Приложение

Послужной список В.Т. Тихомирова

Статский советник Василий Тимофеевич Тихомиров, смотритель Мещовского духовного училища, 39 лет от роду (в 1901 г.), православного вероисповедания. Сын священника Тульской епархии, имения не имеет.

По окончании полного курса наук в Киевской духовной академии со степенью кандидата богословия в службу вступил помощником смотрителя Ефремовского духовного училища 1887 г. 4 февраля. Указом Правительствующего Сената от 16 января 1892 г. за № 9 утвержден в чине коллежского асессора со старшинством со дня определения на должность, т.е. с 04.02.1887. Указом Святейшего Синода от 7 января 1893 г. за № 43 определен на должность смотрителя Мещовского духовного училища 1893 г. 7 января. Указом Правительствующего Сената от 14 января 1893 г. за №2 произведен в чин надворного советника со старшинством с 04.02.1891. Указом, в 6-й день мая 1895 г. капитулу данным, всемилостивейше пожалован кавалером императорского и царского ордена Св. Станислава 3-й степени. Высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 7 февраля 1897 г. за № 11 произведен в чин коллежского советника со старшинством с 04.02.1895. Указом, в 6-й день мая 1898 г. капитулу данным, всемилостивейше пожалован кавалером императорского и царского ордена Св. Анны 3-й степени. Высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 29 января 1900 г. за № 6 произведен в чин статского советника со старшинством с 04.02.1899. Состоит председателем комиссий: по испытанию на звание учителя церковноприходской школы и по испытанию лиц, ищущих звания псаломщика. Указом, в 6-й день мая 1904 г. капитулу данным, всемилостивейше пожалован кавалером императорского и царского ордена Св. Станислава 2-й степени. Указом, в 6-й день мая 1907 г. капитулу данным, всемилостивейше пожалован кавалером императорского и царского ордена Св. Анны 2-й степени. По резолюции его преосвященства преосвященнейшего Вениамина от 20 мая 1907 г. был командирован в качестве экзаменатора по Закону Божию в городское трехклассное училище. Избран и утвержден членом отделения епархиального училищного совета по делам церковноприходских школ 12 марта 1908 г. По резолюции его преосвященства преосвященнейшего Вениамина от 13 апреля и 15 мая 1908 г. за № 6002 и 6719 был командирован в качестве экзаменатора по Закону Божию в городское трехклассное училище и женскую прогимназию. Также по резолюциям его преосвященства преосвященнейшего Вениамина был экзаменатором по Закону Божию в городском трехклассном училище и женской прогимназии 11 и 20 мая 1909 г. Также по резолюциям его преосвященства преосвященнейшего Вениамина был экзаменатором в тех же учебных заведениях Министерства народного просвещения 10 и 15 мая 1910 г. 12 и 25 мая 1911 г. и 10 и 20 мая 1912 г. был экзаменатором в тех же учебных заведениях.

В отпусках был с 13 июля по 2 августа 1895 г., с 11 по 15 августа 1895 г., с 15 по 21 сентября 1896 г., с 11 по 15 августа 1898 г., с 12 по 18 января 1899 г., с 15 по 17 февраля 1900 г., с 27 декабря 1902 г. по 5 января 1903 г., с 9 декабря 1907 г. по 9 февраля 1908 г.; из отпусков являлся в срок.

Основание: ГАКО (Государственный архив Калужской области). Ф. 548. Оп. 3. Д. 170. Л. 1–4 (1901); Д. 178. Л. 1–4 (1902), 5–8 (1904), 9–14 (1908, 1912), 15–18 (недат.).

В 1913 г. смотритель Мещовского духовного училища В.Т. Тихомиров был пожалован орденом Св. Владимира 4-й степени (Этот орден давал дворянство). Дата пожалования в сопроводительном письме к орденским книжкам от 11 мая 1913 г. № 5276 из Канцелярии обер-прокурора Святейшего Синода епископу Калужскому и Боровскому указана следующим образом: «Государь император всемилостивейше соизволил к 6 мая сего года, дню рождения его императорского величества пожаловать кавалерами орденов...».

Основание: ГАКО. Ф. 548. Оп. 3. Д. 154. Л. 53–53об.

11 октября 1913 г. смотритель Мещовского духовного училища В.Т. Тихомиров обращался с прошением к епископу Калужскому и Боровскому Георгию разрешить ему отпуск «с 15 октября ... на 8 дней для поездки в Калугу и, если понадобится, в Москву для совета с врачами о своем здоровье». Отпуск был епископом разрешен.

Основание: ГАКО. Ф. 548. Оп. 3. Д. 154. Л. 49.

В архивном фонде Мещовского уездного отдела народного образования имеется «Список работников просвещения Мещовского уотнаробраза на 5/XII-1922 г.». В списке значится Тихомиров Василий Тимофеевич, школьный работник Мещовской школы II ступени.

Основание: ГАКО. Ф. Р-1271. Оп. 2. Д. 10. Л. 8.

