История Русской Церкви. Период II

Более 200 лет Господь хранил свободу народа и Церкви в России. Но князья России не щадили народа в своих властолюбивых распрях; народ, в свою очередь, не остался верным своему долгу. И – Господь послал на Россию страшное испытание, – дикого Монгола. Наступило время тяжких страданий.

В конце 1236 г. Батый привел к России более полмиллиона дикого степного народа, жаждавшего крови, грабежа, разорения. Он потребовал от князей Рязанских: «десятая часть всего вашего да будет наша». Князья просили В. Князя о помощи: но ослепление так было велико, что и при общей беде думали только о себе, по расчетам мелкого самолюбия. Батый взял Рязань, но не так, как обыкновенный победитель. Монголы распинали и рассекали пленников, или, связав им руки, стреляли в них, как в цель; оскверняли святыню храмов, чистоту дев и монахинь, священнических и знатных жен; жгли иереев, или обагряли кровью их алтари. Рязань с ее храмами и окрестными монастырями обращена в пепел ¹.

Опустошив Коломну, Батый в Москве, за верность вере и долгу, излил лютость на воеводу, мужественного христианина, Филиппа, а жителей ее от старца до младенца предал смерти ². Затем он двинулся к Владимиру. Смерть была в виду всех; отклонить страшную опасность не было сил. Епископ Митрофан убеждал встретить смерть без трепета. Сердца всех обратились к небу. Кн. Всеволод с супругою, бояре с женами желали принять страдальческую смерть в иноческом образе; благочестивый Митрофан исполнил желание их. Стены города были пробиты, и супруга В. Князя, с дочерью, снохами и внучатами, многие из бояр и народа затворились в соборном храме с Епископом. Святитель молился с ними и за них: «Господи! простри невидимую руку Твою, и прийми души рабов Твоих с миром». Татары сперва зажгли храм, потом ворвались в него. И почти никто из готовившихся к смерти но увидел более жизни: одни задыхались в пламени, другие пали от меча врагов: «тако предаша души свои в руце Богу».

В один и тот же Февраль месяц 1237 г. Татары сожгли 14 городов В. Князя. Георгий ждал неприятеля на р. Сити, и, узнав о гибели семейства, молил Бога даровать ему терпение Иова. В жестоком сражении с Татарами Георгий пал, лишенный головы; тысячи христианских воинов пожаты смертью; Василько, кн. Ростовский, попал в плен. Татары предлагали ему променять верность христианскому отечеству на дружбу Батыя. «Темное царство! – отвечал христианский князь, – не разлучить тебе меня с Христом моим, как ни тяжело бедствие мое. Есть Бог, и ты погибнешь когда исполнится мера злодеяний твоих; взыщет Он с тебя кровь верных Своих». Истомленный голодом Князь молил о спасении близких сердцу его, и, наконец, благодарил Бога, что умирает, в цвете лет, смертью, достойною христианина. Татары свирепо умертвили его; а он известен был, как отец сирот и нищих, грозный на войне и ласковый к вельможам, почтительный к духовенству и искренно любимый всеми подчиненными.

Батый был близко с опустошениями и к Новгороду: но неожиданно обратился назад. Жители Козельска, слабые числом, но сильные верою, положили между собою; «наш князь – младенец; но мы, как верные слуги, должны умереть за него; оставив здесь добрую славу, на небе приимем венцы от Христа Бога». Как сказали, так и сделали: семь недель бились с Татарами, и все пали ³.

В 1239 году три отдельные массы Татар опустошали Россию. – Одна напала на Переяславль и соборный храм его разрушен до основания; жители, в том числе и Епископ Симеон, умерщвлены. Жители Чернигова отражали другую, – но Чернигов исчез. Третьи опустошала берега Оки и Волги. Люди не знали, куда бежать от страха.

В 1240 г. дошла очередь до Киева – колыбели Христианства в России. Киевляне защищали святыню России с полным самоотвержением: после кровопролитной защиты на стенах, каждый храм знаменитый обращен был в крепость; но один за другим падали: Софийский собор, Десятинный храм, Печерская лавра. И все или ограблено, или сожжено и истреблено. То же испытала Волынь и Червонная Русь ⁴.

Так пролился гнев Божий на Россию! Но испытание назначено было ей не на короткое время.

В 1243 г. Батый назначил по городам Русским своих надзирателей – баскаков; а князьям приказал являться к нему с изъявлением покорности; для себя основал он Сарай на р. Волге. В 5–7 лет народ переписан и обложен данью ⁵. За тем князья, по первому требованию хана, должны были посылать свои дружины на подкрепление ханского войска в войне, иначе: жертвовать жизнию подданных. Не время было сопротивляться ⁶. Долг выполнен, когда было можно. Хотя Русская Церковь подверглась таким образом власти врагов имени Христова: но судьба ее была чудная, – купина горела, но веяние небесной любви прохлаждало ее.

Кипчакские ханы со введением своей власти в Россию не изменили в России ни законов и постановлений; пока оставались они язычниками, не касались и веры Русской. «Татары, – говорит современник очевидец, – не принуждают никого к отступлению от своей веры или закона» ⁷. Это зависело и от того, что некоторые поколения, вошедшие в орду Чингиса, еще задолго до Чингиса обращены были в христианство, браки некоторых монгольских государей с христианками также удерживали диких властителей от ненависти к христианству. – Чингис в «книге запретов» признавал Единого Высочайшего, хотя вместе с тем велел бояться злых духов и всех богов, чьи бы они ни были; отсюда, вместе с благоговением к воли Единого Высочайшего, – поклонение идолам, планетам, стихиям, особенно огню; отсюда толпы лам, шаманов, волхвов, заклинателей, которые и составляли касту жрецов; отсюда внимание к жрецам всех религий. «Яса» Чингиса принята была за государственный закон, так же как он сам за полубога ⁸. В ярлыках, данных Русским Пастырям, ханы говорили, что «кто станет хулить веру Русских, или ругаться над нею, тот не найдет себе извинения, а наказан будет смертью» ⁹.

Но от дикого завоевателя нельзя ожидать покоя побежденному; у него религия – произвол его. Если он вздумал потребовать поклонения богам его, горе тому, кто не выполнял его воли; а хану-Монголу и народная религия его давала простор в произволах. «Бог на небе, я – на земле», говорил повелитель монгольский ¹⁰. «Нечестие и высокомерие их, говорит очевидец-современник, простирается до того, что они Государя своего – хана называют сыном Божиим, и поклоняются ему вместо Бога земного; они говорят и показывают делами, что небо принадлежит Господу неба, а земля сыну Божию – человеку» ¹¹. При таком религиозном убеждении естественно, что имя тех, которые знали одного Бога неба и земли, было для них предметом недоверия и отвращения ¹². Естественно и то, что они иногда принуждали покоренных христиан следовать их суевериям, как о том и говорит очевидец ¹³. У дикого властителя страсти, как у зверя, люты и безотчетны, – особенно корысть и жажда власти. От сих-то страстей Монгола особенно страдала Церковь Русская ¹⁴. Митрополит, так же как и князь, должен был отправляться в Орду и покупать ярлыки на отправление должности ¹⁵. Жестокость Монгола и дикий произвол его в отношении к покоренным понятны лишь тому, кто видел их на деле. Они «губят душу, изнуряют тело невероятными мучениями», говорит очевидец ¹⁶. Каждый баскак, каждый чиновник татарский грабил и бил, кого хотел, лил кровь и губил христиан безнаказанно. «Если жители города или страны не выполняют, чего хочет баскак: то баскак объявляет, что они неверны Татарам, и город или страну разоряют, жителей предают смерти сильною рукою Татар, которые по воле правителя являются неведомо для жителей и неожиданно нападают на них... Так истребили они великое число Руссов, обитавших в земле Команской (Половецкой). И не только Татарский князь, завладевший землею, но и правитель его и каждый татарин, особенно знатный, проезжая чрез сей город или землю, властвует тут, как государь». Так говорит современник-очевидец ¹⁷. «Мы оставшиеся, – говорит Пастырь страждущей Церкви Серапион, – не порабощены ли горьким рабством от иноплеменников? Вот уже почти сорок лет продолжаются томление и мука… Мы и хлеба не можем есть в сладость. Воздыхание и печаль сушат кости наши». Монголы особенно старались истреблять князей Русских. На них прежде и более всего падала тяжесть жестокой власти Монгола. Положение князей было вдвойне тяжело. Покорностью их Монголу определялась не только участь их самих, но участь всего народа, по судьбам Вышнего, это было для них уроком-дорожить счастьем народа, – чем многие из них мало дорожили в распрях. И когда для спокойствия христианской земли своей они жертвовали и деньгами, и здоровьем, и самою жизнью: это была жертва высокая, жертва христианская и Христианству¹⁸. Посему-то летопись справедлива, когда пишет о Вел. Кн. Ярославе: «Положил душу свою за други своя и землю Русскую; когда поганые делали насилии христианам, он не пощадил себе и отправился в Орду, в великую и пагубную землю Татарскую (в глубь Азии, где кочевала главная Орда), и много пострадал за землю Русскую; быв обнесен Феодором Яруновичем, много вытерпел томления, и преставился (в 1246 г.) в Орде насильною смертью» ¹⁹.

Исповедником и мучеником св. веры в точном смысле был св. Михаил, Князь Черниговский, с боярином своим Феодором. В 1246 г. Кн. Михаил получил приказание явиться в Орду, куда явились другие князья. Покорный судьбе Вышнего, он обратился к духовному отцу за благословением и наставлением. Тот говорил ему, что многие князья отправились в Орду, но немногие остались верными христианской совести, – «идоша сквозь огнь, и поклонишася кусту и солнцу, и погубишь души своя, славы ради света сего; ты же, Княже, не твори тако», присовокупил благочестивый духовник. – «Я желал бы, отвечал Князь, за Христа пролить кровь свою». Князь отправился к Батыю с другом своим боярином Феодором и племянником, Ростовским кн. Борисом. Батыю хорошо известно было, что делал каждый князь Русский, что́ делал и Михаил; а Михаил любил св. веру и, по любви к вере, сильно побуждал соседей восстать против Татар. Батый приказал не иначе допустить Михаила в ставку свою, как с соблюдением обрядов монгольского верования или суеверия. Итак, Князь поставлен лицом к лицу не пред простыми обрядами представления к царю, а прямо пред язычеством ²⁰. Он отвечал: «христианам нельзя идти сквозь огонь и поклоняться тому, чему поклоняются здесь: такова христианская вера! Она запрещает кланяться твари и идолам». Волхвы доложили Батыю, что Михаил не слушает воли его, и передали ответ его. Батый закипел гневом и велел сказать Князю чрез министра: «Избирай любое – жизнь или смерть; если не пойдешь чрез огонь, и не поклонишься кусту и солнцу, ни кумирам: погибнешь злою смертью; выполнишь волю, и – получишь княжество». Князь сказал: «Царю готов я кланяться: ему поручил Бог славную власть над земными царствами; но чему здесь кланяются, не могу кланяться». Напрасно министр Эльдега уговаривал Князя выставляя смерть за ослушание. Князь отвечал: «готов пролить кровь мою за Христа моего». Напрасно Кн. Борис и бояре принимали на себя епитимию за Князя. Св. Михаил говорил: «не хочу быть христианином по имени, а поступать по-язычески». Друг его Феодор подкреплял его и против искушений любви к супруге и детям. Министр и другие продолжали свое. «Не слушаю вас, – отвечал Князь последним; – не погублю души моей». Он снял с себя княжескую епанчу и, бросив, сказал; «прочь слава мира тленного; она не надобна мне»! Эльдега отправился к Батыю; а Исповедники стали петь хвалебные песни Мученикам и причастились запасными Дарами. Убийцы явились и бросились, как звери, на Князя, растянули и били кулаками против сердца; бросили на землю и топтали ногами, били и мучили; какой-то отступник Доман отсек Князю голову. Феодору обещали княжество Михаила, но он отказался, и также принял венец мученика. Это было в 1246 г. Сент. 23 числа ²¹.

В 1270 г. донесли хану Менгу-Темиру, что Роман Кн. Рязанский хулит великого цара и его веру. Менгу-Темир отдал приказ поступить с ним, как хотят. Татары принуждали его к своей вере. Князь свободно говорил о своих убеждениях. Татары заткнули уста его платком и стали мучить с ужасающим зверством. Резали тело его по частям и бросали на стороны; когда осталось одно туловище, то содрали кожу и воткнули голову на копье. Так бл. Роман, благочестивый и воспитавший детей в благочестии, «страданиями уподобившийся Якову Персидскому, купил страданиями венец нетленный» ²².

Более опасностей открылось для Церкви Русской тогда, как Монголы стали мусульманами. К счастью, последнее сделалось не вдруг, и без отмены Ясы Чингиса, как государственного закона. Узбек (хан с 1313 г.) первый не только сам принял магометанство, но объявил исламизм господствующею верою между Татарами: « он обратил, говорит Абульгази, народ свой к исламизму» ²³. Берге (с 1257 г.), преемник Батыя, также был магометанин: но, как показывают, дела Узбека, исламизм не утвердился тогда ни между родственниками Берги, ни между подданными ²⁴. Исламизм везде отличался фанатизмом, особенно при первом появлении своем в народе; употреблял в свою пользу и меры жестокая, и соблазны сильные, тогда как и сам по себе он – приманка для чувственности. Древнее повествование прямо говорит, что когда Узбек «принял бесерменство, наипаче не пощадети нача роду христианскаго». На Михаиле Ярославиче Князе Тверском открылся первый опыт изуверной, хотя и не открыто мусульманской, лютости Узбека.

Михаил, воспитанный в благочестии добродетельной матерью, берег своих подданных, не желал чужого и готов был жертвовать своим. Не таков был, к сожалению, Георгий Московский, племянник его; три года пресмыкался он в Орде, дарил вельмож, и наконец, столько успел, что Узбек отдал за него сестру свою и с нею звание Вел. Князя. С толпою Татар и воеводою их Кавгадыем возвратился он в Россию и потребовал себе не только почестей Вед. Князя, но и земель, которыми владел Михаил. «Будь Вел. Князем, если это угодно царю, – говорил Георгию Михаил: – только оставь меня в моем наследии». Георгий стал жечь села и города: но был разбит на голову. Приняв и отпустив с почестью Кавгадыя, Михаил не хотел лить крови и сказал Георгию: «пусть воля царя решит наше дело». К несчастью, жена Георгиева умерла в плену у Михаила, и Георгий поспешил с деньгами и клеветой в Орду. Михаил, чистый совестью, не спешил: но его потребовали туда же; а это значило, что он уже обвинен; сыновья просились отправиться в Орду вместо отца. Михаил сказал: «это вызовет беды на народ мой, а я должен беречь его», – и отправился на верную смерть. Там, когда слишком ясным стало, что его замучат, когда уже шея его была обременена тяжкою колодкою, когда предали его позорному посрамлению, – бояре предлагали ему: «Князь! вот готовы проводники и лошади, спеши в горы, чтобы спасти жизнь». Князь отвечал: «не дай Бог и думать о том: спасусь сам, а народ подвергну беде: что же будет ждать меня – там»? Кавгадый – судья и обвинитель не записывал того, чем опровергал клеветы св. Князь на суде; за то Князь готовился к участи своей, как мученик, – и страдальца предали позорной мучительной смерти. Это было в 1318 году ²⁵.

В других случаях прямее выражались расположения мусульманского правительства. Щелкан, князь и посол Узбека, в 1328 г. прибыл в Тверь с непременным намерением обращать Русских к исламизму; он уже начал явно теснить христианство, убивал христиан без суда и вины, положил в праздник успения Богоматери умертвить Кн. Александра с братьями его, потом занять все высшие должности мусульманскими чиновниками и приводить силою христиан «в бесерменскую веру». Но данный на этот раз урок Узбеку заставил ближе держаться Ясы ²⁶. Подобное было и при хане Берке. «Бесерменские купцы», или, что́ то же, Хивинцы по племени и мусульмане по вере ²⁷, откупили тогда дань Русских княжеств у Монголов и мучили христиан бесчеловечным сбором подати; в случае неплатежа, объявляя должников своими рабами, они отводили их в неволю, в свое полное распоряжение; зная дух исламизма, не можем сказать, чтобы тут не участвовал фанатизм исламизма. Известен был тогда и открытый отступник от христианства, за пьянство выгнанный из монастыря, монах Зосима, который, приняв магометанство, поносил христианство и проповедовал исламизм. И все это совершалось под покровительством татарского посла Котлубия, «злого бесерменина». Но народ поступил в этом случае так же, как после с слугами Щелкана, – иных выгнал, других умертвил ²⁸. Тот и другой случай, равно расположения Берки и Узбека, еще более объясняет нам история преемников Чингиса в Персии. Там также до распространения исламизма в народе являлись фанатики исламизма: но пока не распространился исламизм в народе, ханы свергаемы были с престола за исламизм, а после того они лишались престола за холодность к нему и благорасположение к христианству ²⁹. И это было во время Берки и Узбека. Другого не могло быть и в Кипчакской Орде. Посему-то внушениям исламизма надобно приписать и то, что преемник Узбека Джанибек мучил Митр. Феогноста, вынуждая его отказаться от преимуществ, данных Русскому духовенству предшественниками Узбека ³⁰. Если преемники Узбека не начали кровавых гонений на христианство, как это было в Персии: то это уже не по уважению к Ясе Чингиса. Напротив, это было делом покрова Божия над Церковью Русскою: Орда Кипчакская закипела внутренними раздорами при другом преемнике Узбека; Берди-бек в 1357 г. убил 12 братьев своих; после него в один (1359) год зарезаны три хана и четвертый свергнут Мамаем; вместо одной явилось четыре Орды. Следствием того было, что ханам пришлось поддерживать себя благорасположением христианского Князя и народа, а не вооружать их против себя за веру.

Кроме того охранения, которое Промысл явил Русской Церкви на обыкновенном пути управления судьбою царств, Русская Церковь видела из необыкновенных, событий, что с нею Бог, чтимый ею. Никогда чаще, никогда ощутительнее России не чувствовала над собою осеняющего ее покрова Матери Божией, как чувствовала в тяжкие времена Татар. В 1380 г. Русские в первый раз после Батыя должны были сражаться не с отрядами Орды, а с целой Кипчакской Ордой. Страшны были и полчища Монгола, и его столетняя власть над Россией. Все молились в храмах. Вел. Kн. Димитрий Иоаннович искал помощи у Господа; Сергий Богоносный именем Бога сказал ему об участи брани, и одушевил Вел. Князя; он предсказал ему и кровопролитие смертное, и победу над Мамаем, смерть многих, но не Вел. Князя; окропил военачальников святою водою; назначил Димитрию в сподвижники двух иноков и, оградив их знамением креста на схимах, сказал: «вот оружие несокрушимое! оно вам будет вместо шлемов». Когда Вел. Князь стоял с войсками уже на берегу Дона: мысль о множестве врагов страшила многих; то были решительные минуты, когда надлежало или вступить в бой смертный, или отказаться от боя; и в эти минуты благодатная вера прислала решение верное: «Иди, Князь, смело, писал пр. Сергий: Бог Троичный – твоя помощь». Много пало в битве кровавой, – но верен Бог, – Мамай был разбит ³¹.

