«Einkehr» Герхарда Терстегена и «внутрь-пребывание» свт. Феофана Затворника: к вопросу о соотношении понятий

Аннотация. Публикация посвящена сравнительному анализу учения немецкого мистика Герхарда Терстегена о внутренней жизни, выражаемому термином «einkehr», и учения о «внутрь-пребывании» свт. Феофана Затворника. Между указанными терминами прослеживаются параллели на уровне их концептуального выражения и библейского происхождения. Также отмечается близость между ними с точки зрения тех духовных переживаний, которые сопутствуют внутренней жизни христианина. В то же время указывается на принципиальные различия между данными авторами в понимании ими рассматриваемых терминов. Говорится о культурных и богословских предпосылках данных расхождений во взглядах свт. Феофана и Г. Терстегена.

Abstract. The publication is devoted to a comparative analysis of the teachings of the German mystic Gerhard Terstegen about the inner life, expressed by the term «einkehr» and the teachings about the «inside-stay» of St. Theophan the Recluse. There are 58 Священник Даниил Салищев parallels between these terms at the level of their conceptual expression and biblical origin. The closeness between them is also noted in terms of those spiritual experiences that accompany the inner life of a Christian. At the same time, it is pointed out that there are fundamental differences between these authors in their understanding of the terms under consideration. It is said about the cultural and theological prerequisites of these differences in the views of St. Theophan and G. Terstegen.

Герхард Терстеген – мирянин, представитель немецкого протестантизма, мистик, писатель, живший в первой половине XVIII века. С ранних лет он стремился к уединенной молитвенной жизни. Свою мечту он смог исполнить, когда ему исполнилось 22 года. Он поселился один и начал вести по сути своей монашеский образ жизни, сопряженный со строжайшим аскетизмом. Его рукоделием было ремесло ленточника. Оно доставляло ему небольшой доход, который он тут же раздавал бедным. Период с 1719 по 1724 года в жизни Терстегена был ознаменован тяжелым духовным кризисом. Частые головные боли и чувство духовной сухости и богооставленности приводили его к отчаянию. Однако в 1724 г., в Великий Четверг «его сердце просветилось Божественным светом, и он совершенно успокоился» [1, с. 17]. После этого начинается активная «духовническая» и проповедническая деятельность Терстегена. Он проводит внебогослужебные собрания, пишет книги, отвечает на письма.

Такова краткая духовная биография Герхарда Терстегена. Отличительной чертой его духовного пути было то, что он, формально принадлежа протестантской церкви, фактически не участвовал в ее богослужебной и сакраментальной жизни. Самого себя он называл «сепаратистом». Сепаратизм – это явление, которое возникло в протестантской среде со второй половины XVII века и отличалось от сектанства или раскола. Сепаратисты сохраняли формальную принадлежность к своей церкви, однако не участвовали в ее внешней жизни. При этом сепаратисты «стремились проводить более или менее строгий христианский образ жизни, не связывая себя с официальной церковностью» [3, прим. 22 на с. 291].

Значение Г. Терстегена для западного христианства состояло в том, что благодаря ему западный мир познакомился с древнехристианским святоотеческим учением о духовной жизни. Об этом, в частности, пишет современный терстегеновед Хансгюнтер Людевиг: «Через него в евангелическом пространстве впервые удивительным образом получила распространение „умная молитва“ Восточной Церкви» [1, с. 51].

Несколько слов скажем о культурных и богословских процессах, которые параллельно происходили в XVII–XVIII веках на Западе и в России и были во многом сходными. Понимание этих процессов позволит нам увидеть внутреннюю связь между творчеством таких разных и напрямую не связанных друг с другом авторов, как Г. Терстеген и свт. Феофан.

В XVII–XVIII веках ряд западных авторов (в том числе и Терстеген), размышляя о духовной жизни, обращаются к древнехристианским текстам и пытаются найти в них источник первохристианской духовности. В частности, Терстеген цитировал таких святых отцов, как преподобные Антоний Великий, Макарий Великий, Нил Синайский, Иоанн Кассиан Римлянин, Иоанн Лествичник. В их жизни, писал Терстеген, «в наибольшей мере сохранялось и передавалось первоначальное, сильное духом, внутреннее христианство» [3, с. 272].

В России этот период также связан с возрождением интереса к греческой аскетической литературе. В Молдавии складывается монашеская и переводческая традиция вокруг преподобного Паисия Величковского, затем через его учеников эта традиция переходит в центральную Россию. И святитель Феофан продолжает дело, начатое старцем Паисием.