А.Н. Свирин,

преподаватель Московского

гуманитарно-экономического университета

Анна Федоровна Урнежевская родилась 22 января 1836 г. в Тамбовской губернии, в имении своего отца – отставного подполковника Федора Федоровича Урнежевского ⁸²⁵. Имение находилось в двадцати верстах к югу от Тамбова, в деревне Федоровка (Урнежевка тож). Анна выросла в многодетной семье: у нее было три брата и пять сестер. Видимо, она не была любима своим отцом. По причине, которую мы уже не узнаем, ее отец не стал вносить в родословную книгу имя своей дочери Анны, хотя сделал это для остальных детей ⁸²⁶. Таким образом, Анна Федоровна не была дворянкой, хотя и принадлежала к дворянскому роду.

В отличие от своих братьев и сестер, Анна Федоровна не стремилась к светскому образу жизни. Она так и не вышла замуж. Жизнь ее протекала поочередно в деревне и в тамбовской квартире.

Знакомство Анны Федоровны с епископом Феофаном состоялось в августе-сентябре 1860 г. во время его архипастырской поездки по приходам, пострадавшим от опустошительных пожаров. С этого времени ведет свое начало многолетняя переписка преосвященного владыки и его духовной дочери.

Следуя наставлениям святителя, Анна Федоровна совершала паломнические поездки к святыням разных монастырей и городов. Неоднократно она посещала и Успенский Вышенский монастырь, где пребывал ее духовный наставник. Однажды Анна Федоровна сама попробовала жить в Тамбовском Вознесенском женском монастыре и провела в обители около восьми месяцев.

По совету или благословению епископа Феофана она посещала монастыри Тамбовской епархии: Трегуляев Предтеченский ⁸²⁷, Богородице-Знаменский Сухотинский ⁸²⁸, Оржевский ⁸²⁹. Неоднократно ездила она также к святыням Воронежской епархии. В 1871 г. она посетила Киев. Несколько раз она посещала Святую Землю ⁸³⁰.

Постепенно ушли из жизни ее братья и сестры, и Анна Федоровна осталась одна с малолетней племянницей Варей на руках. В конце концов, она продала приходящее в упадок имение и поселилась в Тамбове. Некоторое время жила в Задонском скиту ⁸³¹.

Письма позволяют заглянуть в круг общения Анны Федоровны. Среди общих знакомых, ее и епископа Феофана, были Вера Алексеевна Колобова, сестра тамбовского полицмейстера, Юлия Николаевна Курдюмова, тамбовская помещица, многие духовные лица.

В первых письмах к своей почитательнице епископ Феофан часто приглашал ее посетить Вышенскую обитель. «Выша не прочь видеть Вас» ⁸³², – писал святитель. Анна Федоровна встречалась с ним на Выше примерно дважды в год. Затем, став затворником, Феофан уже не приглашал, а, наоборот, отговаривал женщину, как и других своих посетителей, от стремления к личной встрече с ним. Это стало для Анны Федоровны подлинным несчастьем. 3 марта 1873 г., приехав на Вышу, она проявила такую настойчивость, что чуть было не стала причиной прекращения едва начавшегося затвора. В этот день ей передают от владыки Феофана письмо с такими словами:

«Неужели Вы не видите, что если Вас принять, надо всех принимать, и сверх того оказаться безответным пред теми, которым отказывалось и отказывается? <...> Стоит ли этого Ваша маленькая неудача?! Пост только начало. Но если в пост устою против всех нападений, то уж и навсегда так будет, если Богу угодно. Нечего об этом стало быть толковать.

Мое к Вам расположение все то же, молитва о Вас все та же, возможность сказать Вам все и на бумаге – все та же. Чего недостает? Одного суетного желания поболтать?

Слезы Ваши Господь видит; и воздаст Вам более, нежели сколько могу я дать. Чем больше поплачете, тем больше утешения получите от Господа. Отчаяваться же тут и даже много скорбеть не вижу никакой причины. Порассудите и увидите все сами» ⁸³³.

На следующий день, 4 марта, Анна Федоровна опять просит о встрече, и затворившийся святитель снова не дает ей согласия: «Опять таже история! Ну что толковать?! <...> От того что меня не будете видеть, никакой потери нет. Пишите все, и на все будут ответы.» ⁸³⁴.

Эта несостоявшаяся встреча отражена еще в одном в письме святителя, но уже к другому адресату. В письме имя женщины скрыто под латинскими буквами «N.N.», но обстоятельства и дата письма позволяют считать, что речь идет об А.Ф. Урнежевской: «Нынешний пост я положил не показываться людям и к себе никого не принимать. Две недели прошли хоть не без нападков, но те легки были. Как налетела N.N., и не знал, что делать. Насилу устоял, на волоске было мое упорство. Все-таки устоял. Хорошо ли, худо ли, на своем таки остался»⁸³⁵.

Анна Федоровна просила святителя Феофана посоветовать ей какую-нибудь монастырскую общину. Благословляя свою почитательницу на этот путь, святитель по ее просьбе наводил справки у влиятельных особ: Э.Д. Нарышкина⁸³⁶, княгини Н.Б. Шаховской, основательницы московской общины сестер милосердия «Утоли моя печали».

В письмах епископа Феофана к А.Ф. Урнежевской можно прочитать и мысли о Боге, и строки на простые бытовые темы, и толкования по просьбе почитательницы некоторых богослужебных текстов, но главной темой его писем к Анне Федоровне является спасение ее души. Святитель почти в каждом письме дает ей назидания, подчас повторяясь и не уставая твердить простые истины. Но, видимо, трудное духовное чадо досталось святителю. Анна Федоровна не могла изменить привычный образ жизни. Соглашаясь с епископом Феофаном на словах, Анна Федоровна на деле следовала не всем его советам. Запутываясь в своей духовной жизни, она опять просила у своего наставника нового напутствия.

