О пятом томе «Летописи жизни и творений святителя Феофана, Затворника Вышенского»

Аннотация. Пятый том «Летописи» освещает десятилетний период (1879–1888) из почти двадцати восьми лет, проведенных святителем Феофаном в Вышенской пустыни, а с 1873 –в полном затворе. Как и предыдущий IV том, сюда включены главным образом материалы частной переписки, дополненные мемуарами и другими документами, содержащими сведения о жизни святителя, а также представлена полная библиография его литературно-духовных творений за указанные годы.

Основными источниками настоящего тома послужили периодические издания, публиковавшие письма святителя Феофана и воспоминания о нем и его окружении. Вошли в него и новые, впервые публикуемые материалы, выявленные в отечественных и зарубежных архивах, например, обширная переписка с издателями из архива Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне (АРПМА), а также массив корреспонденции, адресованной семейству Бурачок из отдела рукописей института Мировой литературы Российской академии наук (РО ИРЛИ РАН).

Метод летописного изложения материала позволяет уточнить представление о значимых для святителя событиях и общем течении его жизни, атрибутировать его корреспондентов этого периода. Внутренний подвиг святителя остается сокровенным, однако читателю пятого тома «Летописи» открывается немало сведений о распорядке его жизни и деятельности и состоянии его здоровья. Для более полного представления об окружении святителя и обстоятельствах, в которых он пребывал, в «Летописи» помещены, например, архивные «Ведомости о настоятеле и монашествующих Шацкой Успенской Вышенской общежительной мужской пустыни Тамбовской епархии за 1888 год». Особую ценность этого документу придают известия о насельниках обители и о состоянии архитектурного ее ансамбля, относящиеся ко времени жизни святителя.

На страницах пятого тома «Летописи» с новыми подробностями представлены литературно-издательская, миссионерская и душепопечительская деятельность святителя Феофана. Публикуемая впервые переписка с издательством Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря позволяет воссоздать творческую историю и путь к читателям русского перевода «Добротолюбия», толкований посланий апостола Павла и 118 псалма, написание «Евангельской истории», полемических и многих других его произведений. Также читатель может узнать о его богословских предпочтениях¹ и методах толкования². Как и в предшествующих томах, в конце каждого года помещена полная библиография опубликованных произведений святителя.

Помимо издательства Русского монастыря на Афоне Вышенский Затворник сотрудничал со многими другими издателями. Письма к ним в совокупности позволяют изучить подходы святителя к публикации своих трудов. Как автор он предъявлял высокие требования к корректуре, внимательно следил за ее качеством, читая гранки и первые экземпляры отпечатанных в типографии кни г. Это ясно видно из письма, где речь идет о книге, права на издание которой он передал Свято-Пантелеимонову монастырю: «Я… уступаю издавать, а не искажать. Чтоб авва Исайя поступил в продажу в искаженном виде, я не изъявляю согласия, и, если Вы отправили книги в книжные лавки для продажи, поспешите уведомить книгопродавцев, чтобы они остановили продажу сих книг по причине некоторых в них поправок, которые скоро будут исполнены» [23, л. 452].

Так же требовательно святитель относился к подбору корректоров и переписчиков, готовивших рукопись к изданию. Просьбы о поиске подходящей кандидатуры порой не были лишены свойственного ему юмора. Так, протоиерею Василию Нечаеву об издании Евангельской истории [2] он пишет: «Подыщите, пожалуйста, корректора – папу. – И растолкуйте ему, что грех, если он хоть одну ошибку допустит, ибо в истории все священный текст» [30, c. 122–123]. Помимо морального стимула святитель предлагал использовать и материальную заинтересованность, заключая с корректорами письменное соглашение с условием: «если, например, в листе будет опечаток более одной или двух… то за тот лист не платить» [5, л. 450–453].

Желая, чтобы выработанные им принципы соблюдались, применялись и при дальнейшем издании его трудов, святитель Феофан приобщал к издательскому делу своего любимого племянника. «Пришла череда вступить тебе в чин издателя» [25, c. 196–197], – обращался он к Алексею Говорову, а впоследствии упоминал об издании книг как общем с ним деле: «Книгопродавец духовных книг Горбунов просит выслать ему по 15 экземпл. наших с тобой изданий» [28, c. 196–197]. Епископ Феофан учил племянника выполнять корректуру, советовал, с какими издателями сотрудничать, как вести с ними дела, как употреблять полученные от продаж книг деньги и проч. «Мы с тобою всегда должны оставаться хозяевами. И владельцами» [33, л. 186–189], – написал племяннику о своих произведениях Вышенский Затворник. В итоге он передал А. Говорову полное право на свои произведения, подчеркивая при этом: «Главное дело в том, чтобы я, ты и кто после тебя были собственниками книг» [1, c. 65].

