Первоначальная Христианская Церковь в Иерусалиме

(Очерк ее внешнего и внутреннего строя по книге Деяний¹)

1. Христианская церковь возникла в Иерусалиме. Это факт, с полной достоверностью засвидетельствованный нашими источниками и всем хорошо известный. Однако едва ли можно сказать, что иначе и быть не могло. Ведь большинство последователей Христовых в первое время по Вознесении были галилеяне. Так их называют Ангелы, явившиеся им после вознесения Христова²; это же наименование применяют к ним и жители Иерусалима в день Пятидесятницы³). Казалось бы, что этим людям всего естественнее было образовать новое религиозное общество у себя на родине, а не в Иерусалиме, где они имели лишь временное пребывание по случаю Пасхи. Действительно, из евангельских рассказов нам известно, что ученики Христовы после Воскресения Спасителя покинули Иерусалим и отправились к себе в Галилею⁴). Однако они там не остались, а вскоре вернулись в Иерусалим, но уже не на временное, а на постоянное пребывание. Сказанное относится не только к одиннадцати Апостолам, но ко всем последователям Христовым вообще или, по крайней мере, к значительному большинству их. Может быть, отдельные ученики остались кое-где по городам Палестины, в особенности в Галилее, но о существовании в Галилее по Вознесении Христовом какой-либо христианской общины Книга Деяний ничего не знает; нет на это указаний и в Посланиях Апостоль- ских. Более того, до самых времен Константина Великого в Галилее почти не было христиан. По свидетельству одного церковного писателя конца IV в.⁵ в Палестине «никто никогда не в состоянии был построить храм вследствие того, что среди иудеев не было ни эллинов, ни самаритян, ни христиан; в особенности же, – продол- жает тот же писатель, – в Тивериаде, в Диокесарии, в Назарете и в Капернауме у них строго наблюдается, чтобы не было ни одного иноплеменника» (Epiph. Hear. 30, 11, apud Harnack, Die Mission und Ausbreitung des Christentums. 1902. S. 421). Может быть, в этих словах есть некоторое преувеличение (они во всяком случае не могут относиться к Иерусалиму и приморским городам вроде Кесарии), но, поскольку дело идет о Галилее, можно считать несомненно удостоверенным отсутствие там до самого конца IV века организованных христианских общин.

2. Нам неизвестно, как велико было число христиан в первое время по Вознесении Христовом. Несомненно однако, что оно не ограничивалось тесным кругом ближайших учеников Христовых. На это есть ряд указаний в Евангелгях, в книге Деяний и в посланиях Апостольских. Так, известно, что за Иисусом Христом с самого начала его общественного служения следовало «множество народа»⁶. Когда Он произносил нагорную проповедь, Его окружало множество учеников Его и много народа⁷. Разсказ о поставлении 12 Апостолов свидетельствуетъ о том, что они были избраны из более обширного круга учеников⁸. Существование этого более широкого круга подтверждается также фактом избрания семидесяти Апостолов⁹. Более того, мы знаем некоторых учеников Христовых, не принадлежавших ни к числу 12-ти, ни к числу 70-ти; таковы Иосиф Аримафейский и Никодим, Закхей и Лазарь со своими сестрами, Мария Магдалина, Иоанна, жена Хузы, Сусанна и многие другие женщины¹⁰. В некоторых случаях евангельские рассказы упоминают о таких последователях Христовых, не принадлежавших к числу ближайших учеников, не называя их однако по имени¹¹. К числу таких последователей принадлежали часто лица, исцеленные Спаситслем. Вспомним, например, бесноватаго в стране Гергесинской, который по исцелении проповедует об Иисусе Христе по всему Десятиградию¹². Наконец, Евангелисты упоминаютъ также о случаях обращения ко Христу «многих». Так, вовремя проповеди Спасителя в Иерусалиме, в праздник Кущей «многие уверовали в Него»¹³. После беседы Спасителя с самарянкою «многие самаряне» уверовали в него по слову этой женщины, а потом «еще большее число уверовали по Его слову»¹⁴. Конечно, далеко не все такие лица, обращавшиеся к Христу, оставались ему верными до конца. Известно, что многие из таких учеников Его соблазнились, например, Его словом о хлебе жизни, и оставили Его¹⁵. Однако есть основание полагать, что по крайней мере некоторая часть этих, сравнительно многочисленных последователей Христовых, не утратила своей веры и вошла в состав первоначальной христианской церкви. Так, мы знаем, что воскресший Спаситель явился однажды «более нежели пятистам братий в одно время»¹⁶, а на одном из первых собраний Иерусалимской церкви после Вознесения Христова присутствовало около 120 человек¹⁷. Очевидно, в состав первоначальной христианской церкви вошли не одни ближайшие ученики Христовы, но и довольно значительное число других Его последователей.

3. Большинство членов Иерусалимской церкви были, как уже выше замечено, галилеяне; однако не все: Иосиф был из Аримафеи, Никодим, по-видимому, из Иерусалима, Закхей из Иерихона, Лазарь с сестрами и Симон прокаженный из Вифании. Были затем и самаряне. По своему общественному положению большинство учеников Христовых принадлежало, как известно, к простонародью: Петр и Андрей, Иаков и Иоанн, а можетъ быть также Фома и Нафанаил были по ремеслу рыбаки¹⁸. Но наряду с этим встречаются в их среде лица, принадлежащие к другим общественным слоям: Матфей и Закхей – сборщики податей, Иосиф и Никодим – члены Синедриона, одна из женщин, следовавших за Христом – жена управляющего двором царя Ирода.

4. Собравшись в Иерусалиме, ученики Христовы однако сначала не выступали с проповедью. Им велено было ожидать обетования от Отца, о Котором им говорил Спаситель (Деян.1:4). «Они пребывали в молитве» (Деян.1:14), не обращаясь до времени к посторонним с благою вестью о воскресшем Спасителе.

Новая жизнь началась для первоначальной христианской общины с Пятидесятницы. Событием, совершившимся в этот день, была создана Церковь, как видимое общество верующих во Христа, одаренное особыми благодатными дарами Святого Духа. С этого времени началась и проповедническая деятельность церкви. Тотчас после сошествия Святого Духа, когда еще толпа Иерусалимских жителей в изумлении стояла и внимала восторженным речам новых пророков, Петр от имени всей церкви обратился к окружавшему его народу с пространною речью, объяснял значение совершившегося события и взывал: «Твердо знай весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Котораго вы распяли... Покайтесь – говорил он в заключении, – и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа... И другими многими словами он свидетельствовал и увещевал, говоря: Спасайтесь от рода сего развращенного» (Деян.2:14–40). Так началась проповедь христианская и уже не умолкала. С этого времени община последователей Христовых именуется в книге Деяний церковью: «Господь же прилагаше по вся дни церкви спасающияся» – заключает книга Деяний рассказ о первых днях после Пятидесятницы (Деян.2:47)¹⁹. «И бысть страх велик на всей церкви» – замечает автор книги Деяний по поводу гибели Анания и Сапфиры²⁰.