В 1395 г. еще грознее собралась туча над Россиею. Тамерлан, победитель Востока, победитель Тохтамыша, шел на Россию. Все храмы Московские были отверсты с утра до глубокой ночи; народ постился и со слезами молился об отвращении гнева Божия. В. Князь Василий просил Митрополита, чтобы принесена была икона Богоматери, с которою Боголюбивый Князь победил Болгар. Необозримые толпы народа со слезами и на коленах встречали Богоматерь; слышан был один голос всех: Матерь Божия! Спаси землю русскую! И Матерь христиан спасла Россию. В тот самый день и час, когда жители Москвы встретили икону чудотворную на Кучковом поле, – Тамерлан, испуганный видением жены светоносной, поспешно вышел из России. Так Тамерлан, не причинив вреда России, успел только в том, что, к счастью России, сокрушил Орду Кипчакскую ³². «Нам, Князь, – писал современник пр. Кирилл, – нам, которые видели преславныя и великия чудеса Пречистой Госпожи Богородицы, остается душею и сердцем радоваться, со страхом помышлять о том, как в последний сей род сподобил нас Бог Пречистою Своею Материю так чудесно избавить христианский род от нашествия иноплеменных врагов» ³³.

Матер Божия – Заступница христиан – утешала и подкрепляла веру их и другими явлениями Своими ³⁴. Так, в первые времена татарских опустошений в Костромском лесу явилась на сосне икона Богоматери; чистые сердцем зрели, что та же икона несена была по городу св. Феодором Стратилатом, и икона названа Феодоровскою. Татары, ограбив Ярославль, шли с добычею и пленниками в Кострому для грабежа и убийств. Князь Василий Костромский, с надеждою на явившуюся Богоматерь, вступил в бой с Татарами и разбил их; чудесная победа одержана на берегу озера, названного в память Ее «святым» ³⁵.

Во дни Святителя Петра Трифон, Епископ Ростовский и Ярославский, обозревая свою паству, остановился в 7 верстах от Ярославля; в полночь увидел он на другом берегу Волги, при р. Толге, икону Божией Матери в лучезарном свете. С ним была свита его; на другой день спутники нашли икону там, где видел ее блаж. Епископ. Это было 8 Августа 1314 г. На том месте в том же году построена обитель Толгская ³⁶.

От равнодушия Монгола к вере, от гордой уверенности его в предназначенной мечу его власти над миром, нельзя было ожидать великих побед для веры христианской ³⁷; святая вера не потворствует страстям; исламизм был принят Монголом вместо язычества от того, что он пища для чувственности и страсти его к войне. Tем не менее вера христианская, вера России, одерживала частные победы над Татарами.

В 1265 г. Кирилл открыл епархию сарайскую, посвятив Митрофана в Епископа сей татарской епархии. Некоторые памятники ясно показывают, что Пастырь сей епархии жил в самом стане Орды ³⁸. Если сообразим, как часто Русские князья принуждены были являться в Орду, и как нередко некоторые из них оставались там заложниками на несколько лет; если возьмем во внимание, что целые тысячи несчастных чад Церкви Русской отведены были в плен в первые опустошения России Татарами, и много раз после того отводимы были туда же; то без труда поймем, что сарайскому Пастырю прежде всего надлежало быть наставником и утешителем скорбных детей страждущей Церкви Русской ³⁹. Вез всякого сомнения, много значило то, что Пастырь был так близок к христианской пастве: он при всяком случае мог предохранить ее от ослабления в вере. Для той же цели еще прежде основания кафедры находились при дворе ханов Русские священники ⁴⁰. Но с тем вместе Сарайская Церковь могла быть рассадником христианства между самими Татарами. Сарайский Епископ Феогност в 1301 г. уже предлагал Патриарху вопрос относительно крещения Татар, и прямо говорил, что из них некоторые изъявляют желание креститься ⁴¹. Несколько диких отраслей привитых к лозе Христовой, известны и Истории. Таков, прежде прочих, св. Петр царевич – ясный пример тому, что пребывание наших Пастырей в Орде не оставалось без влияния на Татар. Ростовский Епископ Кирилл прибыл в Орду по нуждам своей Церкви, и ласково принятый Бергаем, по его желанию, говорил о просвещении России св. верою, о том, как подвизался св. Леонтий в обращении Ростовских язычников, как при гробе его совершаются чудеса в славу имени Христова и силою Христовою. Красноречивый рассказ так тронул племянника Бергаева, впоследствии Петра, что он стал размышлять о пустоте монгольской религии. Когда же Кирилл в следующем году опять прибыл в Орду: то царевич тайно от матери и дяди отправился вместе с ним в Ростов, принял крещение, построил обитель при св. Игнатие Ростовском, вступил в супружество и, овдовев, скончался преподобным иноком ⁴².

В то жe время баскак Бога́ принял св. крещение по страху; озлобленный народ Устюжский хотел (1262 г.) убить его: но Бога́-Иоанн умер также праведником. Князь Феодор Ярославский женился в Орде на дочери хана Менгу-Темира, принявшей св. крещение с именем Анны и впоследствии отличавшейся высоким благочестием ⁴³. Сын Князя Бахмета, прибывшего из Орды в Мещеру в 1298 г. крестился сам с именем Михаила и крестил с собою многих Татар ⁴⁴. При В. Кн. Иоанне Калите от тревог в Орде выехал в Россию с несколькими мурзами мурза Чет, и крещен с именем Захарии: это родоначальник Годуновых и других бояр ⁴⁵, а за несколько лет пред тем несколько Князей женились в Орде. Два сына хана Кульпы известны с именами христианскими Иоанна и Михаила ⁴⁶. Уважение к христианству, как в сих царевичах, так и в других Татарах, возбуждено было, между прочим, высокими добродетелями и чудесами первосвятителя св. Алексия. «Мы слышали, – писал хан к Великому Князю, – что небо ни в чем не отказывает молитве главного попа вашего: да испросит же он здравие моей супруге». Тайдула страдала глазною болезнью и ослепла. Cв. Алексий не отказался принять дело, которого выполнение невозможно было для человека, но возможно для Бога. Он пригласил паству к молитве и получил уверение в верности надежды на Господа своего, в Которого веровал. В. Князь проводил его во Владимир, и здесь в храме Богоматери пред иконою Её, писанною Св. Петром, сама собою зажглась свеча. Это было 18 Августа. Святитель, по прибытии в Орду, отслужил молебен с дивною свещею, окропил больную св. водою, и Тайдула прозрела ⁴⁷. Главный мулла вступил в спор с Святителем об исламизме ⁴⁸: но на стороне Святителя было очевидное преимущество – свидетельство Неба. Это свидетельство, как и всякий глагол Божий, не могло остаться без действия, и не осталось. При святителе Алексие много знаменитых мурз принято в недра св. Церкви Русской ⁴⁹. Митрополит Киприан в 1393 г. имел утешение в присутствии В. Князя и всей Москвы совершить крещение над тремя вельможными мурзами; эта победа веры над исламизмом была торжеством для целой Москвы. «И та Татарина новокрещена хожаху вкупе, яко союзом лобви связываемая», говорили с умилением душевным Москвитяне ⁵⁰. При Митр. Киприане были уже храмы христианские в некоторых татарских поселениях ⁵¹.

В половине XIII века православная вера одержала победу над одним из сильных князей Литовских. Воишелг, князь Новгорода Литовского, сын Вел. Князя Миндовга, в язычестве наслаждался только убийством и кровожадною жестокостью; каждый день убивал он по три, по четыре человека; ему скучно было, если не случалось в какой день убить кого-нибудь. Наконец, коснулся его страх Божий, и он решился принять крещение; освятясь благодатною водою крещения в Новгродке, он возненавидел славу мира, и в 1252 г. прибыл к Даниилу Галичскому, передал сыну его Роману Новгродок, Волковиск, Слоним, – а сам постригся в иноки у Полонинского игумена Григория, известного благочестием; три года провел в подвигах; потом отправился в св. гору Афон: но, не могши дойти по опасностям времени, возвратился из Болгарии в отечество ⁵²; здесь, на берегу Немана, не вдали от Новгродка, основал он свой монастырь и стал подвизаться в нем. Напрасно язычник отец и ласками и угрозами понуждал его возвратиться к язычеству; он не хотел и слышать о том ⁵³. В 1263 г. убит был жестокий отец Воишелга Миндовг. Воишелг положил отмстить кровь его над язычниками. Тогда Довмонт, Князь Пальшанский, с 300 семейств литовских, удалился в Псков, и здесь с ними принял крещение. Воишелг в продолжение трех лет усмирил Литву, умертвил врагов отца своего; для распространения св. веры вызвал из Новгорода православных священников, преимущественно Псковских, как более знакомых с языком Литвы; потом (в 1268 г.) передал все владения зятю Шварну, а сам удалился в Угровесский монастырь ⁵⁴. Таким образом вся Литва перешла во владение христианского князя. Хотя Тройден, Вел. Князь Литвы после Шварна, жил как жестокий язычник: но три брата его (Сурпутий, Лесий и Винкели) была искренними и усердными христианами: «жили в любви, кротости и смирении, храня правую веру христианскую, пламенно любя веру и нищих» ⁵⁵. Сын Тройдена Римонт под именем Елиссея жил и умер иноком в Новгродском Лаврашевском монастыре, отдав престол Витену ⁵⁶.

Древняя Литовская летопись говорит: «И тот Петр Гаштольд (ок. 1364 г.) найпервый принял (в Кракове) веру римскую и до Литвы принес... а римской веры в Литве не было, только русская замешалася» ⁵⁷. Летопись, говоря здесь о Литве, имеет в виду преимущественно Вильну – столицу Литвы со времени Гедимина (1305–1341): но и в Вильне, тем более пo другим местам Литвы, Русская вера, вера православная, прежде 1364 г. ужо более, чем замешалась. Брачные союзы литовского княжеского дома с домами русских князей имели следствием более и более усиливавшееся значение православия в Литве ⁵⁸. Сыновья Гедимина, один при жизни отца, другие после него, были уже христианами. Корият-Михаил еще в 1329 г, построил храм св. Николая в Лаврашевском монастыре близ Новгродка ⁵⁹. Наримунд с 1333 г. назывался Глебом ⁶⁰. Любарт-Димитрий, с 1337 г. Князь Волынский, был всегда ревностным сыном православной Церкви ⁶¹. Явнут – Иоанн в 1345 г. крестился в Москве ⁶². Ольгерд с 1341 до 1377 г. Вел. Князь Литовский, сперва женат был на Марии княжне Витебской, потом на Юлиании княжне Тверской: но властолюбивый воин долго и упорно оставался язычником. При нем язычество вступало в открытую борьбу с христианством, но тем славнее была победа, одержанная святою верою. Пресвитер Нестор, духовник первой супруги Ольгердовой, обратил нескольких Литовцев к христианству, в том числе – двух придворных и любимцев Ольгерда. Кровь сих-то исповедников и родственника их Евстафия была плодоносным семенем христианства в Литве.

Кумец и Нежило, – так назывались братья-любимцы Ольгерда, – приняв св. веру, не являлись с прочими к принесению жертв огню Зничу в храм Перкуна, и строго соблюдали посты. Это открыло их веру жрецам. Ольгерд, по настоянию жрецов, приказал бросить братьев в темницу. Целый год провели они здесь, томимые голодом и сыростью тюрьмы, но оставались тверды в вере. На другой год Иоанн, старший брат, ослабел и объявил, что отрекается от христианства. Ольгерд освободил обоих братьев. Но Антоний ни от мук, ни от ласк не преставал быть искренним христианином, и его опять бросили в темницу. На этот раз положение его было до крайности мучительно. Все, что́ могла придумать злоба жрецов, было употреблено для того, чтобы победить твердость Антония. Ангельское спокойствие, с каким переносил он страдания, сила истины Христовой, говорившей устами его, возбудили такое удивление в народе, что толпы спешили к темнице видеть и слушать исповедника Христова. Иоанн скоро почувствовал, что нет для него радости без имени Христова, обличения брата ложились на сердце его камнем. Наконец он объявил Ольгерду. «Государь! открыто сознаюсь, что я опять христианин, – Делай со мною, что хочешь, но более не изменю я святой вере». Ольгерд вышел из себя, бил Иоанна из своих рук, и велел бросить его к Антонию. Темница исповедников стала христианским училищем, – туда спешил народ изумленный терпением страдальцев, и многие тайно принимали св. крещение. Жрецы, испуганные действием проповеди св. братьев, просили у Ольгерда решительного суда над ними, и получив страдальцев в полное свое распоряжение, терзали их разными пытками. Января 14 повешен был Антоний; в Иоанне надеялись опять видеть слабость и долее мучили его, но 24 Апреля и его повесили. Мученическая смерть Антония и Иоанна не только не остановила дела св. веры, но способствовала ей успеху. Родственник мучеников Круглец, также придворный Ольгерда, обратился ко Христу, пораженный терпением и словами св. родственников. Ольгерд, заметив, что он более не язычник, приказал бить его железными прутьями. Евстафий не показывал и вида, что страдает. Ольгерд бесился, и велел на морозе лить холодную воду на Евстафия. Страдалец терпел покойно и эту жестокую пытку. Мучители переломали ему ноги, отрезали нос и уши, содрали с головы кожу, и, наконец, 13 Декабря повесили. Это было в 1317 году ⁶³.

Вслед за тем св. вера быстро шла от победы и к победе. Сам Ольгерд при конце жизни ⁶⁴ и все 12 сыновей его крещены были в православии ⁶⁵. Когда Ягелло, в 1387 г., позволивший для Ядвиги и короны Польской окропить себя папистам, стал крестить литовцев по латинскому обряду: то оказалось, что в Вильне половина жителей уже исповедовала православную веру ⁶⁶.

Барон Герберштейн, бывший в России в 1516 г. и 1524 г. писал о Русских иноках: «особенно иноки стараются обращать людей всякого рода в свою веру: пустынники иноки и прежде обратили к христианской вере немалую часть идолопоклонников, долго и трудолюбиво посевая между ними слово Божие »⁶⁷.

В половине XIII века на Каменном острове Кубенского озера подвизались 23 пустынника, незнаемые миром. После молитвы, они обращались с Евангельским словом к диким племенам Чуди и Карелы, кочевавшим особенно по Северо-восточному берегу озера. Пустынники терпели от грубых идолопоклонников оскорбления и побои, но продолжали свое дело. От притеснений и своей бедности они не могли построить храма, нужного и для них и для успехов веры. Господь послал делателям жатвы Его чудную помощь. Глеб Васильевич, Князь Белозерский (1279 г.), отправился из Бела-озера в Устюг водяным путем. На Кубинском озере захватила его жестокая буря, с молниею и громом. Князь был в крайней опасности, и искал спасения в молитве; он дал обет построить храм там, где найдет пристанище. Августа 6 принесло суда его к Каменному острову, где подвизались дотоле неизвестные пустынники-проповедники; благочестивый Князь, сколько по обету, столько и по нужде для проповедников построил деревянный храм во имя Преображения Господня и кельи. Это было в 1255 г. После того дело проповеди облегчилось ⁶⁸.

В 1329 г. старец Сергий пришел на Валаам остров; к нему прибыл потом пр. Герман, – и их трудами тамошние Карелы обращены были к св. вере. Позже (в конце 14 в.) поселился на соседнем Коневском острове пр. Арсений; суеверные жители острова каждый год оставляли у одного большого камня коня в жертву духам; Арсений совершил у камня молитву, окропил его водою и, освободив бедных жителей от страха духов, окрестил их ⁶⁹.

В половине XIV в. Новгородский инок Лазарь поселился на Мурманском острове Онежского озера и построил храм Успении Богоматери на месте, где узрел он «Жену светоносную, златом сияющую». Он терпел довольно скорбей и гонений от диких окрестных Лопарей: но, исцелив чудесным образом сына одного из старшин их, приобрел к себе уважение и доверенность, и вскоре некоторых из них крестил. Ученики его с ревностью проповедовали слово спасения по обоим берегам р. Онеги и посеяли семена веры в нынешнем Онежском уезде ⁷⁰.

В половине XIV века в молодом причетнике Устюжского собора благодатию Божиею возгорелось желание посвятить жизнь свою просвещению Зырян – диких сынов лесов северных. Это был св. Стефан. В Ростовском Богоявленском монастыре он, под руководством Арсения, Ростовского Епископа, и прежнего Князя, изучал догматы веры по славянским книгам: «желая же большого разума, – говорит жизнеописатель его Епифаний, – изучися и греческой грамоте» ⁷¹. Зырянский язык знаком ему был еще на родине в Устюге; а теперь он занимался им с тем, чтобы быть в состоянии переводить на него церковные книги; то, что́ нужно было перевести для первого ознакомления Зырян с верою, Стефан перевел с славянского при помощи греческого языка. Приготовив себя таким образом к званию проповедника веры, он испросил благословение на свое дело у управлявшего тогда Моск. Митрополиею Герасима, Епископа Коломенского; а Вел. Князь обезопасил его своею грамотою ⁷². С сими пособиями прибыл он на устье Вычегды к грубым, но простодушным людям, и начал проповедовать Бога истинного. Простые сердцем слушали с изумлением и потом крестились; упорные и особенно жрецы – кудесники возмущали против него народ. «Как слушать, говорили, пришедшего из Москвы, которая угнетает нас податями? И кого слушать? молодого, неопытного, неизвестного проповедника, тогда как наши старцы наставники говорят другое». Стефан с надеждою на Господа продолжал проповедовать истинную веру по правому берегу Вычегды. Дошед до устья р. Выми, где было тогда главное поселение Зырян, он умножил число христиан до тысячи и построил храм во имя Благовещения Богоматери ⁷³. Чтобы показать на деле пустоту идолов, он обратил в пепел одну из самых знаменитых кумирниц. Народ пришел в ужас. Стефан показывал истину в опыте. Главный волхв Кама, отец и наставник Зырян, вызвался пройти сквозь огонь и воду, требуя того же от Стефана. «Я не повелеваю стихиями, – отвечал смиренный Стефан, – но Бог христианский велик, – иду с тобою». Кама затрепетал и довершил торжество игры над суеверием и обманом. Народ толпами крестился и бросал в огонь идолов Воипеля и других ⁷⁴. Создав еще два храма, св. Стефана основал близ них училища. «Изучи грамоте пермстей, заповедуя учити Часословец и Осмогласник и песница Давидова»; причем учащихся разбирал по способностям с тем, чтобы «овых в попы поставити, овых в диаконы, – и писати их научи пермския книги». В 1383 г. он просил в Москве поставить для Зырян Епископа, и сам был посвящен. Затем посвятил природных Зырян в причетники, диаконы и священники. – «И попове его, – говорит современник, – пермским языком служаху обедню, заутреню же и вечерню, и канонархи его по пермским книгам канонархаша, певци же всяко пение пермски возглашаху» ⁷⁵. Прекрасная картина! В 60 верстах от Усть-сысольска, на р. Сысоле, Святитель основал Стефанову обитель, а в 165 верстах-другую, Ульяновскую. В первой три столетия после Стефана пели на Зырянском языке церковною службу ⁷⁶. Святитель со всею любовию заботился и о внешнем покое новых чад веры Христовой. Во время голода доставал им хлеб из Вологды; ездил в Новгород ⁷⁷ и Москву ⁷⁸ ходатайствовать о защите их от неправосудия и грабежей; народ назвал его отцом своим. В 1396 г. св. Стефан скончался в Москве, проведя 48 лет в Апостольских трудах ⁷⁹.

