11-го числа

Власий был епископом города Севастии (ныне Сиваш, в ста верстах от Токата). Когда в царствование Диоклитиана настало общее гонение против христиан, то Власий сначала утешал христиан и посещал страждущих в темнице, причем и от св. великомученика Евстратия принял завещание (см. 13-го декабря), а потом, не вдаваясь на муки без известного указания Божия, скрывался от рук мучителей, как и многие другие, так что в городе оставались одни потаенные христиане. Так поступил он и в гонение Ликиниево; он скрывался в пустынной горе Аргеос (ныне Гяур-таг), и там в пещере проводил безмолвную жизнь в посте и молитвах. Посланные воеводою Агриколаем наловить диких зверей, на съедение которым отдавали тогда христиан, открыли убежище Власия; известившись о нем, Агриколай послал воинов, которые нашли Власия и сказали ему: «выходи из пещеры и иди с нами в город; тебя зовет воевода!» – «Пойдем, дети мои», отвечал Власий. – «Вспомнил меня Господь; Он три раза явился мне ныне ночью и сказал: возстань и принеси Мне жертву! Дети, хорошо, что пришли вы; Господь мой Иисус Христос да будет с вами!»

На пути, близ самой Севастии, подошла к нему бедная вдова и со слезами жаловалась, что волк утащил у ней единственного вепреца (поросенка). «Не скорби и не плачь», сказал ей святой; «вепрец твой возвращен тебе будет живым и невредимым». Сказавши это, продолжал путь, а к вдовице прибежал волк с поросенком в зубах и пустил его пред нею живым и целым, сам же бежал в пустыню.

По прибытии в Севастию, на следующий день Власий был ласково убеждаем к идолослужению и, как твердый в своей вере, бит нещадно палками и снова заключен в темницу. Тогда бедная вдова, услышав о страданиях св. Власия за Христа, заколола своего поросенка и, сварив голову и ноги его, положила на блюдо, взяла также семян, плодов и овощей, какие имела, и, положивши все в корзинку и зажегши свечу (потому что в старину тюрьмы были все подземные, мрачные), принесла все в темницу к святому и припала к ногам его, прося принять от нее приношение и покушать. Св. Власий попробовал кушанья и, благословив вдову, сказал ей: «всякий год так совершай память мою, и не оскудеет в доме твоем ничто из потребных вещей; и если кто другой, подобно тебе, будет совершать память мою, то исполнится даров Божиих и благословен будет во всю жизнь свою». С этою заповедью вдова возвратилась в дом свой.

Мучитель, снова потребовав мученика и испытав непоколебимость веры его, велел повесить его обнаженным на дереве и строгать тело его острым железом; когда же и за сим мученик не поколебался, и даже смотревшие на муки его семь женщин христианок явно исповедали веру свою, то женщины были истязаны и обезглавлены в тот же день, а св. Власий, после темничного заключения, сначала брошен в озеро, и потом обезглавлен за городскою стеною.

Узнав о кончине святителя, помянутая вдова почтила его память, собравши соседей и знакомых; по ее примеру многие и ныне совершают память священномученика.

Подвизайся добрым подвигом веры, достигай вечной жизни, для которой ты и призван» (1Тим.6:12): так учил Апостол. Значит, могут быть и громкие дела на земле и не быть достойными желаний души бессмертной. Да, напрасны труды и подвиги, если они не одушевлены святою верою, если они не имеют значения для блаженной вечности. Почести, слава, знатность ценны ли по себе, когда проходят как сон? Жизнь князя Всеволода-Гавриила и в круге общественном и в круге частном была жизнию для вечности¹⁵⁷. Потому-то известность его прочна.

Сын святого великого князя Мстислава и внук доблестного великого князя Владимира Мономаха является в жизни общественной в 1117 году. В этом году престарелый Мономах вызвал Мстислава из Новгорода в Киевский Белград, чтобы иметь в нем помощника себе, а в Новгороде велел оставить внука, юного Всеволода. Достойный сын великого Мстислава много сделал добра для Новгородцев, но они заплатили ему за то скорбями.

Начало своего княжения юный, добрый князь ознаменовал построением великолепного храма в Юрьевой обители. «Князь Всеволод Мстиславич, говорит летопись, заложил (в 1119 году) вместе с игуменом Кириаком каменную церковь в Великом Новгороде, в 3-х верстах от города, во имя святого великомученика Георгия; и устроили монастырь великий, собрали братию; князь Всеволод докончил храм и освятили его»¹⁵⁸. «Вот я Всеволод дал св. Георгию серебряное блюдо, в 30 гривен серебра; велел бить в него на обед, когда обедает игумен»: так говорит смиренный князь в прибавлении к грамоте отца своего, которою тот дал монастырю село Буйце¹⁵⁹. Всеволод дал еще Юрьеву монастырю погост Ляховичи с землею и с людьми и с коньми и лес и борти и ловища¹⁶⁰. – Мир хочет жить только для своего удовольствия. «Чти Иегову из имения своего и из всех начатков доходов своих», говорит Богодухновенная мудрость (Притч.3:9). И князь Всеволод поступил не по правилам мира забывчивого, а по внушениям любви к Господу.