5. Верующие во Христа составили, таким образом, особое религиозное общество, но при этом они не порывали связи и с ветхозаветной церковью. Они продолжали посещать Иерусалимский храм, совершали там молитву в положенные часы и соблюдали ветхозаветные обряды. Разсказывая о том, как сложилась жизнь первых христиан после сошествия Святого Духа, книга Деяний упоминает между прочим, что они «каждый день единодушно пребывали в храме» (Деян.2:46). Вслед за этим она повествует о том, как Петр и Иоанн однажды «шли вместе в храм в час молитвы», а именно в девятый (Деян.3:1)²¹.

О том, какое значение христиане того времени придавали исполнению обрядового закона Моисеева, свидетельствует возгоревшийся впоследствии спор об обязательности для христиан из язычников этого закона. Большинство христиан из удеев крепко держалось отеческих преданий и горячо стояло за их строгое соблюдение. Известно, что когда ап. Павел в последний раз прибыл в Иерусалим, то Иаков и пресвитеры Иерусалимской церкви, убеждая его дать Иерусалимскому народу несомненное доказательство, что он сам соблюдает закон и не учит иудеев отступать от его предписаний, между прочим сказали ему: «видишь, брат, сколько тысяч уверовавших иудеев, и все они ревнители закона» (Деян.21:20).

6. Тем не менее, Церковь Христова с самого начала выделилась из иудейства и составляла особое религиозное общество. Правда, члены ее не носили в то время еще никакого определенного имени; посторонние называли их галилеянами²², сами же себя они называли просто братьями, верующими, учениками²³. Но это новое, еще не получившее наименования религиозное общество объединялось и обособлялось от иудейства прежде всего своей верой. Вместе с иудеями веруя в Бога Авраама, Исаака и Иакова²⁴ и в обетованного Богом через пророков Мессию²⁵, последователи нового учения объявляли, что этот Мессия уже пришел; что это был тот самый Иисус Назарянин, которого иудеи распяли, но которого Бог воскресил из мертвых²⁶. Сделавшись, таким образом, начальником нашей жизни и нашим Спасителем²⁷, Христос призывает всех к покаянию и на всех обращающихся к нему изливает благодатные дары Святого Духа²⁸.

Поэтому люди должны покаяться и обратиться к Христу, чтобы загладить грехи свои, «да придут времена отрады от лица Господа и да пошлет он... Иисуса Христа, Которого небо должно было принять до времен совершения всего, что говорил Бог устами всех святых своих пророков от века»²⁹. «Ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись»³⁰.

7. Такова была вера первоначальной церкви, служившая основой ее внутреннего единства. Наряду с этим существовали и некоторые внешние формы единения, в которых проявлялось единство внутреннее и которые служили для поддержания взаимной духовной связи между верующими. Уже в то время в церкви были свои особые должностные лица, свои собрания и священнодействия.

Во главе церкви стояли 12 Апостолов. Они составляли своего рода коллегию, в которой первое место занимал апостол Петр. Апостольский сан рассматривался как должность, а не как принадлежность лишь определенных лиц; это видно из того, что на место, освободившееся за смертью Иуды, было признано необходимым избрать новое лицо³¹. Апостолы были прежде всего свидетелями земной жизни Спасителя и его Воскресения³² и первейшею их обязанностью было проповедовать о воскресшем Христе и учить Слову Божию. «Всякий день, – говорит книга Деяний, – в храме и по домам не переставали (Апостолы) учить и благовествовать об Иисусе Христе³³. Апостолами созывались собрания верующих; апостолы занимают здесь первое место и в необходимых случаях выступают властно; в этом отношении особенно поучителен рассказ об Анании и Сапфире. Сами иудейские власти смотрели на апостолов, как на представителей и руководителей новой религиозной общины. К ним обращались со своими требованиями и их брали под стражу, когда хотели воздействовать на прочих верующих.

Первоначально апостолы сами заведовали при этом и хозяйственной стороной жизни церковной общины. Они принимали пожертвования на нужды общины. Все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам апостолов, и каждому давалось, в чем кто имел нужду (Деян.4:34, 35)³⁴. Вскоре, однако, число верующих настолько возросло, что исполнение этих обязанностей стало требовать слишком много времени. Вместе с тем начались неудовольствия: эллинисты т.е. евреи из стран языческих, стали роптать на евреев палестинских за то, что вдовицы их пренебрегаемы были при ежедневной раздаче пособий (Деян.6:1). Тогда, по почину апостолов, для заведования церковными денежными суммами и для раздачи пособий были избраны особые должностные лица (диаконы)³⁵. «Мы же, – сказали при этом апостолы, – постоянно пребудем в молитве и служении слова, ибо не хорошо нам, оставивши слово Божие, пешись о столах» (Деян.6:2, 4).

К этим двум должностям впоследствии прибавилась еще одна – пресвитеры (старейшины). Когда именно возникла эта должность, нам неизвестно. О ней впервые упоминается мимоходом в рассказе о том, как Антиохийские христиане оказали помощь Иepycaлимской церкви во время постигшего эту церковь голода; это было приблизительно в 44 г. после Р. Х. Собранное в Антиохи пocобиe послано было в Иерусалим к пресвитерам через Варнаву и Савла (Деян.9:30). Может быть, впрочем, в этом случае речь идет не об одних пресвитерах в строгом смысле этого слова, но также и апостолах. Гораздо определеннее в этом отношении то, что говорится о пресвитерах в рассказе о так называемом апостольском соборе, бывшем около 51 года. Когда произошло разногласия и немалое состязание у Павла и Варнавы с «пришедшими из Иудеи» по вопросу об обязательности обряда Моисеева, «то положили Павлу и Варнаве и некоторым другим из них отправиться по сему делу к апостолам и пресвитерам в Иерусалим». «По прибытии же в Иepyсалим они были приняты церковью, апостолами и пресвитерами... Апостолы и пресвитеры собрались для рассмотрения сего дела... Апостолы и пресвитеры со всею церковью рассудили, избравши из среды себя мужей, послать их в Антиохию с Павлом и Варнавою... написавши и вручивши им следующее: апостолы и пресвитеры и бpaтия, находящимся в Антиохии, Сирии и Киликии братьям из язычников радоваться"… и т.д. (Деян.15:2, 4, 6, 22, 23).