Пламя Батыя истребило памятники образованности во всех концах России, исключая Новгород; а иго монгольское давало простор только скорби и стоишь о бедствиях общих; повременные вторжения Татар с огнем и мечем, несчастные междоусобия князей останавливали то, что́ начинали для просвещения, истребляли то, что́ успевали делать труженики веры и благочестия. Одно Галичское княжество с Волынью в первой половине монгольского периода наслаждалось некоторым покоем и свободою для развития жизни народной: но и то пало ⁸⁰.

Дикий Монгол одинаково был дик для просвещения и в язычестве и в магометанстве, беспощадно жег груды книг, которые собирали и берегли от его варварства ⁸¹. Таким образом между князьями юга были ученые и просвещенные ⁸²; но в северной России Кн. Михаил Александрович Тверской отправлялся в Новгород учиться грамоте у Архиепископа ⁸³. Сообразно с тем остается судить о сравнительной образованности духовенства южного и северного. На севере, только в Новгороде, богатом торговлею, имели довольно свободы и средств заниматься просвещением. Святитель Моисей ревностно распространял там духовную образованность; бояре охотно приходили слушать сладкие беседы его; он на свой счет содержал писцов и приказывал списывать книги ⁸⁴. На остальном севере, только с половины XIV века, заметно стало движение к лучшему – к свету знания. Святители Алексий и Киприан много заботились разгонять монгольский мрак.

В тяжкое и бурное время не время было думать об особенных училищах. Изучали веру из книг богослужебных и отеческих. В них искали утешения в скорбях времени, и находили, вместе с утешением, озарение светом веры. Летописцы не редко говорят словами богослужебных книг и не редко дают знать о их народном употреблении. Приходским священникам поставлялось в обязанность почерпать знание веры и обязанностей из полезных книг и из бесед с опытными, учить малых детей в доме, а всех – в храме. Пастырь Кирилл писал священникам: «Разумейте, како духовныя дети учити... Аще ли сам недоумеваеши, спроси умеющаго, не стыдися. Прося бо пути божественнаго и ины наставит нань; а не прося слеп ходит... Блюдите же и родимых детей» ⁸⁵. Святитель Петр говорил им же: «упражняйтеся дети в чтении книг и в учении день и ночь» ⁸⁶. Особенно в обителях сохранялось правило читать в храме толкование Феофилакта на Евангелие, а на трапезе поучения св. Ефрема и Дорофея и Патерик; если не успевали прочесть праздничного чтения на утрени, читали на трапезе: так предлагались чтения из Шестоднева св. Василия и поучения св. Иоанна Златоустого ⁸⁷. При кафедре Епископов старались занимать духовенство чтением книг не в одном храме; способы к тому открывала кафедральная библиотека: при кафедре Ростовского Епископа и после опустошения монгольского оставалось много книг Славянских и Греческих. Епифаний пишет о св. Стефане Пермском, что он по тому самому избрал для иноческой жизни своей Ростовский Богословский монастырь, «яко многи книги бяху ту»; здесь он «научися и греческой грамоте» ⁸⁸. Здесь во время просвещенного Епископа Кирилла (1231 – 1262) «в церкви св. Богородица левый клир греческы пояху, а правый русскы» ⁸⁹.

Связь Церкви Русской с Греческою, тесная и постоянная в сем периоде, поддерживала просвещение в Церкви Русской. Но зависимости Митрополита от Патриарха и Собора Греции, духовные лица, и особенно высшие, старались знать греческий язык, а чрез то знакомились и с просвещением Церкви Греческой ⁹⁰. В 1261 г. Константинополь возвращен был от Латинян Православию, и с того времени Русские, по усердию к Православию, посещали Царьград, а иные постоянно жили там и занимались списыванием книг полезных для России ⁹¹.

Самим же прочным способом к духовному просвещению оставалась любовь к вере, искушенная опытами жизни. Беды времени монгольского не ослабляли, а усиливали любовь к свету Христову и отвращение от тьмы языческой и мусульманской; а опытная любовь передавала свои опыты уму и сообщала мыслям его крепость и твердость.

Бл. Серапион Владимирский писал своей пастве: «аще услышите что басний человеческих, к божественному писанию притецете» ⁹². Выполнению сего-то святого правила надобно приписать то отрадное явление в Церкви Русской сего времени, что пастыри ее возвышались в знании веры не только пред народом Русским, Но и пред современными пастырями запада; на западе, в это темное время, по определению Епископов, жгли на кострах, топили в реках мнимых волшебников и волшебниц; а Серапион с кафедры строго обличал подобное невежество некоторых из паствы своей ⁹³.

Драгоценным памятником достойного внимания к слову Божию служит Евангелие Святителя Алексия, писанное собственною рукою его в 1355 г., когда был он в Константинополе и, след., тогда, как мог он иметь в руках лучшие списки подлинника ⁹⁴. При сличении сего Евангелия с предшествовавшими ему славянскими списками и греческим подлинником, несомненным оказывается следующее: 1) текст Святителя во многом не сходен с славянскими списками, предшествовавшими ему по времени; 2) текст его заключает не только исправления ошибок, сделанных славянскими писцами, но новый перевод с подлинника; 3) отличием его перевода служит буквальная близость к греческому тексту. «Сей подвиг Святителя, – скажем словами современного пастыря Церкви, – важен, между прочим, потому, что чрез него Святитель, Богом просвещаемый, предварительно обличал неправое мнение людей, которые даже доныне утверждают, будто в священных и церковных книгах и описку переписчика исправить, и непонятное слово перевода заменить понятным недозволительно и противно Православию... Он поверял и исправлял; и потому, очевидно, не так рассуждал» ⁹⁵. Св. Киприан также трудился для Св. Писания. Им составлен был перевод Псалтыри, доселе известный в своем подлиннике. Перевод ограничивался тем, что слова и выражения прежнего перевода, казавшиеся неясными, заменены другими, но с тем вместе вошло довольно слов и оборотов сербских ⁹⁶.

Святителем Стефаном, как видели (§ 9), переведены были на пермский язык Псалтырь, избранные чтения из Евангелия и Апостола, и Паремии. Одна уже решимость на такое дело весьма много значила для дела веры. Оказалась нужда перевесть слово Божие на пермский язык; и оно переведено. Лучшие современники Стефана, особенно в Москве, с восторгом смотрели на труд св. Стефана и сравнивали Стефана с просветителями Славян. Только «нецыи скуди суще умом», – замечает Епифаний, – «реша: почто сотворена суть книги пермския грамоты? И прежь сего издавна в Перми не было грамоты... Аще ли и се требе бысть, достояше паче русская, готова суща, грамота». Но так говорили только скудные смыслом.

Перевод толкования Андрея Критского на Апокалипсис ⁹⁷ принадлежит к сему же периоду, равно перевод толкований на некоторые другие книги ⁹⁸.

Время лишило нас многого, чем Пастыря наши утешали и наставляли свою паству, страдавшую под игом иноплеменников. Остались только отрывки и следы трудов их ⁹⁹.

Слова бл. Серапиона Епископа Владимирского, прежде бывшего архимандрита Печерской Лавры, так прекрасны, что нельзя не жалеть, что их только четыре; а из самих слов Серапиона видно, что он говорил много поучений. Ныне известные Слова – искренняя беседа пастырского сердца с паствою, сердца сокрушающегося о бедствиях времени и еще более о пороках времени; в них говорит красноречие сердца, виден и дар слова, видно и знание слова Божия ¹⁰⁰. Еще менее дошло до нас поучений Симеона, Епископа Тверского (1289 г.), учительного и сильного книгами. И Матфей, Епископ Сарайский, посвященный Свят. Алексием, ныне известен только по одному поучению крестианом ¹⁰¹. Затем остается несколько поучений, которых сочинители не известны ¹⁰².

Более сохранилось посланий пастырских, которые писаны были то к духовенству, то к пастве, то к частным лицам. Так известны: поучение, или окружное послание, попом Кирилла, шесть посланий Митр. Киприана, два – Святит. Петра, послания Митр. Феогноста, по отзыву Летописи, великого наставника и Святителя Алексия. «Поучение (или окружное послание) смиренного Петра Митрополита игуменом, попом и диаконом» дышит Апостольскою любовию, блистает мыслями Евангельскими ¹⁰³. Таково же послание Свят. Алексия, писанное также ко всему духовенству ¹⁰⁴. В прочих посланиях и особенно в послании Митр. Киприана к Афанасию и в его же прощальной грамоте наставления в вере и благочестии совмещены с правилами благочиния ¹⁰⁵. Послания пр. Кирилла Белоезерского отличаются столько же искренним благочестием, сколько христианскою рассудительностью ¹⁰⁶.

Как и прежде, занималась в это время внесением событий в Летописи. Суздальский Летописец описывает события северные; Волынский – изображает подробно юго-западные происшествия, и говорит не только словами Св. Писания и Отцов, но знает и Омера ¹⁰⁷. О Митр. Киприане писали, что он занимался составлением полной Русской Летописи и в пособие к тому имел большое собрание книг; а независимо от того писал историю по степеням В. Русских Князей. Ныне известно его описание жития свят. Петра ¹⁰⁸. Жизнь благовер. Кн. Александра Невского ¹⁰⁹, страдальческая кончина св. Кн. Михаила Черниговского и его боярина Феодора, Кн. Михаила Тверского, описаны вскоре после кончины их, хотя и не известно, кем именно. Другие описывали свои путешествия на востоке ¹¹⁰.

По словам современника, Кн. Галичский Мстислав (1270–1284) положил в Каменецком храме «сборник отца своего», – и в Галичском монастыре «сборник великый отца своего» ¹¹¹: то и другое, без сомнения, есть собрание отеческих сочинений, которые продолжали переводить и при Монголах. Митр. Киприан особенно известен по таким трудам. Лучший труд и его в сем отношении – перевод Лествицы св. Иоанна и толкований на нее ¹¹². В его же время переведены поучения недельные и праздничные ¹¹³, выбранные преимущественно из Златоуста сперва П. Каллистом, потом с некоторыми переменами П. Филофеем, – также сочинение пр. Нила о помыслах, слова́ пр. Исаака Сирина и гла́вы пр. Максима ¹¹⁴. Особенно на Афоне – в русском Пантелеимоновом и в сербском Хиландарском монастырях, частью русские, частью другие славянские иноки усердно переводили греческие сочинения, хотя большею частью близкие к их времени, иногда и скудные по содержанию ¹¹⁵.

Болгария, где из Павликиян образовались Богомилы, и где с 1195 г. приобрели гражданскую независимость, но не приобрели значительного духовного образования, – Болгария с соседнею Сербиею передавала России все, чем могли утешаться люди подобные Богомилам, – сочинения апокрифические ¹¹⁶, повести, вымышленные воображением детским, или и совсем нечистым. В одном списке церковного устава, после списка книг полезных и вредных, сказано, что статья о книгах запрещенных (отреченных) внесена в сей устав из молитвенника Митр. Киприана ¹¹⁷. По сему замечанию ясно, что древняя греческая статья о книгах полезных и вредных в славянском периоде и с дополнениями обнародована заботливостью Митр. Киприана Серба; быть может, им составлены перевод и дополнения. Пастырь образованный знал по опыту отечества своего, в каком ходу подложные сочинения у людей, не знакомых с истинным христианским просвещением, и как они вредны для веры и благочестия. Потому предостерегал и Русскую Церковь.

Печально, тяжело было время Монголов для России. Запад прибавлял нам скорби к скорбям. Искушения для Православия с Запада были теперь так сильны, как не были прежде. Нельзя не удивляться твердости, с какою Русские выдержали нападения Папы в самое несчастное время. Бог – Хранитель веры чистой.

Дело Запада начато было с Новгородских и Полоцких приморских владений в Лифляндии.

С начала XIII века, по воле Папы, толпы бродяг, которым не было места на Западе, шли одна за другою в Лифляндию грабить других, или, как называли это на Западе, проповедовать Христа. Бедных Ливов, Латышей и Чудь крестили огнем и мечем в продолжение 40 лет. Грабеж отнял у России все поморье; и восточное Христианство исчезло там ¹¹⁸.

Папа не довольствовался тем. Он поднимал крестовые походы на Россию то из Лифляндии, то из Швеции; Русских не стыдился он по-прежнему называть язычниками. В 1240 г. Шведский король, вследствие папской буллы, отправил войско с епископами крестить Русских. Благовер. Александр вышел с малою дружиною, но с твердою надеждою на Небо. Ижорянин Пелгуй, ожидая Шведов, проводил ночь в бдении и молитве. Вдруг он увидел: два лучезарные вождя плыли в лодке, и один другому говорил: «поможем родственнику нашему Александру». Лица их были знакомы Пелгую по иконам: это были св. Князья Борис и Глеб. И славная Невская битва оставила за Александром громкое имя Невского ¹¹⁹. Кончив дело с Шведами, Александр должен был спешить на помощь Пскову и Изборску против пришлецов Лифляндских; защитник Православия заставил трепетать Орден за собственное существование. Тогда Папа переменил тон. Он отправил легатов к Александру, изъявляя скромное желание, чтобы узнали лучшее от его учителей. Папе отвечали: «мы знаем историю веры и Церкви с самого начала мира; к чему-ж нам новые учители»?

Не так казалось Папе. Лифляндские поселенцы ручьями лили кровь Русскую, и из своей корысти и для корысти Папы. Меч благ. Kн. Довмонта усмирял искателей приключений.

В 1347 г. Магнус, Король Шведский, в намерении загладить грехи распутной жизни своей в глазах Папы, вызвался обратить Россию к Папе; он явился с сильным войском в пределах Новгородских и послал сказать: «пришлите умных людей для прения о вере; узнаем, чья вера лучше, и лучшая принята будет всеми; иначе – мой меч научит всему». Новгородцы отвечали: «мы приняли веру от Греков; и потому, если Король хочет узнать, чья вера лучше, пусть пошлет послов к Патриарху; если же он имеет другое дело до нас, – обиду: пусть объяснит ее послам». Ответ достойный истинной, чистой веры! Он говорил, что дела веры не должно смешивать с делом меча. Но Магнус остался при своем, и сказал, что желает одного – обратить Русских к своей вере волею или неволею. Орешек сдался Королю, и он поспешил перекрестить половину жителей. Но скоро Магнус разбит был наголову. Невольные крестники его стали опять тем, чем были по воле, и вдобавок били Шведов.

Тем кончились пока миссии Папы на севере.

На юго-западе России дела Папы были странны до крайности. Он предложил Князю Галичскому королевский венец за покорность ему. Сокрушаясь о бедной отчизне и думая, не поможет ли владыка Запада свергнуть иго Монголов с России, Даниил показал Папе, что хочет с ним сблизиться. Едва только это узнано, буллы посыпались в Россию одна за другой. В 1246 г. Иннокентий 4-й писал к Даниилу, что по его мольбе принимает его и его царство под покровительство Ап. Петра и свое, в тот же день другою буллою назначил ему Доминиканцев проповедников; третьей буллой повелевал последним поспешить в Россию. В том же году послал буллу к «Русскому Королю Иоанну» (хотя сын Василько не был и владетельным Князем) и отправил к нему Прусского архиепископа с правом «разрушать и рассевать, насаждать и созидать». Спустя три месяца, Папа объявил Даниилу свое дозволение отнимать земли у королей, не исповедающих Римской веры. В тот же день он буллою на имя Даниила разрешал совершать Литургию на квасном хлебе и наблюдать обычаи, не принятые Латинскою Церковью. Уступка необыкновенная, но на деле она могла быть шагом вперед. Новою буллою Папа уполномочивал Прусского архиепископа привесть в соединение с Римскою Церковью «Возлюбленного сына Русского Короля». Но Папа в той же булле архиепископу Прусскому давал знать, что не верит он искренности возлюбленного сына; он наказывал бискупу, чтобы Король Даниил со всеми вельможами дал присягу на верность. В 1249 г. терпение Даниила истощилось. Он выгнал папского архиепископа с его патерами. Чрез три года Бела Венгерский помирил Даниила с Папою, и Папа, прислав венец и скипетр, обещал помощь отечеству Даниила. Даниил снова стад ждать помощи. Но помощи не было, и он оставил Папу.

Только тогда, как пресекся род князей Галичских, и жители Чермной Руси и Волыни, угнетаемые Литвою, Польшею, Татарами, предали себя власти Казимира Польского, Папа мог радоваться некоторому успеху трудов своих в России. Власть Казимира признана была с тем, чтобы не стеснял он совести Русских. Латинский Король скоро забыл обещание. На Волыни Ляхи «много зла христианам сотвориша, церкви святыя претвориша на латинское богомерзкое служение». Но это было не надолго. В следующем же году (1350) Кн. Любарт выгнал всю Латынь из Волыни и оставил в руках Казимира один Львов ¹²⁰. При преемнике Казимира насилия умножились. На Юге России с 1375 г. явились латинские епископы, но, за исключением Галичского, эти епископы долго были только титулярные, пастыри без паствы. Если после сего нужно сказать, как Русские верны были здесь православию: то инквизиция, основавшаяся в 1380 г. в Галиче, без слов громко говорит о славе православия.

При дочери Людовика Ядвиге Польские епископы простерли власть Папы как на Червонную Русь, так и на Литовско-русское княжество ¹²¹. Юной королеве обещали они царство небесное, если отдаст руку безобразному Ягайле; и Ягайло променял православие на руку Ядвиги и венец Польский; он дал клятву бискупам волею или неволею вводить Римскую веру в Литовско-русское княжество. И клятву выполнял он над самыми Русскими, умертвив двух вельмож, не хотевших оставить православия. Православный, или православная, вступая в брак с папистом, силою принуждаемы были к Римской вере. Только оружие Витовта (1388–1390) и Свидригайла (1394 г.) не давало фанатику Ягайле свободы выполнить клятву его в полной силе ¹²².

