1-е

Мария пустынная – образец равноангельской жизни¹.

В одном из Палестинских монастырей славился строгой жизнью инок Зосима, при императоре Юстине Старшем (518–526 г.), в окрестности Кесарии. Он известен был даже по чудесам и по дару прозорливости². Он 50 лет прожил в своём пустынном уединении и однако желал видеть образцы высшей жизни для своего назидания. В одно время человек Божий говорит ему: «чтобы видеть какие есть другие пути спасения, иди в Иорданский монастырь». Зосима отправился в указанную обитель. «Для назидания пришёл я», сказал он иноку-привратнику. «Пусть внимает каждый себе, отвечал тот, и трезвым смыслом совершает дела, при помощи Божией; но так, как любовь твоя захотела видеть нас смиренных, поживи с нами». Зосима скоро убедился в строгой жизни старцев обители. Они постоянно заняты были то псалмопением, то рукоделием; праздное слово не выходило из уст их; ни о доходах, ни об удобствах жизни не заботились; заботились только об умерщвлении тела; поучение в слове Божием составляло для них самую приятную пищу.

С давнего времени в обители наблюдалось такое правило: перед наступлением великого поста, «в воскресный день совершалось по обыкновению таинство, и каждый причащался Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа. Приняв несколько пищи, собирались все в храм и, после коленопреклонной молитвы, иноки прощались один с другим, и каждый, падая перед настоятелем, просил молиться за него. Отворялись ворота и выходили с пением стихов: «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся?» Оставался один или двое для охранения монастыря (впрочем, ворам украсть было нечего), собственно же для совершения службы. Каждый содержал себя, как хотел или мог. Один нёс с собой хлебец, другой финики, иной – размоченные бобы, а у другого не было ничего кроме одежды. Питались, когда требовала нужда природы, травами пустыни. Правилом положено было не встречаться одному с другим. Перейдя Иордан, ходили вдали один от другого... Каждый жил для себя и Бога, постоянно поя псалмы и в определённое время принимая пищу. Так проводили всё время поста; а перед светлым днём «Воскресения Христова возвращались в обитель, чтобы торжествовать праздник Ваий с ваиями по чину Церкви»³.

По уставу обители, Зосима на пост также вышел в пустыню. Дней 20 ходил он в пустыне заиорданской, с тайным предчувствием чего-то особенного. Однажды, в полдень, усердно молился он с лицом обращённым к востоку и неожиданно увидал, что кто-то мелькнул мимо него, как привидение. Опасаясь обольщения, он оградил себя крестным знамением и продолжал молитву. Окончив её, он обратился и увидел, что кто-то тихо идёт мимо его. Нагое тело это сожжено солнцем; волосы короткие и белые, как снег.

Убеждённый, что видит одного из святых жителей пустыни, у которого можно научиться совершенству духовному, Зосима запылал желанием узнать жизнь дивного пустынника. Забывая свои лета, он побежал за явившимся; тот усиливался уходить от старца и перебежал через пересохшее русло реки. Зосима кричал: «кто бы ты ни был, служитель Божий, сжалься над хилым стариком, желающим испросить твоих молитв и благословения. Зачем ты бежишь от меня, бедного грешника? Вспомни, что Сам Бог, Которому ты служишь, не отвергает никого». На краю русла Зосима услышал ответ: «умоляю тебя Богом, блаженный Зосима, не приближайся более ко мне; если хочешь говорить со мной, брось мне плащ твой; прикрыв наготу мою, я попрошу тебя благословить грешницу».