Из этого видно, что в течение первых 20 лет после Вознесения Христова Иepycaлимская церковь управлялась собором 12 апостолов с Петром во главе и сверх того в ней были еще две церковные должности, подчиненные апостолам – должность так называемых диаконов для заведования церковным хозяйством и для раздачи пособий бедным, и должность пресвитеров, специальное назначение которых в книге Деяний не указано. Однако уже в конце этого периода в иерархической организации Иеpycaлимской церкви произошла, по-видимому, довольно существенная перемена. Первый намек на эту перемену встречается в рассказе о чудесном освобождении Петра из темницы, в которую он был заключен в 44 году Иродом. Апостол Петр, объяснив верующим, собранным для молитвы в доме Mapии, как он был избавлен Божией волей из рук Ирода, в заключение говорит: «уведомьте о сем Иакова и братьев»³⁶. Из этого можно заключить, что в то время других апостолов в Иерусалиме не было, и что предстоятелем церкви Иерусалимской быль Иаков, брать Господень. Такое заключение подтверждается указаниями, которые можно извлечь из дальнейших рассказов книги Деяний. Так, на апостольском соборе первенствующее положение занимает, по-видимому, не апостол Петр, а Иаков, брат Господень, – первенствующее не по личному своему значению, а по официальным своим полномочиям. Он как будто является председателем собора; его речь имеет характер заключения из всего предшествующего обмена мнений; в ней как бы формулируется вывод, к которому пришел собор и который затем изложен в соборном послании³⁷. Наконец, когда апостол Павел в последний раз пришел в Иерусалим (около 59 г.), то он был принять не всеми апостолами и не Петром, а лишь Иаковом, братом Господним с пресвитерами³⁸. Таким образом, надо полагать, что когда апостолы разошлись из Иерусалима для проповеди евангелия в других странах, то во главе Иерусалимской церкви остался один Иаков, брат Господень. Вот почему некоторые церковные писатели II, III и IV вв. называют Иакова первым епископом Иepyсалимской церкви (см. Euseb. Н. . II, 1 23; III, 5 etc.).

Вот все, что нам известно об иepapxическом строе первоначальной Иерусалимской церкви. О собраниях верующих из книги Деяний можно извлечь следующие сведения. Прежде всего они происходили ради общей молитвы. Так, еще до Пятидесятницы «все они единодушно пребывали в молитве и молении» (Деян.1:14). В самый день Пятидесятницы «все они были единодушно вместе также для молитвы»³⁹. Когда «Ирод поднял руки на некоторых из принадлежащих к церкви, чтобы сделать им зло», убил Иакова, брата Иоаннова и заключил под стражу Петра, «церковь прилежно молилась о нем Богу» (Деян.12:1, 2, 5, 12). Но кроме молитвы верующие собирались и для обсуждения и решения возникавших в жизни церкви дел. Таково было состоявшееся вскоре после вознесения Христова cобpaниe, на котором был избран двенадцатый апостол вместо Иуды; тут присутствовало около 120 человек (Деян.1:16). Точно так же, когда апостолы признали невозможным оставить за собою дальнейшее заведование раздачей пocобий, они созвали «множество учеников» и предложили им избрать из среды себя семь человек, которых и «поставить на эту службу». «И угодно было это предложение всему собранию» (Деян.6:2–5). Наконец, вопрос об обязательности закона Моисеева для христиан из язычников обсуждался, по-видимому, также на собрании всей Иepycaлимской церкви. Хотя в рассказе об этом событии сказано в начале, что для рассмотрения этого дела собрались «апостолы и пресвитеры», однако из дальнейшего можно заключить, что присутствовали при этом и прочиe верующие; не без их участия состоялось и самое решение. Это видно из следующих заключительных слов рассказа книги: «тогда апостолы и пресвитеры со всей церковью рассудили, избравши из среды себя мужей, послать их в Антиохию с Павлом и Варнавою» (по- славянски: «изволися апостолом и старцем со всею церковью») (Деян.15:6, 22).

Из священнодействий, составляющих уже в то время отличительную особенность хриcтианской церкви, книга Деяний упоминает о крещении, рукоположении для ниспослания Духа Святого, об евхаристии и рукоположении при поставлении на церковные должности. В день Пятидесятницы по слову апостола Петра крестилось и присоединилось к церкви около 3000 душ (Деян.2:38, 41); крещение совершалось, как видно из тех же слов апостола Петра, во имя Иисуса Христа (Деян.2:38). О рукоположении, как особом священнодействии, совершавшемся после крещения для ниспослания на вновь присоединенного члена церкви Духа Святого, упоминается в рассказе об обращении самарян⁴⁰. С самых первых дней совершалась и евхаристия. Об этом определенно упоминается во 2 главе книги Деяний. Верующие – читаем там, – «постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деян.2:42). И далее: «Каждый день единодушно пребывали в храме, и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца».

В связи с этим нельзя не заметить, что по самой форме своей молитва «христианской церкви того времени уже отличалась от иудейской. В этом отношении, помимо призывания имени Спасителя при совершении Апостолами чудес (Деян 3:6, 16; 4:30), следует в особенности отметить прямое молитвенное обpaщение к Иисусу Христу. Когда первомученика Стефана побивали камнями, он «молился и говорил: Господи Иисусе, прими дух мой» (Деян.7:59).

8. Не менее, чем верою и внешними формами церковной жизни, члены первоначальной церкви Христовой выделялись из среды окружавшего их общества также своим настроением и образом жизни. Одушевленные надеждою на скорое пришествие Спасителя и ожиданием близкого наступления Его Царства, они считали излишним и неуместным предаваться имущественным заботам и сосредоточивать на них свое внимание. Более состоятельные лица делились своим имуществом с нуждающимися. Согласно весьма распространенному теперь представлению, в Иерусалимской церкви первых времен существовала даже общность всех имуществ. Это была будто бы коммунистическая организация, в которой частная собственность была упразднена. Однако такое представление основано на недоразумении, на неправильном понимании того, что сообщает по этому поводу книга Деяний. Поэтому необходимо остановиться на относящихся сюда местах нашего единственного источника.

Заканчивая рассказ о сошествии Святого Духа и о последовавшем затем присоединении многих лиц к Церкви, св. Лука замечает: «Все же верующие были и имели все общее и продавали имения и всякую собственность и разделяли всем, смотря но нужде каждого» (Деян.2:44, 45). Несколько дальше мы встречаем опять краткую характеристику состояния, в котором находилась церковь, и св. Лука здесь снова касается рассматриваемого нами предмета. «Не было между ними, – говорит он, – никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду. Так, Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, что значить сын утешения, левит, родом кипрянин, у которого была своя земля, продав ее, принес деньги и положил к ногам Апостолов (Деян 4:34–37). Вслед за этим рассказывается о том, как один из верующих, Анания, продав имение, принес вырученные деньги Апостолам, но не полностью, а утаив часть их в свою пользу. Апостол Петр, обличая его за это, говорить ему: «Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажей не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу» (Деян.5:3–4). Наконец, из рассказа о поставлении «диаконов» нам известно, что происходила ежедневно раздача пособий нуждающимся членам Церкви, между прочим, вдовам. Вот все, что нам сообщает книга Деяний по данному вопросу.

Из этого следует заключить, что общественный строй, изображенный книгой Деяний, отнюдь не имел характера какой-нибудь экономической организации. Он основывался всецело и исключительно на том чувстве взаимной любви, которым были проникнуты первые христиане, и на том высоком настроении, которым они были одушевлены. Поэтому слова книги Деяний, что верующие имели все общее, не надо понимать так, что у них не было личной собственности, но в том смысле, что каждый смотрел на свою собственность, как на общее достояние, и готов был при первой надобности жертвовать своим имуществом для других. Таким образом, эти отношения имели характер братских и семейных, а не юридических и экономических.