В 1122 г. женился он на дочери св. князя Черниговского Николая Святоши и весною 1123 г. совершил с Новгородскими дружинами тяжелый поход в Финляндию; не смотря на неблагоприятную погоду, дурные дороги и недостаток продовольствия, он разбил на голову врагов, разорявших пограничные места Новгородские¹⁶¹.

Благочестивый князь (1127 г.) построил на Торговой Новгородской площади, на Петрятине дворище, храм свят. Иоанна Предтечи, храм великолепный, снабженный дорогими иконами, весьма ценным евангелием и всеми книгами, при том с придельным храмом, где должна совершаться ранняя литургия по воскресным дням. Это было делом молитвы за сына Иоанна. – Но сын скоро умер¹⁶². Иные молитвы наши не выполняются в том виде, в каком хотели бы мы видеть исполнение их; не исполняются от того, что Всевидящий и Благий лучше нас видит и усерднее нас готовит нам лучшее для нас. Князь, благоговейный к воле Божией, оплакал кончину сына, как отец, но с молитвою за почившего выдал для нового храма грамоту, замечательную по ее содержанию. Он обеспечил ею и содержание храма, и содержание причта, и предписывал праздновать память Предтечи великолепно. Старосты храма собирали пошлину со всех предметов торговли. В храмовой праздник совершал литургию владыка; на другой день – Юрьевский архимандрит; на третий – игумен Антониевский. Всем назначены богатые дары. Так благочестивый князь убежден был, что Новгородская торговля будет процветать под влиянием молитв и усердия к Господу. В той же грамоте писал он: «на Торжке даю пуд вощанный (пошлины за вес воска), половину Св. Спасу, а половину св. великому Иоанну на Петрятине дворище». Эти слова князя дают видеть, что жалованьем его пользовались причты не в одном Новгороде¹⁶³. Еще замечательнее грамота его для кафедрального Софийского собора, написанная в одно время с Предтечевою¹⁶⁴. Здесь князь, по примеру св. Владимира, во первых предоставляет Новгородскому святителю наблюдать за торговыми весами и мерами с тем, чтобы половина пошлины шла на Софийскую кафедру, а другая на церковь Иоанна Предтечи; из штрафа же с виновных чиновников одна треть поступала бы в пользу города; далее перечисляет предметы суда святительского, с которого пошлины должны обращаться в пользу святителя и кафедрального причта; наконец показывает лиц, подлежащих ведению святителя. Князь не раз при том повторяет: «в церковные суды не вмешиваться ни детям, ни внукам моим, ни наместникам, ни тиунам (судьям)»; а в конце говорит: «приказываю моим тиунам не оскорблять церковного суда и с суда давать девять частей князю, а десятую св. Софии». Весьма замечательны правила грамоты о правах братьев и сестер на наследство. По «Русской Правде» дочерям боярина дается часть наравне с сыновьями, а дочери смерда (простого свободного человека) получают равную часть только тогда, когда не выданы замуж; иначе братья дают только приданое. Блаженный князь пишет: «если после кого-нибудь останутся сыновья и дочери, то как сыновьям, так и дочерям следует из всего имущества по равной части». Постановление, как видно, вполне согласное с духом христианской любви! Князь лишает наследства только нецеломудренную дочь; но и при этом говорит: «если брат, из желания корысти, взведет на свою сестру ложь, то он повинен за то смерти».

В том же самом году, когда благочестивый князь, по любви к Господу, изливал столько благодеяний на Церковь Христову, Господь посетил Новгородскую сторону тяжким бедствием. Весною долго лежал снег, а осенью были сильные морозы и открылся сильный голод. Народ питался липовым листом, березовою корою, молотою соломою и мохом; люди падали от голоду и умирали; родители отдавали детей иноземным купцам на пропитание. В это печальное время Всеволод явил всю отеческую любовь свою к народу: он был питателем нищих и голодных, истощал на них казну свою, но и ее не доставало для множества просящих; благочестивый князь убедил страдавших готовиться к вечности¹⁶⁵.

В 1130 году по воле отца своего, великого князя России, Всеволод и два брата его ходили смирять Эстов; непокорные враги преданы были мечу, имущества их сожжены, а жены и дети взяты в плен. Нс так счастлив был поход одного Всеволода в Эстонию, в 1131 году. Эстонцы обложены были данью, но много Новгородцев побито было в Клину, в углу нынешнего Дерптского уезда; зато со славою воевал он в том же году с Литвою и заставил ее платить дань¹⁶⁶.