Удивлённый тем, что его называет по имени женщина, вовсе неизвестная ему, Зосима понял, что его знает она по откровению. Он бросил ей дырявый плащ свой и отворотился. Тогда незнакомка, прикрытая плащом, перешла на его берег и упала к ногам его прося благословения. В восторге радости и с чувствами уважения Зосима также поклонился и просил благословения. В этой трогательной борьбе смирения святых, пустынница защищала своё желание тем, что она жена-грешница. Зосима указывал также на своё недостоинство. «У тебя право священное благословить меня и призвать на меня благодать, ты пресвитер», сказала явившаяся. Она знает и то, что я пресвитер, думал Зосима, и ещё более утвердился в мысли, что это – необыкновенный Божий человек. «Я вижу, блаженная мать, сказал Зосима, что на тебе покоится Дух Божий, и что, умертвив себя для мира, ты возвысилась до Всемилостивого твоим благочестием: не Сам ли Он открыл тебе моё имя и мой сан? Обилие благодати, живущей в тебе, выше сана моего, который без благочестия – осуждение для меня. Потому умоляю тебя любовью Спасителя нашего, благослови меня и помолись за грешника, нуждающегося в твоих молитвах». Пустынница, по выслушании, сказала: «Бог милосердый, хранитель душ и тел наших, да будет благословен во веки». – «Аминь», отвечал Зосима.

Они поднялись. «Зачем пришёл ты к грешнице? Нет, не ты, а Бог привёл тебя, чтобы подарить мне духовное подаяние. Скажи же, св. отец, в каком состоянии находится христианство? Как управляется Церковь Божия?» говорила пустынница. «По благости Иисуса Христа, Бог даровал твёрдый мир»⁴, отвечал Зосима и просил рабу Божию помолиться о всём мире. Уступив этой новой, настойчивой, как и прежняя, просьбе, явившаяся обратилась к востоку, подняла руки к небу и стала молиться так тихо, что Зосима не мог слышать слов её. Молитва лилась к небу довольно долго. Зосима с изумлением видит, что молящаяся поднялась от земли на воздух более, нежели на локоть. Поражённый и испуганный старец пал на землю и повторял слова: «Господи Иисусе Христе! помилуй меня грешного». Она окончила молитву и, подойдя к Зосиме, сказала: «зачем, блаженный, впадаешь ты в это смущение? Я – не дух, как подозреваешь ты; я – тело и кости; я грешница, но удостоена св. крещения». Затем оградила она крестным знамением чело, глаза, уста и грудь и сказала: «да избавит нас Господь от искушений демона силой св. креста».

Зосима, уверенный, что видит избранную слугу Божию, бросился к ногам её и умолял рассказать – кто она, как долго живёт в пустыне и какую ведёт жизнь? Он представлял, что не праздное любопытство просит её о том, а искреннее желание узнать для себя и других нужное для спасения души. «Я родом из Египта, говорила пустынница; мне было не более 12 лет, когда, предпочитая преступную свободу долгу питать родителей, я ушла в Александрию... Без ужаса не могу вспомнить, какую я там вела жизнь. Почти 17 лет предавалась я ужаснейшему распутству, и не для того, чтобы получать деньги, но только для того, чтобы удовлетворять похоти; я не просила денег у любовников, лишь бы они служили мне.

Живя так, на 29 году увидела я в летний день множество людей из Египта и Ливии, которые толпами направлялись к морю. Я спросила у кого-то: что это значит? Мне отвечали, что эти люди отплывают в Палестину – торжествовать в Иерусалиме праздник Воздвижения Креста. Мне вздумалось отправиться с ними. Я не имела ничего, чтобы заплатить за переезд и прокормление, но была уверена, что преступления мои доставят мне всё нужное. С наглостью бесстыдной распутницы привязалась я к молодым людям и с ними вошла на корабль. На пути тонула я в мерзостях и тоже делала в Иерусалиме.

Когда наступил праздник, пошла и я с другими в церковь. Но когда дошла до дверей, невидимая рука с силой отбросила меня от входа. Все входили, и никто никому не препятствовал. Три и четыре раза употребляла я усилия войти во храм, и каждый раз невидимая рука отбрасывала меня на площадь. Полная смущения и стыда, стала я в углу на паперти и размышляла о причине необычайного обстоятельства. Она объяснилась мне, лишь я бросила взгляд на мерзость моей жизни. Благодать проникла в моё сердце, и я залилась горячими слезами, била себя в грудь безмолвно и терзалась. Рыдая и стоная, подняла я глаза и увидела, что стою перед иконой Божией Матери. Я обратилась к ней с мольбой умилостивиться над грешницей, открыть ей вход в св. храм. Долго молилась я и с некоторой надеждой пошла к дверям церкви. Трепет объял меня перед входом, но я взошла в церковь. Я вошла и вместе с другими поклонилась Животворящему Кресту⁵. Распростёртая перед ним, я изумлялась в трепете, что допускает Он до Себя такую преступницу.

