О служении святителя Феофана Затворника на Тамбовской и Владимирской кафедрах: влияние архипастыря на умы современников из числа духовенства

Зосима (Шевчук), архимандрит

кандидат педагогических наук, доцент,

преподаватель Свято-Феофановской духовной семинарии

города Владимира,

настоятель Свято-Георгиевского храма г. Владимира

ответственный за духовное окормление молодежи города Владимира Отдела по делам молодежи Владимирской епархии

Для меня, как настоятеля Свято-Георгиевского храма г. Владимира, основанного еще великим князем Юрием Долгоруким в 1129 г. «в честь своего Ангела», имя святителя Феофана Затворника очень близко и дорого. Как известно, святитель Феофан был крещен на следующий день после своего рождения, 11 (24 по н.ст.) января 1815 г. При святом крещении его назвали именем Георгий в честь празднуемого 8 января по церковному календарю преподобного Георгия Хозевита (скончался ок. 625 г.), подвижника и чудотворца, жившего в монастыре Хозива в палестинской пустыне.

Промыслительно так случилось, что при открытии первых регулярных богослужений в Свято-Георгиевском храме, после более чем 50-летнего перерыва, по благословению Высокопреосвященнейшего Евлогия, архиепископа Владимирского и Суздальского, 6 августа 2008 г., на главный Престол храмового комплекса во время вечернего архиерейского богослужения был возложен специально подписанный и священнодействованный для сего храма святой антиминс с мощами святых мучеников Хозевитских.

И теперь нам радостно ощущать духовную общность между этими древними святыми, жившими на Святой Земле – в т.ч. и святым великомучеником Георгием, покровителем нашего храма, и положившими основание государственности в нашей Отчизне святыми державниками: в лице святого благоверного князя Андрея Боголюбского, святого благоверного Великого князя Александра Невского и, конечно, прославленного сравнительно недавно, но не менее великого святого Феофана Затворника, бывшего в свое время архиереем Владимирской кафедры, и не раз литургисавшим и проповедовавшем в Свято-Георгиевском храме.

Промыслительную связь семьи Говоровых с древней Владимиро-Суздальской землей, куда впоследствии был направлен епископ Феофан на святительское служение, можно усматривать еще и в том, что в доме священника Василия Говорова, отца будущего святителя, бывал и преосвященный Никодим (Быстрицкий) и знал сыновей о. Василия, знал и Егора Васильевича. Сам епископ Никодим (1786–1839) был выпускником Владимирской духовной семинарии (1908), а в 1825–1827 гг., будучи архимандритом, нес послушание настоятеля Боголюбского Богородице-Рождественского монастыря.

Наша Владимирская духовная семинария носит имя святителя Феофана, потому что с его именем связано очень многое в истории этого учебного заведения. Исследователь Владимирского этапа жизни и трудов Владыки Феофана протоиерей Алексий Масалов в своем исследовании, помещенном на сайте семинарии, сжато, но информативно пишет следующее: «В 1859 г. святитель Феофан становится епископом Тамбовским и Шацким, а в конце августа 1863 г. получает назначение на Владимирскую кафедру. К этому времени святитель был уже известным писателем, прекрасным руководителем, организатором и ревностным борцом за чистоту веры и нравственности. На Владимирской кафедре святитель Феофан развернул привычную активную деятельность. Он часто служит, проповедует, подвигает к ревностному пастырству священство, организует систему катехизаторства под управлением Цензурного комитета при Духовной консистории, заботится о духовно-учебных заведениях, открывает церковно-приходские школы, женское епархиальное училище, начинает издавать «Владимирские епархиальные ведомости», завершает строительство корпуса Владимирской духовной семинарии, перестраивает здания епархиального управления... Уже в первом своем слове святитель Феофан говорит: «Христианство, предлагая нам образец высокого совершенства, подает к тому и все должные средства. Оно есть лествица, возводящая на небо, путь, ведущий в живот, врачество, исцеляющее все немощи наши и несовершенства. Лествица сия уже утверждена и многих возвела на небо. Неперестраивать ее нужно, а восходить по ней. Путь сей уже испытан: он прост, для всех виден и верен. Было бы неразумно тратить время и труды на проложение нового пути, или на исправление по-своему уже проложенного» ²¹⁶.