Святитель Феофан не только стал самым плодовитым духовным писателем своего времени, но и помогал другим авторам советами, необходимыми книгами, редактурой, а порой даже изданием их текстов за свой счет. «Прочитав все статьи снова, возвращу их Вам и денег пришлю 300р. Печатайте. Кто-нибудь из кавалеров пусть держит редакцию и корректуру. [17, л. 92–95 об].

Важной сферой деятельности Вышенского Затворника, подробно представленной в данном томе «Летописи», были миссионерские его труды. Прежде, в бытность преподавателем и администратором духовных школ, а затем епархиальным архиереем, он прилагал немало усилий для обличения старообрядческих и сектантских заблуждений. Но и оставив архиерейскую кафедру, епископ Феофан не мог безучастно наблюдать распространение в России лжеучений. В письмах из Выши он много писал на эту тему, разъясняя своим адресатам особенности той или иной секты, давал практические советы: каким образом беседовать с ее адептами³, к кому из высшего духовенства необходимо обратиться для пресечения душевредной проповеди административными мерами⁴. Так, сообщая о собрании пашковцев в столице, он поручал Н.В. Елагину: «Потрудитесь доложить о сем Владыке… скажите только, что это сведение петербургского происхождения от очевидца достоверного. … Извольте все сие выполнить по имя Господа. Но обо мне ни гу-гу» [27, c. 123–125].

Видя, что мало кто пишет против ложных мудрований, он не только сам брался за перо, но нередко и своих корреспондентов поручал защищать православное вероучение [20, c. 24–25]. Святителя беспокоили давно известные ему по архиерейскому служению уклонения в ереси и сектантство. «Около нас молоканство» [10, л. 814–815; c. 644], – сообщал он в одном из писем – достоверных сведений из периодических изданий и устных сообщений своих единомышленников. Узнав, например, что в Санкт-Петербурге набирает популярность протестантское учение, он просил проживавших там Бурачков выяснить, чему учит главный его проповедник⁵. Когда в начале 1880-х со своей проповедью выступил граф Л.Н. Толстой, святитель также стремился детально узнать его учение: «Передайте мою усердную просьбу, чтобы он достал и прислал этого же Толстого критику, или обследование догматов церкви» [3, c. 177; c. 133–134]. Поясняя, зачем ему нужны высказывания лжеучителей, он указывал, что успешное обличение уклонений от православия требует от миссионеров «писать, кладя в основу слова еретика, будет прямо в глаз» [12, c. 407; c. 128–129].

Помимо обличения сектантства святитель Феофан искал причины увлечения им своих современников. «Заведите нарочно речь… и все выпытайте, чего ради они отстают от Церкви» [7, c. 178–179; c. 135–136], – не раз обращался он к своим корреспондентам. В результате, не покидая обители, он был хорошо осведомлен о том, что привлекало людей в различные секты и уводило от пути спасения.

Одной из причин охлаждения православных к церковной жизни, по мнению епископа-аскета, было непонимание многими верующими и даже священнослужителями смысла богослужебных текстов Православной Церкви. Решение этой проблемы святитель видел в улучшении их перевода, о чем он неоднократно упоминал в переписке. «Богослужебные книги надо вновь перевесть, чтоб все было понятно» [29, c. 158–160], –предлагал он в письме к Н.В. Елагину. При этом подвижник неоднократно подчеркивал, что перевод должен быть сделан «не на русский, а на славянский язык» [4, c. 144]. Святитель горячо желал сделать доступными для восприятия «наши богослужебные книги – неоцененное сокровище молитв, догматствования православного и нравоучения [22, л. 1–2 об.]. Издание перевода он предлагал приурочить к 900-летию Крещения Руси, которое отмечалось в 1888 г.

В пятом томе «Летописи» имеется много материала, в котором святитель Феофан касается состояния своего здоровья, особенно в связи с ухудшением зрения, из-за чего ему, начиная с 1879 года, пришлось несколько раз отлучаться из монастыря. Первую поездку он предпринял в марте 1879 года для совета с тамбовскими врачами, поскольку «глаз правый стал слепнуть, и надо было удостовериться от чего» [21, л. 1–2 об.; с. 54–55]. В результате осмотра была выявлена катаракта, не требующая срочного лечения. Помимо докторов святитель посетил семинарию, встретился с тамбовским архиереем и духовно близкими ему людьми.