В 1371 г. явился во Пскове раскол, перешедший потом в Новгород. Некто Карп, художеством стригольник (занимавшийся стрижением волос), и диакон Никита начали раскол тем, что, указывая на беспорядки духовенства, за жизнь совсем отвергали иерархию. Предметом особенного соблазна служило преимущественно то, что духовные лица, как говорили, поставляют в священство на мзде ¹²³. Но один шаг к заблуждению влечет за собою другой и третий. Став судьями Иерархов, Карп и Никита дошли и до того, что во всем отделились от св. Церкви; они не хотели уже участвовать в общих молитвах Церкви, запрещали принимать от священников Крещение, разрешение грехов и Евхаристию, отвергли поминовение усопших церковною службою и милостынею. Толки Карпа и Никиты нашли себе слушателей во Пскове, и потом в Новгороде. В 1375 г. Новгородский Архиепископ объявил Никиту лишенным сана, и вместе с Карпом отлучил от Церкви. Неосторожная ревность простых сердец простерлась далее; схватив Карпа с двумя его товарищами, бросили их в Волхов: «писано во Евангелии, – говорила простодушная ревность, – аще кто соблазнит единаго от малых сих, лучше есть ему, да обесится камень жерновный на выи его, и потоплен будет в мори »¹²⁴. Но что́ делают только по движению чувств, то иногда скоро и осуждают; Карпа скоро стали жалеть, а затем тайные последователи его нашли жаркое участие в своем деле; всего более это участие родилось от того, что Новгород и Псков, отличаясь духом мятежной вольности, тяготились тогда подчиненностью Митрополиту и Великому Князю. Отселе оказалось необходимым призвать в помощь суд Конст. Патриарха. Дионисий, Архиепископ Суздальский, в 1381 г. привез из Царяграда послание П. Нила во Псков, где особенно сильно действовал раскол. Новгород бунтовал и вызвал против себя суд Вел. Князя. В 1394 г. Вифлеемский Епископ Михаил привез обширное послание П. Антония. Волнение утихло. Но во Пскове еще оставались тайные последователи, открывшиеся в последствия при Фотие ¹²⁵.

Увещания П. Антония сильны, обличения основательны, ответы отражают каждый вопрос стригольников; в них видна благочестивая душа Русская, и, по всей вероятности, они писаны пр. Афанасием, учеником пр. Сергия, жившим с 1392 г. в Константинополе ¹²⁶. Они же весьма нужны для раскольников нынешнего времени. «Знайте, – учил Патриарх, – что отделявшийся от Церкви отделяется от самого Христа... Слушаяй вас Менe слушает, отметайся Мене отметается Пославшаго Мя. Исправьтесь, стригольники; Апостол говорит: покарайтесь наставникам вашим, тии бо бдят о душах ваших, яко слово имут воздати о вас в день судный... Дафан и Авирон непокорные взяли на себя священство. И разгневался на них Бог, и земля пожрала их. Так и ныне стригольники, не имея ни священия, ни святительства, сами себя ставят в учители от тщеславия и высокоумия... Христос избрал Апостолов, Апостолы поставили Епископов, – рукоположением Епископов передан дар священства и святительства». «Когда священник совершает Литургию, надобно смотреть на него, как на Христа, вечеряющего с Апостолами, и принимать от него Евхаристию, как от самого Христа... Остается судить только самого себя по Апостолу, и так приступать к тайне... Скажите еретики: откуда вы хотите взять иерея? Если вы говорите: недостоин Патриарх, недостойны Митрополиты: то по вашему нет ни одного попа па земле... Где вы возьмете по окаянной вере вашей священника? Ужели Христос сойдет для вас во второй раз на землю?... И ка́к смеете вы укорять святителей за церковные расходы (проторы), когда Апостол говорил: церковник церковию питается, и олтарницы с олтарем делятся? Стригольники себя самих ставят в учители. Но они не помнят слов Христовых: не входнии дверьми во двор овчий, но прелазяий инудь, тать есть и разбойник. Воры и разбойники убивают людей оружием: а вы стригольники убиваете людей смертью духовною, удаляя их от пречистых Таин тела и крови Христовы. Ибо Христос сказал: аще кто но снесть плоти Моея, не пиет крови Моея, не имать света, ни живота. Ужели не понимаете вы, что́ написано в Евангелии: приим хлеб преломи, я даяше учеником... приим чашу вина и хвалу воздав, рече Своим учеником: пийте от нея вси, се есть кровь Мои Новаго Завета: се творите в Мое воспоминание. Так и ныне совершают иереи службу в воспоминание спасительнаго страдания Христова. Кто удаляется от сих пречистых Таин, тот не христианин». Обличая словом Божиим дерзость стригольников, укоряющих поведение духовных лиц, Патриарх говорит: «Вы, стригольники, говорите, что Павел велел учить и простому человеку. Но это сказано тогда, как было язычество, а не вам, еретикам.... Вы говорите: много имения сбирают. Но не вам стригольникам судить о том; судит Бог, или святитель первый. К чему ты творишь себя головою, будучи ногою? Или к чему, будучи овцою, наряжаешь себя в пастыря?.. Стригольники велят каяться земле? Но земля тварь бездушная, не слышит и не умеет ни отвечать, ни запрещать грешнику». – Обличая отвергавших поминовение усопших, выставляет общее обыкновение древней Церкви. «Иоанн Златоустый написал: аще еси в животе не дал милостыни, поне по смерти дай... аще детям имение свое оставлявши, напиши часть Христу с детьми своими, да дадят по души твоей»... Выставляет случай из Пролога и другой – из Печерского Патерика. Увлекавшиеся стригольниками говорили о сих учителях: они не грабят имения и не собирают. Патриарх отвечает: «таковы же были и Фарисеи; постились два раза в неделю, не ели по целым дням: однако мытари и грешники с исповеданием пришли ко Христу и спаслись, а фарисеям сказано: горе вам, книжницы и фарисеи».

На огромном пространстве oт Белого озера до южного Галича Батый оставил за собою пепел и пустыню: храмы Божии истреблены огнем, или остались грудою камней; утвари, иконы, книги стали добычею богохульного хищника; умащенные сединою иереи и диаконы умерщвлены, а молодые отведены в плен ¹²⁷. Правда, Монгол позволил потом отправлять христианское богослужение, и Русские оставались с прежнею теплою любовию к молитве и храмам Божиим ¹²⁸. Но много надобно было пройти времени, прежде чем внешнее богослужение могло получить вид порядка и приличия. Не легко было воздвигнуть храмы, заводит утварь, книги, иконы, тем более, что податные сословия отягощены были татарскими налогами; еще труднее было найти способных служителей алтаря Божия, среди опустошения и нищеты. Между тем наглый ¹²⁹ произвол дикого, гордого Монгола, равнял с землею то, что сам дозволял строить, и грабил то, что дозволял считать священным. Отсюда в летописях не редко встречаем замечание: приходили Татары и сожгли храмы и монастыри, сожгли или ограбили в Ростове, сожгли в Костроме, Переяславле и пр. ¹³⁰

Спустя 40 лет после появление Батыя на Севере деятельный Митрополит Кирилл, осмотрев обширную, печальную паству свою, открыл (1274 г.) во Владимире Собор. Обозрение паствы открыло Митрополиту беспорядки разного рода в богослужении. Собор прежде всего обратил внимание на служителей алтаря. Повторив церковные правила не допускать до священства человека неизвестного и несвободного, Собор писал: «Хочет ли кто быть посвященным, пусть со всею подробностью испытают его, чиста ли жизнь его, соблюл ли он целомудрие, с девицею ли вступил в брак и законно ли вступил? Хорошо ли знает грамоту? Притом не спешить поставлять, хотя бы были не кощунники, не хищники, не пьяницы, не охотники клясться, не сварливые; испытывать их... Если кто окажется свободным от всех вин за поручительством духовнаго отца, 7 священников и других надежных свидетелей: пусть поставляют». Не возводить вдруг на степень священства, но, поставив в чтеца, заставить изучить весь церковный порядок под руководством опытного церковника. Далее, Собор открыл и исправил беспорядки в совершении Крещения, Миропомазания, Литургии, вообще службы церковной. «Мы узнали, – говорит он о божественном Крещении, – что по какому-то смутному и неразумному смыслу смешивают божественное миро с маслом, и так помазуют все тело: безсмыслие самое худое! По оглашении пусть помазуют маслом – и только на челе, очах, ушах, ноздрях и устах…. потом пусть крестят, погружая в три погружения. По крещении помазуем миром чувства, заграждая вход первой лести; становясь нетленными действием пречистаго Духа Божия, навсегда охраняемся от злокозненнаго врага, чтобы не преклоняли нас на зло чувства... После крещения пусть каждаго сподобляют пречистаго Божияго тела и честной крови, где бы ни случился крещаемый, в городе ли, или в селе. Пусть более не обливают никого: обливанье нигде не предписано, а предписано погружение, в особенном сосуде».

О Литургии «узнали мы, в пределах Новгородских диаконы вынимают божественный Агнец и прежде попов просформисают, а потом приходят просформисать попы». На основании правил 65 Фригийского (Лаодикийского) и 23 Никейского Русский Собор повелел: «диаконам не вынимать Агнца, а иереям». Прекрасное наставление предлагал тот же Митрополит о Литургии в Поучении иереям: «Страшную службу совершайте со страхом. Никогда не входи в олтарь, имея вражду с кем-либо; если ты имел жаркий спор с кем-либо: не служи в тот день, но сперва утиши мысли, и вознесешь молитвы Господу чистым умом» ¹³¹.

Заметив, что в христианские праздники совершаются бесчинства языческих праздников, Собор говорит: «это служит укоризною Божиим праздникам, оскорблением Божиим храмам; особенно же этим досаждают нашему Спасителю и Заступнику». Собор велит выгонять таких из храма. «Узнали мы, – говорит он далее, – что в тех же странах (Новгородских) творят глупости в безчестие священству; упиваются без меры в св. пречистые дни Поста, от светлой Вербной недели до Всех Святых, так что не бывает ни приношения (литургии), ни крещения до Всех Святых... Мы заповедываем преподобным Епископам и повелеваем извергнуть всех, если не покаятся: ибо лучше один священнослужащий достойно, чем тысяча беззаконников... Еще узнали мы в тех же пределах (Новгородских), некоторые, не быв освящены, освящают приносимые в храм плоды, т. с. крупы или кутью за мертвых. Повелеваем не быть сему с сего времени... Повелеваем, чтобы непосвященный отселе не смел ни читать в храме апостола, ни петь прокимна, ни входить в олтарь... Пусть ничего не вносят в олтарь, ни кутьи, ни чего-либо другаго. Ни священник, ни диакон не должны входить в олтарь без дела и с небрежением; пусть не оскорбляют чистаго места безчинным входом». Собор желал также, чтобы для лучшего благочиния в службе были пономари. Но это желание едва ли исполнялось где-либо кроме соборных храмов ¹³².

В 1301 году Сарайский Епископ Феогност счел нужным, в присутствии Митр. Максима, предложить Константинопольскому Собору несколько вопросов о чине богослужения. На Соборе Патр. Иоанна и нескольких Митрополитов рассмотрены были недоумения Феогноста и даны ответы, сообразные с нуждами времени ¹³³.

«Можно ли, – спрашивал Феогност, – освятив трапезу (престол), переносить с места на место и литургисать»? Отвечали: «Подобает; ибо это по нужде, – переходящие люди не имеют для себя покойнаго места. Только надобно охранять ее со всею осторожностью и страхом, поставлять ее в чистом месте и потом служить» (Это – походные храмы кочующих, каковы были Монголы, или походные военные храмы). «Если случится святителю служить литургию и не будет диакона, но будет много иереев: то можно ли служить ему? – Если встретится нужда и не будет диакона: пусть поет с иереями» (Это могло случиться всего скорее с Сарайским Епископом). «Если будет много иереев, а не будет диакона: должно ли служить? – Должно: пусть один из них говорит эктению, стоя в олтаре, а не выходя вон» (Опять нужда Сарайской Церкви). «В какие дни должно самому святителю читать Евангелие? Четыре раза в году – в Вел. Четверг Страстной недели первое Евангелие (Страстей), на Пасху в литургию и вечерню, в первый день Сентября. Пусть читают в великие праздники с игумнами, но не при других священниках, разве уже по нужде». Итак, 1-й день Сентября – начало нового года – праздновали в России при Митр. Максиме особенным образом ¹³⁴. «Должно ли служить (Литургию с сухим виноградом или нет? – Если где, в какой-либо земле, совсем не будет вина: пусть выжмут свежую виноградную кисть, но не сухую. – Должно ли носить в путь тело Христово? – Прилично и благословенно. – Петь ли в Великий Пяток службу (Литургию)? – Святыми Отцами установлено: в этот день нет службы (Литургии). – На Сырной недели в среду и пяток служить ли постную службу (Преждеосвященную Литургию), или Иоаннову? – Не поется тогда ни постная, ни Иоаннова служба; но в 9-м часу поют Часы с вечернею. – Можно ли игумену служить с рипидами, или петь трисвятое пение в олтаре, не выходя вон? – Сего священныя правила не возбранили; пусть носят Дары (с рипидами), но осенения да не совершают. Впрочем в воле Епископа, благословить ли кому творить и осенение и благословение руками. – Если священник убьет человека на войне: можно ли ему служить потом? – Священными правилами запрещено».

О Крещении вопросы и решения были следующие: «Если обращаются Татары и хотят креститься, а не будет большаго сосуда, не встретится ни реки, ни озера, где бы можно было погрузить: как поступать? – Пусть обливают его, трижды произнося: во имя Отца и Сына и Святаго Духа ¹³⁵. Позволяется в случаи нужды совершать Крещение и причетнику. Несториан и Яковитов предписывается миропомазывать, но с тем, чтобы предварительно проклинали свое учение и учителей. Это правило опять для Сарайского Пастыря, так как в войске Монголов много было Несториан и Яковитов из Персии, Индии и Монголии. «Сколько раз надобно произносить молитвы, крещая младенцев? Должно ли крестить многим (как совершают Литургию многие), или одному? – Один должен читать молитвы, и один крестить. – Если же случится много детей и много иереев: каждый пусть крестит особое дитя; если много будет детей и один иерей: пусть говорит в один раз молитвы над всеми, а погружает каждое дитя особо, три раза произнося: во имя Отца, во второй: и Сына, в третий: и Святаго Духа».

О пострижении в иночество и погребении: «Если случится кому-нибудь быть в тяжкой болезни, а не хочет он в иноки: что́ делать? – Не должно постригать насильно». Дозволяется, в случае нужды, постригать в иноки не только простому священнику и диакону, но и причетнику. «Если Епископ в болезни пострижется в схиму, и потом выздоровеет; должно ли ему опять быть Епископом? – Не достоин быть ¹³⁶, но да будет, как монах. – Должно ли умершему святителю давать в руки тело Господне? – Не должно: священныя правила не уставили того. – Если умрет святитель, постригшись в схиму: как погребать его? святительски или иночески? – Если умрет в святительстве: пусть положат в ризах; а если в схиме, пусть положат в чернеческой схиме» ¹³⁷.

Все эти ответы преимущественно относились к нуждам Сарайской Церкви, как показывает самое содержание их; но нет сомнения, что те же ответы переходили в обычай Церкви и по другим местам. Последнее видно из того, что ответы на вопросы Феогноста встречаются в списках Кормчей книги.

Митр. Киприан в двух посланиях Псковитянам и в ответах игум. Афанасию также решал сомнения о чине богослужения, какие предлагали ему. Относительно Литургии Митрополит по одному пункту рассуждает так: «Вы писали ко мне, – говорит он Псковитянам: – если когда не случится диакона и можно петь вместе многим попам: не следует ли диаконствовать кому-либо из младших священников? В поповстве нет ни молодости, ни старости; если допустить, чтобы диаконствовал иерей: то это вышел бы ни поп, ни диакон. Потому нельзя быть тому. Поп есть поп, а диакон – диакон. Если не случится диакона: пусть поп служит один». Константинопольский Собор, как видели, дозволил, за недостатком диакона, говорить ектении в алтаре одному из младших священников; только там были в виду обстоятельства Сарайской Церкви, в каких не могли быть Псковитяне, хотя они, как видно, и следовали тому распоряжению. В ответах игум. Афанасию Киприан подтверждал постановление М. Кирилла: «диакону не следует просформисать; он есть слуга и не то, что́ священник».

«Вы меня спрашивали о службах Василия Великаго, – писал он Псковитянам; – да будет вам известно следующее: Служба Василии Великаго начинается со второй недели Поста, а в неделю Сыропустную служба Златоустова, то же в неделю Соборования (Православия); на Соборе читается синодик (торжество Православия)... со второй недели в каждое воскресенье Великаго поста поется служба В. Василия; в Вербную неделю – Златоустова; накануне Рождества Христова и Крещения служба В. Василия. Многие и на праздник Василия Вел., в честь ему, служат его службою. В среду и пяток Сырной недели только Часы с вечернею... Вы спрашиваете: петь ли: Святый Боже, в олтаре? Где соборныя церкви – попы поют в олтаре одну только последнюю: Святый Боже». Умное решение дает Митрополит Афанасию по пункту, которого касались и в Константинополе: «служить без вина божеств. Литургию – преступление великое: прием бо, рече, Господь наш Иисус Христос от плода лознаго чашу и, благословив и освящ, даст св. Своим учеником и Апостолом рек: пийте от нея вси. Посему, если кто служит на ином чем-либо без вина, тот сопротивник узаконению Господнему. Кровь и вода истекли из ребр Господних; потому и мы вливаем воду и вино для служения».

Относительно просфор читаем следующее наставление Святителя Афанасию: «Разности петь в том, с крестом ли просфора (собственно назначавшаяся для Агнца), или приносимая в дар; если на принесенной в дар есть крест, пусть она дарная, – она может быть употреблена для Агнца» ¹³⁸. Здесь видна заботливость о важнейшей просфоре, необходимой для Литургии ¹³⁹. Но вместе с тем несомненно известно, что в Русских Служебниках XIII, XIV и даже XV в. с полною ясностью показывается не более пяти просфор: Агнец, в честь Богоматери, в честь Святых, за Епископов и всех живых, пятая за умерших ¹⁴⁰.