Именно в церковности общества, родителей, детей, всей современной ему действительности святитель Феофан полагал решение всех проблем становления человека, как личности.

Из примеров Тамбовского периода служения святителя Феофана хочется привести один архивный документ. Это проповедь священника Феофилакта Стандровского из с. Матчерки, произнесенная после Божественной Литургии 8 октября 1861 г. и напечатанная в 26-м номере журнала «Тамбовские епархиальные ведомости» (этот журнал тогда только начал издаваться). Мы можем с полной уверенностью утверждать, что стиль и мысли священника о. Феофилакта были созвучны с мнением преосвященного Феофана.

Автор начинает свою статью с возношения благодарения Богу за то, что со времени объявления Манифеста об отмене крепостной зависимости значительно возросло усердие прихожан к службам, проводимым в храме Божием: «В прежние годы наша церковь, по воскресеньям, ни зимою, ни летом не бывала так полна; особенно молодые люди редко собирались в таком множестве. А теперь, слава Богу! И церковь наша уже становится тесна... И вот усердно собираетесь в храм, как бы желая этим возблагодарить Господа за сию великую Его к вам милость. Ни дождь, ни грязь, ни жар, ни холод, ни домашние недосуги, ни дальнее расстояние от церкви – не стали теперь по праздникам удерживать вас дома. И прекрасно делаете. Сердце радуется видеть в вас такое усердие. Дай Бог, чтобы это усердие не только никогда не охладело в вас; но и возрастало более и более и от вас перешло к вашим детям и внучатам» ²¹⁷.

Священник излагает прихожанам волю и желание Государя Императора Александра Николаевича о распространении грамотности между крестьянами: «Значит – должна быть школа непременно и у нас».

Он задается вопросами: почему этой школы не было у них до сих пор? Отсутствие грамотности до этого – уже не оправдание на современном этапе: «Ужели наша сторона на веки осуждена коснеть в невежестве? Ваши деды и отцы были не грамотные, и вы жили в свой век без грамоты, жили как бы ощупью – в потьмах, и справедливо называете себя темными... но ужели и детям своим вы тогоже желаете ужели вам не хочется, чтобы они просветились?.. Век и сидеть в потьмах? Нет, когда же нибудь надобно выходить и на свет; и вот эта пора настала. – В других странах уже давно все почти грамотные; есть целые села, на пример в губерниях: Московской, Нижегородской, Владимирской и др., где из десяти едва ли и один есть неграмотны; а у нас и изо ста человек едва ли вы найдете одного грамотнаго. Ужели же, говорю, это невежество, это «неученье», эта тьма будут переходить у нас из рода в род – до скончания века?» ²¹⁸. Основываясь на воле Государя, проповедник заключает: «Значит пришла пора и вам выходить на свет – пришла пора браться за книги и вашим детям и внучатам».

Понимая всю сложность задачи убеждения «темной» своей паствы, истинный пастырь Христов взывает: «Мы, с благословения Божия, начнем их учить, и учить даром – без всякой от вас платы. Учить будем доколе в своих домах; а со временем для этого устроится особый дом и будет, быть может, особый учитель. Ученье будет происходить только осенью и зимою; а весною – как только соха поедет в поле, вам освободят их; разве по воскресеньям будут собираться на короткое время (после обеда) для повторения, дабы не забыть того, что выучили. По окончании же полевых работ, около Покрова, они опять примутся за ученье. Скажите же, ради Бога: что в этом не выгодного для вас? Ваши мальчики от работ не отвлекаются, – во все лето они будут при вас; а зимою – что им делать? Вместо того, чтобы им бегать по улицам, они будут сидеть за книгами; не лучше ли это?» ²¹⁹.

Вслед за увещанием любящий пастырь перечисляет все те блага, которыми возможно будет пользоваться при научении детей грамоте: «Но слушайте, какое им готовится ученье: их будут учить читать и писать, и в тоже время им будет рассказываться Закон Божий; когда же порядком выучатся читать, то – что понужнее из Закона Божия заучат и наизусть... По праздникам в церкви их будут становить около правого клироса, чтобы они пели – сначала потихоньку, а когда приучатся к церковному пению, то поставят их и на клирос. Что тут худого?» ²²⁰.

В числе положительных сторон приводятся доводы и практического характера: «Выучим их и на щетах... А какую пользу грамота приносит человеку в делах житейских, это вы сами видите и хорошо знаете» ²²¹.