Для повторной консультации святитель отправился в Москву. Накануне этой поездки он хлопотал о возможности остановиться на афонском подворье в Москве, желая сохранить строгость монастырского уединения и стараясь никого не обременять. «Скажите мне, можно ли у вас найти приют на какой-либо день другой, чтобы только переговорить с докторами?» [24, л. 65–69; с. 420–421] – писал он иеромонаху Арсению (Минину). Насколько важно было для подвижника сохранение внутреннего мира и сосредоточенности, следует из его просьбы племяннику Алексею Говорову не разглашать весть о его приезде: «По состоянию моего глаза, кажется, мне придется сбегать в Москву. Но я буду там incognito… так, чтобы никто не знал. Не говори и ты никому» [26, c. 186]. Находясь в Москве с 16 по 18 августа 1879 года, епископ Феофан был на консультации у доктора, посетил московские святыни, встретился со своим одноклассником по Киевской духовной академии митрополитом Московским Макарием (Булгаковым), а также с племянником Алексеем Говоровым.

Московский врач признал, что у святителя «катаракта, не допускающая ни лечения, ни операции и долженствующая кончиться потерею зрения глазом» [19, c. 430–431]. Постепенно эта тема в его письмах утрачивает постоянную напряженность, но появляются тревожные сообщения о наступающей слепоте: «Правый глаз мой совсем отказался служить и уже ничего не разбирает. А левый служит верно и нелицемерно» [16, л. 52–53 об.].

Более двух лет спустя святитель вновь посетил Тамбов уже для проверки второго глаза, который «начал мутиться» [13, c. 553–554; c. 154–156]. Ему вновь предложили операцию без гарантии удачного исхода. На страницах «Летописи» прослеживается внутренняя борьба: «Страшит операция, страшит и слепота… Если бы можно было полагаться на чувства, то надо бы отказаться от операции, потому что чувства против нее. И не слегка, а сильно. Буди воля Божья». В 1888 году эта тема вновь возникает в переписке святителя. Однако на этот раз даже появление действенного обезболивающего не заставило его выехать из Выши. «Питаю надежду, что прослужит… – пишет епископ Феофан о своем зрячем глазе, – пока не закроется навеки, и что потому нечего думать об операциях и ужасах их» [9, л. 11–12 об.].

Состояние зрения упоминается на протяжении всего тома. По письмам мы видим, что с каждым годом зрение подвижника ухудшалось, его правый глаз совсем перестал видеть, а левый продолжал служить ему, хоть иногда и тревожил. Святитель Феофан не оставлял попытки излечиться, обращаясь помимо традиционной медицины к различным методам поддержки зрения. Есть свидетельства, что он молился о даровании ему возможности продолжать свои труды. Также он прибегал за молитвенной помощью к своему окружению, о чем есть письменные свидетельства. «Породилось у меня желание попросить о. Ивана⁶ молить Господа приостановить помрачение моего второго глаза»⁷, – сообщает епископ Феофан в одном из писем к О.С. Бурачок. «Если вы вымолите мне глаз, то это можно сделать» [31, л. 450–453], – пишет святитель о работе над Добротолюбием архимандриту Макарию (Сушкину) на Афон.

Для святителя, всю жизнь посвятившего издательской деятельности, утрата зрения положила бы предел его литературным трудам, включая переводы святоотеческих писаний, и духовному окормлению тысяч своих корреспондентов. Он шутливо говорил о наступлении окончательной слепоты как о времени, «когда наконец буду жить на покое» [8, л. 7–8 об].

Материалами, сообщающими о десятом томе трудов святителя Феофана на Выше, завершается пятый том «Летописи». Это его нижняя хронологическая граница.

Надеюсь, что опубликованные в нем письма святителя и сведения о его жизни и творчестве станут базой для подробного изучения биографии и духовного облика Вышенского Затворника, будут поучительным и вдохновляющим чтением для современных его учеников, позволят узнать много нового о святителе Феофане и его эпохе широкому кругу читателей.

Источники и литература

1. Воспоминания о преосвященном Феофане Затворнике близкого родственника А. Г. Говорова // Душеполезное чтение. 1894. Ч.2. С. 265.

2. Евангельская история о Боге Сыне, воплотившемся нашего ради спасения, в последовательном порядке изложения словами святых евангелистов. М., 1885. 242с.

3. Письмо еп. Феофана к А.А. Шишковой от апреля 1884 г. // Душеполезное чтение. 1896. Ч.1. С. 177. Вып. II. С. 133–134.

4. Письмо еп. Феофана к А.А. Шишковой от 1887 г. // Собрание писем. Вып. II. С. 144.