Одновременно с этим российские авторы XVII–XVIII веков испытывали на себе и иное влияние, как раз со стороны раннего пиетизма и квиетизма. Пиетизм пришел в Россию через книгу Иоганна Арндта «Об истинном христианстве» (которую очень ценил свт. Тихон Задонский, а Министерство просвещения рекомендовало для церковно-приходских школ) [см. подр.: 8]. Квиетизм был известен у нас по сочинениям мадам Гюйон и архиепископа Франсуа Фенелона, которого цитировал в своих ранних проповедях свт. Филарет (Дроздов).

Таким образом, российское богословско-аскетическое пространство XVII–XVIII веков представляло собой пересечение двух традиций: западной и восточной. Запад, в свою очередь, также испытывал на себе влияние древнехристианского Востока.

Сложно найти более непохожих друг на друга людей, чем Герхард Терстеген и святитель Феофан Затворник. Первый – мирянин и протестант с заметным влиянием пиетизма и квиетизма, церковный «сепаратист» с точки зрения своей конфессиональной принадлежности. Святитель Феофан Затворник – православный архиерей, который не мыслил свою духовную жизнь без Церкви и церковных таинств. В этом, пожалуй, главное отличие между данными авторами. Тем не менее, их мысли о духовной жизни, в частности, о таком ее явлении, как «внутрь-пребывание», во многом совпадают.

Следует уточнить, что свт. Феофан с высокой степенью вероятности не был знаком с литературным наследием Терстегена, поскольку первый и единственный перевод его книги «Путь истины» появился в России только в 2019 году. До этого времени ни одна работа Терстегена на русском языке не издавалась. Что касается знакомства свт. Феофана с оригинальными текстами Терстегена, то переводчик Терстегена на русский язык игумен Петр (Мещеринов) полагает, что Вышенский Затворник не был знаком с сочинениями немецкого автора и добавляет, что иначе ему «пришлось бы пересмотреть свое отношение» к западной мистике [1, с. 9].

«Путь истины» является сборником трактатов Терстегена, написанных им в разное время и впервые изданных самим автором в составе данного сборника в 1753 г. Основная тема книги заключается в описании путей соединения с Богом. На протяжении всей книги автор последовательно противопоставляет друг другу внутреннее и внешнее благочестие и приходит к выводу, что суть христианской жизни состоит в том, чтобы предстоять Богу в своем сердце. Состояние углубления в себя для внутреннего предстояния Богу Терстеген называет термином «einkehr» [см., в частности: 10, s. 333]. Русско-немецкие словари предлагают следующие варианты перевода слова einkehr: «углубляться в свои мысли, заниматься самоанализом, размышлять (задумываться) о самом себе» [9]. Игумен Петр (Мещеринов) на русский язык переводит его словом «внутри-пребывание». Данный русский термин был введен в богословско-аскетический лексикон святителем Феофаном Затворником.

Учение святителя Феофана о внутрь-пребывании является одним из ключевых для понимания его аскетической системы в целом. В относительно систематизированном виде оно изложено в двух его книгах: «Письма о духовной жизни» и «Путь ко спасению». «Письма о духовной жизни» представляют собой сборник комментариев на письма о внутренней жизни графа М.М. Сперанского, которые были опубликованы в журнале «Русский архив» за 1870 г. [2]. «Путь ко спасению» содержит специальный раздел под названием «внутрь-пребывание».

Сопоставим термины «einkehr» и «внутрь-пребывание», чтобы понять, тождественный ли смысл вкладывали в них их авторы. Сопоставление будет осуществляться на основании нескольких параметров. В первую очередь нас будет интересовать концептуальное поле этих терминов, то есть то, какие синонимы используют свт. Феофан и Терстеген для их описания. Во-вторых, необходимо изучить круг библейских текстов, на которые ссылались оба автора, раскрывая смысл этих понятий. В-третьих, будет проанализирована смысловая составляющая терминов einkehr и внутрь-пребывание.

Внутренней жизни посвящена вся книга Г. Терстегена «Путь истины». Специальному рассмотрению того, что есть внутри-пребывание (einkehr), посвящены два приложения к трактату «О различном понимании того, что есть благочестие». Приложения имеют названия «Об истинной мистике» и «Краткое изъяснение того, что есть мистика». В них термин einkehr сближается по значению с такими понятиями, как мистика и молитва [см., напр.: 3, с. 287, 297]. Также в качестве синонима к einkehr Терстеген использует выражение «verborgenen leben» [10, s. 330] («внутренняя жизнь») [3, с. 287, 288, 289 и др.]. Также состояние внутрьпребывания Терстеген называет «сердечной жизнью», «богословием сердца». Фактически очерченный круг терминов употребляется Терстегеном как синонимы. Именно во внутрьпребывании состоит существо христианской жизни [3, с. 334]. Это есть «древнейшее истинное богослужение, христианское жительство в его простоте и подлинном виде» [3, с. 287].