В 1132 году дядя Всеволода, князь Ярополк, вступив на Киевский престол, отдал Всеволоду южный Переяславль, считавшийся старшим после Киева. С неудовольствием отпустили Новгородцы Всеволода; а между тем младшие сыновья Мономаха и дяди Всеволода восстали за Переяславль против великого князя; он хочет, говорили они, сделать племянника наследником Киевского престола. Утром въехал Всеволод в Переяславль и до обеда выгнан был дядею Юрием. – Избегая междоусобия, Богобоязненный князь возвратился в Новгород; но гордая вольница уже забыла благодетельное правление и громкие победы Всеволода, и не хотела принять его. – Впрочем на этот раз Новгородцы скоро одумались и пригласили к себе столько благотворившего им князя; только ограничили власть его новыми правами посадников своих. В 1133 году князь, заботливый о покое Новгородцев, ходил в Эстонию и взял Дерпт. В следующем году брат его Изяслав, изгнанный, по милости Юрия, из Турова, явился в Новгород за помощью против Юрия, дерзко оскорблявшего Мстиславичей. Новгородцы зашумели, вызываясь защищать Изяслава против властолюбивого Юрия, требовали похода; Всеволод изъявил согласие с волею веча, выступил с войском, но, не желая иметь дело с дядею, отпустил Изяслава в Чернигов и возвратился в Новгород. Новгородцы, не взирая ни на что, хотели воевать с Юрием. Напрасно митрополит Михаил уговаривал их и указывал на опасность зимнего похода. Посадник Давид послан был вместе с Всеволодом и сильною дружиною к Суздалю. Это было 31-го декабря. Метели и жестокий мороз преследовали Новгородское войско и очень обессилили. Января 26 (1135 г.) произошло кровопролитное сражение на Ждановой горе. Суздальцев больше было побито, чем Новгородцев; но победы не было на стороне последних, и они вынуждены были заключить мир. В том же году блаженный князь вместе с благочестивым архипастырем Нифонтом основал каменный великолепный храм св. Климента, но ему не довелось оканчивать его. В мае 1136 года вспыхнул мятеж в Новгороде. Гордые своевольники в гневе за то, что не удалось им повеличаться победою над Суздальцами, объявили Всеволода лишенным власти. Мало и того: они заключили его в княжеском доме с женою, детьми и тещею; семь недель держали его как преступника, за стражею 30 воинов. Когда князь Святослав Ольгович, друг Юрия, приехал по призыву княжить в Новгороде, они освободили Всеволода, но оставили у себя заложником сына его.

Добродушный великий князь Ярополк дал изгнанному Всеволоду Вышгород. Псковитяне, дорожа и благодеяниями и высокими качествами Всеволода, с живым усердием просили его к себе, и Всеволод согласился на призыв любви. На дороге имел оп утешение видеть на опыте, что христианская любовь еще жила между князьями его времени. Полоцкий князь Василий, тогда как мог мстить Всеволоду за обиды, нанесенные отцом его, принимал и провожал Всеволода со всею братскою любовью. В Пскове приняли Всеволода с восторгом. Благочестивый князь немедленно заложил каменный храм Святые Троицы, оконченный в следующем году. Новгородцы подняли было войну за то, что Всеволода приняли в Пскове; но конец земного пути св. князя близился скорее, чем войска неблагодарных Новгородцев. Блаженный князь во всю жизнь свою любил Господа и Его служителей; любил читать полезные книги и списывал их; любил нищих, которых снабжал всем щедро. Предчувствуя близкую смерть свою, он удвоил подвиги святой любви: сам перевязывал раны больным и смирял себя еще постом. Очищенный столькими скорбями в последние годы, блаженный Всеволод мирно скончался 11-го февраля 1138 года¹⁶⁷.

Мощи благов. князя погребены в построенном им храме великомуч. Димитрия; обретены нетленными спустя 52 года после его кончины; в 1192 г. св. князь явился в видении Богобоязненному человеку и сказал: «объяви властям, чтобы перенесли мощи в храм Св. Троицы; там хочу я возлечь. Господь Иисус Христос предал мне город Псков, чтобы хранил я его». Святые мощи благоговейно перенесены были в Троицкий собор¹⁶⁸. В 1284 году, при раке св. князя coвершилось чудо над бывшим Псковским посадником Елисеем. Старый посадник лежал расслабленный всем телом, так что не мог двинуть ни одного из членов своих. По вере в благодатную силу св. князя, велел он несть себя к мощам его. Когда священник, совершив молебствие, окропил больного святою водою, расслабленный встал и без помощи других возвратился в дом. В 1363 году спавшему в притворе храма пономарю явился св. князь Гавриил и сказал: «завтра объяви собору Св. Троицы и посадникам, чтобы вынесли иконы из церкви; в следующую ночь Бог покажет чудо над моими мощами». Приказание исполнено, и ночью пал громадный свод храма, но не причинил почти никакого вреда честным мощам святого, только отшиблена часть челюстей князя. Мощи поставлены потом в придельном храме Благовещения Богоматери. Впоследствии много совершилось чудес при мощах св. князя. В 1703 году устроен был в соборе придел во имя его. На гробнице его висит меч его с надписью: «honorem meum nemini dabo», – чести моей не уступлю никому¹⁶⁹.