5. Письмо еп. Феофана к архим. Макарию (Сушкину) от 11 января 1887 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр.4327. Л. 450–453.

6. Письмо еп. Феофана к В.В. Швидковской от 23 ноября 1886 г. // Санкт-Петербургские духовные ведомости. 1898. №16. С. 303; Собрание писем. Вып. VI. c. 142–143.

7. Письмо еп. Феофана к Л.Н. Шишкову от 1884 г. // Душеполезное чтение. 1896. Ч. 1. С. 178–179; Собрание писем. Вып. II. С. 135–136.

8. Письмо еп. Феофана к Леонтию (Лебединскому), архиепископу Холмскому и Варшавскому, от 8 января 1886 г. // РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Ед. хр. 612. Л. 7–8 об.

9. Письмо еп. Феофана к Леонтию (Лебединскому), архиепископу Холмскому и Варшавскому, от 2 ноября 1888 г. // РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Ед. хр. 612. Л. 11–12 об.

10. Письмо еп. Феофана к монаху Владиславу (Попову) от 19 марта 1887 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр.4327. Л. 813–814; Душеполезное чтение. 1899. Ч. 2. С. 644.

11. Письмо еп. Феофана к Н.В. Елагину от 28 мая 1879 г.

12. Письмо еп. Феофана к Н.В. Елагину от 20 марта 1880 г. // Санкт-Петербургские духовные ведомости. 1899. № 35. С. 407; Собрание писем. Вып. VII. C. 128–129/

13. Письмо еп. Феофана к Н.В. Елагину от 13 января 1882 г. // Санкт-Петербургские духовные ведомости. 1899. № 47. С. 553–554.; Собрание писем. Вып. VII. С. 154–156.

14. Письмо еп. Феофана к неустановленному протоиерею от 25 марта 1886 г. // Тамбовские епархиальные ведомости. 1897. № 11. С. 257–258.

15. Письмо еп. Феофана к О. С. Бурачок от 3 марта 1880 г. // РО ИРЛИ РАН. Ф. 34. Ед. хр. 481. Л. 40–41 об.

16. Письмо еп. Феофана к О. С. Бурачок от 4 сентября 1880 г. // РО ИРЛИ РАН. Ф. 34. Ед. хр. 481. Л. 52–53 об.

17. Письмо епископа Феофана к Ольге Степановне Бурачок от 14 февраля 1884 г. // РО ИРЛИ РАН Ф. 34. Ед. хр. 481. Л. 92–95 об.

18. Письмо еп. Феофана к прот. А. З. Крутикову от 2 июля 1879 г.

19. Письмо еп. Феофана к прот. И.Г. Переверзеву от 28 января 1880 г. // Христианин. 1910. № 2. С. 430–431.

20. Письмо еп. Феофана к прот. Н. И. Флоринскому от 9 октября 1883 г. // Собрание писем Вып. II. C. 24–25.

21. Письмо еп. Феофана к С. А. Первухину от 24 апреля 1879 г. // ИР НБУ Ф. 160. Ед. хр. 1992. Л. 1–2 об.; Корольков. С. 54–55.

22. Письмо еп. Феофана к С. А. Первухину от 1 октября 1884 г. // ИР НБУ Ф. 160. Ед. хр. 1996. Л. 1–2 об.

23. Письмо еп. Феофана к схииером. Павлу (Дурневу) от 21 декабря 1883 г. // АРПМА. Фонд свт. Феофана (Говорова). Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 452.

24. Письмо от 15 апреля 1879 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 65–69; ДЧ. 1894 Ч. 3. С. 420–421.

25. Письмо от 24 апреля 1879 г. // Душеполезное чтение. 1894. Ч.2. С. 472; Собрание писем. Вып. I. С. 179–180.

26. Письмо от 4 августа 1879 г. // Душеполезное чтение. 1894. Ч.2. С. 601; Собрание писем. Вып. I. С. 186.

27. Письмо от 7 января 1880 г. // Санкт-Петербургские духовные ведомости. 1899. № 34. С. 399; Собрание писем. Вып. VII. C. 123–125.

28. Письмо от 7 января 1880 г. // Собрание писем. Вып. I. С. 196–197.

29. Письмо от 18 апреля 1882 г. // Собрание писем. Вып. VII. С. 158–160.

30. Письмо от 19 декабря 1884 г. // Душеполезное чтение. 1910. Ч. 3. С. 122–123.

31. Письмо от 11 января 1887 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 450–453.

32. Письмо от 25 января 1887 г. // РО ИРЛИ РАН. Ф. 34. Ед. хр. 482. Л. 38–39.

33. Письмо от 14 декабря 1887 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 186–189.