Возвратясь к образу Пресвятой Богородицы, излила я благодарность за её милость и молила Её горячими слезами указать мне путь покаяния. Тогда послышался мне голос издали: «перейди Иордан и там найдёшь покой»⁶. Я чувствовала, что это относилось ко мне и с горячими слезами воскликнула: «Владычица, Владычица! не покидай меня!» Тогда же решилась я следовать голосу.

При выходе кто-то подал мне три монеты, с словами: прими, Нонна⁷! Я купила на них три хлеба и, узнав дорогу за Иордан, отправилась. Весь день шла я, проливая слёзы, и на закате солнца достигла храма Иоанна Крестителя на Иордане ⁸. Помолясь, омыла я лицо и руки в водах священной реки⁹ и возвратилась в церковь, где присутствовала при Богослужении. Съев половину одного из трёх хлебов, заснула я на земле, а утром переправилась через Иордан в челноке. Так я достигла пустыни, и с тех пор одна, отрешённая от людей, живу здесь в ожидании милосердия Божия, укрепляющего Своею благодатью кающихся и искренно обращающихся».

Пустынница принесла исповедь Зосиме в грешной жизни, но ничего не сказала, как жила она в пустыне. Потому Зосима снова просил её открыть, давно ли она в пустыне, чем питалась и что испытала?

«Прошло около сорока семи лет, отвечала она, со времени выхода моего из Иерусалима в пустыню. У меня оставалось два с половиной хлеба, когда переправилась я через Иордан; понемногу съела я их и потом питалась травой. Борьба моя продолжалась 17 лет. Она была такова, что и теперь содрогаюсь. С одной стороны, невыразимо страдала я от голода и жажды. Мука усиливалась воспоминанием о вкусной пище и вине дней разврата моего. Злой дух воскрешал в мыслях со всей живостью распутные песни, которые я пела, и мерзкие, похотливые картины неисчислимых преступлений моих. С другой стороны, одежда, в которой вышла я, совсем распалась, и я подвергалась влиянию всех перемен, всем жестокостям времён года: то солнце жгло раскалёнными лучами, то стужа обхватывала меня. Тогда, падая на землю, сожжённая или оледенелая, чувствовала я, что умираю, а тысячи искушений нападали с демонской силой».

«В этом неизъяснимо жестоком состоянии Пресвятая Богородица была пристанищем. Я горько рыдала и, ударяя себя в грудь, простиралась на земле и молила Владычицу не лишить меня помощи. После рыдания и мольбы свет озарял душу и покой возвращался моему сердцу. Милостивая Царица не отказывала мне в Своей помощи».

Воспоминая, продолжала пустынница, от каких зол избавил меня Господь, я питаюсь пищей неистлевающей, надеждой спасения, питаюсь и покрываюсь словом Бога, содержащего всё (Втор.8 гл.). Не одним хлебом живёт человек (Мф. 3 гл.)».

Когда Зосима услышал, что пустынница произносит слова Св. Писания, он спросил её: как знает она Св. Писание? Она улыбнулась и сказала, что ни в мире не училась она, ни в пустыне не слышала, кто бы читал ей книги; «голос Божий, живой и действенный, раздающийся в сердце, один – наставник мой. Но довольно, довольно о мне; я исполнила твоё желание».

Упав к ногам Зосимы, она просила благословить её. Он со слезами произнёс: «да будет благословен Бог, совершающий чудеса! Да будет Он благословен и за милость ко мне».