9. Сознав себя, как самостоятельное религиозное общество, Церковь, как уже замечено было выше, немедленно приступает к проповеднической деятельности. Она обращается прежде всего к иудеям. Так, Апостол Петр в день Пятидесятницы речь свою начал словами: «Мужи иудейские и все живущие в Иерусалиме»; в дальнейшем он обращался с призывом к «мужам израильским» и ко «всему дому Израилеву» (Деян.2:14, 22, 36). К «мужам израильским» обращена также речь Петра по поводу исцеления хромого⁴¹. Однако в тех же речах с самого начала указывается на то, что обетование принадлежит не только израильтянам, но и «всем дальним, кого ни призовет Господь Бог наш»⁴² и вместе с тем приводится слово, сказанное Аврааму: «и в семени твоем благословятся все племена земные»⁴³.

О содержании и форме первоначальной христианской проповеди мы можем судить по речам Апостола Петра, изложенным в книге Деяний. Сущность этой проповеди сводилась к свидетельству о воскресении Иисуса Христа. «Апостолы, – говорит св. Лука,– с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа» (Деян.4:33). Так понимали их проповедь и враждебные им иудейские власти. Они досадовали на то, что Апостолы «учат народ и проповедуют в Иисусе воскресение из мертвых» (Деян.4:2). Исходным пунктом для проповеди служило обыкновенно какое-нибудь событиe, поражавшее умы и обращавшее внимание на последователей новой веры. Так, первая проповедь произнесена была Апостолом Петром по поводу сошествия Святого Духа и сопровождавших его чудесных явлений, в другой раз тот же апостол воспользовался впечатлением, которое произведено было на народ исцелением хромого. От подобных событий переход к евангельской проповеди быль не труден: явления, происшедшие в день Пятидесятницы, объяснялись как осуществление предреченного одним из ветхозаветных пророков излияние Духа Божия на всех людей, события, которое должно было совершиться перед наступлением великого и славного дня Господня. Исцеления совершались именем Иисуса Христа (Деян.3:6, 16; 4:10, 30), и в них проявлялось действие веры в Него, как Спасителя. Говоря о Нем, проповедники напоминали слушателям так недавно протекшую на их глазах Его земную жизнь с чудесами и знамениями, которые Бог сотворил через Него среди них; напоминали также об Его крестной смерти, в которой были виновны, хотя и по неведению, сами иудеи и их начальники; наконец, они объявляли, что Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, и что теперь Он вознесен десницею Божией и сделался Начальником и Спасителем, дабы дать Израилю покаяние и прощение грехов⁴⁴. При этом они заявляли, что свидетелями Его воскресения являются они и «Дух Святой, которого Бог дал повинующимся Ему»⁴⁵. Все эти события приводились затем в связь с ветхозаветными пророчествами. Проповедники говорили, что в Иисусе Христе сбылось все то, что предвозвещено было Духом Святым в Ветхом Завете относительно Meccии. Они показывали путем толкований пророческих изречений, что Meccии надлежало пострадать, надлежало и воскреснуть⁴⁶. Проповедь заключалась обыкновенно призывом покаяться и креститься во имя Иисуса Христа для прощения грехов и обещанием, что крестившиеся получат дар Святого Духа⁴⁷.

Проповедь словом сопровождалась соответствующими делами. «Руками Апостолов, – говорит книга Деяний, – совершались в народе многие знамения и чудеса⁴⁸.

10. Численность последователей Христовых возрастала весьма быстро. «Господь ежедневно прилагал спасаемых к церкви» (Деян.2:47). В день Пятидесятницы, как выше было сказало, присоединилось к церкви около 3000 человек; пocле исцеления хромого уверовало около 5000 человек (Деян.4:4). Немного дальше св. Лука замечает: «верующих более и более присоединялось к Господу, множество мужчин и женщин» (Деян.5:14). Все это указывает на массовое обращение. Пусть даже цифры, приводимые в книге Деяний, лишь приблизительно определяют количество новообращенных, но все же несомненно, что число членов церкви увеличивалось со дня на день. Это подтверждается и отношением иудейских властей к проповедникам новой веры. Синедрион был смущен и испуган силою и размерами движения. Видя успех проповеди апостольской, «первосвященник и с ним все, принадлежавшие к ереси саддукейской, исполнились зависти и наложили руки свои на апостолов и заключили их в народную темницу» (Деян.5:17, 18). Такое же впечатление производит и известный совет Гамалиила (Деян.5:34–39).

11. Присоединялись к церкви жители Иepyсалима и окрестных местностей, слышавшие проповедь апостолов и бывшие свидетелями различных проявлений Божественной благодати, им дарованной. Это были, конечно, иудеи, но не исключительно одни местные, палестинские иудеи. Были в Иерусалиме переселившиеся туда иудеи «люди набожные из всякого народа под небесами» (Деян.2:5), приходили туда отовсюду и богомольцы на праздник Пасхи (Деян.2:10: пришедшие из Рима); были среди них кроме природных иудеев также и прозелиты (Деян.2:10). Все они были свидетелями совершавшихся в Иерусалиме чудесных явлений и слышали проповедь апостолов. Не подлежит сомнению, что многие из них присоединялись к церкви. Так, Иосия, он же Варнава, о крупном пожертвовании коего рассказывает книга Деяний, был родом кипрянин (Деян.4:36); один из семи «диаконов», Николай был прозелит из Антиохии. Число христиан из так называемых эллинистов, т.е. из евреев рассеяния, было, по-видимому, довольно значительно, если жалобы их на несправедливую раздачу пособий послужили основанием для учреждения должности «диаконов». Что касается прозелитов, т.е. язычников, принявших иудейскую веру, то на первых порах их, вероятно, было немного в числе обращенных в христианство.

12. К каким общественным слоям принадлежали новообращенные? Лица, уверовавшие еще во время земной жизни Спасителя, в том числе и почти все апостолы, были, как известно, «люди не книжные и простые» (Деян.4:13); однако и тогда уже в среде последователей Христовых находилось, как замечено выше, некоторое число людей образованных и богатых. Подобно этому и большинство верующих, присоединившихся к церкви по слову апостолов, принадлежало, вероятно, к числу людей простых и неимущих, но наряду с этим присоединялись к церкви также и лица, более обеспеченные и принадлежавшие к руководящим слоям еврейского народа. На это указывает уже то обстоятельство, что в числе верующих были люди, владевшие домами и землями. Кроме того, в книге Деяний прямо сказано, что с умножением числа членов церкви «покорились также очень многиe из священников» (Деян.6:7).