Переживая за свою почитательницу и за ее духовное спасение, святитель каждый раз находил новые слова для убеждения. Здесь и наставления, и укоры за неследование им, и благодарность за духовное совершенствование.

Иной раз святитель Феофан прибегал к ироничной шутке. Но бывало, что его юмор превращался в едкий сарказм. Спасая свою почитательницу от духовной гибели, святитель высказывал свое неодобрительное отношение к ее поступкам. Он словно давал понять, как она его самого огорчает пренебрежением наставлениями. Но, упрекая запутавшуюся в своих духовных исканиях женщину, святитель никогда не отнимал у нее надежды на исправление, ни разу выговор не звучал приговором. Всякий раз, вскрывая ошибки и непоследовательность своей духовной дочери, епископ Феофан указывал путь к спасению ее души и благословлял на духовное совершенствование.

Коллекция писем епископа Феофана почитательнице позволяет нам изнутри взглянуть на отношения духовного пастыря и мирянки, показывает пример терпения и настойчивости священнослужителя в духовном исправлении ищущих этого исправления.

К сожалению, время сохранило нам только малую часть обширной переписки епископа Феофана с его духовной дочерью. Писем самой Анны Федоровны к епископу Феофану не сохранилось. 53 письма святителя к Анне Федоровне Урнежевской, а точнее их рукописные копии, сшитые в тетрадки, хранятся в Центральном историческом архиве Москвы в деле под названием «Письма епископа Феофана почитательнице» ⁸³⁷. Еще 14 писем было опубликовано в журнале «Душеполезное чтение» в 1915–1917 гг. В этом журнале и во всех последовавших публикациях указана неправильная фамилия Анны Федоровны (Унженская).

В «Душеполезном чтении» приведены со слов иерусалимского инока сведения о последних годах жизни А.Ф. Урнежевской⁸³⁸. В этом описании перед нами предстает уже совсем другая женщина-молитвенница, так не похожая на непослушную духовную дочь.

«По завещанию святителя, Анна Федоровна поселилась жить в Иерусалиме, где жила в суровой обстановке, хотя и имела средства. Она ежедневно ходила на ночь ко Гробу Господню и проводила в молитве ночи на Голгофе. От гроба Господня она шла к утрене в Патриаршую церковь, где кончалась в 6 часов литургия, потом посещала собор в миссии, где литургия начиналась в 7 часов. Днем в 2 часа она шла в Воскресенский храм к вечерне. Оттуда приходила в собор миссии в 4 часа ко всенощной. Кончина ее была истинно христианская. Заболела она легким ударом в соборе миссии на первой неделе поста, в среду 1913 года. Часто во время болезни она причащалась и все вспоминала святителя Феофана. Скончалась она в больнице Палестинского общества. Похоронили ее, по завету, на Св. горе Елеонской в русской обители. Письма преосвященного Феофана она сама вручила иноку N... в Иерусалиме».

Такова судьба женщины, чьим духовным перерождением много лет терпеливо и назидательно занимался святитель Феофан Затворник.

Ниже приведу выдержки из писем святителя, это лишь малая часть текста 67 писем ⁸³⁹. Вчитайтесь в них. Эти строки нельзя читать быстро, как невозможно бегло читать стихи.

Да что Вы все ⁸⁴⁰ тоскуете – затвор-затвор. Везде такой затвор бывает. Я только никого не принимаю, и сам не выхожу. А прочее все идет обычным чередом. Я и гулять выхожу на балкон, когда никого нет на дворе, и если днем не удается, то ночью. И сплю как обычно в волю, ни мало себя не стесняю...

В придаток, совершенным покоем наслаждаюсь, ни какой ни о чем заботы не имею. Это такой рай, что и больной оздоровеет, а не то, чтобы здоровому заболеть.

Вас трое. Если сходили у вас желания Господу работать: то что удобнее, как устроить спасительный порядок жизни – в молитве, труде, чтении и служении ближним. Потолкуйте-ка, да и сочините все, как чему быть. И прекрасно будет. В Боге все счастье. Тогда только и покойна душа, когда с Богом пребывает в живом союзе. И рай был бы у вас. Жить же недолго на свете. Нынче, завтра смерть. А там и суд и расправа.

<...>

Больной есть кто в деревне навестите его или ее и утешьте, а буде и помогите чем.

Или школку заведите, особенно для девочек, и обучайте их читать, писать, Закону Божию, рукоделиям.

<...>

В новый год новых Вам занятий желаю, и особенно такого строя жизни, который бы не тревожил Вас, а приносил покой. Участи своей надо покориться. Верно, так Богу угодно. Смирившись с участью, дела свои надо вести так, чтобы они мир приносили в душу. Что я Вам писал прежде о порядке занятий дня, то истинно есть великое средство к покою душевному, и если Вы, будучи теперь полною госпожою своего времени, установите порядок сей, смотрите, как пойдет у Вас душа Ваша на радость и мир. Вижу, что Вы труда желаете, а труда не имеете. Ведь Вы работы знаете?! Возьмите какую работу и трудитесь над нею. Что выработаете, бедным раздавайте. Или работайте на бедные церкви. Да работы, когда захотите, кучи можно найти. <...> Все молиться да молиться нельзя. И пустынники так не делают. А надо: молиться, читать и работать. И разложить время дня так, чтобы оно все было наполнено занятиями. Тогда не будет скуки. Да что же Вы все дома сидите. В город можно сбегать или в Трегуляево, или в Сухотинку. Проветритесь – и освежитесь. Ухитряйтесь всяко и ум занимать, и сердце, и руки.

