45. Слово в неделю Святых Праотцев (Снять вину греха с рода человеческого может только смерть Богочеловека. Восполнить жизнь человека, проведенную во грехе, делами правды могут только дела Богочеловека)
Нынешнее и следующее воскресенье назначены на воспоминание всех святых праотец и отец, от века благоугодивших Богу, от Адама до праведного Иосифа Обручника. Восхваляя их, Святая Церковь изображает, как они, издали провидя явление Бога воплощенна во спасение наше, желательно чаяли его и, углубляясь в размышление о нем, наперед радовались – и за себя, и за всех, кои сподобятся узреть или узнать сие дивное дело Божия к нам снисхождения.
Святые праотцы и отцы чаяли рождения Христа Спасителя; мы ныне чаем приближения празднества в честь Рождества Христова. Потому, как они углублялись в созерцание тайны воплощения Бога Слова и тем готовились к принятию Его, так и нам пред праздником Рождества Христова, при воспоминании о них, прилично дни сии посвятить особенно на благоговейное размышление о той же тайне воплощения и восставить в себе всю силу удостоверения, что несть ни о едином же ином нам спасения, кроме Господа Иисуса Христа – Богочеловека; дабы не устами только но мыслию, сердцем и всем существом исповедать сию тайну и широким сердцем восприять. радость в радостный день Рождества Христова.
«Бог явися в плоти» (1Тим.3, 16). Это есть велия благочестия тайна. Ум не домыслится до нее. Но когда она в явление приведена и не засвидетельствована только, но и деятельно явила и являет силу свою в нас, тогда, все же не постигая тайны, он может по крайней мере удостоверительно утвердить, что иначе и быть не могло, что воплощение Бога Слова, со стороны Триипостасного Божества устрояющего наше спасение, есть конечно бездна милосердия Его к нам, но со стороны нашей есть такая необходимость, без коей наше спасение устроиться не могло. Ибо условия нашего спасения не могли быть иначе выполнены, как только силою и действием Бога воплощенна. Прошу углубиться в размышление о тайне сей.
Образ спасения нашего построевается на понятии о глубине нашего падения. В падении человек стал виновным пред Богом и расстроился, или повредился в жизни и силах своих! Посему, чтоб спасти человека, нужно, во-первых, оправдать его пред Богом, явить его праведным пред линем Его беспредельного правосудия, примирить с Ним. Ибо неоправданный, не примиренный, естеством чадо гнева, по Апостолу, лишается всякого благоволительного благословения Божия, оплодотворяющего и разверзающего глубины естества человеческого, и оттого, чувствуя в себе сокращение, стеснение и умаление сил, теряет всякую надежду на восстание и оживление. Во-вторых, для спасения человека нужно исправить его жизнь и силы; уничтожить греховное в нем повреждение, даровать ему новую жизнь – возродить. Ибо иначе самое оправдание не принесет ему никакой пользы, потому что живущий в нем грех в каждое мгновение снова будет делать его виновным; и это без конца.
Так, для спасения человека нужно оправдать его и дать ему новую жизнь. Но ни оправдание человека, ни дарование ему новой жизни иначе не могло совершиться, как действием и силою Бога воплощенна. Следовательно, без воплощения Бога нет нам и спасения.
Остановитесь сначала на первом, именно, что оправдание человека иначе не могло устроиться, как силою и действием Бога воплощенна.
Что значит оправдать человека и явить его праведным пред лицем Бога? – Значит не только объявить его невиновным, снять с него вину, но и всю жизнь его, проведенную во грехах, исполнить делами правды. Ибо такой закон о жизни нашей, чтоб она не только не имела грехов, но и вся, во всех своих моментах, была полна добрых дел, или плодов правды. Но:
1) снять вину греха с рода человеческого может только смерть Богочеловека, и
2) восполнить жизнь человека, проведенную во грехе, делами правды могут только дела Богочеловека. И следовательно, для полного оправдания грешного человека и рода человеческого необходимо воплощение Бога.
Ныне разъясним только первую мысль, что снять вину греха с рода человеческого может только смерть Богочеловека.