Пустынница встала и, удержав Зосиму, готового пасть ей в ноги, сказала: «умоляю тебя именем Спасителя не говорить о мне никому ничего, пока я не умру. В следующем году ты не выходи из монастыря с другими в начале поста, да и нельзя будет выйти; в великий четверток приди на берег Иордана и принеси сосуд с Телом и Кровью Христовой, дабы я удостоилась приобщиться св. Таин. Дай знать о. Иоанну настоятелю, чтобы смотрел за стадом своим, – в нём многое требует исправления. Но об этом скажешь после того, как приобщишь меня».

В следующем году Зосима лежал больной, когда братия в начале поста выходили в пустыню. «Он вспомнил тогда слова пустынницы. В великий четверток отправился он со св. дарами к Иордану. Вечером видит он святую на другом берегу. Она осенила крестом воду и пошла по воде, как по суше. Она просила прочитать Символ Веры и молитву Господню: Отче наш. Когда приобщилась она Тела и Крови Господа, то, подняв руки к небу, произнесла: «Ныне отпущаешь Ты рабу Твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром, очи мои видели спасение души моей». Потом, обратясь к старцу, сказала: «и ты, отец Зосима, сотвори для меня любовь, не откажись прийти в следующий пост на то место, где в первый раз говорили мы с тобой». Зосима предложил ей принесённые плоды и чечевицу. Она взяла только три зерна чечевицы и отправилась через реку, как пришла, по воде, как по суше¹⁰.

В следующем году Зосима пришёл на то место, где в первый раз виделся с пустынницей. Здесь увидел он мёртвое тело праведницы и оросил ноги её слезами. Он начал петь псалмы, но колебался сомнениями, где похоронить её? Лицо усопшей обращено было к востоку, а близ головы видит он на песке слова: «авва Зосима! погреби здесь тело бедной Марии и, предав землю земле, молись за ту, которая отходит к Господу после приобщения святой вечери». Зосима похоронил тело Святой в яме, выкопанной львом, явившимся к услугам праведницы. Кончина равноапостольной Марии последовала в 522 г. апреля 7 дня¹¹.

Зосима, возвратясь в киновию, пересказал о Марии всё, что видел и слышал, в славу Божию¹².

Блаженный Евфимий родился и был воспитан в Нижнем Новгород¹³. Здесь учился он грамоте и учился прилежно, – не любил заниматься детскими шалостями, был кроток и послушлив родителям. – Когда пришёл он в юношеский возраст, – ходил в храм Божий, где становился в углу, чтобы не развлекаться во время молитвы движениями людей. – Вблизи Нижнего, на берегу Волги, в пещере подвизался тогда с учениками своими блаженный Дионисий, впоследствии архиепископ Суздальский. – Подвиги молитвенников Божиих возбуждали в Евфимии ревность к жизни подвижнической. В храме слышал он слова Спасителя: «что пользы, если приобретёт человек и целый мир, а погубит душу свою?» Одушевлённый тем и другим, блаж. пришёл в пещеру к Дионисию и в слезах пал к ногам его, прося принять его в число учеников своих. Авва, преподав ему наставление, облёк его в иноческие одежды. Евфимий стал жить иночески: днём трудился по обители, но с псалмом на устах, ночью уходил в пещерное уединение и здесь проводил время покоя в молитве; пищи употреблял мало, а жажду утолял водой и то с мерой. Он просил у преп. Дионисия дозволения вкушать пищу через два и три дня; но рассудительный авва запретил ему такой подвиг, как несоразмерный с духовным его возрастом, и велел вкушать пищу вместе с братиями только не до сытости. По воле аввы, Евфимий носил воду и рубил дрова в пекарне; взор на огонь пробуждал в нём слёзы сокрушения о грехах, для которых готов огонь вечный. Церковная песнь поёт преподобному о его подвигах: «Росою воздержания ты погашал юношеский пламень страстей, огнём страданий опалял прелести мира, постясь, явил ты душу светлее лучей солнечных»¹⁴. Так подвигами поста и сокрушения сердечного зрел и мужал в духовном совершенстве преп. Евфимий.