Истинно-христианское наставление дает Киприан о приготовлении к Причащению: «Правило ко причащению инокам такое: надлежит быта с вниманием великим и в страхе Божием, не оставлять ни одного помысла не открытым, не держать никакой злобы ни на кого, даже и в мысли; очистись по всему душею и телом, исправив уставленное правило со вниманием, приступать таким образом к св. тайнам. То же правило и мирянам православным». Псковитянам писал он: «Если кто из духовных детей достоин причастия, и вы решаетесь, по усмотрении достоинства, преподать в Великий день или в Рождество Христово, или в какой другой день святой: то преподавайте в обедню. Когда скажет диакон: со страхом Божиим и верою приступите, тогда приходил бы к царским вратам, с возложенными крестообразно на перед руками». Слова сии показывают, что тогда еще довольно было благоговейного усердия к св. Тайнам; их приобщались несколько раз в год. Эту мысль видим и в послании Митрополита к Афанасию; здесь говорит он сильнее: «молодому ли, или старому, ничто не мешает причащаться часто, лишь бы он вел жизнь чистую, и открывал помыслы чистосердечно. Здесь же говорил он: «за преждеосвященною службою можно причащаться чернецам и мирянам».

О Крещении младенцем прекрасны мысли Киприана.

«О том, можно ли двух, трех младенцем крестить вместе, или мужеский пол и женский вместе, ничего не нашел я письменного, – говорит он Афанасию. Но я принимаю в свидетельство крещение Иоанново, которое совершал он на Иордане: «яко мнози народи крещахуся, приходяще, от него». То же совершалось при Апостолах, как пишется в Деяниях: ибо не двое, или трое крещались в одной купели, а многие за один раз». На основании сего постановляет читать молитвы для многих крещающихся и только погружать каждого особо. О крещении же детей мужеского и женского пола полагает, что для благочиния следует только при погружении отдавать первенство мужескому полу.

Псковитянам писал Киприан: «А что вы доныне крещали детей, держа в руках и поливая сверху водою: то это крещение не правое; вот я посылаю вам Крещение правое, точное; по нему поступайте сами и другим всем приказывайте, чтобы так же поступали». Следовательно, несмотря на внушения Святителей Нифонта и Кирилла, в Новгородской епархии продолжали совершать обливательное крещение. Это зависело, без сомнения, от частых торговых связей Новгорода и Пскова с Латинянами.

О Браке Киприан пишет Афанасию: «Игумену или чернецу-попу не достоит венчать: это дело мирских иереев, а не чернеческое; в случае только крайней нужды может чернец крестит дитя» ¹⁴¹. Известно, что, следуя обычаю Конст. Патриархов, совершавших браки Царей, Русские митрополиты и епископы совершали браки князей в XIII и частью в XIV в. ¹⁴² Вероятно, наши иеромонахи хотели следовать примеру епископов.

Из Песней Греческой Церкви, составленных собственно в сем периоде времени, немногие переведены были для Русской Церкви; исключение из того составляли некоторые молитвы и песни П. Филофея, часто сносившегося с Русскою Церковью (§ 25). Но песни и молитвы предшествовавших времен в это время уже все известны были в Русской Церкви, только не везде употреблялись. Волынский летописец, исчисляя приношения благочестивого Галицкого Кн. Владимира (1272–1284 г.) разным церквам, показывает между пожертвованиями следующие богослужебные книги: Евангелии, Апостол, Паремейник, Прологи на 12 месяцев, Житие вел. муч. Димитрия, 12 книг Миней с Песнями, Триоди, Октоих, Ирмолог, Служебник, Молитвенник с одними утренними и вечерними молитвами ¹⁴³. Итак, между 1272 и 1281 год., в Русской Церкви были в переводе служебные минеи с канонами Феофана и Иосифа песнопевца, чего не видно было до нашествия Монголов. Но и богатый, благочестивый Князь Галицкий, только одну Любомльскую Георгиевскую церковь мог наделить, сверх Триоди и Октоиха, 12 Минеями; разным же другим церквам он жертвовал, как говорит та же Летопись, только Евангелие и Апостол, с прибавлением Молитвенника. Причина тому понятна – дороговизна рукописных книг; благоч. Князь за один молитвенник заплатил «8 гривен кун», т. е. более 11 рубл. сер. ¹⁴⁴ Посему можно думать, что a) в продолжение ХIII и XIV в., при тогдашнем положении России, полные служебные минеи были редкостью и для городских Русских церквей; б) вместо их довольствовались собраниями служб на великие праздники и на дни знаменитых святых. Та и другая мысль подтверждается дошедшими до нас древними спискам богослужебных книг; по ркп. ХIѴ в. видим почти одни Трифологии, т. е. собрание служб на Господские и Богородичные праздники, и на дни знаменитых святых ¹⁴⁵. Киевопечерский Архим. Досифей ок. 1295 г. получил из Афона при послании «чин, како пети 12 псалмов особь» ¹⁴⁶. Митр. Феогност, по желанию Вел. Князя, приказал перенеси Требник с экземпляра, привезенного из Греции, вероятно, потому, что в нем заключалось что-нибудь такое, чего не было в прежних Русских ¹⁴⁷. Высотский игум. Афанасий, друг Киприана, удалясь в Константинополь, занимался там переводом богослужебных книг, и он едва ли не первый доставил России церковный устав с разными примечаниями к частным случаям, впрочем, без глав Марка, тогда как прежде того довольствовались Студийским уставом времени Феодора Студита ¹⁴⁸. Сообразно с уставом Феодора, не терявшим в России значения времени Феодорова, дополнения Иосифа песнописца в Триоди предоставлялись, вероятно, произволу переводчика и писца ¹⁴⁹.

Таким образом умножение богослужебных книг и чинов в монгольский период Русской Церкви не было еще очень значительным.

Примеч. В Греческой Церкви в XI в. между песнописцами известны – бл. Иоанн Митр. Евхаитский († 1100) и Георгий Скилитца, в XII в. Иг. Феоктист, в XIII Феодор Ласкарь († 1261) ¹⁵⁰.

3ато в XIV в. многие занимались сочинением Песней и молитв. Лев Патриций, министр младшего Андроника (1328–1341), и современный ему Ефрем инок из Карии, писали стихиры ¹⁵¹. Григорий Синаит, живший последние годы свои в Македонии († 1298), и Феолипт Митр. Филадельфийский, оба писавшие о внутренней жизни, писали каноны и стихиры ¹⁵². П. Исидор Бухирас (1347 – 1349 г.) сочинял акафисты (св. Николаю, Михаилу Архангелу, Иоанну Предтечи), и он же составлял анаграммы для церковных Песней, или, что́ то же, делил текст их на стихи и полустишия с тем, чтобы пение их шло определенным размером ¹⁵³. Никифор Каллист († ок. 1350 г.) известный историк, написал Синаксари на праздничные дни с недели мытаря до недели Всех Святых, службу для храма Богоматери: Живоносный источник, и несколько тропарей. Более же всех писал для богослужения П. Филофей (1351. 1362–1376 г.), жаркий обличитель учения Варлаамова: им составлены были целые службы, более 20 канонов, много молитв и акафист; для бедственного времени, каково было время П. Филофея для Империи, нужны и полезны были плачевные молитвы Филофея; в них есть и теплота чувства. Впрочем, немногие песни и молитвы Филофея входили во всеобщее употребление Греческой Церкви, еще менее Русской ¹⁵⁴. Наконец, последний пересмотр Иерусалимского устава в соединении его с уставами Студийским и Афонским принадлежал Симеону, Митрополиту Солунскому (1425.)

Каково бы ни было умножение чинов греческих в Русской Церкви, в продолжение 400 лет не могло не взойти в богослужебные книги Русской Церкви несколько разностей и порчи. Не разумеем разностей в знамении крестном и других подобных, которые при тесной связи с Грецией открылись гораздо позже Митр. Киприана ¹⁵⁵. Были другие разности, – только они, к чести Православия, не были предметом упорного спора. Разности прежде всего зависели: а) от писцов, для которых ошибки – дело обыкновенное, и даже могут быть наследственными; б) затем – разновременность составления и перевода песней и служб вводила разность в книги и в отправление богослужения; а раздробление России на уделы прибавляло свою долю разностей. В правиле Причащения своего времени св. Кн. Михаил читал более Псалмов, чем после стали читать ¹⁵⁶. В Стихираре устава Студийского, писанном в 1309 г., много видим такого, чего нет в Минеях последующего времени; и многого петь, что́ помещено в последних ¹⁵⁷. Игум. Афанасий спрашивал даже о том, сколько молитв читать священнику на вечерни и утрени ¹⁵⁸. в) Немощи человеческие, особенно же невежество времени, ввели молитвы и песни сомнительного происхождения. По сим причинам, действие которых ослабляемо было бдительностью Митрополитов, ко времени Митр. Киприана, разности и порча богослужебных книг были уже столько значительны, что заставили Митр. Киприана употребить особенные усилия по сему предмету. Он старался вводить единообразие в чин богослужения и привел богослужебные книги в правильный вид. Дополняя древний Греческий список книг полезных и вредным, он в предостережение простоте писал, что «в толстых сельских сборниках» много ложного, «посеяннаго еретиками на пакость невежам попам и дьяконам, в молитвенниках – лживые молитвы о трясавицах и о недузех» ¹⁵⁹. «Мы слышали, – писал он во Псков, – что у вас нет правильнаго церковного правила. Потому мы, списав, послали вам устав божественной службы Златоустаго и Василия, также самую службу Златоустаго, освящение (чин водоосвящения) на 1 день августа, синодик правильный и точный (чин православия для первой недели Великаго поста), который читают в Цареграде, в патриархии св. Софии; мы присовокупили, ка́к поминать православных царей и великих князей, мертвых и живых, и как поминаем мы здесь. Посылаем также чин крещения детей и всякого другого христианина; потом чин обручения и венчания. А чего не успели мы списать и что́ однако нужно вам, то заставим списать исподоволь, и оно будет у вас. Что́ списано и послано к вам с вашею братиею, то все верно и правильно» ¹⁶⁰. В конце дошедшего до нас Служебника его читаем подтверждение писцу держаться при списывании со всею точностью того, что содержится в этом Служебнике, не прибавлять и не опускать ничего, не вносить и того, к чему «первее привык» ¹⁶¹.

Таким образом, Киприан переменял и поправлял в богослужебных книгах, что, по его рассуждению, требовало исправления, – вводил исправное по всем церквам. Но понятно, что старания деятельного Пастыря не могли достигнуть своей цели в полной мере, даже и потому, что он мог списать для Пскова один список, напр. Литургии, тогда как мало было и сотни. Даже естественно было, что его рукописи впоследствии внесли часть новых разностей или особенностей, не греческих и не русских, а сербских, так как Киприан был Серб. Так и думали у нас ученики умного Максима о Киприановой Псалтири ¹⁶².

Церковь и в сем периоде вводила новые празднества; и новые праздники потребовали новых песней.

а) Густинская Летопись говорит о Святителе Алексие: «сей за благословением Патриарха устави святити день святых мученик литовских (Иоанна, Антония и Евстафия) апреля 14» ¹⁶³. По свидетельству других памятников это было в 1364 г., по благословению П. Филофея ¹⁶⁴. Установление – святое и потому, что им выражалось торжество св. веры над тогдашним литовским язычеством.

б) Святость Святителя Петра известна была при его жизни; известен был тогда же и дар провидения его; при самом погребении его последовало несколько чудес от мощей его. Посему, еще преемник св. Петра М. Феогност, с разрешения Константинопольского Собора, установил торжествовать память Свят. Петра, в день кончины его, 21 декабря ¹⁶⁵. «В 1372 г. августа 15 дня, – говорит Летопись, – у гроба св. Петра Митрополита прошел семилетний отрок; он не владел рукою, которая была сведена у него к груди, и был нем; когда же Митр. Алексий оканчивал св. Литургию, тогда отрок проглаголал, и рука его простерлась. Видя это, Митрополит повелел звонить, и пели молебный канон всем собором». Это было торжественным подтверждением для России о прославлении угодника Божия на небе и на земле ¹⁶⁶.

в) Нельзя сомневаться, что память благовер. Кн. мученика Михаила Черниговского с боярином его Феодором, прославленных скоро по кончине их, местно отличаема была духовным празднеством, еще в сем период ¹⁶⁷. Благовер. К. Александра, со дня кончины, называли святым и считали в лице Ангелов хранителей России ¹⁶⁸. Особенно же оправдано сие благоговейное уважение при Вел. Кн. Димитрие Донском. Когда началась битва с Мамаем, долженствовавшая решить вопрос о независимости России, ночью в храме, где лежало тело Александра, загорелись свечи, и два старца, вышед из алтаря, подошли к гробу его и сказали: Александре! востани и спаси правнука твоего Димитрия, одолеваемого иноплеменными. Александр встал и удалился. Благочестивый инок – причетник, видевший и слышавший все это, сказал о чуде начальникам обители: они нашли нетленные мощи Невского и поставили их в раке. Вслед за тем последовали исцеления больных ¹⁶⁹. – Псковитяне еще в 1311 и 1313 г. сражались и побеждали с упованием на молитву Кн. Всеволода и Довмонта; а в 1374 г. ими уже построена был храм каменный во имя св. Довмонта ¹⁷⁰.

В 1380 г. Димитрий Иоаннович Донской, возвратясь с Куликовской битвы, отправился в пустыню к пр. Сергию. Совершив здесь поминовение павших на брани воинов, предложил он Собору Пастырей установить поминовение павших на брани за веру и отечество ежегодно в субботу Дмитриевскую – ту, которая бывает пред 26 Октяб., днем Великим, Димитрия ¹⁷¹. Благочестивая мысль была одобрена; и таким образом, кроме суббот Мясопустной и Троицкой, издревле родительских ¹⁷², учреждена суббота Димитриева ¹⁷³.

В 1305 г. неожиданное спасение Москвы и России от Тамерлана, в день сретения Владимирской иконы Богоматери, Вел. Князь ознаменовал заложением монастыря на месте сретения; а Собором Пастырей положено праздновать день сей, 26 августа, во всей Россия, в Москва и с крестным ходом из Успенского собора в монастырь Сретенский ¹⁷⁴.

Новые дни празднования потребовали новых духовных песней; известно, по крайней мере, что в честь Святителя Петра написана была полная служба Прохором, Епископом Ростовским (†1327 г.) ¹⁷⁵. Для каждого из других новых праздников, по всей вероятности, написаны были тропари с кондаком.

Существенный вид Церковного правления оставался прежний и при кипчакских ханах, ограждавших неприкосновенность его грамотами ¹⁷⁶. Но иго монголов давало себя чувствовать России и в Церковном управлении; необузданное своеволие дикого завоевателя, после первого опустошения, продолжало там и здесь разрушать порядок. При первом взгляде на эти времена крови и опустошений невольно изумляешься, как в такое страшное время долго хранилась жизнь верховных правителей Церкви! В первые десятилетия монгольской власти особенно нужен был Пастырь, который бы самою долговременностью правления мог упрочить восстановляемый порядок. И это видим над первым Митрополитом, который в продолжение почти сорока лет монгольского периода (1243–1280) управлял Церковию. Затем следовал ряд мужей высокой святости и мудрости, после Максима (1283–1304), св. Петр (1308–1326) ¹⁷⁷, св. Феогност (1328–1353), св. Алексий (1354–1377 г.), св. Киприан.

Пред самым нашествием Монголов в 1237 г. прибыл в Россию Митрополит Иосиф Грек ¹⁷⁸. Что случилось с ним в страшное бедствие паствы его, погиб ли он в 1240 г. под развалинами Киева, или удалился в другое место и там скончался, не говорят Летописи. Очевидно одно: порядок рушился. Иоасаф Епископ Угровеска, что в Галиции, принял было на себя управление митрополией: но как он самовольно, без согласия Князей, присвоил себе эту власть, то лишен был и кафедры епископской. С 1243 г. Кирилл, Епископ Холмский, является с именем Митрополита; его избрали южные князья, которым известен он был по заслугам гражданским. Но нерешенное отношение Князя Галичского к Орде и всеобщее расстройство дел не прежде дозволили Кириллу отправиться в Никею к Патриарху для посвящения, как в 1250 г. Возвратясь из Никеи, Первосвятитель прибыл в Киев, и отселе не медля отправился обозревать северные епархии своей митрополии: посетил Чернигов, Рязань, Владимир и наконец, Новгород ¹⁷⁹.

He раз обозревая епархии, Митрополит видел много беспорядков в жизни клира и народа, много отступлений от церковного благочиния. У множилось святокупство; в духовный сан поставлялись без должной разборчивости; обычая, противные вере христианской, оставались в народе без исправления; паствы редко были обозреваемы Пастырями; самые правила церковного благочиния для многих оставались во мраке, «покрытыя облаком еллинской мудрости», т. е. были невразумительны и по языку и по недостатку толкования на них ¹⁸⁰.

Митрополит прежде всего озаботился достать список церковных правил с вразумительным текстом, как основание для правления и благочиния. И в 1263 году получил из Болгарии от Святислава, наместника Царя Болгарского, список полных правил с толкованием Зонары, притом такой список, в котором перевод сделан со списка, полученного от Константинопольского Патриарха ¹⁸¹.

Смутное время не позволило скоро собрать Собор, который нужен был для рассмотрения беспорядков, по новому собранию церковных правил. В 1274 г. надлежало посвятить нового Епископа для кафедры Владимирской. Митрополит воспользовался сим случаем, чтобы пригласить во Владимир знаменитейших пастырей Церкви – Далмата Новгородского, Игнатия Ростовского, Феогноста Переяславского и Симеона Полоцкого. Вместе с ними и с новым Епископом, просвещенным Серапионом, Митрополит составил совещание. Собор, обращая внимание на долг Пастырей – наблюдать за исполнением правил Церкви, в сильных выражениях говорил, каким бедствиям подверглось отечество за отступление от пути правды. «Какую пользу получили мы, – говорил он, – пренебрегшия божественныя правила? Не рассеял ли нас Бог по лицу всей земли? Не взяты ли были наши города? Не пали ли сильные наши от острия меча? Не отведены ли в плен дети наши? Не запустели ли святые церкви? Не томят ли нас каждый день безбожные и нечестивые люди? И все это постигло нас за то, что не храним мы правил св. Отец наших». Собор постановил следующие правила благочиния: а) ни за возведение на степень настоятеля, ни за поставление во священство отнюдь не требовать никаких уроков, или даров, исключая семи гривен для клира кафедрального; б) относительно благочиния в народе Собор положил: бесчинных игр и поединков в праздничные дни не совершать, убитых на них не отпевать, а священников, которые осмелились бы совершить над ними обряды Церкви, лишать сана ¹⁸².

Так как Киев и соседние города были разорены, и Татары, стоявшие стражею близ Киева, вынуждали остальных жителей бежать, кто куда мог; между тем, на севере близ В. Князя были многолюдные церкви, где часто могли иметь нужду в советах Митрополита: то еще Митрополит Кирилл для пребывания своего часто избирал Владимир ¹⁸³. В 1299 г., когда Киев совершенно опустел, жители разбежались от насилия и жестокостей Монголов, – Митр. Максим удалился в Брянск, потом признал необходимым совсем перенести кафедру свою из Киева во Владимир; он назначил Симеону, Епископу Владимирскому, жить в Ростове, а сам с своим клиром остался во Владимире ¹⁸⁴.