Будем ли вникать в чувства грешника, стоящего пред Богом, с ясным сознанием Божественного правосудия и своих грехов, или созерцать Бога, склоняющегося к кающемуся грешнику, в том и другом случае откроем некоторое средостение, преграждающее путь нисхождению помилования от Бога на грешника и восхождению упования от грешника к престолу Бога Правосудного. Милость Божия и готова бы помиловать, но правда отвращает милующую десницу. – Истинность Божия и правосудие Божие требуют, чтобы неправый понес присужденную за неправду казнь: иначе милующая любовь будет поблажающею снисходительностию. С другой стороны, в душе грешника чувство правды Божией обыкновенно бывает сильнее и глубже чувства Божия милосердия, или оно одно, можно сказать, и исполняет его! Потому, когда приступает он к Богу, то сие чувство не только делает его безответным пред Богом, но и подавляет совершенною безнадежностию, как бы отталкивает от Него. – Отчего в Посланиях апостольских одним из благотворнейших следствий смерти Господа нашего Иисуса Христа поставляется воскрешение упования спасения (1Пет.1, 3). Итак, необходимо разорить сие средостение, необходимо восстать между Богом и человеком иному посредству, которое бы от очей Правды Божией скрывало грехи человека, а от очей грешника – Правду Божию, ради которого Бог видел бы грешника достойным помилования – обезвиненным, и человек созерцал Бога не только склоняющимся на милость, но уже беспрепятственно изливающим ее на всякого, приступающего к Престолу благодати Его, – необходима жертва умилостивления, которая, удовлетворяя Правде Божией и умиротворяя душу грешника, примиряла бы Бога с человеком и человека с Богом.
Спрашивается, кто сия жертва и в чем она?!...
Жертва сия есть смерть человека. Она определена первоначальною правдою в наказание за грех: смертию умрете; ее же предлагает Богу и кающийся грешник, ибо вопиет к Нему: возьми жизнь и все, только спаси. Но:
1) такою жертвою не может быть смерть моя, другого, третьего и вообще кого-либо из рода человеческого, ибо и я, и другой, и третий, и вообще всякий человек имеет нужду в сей жертве и ею еще живой ищет оправдаться, и еще живой должен быть оправдан, чтобы спастись. Потому смерть человека в качестве жертвы умилостивления может быть только смерть такого человека, который бы был изъят из круга людей. А это возможно не иначе, как если человек сей, будучи человеком, не будет принадлежать себе, не будет особое лицо, как всякий другой человек; но потеряет свою личность в другом каком-либо существе или если другое какое существо восприимет сего человека в свою личность, ипостасно соединится с ним, или вочеловечится.
2) Если же оправдывающая жертва – смерть – не может быть смерть моя, другого, третьего, и вообще кого-либо из рода человеческого, то и я, другой, третий и вообще всякий человек не иначе могут быть оправданы, как чрез усвоение себе чьей-либо чужой смерти. А в таком случае сама она в другом умирающем за нас не должна быть наказанием, не должна быть следствием вины, иначе за нее нельзя оправдывать других, и потому опять, будучи человеческою смертию, она не должна принадлежит человеку, потому что всякая принадлежащая человеку смерть есть наказание, а должна принадлежать некоему другому лицу, совершенно невинному – святому. Другими словами: оправдывающая смерть возможна не иначе, как ежели некое святейшее существо, восприяв человека в свою личность, умрет в нем, чтоб таким образом изъять смерть человека от закона виновности и сообщить ей возможность быть усвояемою другим.
3) Видите теперь, что оправдание человека возможно только чрез усвоение ему чужой невинной смерти. Но имеющие нужду в оправдании лица суть вообще все люди – жившие, живущие и имеющие жить, весь род человеческий, во всех временах и местах. Потому для оправдания их необходимо или представить столько невинных смертей, сколько грешных людей, и даже грехопадений, или явить такую смерть, которой сила простиралась бы на все времена и места и была бы сильна покрыть все грехопадения всех людей. От премудрого Бога, устрояющего наше спасение, можем ожидать только последнего, то есть устроения единой всеумилостивительной смерти. Но спрашивается, как такая смерть возможна? Как смерть человека которая сама по себе не только для других, но и для самого умирающего не приносит никакой пользы, может стяжать такую всеобъемлющую силу? – Не иначе, как когда она, оставаясь человеческою, будет принадлежать не человеку, а Тому, «Иже есть сый, и бе, и грядый» (Откр.1, 4) – существу, сущему во всех временах и местах,– Богу; другими словами, не иначе, как когда Сам Господь благоволит приять в Свою личность человеческое естество и, умерши его смертию, сообщить ей свойство естества Своего и чрез то – вечную и всеобъемлющую силу.
