ЖИЗНЬ СЕМЕЙНАЯ

Постриг тайный можно принять, но подождите. Совершенства можно достигнуть и среди семейной жизни... Надо только страсти погашать и искоренять. На сие все внимание и обратите (1, с. 139).

Без забот и попечений как прожить? Но все в меру, а главное – с преданием себя в волю Божию. Вы все сами хотите устроить детей, а Богу ничего не предоставляете. А на деле надо все Богу отдать, не прекращая, конечно, и своего попечения, но не придавая ему и слишком много значения. Если Бог не благословит детей, то что вы одни сделаете? Да не станет ли Бог смотреть на них равнодушно по причине ваших забот (1, с. 126–127)?

Со всякою немощию душевною следует тотчас обращаться с молитвой к Господу, прося Его исцелить. Затем, употребляя и от вас зависящие средства и собственные усилия, ждите помощь свыше, и Господь в свой час пошлет помощь и исцелит. Без Господа никакое добро не укореняется в сердце (1, с. 127).

Ваше отлучение, изреченное сыну, было плодом ревности по Богу и любви к сыну, искавшей сим способом вразумить его. Какой же тут грех?! Другое дело – мысль о силе сего отлучения. Но где вы нашли, чтобы единоличное отлучение, как громко ни прокричи его, действительно отлучало от Церкви? Стало, и этого нечего тут видеть (1, с. 149–150)!

Семья – это житейский крест для главы! Терпи, покорствуя Господу, и, все со своей стороны делая, все предай в волю Божию (1, с. 228).

И по семейной жизни на вас лежит долг... Исполнять его не есть суетность. Только совершайте такие дела по сознанию, что волю Божию исполняете. Суетность – дела по удовлетворению страстей, также ненужные и бесполезные (1, с. 247).

Жена, мать, хозяйка – это ваши владения. Министры ваши – голова да руки с ногами и душа с силами. Кодексы законов – заповеди Евангелия. Смотрите построже за своими министрами, а то они всегда готовы воспользоваться оплошностию предержащего... и все потянут в свою лишь пользу, а не на общее добро (2, с. 81).

Отрешение от всего сердцем для всех возможно и, как видно из Нагорной беседы Спасителя, для всех обязательно; но отрешение делом не есть достояние всех.

Высвободите сердце от любоимания. Довольно. Знаки сего подвига сии: если упования не имеется на свой достаток, если имеется готовность спокойно перенесть, когда бы Господу угодно было все взять; если рука податлива на вспоможение без остановок, идущих от сердца... и подобное. Когда это будет в искании и посильном подвиге – и довольно с нас! Вдруг с сердцем не сладить (2, с. 82).

Правду вы говорили, что трудновато среди шумного общества сохранять внимание к Богу и уберечься от слов и мыслей – то пустых, то и недобрых. Такой уж строй светской жизни. И ваше желание держаться подальше от этого шума очень естественно. Если вы оба сходитесь в этом желании, то что еще может помешать вам исполнить его? И Бог благословит (6, с. 104).

Мирные занятия дома – какое наслаждение! Тут только вы и будете настоящие господа. А там – рабы... и не сумеем сказать, чьи! То только видно, что ни временем не владеете, ни занятиями, ни собою. Все отнято, и вами помыкает кто-то, и притом с таким деспотизмом, что и воспротивиться нельзя. Кто это там такой князь?! Разберите, пожалуйста. Если попадете на истину, удостоверьтесь, как основательно бежать от света темного-темного (2, с. 83).

Вы семьяне. Вам нельзя не хлопотать о житейском. Это и не запрещено; напротив, повелено трудиться, чтоб иметь содержание и другим помогать. Надо только не томить себя заботою и, работая, всю надежду возложить на Бога, и все, что даст Бог излишнего, возвращать то Ему чрез бедных, как оброк господский (2, с. 83).