<.>

Пишете, что с каждым днем все слабеете в духе. Это нельзя сказать, чтобы хорошо. Но если тут действует простое ослабление энергии от недостатка дел, то ничего. А если при этом чувствуются позывы к чему-либо, что не сообразно с духом жизни о Христе Иисусе, то тут есть опасность. И надобно взять себя в руки. Приищите чем и займитесь. Мало ли что можно. Беритесь девочек учить – пяток, десяток, читать, писать, первым рукоделиям. И будете заняты с утра до вечера. Чтобы придать цену труду, беритесь за это из любви к Господу, чтобы сообщить христианке понятия и вселить христианские чувства. Учить не даром, но недорого. И пойдет дело. А по пустякам проводить время незачем, конечно скучно, и поневоле полезут в голову разные пустяки.

<.>

Ваша жизнь точно похожа на монашескую. Но тут же и вопрос: чего же вам еще?! Не достает, пишете, пищи для души. Пища души – богомыслие и всякая истина Божия, доброделание, и молитва с упованием вечной жизни.

Первое и последнее – в ваших руках, в каком бы состоянии вы ни находились. Остается доброделание с добрым расположением. Добро делать обязательно посильное – такое какое подручно. Поищите вокруг себя, что бы такое могли вы делать и делайте. Что делаете для сестер, не худое дело, и что делаете для церкви, еще не хуже. <.> Грош подадите или слово доброе скажете. Все это маленькие добреца! Если Бог пошлет крупное какое дело, и то надо быть готовой сделать.

<.>

Укажу вам <.> один рычаг, который все поворачивает. Память о Боге и память о смерти. Напишите их на своем сердце и читайте сии священные письмена непрестанно. Увидите, какой мудрости они вас научат! Тогда и учителей не потребуете. Сии две памяти будут вас учить всему: только слушайте и исполнять старайтесь.

Очень рад тому, что последний ваш приезд доставил вам такое удовольствие. Желаю, чтобы настроение ваше по сему, осталось при вас охраною и подкреплением. И с своей стороны благодарствую за приезд. С особенным удовольствием воспоминаю вашу кротость. Вы были агница смиренная и преданная.

<.>

Пишете, что вы совсем сбились с дороги, рассеялись, отстали от правила, захлопотались. Плохой прогресс! Ну что же – видите, что плохо пошло – возьмите и поправьте плохое. Само собой уж никак не поправится. Надо труд возыметь и самопринуждение. На всякое добро себя нудить. Вы угадали, что начало всему от забот по хозяйству. Заботы отвлекают и от молитвы и от других благочестивых занятий – в той мысли, что некогда. Правда ли что все некогда. Пересмотрите все время с утра до вечера – увидите, сколько бывает времени без всякого дела, попусту тратимого, и заключите отсюда, что некогда. Это вражья уловка. Так и есть. И св. Подвижники все заметили, что многа заботливость – корень охлаждения сердца, забвение Бога и себя, рассеяние мыслей, отступление от правил... и проч. Почему всячески советовали укрощать сию злую мучительницу, но как и быть! без забот все же нельзя. Вот как? Надо всему свое время назначить. Время молитве, время распоряжениям по дому, хозяйству, время столу, сну, прогулке. всему свое время. Потом уж надо так делать, чтобы время например, назначенное молитве; никак не было отнимаемо другими занятиями – и когда начнется молитва, мысли все были бы обращены на молитву и другим ничем не занимались. Потом исправивши молитву как следует все другие дела совершить – с мысленным только к Богу обращением – в начале, конце, и сколько можно в продолжении. Вот и весь порядок! Привыкнуть надо. А чтобы привыкнуть потрудитесь, а чтобы потрудиться, надо напряжение возыметь, и себя понудить. Начните сей труд – и зачнете собираться в себя. Соберетесь в себя, и все пойдет хорошо. Ибо корень доброго настроения есть внимание, чтобы, т.е. мысли не были рассеяны, а постоянно Бога и себя помнили.

А все от того, что стали вы хозяйкою – набольшею... и верно немного почувствовали себя на высоте. Вот и пошла путаница. Смиряйтесь скорее и Господа молите, чтобы не отступил своего благостия и возвратил вам доброе настроение.

<...>

Жалуетесь, что развлечения лишают вас покоя душевного, что уединение, как прежде в деревне, было бы для вас целительно. Уединение вы можете и в городе устроить. Оно в ваших руках. Хотите? Вот ваша программа! Знайте только церковь, да свою квартиру.

К себе никого не принимайте, и сами никуда не ходите, разве к сестре, и то, в нужде какой с ее стороны. Дома оставаясь имейте рукоделие; от которого отдыхать будете – молитва домашняя и чтение. Кроме этих занятий имейте только одно дело: помогайте нуждающимся как и чем можете. Устроиться так никакой нет трудности. Одно может быть препятствие – не хотение. С этим конечно спорить нельзя.

