Послание 94(153). К Евдокии, девице²¹⁴

Нехорошо забывать о дружбе и благодеяниях. Ибо если неразумные животные, хотя они и лишены разума, умеют сохранять расположение к благодетелям, тем более нам, созданным по образу Божию, подобает иметь безукоризненную память о друзьях.

Поэтому мы и заботились о том, чтобы послать к твоей чести возлюбленного нашего брата Протерия, желая возвестить, что мы не забыли тебя, но всегда помним и другим рассказываем о твоем сострадании к нам, грешным, рассказываем, каково оно и как велико. Ибо во время гонения, во время преследования за Христа, когда мы – я и брат Николай – содержались в темнице и стражи по приказу нечестивых никому не позволяли подходить к месту нашего заключения, тогда ты – не стану говорить о прежнем, хотя и того достаточно, – полагаясь на Бога, посылала к нам, кормила нас молоком, питала, поила, утешала, ободряла, смело подвергая самое себя смертельной опасности, которая вскоре и постигла бы тебя на самом деле, если бы десница Божья, упредив, не избавила тебя.

Ты знала клеветы соседей, обвинения начальников в том, будто ты принимала подарки от осужденного и слушалась его приказаний, и другое. Но – о, величие веры! – в то время, когда те так метались, ты не оставляла своего дела. Как будто не случилось ничего особенного, ты продолжала свое служение, умилостивляя стражей подарками и через нас, грешных, служа Богу, от Которого – и избавление от опасностей, и спасение сверх ожидания.

Чем это меньше услуг Прискиллы и Фивы или подобных им по служению, за которое они ублажаются божественным апостолом? Ничем, кажется мне, кроме того, что здесь услуга оказывалась недостойным. Но это еще более достохвально: ибо там величие лица подвигло бы к благотворительности даже бесчувственные камни, а здесь, напротив, ничтожество предстоящих могло бы и чувствительные души расположить к бездействию.

Если же так было, и, однако, ты поступала противоположным образом, то смотри, какой ты достойна похвалы. Поэтому, прекрасная дева, получив милость, мы справедливо прославляем тебя, уважая и прославляя вместе с тем и прочие твои доблести: воздержание, небрежение о волосах, неизысканность в одежде, подаяние милостыни и целомудрие, относительно которого ты никогда не слыхала укоризны ни от кого из людей.

О, прекрасная деятельность твоя! О боголюбезная и старческая глава! Ты процвела, как роза среди терний, ты благоухаешь, как истинная лилия, среди рода коварного и развращенного. Что же остается? Пребывать тебе и впредь безукоризненной, сохраняя себя в безопасности, соблюдая и все остальные заповеди Господни, как то: совершенно не клясться именем Господа и не нарушать ничего другого из заповеданного. Говорю это не потому, что признаю тебя виновной в этом, но желая, чтобы ты была совершенной во всем и таким образом достигла обетованных благ. Брат Николай приветствует тебя, а я приветствую господина двоюродного брата твоего.