество черноризцев (17 иноков и инокинь) нищих, жён и детей; мужчин Бог сохранил, но монастыри сожжены». Немцам это не прошло даром. «Кн. Довмонт и Иван Дорогомилов вышли против них и разбили их на берегу у Петра и Павла; битва была жаркая: иных (из Немцев) убили, другие бросились с берега и потонули; феллинцев, взяв в плен, отослали к князю Андрею Александровичу в Россию; прочие побросали оружие и ударились бежать, устрашась храбрости Довмонта и Ивана Дорогомилова»⁹⁰. – Нетленные мощи преп. Иоасафа почивают в его обители под спудом, а открыто, в особом ковчеге, хранятся две кости и глава его. Мощи преподобного Василия почивают в Мирожской обители, под спудом⁹¹.