Владимир недолго был местом кафедры митрополичьей. Князья его охлаждали к себе любовь народную кровопролитием и раздорами. Святитель Петр полюбил доброго Московского Князя Иоанна и зрел духом будущее Москвы; весною 1325 г. он переселился в Москву, а в следующем году, убеждая Князя воздвигнуть новый храм Богоматери, говорил пророчески: «если послушаешь меня, – сын мой, – то и сам прославишься с родом твоим, паче иных князей, и град твой славен будет пред всеми городами Русскими, и святители поживут в нем; руки его взыдут на плещи врагов наших, и прославится Бог наш» ¹⁸⁵. Предсказание Чудотворца стало исполняться еще при Иоанне Калите, которого хан признал Великим Князем.

Это удаление Митрополита на север не могло не печалить жителей юга. Привыкнув видеть Митрополита близ себя, сильные волынские князья стали желать особого для себя Митрополита – южного; Польские короли и Литовские князья, получившие во власть свою юго-запад, стали желать того же по своим политическим видам. Между тем Митрополит Киево-Московский предъявлял в пользу единства Митрополии давность сего единства, а вместе и надежду поддерживать единство исповедания единством Митрополии. Константинопольский Патриарх и Собор его поставлены были тем в затруднение. Отселе почти столетие продолжалось колебание мыслей и решений о единстве Митрополии.

В первый раз обнаружил желание иметь особого Митрополита на юге Волынский Князь Владимир Львович, который, но словам Митр. Киприана, восхоте галичскую епископию в митрополию претворити. Это было по смерти Митр. Максима. Отправляя Волынского игумена, св. Петра, в Константинополь, Князь послал грамоту и посла с просьбою посвятить Петра в Митрополита Галичского. П. Афанасий (в 1308 г.) посвятил Петра, но не для одной южной, а для всей России ¹⁸⁶. Князь, как видно, не отказался от своего желания. При П. Иоанне Глике и Импер. Андронике Октяб. 1317 г. в Константинополе назначали особую Литовскую Митрополию ¹⁸⁷. «Первый Митрополит нашего благочестия был Нифонт, второй Митрополит Петр, третий Митр. Гавриил, четвертый Митр. Феодор; все они были на престоле Галича»: так писал король Казимир в 1371 г. ¹⁸⁸ Нельзя ручаться, чтобы здесь было сказано было более, чем позволяла строгая правда. О Митрополите Петре знаем, что, хотя хотели иметь его Галичским Митрополитом, но он не был им. Феодора в 1331 г. видим Галичским Епископом, но не Митрополитом, и в этом году южные епископии обозревал Митрополит всей России Феогност ¹⁸⁹. Тем не менее Собор 1347 г. писал, что, во время смут, бывших в Константинополе, Галичскому Митрополиту подчинены были Епископы всей Волыни – Владимирский, Хельмский, Перемышльский, Луцкий и Туровский ¹⁹⁰. Но тот же Собор, приняв за основание, что с самого того времени, как Русский народ познал истинного Бога, в России был один Митрополит, определил уничтожить прежнее определение об особом Митрополите Малой России и подчинить всех Русских епископов ведению одного Митрополита. Об этом определении дано было знать князьям юга и севера, а Галичского Митрополита потребовали в Константинополь ¹⁹¹. Феогност «препочтенный Митрополит Киевский и Экзарх всей России», как называл его тогда в письме Император, в том же году снова обозрел южные епархии ¹⁹². В 1352 году Терновский Патриарх, вероятно, по просьбе кого-либо из южных князей, посвятил Феодорита в Митрополита югу, и послал его в Киев: иначе, говорили в оправдание сему, Киевская кафедра, освященная Востоком, по удалении Митрополита в Москву, остается праздною. Но это назначение возбудило против себя негодование не только Феогноста, но и Константинопольского Патриарха. Болгарский Патриарх, как само по себе понятно, не имел права посвящать Митрополита для церквей, не подчиненных ему; да он же и не был еще признан Патриархом со стороны Восточной Церкви. – Константинопольский Собор 1354 г., признав поступок Терновского Патриарха делом безрассудным, писал, что, хотя Митрополит имеет пребывание во Владимире, но Киев остается первым и престольным местом его, – а преемником Феогносту, Митрополитом Киева и всей России, согласно с отзывом покойного Феогноста и В. Князя, определен Алексий, Епископ Владимирский ¹⁹³. Св. Алексий, «не имевший чести, во изысканный честью», не спешил идти в Царьград для поставления, удерживаемый в Москве и заботами о покое России, где, по смерти Симеона, Князья спорили о великом княжении. А в Царьград явился из Литвы Роман и был посвящен, вероятню, по ходатайству Литовского Князя, и для противодействия Феодориту. Когда же явился туда Алексий, его посвятили, согласно с прежним определением.

Это произвело тревогу в Русской Церкви; духовенство не знало, кому повиноваться: – большинство голосов и справедливость были на стороне Свят. Алексия; он был избран желанием паствы, он же утвержден в Константинополе, и он же ничем не подал повода думать, что недостоин сана. Потому-то Тверский Епископ отверг посла Романова и в Киеве не приняли Романа ¹⁹⁴. Алексий (в 1356 г.) отправился в Константинополь, туда же еще прежде явился Роман. В Константинополе определили Роману быть Митрополитом Волыни и Литвы, а Алексию считаться Экзархом Патриарха, Архиепископом Киева и всей России ¹⁹⁵. Роман не довольствовался своею долею: в 1360 г. он прибыл в Тверь и делал там распоряжения, без сношены с св. Алексием; Тверской Князь, имея в нем нужду по делам с Литвою и удельными Тверскими князьями, принял его с почестью, но Епископ Феодор не хотел иметь с ним дела ¹⁹⁶. Свят. Алексий послал жалобу к Патриарху. Из Царьграда прислали грамоту, в которой говорили: так как Роман, прибыв в Киев, дерзает называть себя всеобщим Митрополитом, то отправлены в Россию Сакелларий Софийской церкви и диакон Георгий собрать на месте сведения по сему делу, – взять собственноручные свидетельства Епископов, Князей и других знатных лиц ¹⁹⁷. Роман в следующем году (1302) скончался ¹⁹⁸.

П. Филофей, взошедший во второй раз на кафедру по смерти Каллиста (в 1362 г.), писал грамоту ко всем Князьям России, чтобы повиновались Митрополиту всей России; он даже приготовил было грамоту, в которой было написано: «постановляется, что земля Литовская на все последующее время ни по каким причинам не должна отделиться от духовного правления Митрополита Киевского: ибо подобный случай уже произвел замешательство и много неприличий; таким образом все действия настоящего и последующих Митрополитов, обычныя в подчиненных ему епископиях, имеют силу и в епископии Литовской» ¹⁹⁹. Однако, эта грамота не послана в Россию, вероятно, по слухам о несогласии мыслей Литвы с ее содержанием. Как бы то ни было, в 1371 г. Казимир Король Польский просил П. Филофея письмом посвятить в Митрополита Галичского отправленного к нему Епископа Антония, – причем писал: «если не будет милости Божией и вашего благословения сему человеку: не сетуйте на нас после, если приидет печальная нужда крестить Русских в веру Латинов, так как нет Митрополита в России (южной), а земля не может быть без закона». Это были мысли не одного Казимира; Ольгерд и другие Князья жаловались, что их епископий не посещает Митрополит Московский, и также просили особого Митрополита. Угрозы Короля встревожили Патриарха. Собор определил возвести Епископа Антония в Митрополита Галичского и подчинить ему епископии Холмскую, Туровскую, Перемышльскую и Владимирскую. П. Филофей, извещая Свят. Алексия о посвящении Галичского Митрополита, объяснял ему жалобы Князей, и говорил: «Что же мы должны были тут делать? Тебя призываем в судьи, что́ ты сам скажешь? Другое дело, если бы Государь земли был православный и нашей веры: тогда мы может быть и подождали бы... Он намерен был немедленно поставить митрополита Литовского, как говорил, и крестить Руссов в латинскую веру. – Посуди сам, хорошо ли было бы, если бы так случилось? Благодарю еще Бога, что он, прежде чем сделал сие, послал к нам и требовал Митрополита... Мы дали ему Галич, чтобы быть Митрополиею, Епископии же – Владимир, Перемышль, Холм, что все под властью Короля Польского. Больше того мы ему не дали ни Луцка, ни чего-либо другого» ²⁰⁰. По смерти Антония юго-западные Князья просили у Патриарха преемника Антонию, и Патриарх в 1376 г. посвятил Киприана Серба, с тем условием, чтобы он по смерти Алексия остался Митрополитом всей России ²⁰¹. Киприан за долг сочел явиться к Московскому Князю, чтобы предъявить патриаршую грамоту о своем назначении. Князь Московский сказал, что Москва пока еще не имеет нужды в новом Митрополите, когда жив Святитель Алексий. В этом ответе выражалось и недовольство Князя тем, что избрание преемника Свят. Алексию сделано мимо его ведения. В Новгороде отвечали Киприану на предъявление патриаршей грамоты по мыслям Московского Князя ²⁰². При таком расположении Князя легко было любимцу его, духовнику и печатнику Митяю, вовлечь доброго Димитрия Иоанновича в несогласие с мыслями Патриарха. В. Князь сильно просил Свят. Алексия назначить Митяя в преемника себе на кафедре. Но те, у которых духовное зрение было дальновидно, не так думали о Митяе. Свят. Алексий отклонял Князя от его намерений; пр. Сергий Радонежский был тех же мыслей. Святитель Алексий сказал, наконец, В. Князю о Митяе: «не могу благословить его. Пусть будет Митрополитом тот, кого изволит Бог и Пресвятая Богородица, и изберет Патриарх с Собором» ²⁰³. Митяй скоро показал, как мало был он достоин великого сана. Едва только скончался св. Алексий (1378), Михаил (Митяй) возложил на себя белый клобук, надел мантию с источниками, взял посох, печать, ризницу Митрополита, и начал собирать дань. Мало того, он настаивал, чтобы В. Князь заставил Русских Епископов посвятить его в Митрополита. А за то, что Дионисий Суздальский говорил против того, и не пришел к нему на поклон, грозил спороть скрижали его своими руками ²⁰⁴. Пророческие слова Свят. Алексия и Сергия сбылись над Митяем: он умер на море, на пути в Царьград (1379). Одно отступление от порядка отворяет дверь другим. Пимен воспользовался бумагами Михаила, чтобы предъявить себя кандидатом кафедры, избранным со стороны Князя. Обманутый П. Нил 1380 г. посвятил Пимена в Митрополита Великой России, оставив Киприана Литовским. – Между тем В. Князь, узнав о смерти Митяя, пригласил (1381 г.) в Москву Киприана, а с Пимена велели снять знаки сана и отослать его в глушь севера. Но Князь не мог преодолеть в себе нерасположение к избранному не им Киприану; а за Пимена говорили, что он одобряем был у Патриарха боярами самого Вел. Князя. Таким образом, при первом поводе, Киприану объявили (в 1383 г.), чтобы возвратился в Киев; управление на время поручили Пимену, и в то же время отправили посвящаться в Царьград Суздальского Архиепископа Дионисия. Положив исполнить желание Московского Князя относительно Дионисия, Собор определил вызвать Пимена на суд. Но посвященный Дионисий на возвратном пути задержан был (1381 г.) в Киеве наместником Князя Литовского, и умер в темнице (октяб. 15 1385 г.) ²⁰⁵. Незаслуженно оскорбляемый Святитель Киприан также отправился в Константинополь; ему выпал жребий терпеть ряд бед и огорчений; на дороге ограблен он был кочующим народом на Дунае; долгое пребывание в Цареграде заставило его войти в долги. Пимен не прав был и пред своею совестью; его обвинял теперь и доверенный Вел. Князя архимандрит Феодор: однако, он не хотел уступить Москвы Киприану. Вел. Князь видел, что слишком много присвоял себе и мало воле Господа, и потому вполне предоставил дело о Митрополите на решение Константинопольского Собора. Пимен возвращался в Москву (1388 г.): но Князь не оказывал ему приязни, и он вынужден был опять явиться па суд к Патриарху. Собор 1389 г. низложил Пимена и признал Киприана Митрополитом всей России ²⁰⁶. Вслед за тем Пимен умер. «И преста мятеж в Митрополии, – говорит с радостью летописец, – и бысть едина Митрополья Киев и Галич и всея Руси» ²⁰⁷.

Власть Митрополита над Епархиями оставалась и при Монголахв прежнем вид; в пособие себе он избирал наместников (викариев) своей власти, каковыми были при Феогносте св. Алексий Епископ Владимирский, при Алексии – Афанасий Епископ Волынский, при Пимене – Герасим Коломенский ²⁰⁸. Митрополит, как и прежде, возводил достойных Епископов и судил обвиняемых. По прежнему Митрополит решал дела ²⁰⁹ недовольных епархиальною властью к пересматривал состояние всех дел при обозрении епархий. Надобно представить себе положение тогдашней России, чтобы понять, чего стоили тогда Митрополиту обозрения Епархий: дороги по болотам и глухим лесам, опасным самим по себе, страшны были еще от татарских наездников и русской вольницы. Надобно удивляться трудам Митр. Кирилла, который в долголетнее правление свое едва ли один год провел на одном место. Потому не удивительно, что месячный суд Митрополита в епархии соединен был с пошлинами для него и для его свиты ²¹⁰. Нигде и не видим неудовольствий на власть Митрополита. Напротив, на юге оскорблялись еще тем, что Митрополит Московский редко посещал тамошние епархии. Одна Новгородская вольница по временам волновалась, домогаясь независимости от митрополичьего суда.

В первый раз неудовольствие Новгородцев обнаружилось при Митр. Феогносте; после того, как (1341 г.) посещен был Новгород Святителем, в Новгороде говорили: тяжело было посещение Митрополита Архиепископу и монастырям по содержанию и дарам ²¹¹. В 1353 г. по смерти Митр. Феогноста и Вел. Кн. Симеона, Новгородцы и Архиепископ послали послов в Царьград с жалобою «на непотребныя вещи, вносимыя насилием Митрополита». Послы возвратились «с пожалованием от Царя и Патриарха» ²¹². Но патриаршая грамота утвердила дела в прежнем виде ²¹³. В 1381 г., вслед за тем, как Новгородцы принуждены были наравне с Московскою областью заплатить Вел. Князю черный бор (по полтине с деревни), они собрали вече и торжественно обязались клятвою ни в каких тяжбах церковных не относиться к Митрополиту, но разбираться у своего Архиепископа при светских чиновниках Новгорода; вместе с тем Новгородцы ограничили права и доходы Вел. Князя ²¹⁴. В 1391 году Митрополит Киприан прибыл сам в Новгород; его приняли с почестью, ласкали дарами: но когда Митрополит стал говорить, чтобы они согласно с древним обыкновением представили спорные дела на суд, – все отвечали: «мы клялись, что не будем зависеть от суда Митрополитов, и написали в том грамату». Митрополит говорил, что снимет с ним клятву; Новгородцы не хотели и слышать. После долгих убеждений Митрополит оставил Новгород, не дав благословения непокорным, и известив о том Патриарха. Новгородцы послали жалобу к Патриарху. Патр. Антоний писал им, что он подтверждает отлучение, произнесенное Митрополитом на непокорных, и пусть они грозят, что сделаются латинниками, – Митрополит правильно вразумлял их, и имеет полную власть над ними. Вместе с тем Патриарх отправил своего уполномоченного Вифлеемского Митрополита рассмотреть дело на месте ²¹⁵. Вел. Князь вступился в дело, так как оно соединено было с его собственным. – Новгород отказывался платить ему черный бор. Дело дошло до жестокой войны. Новгородцы в 1393 г. принуждены были смириться, обещали Князю исправно платить черную дань, отправили к Митрополиту грамоту свою, и Митрополит прислал им благословение ²¹⁶. Один Летописец прибавляет при сем: «Не дивись сему: таков обычай Новгородцев... Они люди и суровые, непокорные, упрямые, неосновательные (непоставны). Кого из Князей не оскорбляли они? Кто из Князей угодил на них»? ²¹⁷

Митрополит Киприан, испытанный скорбями нестройного Церковного правления, много заботился об устройстве Церковного правления. Отправляясь из Константинополя в Россию, он взял с собою лучший список Греческих церковных правил и в свободное время перевел его на Славянский язык ²¹⁸. Занимаясь в тихом селе Голенищева книгами, он отыскивал древние уставы Владимира и Ярослава, определяющие приложение Греческих церковных правил к Русской жизни, и сообщил о них В. Кн. Василию; после совещания с Митрополитом и боярами Вел. Князь утвердил эти уставы, как действующий закон ²¹⁹. Сличая Номоканон с современным состоянием дел, Вел. Князь и Митрополит нашли нужным составить новое приложение Номоканона к жизни Русской и издали уставную грамоту о церковных судах и пошлинах ²²⁰.

Благочестию Волыно-галичских князей Церковь одолжена была тем, что, тогда как епархии Белогордская и Юрьевская пред нашествием Батыя соединены с Полоцкою ²²¹, в продолжение XIII век. открыты были новые епископии. Луцкая и Холмская ²²². Волынские Пастыри пользовались особенным уважением, инекоторых из них Волжский Летописец выставляет к блистательном виде, – каковы Иоасаф, «блаженный и преподобный Святитель, взятый из Святой горы», из обители, бывшей близ Владимира, и Косма «кроткий преподобный, смиренный» ²²³. Переяславская епархия оставалась при Батые без особого Епископа, но новая Сарайская скоро соединена с Переяславскою; Черниговская же, опустошенная Батыем, не имела особого Пастыря до самого конца XIII столетие. На севере открыта была Тверская епархия. В XIV веке для архипастыря Черниговского поставили кафедру в Брянске; почему именовался он то Брянским, то Черниговским ²²⁴, новые кафедры явились в Коломне, (ок. 1350 г.) ²²⁵, в Перми и на время в Звенигороде ²²⁶. Владимир с его десятинами с 1300 г. оставался за Митрополитом, но в Суздале открыта отдельная епископия ²²⁷. Псков, домогаясь гражданской независимости от Hoвгорода и ожидая лучшего от союза с Литвою, в 1331 г. вместе с Литвою домогался получить особого епископа: Литовский Князь, получив отказ у Митрополита, отважился было даже на насилие; архиепископ Василий, поставленный в сан в то самое время, как избранному Псковичами Арсению отказано в посвящении, едва не схвачен был на дороге отрядом, посланным из Киева, – дело дошло было до кровавой схватки. Но «Бог и св. София всегда низлагает высокомыслящих», говорит Летопись ²²⁸.