Благочестивый кн. Борис Константинович Городецкий пожелал построить в Суздале обитель молитве и просил Дионисия назначить из учеников его настоятеля новой обители. Дионисий назначил в Суздаль Евфимия. «Не удаляй меня, отче, от пребывания с тобою; тяжело мне жить с чужими», со слезами говорил Евфимий. «Господня – земля; а непослушания бойся», отвечал Дионисий. Блаженный авва, согласно с мыслями благочестивого князя, назначил тогда и других учеников своих для основания обителей молитвы в разных местах¹⁵. Евфимий, будучи 36 лет, отправился выполнять волю наставника. – На дороге в Суздаль, не доходя 5 вёрст до Гороховца, увидал он красивое место на озере, в дремучем лесу, и согласно с волей наставника своего основал здесь общежительную пустынь в честь св. Василия Великого. Эта пустынь и впоследствии оставалась под его надзором, почему и по кончине постоянно была приписной к Евфимиеву монастырю. В храме бывшей обители, ныне приходском, поныне хранится посох блаженного путника¹⁶.

В Суздале блаженный епископ Иоанн сам указал Евфимию и князю место для обители, вблизи города, на севере его, на крутом берегу Камянки; с высокой площади открывался и широкий вид на окрестность, – место красивое; святитель освятил место для новой обители; благочестивый князь своими руками начал копать ров для храма; множество других рук принялось за ту же работу и каменный храм был основан. Боголюбивый князь не жалел издержек для храма Божия, и храм освящён святителем в честь Преображения Господня; в то же время преп. Евфимий посвящён был в архимандрита новой обители¹⁷. На постройку зданий обители щедрый князь доставил также все средства¹⁸. Но блаженный Евфимий в основание обители полагал тёплые молитвы и подвиги. Проводя день то в доме молитвы, то в надзоре за постройками, ночь проводил он в усердной молитве. – К искреннему подвижнику скоро собралось много братий. По благословению святителя, блаженный построил ещё храм Иоанна Лествичника с трапезой. Сюда в зимнее время собирались на молитву. Поскольку же число братии умножалось, так что возросло, наконец, до 300; то блаженный построил ещё деревянный храм св. Николая с больницей и здесь же пристроил другую трапезу с хозяйственными принадлежностями.

Жизнь его была для братии училищем благочестия. Тяжёлые вериги его, поныне целые в обители, служат памятником строгой, подвижнической жизни его¹⁹. Ещё при построении храма Спасителю приготовил он место для своего погребения и своими руками обтесал камни для гроба; а он прожил в обители 52 года и 52 года готовил себя к переходу в вечность: так он смирял в себе мечты несмиренные! По временам видался он с препод. Сергием Радонежским и беседовал с ним о духовной жизни. – В церковных песнях называется он «спостником и собеседником» преподобного Сергия²⁰. – Как и Сергий, носил он самую худую иноческую одежду, – овчинный заскорузлый тулуп был на плечах его и в зной летний, и в холод зимний. – Но в обители его находили себе пищу все бедняки и покоились больные; за должников платил он долги, и притесняемые в суде находили у него защиту.

Стадо своё пас он бдительно и с духовной рассудительностью; учил безропотному послушанию, чистоте и бескорыстию. Никому не дозволял иметь какую-либо собственность и, если у кого находил что-нибудь своё, подвергал епитемии. Строго запрещал разговоры в храме и в трапезе повелевал хранить молчание; из трапезы в келью надлежало идти также в молчании и не заходя ни к кому. Не дозволялось управляться своим мудрованием и своей волей, а надобно было прислушиваться к правилам обители и к воле настоятеля. – Таков был устав преподобного!

В подвигах св. жизни преп. Евфимий достиг глубокой старости, 78 лет. Перед кончиной простился со всей братией, причастился св. Таин и мирно предал дух свой Господу, апреля 1-го 1405 г.²¹.

В его обители, кроме вериг его, сохраняются ещё митра, посохи медный крест его.

