Послание 369(557). Монашествующим
В настоящее время гонения на Христа в Его образе не только выдающиеся по своему положению или знаниям должны подвизаться, проповедуя и уча слово Православия, но и состоящие в числе учеников должны дерзновенно исповедовать истину и свободно заявлять о ней. Это не мои, грешника, слова, а божественного Златоуста, а также и других Отцов. А если господа игумены, задержанные царем, не поступили по указанному, хотя по своей степени и знаниям они превышают всех игуменов этой страны, а, наоборот, умолчали и, не ограничившись этим, хотя и это преступно, дали еще и подписку не собираться вместе и не учить, то это есть предательство истины, отречение от предстоятельства, разрешение послушников и братьев по чину. На запрещение иудеев учить о имени Христа апостолы ответили так: «Судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога» (Деян.4:19); и еще: «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян.5:29).
Вот как и в каком смысле им следовало говорить, чтобы через них прославился Бог, чтобы назидать православных, чтобы утвердить монастыри, укреплять томящихся в ссылках. Но что ж? Богу мы предпочитаем монастыри и страданиям за добро – земное благополучие. Где это: «буду говорить об откровениях Твоих пред царями и не постыжусь» (Пс.118:46)? Где слова, – «я не возбранял устам моим: Ты, Господи, знаешь» (Пс.39:10)? Где слава и силы нашего чина? Когда император Анастасий начал здесь совершать нечестия, как горячо блаженные Савва и Феодосий сопротивлялись ему, защищая веру, с одной стороны, тем, что злочестивых в Церкви предали анафеме, с другой – послали царю письмо с протестом и с заявлением, что всякой перемене в установлениях они предпочитают смерть!
Как передают, господа игумены говорят: кто мы такие? Во-первых, они христиане, которые теперь, конечно, должны говорить; во-вторых, монахи, которые должны быть совершенно неподкупными, как несвязанные с миром и свободные от него; наконец, они игумены, которые должны от других отгонять соблазн, «никому ни в чем не полагая претыкания, чтобы не было порицаемо служение» (2Кор.6:3), как говорит апостол. А они своею собственноручною подписью причинили именно такое преткновение и соблазн, а еще более – унижение.
Нужно ли и говорить об этом? Ведь, если молчание есть отчасти согласие, то как тяжело, когда подпиской распространяют его на всю Церковь! Говорят, что кто тайно священнодействует, доставляет торжество тому, что он скрывает, и что все патриции, не говоря о прочих, православны. Но Христос что говорит? «Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным» (Мф.10:32), и наоборот, в случае отречения.
Все равно, даже если бы они подпиской обязались только не собираться вместе, как они исполнят слова Христовы: «приходящего ко Мне не изгоню вон» (Ин.6:37)? Приходит кто-нибудь, игумен ли или кто другой, с вопросом, желая узнать истину. Что ответит ему наш игумен? Конечно, – «мне запретили беседовать». Если бы только это, – но может даже принять тебя в монастырь и позволить жить с нами. Христос говорит: прими и научи, «а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя» (Евр.10:38). Итак, они письменно обязались повиноваться царю, вопреки Христу. Вот, братия и отцы, как я поистине понимаю их действия. Так как вы настойчиво требовали от меня ответа на предложенный мне вопрос, я и сообщил, призвав Бога во свидетели, получив и уверение, что вы блюдете тайну во избежание искушения. Итак, всеми средствами спасайте свои души, молясь и обо мне, смиренном.