Ведь спасаться не мудрено. Глаза только надо и энергию. Дело все просто. Мыслию с Богом будь и телом твори дела, кои лежат на тебе по заповеди. Вот и все! Много ли это (2, с. 83)?

Держитесь Господа и заповедей Его, и все будет хорошо. Нельзя вам брать на себя то, что под силу только людям, от мира отрекшимся. Совершенное беспопечение – их дело; а вам дело и дела. Вы – муж, отец, владелец и другое можете быть еще что. Всякое из сих титл налагает на вас обязанности, заповедями Божиими определенные. Исполнять их есть ваш труд во спасение. Так судил вам Бог. В сем и пребывайте!.. Об одном забота, чтобы побуждения в делах были чисты. Все во славу Божию творите. Прочитывайте Евангелие и Послания и оттуда берите себе уроки (2, с. 98–99).

У вас забота – сын. Что делать? Сатана все полчища свои напустил на Россию, потому что одна только она и есть держава, содержащая истину... И вот видим, какие шибкие имеет он среди нас успехи. Видим и, как действовать против сего, не знаем, и взяться за сие дело не умеем, и даже охоты не чувствуем... Головка горькая... В этом, однако ж, для вас нет утешения! Хоть наряду с другими гибнет сын, а все же нельзя матери не болеть о нем. Болите и молитесь! Вот все, что могу вам сказать. Можно бы рассуждать с ним. Попробуйте... Только наедине, чтоб никого не было, и прямо к сердцу его обратитесь... Затем попытайте, какие основания он имеет к неверию? И тут же потихоньку разрушайте сии основания. Выпытывайте одно за другим и все разоряйте. У них ничего нет солидно-твердого, а так, ветер навеял, и держится дух такой... (лукавый)! Когда по разорении непрочных оснований неверия останется он ни при чем, тогда и свои основания предложите, а дотоле не выставляйте их, а только его разоряйте. И все молитесь. Бог поможет – и просветится душа его. Он прятал иконку, чтоб не видели. В этом нет укорного. Скажите ему, что и все может прятать... т.е. и Богу молиться, и в церковь ходить, пряча сие от других... А когда не удастся, пусть все внутренно делает, пусть в душе к Богу обращается и молится... И это настоящее будет, Богу угодное дело. И веру пусть блюдет. Пусть каждое утро и вечер Символ веры просматривает (2, с. 140–141).

Вы говорите, что сын мало молится, т.е. мало и редко стоит на молитве и читает молитвы? Может быть, это неудобно по службе. Скажите ему, что можно молиться не стоячи на молитве, а внутри, в сердце обращаясь к Богу как к Отцу, Хранителю, Помощнику и всестороннему Попечителю... и то просить, то благодарить. Это же можно делать на всяком месте и во всякое время, и наедине, и в сообществе. Да слышит, что говорит Господь: «сыне, даждь Ми сердце!» И пусть отдаст. Да хранит его Господь (2, с. 153)!

О сыне – горе! Болен. Я всегда твержу матерям, заботливым о чадах... Вы – причастницы мученического подвига, ждите и венца такого (2, с. 159).

Брачная жизнь не затворяет двери в Царство Небесное, может не мешать и в духе совершенствоваться. Не во внешних порядках дело, а во внутренних расположениях, чувствах и стремлениях. Их и поревнуйте всадить в сердце. Читайте Евангелие и Апостол и смотрите, как следует быть христианину настроену, и позаботьтесь так настроиться. Понемножку все придет и займет свое место. Главное – молитва. Она барометр духовной жизни. Непрестанно надо с Господом быть, ибо без Него ни в чем успеха не будет (1, с. 118).

Поздравляю с совершением брака. Благослови, Господи, новобрачных, здоровья, мира и любви желаю (1, с. 47)!

Кто в семье живет, тому и спасение от семейных добродетелей. Но ведь дело не в том, чтобы все представить в отличном виде, а чтобы сделать все зависящее. Коль скоро все сделано, нечего себя мучить. Конечно, и спустя рукава не следует действовать, но и томить себя не след, предоставляя все Господу (2, с. 200; 8, с. 6).

