44. Слово в Неделю сыропустную¹²³

«Ныне бо ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом... отложим убо дела темная и облечемся во оружие света» (Рим. 13, 11–12).

Эти слова, обращенные святым апостолом Павлом к римским христианам, святая Церковь обращает ныне к нам. Святой апостол хочет сказать, что они римские христиане, еще раньше уверовавшие во Христа, могут теперь совершать свое спасение с большею легкостью и ревностью, нежели в то время, когда они только еще услышали проповедь о Христе. Тогда они только чрез слышание слова благовествования восприняли благие обетования веры Христовой, теперь же опытом жизни познали, какую силу имеет эта вера для умерщвления плотских похотей, для того, чтобы самые тела сделать «жертвою живою, святою, благоугодною Богу для разумного служения Ему» (Рим. 12:1).

Тогда они слышали только обетование о благодати, которая уничтожит царствующую в роде человеческом смерть (Рим. 5, 12–21), введенную чрез грех; теперь же в собственной жизни познали, что они ожили со Христом и духовно царствуют с Ним, ибо «владычественный ум», по слову святителя Василия Великого, воцарили над страстями своими. Тогда они только освободились от ига рабства греховного и, «имея лишь начаток Духа, совокупно со всею тварью воздыхали, ожидая усыновления, искупления тела» (Рим. 8, 23); теперь же, сделавшись сынами и наследниками и восприяв в полноте Духа усыновления, Которым могли вопиять Богу «Авва, Отче!», они опытно познали «любовь Божию, излившуюся в сердца... Духом Святым» (Рим. 8:15, 5:5). Ибо теперь они могли сказать вместе с апостолом: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано: за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас» (Рим. 8, 35–37). И история засвидетельствовала, что земля никакого другого города так обильно не обагрялась и не была напояема кровию мучеников Христовых, как земля Рима.

Но если вышеприведенные нами слова апостола имели полное отношение к христианам римским, то имеют ли какое-либо отношение к нам: точно ли и мы, подобно им, ныне ближе ко спасению, чем когда уверовали? Не одинаково ли, напротив, мы равнодушны и беспечны к своему спасению с самого начала, когда мы впервые пришли к сознанию, с дней детства, когда чувства бывают особенно живы, и до сего дня? Такова ли наша вера, как христиан римских, которая, по слову апостола, «возвещалась во всем мире» (Рим. 1, 8)? Не двоится ли она большею частью от сомнений, источником которых служит не столько любовь и искание истины, сколько страсти наши, порожденные «любовью к нынешнему веку» (2Тим. 4, 10)? Обладаем ли мы такою целостною решимостью воли, которая побуждала бы нас претерпеть все «за возлюбившего нас» Господа, и не разделяется ли обыкновенно любовь наша между многоразличными предметами житейских желаний? Однако не напрасно святая Церковь обращает к нам, братие, слова апостола о приблизившемся к нам спасении: она указывает нам ныне средство, которым снова мы можем приблизить к себе спасение это предстоящий нам подвиг поста.

Ибо, внимая словам церковных песнопений, мы заметим, как врачуются болезни нашего непрестанно двоящегося и сомневающегося во всем ума и как мы приобретаем снова «ум Христов» (1Кор. 2, 16) по отнятии от нас страстей, которыми снедается самый корень нашей духовной жизни. Отдаваясь подвигам поста и молитвы, к которым призывает нас Церковь, хотя бы и малым, мы заметим, как укрепляется наша расслабленная воля на делание добра, ибо приобретаем любовь к Богу эту лучшую силу, воодушевляющую на всякую добродетель. И верен Бог, Который никогда не оставит без благодатной помощи никого, искренно обращающегося к Нему. Подлинно, Он Своею любовью предварит его и, изшедши на сретение ему, возьмет на рамо всякое «заблудшее, горохищное овча», чтобы возвратить его в дом Отчий (Лк. 15:5, 20).

Посему, братие, не будем «принимать мрачные лица» и не дадим вселиться унынию в сердца наши при мысли о предстоящем нам подвиге поста (Мф. 6, 16)! Встретим наступающий святой пост так, как бы мы встречали появление света дня по прошествии ночной тьмы! Как добрые воины Христовы, «отложим убо дела темная и облечемся во оружие света. Яко во дни, благообразно да ходим, не козлогласовании и пиянствы, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию, но облецытеся Господем нашим Иисус Христом, и плоти угодия не творите в похоти» (Рим. 13, 12–14)! Будем помнить, что всякое приобретаемое нами на земле сокровище, не только низменные удовольствия, но даже самые возвышенные земные занятия науками и искусствами, суть сокровище тленное, которое «моль и ржа истребляет, воры подкапывают и крадут», что одна любовь Божия «николиже отпадает» и есть «сокровище неоскудевающее на небесах». В ней пусть будет «сокровище наше, в ней и сердце наше» (1Кор. 13, 8; Лк. 12, 33; Мф. 6, 20–21)! Аминь.