Но тогда надо бросить и все толки о деле спасения. И пуститься делать только то, что захочется. <...> Всяк однако ж со страхом и трепетом свое спасение содевает.

Мыслям разматываться не позволяйте. А то оне набегая все на желание себе послабления самое послабление сделают ... удоприемлемым. И пойдут смелые шаги. Боже упаси.

<...>

Утомились вы, провождая нестройную жизнь. Кто же вам мешает поставить ее в строй?!

<...>

Вы начинаете смиряться под крепкою рукою Божию. И добре! Ведь хочешь не хочешь, а того, что судит Бог и что дает в стечении обстоятельств жизни, переменить нельзя или от него как-нибудь уклониться. Иго, возлагаемое Господом, неизбежно нести. <...>

Все рая ищут. Если бывает у вас иногда райское настроение, то стоит только удержать его, вот и рай! Церковь да квартира. А тут молитва да чтение, да рукоделие.

<...>

Благослови Господи проводить дни сии в веселии и радовании духовном. Всю Пятидесятницу как юбилей празднуйте. А вы все ноете и мятетесь. Христианам, имеющим такие светлые обетования, не следует ныть, а только радоваться.

<...>

Я забыл, что вы женщина. Женщине надо писать всегда напротив, и она сделает так, как хочется. Следовало мне писать: ешьте, пейте, спите, веселитесь, в церковь не ходите, пляшите, ходите в театры, на балы и проч... и проч..., тогда бы вы заморили себя голодом, из церкви не выходили бы, сна себе не давали и все трудились бы в подвиге благочестия.

<...>

Идти в монастырь хотите, а предполагаете жить по своей воле и в свое удовольствие, и так, чтобы никто не смел жить иначе как так, как вам хочется. Хорошая будет из вас монахиня?! Нечего сказать. Бунтовщицы по монастырям – все вашего рода суть. <...>

Так вот вы какая мастерица. Опять в мире! Ну, что же делать. Дело однако ж не в том, где жить, а как жить. И в миру можно свято пожить, и в монастыре погубить душу свою. Уж конечно лучше уйти оттуда, когда душа разорялась. Только может быть она не справедливо разорялась. Кто это разберет? Бог, который все видит.

<...>

Увидели сами худобу – надо отстать от ней. И раздумывать нечего. Теперь же сразу – сношения всякия прекратить, интимностям положить конец. Это первое дело, без которого всякие другие приемы не будут иметь силы. Если начало болезни от близкого взаимообращения, то врачевство надо начать прерванием сего обращения. Потрудитесь воодушевиться и сделать это. Конечно, он не у Вас живет, а приезжает иногда. На этот раз Вам можно придумать причины к отлучке куда-либо – в Тамбов, или в Сухотин монастырь, или еще куда. Всяко, как сумеете. Только разладить надо – и теплоречие, и умильновоззрение переменить на холодную речь из одного соблюдения приличий; убегать бывания наедине с глаз на глаз. Нечего жалеть ни себя, ни его. Я не говорю, как это беззаконно и противонравственно. Вы сами это уразумели. Предлагаю только приемы к началу выздоровления Вашего. Разрыв есть неотложенное условие. Воодушевитель пожалует. Враг будет Вам внушать не то: томление Вашего сердца и скорбь его. И то и другое, конечно, будет. Но совсем не в такой силе, как будет внушать враг. Поболите немножко, а там все пройдет и сгладится. Первый шаг труден, но на него надо решиться; ибо не стать же отдавать душу врагу на пагубу. Благо, что Господь открывает глаза. Ведь то, что Вы завели речь о том, говорите, что это нехорошо... и изъявляете желание выпутаться – все сии помышления и намерения добрые. Благодать Божия внушает. Это милость Божия к Вам. Благость Божия на покаяние Вас ведет. Прежде не видели и не чувствовали всего безобразия Ваших шагов, а теперь видите. Бог открыл. И надобно воспользоваться Его внушением. Ибо если не послушаетесь, опять отойдет Божие вразумление. Останетесь одна со своею болячкою – и она, теперь несколько приостановленная, разыграется еще с большею силою. Так не упустите сего случая Божия вразумления и спешите переломить свою душу и сердце. Жалеть себя не следует: ибо в настоящем случае то и значит жалеть себя, если себя не пожалеете. Начало только трудно, а там все легче и легче будет. И наконец воротится тот покой и мирное устроение, которым Вы прежде наслаждались по милости Божией. Посмотрите: томление, тоска, отчаяние. Из-за чего все это? Что, Вы хуже других, чтобы Вам так страдать из пустяков? Последняя что ли вы, чтобы Вам бросить себя в грязь на попрание – ну бросьте все. И станьте же твердою ногою на прежний путь к Богу прибегания. Господни объятия отверсты на принятие всех кающихся. Какой нибудь грех оплачь только его, отвратись от него – и Господь тотчас даст всепрощение и примет в прежнюю милость. Но надо спешить, пока время есть. Нынче-завтра смерть. У Вас там холера. Подойдет и к Вам… что тогда?! Здесь у Господа все милости готовы к кающимся, а там – конец милостям. Настанет одна правда. А уж перед правдою кто устоит, особенно в Вашем положении? Сначала то у Вас как все легко шло?! А потом туго: и томление, и щемление сердца. Посему и знайте, что тут вражеское дело. Любовь есть блаженное и ублажающее чувство, когда она есть настоящая к Богу любовь. Любовь мучащая, щемлящая есть дело сатаны... который подделаться хочет под Божие, да не может и свое адское жжение воспаляет в сердце. Судите по сему, что у Вас натурального. И если что достойны жалеть, если оставить то. Все сие пишу Вам, соображаясь с тем, что Вы открыли. Но если бы и больше что было, не отчайтесь и не колеблитесь. Господь все готов покрыть – исправить так, что и следа не останется. Только надо решиться – отереть, омерзить допущенною худобою и отвратиться от нее, говоря: «Аз яко человек согреших, ты же яко Бог щедр помилуй мя, видя немощь души моея». Только бы возгреть сокрушение... а то Господь милостив, все пойдет по порядку.