Библейским основанием внутренней жизни, по мысли Терстегена, являются следующие места Священного Писания: сокровенная жизнь со Христом в Боге (Кол.3:3) [3, с. 285], хождение пред Богом (Быт.17:1) [3, с. 294], служение Богу в духе и истине (Ин.4:24), жительство на небесах (Фил. 3:20) [3, с. 287], а также многие другие фрагменты Библии¹.

Святитель Феофан в качестве синонимов к термину внутрьпребывание использует выражения «сокровенная жизнь», «мистическая жизнь», «жизнь во Христе». Он также видит основание этой жизни в Священном Писании: «Апостол Павел называет ее животом, сокровенным со Христом (Кол.3:3); апостол Петр – потаенным сердца человеком (1Пет.3:4); Сам Спаситель – Царствием Божиим внутри нас (Лк.17:21)» [5, с. 10].

Началом этой жизни, по мысли обоих рассматриваемых нами авторов, служит покаяние. Терстеген обращает внимание на то, что «Богом установлены определенные предварительные условия и приуготовления для души, дабы она могла воспринять состояние благодати», в частности, «Он зовет к Себе нищих и больных – следовательно, прежде чем люди придут к Нему, они должны почувствовать себя таковыми Должно заранее наличествовать обращение и самоотвержение» [3, с. 207].

Обращение внутрь себя, замечает Терстеген, сопряжено с большим трудом. Эта сложность вхождения в себя связана, с точки зрения мыслителя, со следующей причиной. Человек получает «некий малый свет, приоткрывающий ему видение всеобщей падшести и повреждения». Но «тут же, – продолжает Терстеген, – появляется лукавый змий» и обращает мысли и чувства такого человека на других. «И тот свет и ту благодать, которые даны ему только для познания и исправления себя самого, бедный человек начинает использовать для того, чтобы смотреть на других людей» [3, с. 328]. И в другом месте: «Ах! как много ты увидишь и откроешь в себе этой самости, когда будешь, отрешаясь от всего, навыкать приближению к самому себе и к Богу!» [3, с. 334].

Постепенное укоренение во «внутреннем человеке» дает христианину возможность видеть самого себя таким, какой он есть в действительности, а не таким, каким он хочет себе казаться [3, с. 301–302]. «Для такого человека становятся непереносимыми не только злые дела, но и недостаточно чистые побуждения, даже и в весьма добрых начинаниях» [3, с. 265]. Находясь в чувстве присутствия Божия, с которым сопряжено внутрь-пребывание, человек начинает замечать в себе малейшее проявление самости, самолюбия, самодовольства и «уходит, убегает из себя в подлинном самоотвержении и умирании самому себе» [3, с. 265]. Неоднократно Терстеген говорит о том, что внутреннее предстояние Богу сопряжено с трудом по очищению сердца «от того, что не есть Бог и Божие» [3, с. 295].

Покаяние и смирение сопутствуют человеку на всем протяжении его внутренней жизни: «Существенным свойством, признаком и мерилом истинной внутренней жизни является глубочайшее смирение и искреннее самоумаление» [3, с. 280], – пишет Терстеген. В другом месте он замечает, что «нам самим далеко не всегда нужно знать свое доброе; когда мы видим его в себе, оно чаще всего перестает быть добрым» [3, с. 336].

Сущность внутрь-пребывания заключается для Терстегена в сокровенном общении с Богом. При этом мысли немецкого мистика на эту тему далеки от экзальтации. Он говорит о том, что мистический опыт не всегда проявляется в непосредственном «видении и вкушении», но всегда – в вере [3, с. 267]. «Суть христианства и истинной святости, – пишет Терстеген, – состоит не в дарах или в чем-то подобном, но в том, чтобы умереть самому себе и всякому творению и проводить сокровенную жизнь со Христом в Боге и пред Богом» [3, с. 281]. Более того, он замечает, что ощущение духовной радости, сладости и просвещения приводят к ложному мнению о себе. Те, кто имеет эти дары, нередко «думают о себе, что они благоговейны, святы и ведут совершенную внутреннюю жизнь, в то время как они, вместо необходимого самоумаления и смирения пред Богом исполнены самолюбия, своеволия и самоугодия!» [3, с. 281]. В конечном счете, заключает автор, искать свой покой нужно в Боге, а не в Его дарах [3, с. 281].