Рожденный от богатых родителей купеческого звания в суеверном Переяславле, Димитрий¹⁷⁰ в юности обучен был чтению книг; но с юности уже не чувствовал склонности к занятиям отца своего; постриженный в иночество в Нагорном Борисоглебском монастыре¹⁷¹, жизнию чистою, равноангельскою, снискал он себе любовь братии. Ревнуя о умножении славы Божией, основал на берегу Переяславского озера Николаевский монастырь, с правилами строгого общежития. Игумен новой обители скоро собрал себе много учеников, благоговейно внимавших наставлениям его. Друзья Божии любят друг друга. Преп. Димитрий в первый раз познакомился с великим пустынником Сергием, конечно, тогда, как преп. Сергий приходил в Переяславль просить игумена для своей обители, и сколько ни отказывался, посвящен был сам в игумена блажен. епископом Афанасием. Это было в 1354 году¹⁷². С того времени преп. Димитрий часто ходил к преп. Сергию для духовных бесед и возвращался с одушевлением на новые подвиги. Блаж. Димитрий был весьма красив лицом и красота его расцветала от поста: во избежание искушений, в обители, посещаемой мирскими людьми, он закрывал лице свое кукулем и бегал жен. Одна из именитых жен Переяславских, слышавши о необыкновенной красоте его, захотела непременно видеть лице его, и ей удалось это тогда, как преподобный готовился к священнослужению; но нецеломудренная внезапно поражена была расслаблением. Братия, увидев жалкое положение ее, сжалились над нею и просили настоятеля простить ее. Тронутый раскаянием в слезами ее, он сказал: «зачем ты хотела видеть грешника, уже умершего миру?» и крестным знамением возвратил ей здравие.

Слух о высокой жизни преподобного Димитрия дошел до великого князя Димитрия, и он пригласил преподобного к себе, чтоб был он восприемником детей его. Преподобный исполнил желание доброго князя и получил от него щедрые дары для обители. Но, бегая славы человеческой, решился он удалиться в глухое место.

Взяв с собою любимого ученика своего Пахомия, преподобный отправился на север, тогда малолюдный, в Вологодские леса. Здесь на р. Великой, вблизи Авнежского селения, построил он храм Воскресения Христова; но окрестные жители, по привязанности к земному, не желая лишиться участков земли, не дозволили ему строить здесь монастырь. Преподобный доволен был, что построил храм Божий там, где имели в нем крайнюю нужду. – «У людей этого края, говорит древнее житие, мало было духовной пищи Божественного писания и назидания. Придя в эту страну, преподобный видел и слышал, что церквей Божиих еще мало в ней». Потому живо чувствовал, что надобно умножать в ней храмы. Не желая никому быть в тягость, преподобный удалился из Авиежского в Вологду; здесь были храмы и знали о монастырях, но на всем севере не было общежития иноческого. – За три версты от Вологды преподобный полюбил уединенное место при луке, образуемой коленом р. Вологды, и здесь решился основать общежительную обитель. Владельцы места (Илья и Исидор) оказались такими добрыми людьми, что не только с любовью уступили ему землю свою, но даже затоптали озимые нивы свои, лишь бы только немедленно построен был храм. Жаркое усердие явилось и у граждан Вологды. Каждый спешил жертвовать преподобному, что мог, для сооружения храма. И скоро построился (в 1371 году) храм в честь Спасителя. Когда узнали о водворении преподобного в Прилуках, многие из учеников перешли из Переяславля к любимому наставнику, в Прилуки. Так составилась общежительная обитель, первая в Вологодском краю¹⁷³. Великий князь Димитрий Донской, узнав о том, прислал от себя пожертвования для новой обители преподобного Димитрия. Однажды Прилукские братия сказали игумену своему: «мало книг у нас». Преподобный отвечал: «если без лености будем хвалить Бога, то довольно и обычных книг. И они, как труба Божия, поют днем и ночью, нужна только чистота сердечная, духовная любовь и смирение». Сам он любил беседовать с Господом в молитве; для того, чтобы не видали другие слезной молитвы его, с левой стороны алтаря пристроено было им из досок место, и здесь он молился наедине. Обитель его стояла на дороге в великую Пермь: посетителей бывало много, но он никогда не оставлял молитвенного правила своего для посетителей. «Не ищи нс только богатства, но и достатка, писал Великий Василий иноку, нс ищи ни земной славы, ни земного могущества, ни излишнего телесного здоровья; нс ищи никаких земных связей и ничего преходящего, а непрестанно всеми силами ищи, как повелено, Царствия Божия (Мф.6:38), т. е. спасения души; спасение души есть самое главное дело для человека. Потому день и ночь старайся устроять свое спасение»¹⁷⁴. Так и поступал преподобный Димитрий. Не ища ничего от людей, он, по правилу Апостола, считал себя должником пред другими только по любви; потому в обители его находили себе пищу бедняки. Иногда подавал он им пособия тайно от братий, чтобы не возмутить покоя последних. Сам, довольствуясь только просфорою с теплою водою (таков был пост его даже и в те дни, когда уставом разрешалось вкушать рыбу и вино), он обходил монастырские угодья и заботился о том, чтобы для трапезы братии вовремя доставлялось все нужное. Одежда у него зимою и летом была одна: овчинный закорузлый тулуп, под которым летом бывал он мокрым от жары, а зимою страдал от морозов. Но для братий он ходил вместе с ними на работы. Для братии принимал он подаяние от мирских, но разборчиво. Одному из мнивших быть благотворителем сказал он: «отнеси назад, что принес нам, и накорми слуг и сирот (крестьян), живущих у тебя, чтобы не страдали они от голода и наготы; когда останется от того что-нибудь, принеси нашей нищете». Принесший едва мог умолить преподобного, чтобы дозволил он братии взять что-нибудь из принесенного для благословения трудов его. Так врачевал он богатого скупца и вместе предостерегал братию от участия в делах любви лицемерной, не искренней.