Жизнь семейная и гражданская не сама по себе есть мирская, а бывает такою, когда в порядки такой жизни втесняются страсти и удовлетворение их. На семейную и гражданскую жизнь есть заповеди. Если так завести эту жизнь, чтоб в ней господствовали заповеди с прогнанием всего страстного, тогда это будет не мирская, а святая жизнь, Богом благословенная (3, с. 28).

Коли нет успехов, то взять сына из школы – разумное дело... Благослови, Господи, сделать вам это... Есть много людей на свете... кои... дельцы дельцами... а наука не идет. Вопрос, какие лучше, научники или дельцы, еще не решен. А чтобы сходилось дело и наука в одном лице – это редкость. Об одном позаботьтесь, чтобы нрав у него выработался хороший и правила жизни добрые. Тут не мешает иной раз, кроме советов и увещания, и родительскую власть пустить в ход (3, с. 104).

Взяли вы на себя хорошее и прехорошее дело – ходить за малюткою. Благослови, Господи, хождение ваше! Вы напрасно беспокоитесь, что иногда крик дитяти отрывает вас от молитвы, будто от дела Божия к делу, чуждому Бога. И то, и другое – Божие дело. Богу приятно, когда детки Его к Нему устремляют очи свои в молитве... но не менее Ему приятно, когда одни любимые детки заботливо спешат присмотреть за другими Его же детками. Так не смущаетесь. И молясь, дело Божие исправляйте и, за малюткою смотря, то же творите. И Бог одинаково умильно смотрит на вас и когда молитесь, и когда около малютки хлопочете. Куда как хорошо, что вы любите дитя. Любовь ваша прямо душу ее питает, и она не чует лишенья матери. Пребудьте в этом расположении (4, с. 73–74).

О труде ухода за малюткою вы право рассуждаете, что она Богом вам поручена. И Господь воздаст вам. Да и сама малютка может отплатить. Когда подрастет, будет привязана к вам, как к матери... и потом будет вам послушницею... а вы старицею. Вот и сень будущего монастыря (4, с. 75)!

Привязанность ваша к малютке не может зайти далеко... и если будет сильна, беды от этого нет. Дети добрые – ангельского суть чина. Коли жаль будет оставить, с собой возьмите... Да что об этом думать... Смотрите проще на дело... Господа просите, чтоб держал сердце ваше в мере (4, с. 81–82).

Очень жалею, что сиротка нравна... но пророчить худа от сего рано... Может быть, вдруг переменится... Но упорство обещает твердость воли... а эта черта не худая. Не ухитритесь ли так действовать на нее, чтобы она не замечала, что ей приказывают, а делала то, что хотите, будто от себя. Господь да умудрит вас (4, с. 87).

Заступаюсь за сиротку... Не всегда штраф... Почаще уговаривание. Это мягче... и прочнее. Строгость непрестанная жестка и безотрадна. Поблажки, конечно, не следует допускать, но и строгость надо растворять теплотою любви... Я уверен, что у вас дело так и идет (4, с. 88).

Ведь вы тоже и дома состоите на послушании. Надобно матушку всячески упокоивать. Она игуменья, а вы послушница... ну, пожалуй, казначея, и послушною останется одна малютка (4, с. 132).

Девочку учить надо... Всякий раз, как прорвется худое, толкуйте ей, как это нехорошо, и прибавляйте, что так мужички только делают. Кто ни увидит тебя, будет говорить: вот и барышня, а ничем не лучше мужичек... Иногда штрафуйте... не давая ей в этот день чего-либо, что она любит... Но никогда серчания не выказывайте... чтобы видело дитя, что вы делаете это по любви одной (4, с. 133).