Помоги вам Господи держать душу свою в добром настроении. Молиться надо и о сем... ничего не получать без молитвы. Господь все готов дать, но без молитвы не даст. Молитва приготовляет в душе сосуд и хранилище всякому дару Божию. <...>

Ведь и дома можно молиться. Посмотрите в письмах правило молитвенное и возьмите его себе. Теплоту же духа и живость чувства надо поддерживать. Они свидетельство жизни души. Не станет их, душа замрет. А замрет, что с нею делать?

Разогревать душу надо с утра. Как проснетесь, еще ничего не начиная делать, ... надо тотчас душу согреть. Поскорее мысли к Богу обратить и поклоны класть. Согреется душа, тогда уже надо приступать к обычным делам.

Сие теплое расположение поддерживать надо и во весь день. <...> Надо только взяться, а то само дело всему научит.

<...>

И домашнюю молитву Господь примет как церковную, нужды ради. Не по лености ведь не в церкви молитесь. Что делать, когда нет вблизи церкви. Всяко однако же и дома можно помолиться усердно, как и в церкви. Назначьте себе правило для утра и вечера и справляйте. А лучше вместо чтения положить число поклонов и молитв Иисусовых и исполнять их. Ведь есть уже и положенное таким образом, в следованной псалтири. Может быть, Вам негде достать сию псалтырь. Выпишу Вам, на особом клочке. И будут у Вас: и утреня, и полунощница, и часы, и вечерня. Да если Бог благословит, и сумеете душу свою удержать без рассеяния и в чувстве, сия молитва превзойдет и церковную. Только старайтесь благоговение иметь и умиленное чувство разогревать.

<...>

Время поста настало – и вот широкое приложение трудам молитвенным. Трудитесь, но все же с разумом. Больше всего избегайте того, чтобы молитву свою не обратить в одну форму или в обычай молитвословия. Всякий раз, как приступаете к молитве, заставляйте душу свою саму молиться, молиться, то есть своим словом и своим чувством и мыслию. И это всякий раз так, чтобы читательная молитва приходила как придаток, как подмога, а не как главное дело. Весь труд поставьте или обратите на то, чтобы непрестанно ходить пред Богом, с мыслию о Боге, о Его вездесущии и всеведении. И почасту из сердца к Нему обращайте взывания. Такого рода упражнение образует наконец непрестанную молитву, в сердце умом совершенную. Ее и поставьте целью, которой добиваться надо. Иные для этого употребляют и механический способ творения молитвы Иисусовой. Можно и Вам это делать. Делайте так. Ум свой из головы свесть в сердце, и стать там вниманием, и говорить: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешную», – как бы сливать прямо в сердце. При этом немного стеснять дыхание и тело все держать в напряжении. Можно делать это и сидя, но лучше стоя. Произносить молитву неспешно, как бы пережевывая всякое слово. Вниманием надо стать над левым сердцем – внутри. Творить молитву – как правило молитвенное. А то и днем все говорить ее, стоя вниманием также. Затем вниманием не исходите из сердца, что бы Вы ни делали. Читаете ли, идете ли, работаете ли – все там будьте. Вот и закон! Когда начнет показываться горение сердца, тогда начнется и внутренняя жизнь! И все тут!

<…>

То, что Вы говорите о нестроении в Вашем внутреннем быту, может быть устранено, если возметесь за дело как должно.

Наложите на себя труд привить и к устам и к сердцу молитву Иисусову. Вы ее знаете, и конечно творите; но возмитесь довести это делание до совершенства – поставить его так, как ему следует быть. Чтобы на язык навязла эта молитва, положите себе законом повторять ее непрестанно – что бы Вы ни делали... дойдите до того, чтобы она сама читалась языком, хотите ли Вы того или не хотите. Для этого надо потрудиться.

Но это только одна сторона дела, и сторона слабейшая. Главная есть та, чтобы привить сию молитву к сердцу. Прием и тут тот же – повторять молитву Иисусову, только надо и при сем повторении вниманием стоять в сердце – там внутри, над левым <...>. Стать там вниманием и произносить туда слова молитвы, веруя, что Господь Сам здесь и слышит молитву сию и внимает ей. Больше ничего и не требуется...

Надо только определить себе несколько моментов в день… и творить так сию молитву... сидя или стоя. От этого как болячка какая образуется в сердце... придет теплота – установится память о Господе... и вот тогда-то и мысли установятся, и всякое нестроение прекратится, и уныния не будет. Надо уединяться… и трудиться над этим. Не вдруг успех, годы проходят, пока дело явится. Но все же явится, ибо Господь милосерд.