Подвигами самоотвержения преподобный достиг высокого духовного совершенства и облекся даром прозрения.

Родной брат его, не имевший счастия в торговле Переяславской, два раза приходил к нему в обитель за благословением на путь для торговли, «в поганския человеки, еже зовут Югра и Печера, идеже живут Чудь и Самоядь». – Преподобный два раза давал ему благословение, дарившее брата счастием неожиданным; возвратясь в первый раз, уплатил он долга свои, в другой раз стал богатым человеком. Не довольствуясь тем, пришел он в третий раз. Преподобный сказал: «довольно, брат, можешь прожить и с тем, что приобрел, не ходи более, не погибнуть бы тебе от зверских людей». Брат не послушался и уже не возвратился ни с добычею, ни без добычи. Раз занимался он вместе с братиею на дворе монастырском работою и, вздохнув, сказал им: «мы, братия, строим земные, тленные дела; а благоверный великий князь Димитрий уже не печется о суетной жизни». II с того дня стал поминать великого князя Димитрия между усопшими. Спустя несколько дней пришло известие, что великий князь скончался, и скончался в тот самый день и час, когда говорил о том св. Димитрий (1389 г., мая 19-го).

Достигнув глубокой старости и чувствуя близость кончины своей, преподобный назначил в преемники себе ученика своего Пахомия. Братия спрашивали, где похоронить его? «Бросьте, отвечал он, грешное тело мое в болото». Он уединился затем для молитв и скончался 11-го февраля 1392 года. Никого не было при кончине уединенного молитвенника; но когда пришли в келью его, – келья его исполнена была чудного благоухания, а он лежал, как заснувший. – Благоговейные ученики похоронили тело его в храме, который построил он сам.

Спустя 16 лет после кончины преподобного, посетила жителей Вологды страшная и странная болезнь. Весьма многие страдали от сильного корчения; им давали в руки палку, чтобы в корчах, держась за нее, не делали себе вреда; много таких страдальцев привезено было ко гробу преподобного; здесь, в муках корчей валяясь, каялись они в грехах, призывали молитву преподобного на помощь и при гробе преподобного получали исцеление; их палки оставались в обители памятниками милости Божией. Это было в 1409 г. Тогда помянутая болезнь известна была и в других местах, от Рязани и Москвы до Вологды¹⁷⁵. Не долго после того (1417 г.) Вятчане напали на Вологду и вошли в Прилуцкий монастырь, еще нс огражденный стеною; самые наглые ворвались в храм, и один, сдирая пелены с икон, коснулся покрова, лежащего на гробе преподобного. Но лишь только коснулся последнего, как брошен был на пол и в муках умер. Это так устранило вождей Вятских, что они поспешили отпустить пленных обители, и в свою сторону возвратились немногие из грабителей. Вятчане долго памятовали это чудо, и раз с одним иноком обители, Закхеем, прислали богатую милостыню в обитель¹⁷⁶.

Князь Димитрий Шемяка, ведя несовестливую войну с великим князем Василием, в зимнее время подступил под Вологду. Осажденный город трепетал жестокого неприятеля. В следующую ночь инокиня видела такое видение: город окружен был светом, и святолепный старец шел к нему по дороге из Прилуцкой обители; к нему вышли на встречу из скудельницы два белоризца; стены города колебались. Белоризцы и старец, которого они называли Димитрием, обошли город и скрылись. На другой день граждане Вологды тучею стрел и камней отразили сильный приступ Шемяки и побили множество врагов. Шемяка, простояв потом несколько дней, принужден был удалиться к Галичу, но и там потерпел поражение¹⁷⁷.

Два храма сгорели, один за другим, в Прилуцкой обители, но рака преподобного осталась целою. Когда начали строить третий храм, – мало было дерева, а еще меньше пищи для 200 работников, и работа шла медленно. Один инок видит в видении – благолепный старец носит на раменах деревья к месту храма, и слышит голос: «посмотрите, сам преподобный Димитрий носит нам лес для церкви». Храм с того же дня быстро построился.

Тот же инок в новом видении, среди виденных им святых мужей, искал преподобного Димитрия, и голос возвестил ему: «ты Димитрия ищешь? он в Казани». В то время великий князь Иоанн отправил войско к Казани. Это был первый поход против Казани. Одно из двух ополчений послано было из Вятки и ему вручена была икона преподобного Димитрия. В час победы над Татарами князь видел явившегося преподобного, и по возвращении войска из похода, возвратил в обитель богато украшенную икону преподобного. Это было в 1545 году. Епископ Стефан с крестным ходом отнес икону в обитель преподобного. И с того времени стали каждый год совершать 3-го июля крестный ход в обитель¹⁷⁸.