Пределы Сарайской епархии не раз были предметом споров между Сарайским и Рязанским Епископами. Близость Сарайского Епископа к местам по-Хоперским располагала как Сарайского Епископа, так местных жителей, причислять эти места к ведению Сарайского Епископа; а за Рязанского Епископа говорило древнее право над теми местами. Митр. Феогност посылал игумена своего осмотреть места и решил было дело в пользу Сарайского Епископа. Но когда Рязанский доставил ему грамоту Митр. Максима и соборное решение Свят. Петра: то он объявил, что не может нарушить распоряжений предшественников. Святитель Алексий, поставив нового Епископа Рязанского – Василия, подтверждал прежнее решение ²²⁹.

П. Нил дал (1382 г.) ревностному обличителю стригольников Суздальскому Епископу Дионисию с преемниками его достоинство Архиепископа; а немного позже (1390) г. возведен на ту же степень Феодор Ростовский, достойный племянник Пр. Сергия ²³⁰.

В сем периоде видим между епископами нескольких князей, что свидетельствовало и о благочестии князей, и было нужно для времени ²³¹.

Рязанский Архипастырь Василий († 1294 г.) был в сем периоде примером обличенной свыше несправедливости суда над Пастырем, присвоенного пастою не по праву и совершенного без причины. Народ подозревал Василия в жизни неприличной Пастырю, и положил выгнать или умертвить святителя. Это было в Муроме, где тогда была кафедра. Святитель убеждал народ в своей невинности, но напрасно. Он сказал наконец: Отцы и братья дайте мне время до утра, до третьего часа. За там всю ночь провел он в молитве, отслужил Литургию, отпел молебен пред образом Богоматери, принесенным из Киева св. Кн. Константином, взял эту икону с собою и вышел на Оку. Ему приготовили судно: но он разослал свою мантию на воде, взошел на нее с образом Богоматери, и, несомый ветром, поплыл вверх по реке. Грубые Муромцы, пораженные чудом, горько жалели о своем прегрешении. Но святитель удалился и Рязань, где и поставил кафедру ²³². Подобный пример своевольно суда над Пастырем показала Ростовская паства. Поверив клевете против чистой, святой жизни святителя своего Иакова, Ростовцы изгнали его (1388 г.) из города и лишили епископской власти. Кроткий святитель удалился на берег озера Неро, и здесь, в двух верстах от города, построил себе уединенную хижину. Скоро стали приходить к нему, с желанием делить уединение его; он построил келии и храм. Ростовцы, почувствовав свое заблуждение, просила святителя возвратиться на кафедру к ним: но он остался в уединении ²³³.

Для вспомоществования Архипастырю в епархиальном управлении оставалось древнее посредствующее управление десятинами или округами, которыми заведовали десятильники духовного звания; а для письмоводства были дьяки (секретари) с подъяками ²³⁴. Во Пскове в 1343 г. встречается Фома староста поповский (Благочинный) ²³⁵. С XIV стали умножать число архимандритов и протопопов; последним назначалось участие в управлении причтами ²³⁶, а из первых выбирались частью временные, частью и постоянные исполнители распорядительной и судебной воли Архипастыря ²³⁷. Это оказывалось нужным и потому, что, при умножении храмов и оскудении средств к содержанию причтов, некоторые иереи, оставаясь без прихода, требовали особенного надзора ²³⁸.

Так как по Номоканону и уставам Русских Князей предметами духовного управления были, кроме дел собственно духовных, некоторые дела и лица мирские; а это требовало, особенно в смутное время, участия светских правительственных лиц, как посредников между светским и духовным начальством; хозяйственное же церковное управление еще более требовало управления светского: то сперва при Новгородском Архиепископе, а потом при Митрополите и Епископах, явились бояре с казначеем, стольником, воеводою и приставами ²³⁹.

Монгольские ханы, как потому, что не нарушали вообще законов и обычаев Русской земли, так потому, что, как говорили они, «данного Богу не взимаем; а кто взимает Божие, и тот будет повинен», оставили Русское духовенство с теми преимуществами, какие принадлежали ему до монгольского владычества; таким образом духовенство было по прежнему свободно от податей, владело прежними угодьями, принимало новые пожертвования ²⁴⁰. Само собою понятно, что эти преимущества так же были ненадежны при Монголе, как никто не мог ручаться и за свою жизнь. Притом, Монголы делали и ограничение преимуществам духовенства. По ярлыкам Mенгу-Темира и Узбека дети лиц духовных, непосвященные в клир и жившие отдельно от отцов, включены в податное состояние ²⁴¹, тогда как до времени Монголов они оставались в ведомстве духовном ²⁴². Только к концу монгольского периода недвижимые имения духовенства значительно умножились, – впрочем только при кафедральных, городских и монастырских церквах ²⁴³; сельское же духовенство наравне с паствою своею питалось плодами обрабатываемых им участков земли; иногда для вспомоществования давалась ему часть церковных доходов. Некоторые храмы были обеспечены щедростью благочестивых Князей ²⁴⁴. Сельские диаконы и дьячки бывали по местам земскими дьяками, т. е. писцами, и за то получали от сел определенное жалованье, священники же участвовали в сельском суде, а след. и в судебных доходах ²⁴⁵.

Митрополит Киприан писал игумену Афанасию: «Ты спрашиваешь меня о селе, которое дал тебе в монастырь Князь, как и что с ним сделать? Выслушай от меня ответ и прийми совет мой: если ты с братиею своею уповаешь на Бога, и Бог пропитал тебя доселе, и без села пропитает и наперед: то зачем обязывать себя попечением мирским, и вместо того, чтобы помнить о Боге, служить Ему единому, поминать о селах и заботах мирских? Не забудь и того: когда чернец живет без попечений мирских, тогда в союзе он со всеми мирскими людьми, все любят и уважают его; когда же обяжется селами и мирскими попечениями, тогда нужда заставляет ходить и к князьям и к властелинам, искать судилищ, стоять за обиженных, ссориться и мириться, и чтобы не выдать, своих людей в обиду, нехотя надобно принимать труды и оставлять свое правило... Если бы можно было, то вот как поступить: быть селу за монастырем, но с тем, чтобы чернецу никогда не быть в нем, а поручить его богобоязненному мирянину; он бы пусть заботился о всем, в монастырь же доставлял же готовое рожью и другими вещами».

Так рассуждал Святитель о недвижимых имуществах.

В периоде татарского порабощения особенно открылся дух православной Церкви, никогда не отделяющей своей участи от участи государства, всегда верной споспешницы его пользам. Имущества, какими владела Церковь, обращались на нужды страдавшего народа; крестьяне церковные не обогатили собою Церкви, но, наслаждаясь безопасностью, ограждаемые от нищеты под кровом милосердия церковного, помогали собою государству. Для войны войско, для нужд В. Князя подать доставлялись и с крестьян церковных ²⁴⁶. В горькое время дикого самовластия монгольского пастыри Церкви скорбели вместе с народом о тяжкой участи, спешили врачевать раны его пособиями веры. Памятником тому служат, между прочим, проповеди святителя Серапиона. Когда Промысл открыл, что время испытания приближается к концу, духовные прежде и более всех одушевляли Князей и народ решимостью твердо стоять против врагов веры и отечества. Так действовал Пр. Сергий, так действовали и другие. Епископы и Митрополиты говорили правду князьям, не страшась за свое положение. «Где быть тиунам (суьям) нашим на том свете?» спрашивал Князь Полоцкий Тверского Епископа Симеона. «Там же», отвечал Пастырь, «где и Князьям; Князю но понравился такой ответь, и он сказал: «Тиун не право судит, берет взятки, делает зло; а я что́ делаю?» Владыка отвечал: «Если Князь добр и милует народ, и для того выбирает властелина доброго, богобоязненного, умного и правдолюбивого: Князь будет в раю и тиун будет с ним. Если же Князь без страха Божия, не милует христиан, властелина ставит злого, нерассудительного, лишь бы тот добывал ему купы (деньги), пускает его, как голодного пса на падаль, губить людей: то и Князь будет в аду и тиун его там же» ²⁴⁷. Митрополиты, объезжая епархии, сколько старались об устроении церковного порядка, столько заботились о благосостоянии государства, действуя в Евангельском духе на совесть народа и Князей ²⁴⁸. Ослаблением пагубного многоначалия и постепенным водворением спасительного единодержавия Россия много обязана христианским подвигам Пастырей. Не видим в летописях почти ни одного раздора Князей, ни одного порыва властолюбия, которых не старался бы усмирить Митрополит или сам или чрез Епископа ²⁴⁹. «Сын мой, – говорил Святитель Петр Брянскому Князю, – поделись княжеством с Василием; или оставь город и не вступай в бой» ²⁵⁰. Князь Димитрий Михайлович Тверский (в 1311 г.) хотел завладеть Владимирским великим княжеством, «и не благослови его Митрополит (св. Петр) столом во Владимире» ²⁵¹. Особенно тяжело было служение для благочестивого и просвещенного Тверского Пастыря Феодора (1342–1360 г.). Князья тверского княжества, родственники между собою, непрестанно ссорились между собою; Литва не столько по родству, сколько по политическим видам, вступавшаяся в эти ссоры, только усиливала их. Феодор, отягченный этими ссорами, просил (в 1358 г.) у Святителя Алексия покоя от дел правления: но Святитель убедил его продолжать служение Церкви и отечеству ²⁵². Сколько трудов положил св. Алексий для отечества и Вел. Князя! Ходатайству его одолжена была Россия спасением от жестокости Бердибека. Трудами его особенно укрепилась власть Вел. Князя Московского. По его воле Пр. Сергий ходил в Нижний Новгород убеждать Кн. Бориса уступить старшему брату принадлежащее ему, и не начинать войны; Князь но хотел слушать Вел. Князя и Митрополита, и Сергий, согласно с волею Святителя, затворил все храмы в Нижнем: мера сильная, но необходимая по обстоятельствам времени ²⁵³. Ольгерд чувствовал влияние, какое оказывал Святитель Алексий на усиление Московского Княжества; ему досадно было, что слово Святителя уничтожало замыслы Литовского Князя, возмущавшего удельных Князей против Московского, и он жаловался Патриарху: «До ныне и при отцах наших не бывало такого Митрополита, каков сей Митрополит, благословляет москвитян на пролитие крови!.. А кто целовал крест ко мне и убежит к нему, Митрополит снимает с него крестное целование» ²⁵⁴. Непрестанные ссоры Князей заставили В. Князя ввести третейский суд, в котором Митрополит бывал посредником между двумя ссорящимися лицами, и своим пастырским голосом располагал к прекращению неудовольствий ²⁵⁵. Власть Митрополита казалась Новгороду тяжкою не сама по себе, не пошлинами, не потому, что с одной стороны, она сама была властью Московскою, чужою для Новгорода, с другой – вводила с собою власть В. Князя; иначе, власть Митрополита охраняла и здесь единство народа, спасая от раздоров и порабощения иноплеменному и иноверному игу, она же укрощала страсти Веча, готовая действовать во вред не только общему, но и своему частному благу ²⁵⁶.

Егоже любит Господь, наказует. В Его премудром плане иго Монголов было мерою любви, врачующей нравственные болезни Русского народа. Чем же был народ под этим игом? Прежде всего, общее бедствие пробудило в народе чувство покаяния. Так показывают памятники. Волею и неволею Русские приводили на память пример Ниневитян и каялись, вспоминали об Израиле – невольнике Египта и обращались от земли к Богу ²⁵⁷. Вместе с тем постоянною мыслью народа было, что он – народ христианский, а жестокие владыки его – неверные, ненавистные Богу; таким образом основою жизни была мысль высокая, – вера в превосходство христианской веры. Эта мысль ободряла на род, когда скорби доходили до глубины души его, и она же заставляла дорожить тем, что внушало ему христианство; она внушала не любить того, что любили но чтившие имени Христова. – От того, в два столетия рабства, Русские остались с прежнею любовию к родине, не приняли от Татар их дикости хищной. Среди бед тяжких эта мысль образовала твердость в характере народа, стойкость в своих правилах; там, где дух христианский благодатно проникал в душу и давал высшее направление силам души, любовь к Богу не боялась подвигов самых суровых, – трудов самых тяжких. Благоговение к вере, к имени Христову было общим для всех состояний ²⁵⁸. Дух вражды властолюбивой в первые годы ига волновал сердца Князей по прежнему; но потом мало по малу становился тише, более и более уступал место духу кротости. Волею и неволею Князья стали ожидать славы не от меча своего, а от воли Божией и от того, кому покорила их воля Неба ²⁵⁹; волею и неволею стали называться братьями ²⁶⁰.

Странно, но верно: Новгородцы, которые не видали у себя Батыя, которые по отдаленности от Орды Кипчакской редко терпели грабежи и насилия Татар, Новгородцы в монгольский период пятнали себя зверскою необузданностью и злодействами, каких не видно было в других краях России; это всего яснее показывает, как нужно было иго, которое наложил Промысл Божий на Россию. Сколько посадников Новгородцы бросили в Волхв! Сколько раз грабили и убивали невинных! Сколько раз поднимали мятеж междоусобный, мятеж против Вел. Князя! Не раз новгородская вольница толпами ходила жечь города, грабить народ и убивать собратий по вере и Крови ²⁶¹. Самые забавы Новгородцев отличались буйством неистовым: так в 1358 г. они обязались клятвою не бить в бесовских забавах бочек ²⁶².

Неудивительно, что под игом тяжкого рабства, под властью дикого своеволия, для которого утеха – меч и опустошение, бедные христиане восточной и средней России не имели мягкости в нравах. Отсюда нужда заставила добросердечного Князя Димитрия ввести смертную казнь, тогда как Мономах говорил: «не убивайте виновного, – жизнь христианина священна». Прежде денежная пеня удерживала от воровства, а в XIV стол. воров вешали, за другие же преступления били кнутом. Естественно было и то, что Русские в период монгольских насилий утратили часть доверчивого простодушия; – горькая нужда заставляла ограждать себя хитростью, когда не в силах были противопоставить насилию отпор мужества. Это была дань тяжкому времени со стороны слабых ²⁶³.

В 1352 г. открылась в России страшная язва – черная смерть. Она прежде того истребила миллионы на Востоке, в Греции, в Европа. Во Пскове в первый раз с весны до зимы она оставила едва треть жителей. Священникам не доставало времени исправлять требы в домах; каждый иерей находил по утру в своей церкви до 30 усопших; не стало места на кладбищах, погребали за городом в лесах. Тогда бедствие открыло сердца людей. Сперва люди корыстолюбивые охотно служили умиравшим, в надежде на наследство. Когда же увидели, что не только больные, но и их одежда, их имущества передают смерть: тогда и богачи напрасно ожидали помощи; тогда малодушие разлучало даже сына с отцом, дочь с матерью, брата с братом. Но в то же время лучшие спешили погребать и чужих, служили за них панихиды, молились среди гробов. Иные спешили оставить мир и заключались в монастырь, отказывали имущества церквам и обителям, раздавали бедным; другие в домах готовились к христианской смерти. Общим советом послали просить Архипастыря прибыть во Псков и помолиться за паству. Василий обошел весь город с иконами и с собором священников; народ с воплем взывал: Господи помилуй! Язва ослабела к зиме. Но в том же году она быстро распространилась из Новгородской области по всей России; в Глухове и Белозерске не осталось живого человека ²⁶⁴. После того до 1425 г. она до пяти раз свирепствовала почтя по всей России ²⁶⁵, – четыре раза ²⁶⁶ в одном Пскове и два раза в Смоленске, но в первый с такою силою, что в целом городе не осталось десяти человек живых ²⁶⁷. Особенно страшно свирепствовала она в Новгороде и его областях; в два года наполнены были три скудельницы, и, как говорит один историк, в шесть месяцев умерло до 80,000 ²⁶⁸. Кара небесная приводила в ужас самые черствые сердца; сердца кроткие смиренно предавались в волю Божию. Кающиеся готовились к смерти постом и молитвами, пострижением в иночество, Елеосвящением и причастием Евхаристии, строили обыденные храмы. Прекрасно выразился современник-летописец об этих бедствиях: «бысть милость Божия над христианы, послан от Бога мор на люди» ²⁶⁹.

Страдая под тяжестью стольких бед, Церковь Русская имела и утешение видеть чад, преуспевающих в вере и благочестии. Первосвятители ее Петр, Алексий, Феогност, Киприан были высокими образцами христианской жизни для паствы. Игнатий († 1288), Иаков († 1392) и Феодор († 1395 г.) Ростовские, Василий († 1294) Рязанский, Феоктист (1299–1308), Моисей (1324–1320, 1351–1359), Василий (1330–1351) Новгородские, Стефан († 1396) Пермский, Дионисий († 1388) Суздальский, Арсений († 1409) Тверский также прославлены Богом за жизнь христианскую. Между Князями, кроме положивших душу свою за веру и отчизну, в чудном свете величия является благовер. Александр Невский. Это образец царственного мужества и царственной мудрости, проникнутых духом христианским. До 1246 г. в пять лет он одержал три победы над Ливонцами и Шведами, семь – над Литвою; каждую начинал молитвою и оканчивал хвалою Богу; двумя победами освободил Церковь и отечество от власти Немцев, которые пред тем уже ввели своих начальников во Псков. С 1246 г. он – Вел. Князь всей России, и дела его приняли другой характер. Доселе воин храбрый из храбрых, против Татар не только не обнажает он меча, но наказывает тех, которые обнажали меч; он бережет Россию, бессильную пред Монголами, покорностью своею и покорностью России; не раз отправляется к Батыю и по песчаным пустыням к великому Хану, – для покоя России: подвиг вдвойне тяжелый от того, что был не блистателен в глазах света. Кроме Александра, примерами глубокого благочестия были Кн. Роман Угличский, Феодор Ярославский с двумя сыновьями, Довмонт Псковский и Даниил Московский, принадлежавшие XIII веку. Из Князей южных особенным благочестием славились Владимир и, в последних годах своих, отец его Василько; последний провел конец жизни в дикой пещере, под горою Георгиевского Львовского монастыря, оплакивая грехи мирского властолюбия и кровавой деятельности. Владимир был истинный страдалец Божий; кроткий, милостивый, строгий к себе, – сей Князь четыре года страдал как Иов; нижняя губа его гнила; болезнь распространялась и становилась сильнее: но он терпеливо сносил боль, и занимался делами; болезнь усилилась: вся мясистая часть бороды отпала, нижняя часть и зубы выгнили, он молился и благотворил; никто из Князей южных не построил столько монастырей и городов, никто более его не наделил храмов книгами и утварью; пред смертью он все движимое имущество, золото, серебро, одежды раздал бедным ²⁷⁰.