В 1491 г. при архимандрите Константине монастырь Евфимиев сгорел. Константин скорбел, смущаясь сомнением, не гневаемся ли на него, за то Евфимий, как бы за дело нерадения его о обители? Преподобный, явясь одному брату, сказал: «скажи, брат, архимандриту Константину, что я ничего не имею против него». Успокоенный Константин, при пособии благотворителей, восстановил кельи братские. Преемник его Кирилл, впоследствии архиепископ Ростовский, решился построить новый каменный храм. При копании рвов нашли мощи преп. Евфимия: лицо было светлое и ризы как вчера надетые. Это было 7 июня 1507 года²². – Преп. Евфимий с того времени прославился множеством чудес²³. Весьма назидательны два из них. Келарь Киприян по своеволию надмения раздавал пищу, кому и как хотел, тогда как по уставу предлагалась она в трапезе. В сонном видении явился ему преп. Евфимий с жезлом в одной руке и с горящей свечой в другой, угрожая наказать его за своеволие. Келарь в испуге каялся, а потом забыл обещание своё. Преподобный снова явился и поразил его расслаблением членов. – Больной получил исцеление у раки преподобного тогда, как перед всеми исповедал грех свой. – Один поселянин сильно страдал от лихорадки. Брат его, выслушав молебен в обители за больного, взял для него квасу. Дорогой пришло ему на мысль: «что пользы в этом квасе для больного? Лучше позвать кудесника». И, чувствуя жажду, выпил квас. Вслед затем явился ему кто-то в белой одежде и митре и грозно сказал: «как смел ты пренебрегать дар Божий? Господь для Евфимия хочет исцелить брата; воротись, приложись к раке и спеши к брату». Когда исполнена была эта и воля, больной исцелился²⁴. У старца Никодима болезнью скорчены были ноги, и он уже не чаял быть живым. Явившийся по молитве Евфимий помазал ему мастию ноги, и больной встал здоровым. Рыболов Патрикий лежал в лихорадке; явившийся преподобный осенил его крестным знамением, и Патрикий пошёл ловить рыбу. В обители Евфимия есть несколько памятников с молитвами и хвалами чудотворцу Евфимию. На серебряном потире читается надпись: «7108 (1600) дала княгиня Анна чудотворцу Евфимию по душе князя Даниила Ногтева, в иноцех Евфимия». На серебряной лампаде кн. Шуйского такая надпись: «л. 7143 (1635) сделана пред раку преп. Евфимия чудотворца; кто веру подержит Евфимию чудотворцу, тот и нальёт; а из монастыря не вынесть никуда». – Знаменитый защитник отчизны кн. Дмитрий Михайлович Пожарский дал (окт. 3-го 1644 г.) Евангелие с надписью: «великому чудотворцу Евфимию»; супруга его (марта 2-го 1644 г.) – плащаницу шитую золотом и серебром, «в дом чудотворца Евфимия»²⁵.

«Умертвив движения плоти крепким пощением, ты стал обителью Владыки, святый Евфимий! Умоли Его, да прибегающие к тебе избавимся от бед и смущения страстей»²⁶.