13. Масса иудейского народа первоначально относилась к новому учению не только не враждебно, но даже с явным сочувствием. Апостолы и их ученики находились «в любви у всего народа» (Деян.2:47). Видя чудеса, творимые апостолами, «народ прославлял их» (Деян.5:13), и никто из посторонних не смел вторгаться в собрания верующих (Деян.5:13). Когда синедрион распорядился взять опять под стражу апостолов, освобожденных из тюрьмы Ангелом, то исполнителям этого приказания пришлось действовать с величайшей осторожностью и избегать всякого насилия над апостолами «потому что боялись народа, чтобы не побили их камнями» (Деян.5:26). Что же касается руководящих слоев иудейского народа, то среди них можно заметить в это время два различных течения в отношении к христианству. Одни, именно фарисеи, занимают, так сказать, выжидательное положение, держатся осторожно, может быть, выражают даже некоторое coчувствие. Об этом можно заключить из речи фарисея Гамалиила, законоучителя, уважаемого всем народом, на том заседании синедриона, где обсуждался вопрос о мерах против распространения нового учения. «Отстаньте от людей сих и оставьте их, – говорил он, – ибо если это предприятие и это дело от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его. Берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян.5:38, 39). Напротив, саддукеи, в руках которых тогда была власть, с самого начала были настроены враждебно к ученикам Христовым и их проповеди⁴⁹. Объясняется это тем, что в глазах иудеев новое учение являлось тогда главным образом проповедью воскресения. Поэтому с ним не могли примириться саддукеи, отрицавшие воскресениe мертвых. Они досадовали на то, что апостолы «учат народ и проповедуют в Иисусе воскресение из мертвых⁵⁰. Наоборот, приверженцы этого учения, фарисеи, на стороне которых была масса народа, не видели повода идти вместе с саддукеями против людей, которые выступали с вестью о воскресении. Так было и позже, когда апостол Павел в последний раз прибыл в Иеpyсалим. Во время разбирательства его дела в синедрионе он, узнав, что тут одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил: «Мужи братия, я фарисей, сын фарисея; за чаяние воскресения мертвых меня судят». И тотчас «произошла распря между фарисеями саддукеями, и собрание разделилось... Сделался большой крик, и, вставши, книжники фарисейской стороны спорили, говоря: «ничего худого мы не находим в этом человеке» (Деян.23:6, 7, 9).

Вседствие этого Иерусалимская церковь в первое время своего существования пользовалась сравнительным спокойствием. Хотя саддукеи находились в то время у власти (Деян.4:1; 5:17) и старались подавить новое движение в самом зародыше, однако они не могли умствовать решительно, потому что встречали отпор со стороны фарисеев и боялись народа. Так, после исцеления хромого они взяли апостолов Петра и Иоанна под стражу, но на следующий же день «отпустили их, не находя возможности наказать их по причине народа; потому что все прославляли Бога за происшедшее» (Деян.4:21). Синедрион пробовал застращать вождей нового религиозного движения, действуя на них угрозами (Деян.4:21) и подвергая их телесному наказанию (Деян.5:40), но принять какие-либо более крутые меры он не решился. Таким образом, столкновения церкви Иерусалимской с иудейскими первосвященниками и синедрионом в ту пору не принимали еще характера гонения.

Что же касается римских властей, то они в это время, очевидно, не обращали еще никакого внимания на новое движение, возникшее в среде иудейства, а если и замечали его, то не придавали ему никакого значения. Даже лет через тридцать после вознесения Христова пребывавшие в Палестине римские должностные лица не имели никакого понятия о христианстве; это видно из образа действий римского военачальника и римских прокураторов по отношению к апостолу Павлу (Деян.22:30; 23:29).

кажется, существенной неполнотою, если бы в нем ничего не было сказано о той личности, которой принадлежало первенствующее положение в Иерусалимской церкви. В рассказе книги Деяний о первых временах истории христианства одно лицо выступает на первый план, одно лицо является вождем христианского общества того времени, его руководителем и представителем. Это был тот ученик Христов, который и при жизни Спасителя выдавался среди прочих своей горячей верой и своими пламенными порывами в служении Учителю своему⁵¹. Его имя стоит первым у всех евангелистов при перечислении 12 апостолов⁵², и не даром: он действительно был как бы их представителем и говорил от их имени в важные минуты их жизни, во всех случаях, когда требовалось выразить их общую мысль и общее чувство⁵³. Он первый из учеников, по откровению свыше, исповедал свою веру в Иисуса как Сына Бога Живого⁵⁴, и получил за это от Спасителя обетование, что на нем и на его исповедании, как на скале, воздвигнута будет церковь, и что ему будут даны ключи Царства Небесного. Ему же, перед самым отречением его, Спаситель сказал: «Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя, и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих»⁵⁵. Ему, первому из двенадцати, явился воскресший Христос⁵⁶, ему, наконец, Спаситель по воскресении Своем троекратно повелел: «Паси овцы Моя»⁵⁷.

Не остались тщетными эти священные обетования, не напрасно были возложены столь великие обязанности. Их носитель в полной мере оправдал Своего Учителя и сослужил Божию великую службу в ту пору, когда малое стадо последователей Христовых, оставшись без пастыря, оказалось лицом к лицу с внешним и враждебным ему миром, с которым оно должно было вступить в упорную борьбу, чтобы привести его в послушание веры Христовой. На первом же собрании верующих, которое описано в книге Деяний, апостол Петр выступает в качестве их руководителя, и по его предложению избирается двенадцатый апостол на место Иуды⁵⁸. В день Пятидесятницы он держит речь к народу Иерусалимскому от имени всей, только что зародившейся церкви, и таким образом выступает, как первый проповедник христианства, первый бесстрашный свидетель воскресения Христова⁵⁹. Он совершает именем воскресшего Иисуса первое чудо и при этом случае вновь всенародно исповедует веру в воскресение Христово⁶⁰. Когда вслед за этим апостолов потребовали к допросу, то от их лица Петр, исполнившись Духа Святого, смело и торжественно исповедал перед синедрионом (но обращаясь вместе с тем ко всему народу Израильскому), что нет другого имени под небесами, которым можно было бы спастись, кроме имени Иисуса Назарянина⁶¹. Петр является обличителем первых проявлений лжи и лицемерия среди христиан, и по его слову виновных в этом членов церкви постигает Божия кара⁶². Благодатная сила чудотворения, дарованная Петру, была столь велика и производила такое впечатление на народ, что больных выносили на площади и выставляли там на кроватях в надежде, что хотя бы тень Петра, когда он будет проходить мимо, осенит их. Начинает христианство распространяться из Иерусалима по другим городам Палестины, и Петр, сопутствуемый Иоанном, обходит новые церковные общины, уча и утверждая их в вере, сообщая им посредством рукоположения благодатные дары Святого Духа⁶³; при этом он обличает прародителя всех лжеучений и ересей знаменитого Симона Волхва. Наконец, несколько позднее Петру, первому из апостолов, было дано присоединить к церкви язычников, и откровение, им при этом полученное, явилось провозвестником поворота во взгляде первоначальных христиан на язычников и на возможность их обращения⁶⁴.