Вы скорбите... Это в порядке вещей. Господь в Гефсиманском саду – это Первосвященник, страждущий за грехи всего мира. Сей скорби и туги делается причастным и священник, принимая грехи своего прихода и сторонних, приходящих к нему. Таково уж его назначение (4, с. 252–253).

Другое дело – положение того семейства. Вы добре сделали, посоветовав не налегать укором. Этим ничего не успеешь. С совестию уж он управился. Привод «этой» – конец долгой борьбы, в которой он остался побежденным. Однако ж мне думается, что дело не останется так до конца. Она надоест ему, и он ее прогонит. Он охладеет к ней – тут совесть опять подымет бунт. И, может быть, возьмет свое. Этою надеждою пусть воодушевляются страждущие, присоединяя к ней усиленную молитву. Тут, конечно, враг вмешался, а его ничем не отгонишь, как молитвою. Утешение себе черпать научите их из той мысли, что они, терпя, делаются причастницами венца мученического. Лот был мученик, потому что, как уверяет апостол, мучился душою, смотря на беззаконные дела горожан своих. Таково и этих страждущих положение (4, с. 253).

Пусть и на это горе смотрят как на всякое другое несчастье – смерти, болезни, гонения, пожары. Бог попущает, искушая их терпение. А «того» смиряет Господь. Теперь он гордынею обуян; но когда пройдет туман и он оглянется на то, что нагородил, будет видеть себя самым униженным. Верно, он горд... и потребовалось такое срамное врачевство (4, с. 253).

Внушите также им... что главная наша забота – спасение души своей. Мешает ли безобразие того соделованию сего спасения? Никак. Если взглянуть с разумом на дело, увидят, что его можно обратить в пособие ко спасению. Пусть отчуждятся на время от чувства неприятности такого поведения и остановятся на том, что это их делу может не мешать, пусть делают его, смиренно молясь о «том». Трудно! Что есть без труда?! Труднее всех жене. Но зато и награда будет ей больше, если благодушно перенесет сие горе (4, с. 254).

Детей вразумлять есть долг родителей, стало, и ваш. И бояться чего? Слово любовное никогда не раздражает. Командирское только никакого плода не производит. Чтобы детям благословил Господь избежать опасностей, надо молиться день и ночь (8, с. 9).

Детей отчуждение дивно. Но посмотрите, не вы ли виноваты в том. Если вы то за чтением, то за рукоделием, а детьми мало занимаетесь, так что они не видят от вас ласки... то что дивного, что они отчуждаются от вас? Невестка на отместку! Вам нельзя одним спасать душу свою. Часть в этом неотложную имеет и попечение о детях, ласки к ним, материнская нежность, безмолвное вразумление (8, с. 23–24).

Муж ваш глубоко любит вас; суровость его только видимая. Такой бывает склад у людей. И не смотрите на это. Пусть он есть, как есть. И вы будьте, как есть. Бог свел вас: верно, вам так быть – есть наилучший быт на земле (8, с. 25).

Беличке только тяжело. Пусть ухитряется перехитрить. Мне думается, этого можно достигнуть, не давая заметить, что деспотство неприятно, и держа вид, что будто его выходки признаются состоящими в порядке вещей. Не встречая противодействия, деспотство все будет тише и тише... Наконец и совсем стихнет. Тогда обратно можно и его забрать в руки, не переменяя смиренного тона и держания себя. Начитанной никогда не надо возражать; а со всем соглашаться... будто учиться – хоть и явно, что несостоятельное утверждается (8, с. 69).

Мудрено вам сказать что-либо решительное относительно того, как быть с соседями. Закон для сего один: общиться с единодушными, для взаимного себе поддержания в действовании на пути спасения. Потому, если случится отшатнуться от тех, кои мало думают о Боге и спасении, жалеть об этом нечего. Общение с ними останется только в житейских порядках... Но если достанет мужества, то и их надо принести в жертву... Сообразите с сими началами (8, с. 71–72).