4) Это последнее условие всеумилостивительной смерти особенно определяется тем, что смерть сия, по силе своей простираясь на весь род человеческий, по цене своей должна соответствовать бесконечной Правде Божией, иметь, то есть бесконечное значение, которого стяжать она, опять, иначе не может, как быв усвоена Богом, или когда Бог, восприяв на Себя человека, умрет его смертию.
Итак, снять вину с человека грешника, извинить его пред Богом может только смерть человека, но человека, не живущего в своем лице, а принадлежащего лицу другого существа – святейшего, вечного, беспредельного,– Бога, или смерть Богочеловека – Бога воплощенна.
На этом остановимся ныне. Другие условия спасения, делающие необходимым воплощение Бога разъясним в следующее воскресенье. А теперь прославим, братие, Господа Еммануила, «еже есть сказаемо: с нами Бог» (Мф.1, 23), и, углубляясь в размышление о Рождестве Христове – первом явлении на землю Бога во плоти, воспоем отныне с Ангелами: «слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» (Лк.2, 14). Он есть упование всех концев земли. Как все святые от века в Нем едином чаяли спасения, так от Рождества Его доныне и отныне до конца веков надежды всех, ищущих спасения, прочно и необманчиво почивать могут только на Нем едином. «Един есть Бог и един ходатай Бога и человеков, человек Христос Иисус, давый Себе избавление за всех» (1Тим.2, 5–6). Им разорено средостение ограды (Еф.2, 14) и водворен мир между Богом и человеком (Рим.5, 10–11). Его предложил Бог в жертву умилостивления чрез веру в кровь Его, чтоб показать Правду Свою в прощении грехов – дабы познали, что Он праведен и оправдывает даром, но верующего во Христа (Рим.3, 23–26). И таким образом правосудно примиряет в Нем мир с собою, не вменяя людям прегрешений (2Кор.5, 19). В нем и мы – чада гнева по естеству – безнадежные (Еф.2, 3, 12), избавясь от уныния, имеем дерзновение и надежный доступ к Отцу, до внутреннейшего, за завесу (Еф.2, 12), имеем свободу входить во святилище – посредством крови «Его, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам чрез завесу, то есть плоть Свою» (Евр.10, 19–20). Ибо Христос «искупил» уже нас «от клятвы законным, быв по нас клятва» (Гал.3, 13), и «истребил рукописание, бывшее против нас, взяв его от среды и пригвоздив ко кресту» (Кол.2, 14). А для сего вот что Он сделал:
1) Приял «от семене Авраамова» (Евр.2, 16), чтоб иметь что принесть Богу (Евр.8, 3), во всем уподобился братии, чтоб быть за них Первосвященником для умилостивления за грехи (Евр.2, 17).
2) Пострадал как «праведник за неправедники» (1Пет.3, 18), претерпел смерть вместо предлежащей ему радости (Евр.12, 2), «не ведев греха, соделался по нас грех, дабы мы были правда Божия» (2Кор.5, 21). Ибо «таков и должен» был «для нас быть Первосвященник святой, непорочный, не причастный злу, отлученный от грешников» и превознесенный выше небес (Евр.7, 26).
3) Не многократно приносит себя: иначе надлежало бы ему многократно и страдать, но единожды явился с жертвою своею для уничтожения греха (Евр.9, 25–26), и сим, единократным приношением тела освящает всех (Евр.10, 10). Пребывая вечно, Он и «священство» имеет «непреступное», почему «может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтоб ходатайствовать за нас» (Евр.7, 24–25).
Обладая таким великим даром, паче всего да держим мысль свою от раздвоения, или двоедушного уклонения, то будто на излишество милости Божией, то будто на неисключительную надобность такой милости; но, полною верою объяв тайну воплощения, поклонимся воплотившемуся и в дар ему принесем глубокое убеждение, что нет нам спасения без Бога воплощенна, отревая всякое маловерие и заграждая уста всех иначе проповедающих. Аминь.
15 декабря 1863 г.