Таким образом, оправдалось слово Спасителя, и Петр поистине явился тем камнем, на котором создалась Церковь Христова. При ее зарождении и в первые, самые трудные дни ее жизни, вокруг него сплотились последователи Христовы. Чтобы оценить все значение подвига Петрова, надо ясно представить себе, что такое была в ту пору Церковь и какие опасности ее окружали. Это была ничтожная по численности кучка людей, никому неизвестных, ничем, по-видимому, не выдававшихся, занимавших большей частью самое невысокое общественное положение. Не обладая, за редкими исключениями, ни материальными средствами, ни образованием, находясь под постоянным страхом преследования со стороны властей, которые только что казнили их Учителя, могли ли эти простые галилейские рыбаки надеяться продолжить дело своего Наставника и осуществить то, к чему Он их призывал? Казалось, не было никаких оснований рассчитывать на успех. Если народ, которому проповедовал Сам Иисус и перед которым Он сотворил ряд великих знамений, покинул Его в минуту опасности и даже кричал «распни Его!», то можно ли было надеяться, что большим успехом увенчается деятельность Его учеников, предоставленных собственным силам, лишенных руководительства и опоры? Но «сила Божия в немощи совершается» и малое стадо учеников Христовых восторжествовало над всеми трудностями и опасностями, его окружавшими. Главным орудием благодати, силою коей все это совершилось (и совершилось так изумительно быстро), был апостол Петр. В этом его великое значение в истории Церкви. Кроме Петра, за это первое время (Деян.1–11) книга Деяний упоминает отдельно лишь об одном еще апостоле, о младшем из них, о том, кого особенно любил Иисус. Но он появляется только два раза и то мимоходом, притом лишь в качестве спутника Петра. Его личное дело было еще впереди.

Говорить так не значит разделять латинское учение о Петре, как первом представителе некоторой особой, Самим Христом созданной церковной должности, которой специально вверено «xpaнениe истины и провозглашение обязательных для всех верующих догматических определений. Это представление возникло и сложилось гораздо позже на Западе и не имеет корней в древней Церкви. Никаких следов его в первоначальной Иерусалимской Церкви нет. До какой степени оно было ей чуждо, видно из рассказа книги Деяний о так называемом апостольском соборе, руководящее положение занимает в присутствии Петра Иаков. Но, отвергая этот ложный догматический взгляд, не следует умалять историческое значение личности апостола Петра, которого, наряду с Павлом, наша Церковь чтит, как первоверховного апостола. Если мы не отдадим должного Петру и не оценим по достоинству великого его служения, то мы погрешим против его святой памяти, и многое в истории апостольского века останется для нас непонятным.

1. В чем же заключается для нас в настоящее время значение первоначальной Иерусалимской церкви? Прежде всего, конечно, ее жизнь, ее дух, стремления, в ней господствовавшие, глубоко поучительны для нас, как высокий нравственный пример. Эта церковь, несмотря на ограниченные свои пределы и на кратковременность своего существования, останется навсегда светлым образом истинно христианского общества. Каковы бы ни были недостатки отдельных ее членов, каковы бы ни были несовершенства тогдашнего церковного строя и односторонности некоторых религиозных воззрений того времени, – Иерусалимская церковь первых десятилетий после вознесения Христова представляется нам теперь как истинное братство о Христе, как идеал церковного общения. И это не без оснований. Конечно, до полного совершенства и тогда было далеко, но самая задача была поставлена безусловно правильно, и пути к ее разрешению были намечены совершенно верные. Проникнутые горячим стремлением жить всецело по заповедям Христовым, христиане первых времен пытались осуществить на земле, в этом мире, завещанный Спасителем идеал братского союза, чуждого миpy, и разрешить эту задачу они стремились не внешними средствами, не путем преобразования общественных и государственных учреждений, а путем духовного возрождения современного им человечества. Со всей горячностью первого порыва и в ясном сознании безусловной чистоты одушевлявшего их идеала они не хотели вступать ни в какиe компромиссы с своею совестью и с окружавшей их действительностью. Этим первоначальная церковь навсегда указала последующим поколениям христиан ту заветную цель, к достижению которой они должны стремиться, и явила на деле, что в этой цели нет ничего мечтательного.

В этом отношении, однако, значениe Иepyсалимской церковной общины, кажется, достаточно общепризнано, и потому едва ли есть надобность особенно на нем останавливаться; подробное же раскрытие этой мысли в применении к современным обстоятельствам и запросам завлекло бы слишком далеко.

2. Гораздо меньше внимания обращают у нас обыкновенно на то, что история Церкви в первую пору ее существования глубоко поучительна для нашего современного религиозного сознания. Между тем изучение этой первичной формы церковной жизни лучше многих богословских трактатов уясняет нам понятие церкви, раскрывая перед нами такие ее стороны, которые нередко оставляются без внимания современной религиозной мыслью, привыкшей к другим формам церковности.

Так, прежде всего, изучая эту первую страницу церковной истории, мы убеждаемся, как заметил еще Хомяков, что каооличность или вселенскость церкви не находится ни в какой связи с ее численным составом, ибо в день Пятидесятницы вся совокупность верующих вмещалась в одной храмине, и тем не менее здесь был воистину Дух Божий. Проникшись этим убеждением, мы уже не будем смущаться такими фактами, как отпадение от церкви чуть ли не всего христианского миpa во времена apиaнства, когда вся истинная церковь сосредотачивалась в лице великого Аонасия и немногих присных ему. Нас не поколеблет в вере тот факт, что нехристианские религии в настоящее время значительно превосходят христианство численностью своих последователей, а христианские, но неправославного исповедания в том же отношении превосходят православную церковь. Мы не побоимся возможного и в будущем уменьшения числа истинных сынов церкви до размеров самого малого стада, ибо мы знаем из истории Иерусалимской общины, что сила церкви не в ее численности, а в безусловной чистоте и безпримесной истинности живущих в ней и животворящих ее духовных начал.

Пример Иерусалимской Церкви показывает нам далее, что могут быть обстоятельства, при которых пределы вселенской церкви совпадают с пределами одной национальности. Каоолический характер Иepyсалимской общины не подлежит никакому сомнению, между тем эта община состояла почти из одних иудеев и носила строго национальный иудейский отпечаток. В данном случае национальность с ее местными и преходящими особенностями служила как бы некоторой временной оболочкой для Церкви каоолической с ее вечной и вселенской истиной. Если так сложились обстоятельства при самом возникновении христианства, и это не помешало Церкви сохранить вверенную ей истину во всей ее чистоте и полноте, то почему же невозможно повторение этого явления? Судьбы человечества вообще и христианства в частности подвержены, как показывает исторический опыт, великим колебаниям. Ошибочно было бы представлять себе исторический процесс как ровное, правильное и беспрепятственное развитие, как постоянное, ничем не прерываемое движение от несовершенства к совершенству, от неполноты к полноте, от ничтожества к величию. История человечества проходит в непрерывной борьбе света с тьмой, добра со злом, и хотя в конце концов, – мы верим, – должно восторжествовать светлое и доброе начало, однако бывают эпохи, когда победа склоняется, по-видимому, на противоположную сторону. Точно то же и в Церкви. Ее внутренний и внешний рост совершаются далеко не беспрепятственно; она должна преодолевать сильное сопротивление , и видимость успеха далеко не всегда на ее стороне. При таких условиях легко может случиться, что носителем светильника Христова явится один какой-либо народ, может быть, ничем в других отношениях не выдающийся. Истинная вера может стать на время как бы национальной верой этого народа, но она не потерпит от этого никакого ущерба. То, что есть вечного и общечеловеческого в национальных особенностях духовной среды, которой временно вверено хрaнeниe истины, послужит к уяснению некоторых новых сторон ее, дотоле остававшихся не раскрытыми; а все одностороннее, все местное и преходящее отпадет само собой, когда наступят лучшие времена, и зерно, хранимое одним народом, станет снова достоянием всего человечества.