В 1609 г. Вологодский воевода писал: «здесь в Вологде преподобный Димитрий явил свою милость, обещался стоять с нами против врагов государевых. Он явился духовному старцу у гробницы и велел перенесть свой образ с гробницы в Вологду; архиепископ и воевода со всеми вологжанами и иногородными, сретив тот образ с великою честию, поставили его со слезами и с молебным пением в Вологде на площади, в церкви Всемилостивого Спаса, января 4 дня. Ныне сей образ стоит для уверения и поклонения всем христианам. Говорят, что сей образ преподобного Димитрия писал преподобный Дионисий Глушицкий; в Вологде хотят построить на площади храм во имя преподобного Димитрия. С твердым упованием на Всемилостивого Спаса и Пречистую Богородицу, на преподобного Димитрия и всех святых, – решились мы смело стоять против врагов государя и всего православного христианства»¹⁷⁹.

Блаженный Георгий¹⁸⁰ родился в Сербском городе Кратове, что в 10-ти часах пути от Штипа¹⁸¹. Родители его, Димитрий и Сарра, были люди благочестивые; шести лет он отдан был учиться книжной науке и учился очень успешно; потом обучался мастерству дел серебряных и рано остался сиротою после отца. Прекрасный лицом и очень статный, Георгий боялся и оставаться в родном южном городе, как бы не взяли его силою ко двору султана, что тогда бывало часто. Потому удалился он в город Софию. Здесь, поселясь в доме священника Петра, просвещенного и благочестивого, усовершил он свои познания о вере и утвердился в любви к христианскому благочестию. Скоро стал он заметен по своим отличным качествам. Магометанам захотелось привлечь завидного молодого человека в свою касту. Они выбрали ловкого из своих ученых (улемов) для разговоров с Георгием.

Лукавый законник явился к Георгию под видом заказа работы. Объяснив, что требуется сделать из принесенного серебра, и назначив щедрую плату, магометанский учитель похвалил искусство мастера и его дарования; затем говорил: «женился бы на дочери городского аги, тебя осыпали бы почетом, ты был бы первый человек в городе». – Георгий благодарил за участие и сказал: «а прочна слава земная?» Законник отвечал: «конечно, земное все не прочно, но Магомет обещал райские наслаждения исполнителям его заповедей». «В чем же состоят заповеди?» спросил Георгий. «В доброй вере и чистоте телесной, – а чистота требует омовений и молитв», отвечал законник. «Но если, спросил Георгий, живет человек блудно и предается ненасытно удовольствиям плоти и желудка, – примут его в рай?» Последователь Магомета должен был сознаться, что без исправления сердечного попадешь не в рай, а в муку. «Однако, продолжал Георгий, ваши властители, судии, начальники предаются нечистым делам и умирают, не думая отказываться от жизни грязной: не подлежат ли они, по твоим же словам, мучению вечному?» «Бог прощает грехи ради милостыни, говорил законник. Но смотри, сколько наши султаны и паши созидают мечетей, мостов, фонтанов, домов странноприимных!» – «Жертва нечистого сердца не угодна Богу, говорит Георгий. Какие здания великолепные построены языческими царями! Какие громкие дела совершены! Не скажешь же ты, что эти язычники в раю. – Вот у нас при искуплении жертвою Сына Божия, при благодати Духа Святого, сколько царей, священников, мирян, воинов в числе святых, и они источают исцеления для притекающих с благоговением! Если не веришь, – пойдем, я покажу тебе в этом городе краля нашего Милютина, который доселе покоится как бы спящий и мощи его благоухают. Ясно, как нельзя более, что это люди угодные Богу и вера их утверждается Богом, подающим силу чудес. Как же ты хочешь, чтобы отказался я от веры, которая приводит к Богу и вечному царству? Я уверен, что ты сам сознаешь все это; но прелести мира увлекают тебя за собою, вдаль от истины святой. Не так ли?»

Законник замолк и ушел; в душе его закипела злоба. Он чувствовал, что молодой человек, которого он надеялся легко увлечь за собой, сбил его с ног, его, знаменитого законника. Он видел, что такой защитник христианства не только в состоянии удержать готовых принять магометанство, но, – чего доброго? – отвлечет он сотни от Магомета ко Христу. Он сообщил своим собратам о разговоре своем с Георгием и прибавил: «если не разочтемся с ним, беда вере нашей». Законник явился к кадию с доносом, что Георгий хулит Магометову веру и всех султанов осудил на вечные муки. «Если оставить его быть христианином, прибавил он: вера его будет шириться насчет нашей; это – опасный человек».

