Послание 167(355). К игумении
Увидев, какова и сколь велика выразительность твоих честных писем к моему смирению, происходящая от твоего крайнего смиренномудрия и умиления, я решаюсь, – хотя это и дерзновенно, – сказать то же, что сказал Христос: «О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему» (Мф.15:28). Ведь Бог испытывает именно веру просящего и сообразно ей дает просимое, хотя бы тот и не был достоин. Точно также с полной справедливостью можно похвалить и оправдать и это твое смиренное обращение и прошение, ибо Писание говорит, что хотя праведник сам себя спешит обвинить, но в тяжбе своей он прав (Прит.18:17); также и Христос говорит: «Кто унижает себя, тот возвысится» (Мф.23:12).
Ты избрала монашескую жизнь и переменила тленное на вечное, – радуйся этому доброму твоему решению, вечно стремясь и шествуя по путям, ведущим в царство небесное, через усвоение богоуподобляющих добродетелей, благодаря которым и Святые Отцы взошли к Богу. Ведь мы можем с каждым днем совершенствоваться и изменяться к лучшему. Это первое, о чем я хотел сказать.
Чем же равноценным мы воздадим тебе за все то, что ты из убеждения с настойчивостью изъявляешь по отношению к нашей убогости, так что даже оказывающих нам гостеприимство называешь блаженными, а себя считаешь несчастною? Заслуги моих соседей далеко не так велики, как твои: они содержат нас, поскольку находятся рядом, и тем, что имеют под руками.
А ты, несмотря на очень далекое расстояние, являешься сюда на крыльях сострадания, питая, насыщая нас, ухаживая за нами. В Лаодикии, по твоему распоряжению, я получил одну посылку, в Вифинии – другую. Всем этим ты привела нас в величайшее изумление. Своим милосердием ты, можно сказать, превзошла сонамитянку, хотя та оказала гостеприимство пророку, а ты – грешнику. Но нужно усилить это сравнение обещанием280: во чреве мысли ты будешь иметь страх Божий, поболишь небесной любовью и родишь дух совершенного своего спасения.
Не имея ничего, чем можно было бы отблагодарить тебя за дары, я обращаюсь к тебе с такими словами. Но, может быть, ты дивишься нашему слову? Или оно кажется тебе диким? Ведь от тех, с кем ты нас сравниваешь, мы и словом, и делом так же далеки, как земля от неба. А если наши жалкие слова, проникнутые любовью, тебе приятны, то руководись ими и не обращайся к высшим. Ты справедливо хвалишь господина моего спафария, – он прекрасный человек. Низко кланяюсь ему, а также и его отраслям, прозябшим от доброго корня. Бог мира да будет с тобою.
* * *