рактер; она пропитывалась эллинским духом. Таково воззрение немецкого богословия. В противоположность этому, другие усиливаются доказать, что нет никакой заметной разницы между строем церкви первоначальной и церкви, нам современной. Если послушать лиц, стоящих на этой точке зрения, то получается впечатление, что вся церковная догматика существовала изначала в почти законченном виде, что иерархическая организация, нам современная, чуть ли не йота в йоту совпадает с устройством древнейшей церкви, и что даже богослужебные формы сравнительно мало подверглись изменению. У нас многие, кажется, склонны так смотреть, и если этот взгляд не всегда и не всеми доводится до своих крайних последствий, то он все же лежит в основе многих распространенных у нас представлений, и его отстаивают нередко, особенно в отпор вышеизложенным протестантским мнениям. Однако ни то, ни другое воззрение не находит себе подтверждения в нашем единственном источнике, в книге Деяний. Факты, содержащиеся в этом драгоценном памятнике, дают нам такое представление о первоначальной церкви и об ее отношении к жизни церковной следующих веков, которое совершенно расходится с обоими вышеизложенными взглядами.

Всего очевиднее это по отношению к церковному учению. Достаточно прочитать первые главы книги Деяний, чтобы убедиться, что в ту эпоху, которая в них изображена, не существовало еще никакой догматической системы, что учение церкви не было еще разработано и уяснено. Можно думать, что вследствие этого тогдашние христиане затруднились бы дать точный и ясный ответ на некоторые вопросы, которые теперь ставятся и разрешаются в православном христианском катехизисе. Но следует ли из этого, что церковь в ту пору не имела никакого определенного учения? Такой вывод находился бы в решительном противоречии со всем тем, что нам сообщает книга Деяний. Необходимо только строго отличать содержание вероучения от его выражения в понятии и слове и не надо забывать, что отсутствие или недостаточная определенность логической формулы той или другой стороны церковного учения не доказывает еще, что данная религиозная идея ее имеет корней в церковном сознании. Если с этой точки зрения посмотреть хотя бы на речи апостола Петра, приведенные в первых главах книги Деяний, то нетрудно заметить, что они содержат в зародыше все основные истины христианского вероучения.

Бог – Творец и Спаситель, Святый и Праведный Сын Божий, Он же человек Иисус Назарянин, Богом помазанный, т.е. Христос, Его страдания, смерть, воскресение из мертвых и вознесение на небо, спасительность веры в Него для людей, Дух Божий, глаголевший устами пророков и ныне изливаемый Сыном Божиим на верующих в Него, необходимость покаяния для спасения и обетование вечной жизни в будущем Царстве Христовом, – все это есть в христианской проповеди с самых первых дней существования Церкви. Мы не встретим здесь, конечно, таких выражений, как: Бог един по существу, но троичен в лицах; учителя первоначальной Иерусалимской церкви не называют еще Сына Божия Словом, не рассуждают о двух природах Богочеловеческой Личности и т.п.; но сущность всего того, что этими терминами впоследствии хотели выразить, церковь исповедовала изначала. Все эти понятия не были еще вполне расчленены и не всегда выражались, может быть, с достаточною определенностью и точностью, но они были от самых первых дней неизменно присущи тому учению, которое возвещали проповедники христианства. Отрицать этого нельзя, если оставаться на твердой почве фактов, засвидетельствованных книгой Деяний. Но те же положительные данные убеждают в том, что yчениe веры в эту начальную пору жизни Церкви, по существу тождественное с тем, которое и в настоящее время исповедует Церковь, облекалось в несколько иную форму, нежели теперь. Работа религиозного сознания тогда только что начиналась, и мысль церковная выражалась просто, безыскусственно и преимущественно в конкретных формах. На первый план выступали факты, непосредственно воспринятые верующими; исходным пунктом и вместе средоточием всего учения служила благая весть о воскресении Христовом.

Итак, церковь Христова с самого своего возникновения исповедовала учение веры, в существе своем тождественное с тем, которое хранится в ней поныне; но это учениe находилось, если можно так выразиться, в зачаточном состоянии. То же самое следует сказать и относительно церковной организации. На первый взгляд здесь расстояние между тем, что было в первоначальной церкви, и тем, что есть теперь, как будто значительно больше, чем в области церковного учения. В Иерусалимской церкви первых времен но было епископов и пресвитеров, а должность диаконов имела совершенно другое значение, нежели теперь; когда появились пресвитеры, то они все же мало были похожи по своему положению в церкви и по своему значению на современных наших священников так же, как и должность епископа во времена Иакова, брата Господня, во многих отношениях существенно отличалась по своему характеру и по кругу обязанностей от современной нам должности епархиального apxиepeя. И, однако, корни современного иерархического строя – в организации Иеpyсалимской церкви; принципы, на коих он основан, с самого начала осуществлялись в церковной жизни. Церковь ни единого дня не пребывала без власти, и носители этой власти всегда получали свои полномочия свыше; так было в Иерусалимской общине, так и теперь. Во главе первоначальной церкви стояли апостолы, избранные самим Христом. Это была, как показано выше, церковная должность в самом строгом смысле этого слова. Этой должности принадлежала вся полнота церковной власти, и все другие иерархические степени возникли путем выделения функций из круга полномочий, принадлежавших апостолам. На это указывает весьма определенно рассказ книги Деяний об учреждении должности диаконов. Таким образом, какие бы ни возникали впоследствии формы церковного устройства, какие бы ни создавались церковные должности в зависимости от различных условий и времени, все эти должности органически связаны с тем учреждением, в котором сосредоточивалась первоначально вся полнота церковной власти. И здесь мы встречаемся, следовательно, с тем же явлением, как и в области учения: в церкви Иерусалимской были уже в зародыше, или по крайней мере в возможности те формы церковного устройства, которые сложились впоследствии, но они не были еще расчленены и выделены.