Судья приказал привесть Георгия в себе, но без насилия; велел сказать, что хотят делать ему заказы. – Георгий понял, зачем зовут его, но не уклонился от того, чтобы свидетельствовать об истине Христовой. Когда вошел Георгий к кадию, кадий поражен был статностию его. Сделав ему заказы, высказал он и то, что райские блаженства Магометовы стоят того, чтобы быть магометанином. Георгий убедился, что призвали его не для заказов; он втайне помолился Господу Иисусу, да подаст ему свет и силу. Затем смело спросил: «чем могут доказать, что Магомет и усердные чтители корана пользуются блаженною долею?» – «Не покорились ли нам царства земные? отвечал кадий. Не платят ли нам дань народы? Если бы не любил нас Бог, не возвысил бы царства нашего». Георгий отвечал: «и прежде Магомета покоряли мечем царства: значит ли это, что все те победители, хотя бы язычники, угодны Господу? Земное счастье – не мера для вечности, а чаще говорит: ты принял благая в жизни, там тебе другая доля». – «Законодатель наш Магомет, говорил судья, беседовал с Богом и от Него принял закон». – «Ничем не доказал Магомет того, заметил Георгий, что он был в сношении с Богом, – ни чудесами, ни пророчествами. Знаете и вы, что когда Моисей принимал закон от Бога, тряслась гора Синайская от громов и молний: тут видел и понимал весь народ, что Моисей – посланник Божий, передает народу не свои вымыслы. Что же подобное найдете вы в жизни Магомета? Он говорил о себе то и другое: довольно ли того для доверия к нему? А каков закон его? Легкую преподал он веру, очень приятную страстям людским. Она нравится не содержанием святым, а тем, что дает волю скотским влечениям. Помилуйте, можно ли с здравым умом верить, что такая нечисть послана с неба?» Слушая неотразимые обличеиия, магометане выходили из себя и закричали: «умертвить нечестивца, он осрамил нашу веру». Судья приказал связать и отвесть его в тюрьму.

Священник просил стражей отдать ему Георгия на поруки. «Если любишь его, убеди принять магометанство, и тогда будет свободен», отвечали те. – Священник обратился к смотрителю тюрьмы, и тот по любви к священнику отпустил на время Георгия. Когда пришел Георгий в дом священника и они остались наедине, священник обнял исповедника и целуя говорил: «ты, Георгий, прославил ныне Господа, как первомученик Стефан. Будь же тверд и вперед: мученики славятся во всей вселенной; а какая еще слава ожидает их на суде всемирном!» Исповедник отвечал: «боюсь, что не вытерплю огня». – «Но подумай, говорил священник, что огонь геенский – страшнее; что значит временное страдание пред вечностию? Вся наша земная жизнь пред вечностию – мгновение». Георгий просил священника постараться выкупить его, если можно; «хотелось бы, прибавил он, потрудиться еще на земле для Господа». Священник обещал все сделать, что может, и отпустил Георгия.

На другой день грамотные Турки угрозами и бранью заставляли Георгия отказаться от Христа. Исповедник остался непреклонен, и его скованного посадили в темницу. Священник тайно ходил к судье и обещал ему большие деньги за свободу Георгия.

Спустя неделю исповедник снова выведен был на суд. Судья, указывая на сына, говорил, что наравне с сыном будет любить Георгия и сделает своим наследником, если Георгий исполнит известное желание его. Исповедник отвечал: «если так любишь меня, оставь меня быть христианином; иначе не нужны мне ни богатство, ни известность». – «Нс требую от тебя, сказал судья, чтобы отрекся ты от Христа; ιι я уважаю Христа, как пророка, имеющего судить людей; но еще уважаем мы Магомета, так как вручил ему Бог ключи рая». – «Благодарение Богу, говорил Георгий, что признаешь ты Христа посланником Божиим, имеющим судить вселенную: но Магомет не доказал ничем, что он посланник Божий. Пророки не предсказывали об нем. Чувственный рай его – рай ли? Бесчестие человеческому смыслу. Коран упал ему с неба? Где доказательства тому? Басни, которыми наполнен коран, показывают. что не умное дело доверять корану».

Магометане скрежетали зубами, и судья едва удержал их от насилий. «Сжечь его, кричали они: он обругал Магомета, султана и всех правоверных». Судья, обратясь к Георгию, сказал: «оправдывайся; слышишь, в чем обвиняют тебя». Исповедник отвечал, что «не хулил он создания Божия, а только показывал истину, чего должны ждать себе люди, подобные язычникам; за истину готов умереть». – «Хула ли это?»; спросил судья предстоящих. – «Мы слышали хулы его прежде, отвечали они; если отпустишь его, будем жаловаться султану». Судья, обратясь к народу, сказал: «грех будет на душах ваших; делайте, что хотите». – Рассвирепевшие бросились на исповедника и одни плевали на него с ругательствами, другие били и толкали. Глашатай прокричал: «правоверные! несите дрова, чтобы сжечь хулившего закон наш».

Когда шел мученик мимо церкви св. Софии, священник Петр подошел и сказал ему: «недолго терпеть, Георгий; потерпи». Георгий отвечал: «помолись, отче, чтобы укрепил меня Господь». Сторожа прогнали священника. Так как у священника был один человек, который хотя носил турецкую одежду, но любил христианскую веру и только по страху не исповедовал ее: то священник поручил этому человеку следовать за исповедником и замечать все, что будет происходить. В то же время священник просил иереев и всех христиан молиться за исповедника Христова, и все молились: укрепи его, Господи!