Далее отец Феофилакт ярко рисует картину того, как изменится внутренняя семейная жизнь в самом основании человека – в духовном плане: «Подумайте же теперь, возлюбленные, какого добра желают вашим малюткам! Они будут сами знать Закон Божий, и вас утешать. Бабушка, мать от чего плачут, когда внучек или сын читает книгу, да еще и Божественную..? От истинной радости, от душевной пользы. – Вот пришел праздник, – и все дома; а то и в будни, когда есть время, на пример в зимний вечер; сын твой или внук берет книгу, которую ему дали из церкви; твои семья не садятся вокруг него – с делом в руках и он читает. Что же читает? Как получить вечное блаженство, – что христианину должно делать и чего не должно; или, как Иисус Христос ради спасения нашего сошел на землю, чему учил, как пострадал и умер за нас грешных, как воскрес и вознесся на небо и прочее. Ужели не сладко будет твоей душе слышать такое учение, и притом слышать из уст сына, или внука?

Или: он читает тебе жития св. Отец, где ты видишь, как и чем люди угождали Богу, как они постились и молились и стали святыми: ужели твоя душа не умилится и ты не скажешь себе и своим домашним: «о, если бы дал Бог и нам пожить так же?» – Вот видишь, какой свет внесет в твой дом и в твою душу твой сын, или внук, когда ты постараешься обучить его? Разве это не добро, не счастие? И вот это – то добро, это – то счастие и предлагается вам теперь» ²²².

В заключение священник предлагает, как на деле выполнить то, о чем говорилось выше, заодно и еще раз напоминая о том, что для самих прихожан это ничего не будет стоить: «И так, с Богом, говорю, приводите! Вот мы на буднях назначим день, известим вас, ударим к заутрени, к обедни и – вы идите в церковь с своими малютками; помолимся Богу, отслужим молебен и, с благословением Божии, посадим их за азбуки, – азбуки у нас есть. С Божиею помощию мы за две мы выучим вам их; значит откроем им глаза, покажем им свет и они уже не будут «людьми темными», каковыми остались вы и каковыми были ваши предки, а денег за это с вас не спросим; дайте только ради Бога нам своих детей» ²²³.

«Блажен муж, иже в законе Господни поучается день и нощь» (Пс. 1, 1–2), – так заключается проповедь.

Я намеренно по возможности оставил без изменения орфографию и стиль, чтобы можно было очевидно согласиться с тем, что многие выражения автора, священника Феофилакта прямо следуют мысли его преосвященного – епископа Феофана. Когда мы читаем творения святителя, то можем тут и там встретить подобного рода наставления и увещания.

Спустя годы епископ Феофан в своих «Мыслях на каждый день года» будет предупреждать людей, отвергших духовный образ жизни, предлагаемый Евангелием Христовым: «Гадаринцы видели дивное чудо Господне, явленное в изгнании легиона бесов и, однако же, всем городом вышли и молили Господа, «чтобы Он отошел от пределов их» (Мф. 8, 28–9, 1). Не видно, чтобы они враждебно относились к Нему, но не видно и веры. Их объяло какое-то неопределенное страхование, по которому они желали только: иди мимо, куда знаешь, только нас не касайся. Это настоящий образ людей, которые мирно в имениях своих живут. Сложился около них порядок вещей не неблагоприятный: они привыкли к нему, ни помышлений, ни потребности нет, чтобы изменить, или отменить что, и боятся они сделать какой-либо новый шаг. Чувствуя, однако, что если придет повеление свыше, то страх Божий и совесть заставят их отказаться от старого и принять новое, – они всячески избегают случаев, могущих довести их до таких убеждений, чтобы, прикрываясь неведением, жить покойно в старых привычках» ²²⁴.

Человек, если не обратится ко Христу и не примет Его, остается тем же, т.е. «умирает во грехах своих»... Так было две тысячи лет назад; было и во времена святителя Феофана; это же наблюдается и сейчас. Оттого и творения великого Затворника Вышенского так актуальны в наше время – для государства, для общества, для каждой души человеческой. И до сего дня есть немало и светских и духовных лиц, которые черпают в своей практической духовной культурно-просветительской деятельности на пользу обществу, Церкви и государству – из сокровищницы духовного наследия святителя Феофана Затворника.