Сходным образом характеризует состояние внутрьпребывания в «Письмах о духовной жизни» святитель Феофан. «Отличительная черта состояния, когда раскрывается царствие Божие внутрь, или, что то же, когда затепливается неотходный духовный огнь в сердце из отношения к Богу, есть внутрь-пребывание. Сознание все сосредотачивается в сердце и стоит пред лицем Господа, изливая пред Ним свои чувства, более же всего болезненно припадая к Нему в смиренных чувствах покаяния, с соприсущей готовностью всю жизнь свою посвящать на служение Ему единому <...> Вместе с образованием такого строя, прекращается все нестроение, которое качествовало внутри до этого момента, в период искания <...> Неудержимое брожение мыслей прекращается; атмосфера души становится чистою и безоблачною: стоит одна мысль и память о Господе. Отсюда светлость во всем внутреннем. Все там ясно; всякое движение замечается и достойно оценивается, при умном свете, исходящем от лица Господа созерцаемого. Вследствие сего, всякий недобрый помысл и недоброе чувство, приражающиеся к сердцу, в самом зародыше встречают сопротивление и прогоняются <…> Теплота молитвы непрестанная есть дух этой жизни» [5, с. 55–56].

И Терстеген, и свт. Феофан склонны отделять друг от друга внешнее и внутреннее благочестие. В частности, говоря о т. н. «внешнем участии в церковных благодатных чинах» или «общепринятом внешнем молитвословии» [3, с. 295], Терстеген замечает, что все это является «детоводителями (Гал.3:25) и подпорками внутреннего освящения» или уже его плодами, но никак не сутью [3, с. 297]. Опасность чрезмерного стремления к внешнему благочестию Терстеген видит в том, что оно может стать лишь препятствием на пути к своему сердцу [3, с. 297]. Согласно Терстегену, стремление к исполнению определенных молитвенных правил соответствует этапу новоначалия. Постепенно эти правила могут подменить собой истинную сокровенную жизнь во Христе.

Похожие мысли есть и у святителя Феофана. Он также смотрел на молитвенное правило, как на средство к стяжанию молитвенного духа, но никак не на самоцель. И все-же внешнему молитвословию и соблюдению правил он отводил несколько бόльшую роль, чем Терстеген. В поучении о том, «Что потребно покаявшемуся и вступившему на добрый путь спасения», он подробно останавливается на важности оградить свою жизнь правилами [4, с. 173]. Их значение состоит в укреплении постоянства и ревности в духовной жизни. В Первом слове о молитве свт. Феофан пишет, что ее начало сопряжено с трудом в исполнении внешнего молитвословия со вниманием [7, с. 32–41].

При всей важности правил, их целью, согласно святителю, является не что иное, как «дух, который должен быть в Боге» [4, с. 179]. И если во время молитвы возникнет желание остановиться «вниманием и чувством» на каком-либо месте, то не следует отрывать себя от этого состояния, «так что, если время не терпит, оставь лучше недоконченным правило, а этого состояния не разоряй» [7]. В одном из частных писем свт. Феофан призывает своего адресата не вязать себя правилом и замечает, что нет чего-либо ценного «в том, что имеете такое правило или всегда его совершаете». И далее пишет: «Вся цена в сердечном пред Богом припадании» [6, с. 51–52]. Заключение этого письма следующее: «С правилом должно обращаться с полною свободою. Будьте госпожа правила, а не раба. Раба же только Божия, обязанная все минуты жизни своей посвящать на угождение Ему» [6, с. 52].

Единственный вопрос, в котором мысли Терстегена принципиально расходятся со взглядами свт. Феофана, связан с соотношением между состоянием внутрь-пребывания и церковностью. Терстеген видит в принадлежности к той или иной христианской конфессии одну из внешних форм церковности, которая не влияет на глубину внутреннего предстояния перед Богом. Для свт. Феофана принадлежность к Православной Церкви – больше, чем форма внешнего благочестия.

Как уже отмечалось ранее, Герхард Терстеген относил себя к категории «сепаратистов». Его учение о духовной жизни было принципиально внеконфессионально. В частности, он писал о том, что «мистики» (напомним, что понимание этого термина было у него и у свт. Феофана сходным) могут обретаться «и среди римо-католиков, среди протестантов, среди греческой церкви <…> не претендуя на какие-либо особые вероучительные положения или религиозные действия» [3, с. 290].