Аврамий родился в Камской Болгарии и воспитан в магометанской вере. Был он человек с большими средствами и занимался торговлей, но не пристращался к суетным удовольствиям мира, любил странноприимство, питал нищих, одевал наготующих, посещал больных и восполнял скудость неимущих. Призрел сердцеведец Бог на Аврамия, подобно как некогда призрел Он на добродетельного язычника Корнилия Сотника (Деян. X), и по благодатному смотрению Божию Аврамий убедился в лживости Магометова учения и сделался христианином. Болезнуя же духом о слепоте своих единоземцев, не знавших Бога истинного, а потому и в жизни не устроенных, он пришёл в главный город страны, именуемый Болгары (ныне село Казанской губ.), и здесь во время ярмарки начал благовествовать своим единоплеменникам о Христе Богочеловеке и спасении людей во имя Его. В изумление пришли Болгаре, слыша христианскую проповедь от своего единоплеменника и бывшего единоверца; и когда ни ласками, ни угрозами не могли поколебать веры его, то, рассвирепев как звери, многими муками и темничным томлением принуждали отречься от Христа. Не изнемог доблестный страдалец, но, укрепляемый благодатью Божией, ещё более утвердился в любви к Искупителю мира. Тогда изуверы отсекли ему сперва руки, потом ноги и голову. Мученическая кончина св. Аврамия последовала 1 апреля 1229 года. Бывшие на ярмарке христиане, вероятно Муромские купцы, благоговейно похоронили тело его на христианском в Болгарах кладбище. Заметив же совершавшиеся над гробом его чудесные исцеления больных христиан, они донесли обо всём во Владимир великому князю Георгию Всеволодовичу. – В начале 1230 года заключён был, после шестилетней войны, мир с Камскими Болгарами и выговорено право перенести мощи святого из Болгар во Владимир. В том же году, 9-го марта, и принесены они во Владимир, с крестным ходом встречены за версту от города и положены в Благовещенской церкви женского монастыря, так называемого Княгинина-Успенского. В 1712 г. 10 мая они переложены в другую раку и перенесены в Успенскую церковь; с того времени в монастыре празднуют святому 10-го мая и в четвёртую неделю по Пасхе, так как 10-е мая тогда приходилось на эту неделю (из Краткого жизнеописания при Службе св. Аврамию, изд. 1876, СПб.).

Прокопий, сын благочестивых родителей, именитого рода, живших в Богемии (в конце Х-го и в начале ХI-го века), родился в селе Хотиш; с детства был обучен Славянской грамоте и потом имел возможность изучить науки, преподаваемые на Славянском языке. Кончив учение, по желанию своему, поступил в духовное звание и, получив сан священника, ревностно распространял и поддерживал православное христианское учение. Впоследствии, оставив мир, предался отшельническим подвигам в пустынном уединении. Здесь, однажды, нашёл его в пещере герцог Ульрих, охотившийся за зверями в глухом лесу. Герцог с участием отнёсся к отшельнику, вступил с ним в беседу и, узнав о желании Прокопия, чтобы здесь была выстроена церковь во имя св. Иоанна Предтечи, охотно исполнил желание отшельника, и таким образом было положено основание обители на р. Созаве (около 1012 г.), которая – стараниями Прокопия и пособиями герцога скоро пришла в цветущее положение. Преемник Ульриха – король Брячислав и также покровительствовал этому монастырю. Несмотря на это, Прокопию трудно было поддерживать православие в борьбе против влияния папистов и много оскорблений приходилось ему принимать от них.

Незадолго до кончины своей Прокопий предсказал братии, что вскоре наступит гонение на них, но чтобы они не унывали, так как оно будет непродолжительное. Так и случилось. Прокопий преставился 1-го апреля 1053-го года, а в 1055-м году «Созавских иноков осыпали разными поношениями; внушая князю (Спитигневу) разные выдумки и клеветы, говорили ему, что Славянской письменностью вводится ересь, и они совсем испорчены лицемерием; потому надобно выгнать их и ввести Латинского аббата с братьями его».

И православных иноков выгнали и поместили в обители Немецких ксёндзов. Но король Вратислав в 1061 г. возвратил изгнанников в их обитель, и даже обратился к папе с просьбой, чтобы он своим голосом утвердил Славянское Богослужение. В ответ на это папа (Григорий VIII) отвечал королю: – «ваше высочество просили, чтобы совершалась у вас служба на Славянском языке; мы никак не можем быть благосклонны к вашей просьбе. Мы убеждены, что не напрасно угодно было Богу, чтобы некоторые места свящ. писания были сокрыты и чтобы оно не всем было ясно и понятно, дабы через то не пришло в пренебрежение, или худо-понятое не ввело в заблуждение. Потому, не смотря на ваше требование неблагоразумное, повелеваем властью блаженного Петра и в славу Божию – противостать суетной дерзости²⁷ всеми силами».

Однако Вратислав не обратил внимания на волю папы: Славянская служба продолжалась в Созавской обители (см. подр. 16 сентября).