Что касается культа, то он по самому существу своему гораздо более подвержен изменению, чем учение веры или организация. И действительно, нет надобности доказывать, что наше теперешнее богослужение обладает такими формами, которые были неизвестны апостольскому веку вообще и первоначальной Иерусалимской общине в частности. Достаточно вспомнить хотя бы о том множестве употребительных у нас теперь церковных песнопений и молитвословий, которые сложились несомненно в гораздо более поздние эпохи. Еще важнее, может быть, то обстоятельство, что в первые времена существования церкви но только не было каких-либо обязательных уставов и правил относительно совершения богослужения, но и обычные нормы только что еще складывались. Простор для личного вдохновения верующих в то время был весьма большой. При всем том едва ли можно отрицать, что и к этой стороне церковной жизни применимо сказанное выше относительно учения веры и организации. Богослужебные и обрядовые формы, столь пышно развившиеся в последующие века, все-таки коренятся в культе первоначальной церкви. На них нельзя смотреть, как на искусственное насаждение, как на нечто привитое Церкви извне; они выросли из того, что складывалось само собою в церкви с самого начала, а некоторые важнейшие элементы культа восходят и дальше, к Самому Основателю Церкви. Вспомним, что образец молитвы дан Самим Спасителем, что Им же установлены два важнейших, центральных ее таинства – крещение и евхаристия, что от Него же Церковь получила власть вязать и решить. Пусть первые христиане не пели Херувимской песни и «Единородный Сыне», но они обращались, как и мы, в своих молитвах к Иисусу Христу; славословия и благодарения, коими сопровождается освящение евхаристических даров, были в существе своем те же, что и теперь, а важнейшие, произносимые при этом возгласы даже дословно сохранились от апостольских времен. Об этом свидетельствует тот знаменательный факт, что эти возгласы тождественны во всех дошедших до нас литургиях. Глубокой древностью дышит также наш чин крещения, в особенности предварительная его часть, так называемое оглашение с отречением от дьявола и обручением Христу. Самая форма совершения этого таинства – погружение в воду, – несомненно та же, какая была употребительна уже в первые дни существования Церкви; доказательством служить буквальное значение греческого слова βάπτισμα, коим именуется в Новом Завете крещение. Правда, крещение совершалось, по-видимому, во имя Иисуса Христа (Деян.2:38), тогда как у нас при этом призывается имя Пресвятой Троицы, но существенного различия тут, очевидно, нет, ибо только в Иисусе Христе и через Него Бог явился нам, как Отец, Сын и Святой Дух. Все это указывает, что важнейшие формы нашего современного церковного культа в основе своей относятся к самым первым годам и даже дням церковной жизни. На эту основу наросло все то, чем в течение веков обогащался церковный обряд, и эти позднейшие наслоения явились лишь органическим развитием первоначальных простых форм⁶⁵.

Итак, изучение первоначальной Иерусалимской общины показывает, что на Церковь нельзя смотреть, как на нечто, сразу созданное и с самого начала завершенное во всех подробностях. В предвидении Божием она, конечно, искони существует в своем целостном, законченном виде; но в явлении своем на земле эта божественная мысль осуществляется, как и все в этом мире, постепенно, сообразуясь с установленными Богом законами и формами земного бытия. Рассматриваемая с этой точки зрения Церковь есть великий богочеловеческий организм и, как всякий организм, она растет и развивается. Все ступени или фазисы, через которые она проходит, хотя и находятся в известном отношении к внешним условиям ее бытия, однако являются лишь различными выражениями той основной идеи, которая с самого начала в ней живет. Первоначально эта идея осуществляется в формах весьма простых, с течением времени, по мере внутреннего роста организма, а частью в зависимости от внешних условий, духовное начало, коим Церковь оживотворяется, ищет себе все новые и новые способы выражения и создает себе все новые и все более сложные формы для осуществления в жизни. Но от этого существо церкви нимало не меняется. Так позвольте сказать, вместе с покойным Владимиром Соловьевым, – велика разница на вид между дубом и желудем, из которого он вырос, но кто же станет утверждать, что это не одно и то же растение?

3. До сих пор шла речь о том, какую пищу дает изучение первоначальной Иepycaлимской церкви нашим нравственным стремлениям и идеалам и в особенности современному религиозному сознанию. Но в чем же заключалось значение этой церкви для непосредственно затем следовавших поколений христиан, а через них и для вселенской Церкви вообще?

Ведь Иерусалимская община была не просто единичным или случайным светлым явлением, с которым последующая жизнь Церкви не имела никакой связи. Напротив, ее недаром называют матерью церквей. От нее они все произошли, от нее получили семена веры и благочестия. В чем же заключалось духовное наследство, оставленное этою матерью церквей христианским общинам, получившим от нее свое бытиe, а через них и всем последующим поколениям христиан?

Вера в Его воскресение озарила ярким светом всю жизнь первых христиан и сделалась движущей силой всего дальнейшего роста Церкви Христовой. Хорошо говорит об этом один протестантский весьма свободомыслящий богослов, известный переводчик и комментатор Библии, Эдуард Рейс. Вот его слова: «Мы можем признать, что многое в истории воскресения Христова для нас непонятно; что мы никогда не достигнем ясного представления о состоянии Иисуса по воскресении; что наш разум встречает препятствия на каждом шагу, когда он пытается понять и согласовать различные повествования об этом предмете, – тем не менее всегда останется непоколебимым тот бесспорный факт, что церковь, существующая уже восемнадцать веков, создана на этом основании, что она, следовательно, является, так сказать, живым удостоверением факта воскресения Христова и что в сущности она именно вышла из гроба Христова; если бы Он не воскрес, то, судя по всему вероятию, она осталась бы с Ним погребенною навсегда». (Ed. Reuss – Histoire évangélique. Sýnopse des trois pr miers évangiles, р. 701).

Откровение, дарованное первоначальной церкви, завершилось в день Пятидесятницы. Воскресший и вознесшийся на небо Христос послал верующим вместо Себя Утешителя – Духа Божия. В знаменательных и великих явлениях, коими сопровождалось это событиe, верующие ощутили Действие Духа Божия на себя самих, и из этого живого ощущения выросла их веpa в Святого Духа. Воспринятая от Иерусалимской Церкви всем христианством, эта вера питалась затем последующими проявлениями и благодатными действиями того же Божественного Духа и послужила основой церковного учения о Третьем Лице Святой Троицы.

Таким образом, основные истины христианского вероучения были восприняты Иерусалимской церковью не как отвлеченные идеи, не как плод умозрения, а как результат пережитого ей самой духовного опыта. Этим самым христианская вера утверждалась на незыблемой положительной основе и неразрывно связывалась с определенными историческими фактами. Выходившие из матери Церкви проповедники не мнения и взгляды свои излагали, а провозглашали: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни (ибо жизнь явилась, и мы видели, и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам), о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение с Отцом и Сыном Его, Иисусом Христом» (1Ин. 1:1–3).

В связи с этим приобретали особое значение воспоминания о земной жизни Спасителя. Свято хранила эти воспоминания Иepyсалимская церковь; в чистоте и неприкосновенности передала она их последующим поколениям. Этим самым она сохранила не только для церкви, но и для всего человечества, образ Богочеловека, который и теперь своей святостью и своим величием привлекает к себе всех искренно и в простоте душевной ищущих Бога. Благодаря этому, Христос даже для отдаленных поколений не обратился в отвлеченную идею или в пустее бессодержательное имя. Он по-прежнему остается живым лицом, с которым связана вся наша вера, в котором все наше упование.

Таково вселенское, непреходящее значение Иерусалимской церкви.