Говорят: Русские монастыри расцвели на кровавых полях отечества. Это несправедливо, как нельзя более. Напротив, до конца XIII века не возникло ни одного монастыря на опустошенных краях отечества. Большая часть Киевских обителей исчезла под развалинами, другая оставалась в развалинах; на севере было то же. Дикий Монгол, хотя и говорил о неприкосновенности церкви: но делал другое, – грабил и жег обители, истреблял иноков. Даже обители Новгорода, где не было огня монгольского, не только не цвели, но некоторые пали. Только ученики пр. Варлаама не-вдали от Новгорода основали несколько обителей, Антоний, преемник Варлаама († 1241) в игуменстве, основал в 15 верстах от Тихвина на озере Дымском обитель Дымскую. Ксенофонт, после Антония управлявший Хутынем, удалился на уединение за 25 верст от Новгорода, и основал Робенскую Троицкую пустынь. Константин, также из учеников Варлаама, основал с сотрудником своим пр. Космою в 3 верстах от старой Русы Косин Николаев монастырь. Но и эти обители не цвели в начале, и скоро пали ²⁷¹. Глубокий Север укрыл от Монголов еще одну обитель, – это обитель Киприана Устюжского, основавшаяся пред нашествием Татар. Пр. Киприан, богатый землевладелец, полюбив нищету Христову, в тесной келлии посвятил себя Богу и, когда некоторые начали избирать около него такую же жизнь, отдал все земли свои в пользу основавшейся обители пустынников. Начальник служил образцом строгой жизни для покорившихся его управлению. Дикий камень, величиною в большую человеческую голову, служил ему для возбуждения к бодрствованию: он держал его в руках, чтобы ленивое тело среди молитвенного подвига не предавалось безвременной дремот. Этот камень и теперь лежит в возглавии гробницы подвижника, скончавшегося в глубокой старости в 1474 г. ²⁷² На Волыни и в Галиции, пока там владели сильные православные Князья, не только держались прежние обители, но и воздвигались новые: Монгол опасался той страны ²⁷³.

Но так как во времена скорбей особенно возбуждаются благочестивые расположения духа: то в период монгольский князья, княгини, бояре и простые пред смертью обыкновенно постригались в монашество; а многие и прежде того расставались с миром, принимая имя того Святого, которому праздновали в день пострижения ²⁷⁴. Таким образом шесть Великих Князей монгольского периода скончались в иночестве ²⁷⁵. Вера – проводник благодати. Кто с благоговейною верою принимал монашество, тот по вере получал и благодать. Так Юрьевский Князь Димитрий Святославич, больной и онемевший, принимал (1269 г.) пострижение от святителя Игнатия Ростовского; едва окончился обряд, Князь-инок обратился к святителю и внятно проговорил: «Святый Владыко! да воздаст тебе Бог за труд; ты приготовил меня в дальний путь добрым воином Христовым; там Царь – Бог милости, иду к Нему с верою и надеждою» ²⁷⁶. Прекрасным образцом тому, в каких расположениях принимали Князья монашество, служит Князь Михаил Александрович Тверский. Он, будучи Князем, любил правосудие, истребил разбои и воровство в лесах, и ябеду в суде, отменил излишние налоги. Бодрый, на 66 году он вдруг почувствовал упадок сил, и написал духовную грамоту; больной встал с одра, чтобы встретить св. иконы, принесенные ему в дар из Царяграда; потом, пригласил на пир бояр и почетное духовенство вместе с нищими, слепыми и хромыми; братски обедал с ними, и сам каждому поднес прощальную чашу, прося, чтобы благословили его. После трапезы, облобызав всех родных, Князь поддерживаемый пошел в соборную церковь, поклонился предкам, и указал себе могилу. Народ стоял около церкви; Князь на паперти поклонился всем, и сказал: «иду от людей к Богу, братия; отпустите меня с искренним благословением». Все зарыдали и говорили в один голос: «Господь благословит тебя, добрый Князь наш». Затем Князь велел вести себя прямо в монастырь, принял пострижение и на седьмой день скончался ²⁷⁷.

В XIV веке избраннику Божию, Пр. Сергию Радонежскому, суждено было тем же быть для иночества на севере, чем были Антоний и Феодосий Печерские на юге ²⁷⁸.

Сын боярина Ростовского Кирилла, переселившегося по смутному времени в Радонеж, Варфоломей (имя Сергий от купели), по смерти родителей, предоставил наследство их брату Петру, а сам с другим братом Стефаном поселился в дремучем лису, за 10 верст от Радонежа, построил своими руками келью и храм во ими Живоначальной Троицы. В глубоком уединении, с скудною пищею, он совершал подвиги молитвы, незнаемый никем; дикий зверь получал от него часть скудной трапезы его; Стефан скоро оставил брата, удались в Москву; Варфоломей принял пострижение и имя Сергия от игум. Митрофана. Молва о святости отшельника стала привлекать к нему учеников: но сначала долго число их не простиралось свыше 12. Ученики принудили его идти в Переяславль Залесский – принять сан священства и игуменства от жившего там Волынского Епископа Афанасия. Скудость пустынников так была велика, что по временам не доставало свеч для богослужения, и горела лучина; эта скудость не раз возбуждала в учениках, еще некрепких духом, ропот против Сергия: но он терпел и увещевал уповать на Бога, и по упованию получал от Бога. Число учеников росло, – росли и семена добродетелей, посеваемые в учениках; увеличивалась и слава Сергия. Святитель Алексий хотел благословить Сергия в преемники себе: но пустынножитель отклонил от себя предложенный Святителем крест: «от юности моей, – говорил он, – не носил и золота; в старости же наипаче хочу пребыть в нищете» – и остался с званием отца иноков. Молитвами Сергия, скончавшегося в 1391 году, процвела Лавра Сергиева.

Под руководством Сергия, в его обители образовались высокие подвижники благочестии. Симон архимандрит Смоленский, оставив все, провел остальные годы свои в смиренном послушании богоносному старцу, и удостоился быть свидетелем славного видения Сергиева об учениках Сергия. Исаакий, любимый ученик Сергия, обрек себя молчанию, и соблюл его до конца жизни; его первого пригласил Сергий разделить духовную радость о посещении Сергия Небесною Царицею и Апостолами. Михей жил в кельи Преподобного и видел сие посещение, Макарий вместе с Исаакием видел Ангела, сослужащего Преп. Сергию при совершении Евхаристии. Симеон екклесиарх зрел духовными очами небесный огнь на св. престоле, когда Сергий совершал Литургию ²⁷⁹.

Сергий был распространителем монашества. Сам Святитель Алексий, устрояя в Москве обитель во имя Спаса, по обету, данному в бурное плавание в Царьград, испросил себе у Сергия ученика его Андроника в настоятели; равно и для другой обители своей, посвященной памяти чуда Арханг. Михаила, Святитель вызвал несколько учеников Сергия ²⁸⁰.

Феодор, племянник Сергия, постриженный им на 14 году от рождения, и обученный подвигам поста и молитвы, получил от Сергия благословение на желание построить обитель; Сергий сам ходил благословить место для Симоновской обители на берегу р. Москвы, и Феодор был игуменом и архимандритом ее.

По желанию благ. Князя Владимира Андреевича, Сергий в 1374 г. заложил близ Серпухова монастырь Высотский, пришед туда иноком, и оставил игуменом новой обители ученика своего Афанасия, того, который отличался любовью к просвещению.

Мефодий, после нескольких лет обучения монашеству у Сергия, по его благословению, удалился за Дмитров в самое глухое лесное уединение; когда стали стекаться к нему ученики, Сергий благословил ему перейти на другое, более удобное место. Мефодий стал сам трудиться при построении церкви и кельи, и основалась обитель Пешношская, во имя Свят. Николая ²⁸¹.

Быв на родине своей в Ростове, Сергий благословил двух иноков Феодора и Павла устроить обитель и, избрав место, посвятил ее свят. муч. Борису и Глебу.

Вел. Кн. Димитрий, отправляясь на войну против Maмая, обещал посвятить новую обитель имени Богоматери. Преп. Сергий, по просьбе благочестивого Князя, нашел для нее удобное место на реке Дубенке, и Леонтий, иерей Сергиевой обители, был по благословению Сергия первым ее наставником ²⁸².

He раз отправляясь, и всегда пешком, умиротворять беспокойного Кн. Рязанского, Сергий на устье Москвы и на берегу Оки устроил Голутвин монастырь, оставив в нем игуменом ученика своего Григория.

Авраамий Галичский, постриженник Радонежского наставника, построил на урочище Чухломе близ озера Галичского обитель, и передал братии те благие начала, которыми исполнил душу его Сергий.

Савва, ученик Сергия и духовник иноков его, жил несколько времени в уединенной келлии на берегу р. Москвы. Сын Вел. Кн. Димитрия Георгий, духовный сын Саввы, упросил духовного отца перейти в его предел; Савва построил за Звенигородом на Сторожевой горе храм и келью; собрались ученики, и Савва в продолжение 30 лет правления умножил число ревнителей благочестия, оградил обитель, воздвиг каменный храм ²⁸³.

У друзей Божиих и друзья великие. Димитрий, Прилуцкий Чудотворец, друг Сергия, был родом из Переяславля Залесского, и здесь – на берегу Переяславского озера основал Никольский монастырь; отсюда приходил он для духовных бесед к Пр. Сергию. Здесь, лицом красивый, но строгий хранитель целомудрия, он ходил с закрытым лицом и бегал встречи с женщинами; раз нецеломудренная дерзнула искушать его и впала в расслабление; открыв чистосердечно грех, она исцелена Димитрием. Вел. Князь Димитрий приглашал Преп. Димитрия быть восприемником сына его. В 1371 г. Преп. Димитрий, удаляясь славы человеческой, удалился в глухие леса Вологодские, и избрал себе для пребывания болотистый берег р. Лежи. Позже перешел он ближе к Вологде и устроил монастырь Прилуцкий. Одежда его зимой и летом была одна – овчинный жесткий тулуп; в мороз терпел он под ним стужу, летом бывал мокрый от зноя и тяжести. Преподобный преставился в 1392 г. ²⁸⁴

Сергий, оставивший Афон для Пр. Сергия, был несколько времени учеником его; потом, желая пустынного уединения, поселился на утесистом берегу р. Нурмы; прошло несколько лет, и – Сергий устроил для собравшихся к нему 40 братий монастырь и храм во ими Преображения Господня, † 1412.

Еще дальше на север основал обитель Белозерскую. Пр. Кирилл постриженник Феодора Симоновского. В пекарне Симоновской Кирилл смиренно трудился, как безответный послушник; взор на огонь пекарни переносил мысль его к вечному огню грешников и извлекал у него потоки слез. Пр. Сергий каждый раз, как приходил в обитель, шел прежде всего в пекарню к Кириллу и долго беседовал с ним. Кирилл был и архимандритом после Феодора, взятого на Ростовскую кафедру. Но он стремился душею в глубокую пустыню. Молясь пред иконою Богоматери, Кирилл слышал глас, повелевавший ему идти в Белозерскую страну; тайно оставив обитель, прибыл он на глухой берег Белого озера и, выкопав землянку, подвизался уединенно. Благоухание молитвы привлекало к Кириллу ревнителей молитвы, одного за другим; основанная им обитель в честь Успения Богоматери процвела и стала городом иноков; когда случались нужды в обители, и братия просили Кирилла послать к тому или другому Христолюбцу за помощью милости: Кирилл не соглашался и говорил: если Бог и Пречистая забыли сие место, для чего и живем мы здесь? 30 лет подвизался Кирилл в дикой стране; дар прозрения и чудес еще при жизни открылся в св. старце, скончавшемся на 90 г. своей жизни в 1427 г. ²⁸⁵

В одно время с Кириллом оставил Симоновскую обитель Ферапонт , ученик Сергия, и поселился в Белозерской пустыне в пещере, не вдали от Кирилла; потом перешел он ближе к Белу-озеру и устроил келью; к нему собралось несколько братий, и он, расчистив лес, поставил кельи и церковь в честь Рождества Богоматери. Так основался монастырь Ферапонтов Белозерский. Можайский Князь Андрей, одаривший обитель Ферапонтову угодьями, вызвал Пр. пустынника в Можайск для основания монастыря; Пр. Ферапонт построил обитель Лужецкую в версте от Можайска и почил в ней архимандритом 1426 г.

Две Евфросинии, и обе из Княжеского рода, украшали Церковь в сем периоде, одна – в начале его, другая – в конце.

Евфросиния, в мире Феодулия, княжна Суздальская, дщерь молитв св. Михаила Князя Черниговского, по воле родителей, уже обручена была за одного из князей Суздальских: но жених умер, прежде чем увидел невесту; Евфросиния не осталась более в мире, и в 1227 г. посвятила себя Господу в Суздальской Ризоположенской обители. Строгие подвиги и духовная мудрость скоро приобрели ей уважение сестер ²⁸⁶. В 1238 г. дикие Монголы опустошили Суздаль; бл. Ефросиния молилась с сестрами, и обитель ее спаслась чудесно: «Церкви и монастыри пожгоша, точию сохрани Господь девичь монастырь Положения ризы Богоматери, в нем же иноческое борение прохожаше страдальчески блаженная Феодулия с своими спостницами, дщи В. Князя Михаила Черниговскаго и мученика, нареченная во иночестве Евфросиния» ²⁸⁷.

Другая Евфросиния, супруга Вел. Кн. Димитрия Донского, еще более удивительна. Евдокия и при жизни супруга была набожною и милостивою. В 1380 г., когда Князь собирался на войну с Мамаем, она «многи милости сотвори, сама же непрестанно ходя в церкви день и ночь» ²⁸⁸. В 1392 г. осталась она вдовою в летах еще не старых. Тайно от всех изнуряла тело свое постом и тяжелыми веригами; а в глазах света носила одежды светлые, украшалась бисером, являлась везде с лицом веселым. Вместе с тем дела благочестия ее были в виду всех: в 1393 г. она воздвигла в память Куликовской битвы храм Рождества Богородицы, обогатила его сосудами золотыми и серебряными ²⁸⁹. Это, однако,не помешало злоречию света чернить Княгиню; злословие указывало на ее пышные одежды и выставляло сомнительным целомудрие ее; слух злословия дошел до сыновей Княгиня. Дети глубоко оскорбились, и Юрий не мог скрыть чувств от матери. Евдокия призвала детей и сняла пред ними часть одежды; дети ужаснулись, увидев худобу тела ее, кожу иссохшую, вериги тяжелые. Не желая освободить себя от бремени злоречия, ради имени Божия, она запретила им разглашать о том до смерти. Это было в 1396 г. ²⁹⁰ Княгиня, однако, решилась оставить великокняжеский терем; она стала приготовлять нужное для построения храма в честь и память Вознесения Господня, и перешла в тихую келлию созидавшейся ею девичей обители. – В это время Господь открыл и свету внутреннее величие души ее, которое скрывала она. На пути из Успенского храма слепец кричал ей: «Боголюбивая княгиня, питательница нас нищих! Ты обещала мне во сне: заутра дам тебе прозрение; исполни же слово твое». Княгиня, не обращая внимания на слепца, как бы случайно опустила рукав рубашки; и слепец ощутив прозрел. В 1407 г. начато было строение Вознесенского храма, а в том же году Евдокия, в иночестве Евфросиния, скончалась мирно ²⁹¹.

Не много прежде Евфросинии Московской подвизалась княгиня Суздальская Анастасия. Дочь Тверских бояр, она еще с юных лет любила читать Св. Писание и желала посвятить себя Богу. Ей было 12 лет, когда Кн. Андрей Константинович Суздальский просил у ее родителей руки ее; в исполнение воли родителей она отдала руку Князю. Ни богатство, ни почести не увлекли души ее с собою. Под богатою одеждою она таила тело строгой постницы и пребывала в молитв. 13 лет жила она с супругом Князем, который был «духовен зело и добродетелен» (1365 г.), и потом еще 4 года оставалась вдовою в миру; потом, даровав свободу всем слугам, раздав богатство храмам и нищим, вступила в Зачатиевский монастырь, основанный ею еще при жизни супруга. Пр. Дионисий, впоследствии архиепископ Суздальский, постригал ее под именем Феoдоры. Она увеличила в иночестве строгость к себе: оставалась без пищи день, иногда два, а иногда и 5 дней; ночи проводила в молитве и слезах; трудами рук приобретала себе пропитание, но хранила молчание; носила власяницу и не выходила никуда из обители. Пример ее строгой жизни увлек за собою других: 90 вдов и девиц, в том числе многие боярыни и княгини, подвизались в Зачатьевской обители. Княгиня – подвижница скончалась 46 лет в 1377 году ²⁹².

В последней половине XIV стол. в обителях Русских начали усиливать строгое общежитие, так как дотоле во многих каждый инок снискивал трудом пропитание для себе одного, или же жили отшельнически. В обители Преп. Сергия первоначально также не было полного общежитии. Так случилось, что у Сергия вышел хлеб, и он был без пищи три дня; на четвертый идет он к одному брату и говорит: я тебе построю сени к кельи, которых у тебя нет; а ты, когда кончу работу, дай мне несколько гнилого хлеба, который у тебя есть. И – как сказал, так и поступил. П. Филофей прислал Сергию совет – завести точное общежитие, и Сергий по благословению Святителя Алексия устроил общежитие. В Москве Петровский Архимандрит Иоанн первый устроил, немного прежде 1280 г., строгое общежитие ²⁹³.

Для женских Русских обителей Алексеевская женская обитель, устроенная св. Алексием, служила образцом нового чина. Это была первая обитель женская на севере, в которой было строгое и отдельное общежитие девственниц ²⁹⁴. Вознесенская обитель Пр. Евфросинии и Рождественская Княгини Марии, матери Владимира Храброго, следовали тому же чину ²⁹⁵.

В Русской Церкви в сем периоде видим образцы особенного рода жизни, высокого и трудного, образцы юродства о Христе, взятые с примеров Востока. Первым образцом сей жизни в России, сколько известно, был свят. Прокопий Устюжский. Он был иностранный купец в Новгороде. Почувствовав превосходство православия, он оставил торговлю и пришел к Пр. Варлааму. Присоединенный к православию Прокопий стал жить подвижнически, и его пример привлек в обитель других иностранных торговцев. Не довольствуясь обыкновенным подвигом, Прокопий избрал юродство о Христе. Он удалился в Устюг. Здесь днем ходил он по городу как юрод, и собирал толчки и побои, насмешки и брань, а ночь проводил в молитве у дверей церковных; от нищих принимал пищу, но не от богачей, богатых неправдою. Ни летом, ни зимою не имел нигде пристанища, но часто сидел на берегу р. Сухони, молясь о плавающих. Молитва его спасла Устюг от каменной тучи, разрешившейся не вдали от Устюга. Он скончался в 1303 году.

Другим примером той же жизни был свят. Николай Качанов, окончивший подвиги юродства в 1392 г., в Новгороде ²⁹⁶.