Жизнь и учение Преосв. Феофана, Вышенского Затворника

«Не тяготейте к земле. Все тленно – только одно счастье загробное вечно, неизменно, верно. И это счастье зависит от того, как мы проживем эту нашу жизнь».

»Не собирай других сокровищ кроме мудрости, добродетели и благочестия. – Это единственное благо, которое не отнимет никакая перемена счастья».

Преосв. Феофан

В жизни христианской Церкви, как в жизни и всякого человеческого общества, в каждый, известный период ее исторического существования выдвигались из окружающей среды личности, которые являлись носителями и выразителями лучших идей и стремлений своего времени, к авторитетному голосу которых все прислушивались и потому они неизбежно становились общественными руководителями духовной жизни. Влияние подобных личностей в большинстве ограничивалось пределами своего отечества и своего времени. Но были периоды, когда значение их переступало эти границы, и тогда они являлись вселенскими учителями. Каждая из древних христианских церквей имела своего духовного главу – Карфагенская Киприана, Лионская – Иринея, Миланская – Амвросия и пр. Но были и такие духовные светила, свет которых ярко сиял на всю тогдашнюю вселенную и своим отблеском озарил всю последующую жизнь Церкви. Таковы имена вселенских святителей – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Наша русская Церковь, принявшая православную веру от вселенской Церкви, также никогда не имела недостатка в истинных духовных руководителях. Преп. Антоний и Феодосий Киевские, св. Сергий Радонежский – эти великие молитвенники и печальники за нашу родину в период ее политического рождения и в критический момент татарского ига; блаженные московские святители – Петр, Алексей, Иона – эти истинные собиратели земли русской и первоначальники ее будущего могущества и славы; свв. Филипп и Ермоген – крепкие духом ратоборцы – защитники попранной людьми правды Божией на земле и мученики за свои идеи; наконец, гигант реформатор – патриарх Никон, по своему горячему протесту против общественной косности и застоя, действительный предшественник гениального преобразователя России Петра – все это такие столпы древней русской жизни, на которых твердо держалась не только Церковь, но нередко и само государство. Теперь уже с несомненностью установлено, что в первой половине последнего 19 столетия приснопамятный Московский святитель Филарет был таким великим нравственным авторитетом, голос которого имел решающее значение не в одних делах Церкви, но к нему внимательно прислушивались и по многим государственным вопросам первостепенной важности. История церковной жизни нашего отечества второй половины истекшего столетия еще не написана, для нее пока только собираются и разрабатываются материалы. Но без всякого сомнения наперед можно сказать, что будущий историк этого периода назовет имя Преосв. Феофана, как самого полного и совершенного носителя, как самого глубокого, с непререкаемым авторитетом учителя духовно-нравственной христианской жизни, в ее первоначальной евангельской чистоте, в понимании и изъяснении обнаружений ее по духу первых веков христианства.

Жизнь и деятельность Преосвящ. Феофана представляет редкое, исключительное явление в истории христианской Церкви последнего времени. Во второй половине пресловутого девятнадцатого, материалистического и эгоистического века, в православной России явился подвижник и истинный отшельник в духе первых времен христианства. Нашелся человек, который решительно не думал о материи, совершенно забыл себя и все свои силы отдал на служение Богу и ближнему. И это был вместе с тем ученейший богослов своего времени и полновластный иерарх Церкви. И подвиг его особенный, чрезвычайный. Совершенно уединившись от внешнего мира телесно и затворившись в тесной келлии скромной обители, он однако не порвал с миром духовной связи. Напротив. Кажется, для того он и удалился от мира, чтобы с высоты своего подвига яснее видеть насущные нужды и недуги нашего времени и, по возможности, полнее оказать необходимую помощь. В подвиге святителя пред нашим взором прежде всего является высоко благочестивая личная жизнь его, служащая живым, высоко поучительным образцом для христиан нынешнего времени. 28 лет своего затвора он беззаветно отдал на служение Богу молитвой и богомыслием и на пользу ближнего неустанными трудами богомудрых духовных писаний. Воскресив своей жизнью в 19 столетии идеал истинного подвижника древней Церкви и показав нетленную красоту его, Преосв. Феофан по справедливости был ярким светочем духовным, указующим правый путь современному обществу к истине и добру. И одного этого было достаточно для бессмертия имени святителя. Но он сделал гораздо больше. В целой библиотеке своих вдохновенных творений он является великим христианским учителем. О чем же именно говорят эти творения? О многих важных предметах нашего внутреннего мира, но главная и существенная мысль, проходящая красной нитью по всему целому одна – решение основного вопроса христианской нравственности о едином на потребу, указание и разъяснение пути к благочестию и спасению. В решении этого вопроса весь смысл личного подвига и литературной деятельности святителя-затворника. Всю свою жизнь носил в душе и лелеял он этот идеал и вот как однажды высказался о нем. «Сколько раз приходится жалеть, что не умею так писать, чтоб всех затрагивать. Когда бы умел, составил бы такую книгу, что всякий читающий решился бы содевать свое спасение»². И Господь судил скромному отшельнику осуществить свою заветную думу. В многочисленных сочинениях Преосв. Феофана духовная жизнь раскрыта всем доступным образом, с неподражаемой ясностью и простотой, во всей ее глубине и широте до мельчайших проявлений и подробностей, в систематическом порядке и естественной последовательности. Святитель по справедливости может быть назван величайшим учителем христианской нравственности за последние столетия. Его сочинения – бесценное руководство для каждого христианина, желающего устроить свою жизнь согласно ее высокому назначению.