На площади сложен был большой костер. Еще раз ласками и угрозами заставляли Георгия отречься от Христа. «Я уже не раз заявлял, что не отрекусь от моей веры», отвечал исповедник. Его раздели и оставили в одной рубашке. Зажгли костер и толкнули в костер. Когда взволдыряло тело, вытащили его и говорили: «каково? не жарко ли?» – «Ей, не чувствую, отвечал святой; для вас же несчастных готов огонь вечный». – С гневом и бранью бросили его опять в костер. Лице его обращено было к востоку. – Когда обгорели веревки, связывавшие руки его, он оградил себя крестным знамением и громко сказал: «Господи Иисусе Христе! в руки Твои предаю дух мой». Один из предстоявших, схватив обрубок, ударил им мученика по голове, и он испустил дух. Вслед затем, при ясном солнце, явилась на небе туча и пролился дождь. – Христиане прославили Бога и просили начальство отдать им тело мученика. – Не надейтесь, закричали Турки, все сожжем и развеем прах». Злобные набросали в костер животных, чтобы нельзя было распознать обгорелых остатков. Но все сгорело, кроме тела мученика. «Священник надеется достать тело, говорили фанатики, но сожжем его до завтра; если не так, бросим его в овраг нечистот». – Христиане почли за лучшее разойтись. Ночью тайно один взял тело мученика в дом свой, откуда перенесено оно в соборный храм св. Георгия. – Священник Петр, явясь к судье, объявил: «рано утром пришел в церковь и нашел там тело Георгия: позволено ли будет предать его погребению?» Судья сознался: «Георгий – святой: те, которые стерегли его, говорили, что сколько ни подбрасывали они дров, тело не горело». И дал разрешение похоронить усопшего. Святой мученик пострадал 1515 года февраля 11-го дня, в неделю мясопустную, на третьем году султана Селима, при митрополите Панкратии¹⁸².

Мученик был 18 лет, ростом высокий и тонкий, брови высокие и густые, нос изогнутый книзу, пальцы тонкие и длинные; нравом смирный и простой, – всех предварял он поклоном и всякого называл господином; никогда не смеялся попусту и праздное слово не выходило из уст его; не хвалился ничем и не завидовал никому.

Таков новый мученик Христов¹⁸³.

Блаженная Феодора, дочь благородного Пафлагонского дома, давшего для империи многих даровитых людей¹⁸⁴, быв супругою императора Феофила, удерживала мужа, сколько могла, от гонений против православия; тайно поклоняясь св. иконам в своих покоях, она усердно молила Господа, дабы Он Сам утишил бурю иконоборства¹⁸⁵. Когда умер (в 842 г.) император Феофил, она, по малолетству сына, приняв правление империею, немедленно начала восстановлять покой Церкви: множество страдальцев, разосланных в ссылки за исповедание чистой веры, возвращено было на места покойной жизни; ложный архипастырь лишен власти и заключен в монастырь, а св. исповедник Мефодий возведен был на патриарший престол. Тогда же установлено было праздновать торжество православия каждый год в первое воскресенье великого поста¹⁸⁶. Патриарх Мефодий предложил царице: «не служит к чести империи, если славный патриарх Пикифор, за защиту чистой веры согнанный с престола и скончавшийся вдали, остается в пренебрежении; надобно, чтобы тело его возвратилось в столицу». Императрица, соглашаясь с тем, сказала: «выполнение мысли будет честию мне и детям моим». И святое тело торжественно перенесено было (13 марта 846 г.) в столицу¹⁸⁷. Все лучшие люди отдавали уважение царице и за управление гражданскими делами империи: ее умным распоряжениям и твердости империя одолжена была (в 852 г.) успехами в отношениях к Болгарии. Но против нее восстал злобный и властолюбивый брат ее Варда. Царица вынуждена была (855 г.) отказаться от управления, и сперва жила уединенно в загородном дворце своем, называвшемся впоследствии дворцом святой Феодоры¹⁸⁸. Оказывая помощь всякой бедности, изыскивала она способы для восстановления благочиния в обителях, столько страдавших от иконоборства; вызывала к себе опытных стариц-игумений, какова была святая Афанасия Эгинская, для бесед об устроении духовной жизни. Блаженная царица много сделала для св. Церкви тем, что воспитала в своем сыне, императоре Михаиле, твердую преданность св. православию. Как много и как долго страдала дотоле Церковь от магометанской ненависти верховных правителей империи к св. иконам! Мать желала, чтобы и нравственное поведение сына было достойно престола и полезно империи. Она все употребила в его юности, чтобы дать ему лучшее воспитание: наставниками Михаила были люди даровитые и с желаниями добрыми; св. Кирилл, просветитель Славян, был товарищем Михаила по учению. Но Михаил своим примером показал, что самое усердное воспитание не пересиливает в нас порчи природы: порча остается и открывается в жизни то теми, то другими дурными наклонностями. Мать старалась быть полезною Михаилу царю советами. Но Михаил только оскорблялся добрыми советами и вел жизнь разгульную в обществе дурных людей. Мать страдала. После многих бесполезных попыток вразумить сына, она увидела, что ей остается предать сына воле Божией, тем более, что ему было уже 17 лет. Она прервала всякую связь с миром и заключилась в монастыре¹⁸⁹. Теперь занятиями ее были: молитва, пост, чтение душеполезных книг; известно ныне Евангелие, писанное ее рукою¹⁹⁰. Строгим наблюдением над своею душою она очищалась и возвышалась в духовной жизни; прекрасные качества души ее, на свободе от дрязг света, раскрывались по Евангельскому закону. Так провела она восемь лет, в подвигах самоотречения, и мирно скончалась 11 февраля 867 г., а вскоре затем убит был сын ее¹⁹¹.