Данное утверждение Герхарда Терстегена необходимо правильно интерпретировать. Его неправильная трактовка может привести к довольно соблазнительным выводам. На внеконфессионализм Терстегена следует смотреть с точки зрения культурно-богословского контекста его времени. Переносить его на современную действительность некорректно. Однако это делает переводчик и популяризатор идей Г. Терстегена в России игумен Петр (Мещеринов). В частности, отец Петр замечает, что процесс охлаждения к внешней церковно-дисциплинарной жизни (соблюдение установленных постов, посещение уставных богослужений и пр.) является не столько искушением, сколько нормальным этапом в духовном росте христианина [1, с. 53]².

Рассуждения самого Терстегена на эту тему следует рассматривать с точки зрения современного ему богословского контекста. К XVIII веку протестантство оказалось в достаточно непростой ситуации: пытаясь преодолеть крайности католического юридизма и формализма, реформация в действительности создала еще более сложную доктринальную систему. Как попытка выхода из этого кризиса стали возникать различные мистические течения, которые дистанцировали себя от богословской полемики и говорили о необходимости оживления внутренней жизни во Христе. Герхард Терстеген был одним из авторов этого круга. Таким образом, для протестанта XVIII века уход в «сепаратизм» являлся следствием богословского кризиса реформации.

«Церковный сепаратизм» Терстегена не может быть перенесен на российскую религиозную действительность, но может быть оправдан исключительно опытом жизни данного мыслителя в лоне протестантской церкви. Испытывая стремление к особому сокровенному сердечному пребыванию со Христом, он не мог не чувствовать недостаточность той благодатной сакраментальной жизни, которую предлагала его церковь. И выход за ее рамки представляется вполне уместным, чего никак нельзя сказать по отношению к Православной Церкви.

Сформулируем основные выводы сравнительного анализа терминов «einkehr» Терстегена и «внутрь-пребывание» свт. Феофана Затворника.

1. Прослеживается сходство в описании тех духовных ощущений, которыми сопровождается состояние «внутрьпребывания». Оба автора чужды экзальтации, предостерегают от прельщения особыми благодатными дарами или чувствами, говорят о важности покаяния и смирения как критериев истинности духовного опыта.

2. Оба автора говорят об очищении своего сердца как условии внутреннего предстояния перед Богом. Однако свт. Феофан останавливается на этом вопросе более подробно.

3. Терстеген в большей степени, чем свт. Феофан, призывает к свободе в отношении молитвенных правил. Вышенский Затворник говорит о важности внешних правил более подробно, однако в целом подчеркивает, что они не являются самоцелью духовной жизни.

4. Терстеген и свт. Феофан по-разному смотрят на важность институциональной и сакраментальной связи с Церковью. Это различие укоренено в их принадлежности к разным христианским церквам, а также в целом к различным культурным и богословским эпохам.

Источники и литература

1. Петр (Мещеринов), игум. Герхард Терстеген – мистик, пиетист, поэт (предисловие) // Терстеген Герхард. Путь истины. М., 2018.

2. Сперанский М.М. Письма Ф.И. Цейеру // Русский Архив. 1870. Т. 8. № 1–3.

3. Терстеген Герхард. Путь истины. М., 2018.

4. Феофан Затворник, свт. Малые произведения. С. 173.

5. Феофан Затворник, свт. Письма о духовной жизни. М., 2010.

6. Феофан Затворник, свт. Письма о молитве и духовной жизни. М., 2008.

7. Феофан Затворник, свт. Начало науки молитвенной // Простые истины сердца. М., 2007.

8. Хондзинский П., прот. Два труда «Об истинном христианстве» – Святитель Тихон Задонский и Иоганн Арндт. URL: https://azbyka.org/otechnik/Pavel_Hondzinskij/dva-trudaob-istinnom-hristianstve-svjatitel-tihon-zadonskij-i-iogannarndt/ (дата обращения: 17.06.2022).

9. Allgemeines Lexikon der bildenden Künstler von der Antike bis zur Gegenwart. Leipzig, 1907. URL: https://archive.org/details/allgemeineslexi01vollgoog/page/16/mode/2up (дата обращения: 17.06.2022).

10. Tersteegen G. Weg der Wahrheit die da ist nach der Gottseligkeit, bestehend aus 12 Stücken und Tractätlein. Solingen: bey Joh. Schmitz, Buchbind, 1768. URL: https://books.google.ru/books?id=D-88AAAAcAAJ&pg=PP7&hl=ru&source=gbs_selected_pages&cad=3#v=onepage&q&f=false (дата обращения: 17.06.2022).