Другого пути к умиротворению сердца нет.

К кому это вы неприязнь чувствуете? И об этом молитесь, чтобы Господь умирил дух вам. Молитесь о том лице. Сделайте для него нарочно какое-либо добро. <...> Вообще же раздражительный нрав исправляется терпением и молчанием. В ту пору как серчание есть, не говорите ничего и не делайте, а удалитесь к себе и успокойтесь; потом уж с рассуждением и делайте распоряжение по тому случаю, который раздражил. Мир ведь не падал ни от одного из тех случаев, за кои серчали? Стало можно и без серчания все делать. Рассуждение пусть предшествует делать. Без ошибок, преткновений и падений редко кто проживает. Умудряйтесь. И что замечаете неисправного, исправляйте. Труд все преодолевает.

Спрашиваете толкования Достойно есть... Тут все так ясно, что и толковать нечего…

Был некто Несторий Патриарх Константинопольский, который начал учить, что Пресвятая Дева Мария не есть Богородица, а Христородица, т.е., что она родила человека Христа, с которым соединился Бог-Сын. Против сей ереси был собор 3-й вселенский, на котором постановлено древнее исповедание, что Пресвятая Дева Бога нам роди... и есть воистину Богородица. Для того чтобы сей догмат сильнее напечатлеть в умах верующих, написаны песни богородичные – догматики, в которых поется, что от девы Марии родился Богочеловек и что она есть Богородица. <...>

Извольте теперь прочитать сию песнь с такою мыслию, что она составлена для того, чтобы воспеть Пресвятую Деву воистину Богородицею… Все будет ясно. Достойно есть – как и воистину так есть – ублажать, величать, славить Богородицею, присно всегда вечно блаженною и пренепорочною пречистую и телом и духом, и Материю Бога нашего.

<...>

101 пс<алом>, о коем спрашиваете, как идет к обстоятельствам Вашим! Молитва нищего. Это всякий скорбный, и стесненный, и бедствующий! До 12 ст<иха> изображаются чувства скорбящего. Затем мысль переходит на восстановление будто Иерусалима, после плена вавилонского. Толковники так разумеют, что мысли псалма можно прилагать ко всякому скорбящему, ко грешной душе обращающейся к Богу, к народу иудейскому, чающему избавления от плена вавилонского и к созданию церкви Христовой. Как хотите, так и толкуйте частные места. А 6 стих... от гласа воздыхания прилпе кость моя, плоти моей. Так сильна скорбь и воздыхания от ней, что кожа присохла к костям от истощения.

13 ст<их>. Ты же Господи... Сам по себе понятен. Тут поворот на другие мысли обнадеживающие. Все течет, только Бог неизменен и Слово Его. Иудеи, в плену бывшие, и утешались тем. Все пропало, как бы говорилось: и мы истощены, но Ты, наш Господи, во век пребываешь... и Слово Твое исполнится… обетование о восстановлении Иерусалима и возвращении из плена. Душа грешная, при сем слове каясь, тоже может воодушевлять себя надеждою, что Господь и ее, разоренную грехом, вознаградит и созиждет… Тоже и языческое человечество могло обращаться с упованием ко Господу, что наконец и оно будет призвано к боговедению… и все народы с царями славить станут Господа Иисуса Христа (ст<их> 23).

Ущедрить значит завалить щедротами или щедрыми дарами. Щедрость из любви, и слово «ущедрить» может значить «любить». В следующем стихе ущедрят персть – значит любят персть. Пророк говорит: и камни, и самый прах Сиона – или Иерусалима – дорог Израильтянам. Ты воскрес – воскресши, т.е. возставши, пробудившись, внимание обратив, как в 19 и 20 ст<ихах>. Вы же все к себе прилагайте, или ко внешнему своему состоянию, или больше к душе. Берите всякий стих отдельно и, подумавши, определите, что он может значить для Вас. А что непонятно спрашивайте, буду отвечать. Самому же толковать не догадаешься, что именно нужно, а все подряд и все мысли высказывать – это лишнее. Известное и понятное, что писать.

Мне очень жаль, что вас томит почасту тоска. Видимо, это не натурально; ибо то тоска, то радость большая. Молитесь усердно Господу. Ему стоит только слово сказать – и разбегутся все враги и все скорби. Делайте так: как только начнет подходить эта черная немочь, все молитесь и молитесь. Милостив Господь, прогонит. Опять подойдет – опять молитесь. Пока совсем не отойдет и не станет ворочаться.

Ведь так до отчаяния дойдешь.

<...>

Вы все тоскуете! И рад бы вам помочь, да не умею. Сами налаживайте свою душу на то, чтобы она наконец достигла покоя. Но то ведь вы знаете, что его можно найти только в Господе.

Дивлюсь, не понимая, что у вас. Совесть ваша покойна. Следовало бы ожидать, что отношение ваше к Богу должно быть тоже мирно. По всем законам на душе у вас должно быть покою и миру в Господе. И скорби неопределенные при этом невозможны. Возможны скорби от причин только ведомых. <…> Занимайте себя более мыслями о светлых обетованиях христианских. Ведь участь Христа пресветла. Чего нам скучать. Рай наш, коль скоро нет смертных грехов и душа не предается нерадению о спасении. Что не видите в себе совершенства. Это не резон тосковать. Никто вдруг совершенным не бывает. Движетесь понемножку и довольно. <...> Благослови вас Господи состроиться внутренно и мир обрести в Господе.