О Беличке будем жалеть и молить Господа, чтоб Он воодушевил ее мужественно переносить случившееся. Муж мрачен: верно, пропустил порядком... Ну, теперь он на ус себе мотает и наперед зароки дает – так не поступать. Пусть она не точит его, а жалеет и воодушевляет, что-де авось все как-нибудь понемногу поправится. А станет точить – только разлад будет и неприятности, а толку не будет (8, с. 73).

О нелюбии мужа молитесь, да укротит его Господь. Что вы плакали, а он смеялся... тяжело, конечно. Но возьмите отсюда урок: вперед прятать сии драгоценности – слезы, никому не показывая их, подражая св. Давиду, который ночью омочал постель свою слезами.

И о детях молитесь. Господь силен исправить их. Говорить же им, как видите, – лучше не говорить, коли они такие стали. Разве когда заметите их готовность послушать (8, с. 81).

Больнее всего – неуклюжий поступок сына. Думается, он не от злости, а от юной малосмысленности. Немножко погодя разъясните ему, что то, что он считает зависящим от вас, совсем не от вас происходит... И приложите, что вы более, нежели кто другой, желаете ему всякого довольства... Когда он уверится в том и другом, сердце его должно смягчиться. Тогда уместно будет сказать нечто и в назидание – словом не столько повелительным, сколько благожелательным.

Сиротку благослови, Господи, вам воспитать. А что труд – уж без этого что бывает? И Черничку благослови, Господи, пособить вам поудачнее (8, с. 81–82).

О сыне много слишком не тужите. Каков нрав, смотрите; а жизнь потом заставит перекреститься. Что любит стяжания, это еще не великая беда. Степеннее будет. Не иметь нельзя, ибо надо есть, пить, иметь кров и пр. Надежду только при имении на Бога возлагать надо – и часть уделять неимущим. Учите его по копейке давать бедному, хоть в воскресенье только. Начав с этого, и далее пойдет.

И молитвою не докучайте; можно надоесть. Советуйте ему хоть немного, да молиться утром и вечером, не читая никаких молитв, а так умно очи к Богу возводя. Вечером Бога поблагодарить за день, утром попросить о дне – своими словами, как знаешь, только бы делом. И этого довольно. Поклоны три-пять с такими мыслями. И днем иногда пусть обращается к Богу с краткою молитвою. «Господи, помилуй, благослови, Господи, помоги, Господи». Больше этого и не нужно. «Трудно ли это? – скажите ему. – Ну, так доставь мне утешение, что будешь делать так». Молодежь жить на земле и по-земному хочет. Ведь и нельзя без этого, потому что мы земны. Только не надо забывать, что на земле мы на время – и короткое; стало, хоть и земны, но не для земли получили бытие (8, с. 101).

Хозяйство – не мудреная вещь. Скоро вглянитесь, и ничто уже не будет вас затруднять. Только не нерадите. Хозяйство и все, ему принадлежащее, есть дар Божий. Надо блюсти его и возделывать. Только в цели надо при сем иметь славу Божию. Свято соблюдайте... отделять часть неимущим – по силе, но не паче силы. И добре все пойдет (8, с. 119).

С сыном, правду говорите, лучше не толковать о религиозных делах. Молитесь только усерднее... и Господь помилует его, послав ему свет благодати, просвещающей и вразумляющей – и все колебания прогоняющей (8, с. 125).

Горюете о детях. На то вы мать, чтоб о детях горевать. Но приложите к гореванию молитву... И Господь ублагоустроит детей. Поминайте матерь блж. Августина. Плакала-плакала, молилась-молилась! – и вымолила, и выплакала, что Августин опомнился и стал как следует быть (8, с. 225).

Речь Илии приятно слышать. Помоги ему, Господи, привести в исполненье свое доброе намеренье. Приложите и свою к тому усердную молитву. Ничья молитва о детях так не доходна до Господа, как молитва матери (8, с. 228).