77. Слово в день священного венчания на царство Благочестивейшего Государя Императора Николая Александровича¹⁹⁷

«Раздались на небе громкие голоса, говорящие: царство мира сего сделалось царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков» (Откр. 11, 15).

Вот конечная цель, к которой должно стремиться каждое царство земное и к которой мир после определенного времени придет, хотя бы не в целом своем составе, а по выделении плевел, то есть сынов лукавого, из пшеницы, то есть сынов Царствия: все царства мирские, по видению пророка Даниила, или сокрушатся под давлением Камня, наполнившего всю землю, то есть Христа, и уступят место Царству Христову, или преобразуются в Царство Христово, подобно тесту, преобразующемуся под действием закваски (Мф. 13, 33, 38).

Если так, то не простой обряд, имеющий государственное лишь значение, составляет священное помазание царей при венчании их на царство: оно есть сообщение даров благодати от Бога, делающей христианского царя слугою Божиим, который призывается к тому, чтобы данными ему силами и средствами не только устроять внешнее благосостояние государства, но призывается и к тому, чтобы царство мира преобразовать в Царство Христово. День венчания на царство должен быть днем усиленных молитв всех, составляющих тело государственное. Уже одно объединение всех частей его в тесное единство есть дело мудрости вышечеловеческой, быть же отцом для всех подданных это есть дело Самого Бога, общего Отца всех людей. Должны быть влиты в дух царя притоки великой высшей силы, которая давала бы ему способность исполнять великое дело устроения своей земли по воле Божией и подготовления путей для окончательного открытия на земле Царства Христова.

Где же сокрыты эти силы более всего, как не в устроенном уже и созидающемся на земле Царстве Христовом, то есть Церкви, воинствующей с миром зла силою данной ей благодати? Какой союз людей на земле имеет в себе такую жизненность, как Церковь? Не видим ли мы, что не обнимается она областью какого-либо одного государства, но доселе к ней прибегают за помощью и за исцелением все народы, как к виденному некогда Навуходоносором во сне древу? Этому древу, которое «высотою... достигало до небес и видимо было по всей земле» (Дан. 4, 17), не уподобилось, однако, гордившееся своим могуществом среди царств древнего мира царство Вавилонское, уподобилось же только сильное своим смирением и любовью Царство Христово (Мф. 13, 31–32). Поэтому более, чем когда-либо, ныне, когда царство России начинает уподобляться видимому по всей земле древу, должны мы, сыны России, помнить о том, чем должно быть это царство, не должны забывать, что от начала мира, кроме воинствующих силою земною царств, было всегда на земле Царство Божие, которое воинствовало «не (земным) воинством и не силою, но Духом Господним» (Зах. 4, 6). Более, чем когда-либо, потребно ныне объединение всех народов под сению Церкви, которая одна способна укрыть все народы от истинных врагов их жизни и даровать им исцеление.

И мы видим, действительно, что непрестанно, особенно с начала войны, призывала Церковь к себе чад своих. Еще ранее войны она созывала их к источнику исцелений, открывшемуся в Сарове; потом, с начала войны, всех воинов напутствовала она и не перестает напутствовать молитвою, которая есть меч духовный на поражение врагов. Ее знамение Крест Христов предшествовало и сопровождало войска; именем Христовым ограждало себя христолюбивое воинство, чтобы или победить на земле, или быть победителями на небе, «убелившими одежды свои кровию Агнца» Христа (Откр. 7:13–14, 12:11). И ныне, как было ранее, с самого дня Пятидесятницы, Церковь исполнена дарований Святого Духа, и не перестают исполняться на ней слова пророка Иоиля: «И будет в последния дни, глаголет Господь, излию от Духа Моего на всяку плоть, и прорекут сынове ваши и дщери ваша, и юноши ваши видения узрят, и старцы ваши сония видят» (Деян. 2, 17). «У нас вера православная, – говорил преподобный Серафим, – Церковь, не имеющая никаких пороков. Сих ради добродетелей Россия будет славна и врагам страшна и непреоборима, имущая веру и благочестие в щит и в броню правды. Сих врата адова не одолеют».