В появившихся по смерти Преосв. Феофана немногих жизнеописаниях и характеристиках он сравнивался с св. Тихоном Задонским по направлению своих сочинений и личной жизни, и со св. Златоустом по характеру толкований слова Божия. Но есть еще в древней христианской Церкви подвижник, к которому очень близко стоит святитель по духу своих творений, по внутреннему складу и внешнему течению жизни, писание которого он охотно изучал и перелагал на русский язык. Мы говорим о св. Иоанне Лествичнике. Последний в своей божественной «Лествице» начертал путь постепенного восхождения христианина до высших ступеней духовного совершенства и свое учение запечатлел 40-летним уединенным подвигом в Синайской пустыне. Преосв. Феофан в своем замечательном и важнейшем сочинении «Путь ко спасению» всесторонне раскрыл величайший идеал христианской нравственности, указал путь добродетелей, ведущих к достижению идеала, а в духовных подвигах 28-летнего затвора наглядно воплотил его в своей жизни.

Чаще всего мы ценим по истинному достоинству человека тогда, когда теряем его. По смерти святителя с особенной ясностью обнаружилось, какую огромную и невознаградимую потерю понесла в лице его православная Церковь и русское общество. Глубокая скорбь сказалась тогда во всем русском православном мире, сколько-нибудь знавшем почившего. Под живым впечатлением кончины Преосвященного, вот что, между прочим, писал десять лет тому назад один из современников и почитателей его, из среды авторитетной профессорской корпорации. «В лице этого известного многим аскета-епископа, который в течение двадцати восьми лет пребывал в пустыни, предпочитая беседу с Господом всем благам мира сего, поистине угас для земной жизни великий светильник Церкви. И этот светильник горел на всю православную Россию самым чистым, всеозаряющим духовным светом. Он был ученый муж, постигший всю мудрость академического знания; был архиерей, которому вверена была широкая власть и представлены высокие почести. Но не в этой учености и не в этой власти и чести полагал он смысл и назначение жизни. Свою ученую мудрость и архиерейскую честь он сменял на смиренную долю отшельника, удалился в пустынь, чтобы там похоронить все, что было в нем мирского, похоронить и ученость и архиерейство, похоронить, наконец, самого себя – для здешней мирской жизни. Но как нельзя сокрыть от мира солнце, так не могла и пустынь сокрыть от св. Руси истинного светильника православной жизни, и если он стал безвестен для большинства тех, которые живут лишь миром и суетой его, то тем более близок стал он к тем, кто живет истинной духовной жизнью и стремится к ней. Вышенская пустынь, куда удалился на покой Преосв. Феофан, сделалась источником высокого духовного просвещения, – просвещения, которое неизмеримо выше того, которое дается высшими школами, потому что это просвещение исходило не только от ученого ума, но и от глубоко чувствующего сердца. Из этой пустыни, где смолк живой голос Феофана, по всей России стали распространяться книги и письма, в которых говорила сама духовная мудрость и любовь, говорила от глубины духовно просвещенного ума и от чистоты истинно-христианского сердца. В его замечательной личности поразительно сочетались те элементы, которые делают в полном смысле православного человека, – человека с такой цельностью нравственного бытия, при которой все противоречия, неразлучные с земной жизнью, уступают место дивной гармонии, и бренный, немощный и грешный человек становится существом, истинно воплощающим в себе образ и подобие Божие. О нем с правом можно сказать, что он действительно воплотил в себе весь смысл православной Церкви, и потому-то каждое его слово находило такой живой отголосок в сердце православных людей и каждое его письмо проливало в сердце истинную сладость. Недаром со всех концов России в Вышенскую пустынь летели письма – с выражением телесных и духовных скорбей с жалобами на душевное томление и на торжество суеты мирской, и многие получили целительный бальзам для своих настрадавшихся душ, когда Преосв. Феофан отвечал им письменно же. Каждое его письмо было достаточно глубоким источником, чтобы назидание и утешение в нем могли почерпнуть не только те, к кому оно было направлено, но и множество других, испытавших то же томление духа. Истинно русские православные люди своим чутким сердцем познали в нем действительно неиссякаемый источник книжной сладости, и она обильно изливалась из него. В нем православная Церковь нашла себе высокого выразителя того духа жизни, который составляет ее собственную сущность и который служит изобличением лжи и неправды, распространяемой невегласами и злонамеренными людьми, будто православная Церковь безжизненна и скована узами бездушной обрядности. Церковь, способная производить таких личностей, какой был Преосвященный Феофан, очевидно имеет в себе достаточно жизненности и силы, чтобы совершать свою святую миссию на земле»³.