Для получения понятия о личности сегодня воспоминаемого св. Церковью епископа Мелитона – не ближе ли всего и не доступнее ли всего будет познакомиться с его образом мыслей, который выражается, например, в письме его к Римскому императору Антонину:

«Бесстыдные доносчики, – пишет между прочим св. Мелитон, – жадные до чужого, находя благоприятный для них повод в императорских указах, явно разбойничают, днём и ночью грабят невинных людей... Если это делается по твоему повелению, пусть делается в порядке; но быть не может, чтобы император справедливый захотел несправедливого. Мы охотно получаем награды за такую смерть, но просим тебя об одном, чтобы ты сам наперёд узнал подвижников такой твёрдости... наша философия первоначально процвела среди варваров; потом – в могущественное правление Августа, предка твоего, встретилась с подвластными ему народами и – стала добрым покровом для твоего царства».

Напомнив потом, что христиан гнали только такие люди, как Нерон и Домициан, продолжает: «мы не чтим камней бесчувственных, но чтим Единого Бога, Который прежде всего и выше всего, и Христа Его – истинного Бога, предвечное Слово. Трудно вводить на путь истины того, кто долгое время находился в заблуждении.

«Но это – возможно. Кто понемногу начинает признавать заблуждение, тот начинает вспоминать об истине. Некоторые думают, что если они заблуждаются вместе с другими, то не оскорбляют правды. Нет, не могу извинить их. Если велика глупость одного, тем тяжелее глупость многих. Глупостью называю, если человек отступает от истины и принимает то, чего нет. Действительность же подлинная есть то, что есть Бог. Всё существует Его силой; Он не создан и не начинал быть, Он – от вечности и до век. Он пребывает неизменный, когда всё изменяется, незрим очами, необъемлем умом, неизобразим словом... Если же кто, отступая от света, называет Богом что-либо другое, он признаёт тварь Богом. Что такое – боги языческие? Умершие люди. Что такое идолы? Дерево или металл. Стыдно свободному уму служить такой осязаемой лжи. Стыдно не узнавать Того, Кого так не трудно узнать и в душе своей и в целом мире. Некоторые говорят: мы чтим то, что предали отцы. Зачем же дети бедняков или людей необразованных снискивают богатство или образование? Зачем дети слепцов видят и дети хромых ходят? Нет, правда не требует того, чтобы человек следовал предкам, худо жившим; она требует, чтобы отступил он от их пути, чтобы не погибнуть, как они. Если отец твой шёл прямой дорогой, иди и ты; но если шёл худым путём, уклонись от того пути и иди прямой дорогой, тогда и дети твои пойдут за тобой. Скорби о том, что отец твой был в заблуждении, – эта скорбь может быть полезна ему. А детям твоим говори: Бог есть Отец всем, Бог – без начала и не создан, всё подчинено воле Его. Если этому научишься, о, император Антонин, и с тобой дети твои, – передашь им в наследство сокровища, которые не погибают, спасёшь душу твою и души детей твоих от того, что случится со всеми обитателями земли на праведном суде».

Эти немногие строки характеризуют блаженного епископа и как человека, и как писателя. Они выражают высоту христианина, обращающегося к язычнику, и высоту человека, могущего без лицеприятия говорить истину могущественному императору.

Епископ Мелитон, вообще, был из замечательнейших мужей II-го века – по своему обширному образованию, по своей пастырской деятельности и по сочинениям, предметом которых было св. Писание. Для изучения его, так сказать, на месте, он совершил путешествие в Палестину. Он сам говорит: «на том самом месте, где происходили проповедь и события, я изучал книги ветхого завета».

При императоре Марке Аврелии, еписк. Мелитон, уважаемый всеми Церквами Малой Азии, принимал деятельное и примирительное участие в спорах о времени празднования Пасхи, волновавших Лаодикийскую Церковь, по смерти её пастыря мученика Сагария (пам. его 6-го октября). Мирно преставился в 177-м г. и погребён в Сардах.

(См. «Уч. об Отц. церкви» арх. Фил. Черниг., Ч. I, изд. 2, стр. 72).