Но все ли сыны Церкви откликаются на зов ее жить под ее сению? Многие из них часто укоряют в наши дни Церковь за то, что она будто бы равнодушна ко всему, происходящему на земле, и не хочет знать или отзываться на то, чем живут люди. Не напротив ли? Не сами ли сыны Церкви большею частью отдаляются от нее, потому что находят жизнь Церкви скучной и убийственной для той плотской, суетной жизни, которой они преданы, не желают нести креста Христова, но желают «ходить путями своими», совсем не замечая голосов, которые с усилием и многократно не престает обращать к ним Церковь? Не наступает ли все более и более время, подобное тому, какое переживал пророк Илия, который горько жаловался на совершенное оскудение чтителей истинного Бога в Израиле, говоря: «Возревновал я о Господе, Боге Саваофе; ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее» (3Цар. 19, 10). И как тогда сохранившиеся семь тысяч чтителей истинного Бога (3Цар. 19, 18) были совсем неприметными среди общего развращения Израиля, так и ныне не становится ли жизнь Церкви все более и более невидимою для сынов мира сего, совершенно многими из них не замечаемою? Как бы во исполнение пророчеств, она уже начала удаляться «в пустыню» (Откр. 12, 6) от мира, во зле лежащего (1Ин. 5, 19) и воздвигающего на нее непрестанные гонения чрез свою ненависть, холодность, презрение, осмеяние веры ее и т. д.

Если сыны Церкви не отверглись ее, то где вера, которая прежде отверзала небо по молитве Илии и других праведников? Или, если сыны века сего считают совершенно невозможным отверзение неба видимого силою веры, то сильна ли последняя хотя бы изменять небо духовное, то есть жизнь их собственного духа? Не становится ли воля людей с каждым новым поколением все более и более слабою, свидетельствуя об одряхлении духовной жизни мира? Не все ли более и более ум начинает бояться своих полетов, которые ранее возвышали его над областью этого земного тленного бытия, утрачивая прекрасную во многих отношениях веру детства и подобно старцу не желая руководиться чем-либо иным, кроме узкой области так называемого «точного» знания? Подобное состояние мира, в котором постепенно ослабевает созидательная сила ума и воли, не указывает ли на то, что он дряхлеет духовно и что приближается время, когда Сын Человеческий, пришедши, едва найдет веру на земле (Лк. 18, 8), когда «за умножение беззакония оскудеет любовь многих» (Мф. 24, 12) и когда одряхлевший мир, наконец, обновится чрез второе пришествие Христово, как ранее обновился чрез первое?

Зная все это, с большею любовью и искренностью обратимся все к Матери Церкви и оживим все стороны жизни Духом Святым, живущим в ней! Жизнь Церкви присно юнеется. Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают, а надеющиеся на Господа, скажем словами пророка, обновятся в силе: «поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся» (Ис. 40, 30–31). Никогда святой не увидит истления своей жизни (Пс. 15, 10), так что самые «кости праведников процветут от места» их (Сир. 49, 12).

Будем ныне молиться и о Царе, чтобы он подобно царям древним, которые должны были книгу Закона Божия иметь всегда пред собою и в ней поучаться во все дни жизни своей (Втор. 17, 18–20), все более и более начертывал Закон Христов на скрижалях сердца своего, чтобы на самом деле «сердце царево всегда было в руце Божией» (Притч. 21, 1) и, куда захочет Бог, туда и склонялось. Единодержавная, неограниченная власть царская, может быть, противна той, не знающей никаких законов, свободе, к которой стремятся, например, некоторые необузданные поборники свободы во Франции, самое христианство считающие враждебным свободе и развитию человечества. Для нас же, которые еще веруем, что всем в мире, следовательно и «царством, владеет Всевышний и, кому хочет, дает его» (Дан. 4, 14), эта власть есть лучшее средство для ограничения необузданного безначалия, которое некогда проложит путь для антихриста, и для предания царства антихриста «святым Всевышнего», которые встретят с радостью пришедшего Сына Человеческого и воскликнут ему: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр. 22, 20; Дан. 7, 18–22). Аминь.