<…>

А вы все хнычете. Это просто натуральная черта характера. Хныкать хнычете, а дело верно понемножку продвигается вперед. И движьтесь хоть как тихоход.

<…>

Все хнычете! Когда же конец. Жалуетесь, что мятетесь от неопределенности состояния, а взяться за какое либо постоянное дело не хочется. Кого же тут винить то? <...> Мало ли дел на свете, за которые можно взяться с пользою для дела и для души. Придумайте и возьмите. Ходить за больными. Может ли быть что утешительнее?! В прежнее время не было заведений, а ныне сколько их.

<…>

Что пишите, что у Вас то уныние, то радость – это может быть и ничего. Мирное состояние сердца должно быть натурально в Вас, когда нет грехов, тяготящих совесть. Но оно возмущается разными неурядицами – внешними, а иногда внутренними. Но эти возмущения – другое от уныния. Уныние томящее, неопределенное – есть или болезнь, или вражье дело. Молитесь Господу, и Он прогонит. Тоже и радость различайте. Радость чистая – есть Божия радость; а когда есть при ней что нечистое – это вражье. И тут молиться надо. О всем молиться. Ибо все доброе от Господа, и ничто доброе – от нас… от нас только искание. <…>

Вот и при задумывании об участи своей знаете, откуда приходит утешение?!! От преданности в волю Божию. Предайте себя Господу, и покрепче, и не берите назад. Много мешает нам держаться в одной степени преданности то, что думается – долго проживем. Это убеждение в долговечности всем нашим бедам вина... и унынию, и увлечениям. Если б не было с… чего бы и унывать?.. И когда грешить. Потому-то воз<ь>мите у святых Божиих урок, из слов их и примера, что у нас впереди нет времени… Не знаем, доживем ли до конца дня. Есть только настоящая минута, а будет ли следующая, кто может сказать.

<…>

Поздравляю вас с квартирою. Но кто же виноват, что вы избрали неудобную? но когда уже избрали делать нечего. Смотрите на нее как на такую, которую вам Бог послал. А затем и терпите все в ней неудобное так, как бы на это была прямая воля Божия. Когда есть что терпеть, лучше в нравственном отношении, чем когда все идет по маслицу.

У вас есть что терпеть. Терпите же благодушно. В этом ваше спасение. В покорности Божию определению, по которому жизнь ваша слагается так, а не иначе. От этого просветлится взор ваш на жизнь – и духу уныния не будет места. Когда смотрите на себя и все окружающее без мысли и промысле Божием, все мрачно. Восставьте убеждение, что все течение вашей жизни со всеми прикосновенностями есть прямое дело Божие, цель которого есть лучшее приготовление вас к блаженной вечности.

Вознесшийся Господь да оживит крепость упования вашего. Пристальнее смотрите подобно Апостолам в след Господа. Там одесную Отца седя Он всем правит – правит и вами и жизнью вашею. От него же и лишение ваше. Примите же его, как прямо идущее от него. Он же весь есть любовь. И другого не посылает к нам кроме совершенно спасительного. В сей вере успокойтесь и благодушествуйте.

Эта потеря тяжелее первой. Она оставила на вашей шее все хозяйство. Что же делать, трудитесь. Прежде о вас заботились – теперь вы позаботьтесь о других. Пришла значит пора. И примитесь с усердием. Правило одно – ни в чем не спешить. Что известно, то тотчас и делайте, а чего не знаете спросить надо одного-другого, пока не уразумеете хорошо. Вот и все. Да молиться надо, чтобы Господь вразумлял или Сам или людей посылал могущих вразумить смирение да предание себя. Господь все одолеет и все неровности исправит, и все препоны преградит.

<…>

Умерла сестра ваша – Софья… Слава тебе Господи! Да успокоит Он дух ея. Вы то что ж такое разгоревались!! вечная разлука, вечная разлука…

Кто так говорит? только язычники, да нигилисты. Мы же веруем, что она жива,– сбросила только грубую одежду и перешла в другую комнату. Завтра и мы к ней перейдем, и увидимся. Не горевать надобно, а радоваться… Блаженная она ушла – и от болезней, и из этой дурной жизни земной. Что тут за радость жить? Надо всем желать: покайся пожалуйста, да умирай поскорей.

А благодарный молебен отпевай за то, что сестра так хорошо умерла!! <…> Непременно надо отпеть. А потом и панихиду. А вы только горевать взялись.

Сестра то смотрит… и качает головою, и дивится вашему уму-разуму. И самим надо готовиться туда и желать сего… а мыслию никак не отходить от смерти и все с нею быть и делить и хорошо пойдет. Ну что же теперь делать? Погоревав, и довольно. Теперь успокойтесь… и обычным благочестивым занятиям предайтесь.

<…>

Что же это вы разгоревались по умерших? Молиться об них дело, а горевать – что толку. Или может быть вы давно панихиды об них не пели. Они соскучились. <…> И хорошо сделали вы, что помянуть их и помолиться об них поспешили.